Текст книги "Угонщик (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14

Глава четырнадцатая. Как не крутись…

Для решения задачи номер один было необходимо ехать в Дорожный РОВД. Я вырулил на полосу, ведущую в центр, через пару минут обратил внимание, что встречные водители очень странно смотрят на меня. Оказывается, я забыл снять свою черную шапочку, и теперь все встречные пялились на меня. А ведь я хотел просто отоспаться сегодня. Лучше бы остался на работе, толку бы было больше. А ведь начальник мне еще не скоро забудет мот отгул, по каждому поводу будет тыкать мне этим «выходным». Как назло, кабинет руководства был закрыт, и мне не представилась возможным продемонстрировать начальникам мое служебное рвение. Через час я входил в дежурную часть, неся в руках заявление гражданина Конева Бориса Викторовича на трех страницах где было подробно изложено о, совершенном в отношении его, факта вымогательства со стороны четырех, ранее незнакомых ему гражданами. В свойственной мне драматической манере, я изложил всю череду унижений, оскорблений, лишений, через которые пришлось пройти гражданину Коневу, указав, в числе прочего, государственный регистрационный номер иностранной машины злодеев и их приметы. Внимательно перечитав заявление и исправив несколько ошибок, я сверившись с образцом подписи Конева, расписался за него, внизу каждого листа. После чего, перекинул ручку в левую руку, начал корябать рапорт от имени Руслана, о том, как он, в рамках своих должностных обязанностей, совместно с оперуполномоченными Кисловым и Коробовым, увидел, как его отца – гражданина Конева Б. В., с применение насилия, опасного для его жизни и здоровья, усадили в незнакомую ему автомашину. Преследуя на попутном транспорте похитителей, сотрудники милиции проследовали, через распахнутую калитку, во двор частного дома, где, услышав крики, поняли, что существует реальная угроза жизни и здоровью похищенного, и вошли в дом, где задержали четырех граждан, что незаконно удерживали и били гражданина Конева Б. В.

Вовремя сданная в дежурную часть бумажка заявления дорогого стоит. Мой принцип – не делать ничего, пока показания заявителя не будут правильно и полно изложены на бумаге, несколько раз спасали меня от крупных неприятностей. В любом случае, эти невзрачные листы дешевой бумаги, густо исписанные корявым почерком, должны помочь Руслану.

– Это что? – дежурный вытянул руку с тонкой стопкой бумаг, пытаясь разобраться в смысле текста – наверное дальнозоркость у человека начала проявляться.

– Это Конев просил отдать. Похищение человека, вымогательство…

– Какое похищение? – дежурный от неожиданности уронил бумаги на стол:

– У нас не бывает похищений…

– Да ты не волнуйся, территория не наша, ты просто зарегистрируй и центральщикам отправь…

– А, ну ладно, а то я даже испугался как-то…

Дежурный сунул мое творение в высокую кипу скопившихся на столе документов.

С чувством выполненного долга вышел на крыльцо, с удовольствием зажмурился на солнышко, и уже шагнул к машине, когда нелегкая принесла шефа. Вынырнув из «шестерки», которую руководство «приватизировало» под себя, любимых, шеф, не глядя по сторонам, недовольно шевеля черными усами, казалось бы прошел мимо меня, в помещение Дорожного РОВД, как вдруг внезапно остановился и ткнул в меня пальцем:

– Паша, тебя Света Клейменова просила сегодня или завтра заехать к ней в прокуратуру.

