Текст книги "Цена ошибки (СИ)"

Автор книги: Роман Грибанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Bubi, это авиабаза Аурих. Садись на запасной площадке развертывания на автобане А31 возле Грасхаус.

"Старфайтер" Хартманна, в последний раз устало взревев двигателем, зарулил на указанную незнакомым техником стоянку. "Черт, а мой техник тоже наверняка погиб"– запоздало подумал Эрих. Рядом со своей стоянкой он увидел замаскированные силуэты других F-104. По номеру на одном из них он понял, что эти – с авиабазы в Аурихе, на которых летчики третьего штаффеля проходили переучивание со старых "Сейбров". А где остальные машины его гешвадера? Он только теперь начал смутно осознавать размер полученных потерь.

– Вас просят пройти в мобильный командный пункт, он вон там, сразу за стоянкой самолетов. Я буду обслуживать вашу машину, с вашей авиабазы не уцелел ни один человек. Кроме заправки, пополнения боекомплекта и обслуживания с машиной что-то надо делать, она нормально себя вела? – Обратился к нему пожилой техник в замасленном комбинезоне, приставляя к самолету стремянку.

– Нормально, ничего не надо. Только вот что, найди краску и нарисуй мне еще один крестик – я завалил одного. Да, и еще, подвесь пару "Сайдвиндеров", сегодня их мне здорово не хватало. – Ответил ему Эрих и пошел мимо стоянки самолетов к мобильному КП.

В мобильном КП его встретил замотанный дежурный.

– Господин подполковник! Обстановка совершенно запутана, КП в Калькаре на вызовы не отвечает. Не отвечает так же Оперативное командование ВВС страны в Порц-Ване и второй ЦУВО. Единственное начальство, которое есть на связи, это штаб третьей авиадивизии. От него получен приказ сажать все самолеты, которые возвращаются от линии фронта, на развернутые площадки рассредоточения, с которыми есть связь. Относительно вас мне поступила команда заправить ваш самолет и просить вас подождать здесь, пока хоть что-то не прояснится. Вы можете отдохнуть, палатки для пилотов развернуты в лесу, за нашим КП.

– Я видел больше десятка ядерных взрывов только на севере Германии, когда летел к границе. И после боя, когда летел назад. – Задумчиво обронил Эрих.

– Как слетали? Вежливо поинтересовался дежурный.

– Мы с ведомым "убили" две ракетных установки, правда, уже после пусков. Потом нас подловили "Фреско" и сбили моего ведомого, я завалил один "Фреско". Еще пару установок вместе со зданиями, где они прятались, разбомбило звено моей первой эскадрильи. Кстати, ты не знаешь, где они?

– Их посадили на такой же площадке на шоссе Е22 возле Фильзума. Авиабаза в Лере тоже уничтожена.

Хорошо, я пойду отдохну пару часов. Может даже удастся заснуть. С самого утра на ногах, потом еще этот бой. Буди меня сразу, как только я понадоблюсь.

22–35 московское время, 20–35 время местное. Запасной аэродром бундеслюфтваффе на автостраде А-31 возле Грасхаус. Через 4 часа 35 минут после начала конфликта.

Эрих долго не мог понять, где он. Сначала он не мог заснуть, но потом провалился в кошмар, в котором он летел один на своем "Старфайтере", а со всех сторон поднимались грибы ядерных взрывов. Только через минуту он сообразил, что лежит одетый на койке в палатке и его трясет за плечо давешний дежурный лейтенант.

– Вставайте, герр подполковник, вам срочно надо вылетать в Аурих. Оттуда прислали за вами вертолет, и даже отправили с ними вашу форму.

Эрих покосился на свой кое-как расшнурованный высотно-компенсирующий костюм, в котором он завалился на койку.

– К черту вертолет. Мой "Старфайтер" уже заправлен? Боекомплект у пушки пополнили? Вот и отлично, а вертолет с формой отправьте обратно. И запихните в него моего нового техника.

