Текст книги "Чёрный диггер"

Автор книги: Роман Каретников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Маклай взял в кадр Неверного, который, запинаясь и дёргая правым плечом, пробормотал что-то о милосердии и гуманизме. Затем его повело в сторону, и он понёс что-то о боге, заповедях, добродетели и христианской помощи, что было уже совсем не к месту, потому что стоявшие перед ним люди ни к Иисусу, ни к православию отношения не имели.

Затем вперёд вышел старик. Он что-то сказал довольно кратко, прижимая руку к сердцу, потом подошёл к Неверному и торжественно обнял его. После чего в действие снова вступил Илья, впаривая в объектив Колиной камеры смысл происходящего. Он провёл короткое интервью с Неверным, в ходе которого тот косноязычно рассказал, каким образом добровольному общественному фонду «Содействие» удалось выделить средства на осуществление этой акции, и выразил благодарность всем лицам, способствовавшим её проведению, не называя никого по фамилиям.

– Стоит ли давать такое? – тихо спросил Сергей Леопольда. – Народ не взбесится?

– А почему бы и нет? – парировал встречным вопросом шеф. – Пусть люди знают, куда идут их деньги.

– Не пропустят ведь. Заставят убрать.

– Ну, это мы посмотрим, – заявил Леопольд, воинственно выпячивая грудь. И был прав. Благодаря своему напору и гибкости ему удавалось проталкивать скользкие и острые материалы, чего никогда не смог бы сделать никто другой.

Они провозились ещё минут сорок. Взяли несколько общих планов, отработали натуру, когда Леопольд наконец решил, что с них достаточно, и дал команду собираться и грузить все обратно в машину. Солдаты вместе с шофёрами закрывали борта грузовиков и поправляли тент.

Им помогал Саша Гуровенко. Чернобородые уже сложили груз в свои машины и в подоспевший к ним автобусик «ПАЗ», но уезжать не торопились и все так же продолжали недружелюбно наблюдать за телевизионщиками издали. Массовка, чудом нашедшаяся в этом почти необитаемом месте, тоже не расходилась, отстраненно и безмолвно глядя на их сборы. И лишь ребятня суетилась под ногами, мешая и норовя что-нибудь стянуть, отломать или отгрызть. Сердобольный Гуровенко отыскал в машине пакет с крекерами, который вручил самому старшему с указанием разделить по-честному между всеми. Вместо этого юный горный орёл, заполучив в свои когти такую добычу, тут же отбыл в свободный полет в неизвестном направлении, прижимая к груди пакет и пытаясь на бегу засунуть в рот как можно больше из его содержимого. Остальная стая преследовала его с визгом и криками.

Те же двое мужчин опять подошли к Неверному и минут пять о чем-то с ним разговаривали. Неверный соглашался, кивая головой.

Появился Коля, отходивший в сторону для отправления естественной нужды.

Такое регулярно происходило с ним на выездах во время съёмки, и даже врачи, к которым Коля неоднократно-обращался, не могли дать объяснения этому любопытному психологическому и физиологическому феномену.

– Поехали? – предложил он, застёгивая брюки, что с головой выдавало в нем нашего человека, который всегда поправляет эту деталь гардероба на ходу.

Все расселись по своим местам. Грузовики, ворча, степенно проследовали мимо «рафика». Саша завёл двигатель, развернулся и покатил следом за ними. Они двигались точно в таком же порядке, как и по дороге сюда.

Сергей оглянулся назад. Старик, старухи, женщина и дурачок стояли на дороге и все так же безучастно, как изваяния, смотрели им вслед.

– Ах, черт побери! – ругнулся с переднего сиденья шеф и бросил рядом с собой тряпку, которой только что пытался вытереть запылившуюся обувь. – В чем же она у тебя?

– Да это я руками влез, когда помогал ребятам на грузовике, – ответил, оправдываясь, Гуровенко. – Так я об неё и вытер.

Леопольд понюхал свои ладони.

– Между прочим, оружейная смазка, – сообщил он. Саня пожал плечами:

– Так грузовики ж военные.

– Кстати, – подключился Женька Стрельцов. – Лев Ипполитович, что у них по списку было в ящиках?

