Текст книги "Трибунал (СИ)"

Автор книги: Роман Корнеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Так может, в таком случае нам стоит вернуться на Старую Терру?

Нет!!!

На этот раз эффектор и советник ответили хором. И градус настойчивости в этом «нет», определённо, с их предыдущего отказа заметно подрос.

Но почему?

Превиос, солнце, помоги навигатору Хиллари собрать мозги в кучку.

Эффектор молчала, наверное, минуту, подбирая слова.

Вы когда-нибудь слышали про нарушенную причинность?

За кого они его принимают?

Я слышал, что причинность согласно законам физики не может быть нарушена.

И да, и нет. Это одно из первичных правил отбора. Те варианты возможных физик, которые позволяют нарушать причинность, коагулируют в сингулярность ещё в доинфляционную эпоху, выживают лишь те браны, на которых успешно реализовался соответствующий запрет. Но мы с вами…

…нашу брану покидали. Теперь ясно.

Хотя ни черта космачьего ему не ясно. Деваться-то им куда теперь? Выходит, единственный способ не напороть ещё сильнее всё тот же – ложиться в дрейф и уходить в спячку, как бы ни было неприятно о таком размышлять. Вот только где, не на том же прямо месте, где вскоре угнездится треклятый фокус?

Эй Джи, на два слова.

Синтезированный голос капитана Дайса звучал глухо, как будто вокорр никак не мог настроиться на паттерны сигналов его зоны Брока. Видать, не зря его саркофаг разбудил последним, накопленные повреждения и прежние перегрузки давали себя знать.

Капитан, сорр, разрешите доложить!

Негатив. Потом доложишь.

Они с Тайреном явно были не в духе. О чём-то они уже успели переговорить, пока Эй Джи мучил пассажирок.

Слушаюсь, капитан!

Но и привычный формальный тон никого не впечатлил.

Кончай паясничать, навигатор. Ты прав, нам нужен план, но мне почему-то кажется, что с этими двоими наш план лучше не обсуждать.

Они всё равно будут настаивать на своём?

Дело не в этом, – Дайс сейчас подбирал слова не хуже Превиос, ой, нехорошо дело, тут же подумал умудрённый опытом Эй Джи, – наши интересы на время совпали, да, но надолго ли? Вспомни, зачем мы вообще здесь?

Ради триангуляции фокуса. Она успешно завершена.

Нет, шире.

Эй Джи почувствовал, что запутался.

Не могу знать.

Мы здесь затем, чтобы как можно больше узнать о том, что такое этот фокус и зачем он тут появился.

Хм, строго говоря, ничего подобного в его полётном задании не значилось, скорее это дуболому Томлину было положено выяснять нечто подобное, но допустим.

Разве Превиос и как её там, советник не доказали на деле, что они заинтересованы ровно в том же?

Если ты не заметил, фокус они в итоге героически упустили. Причём мы до сих пор понятия не имеем, чем они тут занимались до того, как мы упали им на голову. Известно лишь, что «Эпиметей» плавал в фотосфере Альционы D в тот самый момент, когда начали рваться «глубинники». Какое-то слишком уж удобное совпадение.

Как-то это всё до сих пор Эй Джи в голову не приходило.

Но без Превиос мы бы оттуда не сумели выбраться, что изменилось? Нам нужно оставаться одной командой, у нас и так проблем хватает.

Навигатор, ты не передёргивай, – Тайрен, в отличие от капитана, слов не подбирал, а говорил, как есть, – мы ни с кем не собираемся конфликтовать, тем более что Превиос ясно показала нам ещё на борту «Эпиметея», кто тут главный. Просто держи в голове, что цели у нас могут не совпадать вовсе. Строго говоря, мы до сих пор понятия не имеем, зачем они обе оказались на борту астростанции.

А ведь и правда. Ковальский, помнится, только плечами пожал на прямой вопрос. Пассажиры и пассажиры. Командование приказало отправить станцию на исходную и следить оттуда. «Эпиметей», если так подумать, идеальный наблюдательный пункт. А если надо, и точка нанесения удара. Что мешало Превиос распечатать один из тех «глубинников», когда стало очевидно, что «Джайн Ава» и «Махавира» не справляются?

