Текст книги "Лифчик для героя. Путь самца - 2."

Автор книги: Роман Трахтенберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Один раз – не «адидас»

– Вовочка, пойдем трахаться?

– Пойдем, только ты меня за руки держи.

– А ты что, боишься?

– Нет, просто, когда со Светкой из З-б трахались, она у меня все фантики из кармана стырила.

Сегодня в гости к нам с мамой пришел дядя Леша. Он работает вместе с отцом, но на сей раз они оказались в разных рейсах. Дядя Леша – ходячий праздник, он всегда заваливается с шампанским, фруктами, большим тортом и скабрезными историями, а сегодня еще и с молодой женой Наташей. Мама накрыла стол, меня позвали за компанию, все-таки скоро пятнадцать – почти взрослый, а дядя Леша сказал, что вообще пьет с тринадцати! При этом отодвинул фужер с шампанским и достал из внутреннего кармана пиджака бутылку водки.

...Вслед за первым пузырем пошел следующий, дядя Леша болтал без остановки. Чем больше алкоголя – тем похабнее анекдоты.

– Боцман приходит в публичный дом, снимает проститутку. Она у него два часа сосет и говорит: «Да у вас же не стоит!» А он ей: «Мне и не надо, чтобы стоял. Мне надо, чтобы блестел».

Жена его смотрит на меня как-то странно, отчего я нервничаю. Выбрал момент и вышел в ванную, проверить, все ли в порядке. Вроде все. Волосы причесаны, рубашка чистая, следов косметики на лице нет. Только собрался назад, как она сама появилась в дверном проеме. Проскользнула в ванную и защелкнула шпингалет. Не успел опомниться, как почувствовал ее губы на своих. Ничего себе! Она же старая, ей лет двадцать пять!.. А через минуту она выпустила меня и немного удивленно отпрянула.

– Ты чего такой? – шепотом спросила она.

– Какой такой?

– Ну... ты волнуешься, что ли? Ты первый раз, что ли?

– Я в девятом классе, – невпопад ответил ей. Выглядеть полным лохом не хотелось. Тем более что целоваться мне, кажется, даже понравилось.

А на кухне бас дяди Леши не замолкал.

– И вот познакомились мы с девчонками в Таиланде, – ну, неженатая часть нашего коллектива – выпили, поболтали. А они такие куколки, такие лапочки. Только Петрович зажал одну, а ЭТО – МУЖИК!

Слух мой улавливал обрывки странного разговора, идущего на кухне. О чем они говорят?! О чем?!!!! Рванув к двери, оказался в объятиях Наташи, решившей, что юноша проявил, наконец, нужный напор. Она вцепилась в меня с ответной страстью.

– Так вот наш Петрович... – Дядя Леша приглушил голос, теперь я не слышал слов, но оторвать Наташу слишком грубо не решался, кроме того, поцелуй взволновал. Тем не менее очень хотелось узнать, о чем рассказывает ее муж.

– Пошли, а то нас давно нет. Сначала ты иди. Я потом, – вдруг прошептала Наташа.

Слава богу! Я рванул на кухню, где рассказывалось продолжение пикантных приключений политически подкованных советских моряков.

– А там всегда так: если телка клеится на улице и при этом очень даже ничего – точно трансвестит... то есть мужик, переодетый бабой, или транссексуал – это когда парню все его хозяйство – чик! – и отрезали.

– Зачем? – изумлялась моя мать.

– Как зачем, а жить-то на что? Баба всегда своей мандой заработает на жрачку, а для мужичков работы нет. У них целая трагедия, когда рождается мальчик. Вот они в детстве парней в девок и «перековывают»...

...Они засиделись допоздна, и мама оставила их ночевать. Тем более что дядя Леша идти уже не мог. Втроем; я, мама и Наташа – мы тащили его обмякшее тело в свободную комнату. А ночью...

В нашей квартире можно много чего проделать, оставшись не пойманным. Моя комната на отшибе. Я уже засыпал, когда кто-то вошел в комнату и на ощупь двинулся в мою сторону, а, подойдя к постели, нырнул под одеяло.