– Медикаменты, одежда, продукты, – ответил Леопольд. – Ты это к чему, Женя?

– А вы обратили внимание на то, что часть ящиков они переносили вдвоём, а другие им приходилось брать вчетвером? И несли они их с видимым усилием.

Как только Женька это сказал, Сергей вдруг сообразил, что действительно так и было. Он и сам видел это собственными глазами во время съёмки, но не придал значения.

Какое-то время Леопольд сидел, глядя молча перед собой на идущий впереди грузовик. Затем он обернулся к остальным:

– Ты хочешь сказать, в ящиках было что-то ещё?

Женька пожал плечами.

– Вполне может быть, – сказал Илья. – Все это определённо имеет тухлый запашок. Я сразу говорил…

– Стоп-стоп-стоп, ребята, – остановил его Леопольд. – Ваши фантазии сейчас занесут вас…

– Подождите, Лев Ипполитович, – в свою очередь перебил его Женька. – А почему бы и нет? Как вы думаете, здесь этот груз кто-нибудь проверял? Вряд ли.

Троян сейчас настолько задёрган, что ему и поссать некогда.

– Но они же не могли знать, что как раз сейчас Березина не будет и вместо него окажется Троян.

– Вот-вот. А что, если Березин их человек и они нацеливались на него?

Кстати, если так, черта лысого мы бы получили разрешение сопровождать их. Может быть, этим и объясняется столь явная раздражительность Неверного, а?

– Складно, – подтвердил Илья.

– Довольно убедительно получается, – подал голос крутивший баранку Саня.

Леопольд вздохнул и пустился в объяснения:

– Ох, мальчики. Вы же не хуже меня знаете, какие убедительные версии можно выстроить на пустом месте. – Он говорил чётко и неторопливо, будто всю жизнь проработал в интернате для слабоумных. – Но если нет фактов, а факты – это база, фундамент, если хотите, так вот, без этого фундамента все ваши построения, все эти замки рухнут от малейшего соприкосновения с действительностью. И погребут под собой своих безрассудных, увлекающихся создателей. Уяснили?

– Ну, а кто же мешает поднакопать фактов? – спросил Женька.

– А вот это уже другой разговор. Конечно, стоит поинтересоваться этим «Содействием» и людьми, которые за ним стоят. Я тоже чувствую, что в этом пруду рыба есть. Но делать это мы будем уже дома. В непосредственной близости от самого «Содействия». Кое-какую информацию о них мы имеем. Так что будет от чего отталкиваться.

– Не знаю, кому как, – сказал Саша Гуровенко. – Но мне кажется, что если заводиться, то уж лучше с ними, чем с теми чичами, которые встречали груз.

Видали, какие у них лица? Я вообще удивляюсь, как нас в расход не вывели.

– Да, – сказал Женька, – что бы ни говорил Неверный, но на официальных лиц они мало похожи.

– Зато на боевой отряд – это да, – подтвердил Илья.

– У них и рация военная есть, – встрял в разговор Коля Маклай. – Я видел, когда ходил отливать, как один из них в неё разговаривал.

– Небось хвастался своим, сколько они груза получили, – сказал Илья.

– Ага, – добавил Женька, – или предупредил кого-то о непредвиденном появлении съёмочной группы.

– Тьфу ты, – сплюнул Леопольд. – Да хватит вам уже об этом. Дома будем разбираться, в конце-то концов. Он сладко потянулся, забросив руки вверх, и зевнул.

– Вы лучше подумайте – завтра домой. Красота! Даже и не верится, что уже все. Главное – материал есть, под самую завязку. И-и-эхх! Отдыхать будем!

– Да, кстати, пацаны, насчёт отдыха, – оживился Женька. – Я же там у тыловиков…

Далёкий свист оборвал его на полуслове. Все замерли, пытаясь разобрать этот звук, донёсшийся к ним через шум двигателя. Чем сильнее он становился, тем болезненнее сжимались у ребят сердца. Среди них не было кадровых военных, но они пробыли здесь достаточно долго, чтобы узнать, что означал этот свист.

Оцепенение длилось пару секунд, которые показались Сергею чрезвычайно долгими, тянувшимися подобно нескончаемому резиновому жгуту. Затем жгут лопнул, и секунды понеслись, как сухой песок из треснувшего мешка.