Расспросить бы их об этом, да, пожалуй, командиры запретят. Эй Джи уже и так всем на борту поди надоел своей самодеятельностью. Однако он, с вашего позволения, задаст ещё один резонный вопрос.

Капитан Дайс, но в таком случае, если наша первичная цель – это по-прежнему фокус, мы должны настаивать на том, чтобы продолжить его изучение на месте. Нам нельзя покидать этот квадрант Плеяд.

Это почему? Мы больше не видим никаких следов фокуса ни в одном из диапазонов.

Мы на самом деле не туда смотрим. Мы искали следы того, нашего, исчезнувшего в глубинах чужеродной браны фокуса. Но мы оказались в прошлом. Тут-то он ещё не исчезал!

Логика была безупречна. Но коммандер с капитаном в ответ только хмыкали, помалкивая. Шла минута, другая. Эй Джи хотел было уже попробовать зайти с другой стороны, уж больно затянулась пауза, но тут оба командира словно бы синхронно приняли какое-то решение, разом переключая канал на общий.

Превиос, советник, флот-лейтенант Хиллари только что предположил, что мы уже нарушили законы причинности, самим нашим фактом присутствия здесь создав логическую петлю.

Эй Джи, который ничего подобного не утверждал, еле удержался от того, чтобы тут же начать отнекиваться. Хватит с него на сегодня глупостей.

Поясните.

Поскольку здесь-и-сейчас нет ни малейших следов фокуса, он появится в этом квадранте позже. Или, что ещё хуже, не появится вовсе.

Эй Джи на этом окончательно упустил нить. Но Превиос, судя по всему, вполне успевала за рассуждениями капитана

Продолжайте.

Поскольку в момент проецирования мы почти наверняка нашумели на всю галактику, предполагаю, что нейтринный паттерн нашего обратного проецирования засекли уже все без исключения детекторы в этом секторе Шпоры Ориона, да куда там, скорее всего нас было слышно даже по ту сторону Ядра. Это место уже помечено.

Очевидно.

Но раз оно помечено, неужели фокус просто так случайно очутился бы именно в данной точке? Если нам повезло, то я готов поставить все крафты Адмиралтейства против нашего ржавого корыта, что эта тварь прибудет сюда очень скоро. Это мы её, по сути, и привлекли. Повторюсь, если нам повезло. Если же нет…

…то мы уже изменили будущее, и в таком случае фокуса бы здесь не было и через тысячу ваших оборотов.

Детский голосок ирна прозвенел во вновь навалившейся на них тишине канала. Прозвенел и замер, будто испугавшись своей развесёлой неуместности.

Эй Джи готов был в тот миг провалиться сквозь днище собственного саркофага. Это же он это всё учудил, не спросясь повернув при попытке проецирования фазу. И пусть никто из команды ему покуда за это в лицо не сунул, но самому Эй Джи теперь с этим жить. Навигатор, сломавший целую вселенную.

Не будем пока забегать так далеко вперёд.

Скрипучий голос Тайрена, обыкновенно раздражительный и беспрекословный, отчего-то стал вдруг сдержанным и даже успокаивающим. Что старый хрен задумал?

Ответьте мне на один вопрос, советник.

Не обещаю, но мы можем попробовать поиграть в эту игру.

Ясно, что-то заподозрила. Ирны не меняются ни при каких обстоятельствах. Разве что «солнцем» на этот раз не величала. Но Тайрен, не моргнув глазом, продолжил:

Не может ли случиться такое, что ирны на самом деле куда больше осведомлены о природе фокуса, чем вы хотели бы нам продемонстрировать?

С чего бы такие подозрения?

Ну, вы оказались на борту «Эпиметея» явно не от скуки. Весьма странное времяпровождение для посланника другой цивилизации – забраться поглубже в корону заурядного бело-жёлтого карлика. Вас в этой миссии с самого начала что-то весьма интересовало. Нечто весьма конкретное. Не поделитесь, что именно?

Ох, милый, знал бы ты, насколько мои обязанности советника на самом далеки от подобных приключений.

