Текст книги "Угонщик (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Света, я конечно готов бросить свое сердце к твоим ногам, но только, но пятнадцать минут и тогда с Демоном пойдешь гулять ты!

– Нет-нет, потерпим до вечера, проверим наши чувства. – Света прекратила провоцировать меня на необдуманные поступки, оправила халат, села ровно и сложила руки на коленях, как примерная ученица Старшей школы Гакко, уставившись в экран телевизора, где Борис Николаевич, натянув меховой малахай, что-то бодро отплясывал под восторженные крики населения Ханты-Мансийска. Наверное, с утра, Гарант поработал с документами и смотрел на все с оптимизмом. Страна, как и Президент, с оптимизмом смотрела в новый день.

После развода уголовного розыска меня опять прижал к стене Руслан, смотревший на меня совсем безумными глазами.

– Что опять случилось, товарищ?

– Паша, сегодня последний день. Надо или десять тысяч отдавать, или эти уроды заявление на нас подадут.

– Деньги собрали?

– Собрали. Немного не хватает, но сегодня довезут еще.

– Понятно. Пойдем ко мне в кабинет.

В подвале я не стал мотать нервы своему товарищу, сразу протянул ему свернутый в несколько раз лист бумаги.

– Смотри, здесь записаны данные товарища, который, вместе с потерянным владельцем «Ниссана» Старостиным Сергеем Павловичем, заканчивал наш Водник. Они вместе уехали в Находку, на работу в Дальневосточное пароходство устроились. Были друзьями, учились в одной группе. Вот телефоны пароходства, которые мне достали знакомые. Вот телефоны местного управления МВД на транспорте. Ты сейчас идешь в свой кабинет и, ни на что не отвлекаясь, звонишь по всем этим телефонам, разыскиваешь Старостина. Мне надо, чтобы он объяснил, добровольно ли он отдал свою машину этим ребятам. Мне почему-то кажется, что нет. Короче, устанавливай контакты Старостина и попытайся организовать мне разговор с ним по «межгороду». Про машину и этих мужиков ничего не рассказывай, не Старостину, ни ментам дальневосточным. Говори просто, поступило заявление о пропавшем без вести от бабушки, и машина его обнаружена, но отдельно от хозяина. На этом все. И вот, от результата этой работы, как все разрешиться, мы сможем понять, лишится ли ваше семейство кровно заработанных, или нет. Ну а деньги рекомендую поменять на доллары, если курс хороший. Независимо от результата, тебе все спасибо скажут.

Глава 19

Глава девятнадцатая. Тайна личной жизни.

Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.

Руслан, потратив на звонки на Дальний-Дальний Восток три часа и очень много казенных денег, прибежал ко мне с промежуточным результатом.

– Я этого морского речника нашел, но только он ни с кем разговаривать не хочет. Кое как я уломал его позвонить тебе в кабинет. Сейчас уже должен звонить.

– Да? Ну ладно, буду ждать звонка.

Длинный звонок «межгорода» раздался, как всегда, неожиданно. Я подхватил трубку – в микрофоне слышалась мелодия, как будто загружался модем, затем раздался треск, сквозь который я услышал еле различимый голос. Пришлось периодически орать:

– Алло, Старостин? Вопрос – куда девать вашу машину?

– Алло, алло…да, я Старостин Сергей Павлович.

– Я говорю, машину вашу куда девать?

– Я же вам отдал…

– Вы не нам отдали, а мы забрали вашу машину у бандитов…

– Куда хотите…

– Нет, так дело не пойдет. У вас машину отобрали?

– Нет, я отдал сам…

– Они вам деньги заплатили?

– Нет, я бесплатно отдал, мне парни понравились, мы с ними подружились…

– Знаете, Сергей, я вас уговаривать не буду. Сейчас отправлю к вам на Дальний Восток телеграмму о вашем аресте и будете сидеть там, пока от нас конвой за вами не приедет.

– За что?

– А вы не хотите узнать, в каких преступлениях ваша машина отметилась? А по документам хозяин машины вы, так что и отвечать за все вам. Вы в

Настоящее произведение, целиком или в любой его части, предназначено исключительно для чтения на сайте Author.today. Любое иное его использование без письменного согласие автора является нарушением авторских прав.