Первая мина разорвалась вблизи головной машины, в кабине которой рядом с шофёром сидел Неверный. Грузовик пошёл как-то боком и заглох через несколько метров, съехав с дороги. Водитель второй машины решил идти напролом и, вместо того чтобы остановиться, рванул вперёд на полном газу. Он протаранил себе путь, задев по ходу борт своего незадачливого напарника, через который на землю спрыгивали ополоумевшие солдаты, и понёсся дальше, скрипя рессорами на дорожных ухабах. Но ещё через мгновение вторая мина легла точно в центре его кузова, и грузовик приподняло над дорогой, а затем швырнуло вниз. Его тотчас окутало чёрным густым дымом, и весь этот клуб, сквозь который проступали проблески пламени, продолжал катить по дороге, являя собой ужасающую картину разверзшегося ада.

Прямо перед их машиной один солдатик из первого грузовика стоял, прижимая обе руки к животу, а по его форме угрожающе быстро расползалось тёмное пятно.

Он сделал шажок, затем другой, а потом неуверенно стал переходить дорогу перед «рафиком», глядя вперёд широко распахнутыми глазами. Губы его безостановочно шевелились, но что он говорил, разобрать в этом грохоте было невозможно. Может быть, сейчас он видел бога, а может… По крайней мере, он уже был не здесь.

Посередине дороги солдатик забыл, что ему нужно поддерживать живот, и опустил руки. Изнутри его сразу же вывалились сероватые кишки с налипшими на них ошмётками формы и повисли у него между ног, качаясь в такт ходу.

– Стой! – страшно закричал Леопольд, хотя Гуровенко ещё за мгновение до этого ударил по тормозам. – Вон из машины!

Его крик вывел Крутина из состояния транса, в котором он находился.

Непослушной рукой Сергей нащупал ручку на двери, рванул её на себя, толкнул дверь, вывалился наружу и поковылял прочь. Управлять ногами ему удавалось с трудом, будто он находился в чужом непослушном теле, налитом свинцовой тяжестью.

Отбежав на какое-то расстояние, Крутин остановился, чтобы оглянуться и посмотреть, что с ребятами. Но тут непереносимый до боли в костях свист ворвался в его уши, заполнил все тело, Сергея подняло вверх и швырнуло куда-то вперёд, в темноту.

Среда

БОМЖ. НОВЫЕ ЛЮДИ, НОВЫЕ ВСТРЕЧИ…

Шурик наклонился над чайником и высыпал в закипевшую воду три одноразовых пакетика кофе. Сами пакетики он аккуратно разгладил и спрятал в карман своей синей ветровки.

Войцех Казимирович помешал ложкой ароматно пахнущее варево и снял чайник с огня.

– Прошу к столу! – крикнул он в сторону речки, где умывался Сергей.

Солнце уже поднималось, просвечивая сквозь верхушки деревьев, распушившихся нежной зеленью. Несмотря на столь ранний час, его лучи уже несли с собой лёгкое обволакивающее тепло, и было очень приятно сидеть сейчас на молодой травке и подставлять им лицо, чувствуя, как ангелы касаются его своими пальцами.

– Где моя большая чашка? – голосом сказочного медведя проревел Сергей. Он застегнул рубашку, накинул сверху куртку и поёжился. Их одежда слегка просохла, но все ещё была влажной и отдавала сыростью.

Пока Профессор снимал кофе с огня, Сергей вскрыл три банки с сардинами в масле, а Шурик нарезал батон. Приятели налегли на еду с отменным аппетитом, поскольку прошло уже без малого шестнадцать часов с момента их обеда в «Королевской охоте». С завтраком они управились минуты за три, после чего вытерли свои банки остатками хлеба и принялись за кофе.

– Сахара что, нет? – спросил Сергей.

– Сахара не было, – ответил Шурик. Именно он бегал за провизией к ближайшему «нон-стопу». – А Профессор сказал далеко не ходить и покупать, что будет.

К кофе он прихватил кремовый рулет, залитый шоколадом, потратив на него почти все деньги, которые дал ему Войцех Казимирович. Но упрекнуть Шурика в этом язык у Профессора не повернулся, тем более что рулет оказался очень вкусным.