И всё же. Вы здесь явно неспроста. Мы побывали в неслабой переделке, еле выбрались, но вы по-прежнему чего-то ждёте, причём отчаянно это скрывая. Чего ещё, тьма вас задери, можно ждать в нашем положении? Мы в тысяче лет полёта светового луча от ближайшего космического корабля. Мы тут совсем одни, даже фокус этот от нас сбежал. Можно уже хоть на минуту забыть про свои секреты и сделать задачу тех, кто вам доверился, хоть немного проще? Вас же на самом деле ничуть бы не испугало, если бы Эй Джи изменил наше прошлое, не так ли?

Советник молчала, затягивая паузу донельзя. Но потом всё-таки соизволила ответить:

Я бы на самом деле очень надеялась на то, что навигатор Хиллари всё-таки изменил наше общее прошлое. Но увы, мне предельно очевидно, насколько это предположение далеко от воплощения в жизнь. Ваша реальность на месте, человеки.

Только тут её голос предательски дрогнул.

«Наша». Теперь стало понятнее. Будьте любезны, советник, донесите всем собравшимся, а в особенности эффектору Превиос, какого рода вы советник, раз уж вы соблаговолили быть столь откровенны?

Эй Джи сжался в комок. Что Тайрен творит? Эта мелкая тварь может, при желании, разнести их шлюпку на атомы, даже если Превиос решится ей помешать.

Но ирн уже ответила, чеканя каждый слог своим звонким детским голоском:

Если бы я до сих пор не изменила своего мнения и оставалась исключительно в роли советника, я бы, коммандер Тайрен, разумеется, даже не снизошла до ответа на подобные вопросы. Но когда мне сообщили тот квадрант Скопления Плеяд, где вы с капитаном Дайсом собирались провести триангуляцию фокуса, я всё-таки изменила своё отношение к собственной роли во всём этом. Так что на астростанции «Эпиметей» я оказалась уже исключительно как частное лицо. И после знакомства с эффектором Превиос лишь ещё больше утвердилась в правоте своих суждений. Но вы же не об этом хотели спросить?

Тайрен вздохнул. Терпение его уже явно было на исходе.

Я уточню свой вопрос. Чей именно вы советник?

До последнего времени я являлась советником Симаха Нуари, соорн-инфарха Сиерика.

Эй Джи не поверил своим ушам. Опять трёпаные спасители. Ну куда же без них.

Но погодите, Симах Нуари же покинул Галактику, вместо него остался этот, как его…

Нуль-капитул-тетрарх Оммы, посланник Большого Гнезда в нашей галактике Илиа Фейи, – отчеканила за него советник.

Плевать. Зачем Симаху Нуари вообще понадобился советник-ирн?

Представитель ирнов с соответствующими полномочиями необходим, чтобы флот летящих мог получить легитимный приказ атаковать Цепь.

Эй Джи отказывался верить своим ушам. Это какой-то бред. Да, у них не лучшие отношения с людьми, но зачем, к чертям космачьим, летящим атаковать Цепь?!

О чём-то подобном я и догадывался, спасибо, советник, за откровенность. Но какое отношение это всё имеет к нашим поискам фокуса?

Самое прямое. И ответ на ваш вопрос уже вполне различим на гемисфере.

Эй Джи мгновенно переключился на тактическую проекцию.

Что бы мелкая дрянь ни имела на этот раз в виду, но сигнал и правда был там. Чётко и ясно. На них из недр дипа, набухая на глазах, валилось нечто несусветное.

Навигатор, манёвр уклонения, полная мощность на ворота накопителя!

______________________

Планковская длина, время, энергия и тд. – набор величин, составленных из фундаментальных физических констант наряду с постоянной Планка и скоростью света. Соответствуют масштабам, на которых нарушаются доступные нам законы физики.

Макс Карл Эрнст Людвиг Планк – немецкий физик-теоретик, основоположник квантовой физики. Лауреат Нобелевской премии по физике.

Поль Адриен Морис Дирак – английский физик-теоретик, один из создателей квантовой механики. Лауреат Нобелевской премии по физике 1933 года (совместно с Эрвином Шрёдингером).

