Текст книги "Реконизм. Как информационные технологии делают репутацию сильнее власти, а открытость — безопаснее приватности"

Автор книги: Роман Петров

Соавторы: Илья Сименко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Основная тенденция

Если мы посмотрим на эволюцию способов правления, то увидим тенденцию к увеличению численности правящей верхушки. Это обеспечивается, в первую очередь, развитием технологий, которые:

● позволяют прокормить больше людей, занятых распределением общественных ресурсов;

● обеспечивают появление новых общественных ресурсов, для управления которыми нужны дополнительные администраторы (например, с появлением канализации понадобились люди, ею управляющие, её строящие и поддерживающие её в рабочем состоянии);

● сокращают трансакционные издержки ^[32]. Появление письменности позволило фиксировать решения группового органа власти и, вместе с развитием дорог, оперативно поддерживать связь между большим количеством управляющих, находящимися на большом расстоянии друг от друга. Появление телефона, печатных машинок и копировальной техники усилило этот эффект, а роль интернета как современного инструмента, сокращающего издержки и позволяющего людям сотрудничать, несмотря на расстояние и количество участников, переоценить практически невозможно.

Трансакционные издержки – затраты, возникающие в связи с заключением контрактов (в том числе, использованием рыночных механизмов); издержки, сопровождающие взаимоотношения экономических агентов. Выделяют

● издержки сбора и обработки информации,

● издержки проведения переговоров и принятия решений,

● издержки контроля,

● издержки юридической защиты выполнения контракта.

Трансакционные издержки являются следствием сложности окружающего мира и ограниченной рациональности экономических субъектов и зависят от того, в какой координационной системе проводятся экономические операции ^[33]Слишком высокие трансакционные издержки могут помешать осуществлению экономического действия. Социальные и государственные институты (например, биржа) позволяют снизить эти издержки при помощи формальных правил и неформальных норм.

Трансакционные издержки являются центральным понятием неоинституциональной экономики ^[34]и теории трансакционных издержек. Рональд Коуз, проводя мысленный эксперимент, описывающий экономику без трансакционных издержек, показал, что в таком случае действие социальных институтов становится неважным (соответственно неважными становятся экономические формации), так как люди могут договориться о любом выгодном решении без затрат ^[35].

http://ru.wikipedia.org/Трансакционные_издержки

Научно-технический прогресс позволяет меньшему числу людей управлять большим. Этому способствует развитие связи, инфраструктуры, математики, изобретение систем контроля, таких как личные документы, паспорта, прописка. Прогресс в области вооружений позволяет меньшему числу вооруженных людей контролировать большее число безоружных. Также важную роль играет накопленный опыт стандартных решений.

Но оказаться внутри правящей прослойки мечтает каждый. Качество жизни, а, следовательно, и возможности для размножения, у правящей прослойки больше и она будет расти в числе, а люди, ее составляющие, находить себе применение до тех пор, пока это позволяют излишки производства, образующиеся от деятельности всего общества благодаря научно-техническому прогрессу.

Таким образом, правящий класс имеет такую численность, которую общество может себе позволить благодаря научно-техническому прогрессу. Экстраполируя эту тенденцию, можно предположить, что рано или поздно должна возникнуть общественная формация, где правящий слой общества будет численно подавляюще превосходить эксплуатируемый слой. Крайняя точка этого процесса выглядит в виде отсутствия подчиненных классов. Когда каждый принимает непосредственное влияние на решения, куда и на что потратить общественные фонды. Новый правящий класс возвышается над предыдущим правящим классом и эксплуатирует его за счет того, что управляет неким новым ресурсом, необходимым для развития ресурса, принадлежащего старому правящему классу.

Стоит также проследить эволюцию средств обращения. Когда поднимается на новый уровень абстракции ключевой управляющий ресурс, на новый уровень переходят и средства обращения. Происходит переход от материальной основы денег к абстрактным бумажным деньгам и записям на счетах. Сам же ключевой ресурс развивается в том направлении, в котором это выгодно правящему классу. Если феодалам нужно больше земли – феодалы начинают спонсировать экспедиции, отправляемые на поиски новых земель. Желание развивать ключевой ресурс стимулирует прогресс и порождает новый ресурс, необходимый правящему классу для развития старого. Распорядители нового ресурса становятся выше правящего класса, так как именно они контролируют ресурс, который принадлежал предыдущей элите.