Сергей поставил опорожнённую соусницу перед собой.

– Ну, на пару часов заряда хватит, – сказал он, достал из новой пачки «бондину» и с наслаждением затянулся.

Войцех Казимирович взглянул на часы, которые ему купил Шурик. Снова китайский ширпотреб, на этот раз под маркой «Монтана». Китайский же «Кондор» приказал долго жить в результате ночного купания. Приближалось время встречи с Колей Мамонтом.

– Пора, пожалуй, – сказал Профессор. – Собираемся.

– Я готов, – отозвался Сергей, выпуская дым.

– Шура, возьмите все, что вам надо. Сюда нам больше возвращаться нельзя.

– Ага, я сейчас, – отозвался Шурик.

Он собрал чашки и чайник и направился к своей норе.

– За эти два дня вы стали намного более осмотрительным, Войцех Казимирович, – одобрительно сказал Сергей. Профессор прижал руку к сердцу.

– Благодарю покорно. Я, собственно, считаю: вероятность того, что они вычислят жилище Шурика, очень мала. Но на всякий случай лучше подстраховаться.

Поэтому ночевать нам сегодня придётся на новом месте.

Он помолчал и добавил:

– Если придётся.

– Согласен с вами на все сто, Профессор, – сказал Сергей. Он затянулся последний раз и отбросил окурок.

– Все, – Шурик появился в кустах, отряхивая ветровку. Он наклонился, чтобы поправить застёжки на своих заношенных кроссовках, и перевёрнутая жёлтая рожица улыбнулась с его спины. В руках у Шурика вместо утерянного пакета болталась старая синяя матерчатая сумка. Куда бы он ни уходил от своего убежища, Шурик никогда не забывал прихватить с собой что-нибудь для складирования найденных трофеев.

Ника проводила их, помахивая хвостом, а затем повернулась и неспешно отправилась на пост – сторожить дом. Приятели же поднялись по откосу, миновали чахлую посадку молодых тополей, затем по тропинке прошли поворот к садовым участкам и вышли на дорогу, которая привела их к остановке 41-го автобуса.

Народу, как всегда в этот час, было немного, при этом Профессор машинально отметил, что нездорового интереса к ним никто не проявляет. Они сели на одну из установленных под навесом скамеек и принялись ждать.

– Нужно будет купить пару-другую местных газет, – негромко произнёс Войцех Казимирович. – Посмотрим, что пишут о событиях в городе.

– Берите «Губернский вестник» и «Молодежку», – сказал Сергей. – Там самая объективная и полная информация. После телевидения, конечно. Эх, телевизор бы сейчас глянуть, что там ребята из отдела новостей накопали.

– Всяк кулик хвалит… – начал Профессор и осёкся. Мимо них, глухо ворча, прошла крытая брезентом машина с красным крестом на борту. Следом за ней двигался армейский грузовик. Трое друзей молча проводили их взглядами. Народ на остановке тоже повернул головы в ту сторону, а потом зашевелился и загудел, обсуждая увиденное.

– Солдаты, – сказал Шурик.

– Там выезд из города, – сказал Войцех Казимирович, наклоняясь к ребятам.

– Выходит, блокада установлена по всей городской черте. Крепко же они взялись задело. Если кто-то догадается ввести комендантский час, нам придётся совсем несладко.

– А разве в санитарных зонах вводят комендантский час? – спросил Сергей.

– Подозреваю, что именно в нашей зоне вполне могут ввести.

– А-а-а, – глаза Сергея загорелись пониманием.

Вообще вся эта эпидемия выглядела странно. Начиная с самих поражённых, большая часть из которых была известна Профессору, и заканчивая обилием вооружённых солдат и полным отсутствием каких-либо медицинских профилактических мероприятий. Когда-то, давным-давно, Войцех Казимирович попал в карантин, объявленный в Одессе. Тогда все было по-другому, а происходившее здесь скорее напоминало военные учения.

Подошёл автобус. Профессор с ребятами забрались последними и обосновались на задней площадке.

Ещё через двадцать минут они вышли, пересекли улицу Драгоманова и оказались у восточной стороны нужного им сквера.