Я небрежно кивнул в ответ, показывая, что информацию усвоил и принял к исполнению, а в душе у меня все заледенело, как будто я нырнул в январь, с его крещенскими морозами. Следователь Дорожной прокуратуры Клейменова Светлана Григорьевна, симпатичный ситуационный враг, последняя следователь районной прокуратуры, которой досталось вновь возобновленное уголовное дело в отношении меня по признакам состава преступления, подпадающего под…бла – бла – бла, короче, «за превышение». А ведь, пожалуй, она его, судя по срокам, решила в суд направлять. А значить, приходит время мне сыграть с судьбой в виновен– невиновен. Я конечно понимаю, что в этом деле не может быть ничего серьезного, меня изобличающего. Просто слова Катьки Беляевой, по паспорту Беляевой Катерины Семеновны, подстилки душегуба и отравителя Пронина Михаила, что, не дрогнув, отправлял пенсионеров на тот свет, против моих слов. Катя Беляева, считавшая, что с, исчезнувшим в дебрях исправительной системы СССР, «фельдшером» Мишей у них неземная любовь, достойная пера Шекспира, и только я помешал ей познать настоящее женское счастье, ненавидела меня люто. И количество этой ненависти постепенно трансформировалось в качество, дав на финише всходы в виде законченного уголовного дела. И хотя, большую часть серой папки из плохого картона, составляли постановления о прекращении и возобновлении многострадального уголовного дела, ситуация была крайне опасной для меня. Все зависело от судьи, что могла решить мою судьбу с крайне плачевным для меня результатом. Я последний месяц гнал из головы все мысли об этом чертовом деле, надеясь, что проблема сама собой рассосется, тем более, что следователь прокуратуры Клейменова меня более к себе не вызывала. Но, очевидно, что дело не рассосалось. Хотелось решить неприятное дело сегодня, но я вспомнил, что в багажнике «Нивы» страдают от тесноты два живых существа. Да и вообще, столько дел еще необходимо решить сегодня. Я, плюнув в душе на Беляеву, с ее неземной любовью, и на Клейменову, с ее старательностью и, сев в машину, ввинтившись в плотный поток автомобилей, шустро покатил в сторону улицы Басенника, к своему дому.

Когда задняя дверь «Нивы» вздыбилась вверх, я ожидал увидеть двух несчастных узников, но в очередной раз ошибся. Узники были, но они самым бессовестным образом дрыхли, свернувшись в две шерстяных калачика. Если серый «дворянин», проснувшись, смотрел на меня настороженно, то Демон нагло зевнул мне в лицо, одновременно попытавшись и облизать. Хорошо, что я посадил собак в багажник – не придется салон очищать от собачьей шерсти. Через сорок минут я, весь мокрый с головы до ног, стоял перед сидячей ванной в своей квартире и одновременно пытался делать три дела – удерживать серого пса от попыток вырваться и убежать, поливать его из душа теплой водой, смывая серые хлопья пены и клочья старой шерсти и одновременно отпихивая любопытную морду Демона, что возбужденно пытался залезть в маленькую ванну и тоже принять участие в веселье. Наконец, после второго намыливания и полоскания, с приблудыша стала стекать прозрачная вода, я оглянулся и выругался – старая простынь, что я планировал использовать в качестве полотенца для нашего гостя, стараниями шебутного Демона переместилось от ванны к порогу. Ванная комната хотя и небольшое помещение, но дотянуться до скомканной тряпки у порога – задача непосильная. Воспользовавшись моим замешательством, серый варвар вновь попытался выскочить из ванной, я удержал его с большим трудом, в последний момент ухватив за скользкую, короткую шерстку на загривке.

– Да что ты будешь делать! – наверное, смотрелось эпично, как я, прихватив толстую шкуру на шее затаившегося серого, что терпеливо выжидал следующего удобного момента, и согнув правое колено, максимально вытянул назад левую ногу, вслепую, пытался нащупать пальцами левой ноги и подтянуть к себе скомканную у порога старую тряпку.

Следующим испытанием стало для меня кормление псов. Миска для собаки была только одна, а портить еще один экземпляр своей, немногочисленной, посуды на одноразовую благотворительную акцию я не собирался, поэтому сначала в миску была выгружена половина содержимого «собачьей» кастрюли, что охлаждалась в холодной воде в рукомойнике на кухне. Голодного серого, что поскуливая, не сводил горящих глаз с громко чавкающего Демона, я с трудом удерживал в коридоре. Гостеприимство, гостеприимством, но Демон был толерантен, пока вопрос не касался еды. Сейчас он жадно ел в одно горло кулеш на говяжьих костях, утробно рыча и подозрительно косясь одним глазом на вырывающегося из моих рук, роняющего слюну, Серого.

