Текст книги "Ловец знаний (СИ)"

Автор книги: Роман Романович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

За десять лет я узнаю всё то, что сейчас могу спросить у Сергиуса. Нужно лишь набраться терпения и не щёлкать клювом невежества. Так зачем злить мужчину? Лучше в кой-то веки изображу послушного ребенка.

Глава 6. Новый дом

Пора получать сертификат эксперта по местным деревням. Место, куда мы прибыли, почти ничем не отличалось от тех, которые я уже видел. Если перемотать время на неделю назад, то и вовсе, будет типичная застройка. Никто из нас перематывать время назад не умел, поэтому и увидели деревню после чего-то очень нехорошего. Часть забора завалена в паре мест. Рядом с этими местами видны разрушенные дома.

Впечатлило, если честно. Я пока что видел два типа угроз. Лихие люди на дорогах и ночные твари. Но что-то не те, не другие, не показались чем-то достаточно сильным, чтобы проломить пусть и деревянный, но крепкий забор. А уж про избы и вовсе молчу. Кто-то разметал бревнышки, будто они ничего не весят.

Внутри поселения обнаружились жители. Я это счёл хорошей новостью. Какая бы беда не пришла, она не уничтожила всё поселение.

Проехали мы через ворота. Никто нас не остановил. Лишь дядьки, которые разбирали разрушенный дом, встретили тяжелыми взглядами.

– Кто будете? – спросил тот, что стоял ближе к нам.

– Ваш новый староста. Соберите всех жителей деревни, – ответил Сергиус.

– Не знаем мы никакого нового старосту.

Сергиус спрыгнул с повозки, подошёл к мужику и влепил ему оплеуху.

– Собрали всех. Живо.

Предъявление «документов» сработало, как надо. Вскоре народ собрался на улице.

– Я ваш новый староста, – снова объявил Сергиус, – Назначен указом барона. Мне нужны два дома. Какие свободны?

Куда делся прошлый староста, никто не упомянул, но догадаться легко. Туда же, куда и остальные жители деревни. Слишком их мало по меркам соседних поселений. Погибли не все, но что-то подсказывало – многие.

Пока обдумывал превратности судьбы, крестьяне быстро организовали то, что просили. В смысле, выделили дома в центре поселения. Тот, что принадлежал прошлому старосте и тот, что стоял с ним по соседству. Из дома старосты спешно был выставлен тот самый мужик, который получил оплеуху.

Он метил на пост лидера? Если так, то понятно, почему так недовольно смотрит на Сергиуса.

Пока Сергиус продолжил разбираться с крестьянами, наша троица осталась предоставлена сама себе. Я отделился от толпы и обошёл деревню по кругу. Заглянул в каждый угол, стремясь узнать, чем здесь живут. Да ничем особым на первый взгляд. Никаких тайн не нашёл.

Как и тел. Либо их успели захоронить, либо сожгли.

– Что ты здесь делаешь? – Кая умудрилась подкрасться ко мне сзади, когда я заглянул в один из сараев.

– Изучаю. – ответил я недовольно, вздрогнув от её резкого голоса. – Как думаешь, что здесь случилось?

– Ночные твари напали или дезертиры. – пожала она плечами, – Разве мало причин для беды?

– Наверное, не мало, – согласился я. – А ты что тут делаешь?

– Приглядываю за тобой.

– Зачем? – удивился я.

– Ты слишком подозрительный.

– Чем же?

– Всем.

– Как и ты, – окинул я её взглядом, – Откуда такая будешь?

– Вот ещё, перед тобой отчитываться.

Кая снова дернула головой и величаво утопала от меня.

* * *

Руки пятилетки – то ещё испытание. Как для меня, так и для окружающих. Справиться с простым поручением и то постараться надо. Казалось, пальцы и руки живут сами по себе. Выносливость минимальная, как и ловкость с силой. Там, где взрослый управится за минуту, я буду мучаться час.

С момента прибытия прошло два месяца. Два дождливых, сырых и холодных месяца, которые здесь называли сезоном дождей. Об этом времени, даже захоти, много не расскажешь. Скукота в основном. От меня ничего не требовали. Разве что помощи по мере скромных сил. Принеси, подай, передай поручение.