Профессор усадил Сергея с Шуриком на одну из скамеек, объяснил, где примерно он будет находиться, и попросил на всякий случай не расслабляться.

Хотя заострять внимание Сергея было излишним, тот и так по дороге сюда вертел головой, прощупывая попадавшихся прохожих, и дважды заставил их обойти стороной группки людей, показавшихся ему подозрительными.

Сам сквер был небольшим. Профессор прошёл по дорожке до высохшего фонтана, свернул налево, обогнул заросли кустарника, который никогда не подстригался, и оказался у гипсовой статуи молодой колхозницы, что стояла с высоко поднятой головой, уперев сноп пшеницы о выставленное вперёд колено. Эта девушка настолько гордо задирала подбородок, что птицам приходилось гадить ей не на затылок, а прямо в лицо.

Здесь тоже стояли скамейки, поставленные вдоль дорожки, но это место, находившееся на задах сквера, было самым безлюдным в дневное время и, наоборот, самым оживлённым, когда вечерняя темнота окутывала сквер. Вот и сейчас здесь не наблюдалось никого, кроме двух женщин раннепенсионного возраста, беседовавших на дальней скамейке.

Профессор сел на одну из лавочек, ещё раз осмотрелся по сторонам и взглянул на часы. 8.02, если продавщица в киоске, где их купил Шурик, выставила правильное время.

Коля появился, когда Профессор решил, что уже все сроки прошли и пора уходить. Он протянул Войцеху Казимировичу свёрнутые в трубку газеты и опустился рядом.

– Доброе утро, Профессор, – сказал он. – Король сказал, чтобы я купил тебе нашу прессу. Почитай о том, что происходит.

– Здравствуйте, Коля, – поздоровался Войцех Казимирович. – Ну и что там пишут? Как ваше мнение?

Мамонт пожал плечами:

– Король говорит, что это дымовая завеса.

Профессор кивнул, ход мыслей Короля, не встававшего со своей койки, полностью совпадал с его собственным.

– Ещё вот это. – Коля вынул из внутреннего кармана мобильный телефон и протянул его Войцеху Казимировичу. – Для связи, как обещал.

Старик взял маленькую пластмассовую коробочку с надписью «Эриксон». Эта вещица решала многие проблемы, но…

– Не дорого ли? – спросил он.

– Вопрос не в деньгах, а в людях. Все, что помогает нашим, не может быть дорого.

– Справедливо, – согласился Войцех Казимирович.

– Чтобы включить, нужно нажать вот эту кнопочку.

– Спасибо, Коля. Я разберусь.

Мамонт вынул из кармана листочек бумаги.

– Смотри – это твой номер.

Профессор прочёл цифры и кивнул. Коля спрятал бумажку в карман и вынул следующую.

– Это мой телефон. Я буду все время возле Короля, так что ты сможешь связаться с нами обоими.

Войцех Казимирович снова кивнул. Цифры ложились в память легко и так же легко появлялись оттуда. Жаль, что его голова не могла с той же лёгкостью решить, как им выпутаться из этой беды.

– Хорошо, Коля. Теперь о главном. Что с моей просьбой?

Мамонт чуть наклонился вперёд, положив свои огромные кулаки на колени.

– Так. О главном. Значит, здесь такая ситуация. Весь наш химкомплекс ходит ходуном. Все это началось полтора месяца назад. Улавливаешь?

– С того момента, как умер Пазур?

– Точно так.

Геннадий Андреевич Пазур был генеральным директором химического объединения «Реактивмаш» и являлся одним из наиболее влиятельных людей в городе. Его недавняя смерть наделала много шума и, как водится, породила массу сплетён, слухов и версий.

– Отчего он умер? Инфаркт?

– Инсульт. Сильнейшее кровоизлияние, скончался в больнице.

– Вы выясняли, в его смерти не было ничего подозрительного?

– Выясняли. Не было. Более того, оказалось, что такой же вопрос, видимо, возник и в других головах, потому что тело Пазура в течение трех дней находилось на экспертизе, причём для этого были вызваны специалисты из Москвы.

