Текст книги "Последняя крепость. Том 2"

Автор книги: Роман Злотников

Соавторы: Антон Корнилов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Аж отчаянно рванулся в медвежьем захвате, подгибая локти, стараясь высвободить прижатые к бокам руки. Это ему удалось лишь частично – он сумел поднять правую руку на уровень груди. Теперь кулак его упирался противнику в живот, а локоть – в предплечье. Гором ухмыльнулся при мысли о том, что сейчас Полторы Ноги рванется еще раз и, возможно, выпростает руку совсем. А дальше что? Будет совать свой кулачок ему в лицо? Ну нет, даже этого Гором теперь не допустит. До хруста сжав своего врага в гибельных объятиях, сын кузнеца откинул назад голову, чтобы с размаху врезать лбом в переносье Ажу.

И тут что-то вдруг лопнуло в брюхе Горома. Сила ушла из его тела, руки разжались сами собой, ноги стали деревянными, а из утробы поднялся к горлу упругий ком. Гором плашмя грохнулся о землю. Все тело его сводило судорогой, перед глазами плыло, в брюхе творилось вообще нечто невообразимое – словно стая жаб елозила там, ожесточенно суча лапками, чтобы выбраться через горло наружу. Его вырвало, но облегчения он не испытал. Наоборот, стало еще хуже. Он закрыл глаза, чтобы не так тошнило, но его вырвало снова, и во рту стало жечь от едкого желудочного сока. И тогда же Гором ощутил, что штаны его мокры, а задница и задняя часть бедер испачканы в чем-то липком и теплом. В нос ударила вонь, и – как плохо Горому ни было – он все же сообразил, что воняет это вовсе не рвотой… С великим трудом он повернулся на бок. И, с мукой открыв глаза, увидел, что над ним стоит Аж, держит перед лицом кулак, из которого торчит указательный палец, – и оторопело на этот палец смотрит.

Вокруг оглушительно гоготали.

– Видали! – разобрал Гором в этом гоготе чей-то восторженный визг. – Одним пальцем! Одним пальцем этого здоровягу в брюхо ткнул, тот и сомлел…

– Гляди, обделался! Честное слово – обделался!

– Эх, и воняет же… Ну и вонь… Сейчас меня самого вывернет.

– А это он нарочно дриснул, – авторитетно заявил кто-то, – чтобы, значит, его больше не трогали…

От невыносимого позора Гором зажмурился.

Но сильный толчок в бок заставил его снова открыть глаза. Теперь над ним стоял мастер Оттар.

– Тебе брат Герб объяснял, да ты, видно, не понял, – начал говорить северянин, и многоголосый шум сразу стих. – Попробую теперь я – по-простому. Считаешь себя сильнее других, потому что на тебе мяса больше наросло? Твое мясо легче легкого и одним пальцем одолеть. Истинная сила в другом…

Оттар замолчал и молчал довольно долго, пока новички снова не начали гомонить. Только Аж не произносил ни слова. Видимо, до сих пор был ошарашен тем, что так запросто – толчком пальца – победил здоровенного Горома.

– Вы все здесь, – заговорил снова Оттар, – пока еще одинаково слабы. Поэтому нет смысла трясти друг перед другом своим мясом. Как стать по-настоящему сильным – этому-то мы и должны вас научить. Понял теперь?

– По… понял… – простонал Гором, ничего не поняв.

– А теперь вставай… вытряхни из портков все, что там ненужного… Утри рожу и веди новых рекрутов в Училище, – сказал Оттар и пропал из поля зрения рекрута.

Гором попытался встать, и это у него получилось. Для того чтобы поднять глаза на новичков, ему понадобились все его душевные силы. И он был по-настоящему поражен, когда увидел, что никто уже не смеется. Но, случайно зацепив взглядом Ажа, Гором затрясся от ненависти.

Ух, этот недомерок! Из-за него это все случилось, из-за него! Это он во всем виноват! Гадина колченогая!

«Пресветлые боги! – беззвучно взмолился сын кузнеца. – Вайар Светоносный! Милостивая Нэла! Великий Андар Громобой! Дайте напиться его крови, а потом делайте со мной что хотите!»

– Тот, кто приходит с миром, не скрывает себя с помощью магии, – сказал Эрл.