Тело у меня было неразвитым, зато мозги с каждым днём работали всё лучше. А ещё я умел писать, читать, пусть и не на местном языке, а на своём. Но для эарца с даром памяти нет ничего трудного в том, чтобы выучить чужой язык. Как и счёт, а там и в основах бухгалтерии разобраться, которая оказалась здесь на примитивном уровне. К этому делу меня приставили случайно.

Бумагой, на которых велись записи, это трудно назвать. Как по содержанию, так и по материалу. Жалкое подобие пергамента. Да и чернила – издевательство сплошное. Зафиксировать информацию можно, но немного. Нечего и думать, чтобы написать книгу.

Записи я обнаружил случайно. Стоял в комнате, когда Сергиус разбирал стол прошлого старосты. Стоял не просто так, а на подхвате, чтобы если потребуется позвать кого или мелкое поручение выполнить. Сергиус достал бумаги, покрутил их в руках и в сторону отложил с таким видом, будто собирался сжечь.

Так и оказалось.

– Это в печь кинь, – приказал он.

Послушно взял листы, но на этом моя исполнительность закончилось: я вгляделся в написанное. Здесь то и выяснилось, что Элиза учила сына грамоте и счёту. В голове закололо и буквы с цифрами, которые сначала показались непонятными закорючками, наполнились смыслом.

– Простите, наставник, – если ты ребенок и хочешь продвинуть свои интересы, то лучше проявить немного вежливости, – Кажется, это бухгалтерские бумаги.

Надо было видеть взгляд Сергиуса. Не уверен, что он знает слово бухгалтерия.

– Возможно прошлый староста вёл с помощью них дела.

– Сможешь прочитать? – заинтересовался мужчина.

Про себя я мысленно улыбнулся. Почему-то сложилось впечатление, что управлять деревней для Сергиуса вновинку. Тем более, когда это поселение досталось ему после беды – часть крестьян погибла, припасы пропали, а впереди зима и нужно что-то делать. Не просто же так он столько времени убил, чтобы опросить всех крестьян на предмет того, кто есть кто и чем деревня живёт. Тонкость в том, что крестьяне не спешили отвечать чужаку. А если спешили, то не всегда могли внятно выразить свои мысли.

Поэтому ценность получить информацию ещё откуда-то для Сергиуса большая.

Для меня ценность к этому делу присоединиться тоже имеется. Во-первых, полезность для тех, кто тебя кормит, прямо пропорциональна их желанию продолжать кормить. Во-вторых, стоило части знаний мальчишки перейти ко мне, я захотел подстегнуть процесс интеграции. В-третьих, часто знания прячутся в книгах, поэтому выучиться грамоте – один из первых необходимых шагов. Книг я здесь что-то не вижу, поэтому хоть в бухгалтерии покопаюсь.

– Смогу, – ответил я, не чувствуя должной уверенности, – Дайте мне немного времени, на свету прочту и расскажу, что узнал.

– Аккуратнее. Не повреди.

Смешной ты человек, Сергиус. Минуту назад сжечь хотел, а сейчас беспокоишься о сохранности.

Пока разбирался в чужих записях, подумал о том, что у Элизы скорее всего не самое простое происхождение. Иначе откуда она знает грамоту? Ещё и научить этому смогла. Та же реакция Сергиуса, которые вместо того, чтобы кого-то позвать, выбрал сжечь бумаги, говорила о многом. В частности о том, что он не подумал, будто кто-то в в деревне умеет читать. Либо он сам по себе такой дремучий, либо это норма для крестьян. Прошлый староста – исключение. Элиза – тоже.

Пары раз пробежаться глазами по тексту хватало, чтобы «осознать» память мальчишки. Так я вспомнил местные цифры, алфавит и основы писания.

Вернулся к Сергиусу. Зачитал ему, что написано. Мужик впечатлился. Задумался.

