Текст книги "Кобра под подушкой"

Автор книги: Роман Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Мистер Пимброк! Мистер Мухин! – крикнули они одновременно и стали хлопать друг друга по плечу.

Мухин взял две чашки кофе, они сели за столик. Оказывается, Пимброк вчера прилетел из Дели, переночевал в "Метрополе", а сейчас должен направиться в Копенгаген. Мухин сказал, что он встречает друга, возвращающегося из Аддис-Абебы.

После обмена комплиментами – оба похвалили друг друга за отличный вид Мухин сказал, что он с удовольствием прочитал последний детективный роман Пимброка, где разоблачаются фабриканты оружия, связанные с заправилами газетного концерна и совершающие разные преступления. Мухин также похвалил документальную повесть Пимброка, в которой говорится о махинациях английской разведки в Египте в годы последней войны.

Пимброк улыбнулся и, прищурив глаза, сказал:

– Я рассказал откровенно о некоторых делах, к которым был причастен. Вы можете сделать то же самое. Теперь все это уже отошло в область истории. Можно предать гласности...

– Что именно?

– То, чем вы занимались во время войны. В Африке и Лондоне.

– Я был корреспондентом.

– Это для вида. А на самом деле...

Мухин рассмеялся.

– Ах, вот вы о чем.

Пимброк заглянул Мухину в глаза и подмигнул.

– Я уже давно снял маску. И вы тоже можете сделать это. Дело прошлое...

– Вы и Эймз были на секретной службе, – сказал Мухин. – Я знал это. Но что касается меня, то я был журналистом, и только. Так же, как и теперь. А вы меня считали чем-то вроде "советского Лоуренса"...

Пимброк сделал удивленное лицо.

– Неужели вы не имели отношения к разведке? Война уже давно кончилась. Теперь уже нет необходимости камуфлировать себя.

– Я говорю совершенно искренне. Вы зря тратили на меня столько времени и усилий – не спускали с меня глаз, обнюхивали и ощупывали со всех сторон...

Пимброк кивнул головой.

– Да, мы были приставлены к вам. Правда, я иногда сомневался в том, что вы агент, но старался отгонять эти сомнения.

– И эта очаровательная американочка... Лилиан Уэстмор... тоже была приставлена ко мне. Только не знаю, от кого – от вас или от американской разведки...

– Кто? Лилиан? – Пимброк откинулся на спинку стула и расхохотался. Потом вытащил платок и вытер глаза. – Вы зря подозреваете ее. Она не имела никакого отношения к этим делам. Поверьте мне.

– Вы оба тогда внезапно исчезли, даже не попрощавшись. Лилиан очень удивилась. А потом вы с ней встречались?

– Да. И теперь видимся.

– Передайте ей сердечный, – Мухин привстал, приложив руку к груди, самый искренний и сердечный привет. Она так же красива?

– Да. Она самая красивая женщина на свете.

– Помню, как я танцевал с ней... Она была очень милой девушкой. Что она сейчас делает?

– Преподает русский язык в одном институте. Она ведь с тех пор все время занималась Россией, стала специалисткой.

Мухин покачал головой.

– Значит, я зря подозревал ее. Она мне очень нравилась, и я очень сожалел, что она – агент разведки. Где она живет?

– В Уимблдоне под Лондоном, в уютном, увитом плющом домике, с двумя детьми.

– Двое детей?

– Да, сын похож на нее, а девочка... на меня.

Мухин встал и, пожав руку Пимброку, попросил передать горячий привет миссис Пимброк и двум маленьким Пимброкам.

– А у вас сколько? – спросил Пимброк.

– Сын, двенадцати лет, зовут Петром, хочет быть футболистом мирового класса и специальным корреспондентом "Правды" на Марсе. – Мухин покрутил головой. – А я думал, что у Лилиан роман с вашим другом Эймзом.

– У них ничего не получилось. Она разочаровалась в нем. Принц со стеклянным сердцем.

– А где сейчас этот принц?

– Теперь он генерал-лейтенант. Так и остался на военной службе и стремительно пошел вверх. Находится в Сингапуре, состоит в аппарате СЕАТО.

– Действует по той же линии?

– Да, стал крупным специалистом по тайной войне. Наши пути совсем разошлись. Я за то, чтобы мои Алиса и Дик и ваш Петр никогда не знали войн, а Эймз хочет убить их.

– Что сейчас пишите?

– Я объездил страны Юго-Восточной Азии и собрал интересные материалы о тайных заговорах. Но сперва напишу книгу, которая дополнит историю "операция Минсмит", уже преданной гласности в Англии.