Наконец, Демон вылизал до блеска свою миску и сыто потрусил на свое любимое место между матрасом и окном, где, с грохотом, уронив свое могучее тело на доски пола.

– Все, Серый, теперь пошли тебя кормить. – я отпустил шею приблудыша и он, с повизгиванием, бросился к вожделенной миске, чтобы, тут же, разочарованно взвыть – кроме запаха вкусной еды, более ничего интересного в миске не осталось.

– Угомонись, сейчас все будет – я вывалил в миску остатки еды из кастрюли и чуть не опрокинул содержимое – серая морда почти выбила миску из моих рук. На счастливое повизгивание моего гостя из комнаты прибежал сытый Демон, но свару устраивать не стал, посмотрел задумчиво с минуту на, поглощавшего еду, Серого и ушел обратно спать.

Через час я растолкал спящего на спине, сытого и счастливого Серого и потащил его на улицу – два кобеля для моей маленькой квартиры было слишком много, да и процедура кормления животных в две смены мне совсем не понравилась. Проснувшийся Демон бросился вслед за нами к выходу – оставаться дома в одиночестве он не пожелал. Бабки у подъезда встретили появление нашей компании подозрительным молчанием. Если, с существованием Демона, спасителя болонок, они уже смирились, то появление у меня еще одной собаки умильных улыбок у пожилых соседок почему-то не вызвало.

– Здравствуйте, уважаемые! – я слегка поклонился: – Как здоровье, как внуки? А я вот собачку везу к бабуле на дачу, сторожу пристроить хочу. Представляете, бандиты держали собаку на цепи, на железном ошейнике, и даже воды у пса в миске не было, про еду я не говорю. Мне кажется, что его неделю не кормили. Ну, что, ребята, поехали?

– Паша подожди! – услышав про то, что пес у нас в доме не поселится, бабки заметно расслабились и подобрели: – Подожди пять минут, мы сейчас ему поесть вынесем…

– Будем очень благодарны. Я его конечно накормил, но не уверен, что у сторожа на дачах для него сегодня еда найдется.

Бабульки натащили для серого «сиротки» несколько пакетов еды – свежесваренные кости с остатками мяса, кусочки сала, пара крупных рыбин минтая – общий вес гуманитарной помощи составлял пару килограмм. Еще раз поблагодарив добрых женщин, я загрузил собак в, уже привычный им, багажник и поехал в сторону поселка Гидростроителей.

Сторож садового общества остался без собаки неделю назад. Живущая у него в ограде черная Найда, по вечерам неизменно сопровождавшая его в обходах вверенной территории, за каким-то чертом перемахнула через забор садового общества и выскочила на, проходящее в двадцати метрах от сторожки, оживленное шоссе, где и попала под колеса рейсового автобуса, неторопливо мчащегося по маршруту «Сельхозакадемия – совхоз Океанский». На счастье, Серого, Михаил Васильевич – так звали сторожа дачного общества, никого на место Найды еще не подобрал и сейчас, вполне благосклонно, смотрел на осторожно обнюхивающего свой новый дом – просторную будку, Серого.

– Ну что, Паша, оставляй его, думаю, мы с ним уживемся.

– Мне тут еще бабушки во дворе еды насобирали – я протянул старику увесистый пакет.

– О, вот это хорошо! Мне общество на собаку, конечно, деньги выделяет, но сегодня, сам понимаешь, ничего подходящего нет, не ждал я, что собаку привезут. – сторожа обрадованно принял подношение и заглянул во внутрь: – О, тут ему на пару дней хватит.