– Если подсчитать, сколько осталось припасов, то можно узнать, сколько потеряли. А если посчитать, сколько нужно на одного человека в день, сколько нужно на новый сезон, сколько пройдёт времени до сбора урожая…

– Я понял тебя, Эрано, – остановил меня наставник. – Ты и считать умеешь?

– Умею.

– Однако, – нахмурил он брови, о чём-то задумавшись, – Сколько в среднем урсе малых монет?

– Десяток.

С монетами я к этому моменту разобрался. Отчасти этому поспособствовало «пробуждение» памяти. Стоило мне столкнутся с чем-то знакомым, как в голове что-то кололо и всплывало знание. При этом я совсем не помнил, чем мальчик жил до этого, откуда он и кто его отец. Про монеты узнал, когда задался вопросом, насколько богат. Как услышал их название, так и ценность той или иной монеты вспомнил.

Малый урс – это самая незначительная монета. Урсом названа в честь местного герцога Урсувайского, который, как я догадываюсь, их и чеканит.

– Если у тебя пятнадцать средних монет, сколько из них получится малых? – продолжил спрашивать старик.

Да он издевается что ли?

– Сто пятьдесят.

– А если тебе надо купить еды и стоит она двадцать шесть малых урсов, сколько останется?

– Сто двадцать четыре. – без запинки ответил я.

– Однако, – почесал он отросшую щетину.

Когда мы с ним познакомились, то щетина была размером максимум с фалангу пальца. Сейчас уже с две. Перестал он бриться по какой-то причине.

– Давай тогда посчитаем, сколько нужно нашему хозяйству. А ты и писать умеешь?

– Умею.

– Покажи.

Показал. Сергиус довольно кивнул. Потом мы подсчитали, сколько и чего нужно. Мужчина ушёл куда-то в себя, видимо прикидывая не особо радужные перспективы.

– Я могу вести документы за вас. Хоть так пригожусь.

– Кто тебя учил?

– Мать.

– Тебе это легко даётся?

– Не знаю.

А что здесь ещё ответить? Легко относительно кого? Лучших из ловцов? Так нет, математические задачки не мой конёк. Относительно местных? Кажется, я гений.

– Давай попробуем, – дал он добро.

Так я и стал вести записи, заодно погружаясь в бухгалтерию деревни. Выяснил много новых подробностей.

Когда мы прибыли, всего жителей осталось двадцать девять. А раньше было под семьдесят. Часть убили. Сначала разбойники напали, а потом твари с границы заявились, а отбиваться некому было – они то и порушили забор с домами.

Разбойники, они же дезертиры, снова принадлежали Темному Герцогу. Который вроде как пал, от чего его солдаты и разбежались по округе.

Темный Герцог личность известная. Синоним самых грязных ругательств, а заодно главное местное пугало. На вопрос, кто это такой, Сергиус посмотрел на меня недобро и выдал подзатыльник. Он любил их выдавать. Видимо вместо теплых и ласковых слов выдавал, для ускоренной работы головного мозга.

Кое-что я выяснил, банально подслушивая. Крестьяне часто сплетничали. Как и всякие торговцы, да наёмники, которые бродили между деревнями, выступая связующим звеном.

Всего я узнал три имени герцогов. Урсувайский – на землях которого я сейчас жил, Дороманский и Сарвайский, он же Тёмный. Прозвали его так не от большой любви. То, с какой ненавистью его вспоминали, говорило о многом. Как я понял, он несколько десятков лет был главной задницей на все близлежащие земли. Против него воевали, но победить не могли. До недавнего времени.

Главная тема обсуждения – сбежал Герцог или нет. Его настолько крутым считали и так боялись, что даже не герцогом называли, а Герцогом. А ещё он был древним стариком и простой народ лет десять как молился о том, чтобы тот поскорее сдохнул.

Древний старик… Война против него… Обсуждение, сбежал он или нет, потому что показательной казни не было и вроде как тело после осады замка не нашли. Как и тело его дочери. Но дочка ладно, а вот древний старик… Встречал я одного такого на своём пути.

Понятное дело, никто мне подробного описания, как выглядит Темный, не предоставил. Да и спрашивать я не хотел. Это было бы слишком уж подозрительно. Тема табуированная, за лишние вопросы и прибить могут.