Японию в ближайшее время не собираетесь? Собираетесь? Ну значит, не стоит собираться. Думаю, что вам в ближайшее время по месту прописки придется приехать[U1]…

– Послушайте, я не знаю, что там происходило! Меня вообще в Городе не было!

– Кого это волнует?Вы собственник автомобиля источника повышенной опасности, добровольно передали право управлять машиной неизвестно кому… Теперь придется отвечать за все, что совершено с участием вашей машины.

– Товарищ милиционер, если вы хотите меня в Город выманить, так я не поеду, ни за машиной, ни за чем еще. Я так понимаю, Славе и Леве нужны документы на машину, так хрен им, так и передайте. Они машину забрали, обещали, что заявления не будет, а сами…А розыском меня пугать не надо. Я сейчас выйду с переговорного, на каботажник сяду и ищите меня по всем поселкам, от Певека до Находки, за всю жизнь не найдете.

– Подожди, Сергей. Я тебе даю честное слово впервые слышу о каком-то заявлении и никакого Славу и Леву я не знаю. Ты расскажи, как у тебя машину отжали, и все, для затравки нашего разговора. А убежать ты, сам же говоришь, всегда успеешь.

– Хорошо. Слушайте. Я в Городе с девушкой встречался, Татьяна зовут, Ефремова. Она в институте энергетики работает. И вот однажды…

– Подожди, Сергей. Нам твоя бабушка сказала, что девушку твою зовут Люся…

– С Люсей мы расстались, восьмое марта отмечали, поругались с ней, она ушла. А ко мне Таня подошла. Ну короче, у нас с Таней закрутилось, я к ней переехал. А бабке я говорить не стал, ей Люська почему-то понравилась, хотя она ее ни разу не видела. Каждый день мне выговаривала, что надо срочно на Люсе женится, ей внуков нарожать, чтобы она помереть спокойно могла. Ну короче, весь этот бред…

– Хорошо, с этим разобрались. А дальше что?

– Потом ко мне подошли ребята и сказали, что я Люську изнасиловал, и поэтому должен на ней женится. А в залог они машину у меня заберут. И если я в течении недели заявление в ЗАГС не подам, то она меня за изнасилование посадит.

– О как! А себя ребята то назвали? И вообще, их сколько было?

– Четверо. Один Слава, второй Лев, еще двое не назывались. Да вообще, там все быстро происходило. Мне два раза ударили по морде, сзади пнули, ключи с документами отобрали на машину, и права мои тоже.

– И о чем ребята говорили?

– Да я вообще, кроме «в натуре» и «Отвечаешь?» ничего не помню. Там разговор какой-то был сумбурный, я половины слов не понял. Только орут «Отвечаешь?» и пальцами перед лицом машут.

– Понятно. То есть резюмируем. Ты в марте, восьмого числа, расстался с Люсей, которая работает в энергетическом институте, чтобы тут же, в этот же вечер, начать встречаться с Таней. Кстати, как Люсина фамилия?

– Люся Кузнецова, Таня Ефремова.

– После восьмого марта ты с Люсей не встречался?

– Встречался, один раз. Мы с Таней встретится договорились в центре, а Люська ее как-то выследила и начала орать, потом в драку полезла.

– Понятно. Но в интимной обстановке не встречался?

– Нет, конечно. После того, что было? Люська конечно интересная, но очень душная. И все время деньги с меня тянула…

– Нет, ну а как ты хотел? Кто девушку танцует…

– Я все понимаю, но тормоза какие-то должны у человека быть? А ей все мало, мало…

– Ладно, я понял, и ты встречался с Таней. А потом к тебе подошли…

– Ну да, в мае, во дворе дома. Я как раз машину припарковал, и возле подъезда меня прихватили. Я, когда от них вырвался, то сразу в Аэропорт уехал, сутки там просидел, а потом на самолет билет взял и во Владик улетел.

– И зачем ты сбежал так быстро? Тебе же неделю дали на подачу заявления?

