Текст книги "Город Улыбок (СИ)"
Автор книги: Роман Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Ты хорошо меня знаешь, Джим, – я невольно потянулся рукой к карману.
– Потянулся к платку, – улыбнулся Джим, он знал и это, – ну да, этот резкий запах хлорки, он так неприятен. Но даже он полностью не перекрывает вони нечистот. Странно, что ты еще респиратор с собой не притащил, мой стерильный друг. А ты знал, что помешанность на чистоте говорит о сексуальной неудовлетворенности?
– Прекрати, – ответил я, – ты же знаешь о моем отношении к сексу!
– Да, старина, я помню, что ты убежденный девственник! – Ответил с улыбкой Джим. – Эти липкие потные тяжело дышащие тела, что сплетаются в животном сладострастном экстазе, словно пара гадюк, что выползли из какой-то отходной ямы. Это так мерзко для тебя!
– Прекрати! – Я выхватил из кармана платок и с силой прижал его к носу. Легкий запах лесных цветов, исходящий от этого кусочка ткани, успокоил меня, внезапно подступившая тошнота отступила. – Не говори мне о таких мерзостях, как секс!
Джим вновь рассмеялся.
– Тебе не кажется, старина, что это ты должен находиться по эту сторону стекла? Ты был бы интересным экспонатом для музея уродцев. Все люди любят секс, а ты так презираешь.
– Мы с тобой не все! – Ответил я.
– Вот тут ты чертовски прав! Знаешь, я тут много думал. Я и раньше любил пораскинуть мозгами, а теперь, когда у меня столько свободного времени, просто грех этого не делать. Я пришел к выводу, какая же интересная штука психиатрия. Это не столько наука, как скорее религия. Ведь наука всегда требует практического опыта, но психиатрия изучает психику, и даже вернее – душу, здесь трудно добыть такой опыт. Как изучить душу, как экспериментально доказать ее присутствие и измерить какие-то ее характеристики? Какая у души высота и ширина, какая она в диаметре, сколько весит, какова ее плотность? За что она отвечает, а главное, как понять, у кого она больная, а у кого здоровая? Что есть норма, а что отклонение? И что еще важнее, кому это решать? Вспоминается старая добрая шутка – в психиатрии главное хорошая реакция, кто первый надел халат, тот и доктор.
– Ты не здоров, Джим! И доктора доказали это, вполне научными способами.
– Ну да, как же! А может, это они не здоровы? Знаешь, если толпа глухих людей увидит танцующего человека, они подумают, что он безумен. Ведь они не слышат музыки, а лишь видят парня, что странно дергается, будто припадочный эпилептик. Вся ошибка этого мира в том, Марк, что нормой принято считать мнение большинства. Но вот, что интересно, как показывает опыт, большинство людей – идиоты. Они лишь потребляют ресурсы и безропотно подчиняются властям. Ячейка потребления, избирательский ресурс, ячейка репродукции самих себя, рынок сбыта излишков производства – вот кто они. И они диктуют, что такое норма, ведь их большинство. А таких, как мы, двигающих прогресс, единицы, и мы всегда у них на мушке. И только они решают жить нам дальше, или умереть, или что еще хуже, стать живыми экспонатами в музее уродцев. Марк, тебе стоило бы не прятать меня здесь, а разместить где-то в клетке в центре города и брать по пять долларов за просмотр. Я уже вижу эту красивую табличку с золотистыми буквами. "Один из основателей Города Улыбок. Не дразнить, с рук не кормить, опасен и временами невменяем". Ты бы мог срубить деньжат, пожертвовал бы их на благотворительность, бедным людишкам, которых ты так любишь и так презираешь одновременно!
– Хватит ерничать, Джим! Я пришел сюда не за этим!
– Да-да, – ответил тот, – ты тоже заметил, что в городе творится что-то неладное. И ты думаешь, не моих ли это рук дело, так? – Джим нервно захихикал. – Не успел ли я сделать тебе западлянку до того, как ты упек меня сюда? Не добавил ли ложку дегтя в твою бочку меда?
Я улыбнулся, Джим чуть ли не дословно читал мои мысли.
– Но зачем мне говорить тебе правду, Марк? Что мне из этого будет?