Где-то внутри себя я точно знал, что тогда повстречал сбежавшего Герцога, который решил начать жизнь сначала. Слишком многое на это указывало. Тот старик владел странной силой, явно не рядового обывателя – это раз. Он был древним – это два. Он был злым и хотел кому-то отомстить. Вполне возможно, что тем, кто разрушил его замок и самого чуть не убил. Это три. Четыре – это даты. Если сопоставить, то генеральное сражение было за день до нашей встречи. Пятое, что подкрепляло уверенность – мои странные реакции.

Я чувствовал отголоски ненависти, когда слышал упоминания герцога Урсувайского. Дороманский тоже у меня теплых чувств не вызывал. Ощущение, будто мы с ним сто лет знакомы и я его считаю редкостным неудачником. Эти эмоции не были выраженными, смешиваясь с другими.

Если моя догадка верна, то это как хорошо, так и плохо. Хорошее здесь скрывается в возможностях. Что-то тот старик явно заложил в тело. Если я смогу это раскрыть, то… Ну, сомневаюсь, что для захваченного тела он готовил подлянку. Скорее самое лучшее вкладывал в своё новое жилище.

Плохое же заключалось в том, что спустя пару месяцев наблюдений за собой, я убедился, что со мной что-то неладное творится. Неадекватные эмоции и чувства, которых быть не должно – это лишь один из тревожных звоночков. На меня то сонливость накатывала, то чувство голода, то панические атаки, то ещё какая ерунда случалась. Я мог поймать себя на том, что минут двадцать смотрю в одну точку и туплю.

Это может быть связано как с переходом в новое тело в принципе, так и с тем, что старик попытался занять моё место. Или тем, что он по прежнему сидит внутри меня. Я ведь не уверен, что уничтожил его. Нанёс один удачный удар, а потом всё как закрутилось.

Что с этим делать я не имел ни малейшего представления, поэтому, не долго думая, отложил проблему в долгий ящик, надеясь, что ничего непоправимого не случилось и не случится.

Три герцога – три герцогства. Одно из которых недавно было уничтожено. Не полностью, а как политическое образование. Захватил его герцог Урсувайский. Народ поговаривал, сможет ли он удержать территорию и к чему приведет передел власти.

Война ведь дело такое. Повышение налогов, проблемы с продовольствием, дезертиры и разбойники на дорогах, просто темные личности, промышляющие ничуть не менее темные делишки.

Герцогства делились на баронства. Мы находились в баронстве Тамала. Получается, барон Тамал наш хозяин. За две месяца я ни разу его не видел. Как и не видел людей от него. Связано это было с сезоном дождей. Два месяца дожди, два месяца заморозки, а потом начнётся новый сезон работ.

Пока что шли восстановительные работы. Точнее они уже закончены. Забор поставили и укрепили. Дома сожженные разобрали, а те, которые подпортились – восстановили. Подготовительные работы перед новым сезоном провели.

Здесь то и начиналось самое интересное для меня. Оказалось, что у деревни имелась специализация, которую назначал барон. В нашем случае это выращивание каменных стеблей, скота и продовольствия. Скот я осмотрел своими глазами. Животные лично мне незнакомые. Хотя лекций по фауне я прослушал более чем достаточно. Почему-то в разных местах часто находились одни и те же виды. Иногда совсем идентичные, иногда частично изменённые. Так люди были доминирующей расой, с которой сталкивались ловцы знаний. Как минимум потому что человеку в человеческое тело проще интегрироваться. А так я и про другие расы знал. Каких только не было.

Почему так, почему в разных мирах и измерениях можно найти как людей, так и коров или лошадей – вопрос из вопросов. Я не сильно заморачивался по этому поводу, выбрав подойти к теме чисто утилитарно. Есть скотина в деревне, с неё сцеживают молоко и стригут шерсть, а когда приходит возраст, то пускают на мясо, забирают шкуру, когти и кости. Всё, что только можно, шло в дело.

Скотину я определил, как помесь коровы и козы. Размерами как среднее арифметическое между ними. С меня ростом и по пояс взрослому человеку. Шерсть густая и колючая, шкура твердая. Когти короткие, крючковатые и тоже твердые.