– Это насчет Сицилии?

– Да. В результате двух комбинаций английской разведки – "Минсмит" и "Бримстон", которые проводились одновременно, нам удалось обмануть Гитлера и вышибить Италию из войны. Я имел некоторое отношение к "Бримстону" и могу рассказать о том, как мы, благодаря хитрости, овладели без труда Сицилией. Этим мы обязаны всецело двум комбинациям нашей разведки...

Мухин кивнул головой.

– Я читал книгу об "операции Минсмит", о том, как подбросили испанцам труп с фальшивыми документами. Но, откровенно говоря, вам можно было обойтись без всей этой возни.

– Обойтись? – Пимброк сделал большие глаза. – То есть как? Объясните.

Мухин отпил из чашки остывший кофе.

– В конце войны я был в Берлине и присутствовал на допросе бригаденфюрера Рауша, которого мы взяли в бомбоубежище Гитлера. Он заявил, что одно время возглавлял разведывательную резидентуру в испанском городке Уэльва и забрасывал агентов в Марокко и Алжир. Помните Рауша?

– Да. Он послал в Касабланку своего агента де Шамбли, а мы его перевербовали.

– Рауш был одним из ближайших подчиненных начальника военной разведки адмирала Канариса. И он рассказал нам, как ездил вместе с адмиралом Канарисом в Эскориал...

– Правильно.

– Это было в сорок третьем году. И я вспомнил, как вы оба тогда вдруг уехали из Касабланки, а потом в Лондоне Лилиан сказала мне, что видела вас в Эскориале. Рауш назвал дату поездки Канариса в Эскориал, и я сопоставил ее с датой вашего появления там. Они совпали. Я показал Раушу вашу фотографию, помещенную в "Лайфе", и Рауш опознал вас. Заявил, что видел вас в коридоре отеля и точно описал приметы Эймза.

Мухин остановился и посмотрел на Пимброка. Тот улыбнулся:

– Валяйте дальше.

– Канарис встретился тогда в Эскориале с одним видным англичанином и обещал уговорить Гитлера убрать большую часть войск из Сицилии. Он представил фюреру подложные донесения агентов о том, что будто бы готовится высадка в Греции и Сардинии. И Гитлер поверил ему и убрал десять дивизий из Сицилии.

Пимброк помешал ложечкой в чашке и усмехнулся.

– Получается, что мы зря возились с "Бримстоном" и "Минсмитом". Интересно. Это как в детективном романе: читатель все время думает о том, кто сыграл главную роль – де Шамбли или труп конторщика, и наконец, взвесив все приведенные факты, останавливается на одном из них. И вдруг стремительный поворот сюжета – главную роль, оказывается, сыграли не они, а Канарис. Я, пожалуй, напишу повесть обо всем этом, тем более что я видел своими глазами этого Канариса. Напишу о том, что удачей высадки в Сицилии и нокаутированием Италии мы обязаны главным образом Канарису...

Мухин медленно покачал головой. Пимброк уставился на него.

– Не согласны? Вы же говорили...

– Я говорил о том, что Канарис, сговорившись с вами, надул Гитлера. Но о том, что Канарису принадлежит главная роль в поражении Италии, я не говорил.

– Значит, не он сыграл главную роль?

– Нет.

– Кто же? – Пимброк посмотрел на часы. – Жалко, скоро будет посадка. Мало времени.

– Я буду краток, – начал Мухин. – Вам удалось так легко взять Сицилию и выбить Италию из войны не из-за Канариса. Помните приказ гитлеровского командования в конце июня 1943 года о наступлении немецких войск на Восточном фронте? Это наступление началось за пять дней до вашей высадки в Сицилии. А через неделю после начала немецкого наступления мы перешли в наступление в районе Орла и сковали все резервы немцев. Гитлер лишился возможности послать какие-либо подкрепления в Италию. Вот почему вам удалось без особого труда взять Сицилию и свалить Италию. Не забывайте, что те десять дивизий, которые Гитлер, поверив Канарису, убрал из Сицилии, были посланы в Грецию, но попали на восточный фронт.

Пимброк усмехнулся.

– Выходит, так. И факты это подтверждают.

– Знаете что? – Пимброк положил руку Мухину на плечо. – Вы должны написать обо всем этом. А то мы изображали дело таким образом, что совершенно замалчивали роль советских войск.

– В Англии и Америке совершенно откровенно извращают историю войны, всячески фальсифицируют ее. Помните, мы говорили тогда о послевоенном порядке?