Артур Стэнли Эддингтон – английский астрофизик. Создал теорию белых карликов.

Кип Стивен Торн – американский физик и астроном, один из обладателей Нобелевской премии по физике за открытие гравитационных волн, внёс большой вклад в Общую теорию относительности.

Глава II. Коллапс (часть 2)

Как и всегда в подобных случаях, атмосфера в кают-кампании с появлением Томлина заметно накалилась.

Хотя, казалось бы, ничего не предвещало. Сидят себе люди, помалкивают, каждый занят своим делом. Ламарк, сложив привычно руки на пузе, грезит своими абстракциями, изредка поправляя модели короткими тычками пухлых пальцев, каждая фаланга которых была увита серебром контрольных колец. В соседнем кресле отчаянно зевает душнила Рабад, этому лишь бы всем своим видом показать, что дежурство его затянуто сверх всякой меры и пора бы ему вернуться обратно в саркофаг. Но ничего, потерпит, надо же кому-то за гемисферой следить и препираться с кволом. Ну и наконец сам Ковальский, не выпуская из рук привычный стакан сока томарильи, так и сяк продолжает мучить тактику перезаброски якорей, пытаясь высмотреть в ней хоть какой-нибудь изъян и ничуть его не находя.

Нормальная, здоровая, спокойная рабочая атмосфера. Ещё бы Рабад не пугал своими нечеловеческими звуками, каждый раз можно было подумать, что он себе сейчас челюсть вывихнет.

Но как только в помещении возникала сияющая отблесками дежурного освещения потная лысина Томлина, тут же всякая возможность нормально делать своё дело растворялась в воздухе. Даже просто подходя к раздатчику, вояка норовил схватить, отхлебнуть, крякнуть, высосать до остатка одним глотком и напоследок, шумно отдуваясь, непременно грохнуть стаканом – даром что тот совершенно небьющийся – о столешницу. В общем, простейшее действие, которое никто вокруг бы даже не заметил, в исполнении Томлина превращалось в зловещее предзнаменование и требовало незамедлительной на себя реакции.

– Полковник, вы нам хотите сообщить что-то новое или просто так заглянули на огонёк?

Саркастические нотки фальцету Ламарка удавались не то чтобы совсем редко, даже наоборот, Ковальскому иногда начинало казаться, что без заметного презрения к собеседнику доктор обращаться к кому бы то ни было был фактически не способен, однако вот уж кому его издёвки были до космачьей фени, так это майору Томлину. Этот, подобно недообученному кволу, различал в речи собеседника исключительно то, что хотел услышать.

– Никак нет, доктор, всё то же. Я не отдам такого приказа.

Рабад в своём кресле отчаянно застонал и начал театральным образом сползать по нему на пол. Потом передумал сползать и просто ещё раз зевнул. Эволюции эти, разумеется, на Томлина впечатления произвели не больше, чем обычно. Томлин с рокотом продолжал развивать свою уже сто раз донесённую мысль.

– Астростанция «Эпиметей» – гражданское судно, и не должна подвергаться опасности в условиях стратегической неопределённости. Говоря прямо – не для того меня и моих людей сюда отправляли, чтобы я позволил вам совать свою голову в это пекло вместо нас.

– Вы закончили, полковник?

– Я ещё даже не начинал, доктор!

Тут уже в свою очередь закатил глаза Ковальский, иногда эти вояки вели себя хуже всяких гражданских балбесов. Упёртость Томлина могла бы посоперничать только с его же железобетонной уверенностью в собственной правоте.

– И тем не менее, мы это уже обсуждали. Других вариантов нет, энерговооружённость «Эпиметея» с большой долей вероятности позволит ему успешно завершить проецирование. Да и судите сами, зачем мне, как вы выразились, совать голову в пекло, если я могу отправить туда вас?

Но Томлин снова не расслышал сарказма:

– Затем, что такова моя работа – совать голову в пекло. Контр-адмиралом Финнеаном мне был дан чёткий и недвусмысленный приказ осуществить боевое охранение группы мозголомов во главе с доктором Ламарком, такого приказа – держаться в тылу – не было, – отчеканил он.