Слово твердый так часто упоминается не просто так. Гуру, а скотину называли именно так, жрала зелень, но предпочитали остальному как раз каменные стебли. Последнее – самое интересное лично для меня во всей этой деревни вместе взятое.

Потому что стебли не обычные, а позволяющие мягким гуру становиться твердыми. Именно благодаря каменным стеблям, которые не совсем каменные, а скорее твердые, животное обретало новые свойства.

Как и люди. Те из них, кто знал таинства. У барона Тамала имелась дружина, которую требовалось содержать, обучать и помогать им развивать таинства, чем бы они не являлись. Для этого требовались различные ингредиенты. Каменные стебли – один из таких ингредиентов. Не трудно догадаться, зачем он нужен. Вроде как делает кожу прочнее. Как оно выглядит на деле я не знал, но очень хотел проверить.

Сопоставив факты, пришёл к выводу, что наша деревня являлась полноценным производством, которое само обеспечивало свою автономность и при этом поставляло барону ценный ресурс. Задав несколько наводящих вопросов, подтвердил догадку, что и с другими деревнями та же ситуация.

Получается, деревни обеспечивали барона ресурсами. Не просто едой, как бывало во многих культурах, но и ингредиентами для таинств.

Обеспечивали они в виде оброка. Каждый год крестьяне обязаны поставлять мясо, шкуры, когти, шерсть и каменные стебли. Ещё продовольствие. Но не сказать, что много. Разобравшись в цифрах, обнаружил, что выращивали еду по остаточному принципу. Опрос подтвердил. Баро не сильно осерчает, если зерна меньше поставим, но строго спросит за стебли.

Что-то мне подсказывает, что у него просто есть отдельные деревни, которые исключительно посевом занимаются.

Подсчитал я и другое. Прошёлся по деревне, понаблюдал за тем, как ухаживают за скотиной, сколько им нужно пропитания. С последним сейчас тоже проблемы были. Часть запасов была уничтожена. Повезло ещё, хотя везением это назвать трудно, что население деревни сократилось, а значит и ртов поубавилось. Так бы точно проблемы возникли.

Также узнал, сколько уходит времени на работы. По всему выходило, что следующий год для деревни будет тяжелым. Рук мало, дел много, процессы не отлажены.

С выкладкой я и пришёл к Сергиусу. Тот долго хмурился, когда я ему на пальцах объяснял, почему мы в жопе.

– То, что всё плохо, я знаю, – наконец выдал он.

Не могу сказать, что этот мужчина – глупый. Просто его навыки явно лежали в другой плоскости. Воин, убийца, да кто угодно, но не управленец, который знаком с основами экономики. Да и лекций ему никто не читал на тему, как быстро организовать прибыльное дело в любой враждебной среде.

– Это хорошо. Теперь вы знаете, почему плохо и в чем это плохо выражается, – не остановился я, – А вот то, что нужно, чтобы стало хорошо. Во-первых, люди. Во-вторых, нужно будет вложиться. В-третьих, надо бы подумать, как мы ещё зарабатывать можем. Барон требует конкретный налог, но не запрещает производить что-то ещё?

– Не знаю. – ответил Сергиус недовольно и растерянно. – Он хороший воин. Наверное не против. Если это не навредит общему делу.

– Для начала в любом случае надо разобраться с тем, что имеется.

– Шибко ты умный, Эрано.

– Какой есть, – ответил я, почувствовав беспокойство.

А и правда, не много ли я себе позволяю? Маленькие дети не должны связно выражаться и тем более заниматься стратегическим развитием поселением в дремучем обществе.

– Лучше при других людях веди себя скромнее.

Как скажешь, дядя. Я тебе благодарен хотя бы за то, что выслушал пятилетнего ребенка и не послал его подальше. Сергиус предупредил об осторожности, но сам ничего не сказал. Его устраивало, что я говорю по делу и ругать он меня вроде как не собирался.