Через пятнадцать минут F-104G c черным тюльпаном на фюзеляже взмыв в ночное небо, взял курс на авиабазу Аурих

Сразу в здании КП базы его встретил начальник штаба третьей авиадивизии и, не говоря ни слова, протянул ему микрофон радиостанции. Эрих, удивленно пожав плечами, тоже не говоря ни слова, взял микрофон, одновременно садясь на свободный стул и одевая наушники.

– Я подполковник Эрих Альфред Хартманн, командир того, что осталось от семьдесят первой истребительно-бомбардировочной эскадры "Рихтгофен". Кто со мной говорит?

– Говорит генерал Йозеф Каммхубер. – Раздался голос в наушниках. "Генерал Каммхубер, бывший заместитель министра обороны по ВВС. Но что ему надо от командира гешвадера?"

– Приветствую вас, генерал! – Начал было Эрих, но его резко оборвали.

– Заткнись Bubi, и слушай меня очень внимательно. Это очень хорошо, что ты уцелел. Потому что больше из авиационных командиров союзников в зоне "Север" ты единственный, кто остался. Так что прекращай геройствовать и начинай работать, ты теперь руководишь командованием "Север". И, возможно, заодно вторым ЦУВО тоже. Пока из-за океана или с острова не пришлют кого-нибудь чином повыше. Кстати, рядом с тобой должен находиться твой новый начальник штаба. Он введет тебя в курс дела. Конец связи.

Хартманн, еще держа микрофон с наушниками в руках, повернулся к бывшему начштаба третьей авиадивизии и, понимая, что он задает глупый вопрос, все таки спросил:

– А где все?

Новоиспеченный начальник штаба командования "Север" устало взглянул на своего нового командира, вздохнул, и глухим, каким-то безжизненным голосом начал говорить:

– Штаб командования второго ЦУВО в Рейндалене уничтожен через семнадцать минут после получения команды от Верховного командования Союзными Силами в Европе о начале боевых действий, ракетно-ядерным ударом, ориентировочно русские сбросили на него одну мегатонну. Эти чертовы английские снобы даже не подумали убраться оттуда в запасной бункер – КП под Гладбахом. Впрочем, им бы это мало помогло, персонал запасного командного пункта "Гладбах" атакован и уничтожен диверсантами красных. Оперативное командование бундеслюфтваффе в Порц-Ване и штаб командования ВВС "Север" в Калькаре тоже получили по мегатонне. В нашей зоне ответственности подверглись ядерным ударам командные центры, узлы связи и места дислокации: Удем, Маастрихт, Ненбург, Минден, Ферден, Мюнстер, Вессель, Эммерих, Арнем, Амстердам, Роттердам, Брюссель, Фленсбург, Вейле, Гамбург, Ганновер, Бремен, Билефельд, Копенгаген, Харбург, Брекендорф, Вансдбек, Роскилле, Кольдинг, Рендсбург, Штаде, Бремерферде, Ротенбург, Зольтау, Бассум, Брауншвейг, Хильдесхайм, Фиссельхёфеде, Латцен, Вальсроде, Падеборн, Хамм, Иббенбюрен, Херфорд, Ахим, Эсбьерг, Нестед, Итцехо, Ольдеслоэ, Бракель, Альт-Дуфенштедт, Гох, Клоппенбург, Бракель, Геттинген, Кассель, Хемелинген. Атакованы аэродромы Лаарбурх, Гютерсло, Брюгген, Нордхорн, Ольборг, Каруп, Лер, Оснабрюк, Хопстен, Гревен, Эйндховен, Аспере, Удем, Вегберг, Нёрвених, Шлезвиг, Витмундсхаффен, Ольденбург, Йевер, Нордхольц, Лек, Ноймюнстер, Альхорн, Виборг. Атакованы военно-морские базы и порты Экернвёрде, Свендборг, Фредериция, Хадерслев, Ольборг, Фредериксхаффен, Хусум, Везермюнде, Харлинген, Ден, Хельдер, Гравенхаге, Флиссинген, Остенде, Киль, Вильгельмсхаффен, Куксхаффен, Оденсе, Эмден, этот список еще уточняется. Минимальная мощность каждого из этих ударов, по предварительной оценке, двести килотонн. Все это произошло в течение получаса, после того, как нам пришла команда от SHAPE. Так же атакованы базы ЗРК и позиции РЛС, потери еще уточняются. Но уже известно, что в течение первого часа те передовые посты РЛС, что уцелели при ракетной атаке, подверглись ударам бомбардировщиков красных, так что РЛС контроля у нас над Германией нет. Вообще нет, в нашей зоне ответственности командования "Север". Принимаются меры к исправлению ситуации, мы перебрасываем вертолетами резервные РЛС из Бельгии и Голландии, но контроль будет восстановлен только к 06–00 завтрашнего числа, вернее уже сегодняшнего. До этого я принял решение не совершать новых вылетов, без управления мы несем слишком большие потери. Кстати о потерях. Мы потеряли почти полностью твою семьдесят первую истребительно-бомбардировочную эскадру "Рихтгофен", пятьдесят первую разведывательную эскадрилью. Бельгийцы потеряли целиком второе истребительно-бомбардировочное крыло, голландцы триста семнадцатую истребительно-бомбардировочную эскадрилью. То есть все части, которые переучивались на новые F-104G и не успели рассредоточиться. Остальные части потеряли меньше, от трех до шести самолетов, не успевших взлететь по тревоге. У англичан вообще нет потерь на земле. Вообще на земле на аэродромах второго ЦУВО потеряно предположительно около ста самолетов от первой ракетной атаки русских.