– Это мера предосторожности. Я не мог знать, как примут меня… и господина Гархаллокса. Ведь мой облик напоминает облик эльфа… Хотя половина крови, которая течет во мне, человеческая. Отпустите меня! – прерывисто выпел полукровка, обращаясь к болотникам. – Ваша магия причиняет мне боль…

– Мы будем удерживать тебя столько, сколько продлится действие заклинания, – сказал Кай. – За это время мы должны узнать, что ты такое и чего от тебя ждать. Освободить тебя здесь, среди людей, которым ты можешь причинить вред, мы не вправе.

– Люди не враги мне! Я не собираюсь причинять им вред!

– Говори кратко и по существу, – сказал Герб. – Сила Серых Плетей иссякает, и времени у тебя мало.

Полукровка, растянутый на полу дымными плетями, мучительно поморщился. Видно было, что от малейшего движения и даже от каждого слова ему больно.

– Я – Не Имеющий Имени, – проговорил он. – Я – плод любви Далирибиуса, Звездного Лучника, Играющего На Струнах Лунного Света и госпожи Милины, фрейлины ее величества королевы Шафталии Снежноволосой…

– Впервые слышу о королеве с таким именем, – проговорила Лития. – Каким королевством она правила?

– Название этого королевства вам ничего не скажет, ваше величество. Оно погибло в годы Великой Войны, и люди не сохранили памяти об… Имбусе.

Эрл и Лития переглянулись.

– Полукровок, подобных мне, – продолжал Не Имеющий Имени, – Высокий Народ истребил вскоре после Великой Войны. Нас отыскивали и уничтожали безо всякой жалости – потому что само наше существование оскорбляло эльфов. Посудите, ваше величество… – полукровка выгнул шею так, чтобы взглянуть на короля, – как бы люди относились к уродам, которые рождались бы от противоестественной связи человека и пса?.. Мне удалось выжить. Долгие сотни лет я скитался по землям людей, постоянно страшась того, что меня однажды найдут и… убьют. Я никогда не был в Тайных Чертогах и вынужден был жить так, как живут люди. Годы шли, и я старел. Вне Тайных Чертогов время идет по-другому. Здесь, в мире людей, жизнь моя летит к финалу в десять раз быстрее. В конце концов я понял, что мне осталось совсем немного – каких-нибудь пять-шесть тысяч лет. Высокий Народ никогда не признает меня за своего. Людям я тоже не мог открыться, потому что тогда и эльфы смогут меня увидеть. Влачить жалкое существование изгоя и дальше – до тех пор, пока я не исчерпаю положенный мне срок, – вот и все, что мне оставалось. Но я… я решил бороться. За свое право войти в Тайные Чертоги и жить там той жизнью, которой я достоин. Но войти в Чертоги я могу лишь в том случае, если они опустеют. Я объявил войну Высокому Народу, но не мог победить… Против эльфов я был беззащитен и безоружен. Но я стал искать оружие, и я нашел его…

Пока он говорил, дымные плети слабели, утончались – и обвисали. Болотники уже не пытались натягивать их, потому, возможно, что не хотели испытывать их прочность. И Не Имеющий Имени получил возможность опустить руки, уперев их в пол, и выбрать для себя позу поудобнее.

– За то время, пока я скитался среди людей, я заметил одну закономерность, – заговорил он свободнее и громче, – Высокий Народ последовательно и скрупулезно изымает из мира людей тех, кто мыслит иначе, чем другие; тех, кто способен выдумать что-то новое. Все это могло означать только одно: эльфы не хотят, чтобы человечество развивалось. Вот в чем их слабое место! Сильное человечество – и есть оружие, могущее сокрушить Высокий Народ.

– Мне нравится то, что ты говоришь, – произнес Герб.

Судя по лицу королевы, ей тоже пришлись по душе слова полукровки. Эрл, наблюдая за пленником, хмурился.

Истончавшие плети еще держали руки Не Имеющего Имени, но уже совсем не мешали ему двигаться. Приободренный реакцией Герба, он приподнялся и сел, скрестив длинные ноги, положил руки на колени.