Переход управления ключевым ресурсом на новый уровень абстракции все больше отдалят сам ключевой ресурс от физической власти человека над человеком и физических ресурсов, необходимость в которых определяется естественными надобностями человека. Соответственно меняются и методы мобилизации общества – методы управления. Они становятся все более мягкими и эволюционируют от прямого насилия к стимуляции, манипуляции и далее к массовому сотрудничеству.

Возникает соблазн продолжить список общественных укладов, приведенный выше. Если сегодняшнему правящему классу выгодно ^[36]развивать информатизацию, то можно предположить, что репутация будет новым ключевым ресурсом по отношению к информации. Можно предположить, что новым правящим классом станут сообщества независимых индивидуумов, объединённых в облако массового сотрудничества, которое будет управляться не стимуляцией или мотивацией, а соучастием. Мы можем предположить дальнейшее абстрагирование денег и развитие пиринговых финансов. Видя эту перспективу, мы теперь посвятим большую часть книги доказательству того, что именно к этому сейчас общество и стремится, и описанию последствий наступления новой формации.

Таким образом, ответом на вопрос Карла Маркса о механизме смены общественного строя является то, что новая формация основывается на ресурсе, выстроенном старой формацией. Именно развитие некого ключевого ресурса для существующего правящего класса порождает необходимость в новом ресурсе, владение которым регулирует доступ правящего класса к его ключевому ресурсу.

История напоминает «Дом, который построил Джек»: армия занята экспансией и охраной территории для землевладельцев, которые зависят от капиталистов (индустрии и финансов), которые зависят от информистов-нетократов (корпоративной и государственной бюрократии), которые всё больше и больше зависят от облака массового сотрудничества активных и независимых профессионалов – экспертов, учёных, журналистов, художников, блогеров.

Информация как ключевой ресурс

Чтобы сделать деталь на трехмерном принтере, нужен пластик и файл с чертежом. Причем второе – явно важнее, так как пластик – характерная банальность каждой детали. Всё живое на нашей планете состоит из одного и того же набора аминокислот. И только информация, содержащаяся в ДНК, делает слона и муравья такими разными.

Сейчас уже не актуальна поговорка «разговорами сыт не будешь» – информация в прямом смысле слова кормит нас. В современном мире львиную долю урожая того же хлеба обеспечивает информация, а не сами семена и почва. Это и знания, добытые селекционерами и генетиками, и химия удобрений, и исследования, и затем применение результатов исследований – чисто информационные товары, деньги берутся за ноу-хау, а не за себестоимость.

Также важны знания, добытые метеорологами, информационное наполнение сложной хлебоуборочной техники, оснащённой навигатором и бортовым компьютером, логистика. Без всего этого урожай был бы раз в десять меньше и, таким образом, мы, только при помощи информации кормим 90% населения, и лишь 10% – «материальным» хлебом.

Влияние информации на общество будет с каждым годом только расти. Уже сейчас семья фермеров спокойно работает на десятке тысяч гектар, нанимая комбайнеров и покупая услуги элеваторов, практически реализуя идею производства еды при помощи информации. В то же время, хлеб сам по себе – не информация, и знанием химического состава удобрения действительно сыт не будешь, не имея поля, в которое это удобрение нужно вносить. Что же такое информация с экономической точки зрения? Это – управляющий ресурс. Такой же, каким был капитал еще недавно. До капитализма таким ресурсом была земля сама по себе. До земли – физическая сила, также сама по себе.

Информизм

Приватные сведения – обычный источник почти всех нынешних крупных состояний.

Оскар Уайльд

В предыдущей главе мы проследили, каким образом правящий класс приобретал влияние в обществе через владение ключевым ресурсом, который давал ему привилегии и позволял эксплуатировать остальных. Такой инструмент, или эксклюзивный, закрепленный правовыми нормами, ресурс и составлял суть общественного строя:

● рабовладение – сила;

● феодализм – земля;

● капитализм – капитал;

● информизм – информация.

Начнем с простых вещей: что является основным «орудием труда» чиновника? Правильно – документ. А документ – это информация. В любой момент, когда чиновник требует от вас какой-то документ, он осуществляет свою власть над вами. Любой документ, который вам нужен от чиновника, в свою очередь, также бесплатно и легко получен не будет. Чиновник, управляющей корпорацией, также «кормится» при помощи документов.

