Текст книги "Пусть люди вымрут! (СИ)"

Автор книги: Роман Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 11. Прояснение

Демоны непобедимы в ночи. Они настолько же превосходят человека во всех умениях, насколько человек сильнее мелких полевых зверушек. Демон сильнее человека в десятки раз, быстрее в сотни, сообразительнее в тысячи, проницательнее в миллионы. У него зрение кошки, нюх собаки и реакция мангуста. Один единственный демон мог бы вырезать целое государство за семь-восемь ночей, но задание ставит не вызываемый, а вызывающий. А в цели последнего редко входит мировое господство. Чаще всего колдун требует выполнить какое-то конкретное мелкое дело. В редчайших случаях он просит защитить свой народ от врагов, и демоны разносят агрессора в клочья. Так произошло почти сорок лет назад, когда вся армия ангола была перебита единственным римским легионом.

Тогда шаманов у племени было четверо, и они только начинали пользоваться умением вызывать демонов, расплачиваясь за их услуги кровью сначала рабов, а затем и одноплеменников. Чтобы сокрушить «железных людей» вырезали две трети собственного племени – но смогли вызвать несколько демонов, которые легко расправились с белыми людьми на плоскогорье. Самый хитрый из шаманов пустил часть жертвенной крови на то, чтобы один из демонов своим могуществом позволил оживлять трупы. Живые мертвецы, по-местному омба (или зомба), разлагаются как любой труп, но если влить в них кровь чужого человека, зомби оживает, но остается абсолютно тупым, нерассуждающим животным.

Так было много лет назад. С тех пор шаманы племени перебили друг друга, стремясь получить единоличное влияние на подземных воинов. Преуспел самый тщедушный, но хитрый из них – Нланба. Тот самый, который и заставил демонов оживлять трупы. Хитростью и коварством он вынудил двух из трех своих одноплеменников прикончить друг друга, а последнего убил самолично, во сне.

Двадцать лет назад народ чокве получил еще одно странное свойство: старейшины научились сгущать время жизни своих подданных. Сложный ритуал накрывал отдельно стоящий дом колпаком ускоренного времени – в сотни и сотни раз быстрее чем обычно. Так племя ангола увеличило свою численность: из домов времени выходили уже зрелые воины, готовые сразу же вступить в бой. Но для живущих в сжатом времени нужно очень много пропитания, поэтому набеги на соседние племена участились. Именно тогда центральная Африка и заговорила о племени ангола с ужасом и ненавистью. И похоже, именно поэтому встреченный отрядом Флавия легионер-калека был настолько стар: перед тем как сделать из него нгулу, шаман продержал его в доме времени. Сильная свежая кровь всегда полезна для замкнутого в себе племени.

Несколько лет назад племя столь разрослось, а его территории столь увеличились, что доставлять провизию в дома времени стало невозможно. Тогда шаман придумал следующее.

С момента колонизации Африки белыми людьми из-за океана в племени скопилось достаточно железа и машин, которые ангола отбили у европейцев. Легионы теряли оружие, поселенцы – паровые машины, орудия пахарей и разнообразные механизмы. Кое-что ангола использовали в своих целях, но большая часть громоздилось ненужным багажом на задворках Луэны.

В очередной раз вызвав демонов, Нланба прямо спросил: могут ли они сделать местных воинов столь же сильными и неуязвимыми как «железные люди»? Демоны не очень хорошо понимали, что хочет от них маленький колдун, но пообещали шаману, что смогут соединить в одном теле мертвое железо и живую ткань. Для этого они использовали технологию сращения – известную в далеком будущем, но абсолютно неведомое в этом времени.

В качестве эталона демон использовал свое собственное тело и свои собственные возможности. Но, конечно, сделать копию себя демон не мог – на выходе получалось бесконечно далекое от него существо. Чудовище, сочетающее в себе тело человека и машины.