– А что, есть потери на земле и от других причин? Ошарашенный всей этой лавиной плохих новостей, спросил Эрих.

– Аэродромы Сустерберг, Волкел в Голландии и Бовешен, Бьерсе, Мельсбрук в Бельгии во время взлета по тревоге атакованы группами диверсантов с использованием пулеметов и противотанковых гранатометов, всего потеряно двадцать пять и повреждено до десяти самолетов. Группу, атаковавшую аэродром в Сустерберге, удалось блокировать и частично уничтожить, обнаружено восемь убитых диверсантов. Теперь самое интересное. Трупы одеты в камуфляжную форму французского образца со знаками различия третьего парашютного батальона Иностранного легиона и вооружены французским оружием, включая гранатометы LRAC MLe 50. Так же на автобане совершено нападение на командира моей третьей авиадивизии, он ехал вместе с начальником оперативного отдела на совещание в Калькар. Их машина обнаружена расстрелянной из автоматического оружия в двадцати километрах отсюда, тела пропали.

– Шайзе! – Выругался Эрих. А что по этому поводу говорит французское командование?

– Молчит. Более того, французы получили от американцев со складов на востоке Франции двадцать единиц атомных бомб Мк8 для своих "Вотуров", еще 25 октября, это мы только что узнали. Но ни один из них до сих пор не взлетел. Вообще ни один французский самолет не поднялся в воздух в нашу зону Второго ЦУВО, только обычные патрульные полеты во Франции. Кстати, ни одна русская ракета не упала на французскую территорию. И, в завершение, такой факт, с нами связался представитель третьего армейского американского корпуса по поводу прикрытия с воздуха, его части начали выдвижение на восток согласно директиве СЕТАГ. Французский корпус остался на месте, на все попытки связаться отвечают, что ждут команду из Парижа.

– Доннерветтер! Снова ругнулся Эрих. Похоже, наш добрый партнер по Альянсу, старина де Голль, решил запрыгнуть на забор и посмотреть оттуда, как нас будут убивать.