– Тсс, – взволнованный голос Наташи. – Молчи, а то всех перебудишь.

Кричать я и не собирался, впервые женское обнаженное тело оказалось так близко от меня, и это сильно волновало. Она знала что делает. Я не сопротивлялся. Было и любопытно, и приятно, и страшно одновременно. Куча противоречивых чувств. Когда все случилось, я был весь мокрый от пота, сердце едва не выпрыгивало. Во второй раз все получилось намного лучше.... Вернулась к мужу она только под утро, оставив меня в полуобмороке.

По странной иронии судьбы в один день я и узнал о существовании мужчин, переделанных в женщин, и одновременно стал мужчиной.

Здравствуйте, я ваша тетя!

– Я поцелую тебя... Потом. Если захочешь!

Цитата из известной комедии с переодеванием

...Если вчерашней ночью мою постель посетила тетя Наташа, то сегодняшней – пришла ОНА. Причем в бешенстве и готовая рвать подушки зубами. Кровать превратилась в поле кровавой битвы: с одной стороны выступало мое чувство гордости, ведь все мои одноклассники еще были девственниками, а я стал героем в их глазах, но с другой – меня гложут вина и раскаяние. Половой акт против моей природы, да еще – подумать только! – с женой лучшего друга отца?! Вдруг когда-нибудь она признается мужу?!! Крепкие татуированные кулаки дяди Леши маячили перед моим носом.

Легкая победа уже не радовала и не казалась такой уж легкой. К тому же не имела ровным счетом никакого значения. Ничего, кроме раскаяния и омерзения. А еще появилось чувство, что мое молодое мужское тело живет отдельной жизнью от желаний, разума и души неопытной женщины, которой я на самом деле являюсь. Я становился кем-то другим, вернее понял, что СТАЛ кем-то другим. С некоторых пор даже думаю о себе в женском

роде. Все правильно. ВЕДЬ Я – ЖЕНЩИНА!!!

* * *

Мамин пуфик растормошила целиком. И почему она носит то, что мне совершенно не подходит?! Какие-то старушечьи кофточки, юбочки. Но слава богу, что хотя бы не следит за выброшенными шмотками, и значит, с ними можно делать что угодно. Подшить, подрезать... И я взялась за ножницы, спасибо матери, умею с ними обращаться. ...Юбки укоротила, выбрала блузку. И еще... решила надеть белье. Надо компенсировать вчерашнюю ночь, забыть Наташу. Правда, бюстгальтер большой, и пришлось завязать тесемки узлом на спине. Осталось напихать ваты в чашечки, и получилась настоящая грудь!

«Как ОН мог? Как?!! Просто немыслимо!!!» – Я ужасно зла на НЕГО.

...Черт! В тишине квартиры раздался телефонный звонок. Снимаю трубку.

– Да?

Але! Это ты? – Вкрадчивый голос Наташи ни с кем не спутаешь. – Я уже соскучилась, а ты?

...Я? Интересно, что бы ОН сказал сейчас? Что вообще должен сказать мужчина в такой ситуации? Точно не то, что собираюсь ответить Я.

– У меня много уроков... и... мама дома.

ОН где-то внутри меня взбунтовался. Ну конечно, приятно ведь рассказывать пацанам в школе, что ты уже переспал с женщиной. Повышает рейтинг. А то, что ее муженек может оторвать нам голову, об этом ОН не думает?

Да не бойся, можешь прийти ко мне. Мой ушел в гости, значит, завтра до обеда я одна. Ты ведь знаешь, где мы живем, – Наташа не унималась.

– Я правда... не могу.

– Если не можешь остаться на ночь, приходи сейчас, а вечером пойдешь домой. Хочешь, бери с собой учебники, я помогу с уроками, – она засмеялась.

Господи, когда ты от меня отвяжешься? Ну до чего же бабы липкие и приставучие! Вот Я – не такая! Сейчас подтяну колготки и никогда не буду сама звонить парням. Вести себя так – недостойно! Она просто шлюха! Но надо ей что-то сказать, чтобы не обиделась, а то заподозрит что-нибудь.