– Я кое-что для тебя принес, – я достал из сумки контейнер с вишнями и показал Джиму ягоды.
– Ты помнишь о моей маленькой слабости, – улыбнулся Джим, – как мило. Ладно, дай мне их, и я скажу тебе свои соображения. – Я увидел, как Джим задрожал, у него была чуть ли не наркотическая ломка.
Я знал, что Джим не обманет в таком. Если пообещал – то действительно расскажет. Поэтому, я положил контейнер в слот для пищи, после чего протолкнул его в палату.
Джим тут же схватил из контейнера несколько ягод и положил себе в рот.
– Знаешь, Марк, секс – это прекрасно, зря ты даже не хочешь попробовать, но скажу тебе одно – даже самый лучший в мире оргазм не сравниться со вкусом этих ягод. Объедение! Экстаз! Взрыв фруктовой свежести! Этот кисловатый вкус! И это приятное послевкусие! Подумать только, было время, когда они росли много где на этой планете, мою родину даже называли страной вишен. А с ними росли другие фрукты и ягоды, и овощи. Как же мы все это потеряли? Ай, не хочу думать о плохом.
Джим закатывал глаза от удовольствия и подолгу наслаждался каждой ягодкой. Он закрыл глаза и начал дирижировать руками в такт тихой музыке, что наполняла мягким фоном всю клинику, силясь побороть и растворить в себе это тяжелое, липкое и вязкое всеохватывающее безумие. У Джима было такое удовлетворенное и умиротворенное лицо. Вот кого в рекламе надо показывать. Он так заразительно ел вишни, что захотелось бы попробовать даже человеку, который терпеть не может эти ягоды.
– Это не моих рук дело! – Вдруг сказал Джим, оторвавшись от ягод. – Я даже не знаю, что толком происходит. Но эти психи, – и он указал рукой на стену, в сторону палат своих соседей, – они стали более беспокойными. Знаешь, я думал это как-то связано с лунным циклом, магнитными бурями или еще чем-то, но нет, это не так! Они просто чувствуют нарастающий хаос! Психи не ошибаются, видишь ли, они настолько упростили свое мышление и восприятие мира, что оно стало сводиться к какому-то звериному чутью! А это чутье никогда не ошибается! В городе вспыхнуло пламя хаоса!
– И это все, что ты можешь мне сказать? – Спросил я. – Несколько красивых слов о пламени хаоса? Я ожидал большего за эти чудесные ягоды.
– Ну уж прости, что не в курсе всех последних новостей, – ответил Джим, – если ты не заметил, я тут в клетке сижу, изолированный твоими стараниями от всего мира, так что, как-то немного не в курсе событий. Я лишь могу сказать: то, что происходит, не моих рук дело. И могу добавить из своих ощущений и чутья моих безумных соседей, что действительно что-то начинается, что-то глобальное, что затронет каждого.
– Ясно, – ответил я, и уже собирался уйти, как он окликнул меня.
– Марк! Кто он? Тот, кто заварил эту кашу?
– Клоун! – Признался я. Джим был искренен со мной, я это знал. И поэтому, решил тоже не утаивать правды.
– Клоун? – Улыбнулся Джим. – Как интересно! Но я думал, что город привык к клоунам, что они, несмотря на все, вписались в антураж.
– Это не простой клоун, можно сказать дефективный. Он плачет!
– Плачет?! – Удивился Джим.
– Я даже подозреваю, что "улыбчивые" охотятся за ним, но он как-то ускользает от них.
– Скорбный Клоун?! – Задумчиво произнес Джим. – И его главная задача сеять хаос. Разрушать то, что ты так усердно пытаешься защитить. А он мне определенно нравится! Марк, если этому типу нужен хаос, то он придет за мной, ему понадобится такой специалист, как я. И когда он вытащит меня отсюда, я приду за тобой, Марк!
– Знаю, Джим, – сказал я, после чего снял перчатку и прислонил ладонь к стеклу, – и буду ждать тебя, мой лучший друг!
Джим улыбнулся и тоже прикоснулся ладонью к стеклу, прямо напротив моей руки. Если бы не холодное бронированное стекло, наши пальцы соприкоснулись бы.
– И тогда ты увидишь мое истинное безумие, – улыбнулся Джим.