– Да там двое, которых я по именам не знаю… мне кажется они зверели потихоньку, в раж входили. Их тот, который братом Люськи – Славой назвался, он в конце только и знал, что их от меня оттаскивать. Мне кажется, что они ко мне на следующий день бы приехали, или забрать у меня, что осталось, либо по новой избить. А скорее всего, и то и другое. Славе надо было, чтобы я заявление в ЗАГС с Люськой подал, и машина моя ему понравилась. А эти двое – просто какие-то звери, им больше всего нравилось меня бить, и чтобы я, при этом, унижался. Я просто испугался.

– Понял тебя. А подскажи пожалуйста, когда это было?

– После «майских». Я не помню, когда, но до пятнадцатого числа.

– Все, я тебя понял. Давай так. Ты, обязательно, вот просто обязательно должен сегодня, я не знаю просто, сколько у вас там времени сейчас, прийти в городское управление МВД города Находки, и в уголовном розыске найти старшего лейтенанта Смирнова и написать у него заявление, где все вот то, что ты мне рассказал, изложить. Если Смирнова не будет на месте, то тогда обратись в дежурную часть. Только не уходи никуда, если будут тянуть с приемом заявления, в Новосибирск отправлять или на завтра ориентировать, не соглашайся. Скажи, что по этому заявлению наш генерал завтра будет звонить их генералу. И, чтобы ориентировку по твоему заявлению отправили в Дорожный РОВД Города. Запомнил? Записал? Молодец. И рассказывай все и подробно. Хорошо. И, где-то через недельку, мне перезвони, я тебе расскажу, как дела по твоему заявлению. И, самое главное – если тебе будет кто-то звонить или спрашивать про машину рассказывай, как есть – машину отобрали, документы с ключами тоже. Опасался за свою жизнь, так как считал, что угрозы напавших на тебя незнакомых лиц ты воспринимал как реальные. Заявление сразу не подал в милицию, так как напавшие сказали, что это бесполезно, так как у них хорошие связи. Ты с Татьяной то связь потерял после этого?

– Нет, я ей звоню периодически. Она в сентябре в отпуск обещала ко мне приехать, тут осенью очень красиво.

– Понятно. Тогда дай мне телефон Татьяны.

– Зачем? – в голосе моего собеседника опять, как в начале разговора, появился страх.

– Серега, ты что там напрягся? Мне насчет Люси надо информацию получить, а через Таню будет быстрее. В конце концов, ты же сам сказал, где Таня с Люсей работают…

– Да, только Таня уволилась оттуда, ее Люська затравила, всем на работе рассказывала, что она у Люськи жениха увела.

– Понятно. Ну тогда, неверное, мне Танин телефон и не нужен…

– Да ладно, записывайте. – Сергей продиктовал шесть цифр телефонного номера, после чего я еще раз наказал ему пойти и написать подробное заявление в милиции, и мы, наконец, распрощались.

Сразу после телефонного разговора с Сергеем я вызвал к себе, измученного неизвестностью, Руслана.

– Короче, брат, у нас с тобой получается следующее. Сергей сегодня-завтра пойдет в милицию, напишет заявление, что его били, забрали документы, деньги, ключи от машины и, соответственно, саму машину. Били, угрожали, требовали жениться на, якобы изнасилованной им женщине. Он поэтому и убежал. С женщиной он расстался восьмого марта, а пришли к нему через два месяца. Вот такие вот дела.

– Нам то что делать?

– Насчет денег, я считаю – не платить. Но тут ваше личное должно быть решение, я тут за вашу семью решать не могу.

– Хорошо, Паша. Представь – мы не заплатим. Эти на нас заявление подадут. Ты понимаешь, что при таких адвокатах меня и пацанов могут просто закрыть и все! Понимаешь – все! До суда не выпустят, а если до суда мы сидеть будем, то, сто процентов, дадут реальный срок.

– Брат, я делаю, все, что могу. Как только будет заявление в Находке принято, они нам должны сразу сообщение отправить, чтобы быстрее. Материалы из Находки, наверное, дней через десять придут, но, сам факт наличия такого заявления не даст вас закрыть, да и дело думаю, никто при этом не возбудит, так как очень хорошо характеризует личности заявителей. Так что, не бзди, все будет хорошо. Ладно, давай, некогда мне, работы еще много.