– Похоже на то. Меланхолично произнес начштаба. – Но на этом плохие новости не кончаются. Ракетной атакой комми уничтожены склады ядерного и химического оружия, те, что были возле Мюнстера, Гоха, Мёнхенгладбаха, Хиллероде. И склады обычных боеприпасов возле Виссельхеведе и Целле. Со склада возле Мюнстера передать ядерные бомбы Мк28 согласно директиве Второго ЦУВО от десятого числа не успели. Остались еще американские склады во Франции, но это вне нашей зоны Второго ЦУВО. Командование семнадцатой воздушной армии USAF хочет выгрести оттуда все, но в связи с вышеизложенными событиями, у них это может и не получится. Сейчас фактически у нас только один склад ядерного оружия в Бельгии, возле Кляйн-Брогел, но доставка по авиабазам планируется только с рассветом. Ночью американцы рисковать не хотят, учитывая наличие в этом районе диверсионных групп. В воздушных боях наши потери около двадцати машин, сбито около пятидесяти самолетов противника, но сам знаешь, вот эту цифру надо делить минимум на два. Из тридцать второй эскадрильи ударных самолетов из семнадцатой воздушной армии USAF с ядерным оружием, взлетели все. Сейчас результаты уточняются, на 20–30 вернулись девять машин из пятнадцати, уничтожены мост на Висле возле города Торунь, мост на Одере возле Франкфурта, аэродромы Темплин, Цербст, Финстервальде, это достоверно известно. И это все без англичан и канадцев, мы знаем только, что они успели подняться в воздух. Свои результаты они нам не сообщают, есть ли у них какое-то общее командование сейчас, кроме уничтоженного британского КП в Рейндалене, я не знаю. А связываться с каждой британской базой, чтобы спросить, что они там навоевали, у нас не хватает времени. Я послал в 18–30 три оставшихся самолета из пятьдесят первой разведывательной эскадрильи, они до сих пор не вернулись и видимо уже не вернутся, время по топливу уже вышло. Посылать авиаразведку снова, когда ПВО красных целехонько, я не стал, а теперь это твоя головная боль.

– Спасибо. С сарказмом проговорил Эрих. – Еще что-то?

– Непонятно почему-то уцелела наша авиабаза в Аурих. Все остальные крупные аэродромы красные обработали ядерными ракетами. (Начштаба не знал, как ему повезло. Ракета Р-12, запущенная из позиции под Мариямполе по Ауриху, из-за нарастающей ошибки автопилота отклонилась от курса на активном участке, сработал механизм АПР и обломки ракеты упали в болота Восточной Польши неподалеку от Ольштына). Но красные могут исправить эту недоработку. Поэтому, как только будет развернут запасной КП, мы перебираемся туда. Отсюда надо отогнать твой самолет, вообще, какого черта ты на нем сюда прилетел? Я же посылал за тобой вертолет?

– Извини, не подумал, что я стану такой важной авиационной шишкой. – Проворчал Эрих. – Пилоты хоть здесь есть?

– Девять человек, из тех, что проходили переучивание с F-86. Протер красные, как у кролика глаза, начштаба.

– Вот пусть они этим и занимаются. Перегнать надо не только мой самолет, но и все старые "Сейбры", чует мое сердце, они нам понадобятся. Во всяком случае, сегодня, нет, уже вчера, один комми на "Фреско" подбил моего ведомого. Значит так, составь график, куда и когда надо перегнать самолеты и иди спать, раз я уже здесь. Все равно до рассвета ничего нового не случится.

Эрих ошибался. Не прошло и получаса, как начштаба, наскоро расписав график вылета самолетов и вертолета, чтобы в нем забирать обратно пилотов, ведь их было всего девять, а самолетов больше тридцати, рухнул на койку в соседней комнате, начали приходить новости. Неприятные. Сначала от наземных частей, на которые время от времени сыпались бомбы от ночных налетов противника, с требованием воздушного прикрытия. Потом эти же части, атакованные танками и мотопехотой противника, требовали воздушную поддержку. А что он мог сделать? Без РЛС контроля, вслепую отправлять самолеты на линию фронта для прикрытия или поддержки с воздуха, это значило просто отправлять их на убой. Потом пришло сообщение о морском десанте возле Любека. Потом пошли сообщения о новых ядерных ударах по узлам обороны Альянса, и так трещавшей по швам, и Эриху стало совсем хреново. Правда, новых ракетных ударов было всего около двадцати, и мощность их была невелика, по сравнению с вечерним кошмаром, по донесениям около десяти килотонн каждый. Судя по всему, передвижные ракетные комплексы FROG-2* и FROG-3*

*FROG-2 – советский тактический ракетный комплекс 2К1 «Марс», *FROG-3 – советский тактический ракетный комплекс 2К16 «Луна».