– Горячее, дикое, полное пламени и страсти, – тихо прошептал я, – а ты увидишь мое...
– Холодное, безжалостное, расчетливое и стерильное, – сказал Джим, – и тогда...
– Мы сыграем в игру...
– Кто кого...
– Убьет первым!
– Я приду за тобой, Марк!
– И я буду готов, Джим! А сейчас прощай, мне нужно спасать наше с тобой творение!
– Прощай Марк! Спасибо за отличные вишни! Скажи, ты все еще любишь гранатовый сок?
– Да, оставлю тебе стаканчик!
– Нет! – Замотал головой Джим. – Я люблю вишневый, так что лучше припаси к моему приходу его. А еще мне нравится багровый цвет, и при следующей нашей встрече багрянца будет много.
Я кивнул и направился в сторону выхода, потом заглянул в кабинет доктора и дал понять, что мой визит окончен. Тот быстро закрыл Джима и догнал меня. Он что-то говорил, но я его не слушал.
– Подайте запрос в полицейское управление от моего имени, нужна дополнительная охрана, чем больше, тем лучше! Скажите, что есть информация, одному из самых опасных и буйных безумцев, террористу города номер один, Джиму Чеосборну помогут сбежать! – Сказал я доктору возле дверей, попрощался и вышел на улицу. Была солнечная погода, очередной весенний погожий денек. С неба падали лишь редкие лепестки цветений.
Я закатил рукав своего плаща и на бандфоне набрал специальный код. Экстренное собрание Архитекторов. Оно не проводилось уже несколько лет, но сейчас нам всем нужно действовать сообща. Чувствую, что это вопрос выживания человечества, его остатков.
Вдруг, почувствовал холод, такой пронизывающий, пробирающий до костей, совсем не характерно для Города Улыбок. А еще легкие писк и скрежет в голове. Ага, значит они здесь. Я посмотрел на крышу одного из зданий, и сразу же увидел их. Трое, все в клоунских костюмах и гриме, застывшие мертвые улыбки на лицах и ледяные взгляды, что сверлили меня насквозь. Я вскинул руку и в ладонь тут же легла рукоять миниатюрного пулемета, одного из множества оружия, встроенного в мой экзоскелет. Но я не спешил нажимать на курок. Клоуны казались разъяренными, нет, их лица не выражали ничего, лишь мертвые улыбки, но аура... Даже воздух казался наэлектризованным. Они искали его, Скорбного Клоуна, как окрестил его Джим, такого же как они, и в то же время, совершенно непохожего, того, кто хочет изменить город и наши души, того, кто плачет, того, кого они так жаждут растерзать. Но догонят ли когда-то?
– Его здесь нет! – Произнес я громко и четко, направив на клоунов прицел пулемета. Они еще простояли несколько мгновений и исчезли так мгновенно, словно растворились в воздухе. Я подождал еще с полминуты, держа под прицелом пустую крышу, после чего убрал оружие и пошел к своему транспорту. Ну и денек.
Открыл дверцу аэромобиля и увидел на сидении какую-то карточку. Это была карта Таро, она лежала тыльной стороной к верху. Я уже знал, какой это будет аркан. Это Маг, он же Мастер. Первый аркан. Я поднял карту, перевернул и улыбнулся. Конечно, я был прав. Вот она – моя роль в его игре. А сам Скорбный Клоун наверняка нулевой аркан, Клоун, Шут. Значит, он и правда был здесь? То-то клоуны пришли сюда средь бела дня, но не смогли его поймать. Забавно!
– Эй, Джокер, – тихо сказал я в пустоту, – сыграем, раз ты так уж хочешь. Ставкой будет Город Улыбок, и поверь, я свое детище так просто не проиграю!
Аркан XX. Страшный суд. Запоздалое возмездие.
Я стоял у окна, спиной к городу, и даже не смотрел на ухоженные улицы, освещенные лунным сиянием, таким же искусственным, как и сияние ночных огней. Хотя то, что огни были ненастоящими, не делало их менее красивыми. Люблю такие штучки, если честно! В ямах их не было, там почти ничего не было, кроме кромешной тьмы и ада. Дрянное местечко!