Кому надо «откатить», чтобы подписать договор? Кто «пилит» бюджет? Сколько стоит лицензия на производство алкоголя? А на самом деле, сколько надо заплатить? Сколько стоит разрешение о переводе офиса в нежилой фонд? А о переводе в жилой? А на самом деле, сколько платят? Мы все во власти документов и бумажек. От самого рождения и до самой смерти. Нельзя родиться без бумажки и нельзя без бумажки умереть.

Однако дело не только в бумажках. Бумажки – лишь иллюстрация. Власть над информацией дает еще и возможность манипулировать. Чиновнику не нравится чей-то бизнес. Его легко «убить» одним телефонным звонком. Чиновник – хозяин всех денег страны или корпорации. Он решает, строить ли мост через реку, открывать или закрывать завод, пускать или не пускать товары через границу. В его силах задушить любого капиталиста и в его силах возвысить любого.

Простое владение информацией, которая считается коммерческой тайной или частным делом человека, дает чиновнику огромные преимущества. Разумеется, в интересах правящего класса усиливать этот информационный контроль. Разумеется, правящий класс будет писать все больше и больше законов и распоряжений, направленных на такое усиление. Поводы могут быть любыми, однако их результат одинаков – в руках чиновников сосредотачивается все больше и больше информации.

Информация с «раздевающих» сканеров в аэропортах, с камер наблюдения, из баз данных клиентов дисконтных карт, трансакций по платежным картам... Правящий класс все больше и больше контролирует информацию. Это и СМИ, и интернет – даже слежение за спутниками на орбите осуществляется исключительно государственными структурами. При помощи информации управляют обществом.

В середине двадцатого века в СССР даже предпринимались попытки создать единую компьютеризированную информационную сеть. Эти попытки провалились, причём не только и не столько из-за технических проблем (в процессе создания ядерного оружия или освоения космоса решали и не такие проблемы), сколько из-за противодействия гражданских и военных чиновников, безошибочно почуявших перспективу оказаться без работы.

Почему в СССР не появился интернет

В пятидесятые-шестидесятые годы кибернетика была «модным трендом» – учёные с энтузиазмом исследовали доселе невиданные возможности для автоматизации учета и управления экономикой страны. Этому способствовал и сильно централизованный, стандартизированный, плановый характер советской экономики. Популярная пресса начала называть ЭВМ «машинами коммунизма», и даже ЦРУ забеспокоилось: был создан специальный отдел для изучения советской кибернетической угрозы. Этот отдел выпустил целый ряд секретных докладов, где отмечал, среди прочих стратегических угроз, намерение Советского Союза создать «единую информационную сеть». На основе докладов ЦРУ в октябре 1962 года ближайший советник президента Джона Кеннеди написал секретный меморандум о том, что «советское решение сделать ставку на кибернетику» даст Советскому Союзу «огромное преимущество» ^[37]:

«…к 1970 году СССР может иметь совершенно новую технологию производства, охватывающую целые предприятия и комплексы отраслей и управляемую замкнутым циклом обратной связи с использованием самообучающихся компьютеров».

В декабре 1957 года Академия наук СССР предлагала создать в каждом экономическом районе вычислительный центр для решения задач планирования, статистики, технического проектирования и научных исследований.

Однако чиновники настороженно отнеслись к подобным инициативам – перспектива замены армии бюрократов сетью вычислительных центров просматривалась достаточно чётко.

В октябре 1962 года директор киевского Института кибернетики Виктор Глушков опубликовал в «Правде» статью, в которой предостерегал: без радикальной реорганизации планирования экономики к 1980 году планированием придется занять «все взрослое население Советского Союза». Глушков предложил создать «единую государственную автоматическую систему по переработке планово-экономической информации и управлению экономикой» на основе сети вычислительных центров.

Единая государственная сеть вычислительных центров (ЕГСВЦ) должна была состоять из шести тысяч низовых центров сбора и первичной обработки информации, пятидесяти опорных центров в крупных городах и одного головного вычислительного центра в Москве.

Сеть должна была обеспечить «полную автоматизацию процесса сбора, передачи и обработки первичных данных».