советских танковых и мотострелковых дивизий добрались до передовых позиций и начали своеобразный "концерт по заявкам".

В смысле, каждый опорный пункт бундесвера, который отчаянно сопротивлялся наступающим передовым частям третьей особой и двадцатой гвардейских армии, максимум через десять минут после запроса получал на голову ракету с боеголовкой мощностью в десять килотонн. К 06–00 Приморский фронт продвинулся по всей линии соприкосновения на двадцать-пятьдесят километров.

Эрих не знал, что разведчики Ил-28Р из состава тридцать седьмой воздушной армии и ВВС ННА ГДР, уже предоставили примерную картину обстановки командованию Приморского фронта на триста – четыреста километров от линии боевого соприкосновения.

Три машины было сбито уцелевшими от вечернего разгрома комплексами третьей эскадрильи ЗРК "Найк Геркулес" четвертой авиадивизии бундеслюфтваффе возле Олденбурга, но остальные вернулись. Еще он не знал, что четыре ударных соединения противостоящего СЕТАГ Приморского фронта, сто шестьдесят четвертая, сто пятьдесят девятая, сто четырнадцатая и сто семьдесят пятая ракетные бригады, загрузив на технических батареях на пусковые установки новые ракеты, заехали на уже подготовленные топопривязкой стартовые позиции. И начали переход в готовность номер один, получив новые цели по результатам авиаразведки. Цели, уничтожение которых позволяло закрепить господство в воздухе тридцать седьмой воздушной армии Приморского фронта. Только что разведанные передовые аэродромные площадки рассредоточения, на которых ночью сидели самолеты второго ЦУВО и полученные с такими жертвами координаты позиций ЗРК. Ракеты были, правда, с боевыми частями 269А мощностью десять килотонн, новых боевых частей РА-17 в ПРТБ Приморского фронта уже не было. А еще он никак не мог знать, что многочисленные транспортные самолеты Ли-2, Ил-14, Ан-8 и Ан-12 с погруженными по команде "Экватор" полками седьмой и сто шестой Краснознамённых Орденов Кутузова второй степени воздушно-десантных дивизий уже прошли над Вислой.

15–28, время по Гринвичу, 18–28, время московское, в небе над Балтикой, в 120 милях от Клайпеды, борт бомбардировщика В-52G из 13 эскадрильи 509 бомбардировочного авиакрыла. Через 28 минут после начала конфликта.

Капитан Гриссом был спокоен, насколько может быть спокоен человек, пилотирующий стратегический бомбардировщик с четырьмя ядерными бомбами на борту во время начавшейся Третьей мировой войны. Экипаж молчал, обычных шуточек не было слышно. Десять минут назад по приказу командира задернули специальные затемненные шторки ( для защиты от ослепления летчиков при ядерном взрыве). Внезапно оператор системы РЭБ, сидящий в задней части кабины спиной к направлению полета, сообщил:

– Сэр, наблюдаю две отметки, на семь часов. Тут же стрелок-оператор хвостовой турельной установки, сидевший рядом с ним, сообщил:

– Подтверждаю, дистанция уже три мили, быстро сближаются. Это два истребителя, уфф, это шведы. – С облегчением выдохнул он. Через минуту два новеньких перехватчика J-35 "Дракен" с опознавательными знаками шведских королевских ВВС пристроились по сторонам "баффа" Гриссома.

– Долго они телились, мы уже двадцать минут как по кромке шведской границы идем. – Меланхолично проговорил Гриссом. Внезапно его оборвал второй пилот:

– Сэр, вспышка на два часа! Еще одна! Еще, почти прямо по курсу!

Так, это наши парни из ракетных крыльев отстрелялись. Или водоплавающие помогли. – Как настоящий пилот стратегического командования USAF, Гриссом придерживался высокомерно-презрительного отношения к остальным видам вооруженных сил США.

– Сэр, те две, что правее, это Калининград и предположительно, Балтийск. А прямо, это точно Клайпеда. Сообщил штурман, сверившись с картой.

На месте вспышек уже вырастали гигантские шляпы ядерных взрывов, поднимаясь вровень с высотой полета их бомбардировщика.