– Я начал действовать, – говорил он. – Опережая эльфов, я находил выдающихся магов, историков, математиков, механиков, поэтов, алхимиков, астрономов… Я укрывал их в месте, куда никогда не смог бы проникнуть ни один из представителей Высокого Народа. Там они жили и творили, ни в чем не зная нужды. Умирали одни, оставляя после себя свои изобретения и записи, а я приводил других… Это тайное место я назвал – Скрытая Библиотека. Со временем Библиотека стала настоящей сокровищницей знаний. Признаться, иногда меня поражало величие человеческого гения – многие вещи и устройства из тех, что хранились в Библиотеке, были выше моего понимания. Даже моего понимания!

– Это так, ваше величество! – встрял в речь полукровки Гархаллокс – маг сидел прямо на полу, широко раскинув ноги; он затрудненно дышал и, морщась, мял ладонью свой балахон на груди. – Мне самому удалось побывать в Скрытой Библиотеке… К сожалению, сразу перед тем, как она перестала существовать…

– Она перестала существовать? – живо переспросил Эрл, явно заинтересовавшийся этой частью рассказа Не Имеющего Имени.

– Увы, это так, – ответил полукровка. – Эльфы обнаружили Библиотеку… по вине одного из ее Хранителей. Им удалось перебросить туда ратников Линдерштерна, и… Я уже ничего не смог сделать. Если бы попытался… я бы погиб сам. Да… Скрытая Библиотека, которую я создавал сотни лет, теперь уничтожена, и все те сокровища, что хранились в ней, уничтожены также. И, когда это произошло, я думал, что все кончено. Все, для чего я жил и на что надеялся, – пошло прахом. Но, как и досточтимый господин Гархаллокс, я прослышал о переменах в Гаэлоне. И вот мы здесь.

Плети почти истаяли, превратившись в призрачные нити. Не Имеющий Имени выпрямился (глядя на него, с трудом поднялся на ноги и архимаг) и, с высоты своего роста окинув взглядом присутствующих, закончил – несколько более высокопарно, чем того требовал момент:

– И я, и досточтимый Гархаллокс – мы всю жизнь сражались за то, за что теперь приготовились сражаться вы. Мы потерпели поражение в этой войне, но мы не сломлены. Сама судьба свела нас вместе, ваше величество… досточтимые рыцари… И значит, предначертано нам отныне биться бок о бок.

Договорив, Не Имеющий Имени встряхнул руками, как бы ожидая, что призрачные путы тотчас спадут с него. Но дымные плети, напротив, потемнели и стали толще, обретя материальность. Полукровка поднял брови, поджал тонкие, точно нарисованные на белом лице губы… но ничего не сказал.

Генерал сэр Айман и его стражники смотрели на происходящее во все глаза. Мало кто из них понимал, о чем здесь вообще говорят. Но на лицах тех, кто понимал, отражался страх.

– Я не верю своим ушам… – криво усмехнулся Эрл, явно начинающий произносить какую-то фразу.

– Позвольте, ваше величество? – почтительно прервала его Лития. И, получив разрешение, задала вопрос Не Имеющему Имени: – Скажи нам, как так получилось, что Высокий Народ истребил всех полукровок, а ты – выжил? Где ты прятался?

Не Имеющий Имени чуть помедлил прежде, чем начать говорить. Очевидно, совсем не такой реакции он ожидал на свою речь.

– Я избрал своим убежищем человеческий разум, – ответил он.

– Говори яснее, – потребовала Лития.

– И короче, – добавил Кай.

На лбу юного рыцаря вспухли капли пота. Рука Герба, с которой текла одна из дымных плетей, удерживающих полукровку, подрагивала. Болотникам было непросто не давать заклинанию угаснуть. Но они не собирались освобождать своего пленника. Тот понял это. И в глазах его, нечеловечески громадных, замерцали алые огоньки тревоги.

– Это трудно объяснить даже сведущему магу, – заговорил он. – Я научился… сливаться с избранным мною человеком. Целиком – и телом, и духовной сущностью. Человек оставался самим собою, он говорил, действовал и даже мыслил, как и раньше, но… в нем был я. Я мог просто дремать в его разуме, лишь наблюдая за происходящим через его глаза, а мог и управлять его телом и его помыслами. За века своих скитаний я довел это искусство слияния до совершенства. Только так я мог утаиться от всеведущих эльфов, только так я мог выжить. Со временем я приноровился, покидая очередное тело, забирать с собой память того, кто носил меня в себе. Это очень полезно – постепенно накапливать в себе чужой опыт. Сейчас я даже затрудняюсь сказать, память скольких людей содержит мой разум. Я владею доброй сотней языков, на половине из которых, правда, люди уже не говорят. Я знаю тысячи заклинаний, я умею вытесывать скульптуры, обжигать горшки, свободно владею многими видами оружия, могу играть на любом музыкальном инструменте, слагать баллады… Всего и не перечислишь.