– Прекрасно. И что же вы предлагаете?

Деланная заинтересованность в ответе резко контрастировала с выражением лица Ламарка. Он будто уксуса глотнул, так скривился.

– Предлагаю, – отрезал Томлин. И только после тяжеловесной паузы продолжил:

– Выгрузить максимальное количество личного состава вверенных мозголомов на борт астростанции «Эпиметей», после чего ударными группами по три десантных бота осуществить пассивный прыжок в указанном «Лебедем» секторе горизонта. Итого три попытки. Восстановление. Перестроение. Связь с Адмиралтейством. Вызов спасательной экспедиции. И только после этого осуществление активного прожига для ваших людей, доктор.

Ламарк ответно всплеснул руками.

– Прекрасная мысль. Замечательная. Минимум ещё полгода ожидания, учитывая нижний предел прыжка Сасскинда. Если вы и ваши люди переживёте прыжок. Если нас тут за это время не нагонят эхо-импульсы барража. Вы не подскажете, а что мы будем делать, если эта самопальная экспедиция завершится безуспешно? И что мы будем делать, если нам – здесь – в ваше отсутствие понадобится боевое охранение или смена расчётного курса? Где вы нас будете, это, спасать? В конце концов, что мы будем делать, если астростанция окажется повреждена, а возможности авторемонта будут исчерпаны? Все наши наличные катера угнали ваши трёпаные дайверы!

– Не мои, – осклабился Томлин.

– Мне плевать! – рявкнул обычно непробиваемый Ламарк. – Послушайте меня, полковник, если вы попробуете сунуться туда первыми, во-первых, это ничего не доказывает. Нам в любом случае придется осуществлять прожиг на свой страх и риск, а во-вторых, никакая спасательная экспедиция здесь ни при чём. Вон она, наша спасательная экспедиция, на горизонте маячит.

Пухлая ладонь Ламарка описала неопределённый круг у него над головой.

– А уж «Лебедь» способен на такое, на что ваши допотопные железки с Порто-Ново уж точно не годятся. В конце концов, что помешает мне, непонятливому, благополучно начать прожиг как только вы скроетесь за горизонтом?

Ковальский, до этого сидевший, опасливо втянув голову в плечи, на этом месте встрепенулся. Если этот аргумент Ламарк придумал экспромтом, стоило его за подобное похвалить. Только потом, в частном порядке. Да будь это сто раз заготовка, действительно, зачем Томлину рисковать своими смертничками, если экипаж «Эпиметея» так и так решится прыгать самостоятельно?

– Вы посмеете не исполнить мой прямой приказ?

Голос Томлина скрежетал железом по стеклу, а взгляд налился кровью. Но Ламарка так запросто было не запугать, доктор был пуганый.

– Вы забываетесь, полковник, я вашим приказам не подчиняюсь, более того, как только вы покинете эту астростанцию, на ваши приказы станет плевать даже бортовому кволу.

А и правда, встрепенулся Ковальский. После полковника Томлина старшим по званию в этом секторе пространства оставался коммандер Тайрен, но поди его теперь сыщи. Так что управление снова автоматически вернётся Ковальскому и Рабаду.

Астрогаторы радостно переглянулись.

– Да как вы!.. В таком случае, я оставляю на борту капитана Остерманна своим заместителем!

…при всём уважении, полковник, дежурный астрогатор обладает командным приоритетом шестого грейда…

Кыш! Ковальский отрубил говорилку. Вот только занудного квола в этом разговоре не доставало.

– А вот это, кстати, прекрасная мысль!

Ламарк, сообразив, что всё-таки победил, тут же снова стал благостным и язвительным.

– Капитан Остерманн имеет значительный боевой опыт, его десантный бот пригодится нам на случай возникновения непредвиденных сложностей по ту сторону прыжкового канала, плюс у него есть доступ к кодам Адмиралтейства, так что мы без проволочек сможем транслировать контр-адмиралу Финнеану и адмиралу Таугвальдеру все необходимые вводные для вашего скорейшего вызволения, полковник.