– Ну тогда не буду вам мешать – я попрощался со стражем садоводческого имущества, махнул рукой Серому, что, с счастливой мордой, выглядывал из будки и быстро пошел в сторону машины – был, вполне уже, вечер, хотелось поскорее попасть домой. Дав Демону минут пятнадцать побегать на колхозном поле, которое через пять лет превратиться в территорию элитного коттеджного поселка, я посадил пса в кабину рядом с собой и, пропустив чадящий солярой, торопящийся домой, на автобазу, старый «КАМАЗ», помчался в сторону Города.

Следующее утро.

– Громов, чем сегодня планируешь заниматься? – начальник «угла» уставился на меня подозрительным взглядом.

– С утра, в соответствии с вашим указанием, еду в Дорожную прокуратуру, а там как пойдет…

– В каком смысле – как пойдет?

– Ну, я не знаю, вдруг меня задерживать будут? Как в таких условиях можно что-то планировать?

– Не болтай! – майор сплюнул через плечо и постучал по поверхности стола: – Сегодня не задержат, так что давай, планируй.

– У меня указание из «области» пришло по выявлению СТО на территорию района и отработки их на причастность к кражам и угонам.

– На раскрытие что?

– Сегодня ничего, товарищ майор.

– Смотрите, сами в пятницу начнете ныть, чтобы вам в выходные дали отдохнуть…

Вот такая наша действительность. В стране шестой год шагает перестройка и гласность, строится новая, демократичная Россия, а если по одному раскрытию в день уголовный розыск не дает, то хрен уйдешь на выходные. Правда, личный состав отвечает тихим саботажем, появившись на утренний развод, после чего, рассосавшись партизанскими тропами, исчезает из поля зрения начальства с концами. Но, чтобы уехать в пятницу за город, до утра понедельника – о таком даже подумать никто не смеет, это кощунство и потрясение основ.

– Что, Светлана Григорьевна – я поднял взгляд от страниц уголовного дела, лежащего передо мной: – Решили прогнуться и в суд вот это фуфло отправить?

– Что вы предлагаете делать? – следователь прокуратуры достала из ящика стола длинную пачку импортных сигарет и нервно закурила: – Я и так тянула до самого последнего момента, продлялась, пока шеф позволял. Но теперь все, мне дали указание дело направлять в суд.

– Ну, так то да, с другой стороны. А не боитесь, когда из суда дело вернут на доследование, то вас саму накажут?

– Не боюсь. Я сразу договаривалась, когда дело брала, что мне максимум будет выговор, который снимут через неделю.

– То есть, в суде, я могу себя не сдерживать?

– Можешь.

– Я вас понял, Светлана Григорьевна, спасибо. А не подскажете, когда Беляева рожает?

– Да, может быть сейчас и рожает. Во всяком случае, по срокам сегодня-завтра.

– Спасибо. Покажите, где расписаться, что я с делом ознакомился?

Распрощавшись со следователем прокуратуры, уже вполне дружески, я вышел на улицу. До заседания суда оставалось около месяца и мне, обязательно, надо за этот срок скомпрометировать все доказательства по уголовному делу. Саму Белову я трогать не буду, пусть спокойно рожает – если ребенок родиться здоровым, это будет лучшим доказательством отсутствия тяжких последствий вменяемых мне действий. Гинеколог – Яков Леонидович, что на непонятных основаниях, несколько месяцев снабжал Белову справками о тяжелом ходе беременности, уже у меня на крючке с того момента, когда за деньги выдал, подосланной мной, Маргарите Михайловне справку о наличии у нее беременности сроком 6–8 недель. Правда, эта писулька вошла в противоречие со справкой, полученной Маргаритой в тот же день, в женской консультации по месту прописки, в которой тамошние специалисты уверяли, что у Маргариты Михайловны признаки беременности отсутствуют. Пожалуй, с доктором надо заканчивать и начинать заниматься другими фигурантами. Звонок в службу «ноль девять» обогатил мой ежедневник номером телефона женской консультации по улице имени Лысого красного бандита, а звонок в регистратуру медицинского заведения подарил надежду увидеться с загадочным доктором еще до обеда – я, как раз, успевал к концу приема.