Авторы проекта надеялись с помощью компьютеров полностью устранить повсеместно распространенную практику подтасовки данных, передаваемых «наверх»: «Только такая организация системы информации способна обеспечить все органы планирования и управления точной и полной информацией как бы из первых рук, минуя всякие промежуточные этапы, устраняет возможность утечки и искажения информации». Заранее предчувствуя сопротивление бюрократического аппарата новой системе, авторы проекта постарались закрыть все возможные лазейки для обхода автоматизированного процесса сбора данных. Проект предусматривал, что «циркуляция экономической информации вне ЕГСВЦ не допускается».

Глушков исходил из того, что новая автоматизированная система управления будет контролировать все производство, выплату зарплат и розничную торговлю, и потому предложил исключить из обращения бумажные деньги и полностью перейти на электронные платежи: «[Подобная система сможет] если не полностью закрыть дорогу, то, во всяком случае, сильно ограничить такие явления как воровство, взяточничество, спекуляцию».

Но предложение Глушкова об упразднении бумажных денег так и не получило одобрения партийных властей. Глушков стремился создать всеобъемлющую систему, которая бы определяла, регулировала и целиком контролировала процесс управления советской экономикой. По сути, он предлагал трансформировать всю советскую бюрократическую пирамиду: «…необходимо подробно проектировать рабочий день и рабочую неделю каждого должностного лица, создавать подробные классификаторы обязанностей, документов, четко (во времени и лицах) определять порядок их рассмотрения и т.д.». План ЕГСВЦ также предусматривал, что примерно один миллион работников сферы учета, планирования и управления будут «высвобождены» и смогут «перейти в сферу непосредственного производства». Эти радикальные предложения встретили ожесточенное сопротивление советского управленческого аппарата.

В конце концов, план ЕГСВЦ был фактически похоронен, а вместо него возникло множество ведомственных автоматизированных систем управления. Чиновники отраслевых министерств пришли к выводу, что из компьютеризации можно извлечь пользу, не теряя ни крупицы своей власти. Каждое министерство построило собственный вычислительный центр и начало создавать автоматизированную систему управления (АСУ) для своих внутренних потребностей. С 1971-го по 1975 год количество таких систем увеличилось почти в семь раз. Отраслевые АСУ зачастую использовали несовместимые аппаратные средства и программное обеспечение и не были связаны никакой межведомственной компьютерной сетью. Создавая специализированные АСУ, отраслевые министерства закладывали техническую основу для укрепления централизованного контроля над подчиненными им промышленными предприятиями. При такой организации дела министерствам уже не надо было делиться своей управленческой информацией – иными словами, властью – с какими-либо конкурирующими ведомствами.

По материалам: Gerovitch, S. «InterNyet: Why the Soviet Union Did Not Build a Nationwide Computer Network» History and Technology 24 (2008): 335-50 ^[37].

Тем временем в США делала первые шаги военная сеть ARPANET ^[38]. У советских военных тоже было что-то подобное, но как это было принято в СССР, абсолютно секретное и закрытое. Министерство обороны США было гораздо более открыто и, в конце концов, на базе ARPANET возник Internet ^[39]. А остатки советской единой информационной системы были окончательно похоронены с развалом СССР.

Впрочем, похоронено было не всё. Силовые ведомства знают цену информации. В странах бывшего СССР, как и в любой другой достаточно развитой стране, у спецслужб есть системы, куда стекается вся информация о людях – их номера телефонов и история звонков, реквизиты аккаунтов в интернете, номера документов, даты пересечения границ, имущественные сделки, банковские счета. Доступ к таким системам имеют силовики и правящая верхушка.

В США существовал проект «Эшелон» ^[40], который вылился сейчас в нечто более серьезное и на другом уровне. При помощи системы сбора информации и теории игр США уже сейчас умеют, в определённых пределах, предсказывать ^[41]результаты дипломатических переговоров до их начала и вести переговоры так, чтобы добиться нужного для себя результата.

Понятие приватности сегодня, как никогда, выглядит лицемерно односторонним ^[42]. И власть будет заботиться о приватности именно для того, чтобы не терять контроль над информацией ^[43-48]. Оруэлл писал ^[49]про «Большого Брата»? Вот он, приятно познакомиться. Под интересным углом теперь можно рассматривать известные нобелевские работы Джорджа Акерлофа, Кеннета Эрроу, Майкла Спенса, Миррлиса и Викри, показавших, что в основе любого бизнеса лежит неравномерное распределение информации, и в любой сделке выигрывает тот, кто знает больше.