– А что делалось с человеком, когда ты покидал его? – спросила Лития.

Полукровка досадливо поморщился – как морщится взрослый, пытаясь объяснить ребенку то, что тот понять еще не в силах:

– Он оставался жить во мне. Своей памятью, мыслями, чувствами… А его тело… В конце концов, это всего лишь человеческое тело, хрупкая, несовершенная оболочка, обреченная на распад после короткого мига существования.

– Подумать только… – негромко выговорила Лития, повернувшись к Эрлу. – Тысячи лет он ходил по земле… Сколько же людей он загубил, чтобы сохранить собственную жизнь?..

Полукровка, явно не ожидавший, что разговор повернет в такое русло, посмотрел на Гархаллокса, словно безмолвно просил помощи. Маг едва заметно качнул головой, давая понять, что помочь здесьи сейчасон ничем не может.

– Да, я был вынужден поступать так, как поступал! – заговорил снова Не Имеющий Имени. – Иначе было нельзя.

– Ты убивал людей… – полувопросительно проговорил Кай.

– Убивал? Нет… Я же говорю – они все еще живут во мне. Их тела мертвы, но сами они живут, и будут жить еще очень долго. Гораздо дольше того, на что они могли бы рассчитывать, находясь в собственных телах. Можно сказать, я принес им благо…

Он уже понимал, что все идет не так. Он начал нервничать. И егочувство тревоги распространялось вокруг него, подобно дыму тлеющей звериной шкуры. Сначала тоненько звякнуло, треснув паутинной сетью, чудом уцелевшее громадное зеркало у дальней стены Парадного зала. Потом едва заметно зашевелились обломки мебели на полу. Потом у одного из стражников вдруг встали дыбом волосы, а у другого – обильно потекли слезы. Лития сильно побледнела и стала дышать чаще и глубже. Эрл взял ее за руку. Теперь король смотрел на полукровку совсем иначе, чем несколько минут тому назад.

– Я живу многие тысячи лет… – голос Не Имеющего Имени засвистел надреснутой свирелью, – я очень сильный маг… Я знаю об эльфах такое, чего не знает о них ни один из людей, – ведь я сам наполовину эльф. Я действительно буду вам полезен, ваше величество!

–  Мнеты не нужен, Не Имеющий Имени, – сказал Эрл. После тех слов, которые полукровку вынудила произнести Лития, король испытывал по отношению к нему только мстительную злобу.

– Вы совершаете ошибку, ваше величество! – воскликнул Гархаллокс. – Неразумно отвергать службу того, кто искренне ее предлагает!

– Неразумно с твоей стороны и при твоем достаточно пока шатком положении давать мне подобные советы, – резко ответил магу Эрл.

– Я… просто не понимаю, ваше величество… Вы приняли на службу господина Гархаллокса, а ведь он куда менее сведущ и опытен в искусстве магии, чем я…

– Ты уже слышал мое слово, Не Имеющий Имени, – сказал Эрл. – Я не собираюсь повторять то, что уже говорил.

И тогда Не Имеющий Имени обратился к болотникам. Судя по тому, что по стенам зала побежали, словно ящерки, молниеносные огненные всполохи, а у генерала Аймана и у половины его стражников пошла носом кровь, – полукровку обуял самый настоящий страх.

– Досточтимые сэр Кай и сэр Герб! – тонко выкрикнул он. – Ведь у нас с вами, у всех нас – у его величества, у господина Гархаллокса – одна цель!

Болотники переглянулись. И опустили руки. Дымные плети, держащие полукровку, вспыхнули множеством алых всполохов и мгновенно угасли. Не Имеющий Имени, разминая запястья, облегченно выдохнул:

– Я рад… Я искренне рад, что вы приняли верное решение.