Но самая большая красота сейчас находилась в моей комнате, по эту сторону окна. Мое счастье, моя любовь, и, мог бы я раньше такое представить, мой смысл жизни! Я подошел к кровати и сел возле нее на колени. Пальцы сами потянулись к мягким шелковистым локонам, я прикоснулся к ним нежно и аккуратно, как и всегда, словно боясь повредить эту деликатную хрупкость. Но девушка все равно почувствовала, и ее глаза открылись. Рита улыбнулась. А я в очередной раз понял, что для меня на целом свете нет ничего важнее, чем эта улыбка, нет ничего большего за нее, ее не купить за деньги, которые у меня теперь всегда водились, она была даром судьбы, и щедрым жестом этой очень светлой и доброй души, вот что делало ее бесценной.
– Спи, мой котенок! Я не хотел тебя разбудить!
– Я не спала, милый, – Рита провела своей маленькой нежной ручкой по моей щеке, – я притворялась, – улыбнулась она.
– Ах ты, маленькая хитрюшка! – Начал щекотать девушку, а та засмеялась. Ее смех, такой искрений и звонкий, разгонял тьму в моей душе, распугивал всех демонов. И после этого смеха я становился другим, словно очищенным и обновленным.
– Прекрати, Вольфганг! – Начала она умолять меня, уже сквозь смех и слезы. – Ты же знаешь, как я боюсь щекотки!
Прикоснулся к лицу девушки, и вновь удивился, что ее голова могла почти полностью поместиться на моей ладони. Мне стало почему-то стыдно за то, что я такой большой.
– Я люблю, тебя!
Рита покраснела. Так смешно, уже говорил ей это столько раз, а она все равно всегда краснеет.
– И я тебя, Вольфганг! – нежно улыбнулась моя возлюбленная.
– Знаю! И это всегда удивляет меня! Ведь ты знаешь, кто я такой и чем живу!
– Прекрати говорить об этом! – Девушка вдруг стала грустной и, как мне показалось, даже немного обиделась. – Я уже говорила, что хочу сделать мир лучше. И начну с тебя! – Ее нежная ручка проскользнула по моим коротко подстриженным волосам. – Верну тебя на правильный путь!
– Котенок, я жил так всю свою жизнь!
– Жил до того, как встретил меня, – Рита казалась строгой. Но потом все-таки улыбнулась, и улыбка ее была столь же смелой и решительной, сколько нежной и теплой. На миг мне показалось, что эта чистая душа действительно может спасти даже такого грешника, как я.
– Но зачем тебе это? Зачем возиться с таким пропащим, как я? – Аккуратно взял ее руку в свою, притянул к губам и начал нежно целовать кисти, ладони и пальчики.
– Потому, что тебе нужна моя любовь! – Сказала девушка после того, как издала легкий стон, вызванный касанием моих губ к ее нежной коже. – Ты несчастен, Вольфганг! Был таким, пока я не появилась в твоей жизни! Женщины, которых ты покупал, давали тебе секс, но не делали тебя счастливым! Ты страдал, ты так много страдал! Но больше ты не должен страдать! – На глазах девушки появились слезы. – Я нужна тебе!
Хоть бы самому не прослезиться, совсем размяк. И за что мне такое чудо? За что этот подарок судьбы? Неужели правда награда за все страдания? Но заслужил ли я ее, учитывая сколько зла причинил другим, и продолжаю причинять дальше? Может, она правда заставит меня остановиться? Но смогу ли я остановиться, даже если захочу?
– Нужна! – Подтвердил я. Рука скользнула по ее плечу вниз, нежно смяла оголенную грудь, опустилась к животу, бедрам. Ее горячее тело так манило меня, я хотел уже припасть к нему губами, как...
Писк моего бандфона сообщил о входящем сообщении. Захотелось сорвать чертов браслет и зашвырнуть куда подальше, но нельзя, это могут быть дела, за которые мне весьма неплохо платят.
И как оказалось, я был прав. Действительно дела. Дону Скордзини понадобились мои услуги. Прямо сейчас, а значит, нужно спешить.
– Прости, милая, мне нужно идти! – сказал я возлюбленной, нежно поцеловал ее в губы, и начал собираться.