– Ну что же, пройдем в дыру, которую нам любезно обеспечили. Довольно сказал Гриссом. Как там наши шведские спутники?

– Развернулись и мчатся обратно, на форсаже. Сообщил стрелок-оператор.

– Наверное, наложили в штаны. И теперь бегут домой, подальше от разборок больших мальчиков. Сообщил довольный Гриссом. Настроение ему испортил оператор навигационной РЛС, до сих пор молчавший и сидящий на нижней палубе кабины рядом со штурманом лицом к полету.

– Сэр, похоже, разборка будет быстрее, чем мы думаем. Вижу две цели на два часа, быстро идут на сближение, превышение почти на милю. Через несколько минут две стремительные машины проскочили правее и выше от них, сходу разворачиваясь и заходя "баффу" в хвост.

– Поднять шторки! А то нас собьют, а мы этого ни черта не заметим. Пит, мне показалась, у них крылья треугольные? Обеспокоенно спросил Гриссом.

– Да сэр, так точно, когда они заложили вираж на развороте, я четко увидел!

– Плохо, похоже, это новые Fishpot. Они вооружены ракетами, значит, под наши пулеметы они не сунутся, если только по ошибке. Хмуро сказал Гриссом.

– Боб, включай свое банджо. И, как только заметишь пуск ракет, запускай ловушки. Тепловые и радиолокационные, попеременно. Приказал Гриссом оператору РЭБ, назвав банджо систему РЭБ AN/ALQ-172. -А ты, обратился он к стрелку-оператору, будь наготове, если они ошибутся и подойдут близко.

Капитан Ментюков, ведущий пары перехватчиков Су-9 пятьдесят четвертого Краснознаменного Керченского гвардейского истребительного авиаполка, считался очень опытным летчиком, налетавшим на Су-9 почти пятьсот часов. В этом полку он оказался к началу войны в затянувшейся командировке. Вообще он был летчиком сто сорок восьмого центра боевой подготовки и подготовки личного составе авиации войск ПВО из Савостлейки, но четыре месяца назад его "приписали" к пятьдесят четвертому полку. В мире отчетливо пахло порохом, новый президент США Барри Голдуотер в своих выступлениях переплевывал даже Гитлера в части угроз СССР. В этих условиях Новосибирский авиазавод был переведен на трехсменную работу без выходных и к середине 1961 года выпускал уже сорок машин в месяц. И остро встали проблемы с переучиванием летного состава, летавшего в основном на МиГ-17. Который в 1962 году как перехватчик ПВО смотрелся ну уж совсем устаревшим. Поэтому летчики из Савостлейского учебного центра фактически "жили" на аэродромах тех полков, которые переходили на Су-9. И потому с началом войны капитан Ментюков оказался в кабине ведущего пары истребителей пятьдесят четвертого полка, взлетевшей на перехват американца над Балтикой. Более двух лет назад, когда сбивали американского шпиона Пауэрса, капитан Ментюков как раз перегонял новый Су-9 с завода в полк и сел дозаправиться на аэродроме возле Свердловска. Тогда он получил жесткий приказ взлететь на безоружном самолете и таранить высоко летящий U-2, до которого не доставали более старые истребители. Он уже тогда взлетел, но выполнить приказ не успел, американский шпион был сбит зенитными ракетами. И вот сейчас его пара уже заходит на цель, наверняка тоже американца, и теперь у них оружие есть, восемь ракет РС-2УС на двоих. Запросчик – ответчик СРЗО-2М системы госопознавания Кремний-2М еще три минуты назад выдал сообщение, что это чужой. Они взлетели двадцать минут назад по тревоге с аэродрома в Вайноде, набрали высоту, едва успев получить наведение на одиночную цель со стороны Швеции, как внезапно внизу, у них за спиной начали вставать грибы ядерных взрывов. Ментюков был спокоен за себя, но волновался за своего ведомого. Желторотый лейтенант Андрей Брайцев, только что из училища. Еще учить его и учить, но как учить, когда началась Третья мировая война? А вот как раз сейчас и начнем, одиночный бомбардировщик днем, лучших вариантов не найти. Он бросил короткие приказы ведомому:

– Второй, сейчас боевой разворот, меняемся, ты выходишь первый ему в хвост. Пускай ракеты парами.