– Мы не оглашали тебе свое решение, – сказал Герб. – А оно таково… – Герб глянул на Кая и, получив от него кивок, договорил: – Ты должен покинуть Дарбионский королевский дворец. И еще… говоря о том, что у нас, у его величества и у господина Гархаллокса одна с тобой цель, – ты ошибаешься.

– Что? Разве вы не полагаете Высокий Народ своими врагами? Разве вы не стремитесь уничтожить его?

– Высокий Народ – наши враги, – подтвердил Кай. – Но, сражаясь с ними, мы имеем своей целью уберечь человечество от их пагубного влияния. Это наш Долг. Это же считает своим Долгом и господин Гархаллокс. А ты решил противостоять эльфам только ради того, чтобы войти в опустевшие Тайные Чертоги, где, как ты считаешь, тебя ждет долгая и беспечная жизнь. Ты жаждешь гибели Высокого Народа только ради того, чтобы и самому стать одним из них. Единственным и последним – из них.

– У нас один враг… И в случае победы каждый получит то, на что рассчитывает, то, что ему более выгодно. Это же логично…

– Сражаться на стороне человечества в этой войне имеет право лишь человек, – сказал Кай.

– Но почему? – воскликнул полукровка. – Кто установил это правило?! Это же… в конце концов неумно – отвергать сильного союзника. Чего вы боитесь? Предательства? Вот это уже совершенно невозможно, ибо эльфы никогда не пойдут на союз со мной! Вы вступаете в войну ради блага всего человечества, я – чтобы спасти собственную жизнь! В конце концов, моя причина желать победы гораздо сильнее!

– Вот в этом ты ошибаешься, – сказал Герб.

– Но почему? Что может быть яростнее, искреннее и неколебимее для живого существа, чем жажда жизни?

– Понятие Долга, – кратко ответил старик-болотник. – Коим обладает – коим способен обладать – только человек. И никто более.

– Человек! Он всего лишь часть природы! Как и все живое: звери, птицы, рыбы… гномы, огры, тролли… даже эльфы! Все мы дети того сущего, что окружает нас. Все мы подчиняемся одним и тем же законам. Все мы хотим есть, пить, размножаться… Хотим жить! Что такого особенного можно предположить в человеке, чего лишены другие живые существа?

Болотник пожал плечами. Для него ответ на этот вопрос был очевиден.

– Это же очень просто, – проговорил он. – Все феномены природы несвободны. Такого не может быть, чтобы нечто в природе могло существовать иначе, чем оно существует. Летом – не может выпасть снег, а зимою – никогда не расцветут цветы. Волк питается дичью, а заяц – травой и кореньями. Гномы добывают руду в темных недрах гор и варят металл, а тролли ловят рыбу на болотах и в поймах рек. Если изменить условия жизни этих существ, они погибнут. Когда в Скалистых горах кончились залежи руды, что сталось с гномами, которые жили там? Они ушли оттуда, теперь подземелья Скалистых гор опустели… Когда жители южных рубежей Гаэлона стали осушать болота, чтобы иметь больше земли для построек и пастбищ, разве тамошние тролли удержались в своих жилищах?.. Ты сам никогда не был в Тайных Чертогах, однако не видишь смысла в своем существовании вне их… Все феномены природы несвободны. Свободен лишь человек. Потому что он имеет право выбора. Он может жить, подчиняясь тем или иным условиям, но он долженизменять их – потому что только так он становится человеком. В природе все и вся подчинено соответствующим причинам, все происходит – вынужденно. А человек достигает того, чего достигает, – свободным усилием. В этом и состоит суть Долга. Сделать из человека, который видит себя частью природы и потому не может считаться человеком в истинном значении этого слова, – Человека. То есть того, кто стоит надприродой. Кто идет дорогою Долга. Теперь ты понимаешь, Не Имеющий Имени, почему брат Кай говорил тебе, что сражаться на стороне человечества имеет право только человек?

Полукровка промолчал.

– А кто ты сам, Не Имеющий Имени? – спросил его Кай. – Ты можешь ответить на этот вопрос сам себе?

Полукровка молчал.

– Ты – один из Высокого Народа? – задал еще вопрос Кай.

– Нет! – быстро ответил полукровка. – Я не эльф!

– Да, – кивнул юный болотник. – Ты не эльф. В противном случае ты давно уже был бы мертв. Потому что Твари подлежат уничтожению. Ты – человек?