– Это все твой дон Скордзини? – Спросила Рита. Она насупилась, села на постель и демонстративно скрестила руки на груди. Такая забавная. Если бы она знала, какая милая, когда злится.
– Да, это он.
– Почему ты так предан этому ужасному человеку? Он же мафиози!
– Для кого-то он ужасен, но для меня – нет. В ту мою далекую бытность в Клоаке, он был единственным, кто обошелся со мной, как с человеком.
– Я понимаю, что он помог тебе однажды, но...
– Он не помог мне однажды, – прервал я девушку, рассматривая себя в зеркало, – он дал мне все, что у меня есть! Всем я обязан ему! Я его цепной пес, и раз уж ты любишь меня, тебе придется с этим мириться!
Не услышав ответа Риты, продолжил.
– Когда-то я действительно жил, как пес! Меня держали на цепи, в большой яме. Держали для того, чтобы потешал публику боями без правил. Если побеждал, мне давали сухой хлеб и крысиное мясо, если проигрывал, что было не так часто, моим единственным ужином была собственная кровь, стекающая в горло из сломанного носа. – Я почувствовал, как напряглись все мои мускулы, как тело стало натянутым как струна, от одних только воспоминаний. А перед глазами – ревущая бесноватая толпа. И этот запах, эта мерзкая вонь: кровь, пот, дешевое пойло и нечистоты. Почувствовал дрожь, но быстро взял себя в руки и продолжил, стараясь чтобы Рита не заметила этих перемен во мне и того страха, что, казалось, теперь останется со мной навсегда, страха перед Клоакой и моим прошлым. – И вот однажды, меня вот так же избили, на одном из подпольных боев. В тот день там был и дон Скордзини. Он внимательно смотрел мой бой! А когда тот закончился, Антонио Скордзини, глава городской мафии, не обращая внимания на улюлюканье толпы, на их крики и свист, спустился просто на арену, и даже не взглянув на победителя, подошел ко мне. Протянул мне свой шелковый вышитый именной платок, улыбнулся и сказал: "Это был отличный бой! Ты не хотел бы покинуть эту помойную дыру и работать на меня?". Толпа негодовала, но ему было все равно, он даже не обращал внимания на этот сброд. Какой-то пьяный идиот даже зашвырнул в дона Скордзини своим бокалом, при этом весьма метко. Бокал ударил моего будущего босса прямо в лицо! По его щеке побежала тонкая струйка крови, дорогой костюм оказался испачкан кислым дешевым пойлом, но тому было все равно. Он лишь улыбался мне. А тем временем его люди схватили нерадивого шутника, выволокли на арену и отрубили ему руку по плечо. Толпа тут же стихла, а Антонио Скордзини, все еще улыбаясь, достал из кармана второй платок и вытер кровь с лица. После чего протянул мне руку. Я ухватился за нее, и впервые встал на ноги гордо, как свободный человек. И уже через какую-то минуту мы вместе покидали зал, а вокруг царила тишина, толпа замерла от страха. Тогда я впервые в жизни ликовал, впервые ощущал свое превосходство!
Закончив говорить, я услышал за спиной тихие всхлипывания. Рита плакала, закрыв глаза руками.
– Милая, прекрати! Это все призраки прошлого. Сейчас, есть лишь ты и я, и все у нас будет замечательно! – сказал я, подойдя к ней, нежно обнял и начал гладить по голове.
– Я просто не могу, – выдавила она из себя, пытаясь подавить слезы, – ты прошел через такой ад, такую боль, такие нечеловеческие условия. Я пытаюсь понять тебя, но чувствую себя виноватой, что я так далеко от того мира, что всегда росла в тепле и ела досыта, что...
– Прекрати! – крепче обнял возлюбленную, а после нежно вытер ее слезы. – Что ты такое говоришь? Я благодарю всех богов, что ты далека от того грязного мира боли, страданий, лжи и несправедливости, от мира, породившего меня. И я сделаю все, чтобы защищать тебя от него и дальше!
– Прости! Я сказала глупость! У нас с тобой совсем разное прошлое, но это не значит, что нам не понять друг друга. Теперь у нас общее настоящее, и общее будущее, и это единственное, что нас должно беспокоить! Я хочу развеять всю твою боль! – Сказала Рита с таким серьезным лицом, с такой решительностью, она больше не плакала, вытерла глаза от слез и уверенно смотрела на меня. Я даже подумал, у нее это может получиться, а может, уже получилось.