С точки зрения общественного устройства нас интересует асимметрия распределения информации во взаимоотношениях более осведомленного или даже монополизировавшего ^[8]право на информацию наемного менеджера (чиновника), оказывающего услуги управления менее осведомленному или даже лишённому фундаментального права на знание ^[50]собственнику имущества (фондов, собранных налогов).

Асимметричность информации в микроэкономике (англ. asymmetric(al) information, в русской литературе также называется несовершенной или неполной информацией) – это неравномерное распределение информации о товаре между сторонами сделки. Обычно продавец знает о товаре больше, чем покупатель, хотя бывает и обратная ситуация. То есть, грубо говоря, вас обманывают в момент покупки.

Впервые это свойство было отмечено Кеннетом Эрроу в статье 1963 года, озаглавленной «Неопределённость и экономика благосостояния в здравоохранении» ^[51].

Джордж Акерлоф в своей работе ^[52]в 1970 году построил математическую модель рынка с несовершенной информацией. Он отметил, что на таком рынке средняя цена товара имеет тенденцию снижаться, даже для товаров с идеальным качеством. Возможно даже, что рынок коллапсирует до исчезновения.

Из-за несовершенства информации нечестные продавцы могут предложить менее качественный (более дешёвый в изготовлении) товар, обманывая покупателя. В результате многие покупатели, зная о низком среднем качестве, будут избегать покупок или соглашаться покупать только за меньшую цену. Производители качественных товаров в ответ, чтобы отделиться в глазах потребителя от среднестатистического продавца и сохранить за собой рынок, могут заводить торговые марки, сертификацию товаров. Важная роль торговых марок в развитой рыночной экономике – служить признаком стабильного качества.

Потребители, оценивая качество продуктов, составляют репутацию рынков и продавцов. Появление интернета существенно облегчило процесс обмена информацией среди потребителей. Позволяя узнать непосредственно характеристики товара либо его репутацию, интернет снижает асимметричность информации.

Майкл Спенс предложил теорию сигнализирования ^[53,54]. В ситуации асимметричности информации люди обозначают, к какому типу они принадлежат, тем самым уменьшая степень асимметричности. Изначально в качестве модели выбрана ситуация поиска работы. Наниматель заинтересован в наборе обученного/обучаемого персонала. Все соискатели, естественно, заявляют, что они отлично способны учиться. Но только сами соискатели обладают информацией о действительном положении вещей. Это и есть ситуация информационной асимметрии.

Майкл Спенс предположил, что окончание, к примеру, института, служит надёжным опознавательным сигналом – данная персона способна к обучению. Ведь окончить институт проще для того, кто способен учиться и, следовательно, подходит данному нанимателю. И наоборот, если человек не смог окончить институт, его способности к обучению весьма сомнительны.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Асимметричность_информации

Считающиеся в теории верными решения проблемы асимметричности информации, такие как обязательная сертификация продукции, лицензирование, содержание государственных надзорных органов по защите прав потребителей, не привели к ликвидации проблемы, а просто переместили ресурс асимметричности информации из рук капиталистов в руки чиновников, которые вместе с корпоративными бюрократами сформировали существующий сейчас правящий класс– бюрократическую элиту, окончательно подтвердив, что капиталисты уже не правят миром, и существующий общественный строй капитализмом назвать крайне сложно ^[12].

Новый правящий класс уже вошёл в силу. Интернет используется правительствами и корпорациями для обеспечения собственной монополии на информацию и вторжения в личную жизнь и приватность граждан ^[40]. Покрытие городов сетью видеокамер наблюдения, используемой бюрократической элитой не только «в целях безопасности», но и в собственных оппортунистических целях – уже реальность. Доступом к базам данных, содержащим личную информацию, не обладает никто, кроме спецслужб – типичных представителей нетократии. Банки и корпорации охотятся за различного рода реестрами потенциальных клиентов, чтобы использовать их для маркетинга и андеррайтинга рисков. Однако, вместе с расцветом уже видны и признаки скорого конца информизма. Ярким, но не единственным примером отчаянной, ввиду ее очевидной уже проигрышности, борьбы правящего класса за информационные ресурсы является современная война с «пиратством» ^[55].