– Меня мама... просит помочь ей... У нас... у нас уборка.

– Ой, ну как знаешь. Передумаешь, звони.

– Хорошо. Когда освобожусь.

Я с облегчением положила трубку. Что за женщины!

Убей мою подругу...

Подруга подкинула проблем, сука!

Подруга подкинула проблем, шлюха!

Из песни группы «Два самолета»

Прошли те времена, когда желания переодеваться женщиной и думать о себе в женском роде казались мне чрезвычайно необычными. Я понимал, что со мной; точно знал, что не один такой и что за границей в «загнивающем капитализме» делают операции по смене пола. Да только мне это ничего не дает. Я живу в стране, где статья за гомосексуализм работает на полную мощность. Пусть я не гей, но кто станет разбираться в тонкостях!

«Доктор, мне кажется, что я гей». – «Вы что, известный модельер?» – «Нет». – «Тогда, может, художник?» – «Нет» – «Так вы артист?» – «Да нет же, я простой инженер!» – «Голубчик, тогда какой же вы гей? Вы просто пидарас!»

Друзья донимают, почему не завожу себе бабу. Ведь я же «раньше всех лишился девственности, а теперь хожу, как лох, один». Им легко говорить, у них одно желание, а вот у меня... Я старше их всех, ведь во мне живут две личности...

...Мама сегодня уехала на целый день. МОЕ ВТОРОЕ Я уже скребется и тащит к столику с косметикой. Я еще не решил, как поступить, а руки – словно ими управляет кто-то другой – сами начинают копаться в материнской косметичке.

«Чего ты трусишь? – ОНА красит ресницы и, довольная собой, болтает. – Ты же видишь, даже мама за все годы не заметила, что косметика убывает. А когда однажды мы нечаянно порвали ее платье и зашили, так она опять ничего не увидела...»

«Но меня не раз могли поймать!»

«Но ведь не поймали же! Розовые тени мне идут больше, чем голубые. Жаль, мама всегда покупает одни и те же цвета, не любит экспериментировать. Если бы посоветовалась со мной, я бы многому сумела научить ее. Почему-то замужние женщины ленивы. Я не буду такой». «Ты? – Я начинал злиться. – А какой ты будешь?! Как ты можешь БЫТЬ? Ты никто! У тебя нет будущего!»

«Зато у меня есть настоящее, а у тебя его нет!» – жестко ответила ОНА.

Это была правда. Горькая, страшная, способная довести до отчаяния, до самоубийства... Если нет настоящего, если ты не живешь, так зачем оно нужно – какое-то неизвестное будущее? А я ведь и не жил, вернее, только и жил ожиданием того, когда мать уйдет из дома, чтобы закрыть все шторки, напялить один из материнских париков и ее обноски. Потом смотреться в зеркало, шляться по дому и представлять себя другим человеком. Но зачем? Если этот человек живет только за закрытыми шторами? Если он почти что миф? Выдумка? Что если все, о чем грезишь, ненастоящее?

«Но только в этом ненастоящем и есть жизнь!» – неожиданно вставила слово ОНА.

Я не ответил. Мысль, что вот так можно провести годы, десятилетия, совсем не грела. Проводить все свободное время дома, смотреться на себя в зеркало и разговаривать с собой. Да – именно с собой... К черту! Я швырнул парик и пошел в ванную.

«Нет!» – ОНА зло глянула на меня из зеркала, но я открыл воду и сунул лицо под кран.

Буду ТАКОЙ, нет – таким, как все. Раз родился мужчиной, надо думать о себе в мужском роде. Стану МУЖИКОМ!

* * *

В первую очередь взялся за поиск «мужских» профессий. Одной из первых в моем списке стояла работа следователя. Детективы я обожал. Но в юридическом, куда сунулся с документами, конкурс оказался десять человек на место. Между собой соревновались медалисты, а я окончил школу, хотя и на «отлично», но без медали. Поняв, что шансов на юрфаке нет, с ходу поступил в ЛИАП, Ленинградский институт авиаприборостроения.