– Здравствуйте Татьяна, из Дорожного РОВД беспокоит, уголовный розыск, Громов моя фамилия. Ваш хороший знакомый с берега залива Петра Великого шлет вам свой моряцкий привет. Он мне дал ваш телефон и посоветовал обратится к вам за консультацией. Относительно Люси, подруги вашей бывшей. Не хотите разговаривать? Беременна? О, как! На новом месте работы вас как приняли? Скрываете ото всех, куда устроились? Ну и правильно, я у вас даже спрашивать не буду, где вы теперь работаете. У меня вопрос к вам коротенький – не подскажите, где Люся живет? Ой как замечательно, что вы у нее были в гостях. Да свидания, Татьяна, спасибо за информацию.

Люся жила в новой девятиэтажке у дворца культуры Каменьщиков, на границе меду Центральным и Чекистским районами. Приехал я во двор Люсиного дома к половине седьмого вечера. К сожалению, Таня не помнила номер квартиры, где жила бывшая подруга, но прождав полчаса, я увидел заходящую во двор девушку с крашенными хной волосами и чуть осторожной походкой, что отличает будущих матерей от других. Следуя да девушкой четырьмя пролетами ниже (лифт не работал, а жила Люся на седьмом этаже), уже на четвертом я устал слушать ее ругательства, догнал девицу и предложил ей помочь донести тяжелую сумку, из которой торчали четыре литровые бутылки молока и какие-то пакеты.

Подняв ношу на седьмой этаж (сами бутылки, без содержимого, весили очень много), я выслушал горячую благодарность молодой женщины, передал ей сумку и остался стоять за спиной Люси, деловито перелистывая ежедневник.

Открыв ключами дверь, Люся подхватила сумку, шагнула в квартиру, обернулась, чтобы захлопнуть входную дверь и остолбенела – я никуда не ушел, а стоял у нее на пороге, улыбаясь, как красное солнышко.

– Вы что –то еще хотели, молодой человек?

– Еще раз здравствуйте. Кузнецова Людмила?

– Да, это я. А вы…?

– Почему на осмотр в назначенное время не пришли в консультацию?

– Э-э…

– Вы знаете, что по новому Указу, если пропускаете осмотры в консультации, то могут пособие не выплатить?

– Я тогда плохо себя чувствовала, но я на следующей…

– Плохо чувствовали – какие у вас симптомы? Может быть, вас на сохранение положить, на пару недель. Полежите, прокопаетесь…

– Да нет, у меня просто голова болела в тот день. Я обязательно…

– Еще у нас в районе открылась школа будущих матерей, ведут американцы, по методике доктора Спока. Могу вас записать. Желающих много, но места еще есть.

– Да, хочу…

– Только туда вместе с будущими отцами надо идти. У американцев методика такая, занятия только парами.

– Нет, мой не пойдет…

– А кто из двоих не пойдет – Слава или Сережа?

Люся даже отскочила от порога, глаза ее превратились в две колючие льдинки:

– Вы кто? Уходите немедленно отсюда, пока я милицию не вызвала!

– Считайте, что вызвали. – я показал удостоверение: – Уголовный розыск, лейтенант Громов.

– Да вы знаете, что я с вами сделаю! Да ты завтра пойдешь дворником работать, извращенец!

– Не знаю, куда я пойду завтра, может и в дворники. А знаете, какую историю я буду рассказывать своим новым друзьям – дворникам? Как одна наглая девица рассталась с молодым человеком, стала встречаться с другим, залетела от него. Но, так как второй был бандит, и никогда, никому, ничего не давал, а только хапал, то он сказал девице, что отцом он быть не готов, но можно развести лоха педального, обвинить его в изнасиловании девицы и заставить того не ней жениться. А, так как он моряк, что в Японию ходит и всякие вещи оттуда привозит, то у него хватит денег и на наглую девицу, и на ребятенка бандита, ну и на самого бандита немного останется…

Моя блистательная речь была бесцеремонно оборвано. Крикнув почему-то «Хам!», будущая мать захлопнула дверь с такой силой, что мне показалось, она с петель чуть не слетела.