В итоге получались либо нгу-омба (стальной мертвец) – обычные мертвяки-машины с залитой чужой кровью, абсолютно тупые и без соображалки, либо нгу-лу (стальной человек). В основе последних живые люди с сохраненным мозгом, разумом и способностью принимать решения. Все, чего коснулись в них пальцы демона, это центр воли, речи и полностью весь участок мозга, ответственный за жизнеспособность тела. Кровь у жертв, назначенных быть нгулу, тоже выкачивается, но ей на смену тут же заливается мельчайшая черная пыль – ближайший аналог крови самих демонов. Это вещество обладает всеми свойствами крови, но способно переносить в разы больше кислорода, является смазкой для встроенных механизмов голема, а также используется как материал для восстановления живых и неживых тканей.

Такова ситуация с племенем ангола, которое сами демоны не считают опасным, хотя и вынуждены подчиняться его лидеру. Но они знают, что достаточно лишить племя колдуна или преемника, владеющего тайной вызова демонов – и о мрачном племени ангола забудут через десяток лет.

Люди не умеют говорить мыслями – кроме одиночек, которых на земле крайне мало. Шаман ангола – из их числа, но и все. Так было до тех пор, пока в Африке не появились сразу два человека, которые по всем признакам не принадлежали этому миру – демоны, сами здесь чужие, хорошо видят подобное. Эти люди − Флавий и Гиза.

Насчет римлянина у Миландры был недвусмысленный приказ шамана – доставить и подготовить для превращения в нгулу. На маленького колдуна произвела впечатление решительность и целеустремленность белого воина, а также умение сражаться.

Нламба владел дальновидением и сканированием – выпрошенном у демонов даре различать ауру людей. В ауре римского посланника туземец нашел много иномировых цветов и переливов. Это насторожило Нламбу, и он посчитал Флавия подарком подземных богов. А поэтому решил превратить в самого совершенного нгулу.

Ауру Гизы шаман прочитать не смог, поэтому даже немного растерялся, заимев ее в числе своих пленников. Что с ней делать он не знал, но подглядев за Гизой сквозь один из тайных глазков, шаман нашел ее достаточно привлекательной и плодотворной, чтобы поместить в дом времени. Маленький вождь уже несколько лет подыскивал жену для своего сына.

Между тем, ауру Гизы умело скрыла от взора шамана сама пленившая ее демоница. Был у Миландры кое-какой план относительно девушки, в который она не хотела посвящать своего чернокожего повелителя.

* * *

«Но ведь если вы сможете вырваться из его лап, вы вернетесь обратно в свой мир с первыми же лучами солнца», − заметила Гиза.

«К этому мы и стремимся», − ответила Миландра. − «Я лично не вижу смысла прозябать здесь, спутники меня поддерживают. Поэтому мы устроим тебе и твоему мужчине бегство, но с единственным условием – вы должны уничтожить Нламбу и сына».

Бегство? С моим мужчиной??

Мысли девушки понеслись, обгоняя недавний шквальный ветер. Череда, с которой они сменяли одна другую, вызвали бы уважение даже у стремительной Миландры.

«Флавий жив! Мы вырвемся отсюда!», − сердце Гизы заколотилось в бешеном ритме. Оно знало и верило, что они не все еще потеряли, что никогда, никогда нельзя сдаваться, даже если положение кажется безнадежным. И вот – Миландра подтвердила догадки!

«Есть одна проблема, девочка», − демоница оборвала радостный перестук сердечной мышцы Гизы. − «Я не смогу сделать твоего спутника прежним».

«То есть?»

«Однажды мне пришлось отрубить этому человеку три конечности, вырезать глаза и слить всю кровь. Сейчас он между жизнью и не жизнью, но он не мертв».

«Я не понимаю… тогда как ты…»

«Я сделаю из него нгулу, но…»

«Нет!!!!»

Гиза выкрикнула последнюю мысль так, что даже испугалась, будто произнесла ее вслух.