– Да, любимая! Прошлое осталось позади! Здесь и сейчас есть только мы! Ты – мое счастье!
– Вольфганг, ты должен покончить с этой преступной жизнью! – девушка выглядела очень серьезной и не настроенной спорить.
– И на что же мы будем жить? – аккуратно спросил я и улыбнулся я в ответ.
– Вот! – девушка нажала на перстень на своей правой руке и над ним тут же взмыла маленькая голографическая карта. – Я нашла несколько неплохих вакансий для тебя, недалеко от нашего дома, кстати! – Рита приблизила наш район, и на голографическом макете засветились красным около десяти точек. Видимо, адреса, по которым и находились эти вакансии.
– Прости, потом! Я очень спешу! – Я понимал, что никогда не поменяю свой образ жизни и не пойду устраиваться на работу к какому-то тупому высокомерному ублюдку. Все это дерьмо не для меня. Но к этому вопросу еще придется возвращаться. Лишь бы только не говорить об этом сейчас.
– Ладно, – девушка немного расстроилась, но спорить не стала, и убрала голографический макет, еще раз нажав на перстень.
– И еще, – я быстро нажал несколько кнопок на своем бандфоне, подтвердив денежный перевод. Через мгновение запиликал перстень Риты, оповестив о поступлении денег на ее банковский счет. – Держи! Тебе завтра платить за учебу!
– Нет! Не надо! – Запротестовала Рита. – Я сама!
– Прекрати это! – Прервал я ее. – Ты очень целеустремленная и трудолюбивая, и ты самая умная девочка из всех, кого я знаю! Но мне известно сколько стоит учеба на юридическом факультете самого престижного университета в Рондо. Твоего сиротского пособия и небольшой зарплаты официантки в вечернем кафе, едва ли хватит, чтобы оплатить учебу и еще как-то сводить концы с концами!
– Я чувствую себя шлюхой, – вдруг сказала Рита, опустив голову. – Будто я сплю с тобой за деньги.
– Никакая ты не шлюха! Максимум содержанка! – Но увидев лицо возлюбленной, я понял, как неудачно пошутил, и тут же поспешил исправить ситуацию. – Слушай, я люблю тебя, и знаю, какая ты талантливая и умная девочка. Я вижу в тебе потенциал стать одним из лучших юристов этого города. И знаю, что это и твоя мечта. Может, ты даже станешь главным городским прокурором, однажды. Так ты сможешь сделать город лучше, как и хотела. Просто возьми эти деньги. И не позволяй дурацким комплексам и предрассудкам отобрать у тебя мечту!
Мои слова удивили Риту, это было видно по ее озадаченному лицу. Все-таки я редко говорил такие большие осмысленные речи. Чай не ученый. Но девушка улыбнулась, и в ее глазах снова появился жизнерадостный блеск, какое-то сияние решительности и упорства.
– Хорошо, я возьму их, но обязательно тебе верну, – Рита несколькими быстрыми нажатиями голографических клавиш скопировала сумму в свой специальный "кредитный блокнот", который добавил ее к общему "долгу".
Девушка твердо решила однажды вернуть мне все деньги, поэтому с особой тщательностью и дотошностью вела свои записи. И отговорить эту упрямицу было просто невозможно. Поначалу она вообще хотела еще и средний кредитный банковский процент к этой сумме добавить, но тут уж я обиделся, и мы сошлись на том, что деньги она вернет мне в рассрочку, без процентов, когда начнет работать юристом. Хотя я все еще надеялся, что найду способ отговорить ее от возврата. И вдруг меня осенило.
– Слушай, а я придумал, как тебе не возвращать эти деньги и при этом сохранить свою гордость!
– И как же? – девушка недоверчиво прищурилась.
– Стать моей женой! – Улыбнулся я. – Вполне нормально, когда у семьи общий бюджет.
Рита растерялась и тут же покраснела. Это было так забавно, что я чуть не засмеялся.
– Ты это серьезно?! – Спросила она, глядя мне в глаза с такой нежностью и легким недоверием.