Я постучал согнутым пальцем по накладке замка и продолжил в полголоса:

– Это не поможет. Я все равно сейчас здесь еще пошумлю, чтобы все соседи вашего прекрасного дома были в курсе, кто живет в этой квартире. А завтра приду к вам на работу уже официально, буду вас допрашивать. И, уверяю вас, уже к вечеру все в институте будут в курсе ваших маленьких шалостей. Но это еще не все. Вы рожать ребенка будете в тюрьме, потому что вымогательство, организованной группой лиц, да еще и с применением насилия – это тяжкое преступление.

Дверь внезапно распахнулась, на пороге стояла яростная и красная от злости женщина, но в глазах ее плескался страх.

– Ты знаешь, что с тобой мой Славик сделает? Он…

– Заткнись. Если ты считаешь, что он со мной что-то сделает, то ты дура и нам с тобой не, о чем разговаривать. А я хотел тебе помочь. Давай, до завтра, в институте увидимся.

Меня окликнули уже на третьей ступеньку ведущей вниз.

– Подождите. Не уходите.

Я повернулся к женщине, по щеке которой текла одинокая слезинка.

– На кухню пройду? Не в подъезде же беседовать.

Когда я протопал на просторную кухню, присущую домам новых серий, не снимая кроссовок, Люсю перекосило.

– Вас разуваться в милиции не учат?

– Люся, нам разуваться запрещено. Представь, ты мне сейчас чаю нальешь, а, когда я за печенькой потянусь, ты меня сзади попытаешься сковородой ударить. Или твой Славик сюда заявиться с криком: «Так вот чей ребенок!» и на меня бросится…Мне что, прикажешь, с вами босиком воевать?

– Ну и хам вы!

– Люся, я же пошутил, ни на кого из присутствующих не намекая. А насчет чая намекаю, причем открытым текстом.

Когда девушка поставила передо мной стакан с чаем, я отпил большой глоток, встал и низко поклонился:

– Спасибо тебе, добрая девочка.

– Послушайте, а вы точно из милиции?

– Точно, точно. Можете в мой РОВД позвонить. Я просто человек очень веселый. Ну, ладно, давайте поговорим, как вам отделаться легким испугом в этой очень паршивой ситуации. Готова слушать или еще угрозами друг в друга покидаемся?

Дождавшись Люсиного кивка, я продолжил:

– Я правильно понимаю, что ты сейчас медленно движешься к статусу матери – одиночки?

В глазах у крашеной дамочки застыло искреннее недоумение.

– Слава– отец ребенка, как я понимаю, ребенка признавать не хочет, денег тебе не дает, иногда только приезжает к тебе заняться сексом. Все правильно?

Люся густо покраснела, опустила глаза и коротко кивнула.

– Ты знаешь, что по суду признать отцом ребенка можно только добровольно или по факту совместного проживания и занятия совместным хозяйством?

Будущая мать растерянно пожала плечами.

– Когда Сережа перестал вести с тобой совместное хозяйство и стал его вести с Таней? Я тебе напомню – восьмого марта. А срок у тебя… Людмила, ты можешь в своем институте сколько угодно рассказывать, про Серегу -подлеца, что бросил тебя с животом, но врачей не обманешь, сроки не сходятся. Но, я уверен, если обойти твой подъезд, и соседние, то найдется несколько человек, что подтвердят, что как раз в период возможной беременности у тебя ночевал один молодой человек бандитской наружности.

– Он не бандит! – вскинулась Люся в защиту дроли.

– Он, Людмила, может быть начинающий, но бандит. И рано или поздно сядет, причем сядет надолго или его убьют. Но, прежде чем сесть или умереть, он может сделать доброе дело – признать, что он отец твоего ребенка и женится на тебе. Но для этого тебе надо приложить определенное усилие – дать показания на Славу.

[U1]

Глава 20

Глава двадцатая. Неэтичное поведение.

Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.