В коридоре женской консультации я смотрелся диковато – женщины, пребывающие в различной степени беременности не сводили с меня испытывающих глаз. Наконец, ближе к тринадцати часам, из кабинета с табличкой 'Врач гинеколог первой категории Давидович Я. Л. выпорхнула нимфа лет восемнадцати, в белом коротком платье, больше женщин перед кабинетом не было. Я коротко стукнул и вошел в кабинет.

Доктор, брюнетистый мужчина лет сорока, что-то писал в толстой карточке, у окна перебирала какие-то бумаги молодая женщина, также облаченная в белый халат.

– Прием закончен! – доктор поднял голову от бумаг: – Гхм…молодой человек.

– Ничего, доктор, я ненадолго! – я показал врачу краешек служебного удостоверения из кармана.

Глава 15

Глава пятнадцатая. Кругом враги.

Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.

– Светлана, отнесите, пожалуйста карточки в регистратуру, я сейчас туда подойду. – начал выпроваживать доктор свою помощницу.

Девица в белом халате, явно уходить не хотела, но после секундного колебания, собрала кипу толстых медицинских карт и, громко фыркнув, покинула нас. Мы с доктором несколько секунд прислушивались к гневному перестуку, удаляющихся по длинному коридору, каблучков, затем уставились друг на друга.

– Чем могу вам помочь, молодой человек? Пришли на осмотр? – доктор кивнул в сторону монстрообразного гинекологического кресла, занимавшего треть кабинета.

– Спасибо, наверное, в следующий раз. У меня к вам вопрос, доктор. – я сунул ему к самым глазам раскрытое служебное удостоверение: – Подскажите, это вы писали?

На стол между нами легла справка, выданная в этом кабинете Маргарите Михайловне о наличии у нее беременности. Яков Леонидович попытался схватить бумагу, но я положил руку на стол между ними, намекая, что попытки порвать или съесть документ будет мною безжалостно пресекаться.

С выражением лица – «А я говорил, что не надо с бабами связываться!», врач откинулся на спинку стула.

– Нет, не узнаю, это не я писал.

– Как это не вы? Я в коридоре сидел, когда женщина вышла от вас с этой справкой…

– Ничего не знаю, писал не я, почерк не мой. Я вот как пишу! – Давидович схватил со стола небольшой клочок бумаги и ручку и стал выводить аккуратненькие, совсем не врачебные, буковки: – Вот видите! Ничего общего нет!

Доктор был прав, общего, между двумя почерками не было ничего.

– Ну возможно, не вы, а ваша сестричка? – я кивнул на закрытую дверь кабинета: – А вы только печать ставили?

По заблестевшим глазам врача, я понял, что промахнулся.

– А это вы с сестрами разбирайтесь! – зло и внезапно начав картавить, закричал доктор: – Как видите, моя печать свободно на столе лежит, любой мог ее поставить. А с сестрами вы уж сами разбирайтесь. Моя медицинская сестра, которой я мог по любому вопросу доверится, видите ли, рожать собралась! А мне каждую неделю новую сестричку на прием дают. Я даже – врач склонился ко мне, доверительно понизив голос и деланно пуча глаза на закрытую дверь кабинета: – не всех по именам запоминаю, они тут меняются постоянно. Поэтому, пожалуйста, вы с ними сами разбирайтесь. – Яков Леонидович даже замахал на меня ладошками, как будто чужих кур гнал со двора. Я видел, что доктор меня совсем не боится и не мог понять, в чем дело. Надо было взять паузу, подумать и начинать сначала.

– Хорошо, уважаемый Яков Леонидович, я сейчас выясню, что за медсестра с вами работала в этот день и тогда мы с ней вернемся, устрою я вам очную ставку. – я развернулся и шагнул в коридор

– Буду ждать! – ехидно пропел мне в спину гинеколог.

На пороге я замер, после чего резко обернулся к торжествующему победу эскулапу. Я понял, почему доктор так смел, я же сам, бывало, такие фокусы проделывал.