За время мысленной беседы на площади у колодца мало что изменилось. Маленький черный шаман только развернулся к двери, за которой стоит привязанная к кровати Гиза. Вслед за ним отправились два из трех демонов, а Миландра осталась возле колодца. Ее зрачки расширены и сияют неземными оттенками небесно-голубого цвета…

«СЛУШАЙ МЕНЯ!!!»

Мысль демоницы грубо ворвалась в сознание девушки и чуть было не вывернула наизнанку.

«Никогда не разрывай свой мысленный канал так быстро, это делает тебя уязвимой для умеющих контролировать чужие сознания!»

«Ты умеешь?» − вернулась к безмолвному разговору Гиза.

«Да. И не только я. Ты не дослушала. Итак, я не могу превратить этого воина обратно в человека. Но есть и другой путь…».

Демоница замолчала.

«Не молчи!»

«Это будет всем нгулу нгулу. Это будет совершенный нгулу с абсолютно нетронутым мозгом и самыми лучшими механическими частями, которые только можно воплотить в реальности этого мира. Радуйся, я придам твоему мужчине бессмертие и сделаю практически неуязвимым».

«Не нужно бессмертия. Лучше сделай чтобы он не боялся солнца. Я не хочу терять дни рядом с ним… хотя ночи тоже», − подумав, добавила Гиза и внутренне покраснела.

Демоница мысленно улыбнулась.

«Насчет солнца – не обещаю, но сделаю все возможное. Все же это не моя стихия… Но в остальном − поверь, никто не заметит разницу между ним и обычным человеком, пока он сам того не захочет. Даже ты».

«А что будет со мной?»

«Тебе ничто не грозит. Шаман хочет сделать тебя женой своего сына».

Ничего себе «не грозит»!

Демоница была права. Гизу не собирались превращать в голема, ни живого, ни мертвого. Лидер племени решил обновить кровь своих подданных кровью этой странной девушки – с кожей не настолько светлой как у белых людей, но и не настолько темной как у коренного населения. С разрезом глаз, несколько напоминающим прищур иногда встречаемых на далеком востоке желтокожих странников, но без неизменного их признака – плоского лица, маленького роста и кривых ног.

Девушку вывели из залитого водой здания с наполовину разлохмаченной крышей и еще до восхода перевели в другой дом. По ощущениям Гизы – чуть ли не на противоположном краю города. Лачуга была куда меньше, но зато ее можно было назвать настоящим жилищем. Четыре комнаты: кухня с примитивными обеденными принадлежностями и настолько же примитивным обеденным ковриком посредине; аналог гостиной – почти квадратное помещение с кострищем в середине и на удивление аккуратным дымоходом над ним; спальня с брошенными на пол соломенными матрацами, прикрытыми не очень чистыми тряпками; и еще одна комната, назначение которой осталось неясной. Детская? Учитывая назначение Гизы на роль любимой жены сына местного главного – возможно.

В этом доме стены были достаточно крепки чтобы не пытаться их расшатать и достаточно высоки чтобы не стараться выбраться через крышу. Сама крыша крыта чем-то, напоминающим черепицу. Она даже выдержала ночную бурю! Во всех комнатах сухо и чисто.

Охранники бросили связанную Гизу в центр «кухни» и удалились. В маленькое оконце у самого потолка пролез первый солнечный луч, и девушка снова как будто услышала то ли вздох, то ли стон.

«Так демоны прощаются с бренной оболочкой, развоплощаясь под взглядом дневного светила», − догадалась арабеска. − «Но почему я это слышу? Видимо, по той же причине, что и вижу мыслеобразы людей».

Гиза поудобнее устроилась в комнате, насколько это было возможно с руками, примотанными за локти к туловищу.