Тогда наш разговор увял. Реакции я не дождался. Она последовала… Точнее не сама реакция, а просто так совпало, что часть проблем Сергиус и сам решал, просто надо было дождаться этого. Когда сезон дождей закончился, а холода ещё не наступили, к нам прибыли пару десятков человек. Как я понял, это родня самого Сергиуса, да его друзья. Из двух десятков человек – семеро взрослых, работящих мужчин. Столько же женщин. Трое стариков, которые маловероятно, что смогут трудиться на равных с молодежью, и четверо детей, до десяти лет каждый.

Осмотрев прибывших хозяйским взглядом… Смотрел издалека, чтобы за такие взгляды по шее не надавали… Сделал вывод, что это так себе пополнение, но лучше, чем ничего. Надо бы подкинуть идею Сергиусу опросить население на тему того, кто что умеет. Хотя и сам могу понаблюдать за людьми. Вдруг какие-то хобби полезные обнаружатся.

Когда начались заморозки, повалил снег, а движение между деревнями упало, то Сергиус наконец-то обратил на нас троих внимание. Уж не знаю, к добру это или к худу.

Глава 7. Начало обучения

В это утро я проснулся от того, что в дом зашёл Сергиус. Любой зайди, хочешь не хочешь, а проснёшься. Дверь то деревянная, старая и скрипучая. Как и сама изба.

Дверь закрывалась на мощный засов. Наставника это не остановило.

– Просыпайтесь, – потребовал он, – Жду вас на улице.

На кровате заворочалась Кая и я увидел её недовольную мордочку, высунувшуюся из под одеяла. Кроватью и одеялом я называл это по привычке, а не по факту и форме.

Нам троим выделили отдельный дом. Без взрослых. Всего в доме три помещения. Одно условно можно назвать кухней, второе складом, а третье единственной комнатой с большой печью. Места на печи достались мне и Гермесу. Спать рядом не с женщиной было непривычно в первое время, но ничего, я адаптировался.

Кая забрала себе место на единственном подобие кровати. Как по мне, это просто доски, сложенные вместе возле печи. Сверху девушка натащила соломы, кинула кусок грубой ткани и устроила себе что-то вроде матраса. Гермес на это смотрел недоуменно вначале, но Кая быстро отбила у него желание задавать глупые вопросы.

За готовку, уборку и прочее мы отвечали сами. Продукты выдавали, но они сейчас распределялись из общих запасов. Я готовить не умел от слова совсем, Кая тоже на отрез отказалась, поэтому эта участь выпала на Гермеса. Парень рукастый оказался, поэтому от голода и плохой кормежки мы не страдали.

– Чего это он? – задал я вопрос, когда наставник вышел.

– Поднимайся и узнаешь, – буркнула Кая.

Я хорошо понимал причину её плохого настроения. Если мы не проснулись сами, значит время совсем уж раннее. Всё деревня спит ещё. Вылезать из под одеял – это тот ещё процесс. Из тепла в холод. Кому понравится? А идти на улицу, того хуже. Там морозец бушует и с утра он не сказать, что ласков. Скорее наоборот. Так и норовит своими когтями вцепиться в незащищенные части тела.

Изнутри дома трудно оценить, что там на улице. Точнее невозможно. Единственные ставни, которые наглухо заколочены в это время года, находятся на кухне.

Но я не ошибся. На улице то самое время, когда рассвет показался где-то вдали, но до нас ещё не добрался.

Утро встретило свежей коркой снега. Готовилось специально, не иначе. Сергиус стоял, ждал нас, кутался в меховую шубу и в ус не дул. Единственный раз, когда я видел, что ему дискомфортно – это за бумагами. Отказаться что ли, записывать приход-расход, чтобы отомстить ему за раннюю побудку? Не, лучше послушаем, что скажет. Чуйка шепчет, что будет что-то интересное.

Дождавшись нас, Сергиус отправился прямиком за территорию деревни. А это не самое безопасное, что может случиться с ребенком. Хотя даже я привык к тому, что в любой момент гости с границы заглянуть могут. Раз в три-четыре дня одна или несколько тварей стандартно заглядывали. Узнавал я о них постфактум, когда видел туши поутру и когда вносил их в реестр добытого. Шкуры, внутренние органы, части тела – кое-что ценилось из монстриков. Пока не знаю по каким причинам, но ценилось.