– Простите, доктор, еще один момент. – я шагнул к столу, оторвал еще один клочок бумаги от какого-то медицинского бланка: – Ну-ка, напишите мне пожалуйста левой рукой – Справка…Выдана…

– Зачем это? Я не умею. – доктор даже отодвинул стул от стола, демонстрируя мне невозможность написать хоть строчку левой рукой.

– Яков Леонидович, если мы сейчас скандал поднимем, то у меня найдутся законные способы заставить вас написать несколько строк левой рукой. А, между тем, куча подобных справок, подписанных вашим именем подшиты в одно уголовное дело в Дорожной прокуратуре. И, если вы думаете, что это шуточки такие…

– Как в уголовном деле? – По побледневшему лицу врача, я понял, что он очень расстроился.

– Да, доктор, представляете? Вы тут маленько шекелей хотели срубить, а посредством ваших поддельных справочек захотели человека в тюрьму засунуть, а тот почему-то упирается, жалобы пишет, что мол доктор гинеколог неправильные справки выдает…

– Послушайте, чего вы от меня хотите? – доктор успокоился, сел на стуле ровно и смотрел мне в глаза прямо и твердо: – Я в любом месте скажу, что я этих справок не писал и на учете пациенток с такими данными у меня нет. И вы никогда не докажете, что я к этим бумажкам имею какое-то отношение. Кстати, я два года назад печать терял, о чем писал соответствующее заявление. Мне даже выговор влепили с занесением.

– Замечательно, доктор, что вы к этим бумагам отношение не имеете. Возьмите, пожалуйста лист чистой бумаги и подробно все это напишите, что никогда подобных справок не давали.

Доктор сложил сплел пальцы на животе, покачался на стуле в глубоком раздумье, потом решительно мотнул головой, вытащил из ящика стола чистый лист и потянулся за ручкой:

– На чье имя писать?

– На имя прокурора. Вы сразу на двух листах пишите, через копирку. Найдете копирку?

Доктор уверил меня, что копирку найдет, кое как скрепил между собой два чистых листа, заложив между ними копировальную бумагу, и стал медленно, периодически вздымая печальные глаза к потолку и что-то бормоча, писать, что Яша ни в чем не виноват.

Через полчаса мы распрощались с жуликоватым доктором, с одной надеждой на двоих – больше никогда не встречаться. Объяснительную от гражданина Давидович Я. Л. на имя прокурора Дорожного района я обязан был отправить в прокуратуру, но этого делать я не буду. Если бумага попадет на стол прокурора или следователя Клейменовой Светланы сейчас, они, поняв, что основное доказательство, на чем они пытались, хоть как-то, обосновать привлечение меня к уголовной ответственности, оказалась лютой липой, и впору Беляеву Катерину привлекать за заведомо ложный донос (мечты-мечты), прокурорские найдут причину продлить срок производства по делу и начнут копать дальше, а мне это совсем не надо. Нет, копию с заявления я, как положено, отправлю прокурору, только областному. Пока письмо дойдет, пока областная прокуратура разберется с ним, пока исполнитель изготовит сопроводительное письмо и отправит его в районную прокуратуру, мое дело уже будет в суде, и ничего исправить прокурорские не успеют. А первый экземпляр заявления Давидовича я отдам судье, в судебном заседании, что, надеюсь, даст мне основание требовать отправки уголовного дела обратно в прокуратуру, для производства дополнительного расследования, что дает неплохие шансы, что на этом этапе дело заглохнет окончательно где-то в архивах прокуратуры. То, что меня суд может оправдать – об этом я даже не мечтал, оправдание подсудимого судом является действом, чуждым нашей правовой культуре и годиться только для американских адвокатских сериалов.

Кстати о адвокатах. У меня, в качестве одной из первоочередных задач подготовки к судебному процессу в отношении меня, любимого, является нейтрализация адвоката, что на протяжении нескольких месяцев консультировал Беляеву Катерину. Судя по бумагам, подшитым в уголовном деле, этот правозащитник очень сильно замотивирован сделать мне плохо, это явно неслучайный сотрудник юридической консультации, отрабатывающий установленную государством ставку, внесенную в кассу районной юридической консультации.