Мама на радостях устроила праздник. Мы поехали к бабушке, по дороге заехали в кондитерский, а потом еще решили сделать ей подарок и зашли в косметический магазин. А там... Я как загипнотизированный уставился на витрины: блеск для губ, перламутровый лак для ногтей... Вот оно, единственное, что нужно мне в жизни, и то, чем я никогда не смогу по праву пользоваться. Я неожиданно осознал, что если останусь дома, то не переборю себя. Вечно буду рыться в косметичке матери, посещать парфюмерные отделы, притворяясь, что ищу подарок жене, рассматривать витрины с бельем... Чтобы от всего этого избавиться, надо бежать куда-нибудь на Северный полюс. Если уж жечь мосты, то по-честному. Лишить ЕЕ сразу всего; кто ОНА без искусственных локонов и чужих помад, без одежды и обуви, с коротким «пионерским» ежиком на голове?..

Мама и бабушка еще не покончили с первым куском торта, как я уже решил, что уеду в город N-ск, где есть училище МВД, буду учиться на опера. Очень мужественная профессия, а главное, в мужской общаге точно не будет залежей чулок и помад и не будет ни возможности, ни желания переодеваться. Но в тот радостный вечер я не решился сказать о своем решении...

Опускаю здесь реакцию мамы на то, что я забрал документы из института. Хорошо еще, что отец был в плавании, а иначе... Родные пугали меня, как только могли. После их обработки «в бой» включились друзья семьи: они отговаривали тем, что работа опера опасна и мало оплачиваема и что более дикий выбор сложно представить. Говорили, что в общежитии среди бывших ПТУшников и трактористов жить невозможно и что в Ленинграде тоже есть такие училища... В итоге их успокоили мои обещания, что после училища пойду снова поступать на юридический.

Училище в городе N-ске, на первый взгляд, соответствовало красочным рассказам родни. А на второй – превосходило их. Вонючая казарма, называемая общежитием, столовая со здоровенными крысами-мутантами, спортивные площадки с покосившимися баскетбольными стойками, зассанный душ и обосранный туалет. Короче, здоровый мужской дух и... очень большое количество придурков. Один рассказывал приемной комиссии, что приехал учиться на директора колхоза, второй – на директора винного завода, двое на космонавтов. Я долго не понимал, то ли они вправду кретины, то ли тут кроется какой-то прикол, который мне пока неизвестен. Вскоре тайна выяснилась: те, кто приехал поступать сюда, автоматически получали отсрочку от армии. К сожалению, учиться они тоже не хотели и потому ломали комедию. Ведь пока здесь с тобой возятся, армия, хотя бы на время, остается для тебя в стороне.

Зато в здешнем здоровом климате, при больших физических нагрузках и полном отсутствии одиночества, мне некогда было размышлять о том, женщина я или кто. Десять километров по пересеченной местности с автоматом в руках – и ты становишься настоящим бойцом, пусть сквозь твои светлые глаза отчетливо видна задняя стенка черепа, зато у тебя крепкий сон! А при пробуждении первая мысль только о жратве. Да и сны не отличаются разнообразием. Снятся куриный супчик, домашние пельмени, жареная картошечка с грибами, заедаешь ты все это бутербродом с колбасой (такой, знаете ли, огромный бутерброд – размером в батон, а посередине сервелат)... Просыпаешься и понимаешь, что жуешь подушку.

Постепенно преподаватели стали выделять меня из толпы студентов. Учился я лучше всех. Уже через полгода назначили старшиной взвода, еще через полгода меня ждало следующее повышение... А вскоре я узнал ужасную вещь. Училище лишь официально готовило оперативников, а на самом деле после окончания учебы всех, в лучшем случае, ждала «карьера» конвоира...