Не Имеющий Имени, кажется, хотел было ответить утвердительно, но осекся, бросив мимолетный взгляд на Герба.

– Получается, у меня нет выбора? – тихо проговорил он. – Я не смогу стать… человеком… в вашем понимании этого слова?

– В истинном понимании этого слова, – поправил его Кай.

– Ты так ничего и не понял, Не Имеющий Имени, – сказал Герб. – У тебя есть выбор. Тебе нужно лишь сделать его. А прежде всего – осознать необходимость этого. У тебя ведь даже имени нет… Приходи, когда будешь готов… стать человеком. Но сейчас – ты должен уйти.

– Вы прогоняете его? – устало произнес Гархаллокс. – Пусть он хотя бы останется во дворце! Пусть он… станет рекрутом вашего Училища! Ведь все королевство знает о том, что каждый может стать рекрутом!

– Каждый человек, – поправил Гархаллокса Кай.

– В его жилах течет человеческая кровь, – не сдавался маг. – Как и в ваших, сэр Кай. А вы могли бы поручиться за то, что среди ваших предков не было не-людей? В древности представители разных рас: Высокого Народа, Маленького Народа, людей и огров, троллей и орков – общались между собой гораздо плотнее, чем в нынешние времена. Разве кого-нибудь удивляет, что в поселках, расположенных близ гор, где находятся гномьи рудники, редко встретишь человека, чей рост превышает средний? Сэр Кай… простите меня, но… вы сами уверены в том, что все ваши предки были людьми?

– Нет, не уверен, – ответил Кай. – Откровенно говоря, – просто добавил он, – кроме матушки и деда, я из своей семьи никого и не знал. Отца никогда не видел. Матушка говорила, что он был странствующим рыцарем… Но теперь я сомневаюсь в том, что это правда. Единственное, что мне досталось от отца, – это имя. Меня назвали в его честь. Да, и еще… мечта стать когда-нибудь таким, как он. Отважным и благородным рыцарем.

– Вот видите!.. – многозначительно произнес Гархаллокс.

Кай ненадолго задумался. И, как бы сомневаясь, посмотрел на Герба:

– Брат Герб?

– Нет, – качнул головой старик-болотник. – Он сведущ в магии гораздо больше остальных рекрутов. И он гораздо более умелый воин. Но вместе с тем – он… менее человек, чем они. И вовсе не потому, что в нем смешалась кровь людей и Высокого Народа. Ему нужно не Училище, брат Кай.

И Кай кивнул, поняв, видимо, что имеет в виду Герб.

– Вы отпускаетеего? – воскликнула Лития. – Он же повинен в смерти множества людей! Ваше величество!..

– Никто не может быть наказан без суда – так гласит закон королевства Гаэлон. – Эрл с некоторым сожалением покачал головой. – А мне сдается, трудно будет найти доказательства этих убийств.

– Сэр Кай! Сэр Герб! – обратилась королева к болотникам. – Ведь ваш Долг – оберегать людей. Почему вы отпускаете убийцу, да еще оставляете за ним право – вернуться?

– Наш Долг – оберегать людей от Тварей, – сказал Кай. – Это существо нельзя полагать Тварью. Но и нельзя считать человеком. Не Имеющий Имени сам должен определиться.

– Но он убивает людей!

– Как и многие другие люди, не осознавшие себя людьми, убивает, чтобы выжить самому.

– Покинув сейчас дворец, он снова начнет убивать! Потому что вынужден будет убивать! Его необходимо взять под стражу!

– Его нельзя брать под стражу, – сказал Кай. – Тогда он лишится возможности выбора – жить ему так же, как и раньше, или изменить свою жизнь.

– Ваше величество! – Королева довольно сильно дернула Эрла за руку. – Почему вы молчите? Решать – вам!

Король взялся за подбородок, мучительно сморщился. «Эта задача слишком сложна для него», – сразу же поняла Лития, ощутив досаду и разочарование.

– Пусть он… оно… Пусть Не Имеющий Имени сам скажет, – сообразил наконец король, – что он намерен делать, когда… если он покинет дворец.

Полукровка довольно долго молчал. Потом проговорил, не глядя ни на кого из присутствующих:

– Я могу сказать лишь одно. Жить так, как я жил раньше… убегать и прятаться… я больше не буду. За тысячи лет мне это надоело.