Какие-то светила по жмурам. И ничего. Никаких посторонних вмешательств. Никто не подталкивал нашего Атомохода к могиле. Более того, Брингицкий, он был его лечащим, неоднократно предупреждал Пазура о подобном исходе и настаивал на лечении. Только генеральный все время был занят и без конца откладывал это на потом. Вот и дооткладывался. Семья, кстати, тоже была в курсе.

– Хорошо. Ну а что же началось после его смерти?

– О-о-о, вот тут-то и завертелась карусель. На весь комплекс сразу же обрушились проверки. Всех рангов и уровней. По всем темам, какие только можно себе представить, и даже по тем, которые не проверялись с незапамятных времён.

По каждому из предприятий расползлись ревизоры, проверяющие, контролёры, учётчики и прочие канцеляристы. Такого шмона, как говорят, у нас ещё никогда не было. Проверяют все, чуть ли в задницу с фонариком не заглядывают. И весь этот шухер тянется до сегодняшнего дня.

– Что же они ищут?

Профессор задал этот вопрос скорее себе, пытаясь разобраться в том, что рассказал ему Мамонт. Он даже не рассчитывал на ответ. Но, как оказалось, у Коли было ещё кое-что в запасе.

– Этого у нас на комплексе не знают. Может быть, не знают и они сами. Им просто дали задание – искать, и они роют. А что им нужно найти, знают только те, другие.

– И получается, то, что им нужно, до сих пор не найдено.

– А вот это уже другой вопрос, Профессор.

– Как так?

– Дело в том, что сегодня большая часть комиссий заканчивает свою работу и убывает из нашего города.

Из всех известий Мамонта это было самым поразительным.

– Как убывает? Из города никого не выпускают! Карантин.

Мамонт прищурился.

– Ходят такие слухи.

– Выходит, получается…

– Получается, кто-то из них нашёл то, что они искали.

Профессор замолчал. Две картины, поразительно схожие между собой, встали перед его глазами. Химический комплекс, накрытый колпаком проверок, и весь город под колпаком карантина. Очень, знаете ли… Наводит на мысль, что действуют одни и те же люди.

– Теперь по поводу человека, которого ты просил найти, – сказал Коля. Он замолчал, доставая из кармана пачку «Примы», неторопливо оглядел окрестности, задержал взгляд на беседующих женщинах и чиркнул спичкой. Он явно был доволен тем, что им удалось накопать, и сейчас ждал от Профессора отдачи в виде огня в глазах, дрожи нетерпения в голосе и взволнованного: «Ну! Ну, что же дальше?»

Войцех Казимирович не стал его разочаровывать, ему же было видно, как Коле пришлось покрутиться, а, судя по отёкшим векам, тот спал ещё меньше, чем сам Профессор, и выдал ему весь комплект ожидаемых реакций с лихвой.

Воодушевлённый этим, Мамонт продолжил:

– Такого человека мы нашли. Причём именно такого уровня, как тебе было нужно. И даже более того.

Коля машинально понизил голос, как бывает, когда говорят о вышестоящих лицах.

– Он не из наших. Понимаешь, Профессор? Он оттуда, – Коля поднял глаза к небу, хотя правильнее было бы указать себе за спину. Москва находилась именно там.

– Как вы на него вышли?

– Именно через наших. Благодаря человеку, который отвечает за безопасность на «минералке». Он все это время был в контакте с ними. Понимаешь, их там целая группа.

– Ну, конечно. Если все службы отправили свои комиссии к нам, то как же можно обойтись без самой главной?

– Вот-вот. И мало того, они, судя по всему, внедрили своих людей куда только смогли.

– Хорошо, а этот человек, о котором ты говоришь, он в этой группе кто?

– Он в этой группе номер первый, Профессор. Человек с «минералки» видел его всего несколько раз, хотя они и проходят по одному ведомству. Но самое интересное не это…

Коля выдохнул дым и покачал двумя пальцами с зажатой между ними сигаретой перед лицом Войцеха Казимировича.

– Самое интересное, что, когда мы начали пробивать вопрос о вашей встрече, он сам проявил огромную заинтересованность, сказал, что уже второй день ищет встречи с тобой и согласен на любые условия. Ты назначаешь место и время.

Профессор поджал губы.

– Вот даже как! Действительно интересно, какую же из сторон он представляет?

– Вот этого мы не знаем. Но, возможно, тебе удастся прощупать его в разговоре.