Столб в деревне тоже имелся. Сколько раз на него не глядел, отметка стояла в одном и том же месте. Твердая ночь, малая. Как удалось выяснить, вид ночи обозначал и вид тварей, которые могут заглянуть. Малая, опасная или разрушительная – уровень опасности.

Помимо твердой ночи было ещё шесть. Темная, пустая, проклятая, демоническая, мертвая и ночь разрушений. Названия внушающие уважение и опасения, но совсем не поясняющие, что означают на деле. Лично я радовался, что отметка никуда не двигается.

Вышли за стену, оттуда ещё минут двадцать топали по сугробам. Сергиус шёл впереди, за ним Гермес, утаптывая тропу ещё сильнее. Следом я, последняя Кая. Дошли до леса. А он здесь огромный. Со всех сторон лес, куда не глянь.

Рядом с деревней лес жидкий, легко просматриваемый. Здесь же, куда нас привели, темный, деревья очень высокие и широкие, будь на них листва, ничего бы видно не было. А так, зимой, достаточно светло даже в ранее утро.

Добрались до поляны, там и остановились.

– Кто из вас хочет прожить жизнь крестьянином? – задал неожиданный вопрос Сергиус.

Никто пылким заверением, что крестьянство предел его мечтаний не ответил.

– А кто хочет прожить тихую, спокойную жизнь?

– Было бы неплохо, – буркнул я.

Сергиус на это улыбнулся. Одними губами. Иногда мне казалось, что он слепой. Настолько мертвыми были его глаза.

– Ты слишком умный для этого, Эрано, – ответил он.

– Умный? – посмотрела Кая недоуменно на меня, – Вы ему слишком льстите.

– А тебе легкая жизнь не светит за вздорный нрав, – припечатал Сергиус.

– Да и в жену её никто не возьмет, – совсем тихо себе под нос заметил Гермес, за что тут же получил локтём по руке от девчонки.

– Хватит, – остановил нас Сергиус, – Хочу предложить вам сделку. Я вас обучу, а вы будете служить.

– Чему обучите? – на этот раз вопрос задала Кая.

– Тому, что умею. Я владею полноценными таинствами.

Сказал он это веско. В смысле веско прозвучало. Да и Кая с Гермесом переглянулись. Про таинства я уже слышал. От Горана и в контексте обсуждений: Темный Герцог жуткими таинствами обладал.

– И вы нас им научите? – с подозрением спросила Кая, выдавая то, что разбирается в теме лучше остальных.

– Научу. В обмен на службу.

– Кому? – на этот раз уточнил я, найдя в словах мужчины подвох.

Он снова улыбнулся. Поощрительно, отмечая то, что я заметил важную деталь.

– Для начала мне. Потом тому, кому укажу.

– Это кому? – спросила Кая.

– Пока рано об этом говорить, – выдал стандартную отмазку Сергиус, – Я пока не уверен, что у вас есть предрасположенность к моим талантам. Не уверен, что вы выдержите восхождение. Так смысл обсуждать столь далекую перспективу?

– А если вы нас научите, а мы потом откажемся служить? – спросил я то, что следовало спросить.

– Тогда я вас убью, – как ни в чем не бывало ответил мужчина.

Ох как. Не ожидал настолько категоричного и прямого ответа.

– Я согласна, – первой ответила Кая.

– Я тоже. – следующим был Гермес.

Отказаться от возможности соприкоснуться с тайнами этого мира? Да никогда в жизни. А цена… Ну потом буду с этим разбираться. Можно и послужить, если это приведет к знаниям, богатству и возможностям. А если нет, то придумаю что-нибудь.

Если я что-то и понял за последние месяцы, так это то, что жизнь имеет свойство делать крутые повороты в любой момент. Особенно, когда ты этого не ждешь. Так смысл бояться того, что будет лет через двадцать?

– С этим разобрались. Раздевайтесь. Шубы мешать будут, – уточнил мужчина, заметив наши недоуменные взгляды.