– Вам надо доктору показаться. Вы, наверное, давно в отпуске не были и устали. Вы идите домой, а завтра мы с вами встретимся и я напишу все, что вы хотите. Я очень, очень устала, но вот завтра… – Людмила, разговаривая со мной таким тоном, как будто я вернулся в старшую группу детского сада, осторожно вышла из кухни и замерла в нерешительности, не зная, куда бежать, спасаясь от явного психа – в подъезд, стучать в соседские двери, или запереться в ванной комнате.

– Вы успокойтесь, я может быть и псих, но не буйный. Кстати, знаете, что нам в институте, на «судебной медицине» рассказывали? Псих, в отличии от нормального человека, себя никогда психом не признает. А я признаю себя психом, значит я нормальный. Уловили мою мысль?

– Да. – Людмила часто закивала головой и сделала шажок в сторону ванной: – Определенно, уловила. Очень глубокая мысль.

– Да ничего вы не уловили. Ладно, хотите стоять в коридоре – стойте, главное слушайте. Вы даете показания на Славу, рассказываете все, как было. Слава будет в ярости – ему, за его художества, грозят лет семь в колонии. Он начинает вам угрожать. Вы придется спрятаться на пару дней, если надо, я вам помогу. Слава будет в отчаянии – он же не сможет вас найти. Наконец, вы, через посредников, например, меня или его адвоката, телефоном которого я с вами готов поделится, сообщаете Славе, что готовы изменить показания, в обмен на его руку и сердце, ну, или хотя бы сердце. Как считаете, что он выберет – с одной стороны семь лет зоны, а с другой – милая женщина с симпатичным сыночком. Он будет приходить со стрелок и приносить деньги, а вы ему – жарить котлеты и протирать пистолет маслом. Насчет пистолета я вас могу научить, поверьте, если вы Славе почистите пистолет, он будет настолько шокирован, что потащит вас в кровать тут же, чтобы выразить свое восхищение.

– Вы издеваетесь?

– Отнюдь. Почитайте хорошие книги про сильных женщин – настоящих подруг сильных мужчин. Он приходит из прерии с добычей, а она стягивает с него пропыленные сапоги, дает ему стакан виски и начинает чистить пистолет, разложив его на своих смуглых бедрах.

– А что такое «прийти со стрелки»?

– Это так называется работа у Славы.

– Мне кажется, что вы меня обманываете.

– Ну естественно обманываю. Ладно, пойду я, понимаю, что мы с вами ни о чем не договоримся.

– Ну, если я дам на Славу показания, то его же посадят. Какая может быть свадьба после этого?

– Так вы передадите, через адвоката, что готовы отказаться от своих показаний, если он на вас женится. Ну и все. Вас, как людей, ждущих ребенка распишут без всяких ожиданий, вы скажете, что были очень злы на Славу и поэтому наговорили на него много чего лишнего. И все.

И вот прямо все?

– Нет конечно. Потом, когда все закончится, вы мне, в честь вашей свадьбы, окажете маленькое вспомоществование.

– Это сколько –маленькое?

– Не много. Сколько вам совесть позволит. На этом все, до свидания. Надеюсь, что у вас все будет хорошо.

Добравшись до РОВД, я первым делом зашел в кабинет Руслана:

– Ну что, чем обрадуешь? С Находки сообщение пришло?

– Нет. Что делать будем? Адвокат жуликов сказал, что завтра утром идут заявления подавать в Центральный РОВД.

– Значить надо сегодня отдавать деньги. Вы всю сумму собрали?

Руслан спал лицом и отвел глаза, видно, до последнего надеялся обойтись без финансовых потерь.

– Почти все сумму, двух тысяч не хватает, но нам обещали еще добавить.

– Ну, значит, пусть твой папа звонит адвокату и договаривается о встрече на сегодняшний вечер. Но только, в разговоре нельзя говорить, что это компенсация за ущерб или оплата за лекарства. Вот возьми бумажку, я тут написал в каком ключе должен был быть разговор – «Я ни в чем не виноват, вы требуете, я вам деньги заплачу. Надеюсь, что после этого ваши угрозы прекратятся.» Понял? Ни слова, о том, что вы в чем-то виноваты, только о том, что он подчиняется насилию и его вынуждают деньги отдать.

– А зачем так сложно?