– Да, если только мне дадут уйти после него. Я в этом немного сомневаюсь.

– А этот твой парень не сможет подстраховать? В крайнем случае я тоже подъеду, помогу.

– Нет, ты оставайся с Королeм. Мы уж сами как-нибудь.

– Хорошо, значит, ты будешь с ним встречаться?

– А что же делать? Надо же как-то шевелить этот муравейник.

– Тогда я могу сказать тебе, что им нужно. Не вообще, а конкретно сейчас.

Войцех Казимирович взглянул на Колю и покачал головой, не в силах сдержать улыбки.

– Посмотрите на этого человека. Ему обязательно нужно полчаса донимать собеседника разговором, чтобы затем, в конце, эффектно выложить самое главное.

Скажите, Николай, вы случайно театральный не заканчивали?

Профессор совсем не удивился бы, если бы Коля ответил утвердительно, хотя и знал большую часть его биографии и то, какие университеты пришлось ему проходить.

– Откуда же вы это узнали?

– Тот тип сказал, – ответил Мамонт, слегка порозовевший от удовольствия. – Он спрашивал, у вас ли ещё дискета и готовы ли вы её отдать.

Профессор выпрямился, заметив, что все это время он машинально рисовал концом трости круги на дорожке.

– Дискета? Какая дискета? Для компьютера?

– Да. По крайней мере, я так понял по его разговору, – сказал Мамонт.

– Вот! Вот, оказывается, что они искали и из-за чего развёрнута вся эта кампания. Коля покачал головой.

– Необязательно, – резонно возразил он. – По своей сути, дискета – это записка. Она может нести какую угодно информацию. Возможно, ищут что-то другое, а на дискете лишь ключ к тому, где именно это находится.

– Логично, – сргласился Войцех Казимирович. – Вполне может быть и так, но вопрос не в том. Никакой дискеты у нас нет.

– И не было?

– Нет.

– Может быть, вы её видели? Или слышали о ней?

– В том-то и дело, что нет. Среди вещей раненого её не было, и ни о какой дискете он не говорил.

– А о компьютерах?

– И о компьютерах тоже. Он и говорил-то с трудом. Получается, что дискета – это именно то, что он спрятал и о чем просил передать своим. Но когда мы побывали там, тайник оказался пуст.

– Да-а, – протянул Мамонт. – А мы, грешным делом, подумали, что она у вас где-то там завалялась. Или, по крайней мере, ты знаешь, где она.

Войцех Казимирович развёл руками.

– Ну, что же, – сказал Коля. – Тогда у нас только два выхода. Либо найти чёртову дискету, либо убедить этих людей в том, что у нас её нет.

– Первое нереально, а со вторым попробуем справиться.

– В общем, что насчёт встречи? Где вы будете встречаться?

Профессор обвёл глазами кусты вдоль дорожки и сказал:

– Пожалуй, не здесь. Место хорошее, но рисковать не стоит. Пусть будет «Авангард». Лодочную станцию знаете? Там есть такая площадка за павильоном, у моста. Просматривается как следует, контролировать подходы удобно. И уходить, в случае чего, тоже сподручно. Кроме того, начальник станции Миронович – мой хороший знакомый. Если что, я могу рассчитывать на его помощь.

– На какое время договариваться?

– Чем раньше, тем лучше. Зачем оттягивать?

– Хорошо, как только мы назначим время, я тебе перезвоню.

– Согласен. Кстати, Коля, вы узнавали, не было каких-нибудь аварий на комплексе за последнее время?

– Узнали. Опять в точку, Профессор. Позавчера произошёл несчастный случай в пятьдесят девятой лаборатории на ЗМУ. Предполагают самовозгорание или сбой в ходе рабочих опытов.

Число 59 завертелось в голове Профессора и со щелчком встало на место. Он представил себе месторасположение завода минеральных удобрений, который народ называл «минералкой». Что ж, вполне может быть. И до свалки, и до жилища Боти с Верой расстояние не очень большое.

– Коля, а вы не знаете, как именно называется эта лаборатория?

– Да никак. Номер, и все.

– Лаборатория пятьдесят девять?