– Верное решение, – сказал Кай. – Я могу дать тебе совет, Не Имеющий Имени. Отправляйся туда, где тебе не нужно будет прятаться, принимая чужие обличья. Туда, куда Высокий Народ уж точно не сунется.

– Есть такое место на землях Шести Королевств? – поднял голову полукровка.

– Да, – ответил Кай. – Болотная Крепость Порога. Отправляйся туда, Не Имеющий Имени. И возвращайся в Дарбион, когда заслужишь себе имя.

– Желаю удачи, Не Имеющий Имени, – проговорил Герб.

Полукровка ничего не ответил на это.

– Прости, Не Имеющий Имени, – сказал ему Гархаллокс. – Я не мог знать, что так все сложится.

Но полукровка и не взглянул на мага. Он медленно – будто ожидая, что ему помешают – поднял руки. Свел их над головой и замысловато сплел пальцы. Тотчас высокая и тонкая его фигура помутнела и задрожала, потеряв реальность и превратившись в размытое изображение в воздухе. Спустя два удара сердца полукровка Не Имеющий Имени исчез.

И сразу же, затрещав, втянулись в каменный пол черные колючие стебли, закрывающие дверь, – она тут же распахнулась. Толпа вооруженных стражников перекатилась через порог в помещение Парадного зала… И замерла, подчинившись жесту короля.

– Подите вон, – недовольно отмахнулся от них Эрл. – И пусть двери остаются закрытыми.

Удивленно гудя, толпа отхлынула обратно в коридор. Створки двери захлопнулись. Эрл подозвал к себе генерала Аймана.

– То, что произошло здесь, – сказал король, достаточно громко для того, чтобы его слышали все присутствующие в зале, – должно и остаться здесь. Понимаешь меня, сэр Айман?

– Да, ваше величество… – выдохнул бледный генерал.

– Или лучше будет?.. – вдруг задумчиво проговорил Эрл, выразительно посмотрев на Гархаллокса.

– Приказывайте, ваше величество! – с готовностью встрепенулся маг.

– Нет смысла применять магию, чтобы закрыть рты стражникам, ваше величество! – подал голос Герб. – Во-первых, как мне кажется, неправильным будет что-либо скрывать от своих подданных. А во-вторых… те, которые перед лицом жуткой опасности не ринулись прочь, спасая свои шкуры, а остались здесь защищать своего короля, – и есть верные ваши слуги. Им достаточно всего лишь вашего приказа.

– Благодарю тебя, брат Герб, – проворчал Эрл. – Но позволь мне хоть что-то решать как королю!

– Я всего лишь осмеливаюсь давать советы, ваше величество.

– Повторяю свой приказ, – обратился король к страже. – То, что произошло сегодня здесь, здесь должно и остаться!..

Спустя четверть часа королевская чета уединилась в своих покоях. Эрл, сбросив камзол, со вздохом облегчения упал поперек кровати, большим своим телом сорвав полог балдахина. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, стараясь вытолкнуть из своей головы мысли обо всем, происшедшем сегодня. Боги, почему нельзя хоть ненадолго отвлечься от дел и позволить себе, как это принято у всех венценосных молодоженов, месяц сладких пенок– путешествия вдвоем в отдаленный замок, безмятежное время, когда супруги принадлежат только самим себе?

Эрл открыл глаза и приподнялся.

Лития стояла у окна, хмурясь и покусывая губы. Королева о чем-то напряженно размышляла.

– Лисичка… – позвал Эрл, приглашающе похлопывая ладонью по постели рядом с собой.

Королева медленно обернулась.

– Послушай, – вдруг проговорила она. – Нашего сына… когда он родится и немного подрастет, обязательно нужно отправить на службу в Болотную Крепость Порога. Именно такой король – проведший несколько лет на Туманных Болотах – нужен Гаэлону.

У Эрла дернулся уголок рта.

– Ты хочешь сказать, что я?..

– Нет-нет, – торопливо перебила его Лития. – Нет. Ты – лучший правитель королевства из всех, кого можно представить. Сейчас. Но ведь, когда вырастет и возмужает наш сын, у нас уже будет другой Гаэлон.

Король вздохнул и, сместившись к краю постели, сел. Лития все так же смотрела на него, но взглядом затуманенным, невидящим.