– Затем, что весь разговор вы запишите – я достал телефон с автоматическим определителем номера, с гордым именем «Русь», к которому, неведомые умельцы приделали дисплей от электронного калькулятора и большой диктофон с выносным микрофоном: – Разберешься как подключить?

– Постараюсь разобраться с телефоном. А диктофон как подключается?

– Не знаю, я не нашел, в какую дырку подключать, поэтому будете подставлять микрофон и так записывать.

– И зачем?

– Мы их, после передачи денег, будем задерживать. Договаривайтесь на шесть часов в кафе «Ледок». Я сейчас с со второй зоной договорюсь, чтобы парни с нами поехали на задержание, территория то их. С тебя еще заявление от папы, что с него деньги вымогают, за то, что он на бандитов заявление написал. Ну и сам вечером будь готов, только ты в задержании участвовать не будешь. Возьми у заместителя шефа, у Владимира свет Николаевича, видеокамеру, будешь снимать процесс задержания.

– Так она же только от сети работает.

– Точно, от аккумулятора камера работает максимум пяти минут. Значить тебя надо куда-нибудь в кафе, в укромное место посадить, чтобы ты момент передачи денег твоим папой снимал. Только давай так – если твоего папу не убивают конкретно ты сидишь в уголке и снимаешь. Мы договорились? Если не сможешь снимать и выскочишь, за папу заступаться, значит я с тобой больше дел иметь не буду.

В половине шестого вечера я занял позицию, подогнав машину под окна кафе «Ледок» на улице Основоположника. За полчаса, что я провел у входа в кафе, ко мне дважды стучались граждане, предлагая «подбросить» по их вечерним нуждам за, вполне приличные, деньги. За моим сиденьем, пытался найти прохладу на резиновом коврике грустный Демон, которому уже надоело париться в прогретой солнцем машине. Вечер начинался разнопланово. Сегодня вся техника сработала четко. Машина завелась.

Микрофон, замаскированный под старый датчик охранной сигнализации, что затерялся на большом окне в компании с десятком своих, настоящих, братьев, четко передавал мне, через коротенький хвостик торчащего проводка антенны, все звуки, что издавал за столом в кафе Конев Борис Викторович, который в ожидании злых бандитов нервно постукивая пальцем по стакану с кофе и, периодически, шуршал пакетом с деньгами. Китайский радиоприемник –сканер, в автоматическом режиме, быстренько пробежался по эфиру, нашел звуки, издаваемые потерпевшим, а допотопный диктофон показал вполне приличный уровень записи.

В шесть часов к входу в кафе подлетел белый «Ниссан», водитель которого бросил его под углом в сорок пять градусов к краю дороги. Из машины полезли крепкие ребята, сверкая потными ежиками коротких волос и бугрясь рельефной мускулатурой. Впереди шагал Слава, одетый в светлые слаксы и толстую цепь с, умопомрачительных размеров, крестом. Остальные члены бригады нашли деньги на футболки, но щеголяли в обтягивающих шортах и кроссовках.

Я нажал на кнопку тангенты рации и в эфир полетел протяжный тоновый сигнал, чтобы через минуту, вернутся ко мне в виде аналогичного ответа. Если с техникой у нас сегодня все было хорошо, то с живой силой – как-то не очень. Мало того, что треть личного состава в отпусках, так еще оставшийся народ был не в пределах досягаемости.

– Ты понимаешь, что, что о таких мероприятиях надо с утра предупреждать? – начальник розыска, осознавая, что он не совсем прав, пугая меня, грозно шевелил усами, как малоизвестный, пока, артист Илья Олейников.

– Александр Александрович, если жулики стрелку на сегодня, на шесть назначили, «терпила» им что должен был сказать? Подождите, я пока ментов подтяну, давайте лучше на завтра все перенесем, чтобы всем участникам удобно было? – я понимал, что не совсем прав и, действительно, мог предупредить руководство с утра, но, упорно, в этом не сознавался.

– Ладно, не ной, пойду начальника РОВД возьму с собой, и сами поедем на твою стрелку. Скажи, куда и во сколько подъехать?