Я решил уйти. Руководители долго отговаривали, мотивируя тем, что армии нужны думающие бойцы. Обещали, что не стану сидящим вертухаем, тупо рассматривающим зэков через прицел; у меня может сложиться прекрасная карьера... Вплоть до начальника лагеря... Но я не хочу. Какая разница, простым конвоиром или начальником конвоя, все равно противно. Вернулся в Ленинград, правда, в ЛИАПе решил не восстанавливаться, ведь тогда придется объяснять свои странные метания. И потому поступил в ЛИТМО (Ленинградский институт точной механики и оптики). Мама была очень довольна, что я снова дома и учусь в хорошем вузе. А вот ОНА – я почувствовал это, как только вошел в квартиру,– снова встрепенулась и подняла голову. И шестым чувством понял: ОНА МНЕ ОТОМСТИТ...

Как вспомню – так вздрогну

 
Вот это стул – на нем сидят,
Вот это стол – за ним едят.
Вот это водка – водку пьют,
Вот это бабы – их ебут.
 

Я так развеселился, читая про армейский дебилизм, что даже отвлекся от проблем с работой. Как говорил Платонов: «Армия – это глубокая народная задумчивость». Все служившие знают: армейские воспоминания никогда не сотрутся из памяти, и в любой пьяной мужской компании тебя поймут и поддержат разговор о веселой военной деградации. Конечно, эти изменения, к счастью, оказались обратимыми в отличие от курсантского регресса. Но никто из моих знакомых, слава военному Богу, не учился в подобных заведениях, зато в армии отслужили многие. И воспоминания о дивных армейских буднях буквально «накрыли» меня.

...Помню, как к нам в батальон связи нагрянули в гости родители моего сослуживца. Дело происходило сразу после присяги, и молодого бойца с друзьями отпустили в увольнение на выходные побыть с предками. Те в интуристовской гостинице сняли отдельный номер для сына и его гоп-милитари-компании, чтобы они, не стесняясь взрослых, смогли бы с чувством и воодушевлением отметить начало военной службы.

И бойцы отпраздновали!

...Лучи утреннего солнца, пробиваясь сквозь пары алкогольного тумана, стоявшего в комнате, осветили бодунистически-хаотическое расположение казенного имущества. Завязанные узлом подушки, перевернутые кровати, а посреди действа стоял тяжеленный огромный полированный стол, в центре которого теперь зияла дыра, словно на нем разжигали костер войны. Было ли ристалище или «просто приходил Сережка – поиграли мы немножко», оставалось загадкой; но то, что дыра имелась, – это, как говорится, фак на лицо, или хуй на рыло.

Молодые воины почесали опухшие репы и уткнулись в прейскурант, висящий на стене и сообщавший, сколько придется заплатить за порчу имущества. «Стул, скатерть, утюг, покрывало... » – все это стоило не так дорого. А вот стол – целых триста рублей!!! Деньги по тем временам просто бешеные! Надо было или платить, или, изъебнувшись, придумать какой-либо оригинальный выход из безвыходной ситуации. Они выбрали второе и, заплетя свои мозговые извилины в пучок креативного кабеля, довели дело до безнаказанного завершения.

Когда дежурная пришла принимать номер, он был чисто прибран, и свободного места в нем стало намного больше.

– Тут стоял стол! – заявила она.

– Какой стол? – искреннее изумились солдатушки.

– Большой!

– Но если бы он тут был, то и сейчас бы стоял? Правильно? Почему же его нет?

– Вы его испортили, – смекнула дежурная.

– Но тогда бы он стоял здесь испорченный, – аргументировали бравы ребятушки.

– Да, но... – Она не знала, что еще сказать.

– Согласитесь, мы же не могли его вытащить мимо дежурных, которые на каждом этаже. Мимо консьержки, охраны... Разве такое реально?

– Нет, – неуверенно ответила женщина, в очередной раз обводя глазами комнаты и складывая в уме все «за» и «против».

– Значит, никакого стола не было! – подвели итог бойцы и ушли, оставив медитирующую дежурную в полной растерянности.

А ларчик-то просто открывался, прямо-таки гениально.

Они, конечно, сначала долго ломали свои остриженные бошки, как избавиться от этого прожженного компромата; с балкона его не выкинешь – люди внизу ходят; по этажам не потащишь – везде охрана. И было принято циничное решение распилить его на кучу мелких частей и частюшечек и потихоньку – в пакетиках и рюкзачках – снести расчлененку на помоечку.