Мы и так замерзли, пока болтали, а ещё раздеваться? Чувствую, что попал в лапы к извергу.

Вся деревня зимой ходила в меховых изделиях. Шкуры добывал сам Сергиус, в компании ещё одного мужчины. Вроде как его брата, Дирмана. Пятилетний ребенок это не тот, с кем стремятся пообщаться. Особенно такой, который везде лезет и миллиард вопросов хочет задать. Поэтому я собирал информацию, но не то, чтобы на короткой ноге общался со всеми. Да и не спешил никто душу изливать, представляться и рассказывать подробности личной и семейной жизни.

Один раз я услышал, как Дирман назвал Сергиуса братом. Не скажу, что они ладили. Могли и поругаться. В основном ругался Дирман, а Сергуис лишь сверлил его своими мертвыми глазами.

Вдвоем они уходили на охоту, когда сезон дождей закончился. Возвращались с добычей, разбавляя рацион и обеспечивая жителей шкурами. Которые мать Сергиуса, пожилая женщина, превращала в одежду. Звали её Тара.

Мы скинули шубы и уставились на нашего учителя.

– Повторяйте за мной, – сказал он и принялся показывать комплекс движений.

Двигался он плавно и где-то даже грациозно. Чем-то змей напоминания. В чем смысл я не сразу понял, хотя был знаком в теории со многими боевыми стилями. Дело в том, что наш бог ценил знания, но некоторые ценил сильнее остальных. Знания военного характера были наверху списка. Как и знания, позволяющие продвинуть науку вперед, что тоже было связано с военным потенциалом.

Объясняли нам это прозаической причиной. Бог создал наш мир, но тот не находился в изоляции от других миров, а имел свои границы. Где иногда случались войны. Там, на границах, имелись свои семьи и доминионы, где ловцы промышляли несколько иными способами. Добывали знания через набеги. Я с этим был знаком лишь в общих чертах. Это как знать, что в другой части света есть отличающийся по обычаям народ. Есть и есть. Пусть живут, как хотят.

Среди наших ловцов умение постоять за себя тоже ценилось. Обычно перед отправкой проходили несколько факультативов на эту тему. Я ничем подобным не занимался, наивно полагая, что времени у меня в запасе ещё много. Отсутствие практики не означало, что я мало об этом знаю. Как никак, часто именно война выступала двигателем прогресса, а значит имела прямое отношения к знаниям.

Видеть скрытое и тайное, умение, которое добыл мой дед, тоже имело военное применение. Это одна из причин, почему его так оценили, что пожаловали в качестве награды просторные земли.

Так вот. То, что делал Сергиус, не сразу открылось передо мной. На один круг у него ушло десять минут. Замечу, что делал он каждое движение медленно и наблюдал за тем, как мы повторяем, иногда выдавая замечания. К началу третьего круга я начал улавливать что-то. К концу четвертого – обнаружил, что не чувствую холод и что по телу разливается тепло.

К седьмому кругу, когда с меня пот ручьями тёк, я ощутил… Незримое и тайное. То, на что в основном и был рассчитан дар.

Дар, это комплексное понятие. Когда его обретаешь, то получаешь квинтэссенцию знания в узкой области. Знание здесь не в том смысле, что тебе рассказали что-то и на этом всё закончилось. А в том, что ты реально начинаешь уметь что-то делать.

В случае дара видения, он делился на несколько граней. Повышенная внимательность, умение читать язык тела и мимику, навык концентрироваться на объекте, способность чувствовать напряжение, как в теле, так и в мире вокруг, замечать движения различных видов энергии.

Последнее и дало свои всходы. Я почувствовал-увидел, какие колебания напряжения и энергии разворачиваются в теле Сергиуса.

– На сегодня хватит, – прервал он тренировку спустя час, – Завтра в это же время. Теперь вы должны приходить сюда каждый день.

Сказав это, Сергиус развернулся и отправился в сторону деревни. Оставив детишек одних в опасном лесу.

Я обернулся и увидел подозрительный взгляд Каи. В то время, когда она и Гермес красовались бледной, явно промерзшей кожей, я весь раскраснелся.