Я полез в ежедневник, перелистывая многочисленные, исписанные страницы в поисках данных адвоката Беляевой. Вот он кажется – Кружкин Борис Семенович, юридическая консультация Центрального района. Отлично. Сейчас самая модная тема – привлечение адвокатов к ответственности за нетрудовые доходы, то есть, когда гражданин, заплатив в кассу консультации, предположим, семь рублей, за составление жалобы силами адвоката, передает правозащитнику еще сто рублей в конверте, из рук в руки. Все понимают, что это смешно, и за семь или десять рублей юрист с высшим образованием и статусом адвоката ломаться не будет, но все продолжают играть в социализм, с установленными государством, доступными для трудящихся ценами, и поэтому, газеты регулярно смакуют очередную историю о недотепе –адвокате, принятом доблестными чекистами с очередным конвертом в кармане или в портфеле и в мгновение ока, потерявшем все. Поэтому схема отработана, осталось только решить, кого из моих доверенных лиц отправить, с пачкой меченных денег, на прием к алчному, я уверен, что алчному, Кружкину Борису Семеновичу.

Придя в хорошее настроение я направил машину через мост, в родной район, в предвкушении от предстоящей охоте на адвоката, еще не зная, что уже сам явлюсь участником охоты адвокатов, выступая при этом совсем не в роли охотника.

Не успел я спустится в свой, почти любимый подвал, как сверху раздался грохот шагов быстро бегущего человека. Надеясь, что это не очередной жулик, что пытается сбежать от милиционеров, но только, по ошибке, выбравший неправильную дорогу, и сейчас, как лось во время гона, несущийся не к выходу из ментовки, а напротив, я подальше убрал кружку с горящим чаем. На прошлой неделе имел место прецедент, или инцидент, правильным будет и то, и другое.

Воришка, которого дежурный следователь, после допроса, повела в дежурку, спутал направление и попытался сбежать, выбрав не то направление. Так как в конце коридора он уперся в тупик, а по его следам, под испуганные крики следователя, уже летела погоня из дежурной части, этот придурок, вместо того, чтобы сдаться, побежал по лестнице вниз. Оказавшись в подвале, беглец, деревенский здоровила ростом в два метра, с кулаками, как сибирские арбузы и полным отсутствием мозга в похмельной голове, заметался, дергая все двери подряд. Ленинская комната, рота ППС и кандейка старшины были заперты, в туалете, запершись, старательно кряхтел старшина Окунев, съевший что-то не то на обед, а единственной живой душой в этом закутке был я, замерший с кружкой горячего чая в руках. Парень взревел и пошел на меня в рукопашную, правда, получив в морду триста грамм кипятка, он чуть поостыл, и упустил момент, а через минуту сверху ссыпалось несколько милиционеров, толкавшихся в дежурной части и прибежавшие на крики девушки –следователя. В общем, кружку я убрал подальше, на сейф и приготовился защищать вверенный мне кабинет. Но, вместо убегающего злодея, из-за угла появилась испуганная физиономия Руслана.

– Здорово, брателла! Что случилось? Чаю будешь? – я дотронулся пальцем до «гостевой» кружки, вопросительно глядя на своего приятеля.

– А? Нет, не буду. Представь, Паша, сейчас адвокат тех жуликов, что моего отца похитили, приходил. Сказал, что если мы им десятку не отдадим, то пойдем по статье, за разбой.

– Чего? Сколько он требует?

– Десятку, десять тысяч! – голос Руслана сорвался в фальцет, молодой опер явно был на грани истерики: – Центральщики с делом о нападении на отца что-то мутят, ничего не говорят, а этот, прикинь, так нагло мне говорит – или десять тысяч до конца недели, или мы все сядем.

– А он – это кто?