Итак, ситуация вполне сложная, но после разговора с демоницей уже не настолько безнадежная. Наоборот, Гиза пребывала в уверенности, что не позднее этой ночи и она, и Флавий, и (чем диавол не шутит?) галл с центурионом все-таки смогут покинуть негостеприимные места. А значит – время подумать, так сказать, стратегическим образом. Что делать дальше?

Очевидно, прорываться в Рим. В данном случае это аналогично понятию «добраться до Луанды». Уж там-то Гизе и Флавию не составит труда либо вернуть себе свою «Деву странствий», либо угнать пароходик посимпатичнее. Но перед этим необходимо разобраться с вопросом «странных совпадений».

Первое – о путешествии команды Флавия с самого начала знало слишком много людей. Это очень не похоже на работу Обсерватории, обычно магистрат не афиширует своих оперативных и тем более разведывательных вылазок. Значит – измена. То есть первое – это разобраться, кто «сдал» местным весь разношерстный коллектив Флавия.

Хорошо, пусть это будет первым, но оставим на закуску, когда появится свобода маневра и способность обдумывать не только свои поступки, но и чужие.

Второе – кто сообщил шаману племени, что Гиза нашла Флавия в заточении, и что они вместе планируют вызволить галла с центурионом? Разумеется, они с Флавием никому об этом не говорили. Да и вообще, в ту ночь было не особенно до разговоров… М-да.

Так! Срочно перестань об этом думать, девчонка!

Итак, кто-то донес планы беглецов до шамана. А тот снова вызвал демоницу и поставил ее в засаду. Ловушка захлопнулась, и только недовольство самих демонов своим «нанимателем», а также непонятная симпатия Миландры к людям еще позволяют арабеске дышать полной грудью. Фигурально выражаясь, конечно.

Есть мысль приравнять неизвестное «один» с неизвестным «два». Если вспомнить сложную науку игр числами, то можно сказать, что это упрощает решение системы уравнений в виду уменьшения числа неизвестных.

Боже, как же давно это было – школьные уроки математики, этикета, культуры общения… Так давно, в почти забытом детстве, в почти забытом дворце. Когда-то Аль Саджах славился жемчужиной арабского мира. Сейчас это запущенный торговый городишко, ведомый к окончательному забвению резиденцией Престола. Так! Это тоже надо выкинуть из головы!

Третье – таинственный «белый человек», имеющий сговор с шаманом племени. Судя по обрывкам разговора туземца с главным из демонов, этот белый человек обещал дикарю тысячу рабов.

Рабы!

Это мерзкое слово уже почти тысячу лет не звучало в Риме. С рабовладельчеством было покончено задолго до упадка Империи и возрождения ее уже в виде Святого христианского Рима. Однако здесь – не Рим, и что такое свобода воли здесь тоже не знают.

Нужно обязательно добраться до этого «белого человека». Если так называют – значит европеец. Неважно из какой провинции, главное – он так или иначе поданный Рима. А значит должен понимать, что ему светит за торговлю людьми.

Итак, наш работорговец решил погреть руки на отсталости африканских племен. Что ж, тем хуже для него. Когда Гиза с Флавием доберется до этого типа, ему придется выбирать: быстрая и спокойная смерть от ее кинжала (или меча римлянина) – или пленение, доставка в Рим и суд Престола.

В общем, что делать с «белым человеком» – ясно. Остается последняя задачка – не возбуждая подозрений шамана относительно ее, Гизы, связи с демонами, ускользнуть из заключения и пробраться к Флавию в нужный момент: когда демоница закончит изменять тело, но еще не приступит к изменению разума. Тогда Миландра сочтет условия подходящими, и Гизе останется только убить шамана и высвободить из-под его влияния всех демонов.

А взамен – Флавий и свобода. Хорошая сделка.

Размышления прервались весьма неделикатным вторжением в дом. Чуть ли не сорвав дверь с петель, в помещение спиной вперед ввалился невысокий и нескладный дикарь. Он буквально проломил своей тощей фигурой входную створку, и Гиза удивилась – откуда у него столько сил?