– Мы дрались вместе против коричневой чумы и могли бы продолжить наше содружество после войны. Но этого не получилось. Эймзы и им подобные взяли курс на новую войну. И сейчас вовсю вооружают тех самых... – Пимброк опустил глаза, голос его стал глухим. – Вы сказали, что помните, как танцевали с Лилиан. Зимой сорок четвертого года в Лондоне недалеко от ее дома упал "Фау-2"... и она потеряла ногу. Ей сделали протез, но она больше не танцует... Надо сделать так, чтобы никогда больше не было никаких "Фау". Покончить раз и навсегда с войнами. Выпьем за наших детей.

Он провел рукой по глазам. Мухин взял у буфетчицы две рюмки коньяку и поставил их на столик. Они чокнулись.

– За нашу встречу! – сказал Пимброк. – Я очень рад, что увидел вас. Лилиан тоже хочет приехать в Москву.

– За то, чтобы она скорее приехала! – провозгласил Мухин. – Буду ждать вас.

– Обязательно приедем. Так вот... я предлагаю вам написать что-нибудь вроде повести относительно "Минсмита". Канариса и всего прочего. И опишите обстановку того времени, вам это не трудно, потому что вы тогда были у нас. Я охотно поделюсь с вами материалами. Расскажу вам все подробности "Бримстона" и других наших дел.

– Надо будет подумать – Мухин засмеялся. – Вас обоих тоже придется вывести.

– Пожалуйста. Только придумайте такое заглавие, чтобы заинтриговало читателей. Броское.

Мухин наклонил голову. Подумав немного, он сказал с улыбкой:

– Надо, чтобы в заглавии фигурировало слово "змея".

– Почему? – удивился Пимброк. – Если вы имеете в виду Лилиан...

Мухин мотнул головой.

– Совсем нет. Дело вот в чем. Уже в Касабланке я заметил, что ко мне в гостиницу кто-то лазил в мое отсутствие и рылся в бумагах и вещах. И я понял, почему вы потащили меня смотреть фильмы, а потом подстроили так, что меня задержали. В Лондоне секретные обыски продолжались. Я нарочно оставлял на видном месте свои писания, в которых ругал вас за всякие политические махинации и оттяжку второго фронта. Но под конец мне это надоело, я решил покончить с этим. Тем более что должен был приехать мой преемник. Я, между прочим, догадывался, что лазили ко мне именно вы и Эймз.

– А как вы догадались?

– Я понял из слов Лилиан, что Эймза всегда очень интересовало, пойду ли я в театр, или на концерт, или в гости. Или, может быть, отлучусь из Лондона на тот или иной срок. Короче говоря, я догадался, что моими тайными визитерами являетесь вы оба. И я решил напугать вас. Однажды вечером я поехал с Лилиан и Поуэлом в Стратфорд...

– Нет, туда, вы ездили раньше, а в тот раз поехали в Истборн:

– Правильно, в Истборн. Я знал, что вы непременно посетите мою комнату. И приготовил кое-что. А на следующее утро, вернувшись в номер, я обнаружил следы поспешного бегства тайных гостей. На кровати валялись машинка и словарь, а на полу посуда, часы и прочие предметы. И еще кое-какие документы...

– Это Эймз обронил.

Громкоговоритель объявил о начале посадки на самолет, идущий на Копенгаген. К Пимброку подошел молодой англичанин и сообщил, что багаж сдан и надо получить паспорт. Пимброк сходил за паспортом и, сев снова за столик, сказал:

– Но ваша шутка могла кончиться трагически. Ведь то самое, что вы спрятали, могло наброситься на нас и искусать. Мы ведь не умели заклинать змей, как вы.

Громкоговоритель пригласил всех к самолету. Пимброк и Мухин вышли на перрон.

– Она не могла укусить вас, – тихо сказал Мухин. – Я ведь тогда коллекционировал игрушки. У меня была матерчатая змея, и я засунул ее туда.

– Матерчатая? – воскликнул Пимброк. – Это была игрушка?

– Да.

– Но ведь она... когда Эймз потревожил ее покой, зашевелилась, зашипела и подняла головку.

– Внутри змеи была пружина. Я свернул ее в клубок и спрятал, и когда Эймз полез туда, она стала разматываться. А что касается того, что она с шипением подняла головку, то это уже сработало ваше воображение...

Они подошли к барьеру. Пимброк протянул руку Мухину и спросил:

– Какое же будет заглавие? С упоминанием змеи?

Мухин кивнул головой:

– Повесть назову "Кобра под подушкой".