– Вполне! – Ответил я. – Но ты не спеши с ответом. Все-таки это серьезный шаг для молодой девушки.
Я вернулся к зеркалу, и начал надевать рубашку. Девушка молчала. И зачем так поторопил события? Тоже мне жених мечты. Вот же идиот! Но уже через миг Рита вспорхнула с постели и бросилась мне на шею.
– Конечно, я согласна! – Девушка улыбалась, а в ее глазах снова блестели слезы, теперь, наверное, от переизбытка чувств. – Я с удовольствием стану твоей женой! Буду такой заботливой, чуткой и постараюсь стать хорошей хозяйкой! Может, у меня еще не все получается, но я обязательно научусь. Знаешь, я еще никогда не была так счастлива! Я так люблю тебя, Вольфганг! Ты спрашивал за что? За то, что ты самый чуткий, такой добрый, хоть ты и сам в это не веришь, такой заботливый и нежный, ты единственный, кому я дорога, я это знаю. А еще, ты такой большой и сильный, в твоих руках чувствую себя маленьким котенком.
Рита говорила и говорила, не замолкая ни на миг. Теплые и нежные слова лились из нее беспрерывным потоком. Она смеялась и плакала, и все продолжала говорить всякую милую ерунду. Было видно, что она счастлива. И это делало счастливым меня. Посмотрел на нас в зеркало, вот уж кого точно не назовешь подходящей друг другу парой. Я был чуть ли не втрое больше своей возлюбленной, широкие плечи и крепкие руки, физиономия из тех, которую любой нормальный гражданин назвал бы бандитской, сломанный не единожды нос, несколько внушительных шрамов, голова уже на половину седая, несмотря на то, что мне еще не было и сорока. А на шее у меня висела молодая девушка с ангельским личиком, пышными светлыми волосами и с такими чарующими изумрудными глазами, мой маленький котенок. Ох, не испорчу ли я жизнь этому ангелочку? Она, никогда не знавшая родителей, почти не имеющая друзей, нашла во мне и любовника, и отца, и друга. Не разочарую ли я ее? Не принесу ли страданий? Эти мысли немного омрачили мои минуты счастья, возможно, это даже отразилось на моем лице, ведь Рита вдруг тоже опечалилась. Но, как оказалось, по другому поводу.
– Знаешь, что я подумала, Вольфганг! – Сказала она, задумавшись. – Ведь когда мы поженимся, этот твой дон Скордзини узнает обо мне, что если он захочет, чтобы однажды, став юристом, я работала на него? Покрывала перед законом его грязные делишки? Ведь мафия всегда пытается заполучить к себе хороших юристов. Сама мысль об этом меня в дрожь бросает.
– Рита, я обязан дону Скордзини всем, что у меня есть. И чтобы он не попросил – я отдам ему, не задумываясь, даже свою жизнь! – После этих слов девушка поникла, грустно опустив голову. Но я нежно прикоснулся к ее подбородку, приподнял его и заглянул в глаза, которые любил больше всего на свете. – Вот только, ты для меня важнее жизни, и он тебя не получит, обещаю! – Заверил я девушку. И это была чистая правда. Моя верность боссу была абсолютной, но, если бы пришлось выбирать между ним и Ритой, я бы выбрал ее. Хотя даже думать не хочется, что когда-то придется совершать такой выбор. Они оба – две части моего мира, две половинки того, кем я стал. И не хотелось бы мне оказаться на перекрестке между ними, ох как не хотелось бы. Впрочем, Риту мои слова приободрили, и ее мрачность как рукой сняло.
Я с нежностью поцеловал девушку в губы, и она со страстью ответила на поцелуй. Потом заботливо поправила мой костюм и сказала:
– Иди уже, по своим делам! А как вернешься – обсудим нашу свадьбу, мой любимый женишок! – Рита сама засмеялась, так странно и непривычно прозвучала эта фраза. – И еще я приготовлю тебе твою любимую запеченную курицу с картофелем и сыром, и охлажу несколько банок пива.
– А мне действительно досталась самая лучшая жена! – Неловко улыбнулся я, и еще раз припал к ее губам.
– Пока что еще невеста! – Улыбнулась девушка после поцелуя. – Я буду ждать тебя, милый!