Ответ пришел мгновением позже.

Вслед за тощим, в дом вошел еще один, настоящий гигант. Черная как обсидиан кожа сплошь покрыта рубцами и шрамами, а размеру мышц (и некоторых других частей тела, насколько можно было видеть сквозь рваную бедренную повязку) позавидовали бы и легендарные титаны.

Могучий воин что-то пророкотал на местном языке в сторону задохлика. Тот ничего не ответил, лишь моталась из стороны в сторону голова. Дикарь скулил как щенок, который вместо обещанной подачки со стола получил смачный пинок в нос. Здоровяк еще несколько раз что-то рассерженно прокричал, постоянно колотя себе в грудь кулаком и почему-то указывая при этом на пленницу.

Тощий не возражал. Вообще желал, чтобы здоровый парень как можно быстрее оставил его в покое.

Неожиданно Гиза поняла, что чувствует настроение несчастного туземца. Речи не шло о чтении мыслей, но общий эмоциональный фон несчастного вполне улавливался. Сосредоточившись, Гиза открыла в себе еще больше нежданных талантов: она даже могла видеть нерезкие, но вполне понятные образы, как будто просачивающиеся сквозь голову маленького туземца. Сейчас он был в панике: кто-то (его отец?) заставил провести ближайшие несколько лет с чужестранной женщиной, бледной как смерть, с кривыми глазами и противными тонкими губами, напрочь лишенными жизни.

И этот кто-то (теперь действительно ясно, что именно отец) хочет, чтобы он, Унра-а-унда, жил с этой ужасной женщиной как с женой! А еще этот амбал Гуэмба грозит убить его, если он не выполнит волю отца. Впрочем, этот же Гуэмба обещает, что время от времени будет наведываться в гости к новоиспеченной супружеской паре и по мере сил и возможностей помогать мужу ублажать свою избранную. Всеми данными от рождения ему, Гуэмбе, возможностями. А они у него велики: как силой, так и размерами.

Гиза вспомнила, как после этой фразы здоровый дикарь захохотал и, сделав неприличный жест, удалился. Хлопнула входная дверь, снаружи звякнул запор.

Так вот что придумал старый колдун. Он знает, что его кровь течет в жилах только одного сына. Слабого, непутевого, никудышного воина – но неглупого, сметливого и расчетливого. Как и отец много лет назад. Действительно, из Унры-а-унды вышел бы достойный продолжатель дела Повелителя демонов. Но в планы Гизы семейная жизнь в отсталом племени пока не входила. Тем более в доме времени, растрачивая годы и десятилетия, пока в реальном мире проходили недели и месяцы.

Пользуясь запуганностью темнокожего юноши, Гиза решила попробовать на нем свои вновь обретенные таланты. Прикрыла глаза, сосредоточилась и послала в сторону черного заморыша картинку.

Эффект превзошел ожидания. И без того забитого туземца буквально затрясло. Кожа посерела насколько это вообще возможно у настолько черного человека, а большие глаза вовсе полезли из орбит, явно стараясь спрятаться где-нибудь за затылком. Пухлые обескровленные губы залепетали какие-то заклинания, изгоняющие духов. Возможно, на Миландру бы они и подействовали (все-таки у парня шаманская кровь!), но Гиза относила себя к роду людей, поэтому никуда изгоняться не подумала. Наоборот, еще добавила несколько видений несчастному. В пару к отосланному ранее образу великой воительницы (что было отчасти правдой), девушка обрисовала в красках, как она будет издеваться над своим муженьком в первую брачную ночь.

Удар пришелся в цель. У парня и так были нелады с женским полом – оно и понятно, иначе бы он уже давно подарил своему папеньке внучат-наследников, − но теперь он и вовсе потерял все данные природой возможности. Из угла, куда он забился подальше от «мертвой женщины», донесся запах мочи.