СВАДЬБЫ, ДЕТИ И РАЗВОДЫ

Поединок

 
Скрестим наши шпаги,
не ради отваги,
а ради порядка
и дружбы в отряде.
 

Девиз отряда «Мушкетер» п/л «Чайка»

К счастью, свободного времени нет. Кроме института серьезно занимаюсь фехтованием, а ЗАТАИВШАЯСЯ ДЕВУШКА обиженно молчит, притаившись как гадюка в кустах.

Сегодня у меня появился новый спарринг-партнер.

– Виктор, – представился он.

Мы пожали друг другу руки. Рукопожатие у него крепкое, руки длинные, и сам он немного выше меня. К тому же оказалось, что он, как и я, предпочитает встречные атаки. Но когда двое вооруженных людей бросаются друг на друга – это страшно. Клинки могут сломаться, надо быть внимательным, чтобы не поранить партнера. Я все это прекрасно помнил, когда мы пошли друг на друга...

«Между прочим, он красавчик», – вдруг прямо под руку ляпнула ОНА.

Я настолько не ожидал, что замер; чужой клинок тут же больно впился мне в плечо, я отскочил и чуть не упал. Какого черта?! Ладно ОНА появлялась дома, но говорить что-то в тот момент, когда на меня летит вооруженный противник?! Совсем дура! Решил не реагировать и снова пошел в бой.

«Красавчик, и здоровый к тому же», – опять вякнула ОНА.

«Не слышу, не слышу!» – завопил я внутри себя.

– Вы убьете друг друга! – вдруг заорал тренер.

До меня его крик дошел лишь через секунду.

Оказывается, сопротивляясь ее голосу, я развил

необдуманно высокую скорость нападения, Виктор же в свою очередь тоже нападал на меня, и мы едва не покалечили друг друга.

Я решил уйти с тренировки, сославшись на то, что заболел живот. По дороге домой у меня с НЕЙ состоялась крайне неприятная беседа.

– Зачем же уходить? Он же такой видный и интересный! – вякала НЕВИДИМАЯ ВЛЮБЛЕННАЯ.

– И поэтому подставляешь меня?

– Не подставляю. Просто у него свое место в спорте – он мальчик. А ты же девушка. Ты все время напрасно пытаешься убить женскую сущность: то лезешь в казармы, то со шпагой носишься. Что еще выдумаешь? Может, станешь трактористкой-бульдозеристкой? Или дальнобойщицей, шахтершей-откатчицей?..

– И стану!

– А смысл?!

– Стать лучшим!

– Чушь. Тебе не нужны никакие спортивные победы, тебя на самом деле интересует совсем другое: чтобы Виктор влюбился в тебя и пел дурным голосом серенады под твоим балконом, бегал, как собачка, следом и дарил цветы. Вот та победа, которую ты жаждешь, а спорт?.. Это просто либидо.

– Молчи, чудовище. Ты ломаешь мою жизнь!

– Нет. Ты гробишь мою! Как хорошо было бы...

– Пошла... на хуй!

– Я бы с удовольствием! Да и ты не против, но...

* * *

...Тренировок жду с нетерпением и партнера не меняю. Мне достается по рукам и ногам, но это мелочи, а страшит только любовь. Чтобы ее избежать, я и совершаю бесчисленные нападения на человека в маске.

– Стой! – резко кричит тренер.

Замираю. Мой клинок уже нырнул под его тренировочную маску, а они у нас старые и дешевые, Виктор застыл, и я испугался, услышав, как со звоном падает его оружие. Я убил человека?!

Нет. Он снял маску, клинок лишь поцарапал его шею, но не прошел дальше. Я помог ему стереть выступившие капли крови и вдруг понял, что испытываю сильное желание поцеловать его гладкую кожу.

– Встречная атака при правильном противнике обречена на провал! – Тренер суетится рядом с нами, и это помогает мне отвлечься. – А мастера спорта вообще не делают ошибок, на которые вы вечно рассчитываете.