Мы еще раз поцеловались, не в силах оторваться друг от друга, а после я оделся, прихватил сумку с "девайсами" и покинул комнату.
Теплая весенняя ночь, уже такая привычная за многие годы, сегодня была для меня по-настоящему сказочной. Я чувствовал множество запахов самых разнообразных цветущих деревьев, и все они не сливались в один пьянящий букет, нет, я мог отличить каждый в отдельности. Странно, а ведь раньше я их вообще не замечал. А может, раньше эти запахи были не такими сладко-пьянящими, может прохладный ночной ветерок был не таким бодрящим и освежающим, и свет уличных фонарей тогда был более блеклым. Раньше все было по-другому. Раньше я не любил, и не был любим. Но теперь – все иначе.
Я немного замечтался и даже не заметил, как прошел парк и приблизился к месту встречи.
– Вольфганг! – Услышал за спиной голос Соренцо.
Я спохватился, ничего себе расслабился, даже не заметил приближения связного. Как непрофессионально. Он стоял в тени парковых деревьев, одет был в длинный плащ и шляпу, в руках – раскуренная сигара. Какая бы эпоха не наступала, а мафиози всегда выглядели одинаково, они были верны традициям.
– Здравствуй, Соренцо! Как дела у семьи?
– Здравствуй, Вольфганг! Дела не очень, семье нужна твоя помощь! – Ответил связной. – Но ты уж прости, что так сразу перехожу к делу. Мне показалось, что твои мысли сейчас заняты другим! Или мне просто показалось? – Спросил Соренцо с хитрым прищуром.
– Возможно, ты прав! – Я решил не вилять, тем более ничего противоречащего правилам не происходит. – Сегодня много чего случилось, и я вроде как собираюсь жениться! – Честно рассказал о своих планах. Я всегда был слишком простоват для лицемерных улыбок и двойных игр, и всегда прямолинеен. Это сказал мне Скордзини, однажды, и добавил, что именно это больше всего ценит во мне, ведь вокруг него одни лицемеры и подхалимы.
– Ого, старина Вольфганг решил жениться! – Соренцо улыбнулся, и похлопал меня по плечу. – Это отличная новость! Уже говорил дону Скордзини?
– Еще нет, – признался я, – только сегодня сделал предложение.
– Тогда и я не стану говорить, эту счастливую новость ты сообщишь ему сам! Я уверен, что он будет очень рад за тебя и поможет сыграть первоклассную свадьбу.
Я подумал, что шикарная свадьба в лучших сицилийский традициях, с кучей гостей-мафиози, это явно не то, чего желала бы Рита. Но в голос не сказал, эту совсем не крохотную деталь мне еще предстоит уладить.
– Спасибо, – лишь кивнул я в ответ.
– Прости Вольфганг, – сказал Соренцо, его лицо снова стало серьезным. – Я понимаю, как это не вовремя, учитывая, что сейчас твои мысли явно о другом, и мне не хотелось бы...
– Соренцо, дела семьи превыше всего, и если у дона есть для меня срочное дело, то все мои дела подождут!
Связной улыбнулся.
– Вот поэтому Скордзини так ценит тебя, Вольфганг! Ты всегда был близким другом семьи. И теперь семье нужна помощь. У нас серьезные проблемы. Дон в ярости!
– Что случилось? – Поинтересовался я.
– Видно, что в последние дни тебе даже некогда новости посмотреть, а ведь об этом уже весь город гудит. Убит Фрэнк Гудвэзер!
– Фрэнк? – Переспросил я, напрягая память. – Это не тот, который лучший в городе сутенер?
– Он самый, – щелкнул пальцами Соренцо, – близкий друг дона, кстати. Бизнес Фрэнка составлял примерно девятую часть доходов семьи. К тому же он был одним из лучших информаторов. Некоторые люди в постели опытной шлюхи могут выдать больше тайн, чем вовремя самых жестоких пыток. Но что самое важное, каждый в этом треклятом городе знал, что Фрэнк – друг семьи Скордзини. И вот его убивают, а знаешь, что это означает?
– Семье объявили открытую войну?!
– Вот именно! – ответил Соренцо, и струсил пепел со своей сигары.