– Да не знаю я, адвокат какой-то. Он мне красную корочку сунул, а я, что-то растерялся и не посмотрел, как его фамилия. Но наглый такой, с золотыми пуговицами…

– Что?

– Говорю, что костюм у него шикарный, явно импорт, и пуговицы, как золото, горят.

– Куда он пошел?

– В сторону Храма, пешком двинулся. Мы на улице разговаривали. Я потом видел, что он прямо по улице пошел, в ту строну.

– Давно?

– А? Нет, недавно. Я с ним как разговаривать закончил, то сразу к тебе, вниз, побежал.

– А про меня, что я там был, кто-нибудь знает?

– Нет, мы про тебя не говорили никому, ты же сказал, что мы там втроем были.

– Хорошо, и не говорите не кому. А сейчас побежали.

– Куда?

– Наверх, на машине этого хрена с горы догоним…

– Может не надо? Люди же кругом…

– Руслан, я говорю, что ты мне его покажешь, а там решим, что делать будем. Я же его не видел. А ты, кстати, что имел в виду?

– Да, нет, Паша, ничего, оговорился я. Побежали.

Не успели мы отъехать от здания РОВД по улице Дрейфующих полярников трехсот метров, как Руслан стал отчаянно тыкать пальцем вперед:

– Вот он, вон идет!

– Который из них? – я притормозил и прижал «Ниву» к бордюру.

– Да вон, в темно-синем костюме и с портфелем.

Я разглядел, неторопливо шагающего, молодого человека в хорошем костюме, красиво облегающем его спортивную фигуру.

– Ага, понял. Давай, Руслан, вылезай и иди в отдел. Я за этим прослежу, потом приеду, будем решать, что и как дальше будем поступать.

– Ладно, я понял. – Расстроенный Руслан выполз из высокой «Нивы», в сердцах хлопнул дверью так, что я с трудом сдержался, чтобы не выскочить из салона и не обматерить удаляющегося приятеля. Мне кажется, что в глубине души, сотрудник МВД Конев очень надеялся, что я догонял зловредного адвоката с целью задавить его кованным бампером автомобиля.

Я медленно поехал по правой полосе дороги, не сводя взгляда от, ничего не подозревающего, парня, что беззаботно помахивал новеньким, обтянутым коричневой кожей, «дипломатом».

Медленно обогнав пешехода в синем костюме, я внимательно заглянул в его лицо, после чего, обогнав человека метров на пять, я вновь остановился, распахнул правую дверь и высунулся наружу, перегнувшись через пассажирское кресло:

– Здорово, Саша! Ну ты и заматерел! Куда идешь?

Зловредного адвоката я знал. Когда в год, в области, на юридический факультет принимают всего по сто человек, а все помещения института ютятся на половине первого этажа обычного жилого дома, то поневоле знаешь почти всех студентов, и старшие курсы вечерников, и младшие.

В те счастливые годы государство готовило очень мало юристов, двадцать пять человек, которые принимались на юридическую специальность в университете Академгородка, вообще никто не учитывал, поэтому все друг друга знали, хотя бы в лицо. Красивого, смуглого парня, что учился в институте на три года меня старше, я последний раз встречал второго августа прошлого года, когда его, в тельняшке-безрукавке и голубом берете, ОМОН выловил из фонтана возле Сердца Города и привез, вместе с его разгоряченными коллегами-десантниками на разбор в наш РОВД. Брата-студента я вывел из РОВД, уговорив помощника дежурного, не записывать парня в книгу задержанных и тем более, не составлять на него протокол. К этому моменту ОМОН уже умчался ловить новых десантников, буянивших у Театра Водевиля, поэтому спасать будущего адвоката от сурового возмездия, мне никто не мешал, а задержанные… кто ж их считал, особенно второго августа.

Мужчина в дорогом прикиде, что недоуменно рассматривал меня, ничем не напоминал расхристанного, пьяного и мокрого десантника, что я, проходными дворами, выводил к его дому, несколько раз пресекая его попытки сбежать от меня и вернуться к своим буйным друзьям.