Тренировка закончилась. Стою под душем, стараясь не смотреть на обнаженное тело Виктора. Завтра у нас серьезный бой, по очкам мы с ним ровня, и для получения «мастера» нужна еще одна победа в городских соревнованиях. Еще один бой нужно выиграть. Кто победит, тот и «мастер». Для него очень важно обойти меня. А мне... сука, что сидит внутри меня, которую я сейчас просто ненавижу, вопит, что мне нужна только «женская» победа. И хочу я только одного: чтобы он сейчас накинулся на меня, обнял, поцеловал да, наконец, изнасиловал, черт возьми!.. Но как?! Я не хочу, не приемлю, не желаю никаких гомосексуальных контактов!!! А моё тело – оно не дает никаких других возможностей.... Я с отвращением глянул вниз на тот отросток, что болтался где-то внизу, – вот он, корень зла всей моей жизни, ее главная боль и беда!

– Ты сам все понимаешь! – ОНА стояла здесь же рядом с нами в душе. Капли стекали по парику и падали на платье не по размеру.

Впервые мне не хотелось с НЕЙ спорить, ОНА права. Только дальше-то что?! Что дает мне ЕЕ правота, да и моя тоже? От осознания проблемы становится только больнее. Лучше бы вообще не задумываться ни о чем! И дальше заниматься спортом, учебой. В сущности, пока нет времени думать – жить гораздо легче. Но стоило появиться мужчине, вызывающему у меня интерес, как ОНА тоже появилась... Ничего. Завтра я стану мастером спорта, и Виктор исчезнет из моей судьбы, у меня будут новые партнеры по тренировкам, и все забудется!

...Кажется, полгорода собралось во дворце спорта. Разумеется, основная масса зрителей, главным образом, состояла из родственников, родителей, одноклассников и друзей. Я и сам поехал с мамой, то есть она решила поехать со мной. Правда, родительница даже не переживала за соревнования, полагая, что вариантов тут нет – первое место будет за ее отпрыском. Я тоже не сомневался в собственной подготовке, но меня все больше начинали мучить иные сомнения – а зачем мне этот спортивный триумф? Азарт соревнований вызывает только тоску, апатию и смутную тревогу. Победа многое изменит в жизни, спортивный рост оставит все меньше времени на учебу. Все больше придется проводить его на разных сборах в мужском коллективе, что напоминает казарму, да еще полная невозможность быть с НЕЙ и... быть ЕЮ. Зато Виктор был перевозбужден от волнения, что для него сейчас серьезный минус. Когда так много ставишь на карту и слишком сильно боишься проиграть, то не можешь сосредоточиться.

– Жалко его. – ОНА вдруг подала голос.

У меня самого где-то в сердце появилось чувство практически материнской нежности к нему. Он словно глупый щенок, который не может отобрать игрушку у толпы своих братьев и бегает вокруг них, заливаясь бессильным визгливым лаем... Вдруг показалось, что я легко способен подняться над своими чувствами, они оказались такими глупыми, такими по-детски наивными и такими временными, что за них и бороться-то не стоило. Господи, мне совсем не нужна победа в спорте!... Именно с такой вот мыслью я вышел на дорожку. Виктор пошел на меня в атаку, раз, другой... Не хотелось уступать легко, пусть зрители поверят, что победа далась ему с трудом, что у него очень сильный противник!.. Я считал очки, обходил он меня ненамного, но тем приятнее для него должен был стать финал!... Упал я к концу боя. Повалился на землю, раскинув руки и ноги, как баба, которую толкает на кровать грубый возбужденный любовник. Зал ахнул от испуга. Тренер подбежал ко мне: в его глазах недоумение и разочарование, изменить ситуацию времени уже нет. Он тяжело вздыхает, а я бреду к раздевалке, пытаясь скрыть удовольствие, и вижу краем глаза, как Виктор трясет руками. Надеюсь, он хоть что-то почувствовал ко мне, заметил мое женское начало... Я стоял под душем, и хорошо, что никто не видит сейчас, как расплывается на моем лице счастливая улыбка.