Оставался последний аккорд. Гиза расслабилась и сделала вид, что уснула. Через несколько минут, когда темнокожий муженек начал приходить в себя, она тихонечко, не открывая глаза, послала ему следующую картину. Она внушала тощему, что вот прошло несколько дней, он по-прежнему не может приблизиться к назначенной жене, а ведь приказ отца гласит заставить ее родить от него как можно быстрее! А тут еще злобный Гуэмба ломится в дверь, рассчитывая изнасиловать его женщину, окончательно опорочив имя Унры-а-унды. Он лишит отцовского покровительства, а значит – уничтожит. Только заступничество главного и единственного колдуна племени еще как-то сохраняло жизнь нескладному сыну вождя.

И тут же – новая картинка. Аккуратная, исподволь. Как будто, это неожиданно пришло в голову пусть и слабому, но умному молодому человеку.

«А что, если освободить пленницу, а отцу сказать, что она каким-то таинственным образом вырвалась и убежала? Вполне может сработать, ведь мертвец куда как сильнее обычного человека! Это общеизвестно!».

Парень колебался недолго. Он еще раз все взвесил, потом проверил нет ли никого за дверью и тихонечко, стараясь не шуметь, начал подкрадываться к якобы спящей белой женщине. Гиза старательно держала веки сомкнутыми, а дыхание – медленным и ровным. Для человека, прошедшего школу хашшишинов, это пара пустяков. Куда сложнее было не рассмеяться, представляя себе этого бедолагу.

Темнокожий парень покопался в разложенных на полу предметах, нашел что-то похожее на нож. Гиза почувствовала его совсем рядом, на секунду даже мелькнула испуганная мысль: а не вздумает ли муженек прикончить ее для надежности? Но от чернокожего веяло таким страхом, что он и подумать не мог об убийстве. Тем более ему было невыгодно представать перед отцом в роли женоубийцы. Тот требовал оплодотворения, а не убиения.

С веревками, стягивающими руки Гизы, этот неумеха возился минут десять. Пару раз даже кольнул скверно заточенной железкой девушку в бок, но Гиза стоически «не заметила» царапин. Еще не хватало, чтобы он и испугался и бросил свое дело на полпути. Это даже хуже, чем бросить на полпути дело, возложенное на него отцом!

Наконец, крепкие путы ослабили хватку. Парень отпрянул от арабески, испуганно прижал к груди и клинок и сейчас мучительно думал – как бы избавить себя от присутствия нелюбимой жены? Гиза не стала скромничать и помогла темнокожему парню внезапным пробуждением и сокрушительным ударом ногой в голову из положения «полулежа, прислонившись к стене». За такой удар мастера боевых искусств Ордена хашшишинов приняли бы у нее выпускной экзамен без дальнейших испытаний.

Черный задохлик рухнул на пол лицом вниз, нелепо поджав руки под живот. Потом заскулил, задергался, и секунд через пять затих. Девушка перевернула тело, из-под которого тонкой струйкой вытекала кровь – в точности такая же, как и у белых, и желтых и любых других людей.

Черный парень был неудачником не только в личной жизни, но и вообще. Умудрился так упасть, что сам себя проткнул совершенно неприспособленным для этого ножом. Нелепым, скверно заточенным клинком, который судорожно сжимал у груди, освободив пленницу.

«Что ж, значит действительно судьба», − подумалось девушке. − «Может быть, так и правильнее. Миландра велела убить шамана и сына, половина дела уже сделана. В конце концов, целенаправленно убивать парня было бы куда тяжелее».

Гиза как смогла замоталась в обрывки одежды и юркнула в соседнюю комнату. Если ее не обманывало обретенное недавно «внутреннее зрение», в одном из углов дома есть когда-то обвалившийся а потом плохо заделанный фрагмент стены. Вполне можно расковырять вот этим ножом. Этим нелепым орудием судьбы – еще теплым и мокрым от крови несчастного Унры-а-Унды.