– Ах, в этом смысле? Нет, у них там свои обозначения. Все номерные объекты идут как военно-стратегические пункты. Так что это был военно-стратегический пункт пятьдесят девять.

«ВСП-59, – подумал Войцех Казимирович. – Вот что он тогда сказал. Не „я с пятьдесят девятой весны“, а „я с пятьдесят девятого ВСП“. Просто я не расслышал как следует. Именно там все и началось».

– Жертвы были? – спросил он у Мамонта.

– Весь состав лаборатории. Шесть человек. От них почти ничего не осталось, поэтому хоронить будут в закрытых гробах.

– Понятно.

– Причину устанавливают. Может быть, найдут кого-нибудь крайнего, чтобы начальству было кого отыметь, но ходят слухи, что все свалят на самих погибших.

Живым так спокойнее.

– Спасибо, Коля, – искренне сказал Войцех Казимирович. – И за информацию, и за помощь. Вы очень хорошо поработали.

– Делаем все, что можем, Профессор. Раз пошли такие пляски…

– Последняя просьба, Коля. У вас есть оружие?

Мамонт удивлённо посмотрел на него.

– Ну, есть. Но у тебя же был ствол.

– Утонул, – коротко ответил старик.

Мамонт опять оглянулся по сторонам, вынул из кармана пистолет и украдкой протянул его Войцеху Казимировичу. Это был довольно старый «Макаров», из тех, что лет тридцать назад выдавались в качестве табельного оружия, но на вид ухоженный и ещё надёжный.

– Обойма полная, восемь зарядов, – пояснил Мамонт. – Вот только запасных нет.

– Ничего, – успокоил его Профессор. – Будем надеяться, что и этот не пригодится.

– Вы на всякий случай будьте поосторожнее, – предупредил Коля. – В городе все больше патрулей. Кроме милиции, подключили ещё и военных. Как бы вас не замели из-за него.

– Постараемся не попадаться, – сказал Войцех Казимирович. – Тем более что если нас задержат, то ношение оружия будет самой мелкой из наших неприятностей.

Мамонт кивнул и спросил:

– Тогда все?

– Пока все, – ответил Профессор.

– Ну, я пошёл. Жди звонка. Мы постараемся договориться как можно быстрее.

– Спасибо вам, Коля, – ещё раз поблагодарил его Войцех Казимирович. – Королю привет, и передайте, чтобы не сдавался. Мы ещё выпьем с ним хорошего пива со свежими раками у Яна в «Тройке». Скажите ему, что я угощаю.

Обратно Войцех Казимирович шёл тем же путём, обходя кусты и срезая путь по еле заметной тропинке. Все было спокойно, и все же, пройдя несколько шагов, он обернулся. Мамонт свернул к северной стороне сквера, направляясь к стоянке такси, и вскоре смешался с людьми на улице. Профессор вздохнул и зашагал к своим ребятам.

– Серёжа и Шурик сидели на скамейке и разговаривали. Подходя ближе, Войцех Казимирович вдруг различил, что разговаривает, собственно говоря, один Шурик, а Сергей сидит, уставившись в одну точку, и кивает головой, не попадая в такт его словам. Взгляд у Сергея был мёртвый, как будто он видел сейчас перед собой не этот мир, а нечто совсем другое, находившееся по ту сторону. Шурик же сидел вполоборота к нему и по ходу своего рассказа, следуя привычке, осматривал окрестности в поисках пустых бутылок и иных ценных предметов. Поэтому, поглощённый данным занятием, состояния Сергея он не замечал и продолжал свой монолог, изредка жестикулируя правой рукой с зажатой в ней сумкой.

– Серге-ей! Серёжа! – негромко позвал его Профессор, приблизившись к скамейке. Человека в таком состоянии нельзя резко выдёргивать оттуда, где он находится, иначе часть мозга может потеряться где-то по дороге. Контузия, о которой Сергей рассказал этой ночью, не прошла для него бесследно. Да и вообще, кто, кроме редких специалистов, знает, чем грозит человеческому разуму подобная встряска?

«Как только вся эта история закончится, непременно нужно будет убедить его обратиться к психиатру, – подумал Профессор. – Даже заставить, если он заартачится. Вот честное слово, сгребу в охапку и доставлю в клинику силой!»