– Да вы видели, как он грохнулся?! – В душевой раздался возбужденный голос Виктора, он обсуждал с кем-то бой. – Прямо мужлан какой-то! Если бы в энциклопедии было слово «мужлан», то его фото стояло бы там!

– Почему? – Это кто-то из спортсменов.

– Фехтование – утонченный спорт для аристократов! А у этого нет ни женского изящества, ни грации настоящего джентльмена! Просто какой-то тракторист, звезда колхоза! – Он зло засмеялся. В голосе самодовольство.

А я чуть не заплакал. Под водой слезы не видны.

– А наш тренер сказал, что он самый сильный на соревнованиях! – вставил реплику кто-то еще. – Его уже планировали посылать на республиканские, все удивлены, что он проиграл.

– Да он берет только тем, что здоровый как лось! Говорю вам, он примитивный орангутанг.

Я заткнул уши. Не помню, сколько простоял под душем, не знаю, заметили ли они меня. И не хочу знать.

...Мама не стала ничего говорить о проигрыше, хотя видела подавленное состояние, но, на мое счастье, не знала его причину. Как ни в чем не бывало, мы зашли в магазин, и она купила праздничный торт. Но дома, съев кусочек, тут же тактично смылась к соседке, решив, что, раз молчу, значит, хочу побыть один.

А я машинально отрезал торт и продолжил держать в руке нож. Тот самый, которым когда-то порезал руку в ночь нашей первой встречи с НЕЗНАКОМКОЙ ИЗ ЗАЗЕРКАЛЬЯ. Сейчас нож замер вблизи моего... полового органа. Как еще назвать лишний отросток тела, просто не знаю.

– РЕЖЬ! – вдруг шепнула ОНА. – Отрезай, чего тут думать?! Вызовем заранее «скорую» и откроем дверь. Они приедут, отвезут в больницу и спасут. Назад его уже не пришьют, так что придется докторам решать с тобой что-то, и в итоге сделают из тебя милую юную девушку. Такую, какие нравятся спортсменам.

Левая рука предательски дрогнула и потянулась к застежке на брюках. Но даже просто поднести холодное острое лезвие к собственной плоти оказалось невыносимо страшно.

– Зато подумай, насколько уже завтра нам станет легче! – предложила ИСКУСИТЕЛЬНИЦА.

Легче? Сегодня я упустил возможность стать победителем, да еще был назван колхозным мужланом.

– Тебе просто пора проститься с мужественностью, вот и все. Одна секунда. А боль врачи снимут сразу же. Я звоню в «скорую», давай.

Я тяжело вздохнул и медленно расстегнул брюки. ОНА вызовет врачей, нас спасут... И тут... Я посмотрел на НЕЕ, ОНА по-прежнему в парике, в том самом, с густым вьющимся волосом, в котором стояла под душем позавчера. Кудри даже не развились. И на ней то же платье не по размеру. И бюстгальтер материнский, тот, что я сам когда-то завязывал узлом на спине, потому что он большой. И внутри него старые носки... Я вдруг испугался до жути, словно увидел на кухне оживший труп. Как ОНА вызовет докторов?!! ОНА ведь ненастоящая!!! ОНА мне просто нагло лжет?!!!...

В ужасе бросив нож, я шарахнулся в сторону, закрыл глаза и уже не сдержал крик: «ИСЧЕЗНИ!!!»

* * *

Целый год ОНА не появлялась. Я не мог, не хотел знать ЕЁ, видеть, слышать. Не мог забыть ни злобу Виктора, которому просто подарил победу; ни того, что чуть не искалечил себя. Чуть позже я прочитал в медицинской энциклопедии, что обрезание полового органа может привести даже к летальному исходу! Я не понимал, как ЧАСТЬ МЕНЯ хотела покалечить меня же? И что эта же ЧАСТЬ лишила меня спортивной карьеры. Правда, тренер еще полгода после соревнований звонил и умолял вернуться, но спорт перестал вызывать интерес. Одна мысль, что снова придется встречаться с Виктором на дорожке, кажется невыносимой...