Томлин задумался. Уже хороший знак. Если вояка задумался, значит, как минимум, он не видит очевидных альтернатив. А вояки в любой непонятной ситуации предпочитают именно что очевидные решения. Бей или беги. Или бей и беги. Лучше конечно – просто бей.

– А ещё, – вкрадчиво продолжил Ламарк, – вам будет поручено прикрывать арьергард!

И вот тут случилось то, чего не ожидал никто. Вся кают-кампания разразилась дружным заливистым смехом. Сложно понять, что было тому причиной, сам ли идиотский повод для спора, или же то многомесячное напряжение, что накапливалось здесь с того момента, как показался «Лебедь». А может, и правда, шутка просто смешная получилась.

Хохотали все. Сползал всё ниже по креслу багровый Рабад, размазывал сопли по блескучей лысине Томлин, утирал слёзы Ламарк, сам Ковальский не мог успокоиться, наверное, минут десять, пришлось отпаивать себя всё тем же соком томарильи.

Отсмеявшись, все четверо вновь уставились друг на друга.

И прискакавшего на звуки и теперь ничего не понимающего Остерманна.

– Капитан, слушай приказ, перераспредели бойцов так, чтобы один из ботов в максимальном оснащении, полным боекомплектом и личным составом остался пришвартован к астростанции «Эпиметей», саркофаги всех гражданских также были перемещены на борт и плотно занимали весь свободный опрессованный объём. Остальной флот я отведу в сторону для безопасного прожига.

– Апро, полковник. Разрешите приступить?

– Апро, капитан. Но лично ты остаёшься на борту. Задача – по итогам прожига связаться с флотом у «Тсурифы-6» и проинформировать Адмиралтейство об итогах операции. Если в течение субъективных стандартных полуоборота не поступит новых вводных, мы в любом случае уходим на обратный прыжок, резервного заряда накопителей должно хватить. Вопросы?

– Никак нет, сорр!

– Свободен.

Пока вояки привычно расшаркивались друг перед другом, Ковальский успел заметить короткий кивок головы Ламарка и пусть нехотя, но послушно вышел из кают-кампании. Там его уже поджидал и Рабад.

– В чём дело?

Но Ламарк только головой покачал, уводя обоих астрогаторов в сторону персональных кают. Продолжили они разговор, лишь убедившись, что люк в каюту задраен, а звуковая изоляция активирована.

– Полковник наш наживку покуда успешно заглотил, но расслабляться в любом случае рано. Коллеги, что вы думаете о цели нашего прыжка?

Ковальский давно уже понял, что обращение «коллеги» в исполнении Ламарка идёт в ход исключительно тогда, когда ему от кого-то требовалось строгое следование инструкциям, а никак не открытая дискуссия, которую тот всё время старался изображать.

– Проверить проницаемость горизонта, вернуться в субсвет, связаться с «Лебедем».

– Почему именно с «Лебедем», почему не, как настаивает Томлин, Адмиралтейством?

Ковальский и Рабад недоумённо переглянулись. А какая разница?

– Ну, они же нас в некотором смысле и надоумили, что можно попробовать указанный канал. Может, нейтринный шторм уже и правда уже стихает.

Ламарк в ответ посмотрел на Ковальского как на слабоумного.

– То есть вы больше не согласны с общим мнением, что за нами всё это время следили, и вообще триангуляция фокуса тянет за собой довольно подозрительную цепочку событий?

Ковальский пожал плечами.

– Ну, в таком случае нам и проецироваться не стоит, потому что это тоже может оказаться ловушкой.

– Может, – согласился Ламарк, – но мы и так уже в ловушке. И самая большая ловушка – это упущенное время.

– Так как же быть?

– Полковник прав в том, что при контакте с Адмиралтейством или вообще Семью Мирами, шансы на то, что вся эта история станет достоянием максимально широкого круга лиц, принимающих решения, значительно возрастают. Этот же «Лебедь»… с ним дело явно нечисто.

– Что конкретно?

– Это вам следует у Томлина поинтересоваться, почему он не доверяет Конклаву, если это и правда Конклав, а не, скажем, наши разлюбезные спасители.