Нет, мне такого счастья не надо, чтобы кто-то из начальников на моем задержании, от бандосов по морде выхватил. Они мне конечно, ничего не скажут, но и не забудут этот эпизод никогда.

– Да не надо мне такого! – я мелкими шажочками пополз к двери из кабинета: – Сам вопрос решу. До свидания!

– Громов, стоять! – взревел за спиной начальник уголовного розыска, но я уже захлопнул дверь кабинета, сделав вид, что ничего не слышал. В принципе, моя недоработка, не учел, что на утреннем разводе присутствует совсем мало коллег, а многие, выдав руководству «раскрытие» на вечер, вторую половину дна проводят, «патрулируя» местные пляжи.

Так что, из личного состава в задержании я мог задействовать только Руслана, но этого делать было нельзя, он в любом случае, был лицом заинтересованным, что ставило под вопрос объективность любых его действий или слов. Поэтому роль Руслана сводилась к нажиманию кнопки «Запись» при видеокамере.

И вот мы обходимся теми, кого могли мобилизовать.

– Ну что, лошара? Деньги принес? – диктофон равнодушно фиксирует жизнерадостное ржание кого-то из крепышей.

– Да, вот они. – раздался голос Конева-старшего: – Только здесь не все, только первая половина: – Вот посчитайте.

– Ты че? Конченный? Ты что деньги в прозрачном пакете принес? Мы как их, по-твоему, понесем.

– Не было дома другого пакета. – Конев –старший отрабатывал инструкцию, не забывая ни о чем.

– Ты что, сука, дрочишь нас что ли? – судя по скрипу сдвигаемой тяжелой мебели, молодые бугаи решили повоспитывать предпенсионера.

После нескольких громких шлепков, раздался голос второго вымогателя:

– Ты козлина, не думай, что с нами можно шутки шутить! Завтра чтобы десять тысяч принес в это-же время суда.

– Как десять тысяч? – Я услышал придушенный стон Конева, очевидно, кто-то из борцов отрабатывали на нем удушающие приемы.

– Это, лошара, проценты набежали, за то, что ты с деньгами тянул. Понял? Опять какой-то звук, как будто кого-то душат. Как Руслан до сих пор не выскочил из подсобки, видя, как бьют его отца?

– Если завтра денег не будет, мы тебя на счетчик поставим, двадцать процентов в день! Ты понял? А теперь вали отсюда, дятел!

Через пару минут из кафе вышел пожилой мужчина, утирающий лицо большим носовым платком. Бросив на меня равнодушный взгляд, он неторопливо двинулся в сторону Сердца Города, где, по соседству с Оперным театром, находилось неприметное серенькое здание, построенное в стиле конструктивизма, в котором много лет размещалась Первая поликлиника с круглосуточным травмпунктом.

– Вот люблю я таких лохов. Вроде солидные такие дядьки, а чуть надавишь на них, и рвутся до самой жопы, все готовы отдать, лишь бы ты из их жизни исчез навсегда.

– Че, думаешь, завтра деньги привезет?

– Не, завтра не привезет. После завтра привезет обязательно. Он же считать умеет, знает, сколько там процентов каждый день капает.

– А ты, Лева, знаешь, сколько процентов?

– Мне оно надо, проценты считать? Все равно же, пока мужика до конца не выдоим, не отстанем. У него кроме машины еще дача должна быть, сто процентов.

– Ну че, братаны, повалили отсюда, а то этот кабак какой-то стремный. Сейчас в «Цыркус» едем, там пару телок снимаем и на фазенду, благо бабосы есть. Только деньги бы прикрыть чем, этот пиз… еще бы рублями насобирал.

– Может раскидаем на всех?

– И че, этот пресс по карманам раскидаем? Хрен че поместиться.

– Пацаны, я тут пакет нашел под столом, может в него сложим?

– Точно, давай, потом на всех раскидаем. Ну что, в кабак, за бабами?

– А че пару-то телок всего?

– Ты Сава такое выражение слышал «Экономика должна быть экономной»? Вот и будем экономить. Тебе то, какая разница, сколько баб будет, все рано на всех хватит. Это бабам пыхтеть в два раза больше придется. Айдайте на выход.