– Иди ко мне, – позвал Эрл.

– Не сейчас, – тихо ответила королева. – Погоди…

Эрл опрокинулся на постель, забросил руки за голову.

«Наш месяц сладких пенокподошел к концу, – подумал он, – и она снова сделалась… такой, какой была до свадьбы… Недолго осталось ждать того дня, когда она, – король невесело усмехнулся, – снова натянет свой мальчишеский костюм…»

Следующая мысль была горька. Долго, очень долго Эрл хранил ее глубоко на дне своего сознания, изо всех сил стараясь не пустить на поверхность.

«Пожалуй, она никогда и не любила меня, – думал он, – по-настоящему. Как об этом поется в балладах… Теперь, когда она принадлежит мне целиком и полностью, я это могу определить точно. Я это чувствую яснее, чем когда-либо… – А впрочем, – продолжил он мысленный диалог с самим собой, когда Лития, тихо простившись, покинула покои, – может быть, все вот это… что у нас, – и есть любовь? И в жизни так у всех. А эти баллады… нужны только для безусых сопляков и старых дев».

Он невесело усмехнулся в одиночестве.

ГЛАВА 4

Ничего тяжелее нет, чем когда над тобой потешаются, – вот что понял Гором за последние два дня. Поневоле ему вспоминался Калк Криворотый, дурачок из его деревни, которому Гором, бывало, то задницу медом вымажет, чтобы тот извертелся в попытках ее облизать, то вместо жевательной смолы даст кусок окаменелого собачьего дерьма… Но одно дело – Калк Криворотый, ему от таких забав ни жарко ни холодно, он даже и сам хихикал, когда над ним ржали деревенские весельчаки, – на то он и дурачок. А совсем другое дело – сам Гором. Попробовал бы кто раньше посмеяться над ним, да что там посмеяться… Взглянуть косо – и то опасались.

А теперь…

Куда бы ни шел Гором, чем бы ни занимался – всюду его преследовал приглушенный смех за спиной. И ладно бы только приглушенный и только за спиной. К парню подходили и в открытую хлопали по плечу, совали под нос палец и спрашивали что-нибудь вроде:

– Чем пахнет?

– Ничем… – корежась от злости, отвечал Гором.

– То-то, – отвечали ему, шутя тыкали пальцем в живот и после этого повторяли вопрос: – А теперь?

Или кто-нибудь с невинным видом интересовался:

– Ты, малый, за обедом хорошо поел?

– Ну и что?.. – чувствуя подвох, в свою очередь спрашивал Гором.

– А то, что ежели хорошо поел – то близко ко мне лучше не подходи. Не надо близко. А то кто его знает…

Бывало, мужики и вполне сочувственно заговаривали с парнем:

– Это как же оно так получилось-то? Одним пальцем и такого здоровягу уходили… Чего-то не верится даже, хотя многие это видели. Скажи, паря, правда тебя Аж Полторы Ноги одолел? Правда? А то, может, врут?

– А правда, – сыпались и дальше вопросы, – что у тебя, малый, кишки ротом полезли?

– Да не ротом… – затеивали мужики обсуждение уже между собой. – Как они ротом-то полезут? Они другой ход найдут…

– Да какой бы ход ни нашли, все одно их надобно же обратно запихнуть… Без них, без кишков-то, и жизнь не жизнь. В них же едят, в кишки-то…

– Эй, малый! Как кишки-то запихивал обратно? Эй! Куда пошел-то? С тобой разговаривают…

Сколько раз мутнело от гнева перед глазами у Горома, сколько раз руки сами собой сжимались в кулаки, сколько раз сердце ныло от нестерпимого желания вколотить кому-нибудь из насмешников нос в глотку… Но он себя сдерживал. Он даже и не знал, что обладает такой силой воли. А впрочем, это вовсе и не сила воли была. Это была слабость, это был – страх. Дважды он затевал драку, и дважды его на этом ловили и наказывали… Да как наказывали! И Гором не сомневался, что – даже если и удастся ему подловить особо усердствовавшего в насмешках рекрута в укромном уголке – тут же в этом уголке окажется и кто-нибудь из мастеров… Не успеет он отвести душеньку… Что у них, у этих мастеров, дополнительная пара глаз на макушках, что ли?