Ковальский лишь плечами пожал.

– И вы туда же. Ну ладно вояки, они ребята простые, но вы же учёный, доктор, от вас ожидать такой оголтелой алиенофобии всё-таки не хотелось бы.

– Я вовсе не это имел в виду, – тут же ответно всплеснул руками Ламарк, – кто бы там ни был на борту «Лебедя», эта история триангуляции фокуса с самого начала выглядела весьма запутанной и, я бы сказал, подозрительной. Во всяком случае готовились мы к прыжку в ожидании сигнала с разведсабов коммандера Тайрена при весьма сомнительных обстоятельствах и да, тот факт, что контр-адмирал дал санкцию к началу операции, лишь дождавшись, пока Воин покинет квадрант огневого контакта, он как бы говорит сам за себя.

– Осталось понять, что послужило причиной, а что следствием, – не сдержался в ответ Ковальский.

– А? – Ламарк непонимающе моргнул.

– Я говорю, вы исходите из того, что контр-адмирал что-то скрывает от Воина. Но может оказаться так, что это Воин как только понял, что триангуляция близка, тут же поспешил предпринять по этому поводу какие-то действия.

– Например?

– Например, смотался по ту сторону Барьера рвануть эти самые «глубинники».

Оба помолчали, раздумывая.

– То есть, вы хотите сказать, это были не ирны и не Превиос. Хотя уж им-то было куда сподручнее.

– Куда сподручнее было бы лично вам, доктор, но я не думаю, что в таком случае вы бы по доброй воле сунулись разгребать последствия, застряв в итоге здесь с нами. В их случае – аргументы аналогичны.

– Ну спасибо, астрогатор, вы сейчас меня очень утешили. Сняли с меня, так сказать, подозрение и камень с души. Боюсь, Квантум прямо сейчас думает несколько иначе.

– Уж чем могу, – мрачно хмыкнул Ковальский. Весь этот дурной детектив его начинал понемногу выводить из себя. – Хотя Квантум, как и Адмиралтейство, не знает о нашем положении ровным счётом ничего.

– А вот тот или те, кто сейчас на борту этого «Лебедя», вот они знают куда больше. Однако отчего-то помалкивают. Иначе бы мы видели там не один корабль.

– А что, спасательный флот?

– Ну хотя бы!

– Коллеги, мне кажется, у нас есть проблемы поважнее.

Ковальский и Ламарк уставились на Рабада, как будто только сейчас вспомнили о его существовании.

– А именно?

– Время. Давайте будем дискутировать, если и когда будем подальше отсюда. Мне почему-то кажется, что вопросы политического характера можно оставить на потом.

– Хорошо, – немедленно согласился Ламарк. – Но коллеги, прошу вас, не предпринимайте никаких лишних телодвижений по итогам прыжка и самое главное, – тут он зловеще понизил голос с обычного фальцета почти на рокот, – не говорите ничего лишнего в случае, если с нами кто-нибудь попытается выйти на связь. В особенности, молчите о фокусе.

А вот и готовые инструкции подъехали, вздохнул Ковальский и поспешил утвердительно кивнуть в ответ, лишь бы от него уже отстали.

На чём и разошлись.

Следующие трое бортовых суток Рабад помогал смертничкам с перегрузкой саркофагов, пока Ламарк ассистировал Ковальскому в перепроверке схем энергетического баланса при проецировании. Как ни пробовали, при таком расстоянии от ближайшего якоря выходило впритык – бортовые накопители оставались единственной надеждой на благополучный исход. Случись что непредвиденное – никакой перезаброской ситуацию не спасёшь. «Эпиметей» был слишком неповоротливой посудиной, это вам не разведсаб какой.

Если бы троица коммандера Тайрена осталась на борту, ещё можно было бы рассчитывать на их опыт, но увы, и они, и советник с эффектором сгинули в глубинах фокуса, чем бы он там ни оказался в итоге.

В общем, к концу очередной смены в красных от лошадиной дозы анксиолитиков и затяжной депривации сна роговицах обоих астрогаторов и примкнувшего к ним доктора Ламарка светилась единственная мысль – тянуть дальше смысла нет. Ничего нового из текущих моделей они уже не вытянут.

Все трое в итоге дружно отрубились восстанавливаться, пока Томлин рассаживал по местам последних своих ребят и отводил флот прикрытия подальше от траектории прожига.

Начался обратный отсчёт.

Остаток времени загодя разбуженный кволом Ковальский сумрачно бродил по непривычно опустевшей астростанции, мучительно вспоминая те времена, когда на «Эпиметее» было всего три живых души, из которых две никогда не покидали кают-компанию, бесконечно развивая свой малопонятный диалог.

В те далёкие времена (да какие далёкие, всего три субъективных года прошло) Ковальскому не приходило в голову, насколько ему на самом деле следовало побольше вмешиваться в тот разговор. Сейчас бы не приходилось гадать, были ли способны эти двое, например, пронести на борт сборку суперсимметричных бран-гравитонов и забросить, не предупредив Ковальского, трёпаные «глубинники» в недра несчастной Альционы D? И какое они имели отношение к группе доктора Ламарка, того самого доктора Ламарка, который, оказывается, некогда имел непосредственное отношение к созданию этих самых «глубинников»?

Ото всех этих размышлений толку не было никакого, только голова пухла.

Ничего они здесь не выяснят, это стало понятно сразу, как только гиперцилиндр фокуса схлопнулся за спиной угнанного катера. С его, Ковальского, помощью и угнанного. Выходит, его всё это время использовали вслепую. И даже теперь, когда группа потерпевших крушение дайверов и его давешние пассажирки скрылись с глаз, Ковальского продолжали использовать. Ламарк, Томлин, пилот этого космачьего «Лебедя». Это вообще когда-нибудь закончится?

Похоже, что нет, вздохнул Ковальский и отправился в рубку готовить «Эпиметей» к прожигу.

Ну, как «готовить», с формальной точки зрения было достаточно загрузить в контуры управления астростанцией ту самую сто раз уж перепроверенную тактику проецирования и помановеть платочком, но тут заартачился сам квол.

Чего доброго.

Бормоча себе под нос проклятия, Ковальский расчехлил всё наличное обаяние плюс доступные полномочия астрогатора, но квол продолжал упираться. Что-то его всё беспокоило. А кто расчёты вёл, а какие подтверждения сертификации, а почему так срочно, и вообще, ныла тупая железка, наблюдаю на небе Альциону D, почему бы нам тотчас не отправиться к ней для продолжения утверждённой программы исследований.

Ковальский уже на стенку лез, когда в их затяжную перепалку внезапно подключился Томлин и одной короткой командой отправил говорилку исполнять. Как у него это только получается? Спасибо, конечно, но по уже выработанной за три года совместного дрейфа привычке Ковальский тут же насторожился. С чего бы это Томлину выходить на связь раньше времени.

«Полковник, готовность подтверждаете?»

«Негатив, ещё немного отойдём. У меня просьба к тебе, астрогатор».

Ну ясно.

«Не уверен, что сейчас правильный момент…»

«Отставить!»

Вот всегда так.

«Апро, полковник», – послушно промямлил Ковальский, готовясь к очередным поучениям.

«Скажу так. Решение всё равно принимать тебе. Но ты парень не глупый, хоть и штатский. А потому вот тебе совет – не пытайся двигаться сразу к Воротам Танно, а лучше выходи обратно в субсвет и по возможности тут же забрасывай якоря и молча двигай по вот этим координатам».

Координаты, разумеется, ничего Ковальскому не говорили.

«Там тебя наверняка будут ждать инструкции от контр-адмирала Финнеана».

«Это почему вы так решили?»

«Не перебивай. Туда, к точке рандеву, должны были изначально спроецироваться Тайрен, Дайс и как его там, третьего».

«Эй Джи».

«Со, астрогатор, и не перебивай. Раз за нами не пришли, то могли оставить сообщение для них. Бэкап квола с саба Дайса загружен в ваше хранилище. Остерманн тебе поможет. Пока не убедишься, что сообщений от крыла контр-адмирала Финнеана не поступало, больше ни с кем на связь не выходи».