Потом, разглядев силуэт американца, он добавил:

– Второй, это новая модель Б-52, видишь длинную гузку у него за хвостом? Близко под его пулеметы не лезь, и будь готов, он сейчас будет ставить помехи.

Как бы в подтверждение его слов, едва они зашли американцу в хвост, не успев приблизиться на дистанцию применения ракет, в наушниках пошел сплошной треск, а на экране локатора вместо четкой засветки цели появилось какое-то светящееся колесо с медленно вращающимися спицами. "Ну ни хрена себе", подумал Ментюков, "до него километров восемь, а такая мощность помех. У него на борту, наверное, целый Днепрогэс энергии. Хорошо, что сейчас светло, и его можно отследить визуально. А ночью он без до-наведения с земли бы ушел". Брайцев, аккуратно нагоняя американца с хвоста, пустил первую пару ракет. "Рановато, еще целых шесть километров", подумал Ментюков.

Визуально (на экране РЛС по-прежнему невозможно не ничего разобрать) было видно, как сработали боевые части ракет, но американец продолжал лететь, как ни в чем не бывало. Вторая пара ракет ведомого ушла с тем же результатом. Капитан толкнул РУД чуть вперед, его самолет обогнал Су-9 ведомого, американец быстро вырастал в размерах. "Сейчас я тебя", прошептал Ментюков, включая тумблеры пуска пары ракет с внешних пусковых устройствах АПУ-20. Ракеты исправно сошли, но удерживать их в луче наведения пришлось визуально, наводясь своим самолетом на американца. "Понятно, почему ничего не получилось у Андрея, с пяти-шести километров удержать крошечную точку в оптической марке нереально, сколько сейчас до него, километра три, и то чертовски сложно", думал капитан, заворожено следя, как два бело-серых шлейфа стремительно идут к В-52. Но что за предметы, иногда блестящие, иногда горящие, равномерно отлетают по обе стороны от него? Тем временем боевые части обеих ракет сработали, опять преждевременно. "Чтоб твою мать, он же ловушки выпускает, вот сука! И радиовзрыватели боевых частей срабатывают преждевременно, по фольге РЛ-ловушек!" – понял Ментюков. Решение пришло быстро. Капитан чуть двинул РУД назад, отставая, потом маневрируя тягой и рулями, оказался сзади и выше, снова догоняя В-52. Так можно было надеяться, что ловушки, отбрасываемые назад и чуть вниз, не приведут к срабатыванию взрывателей ракет. "Посмотрим, как вы сейчас запоете, суки", проговорил Ментюков и пустил последнюю пару ракет, с разницей в две секунды. Удерживать врага в луче в таком положении самолета оказалось еще труднее. Вторая ракета вышла из луча, когда капитан чуть дернул ручкой управления. Но первая уже взорвалась, когда взрыватель среагировал на проходящий слева в четырех метрах высокий киль В-52. Боевая часть весом в тринадцать с половиной килограмм взорвалась достаточно близко, чтоб разлетающиеся осколки начали решетить здоровенную тушу "баффа". Сразу появилась связь:

– Первый, первый! Услышал в наушниках капитан отчаянные крики ведомого.

– Второй, прекрати орать. Приказал Ментюков, завороженно наблюдая, как здоровенная туша американца со снижением разворачивается на юго-запад, дымя одним двигателем. Хвостовая часть бомбардировщика была вся в дырках, от киля до сих пор отлетали клочья дюраля, но американец и не думал падать. Он уходил от территории СССР, но вполне уверенно держался в воздухе. "Что делать?" Подумал Ментюков. "Опять таранить? Но это верная гибель, в балтийской октябрьской воде долго не поплаваешь, да кто тебя будет вытаскивать? Нет, надо возвращаться, тем более доложить, как такой сундук все-таки можно подбить нашими ракетами", решил капитан и скомандовал.

– Первый второму, уходим на базу.

– А этот? Четыре ракеты в него выпустил, а он, как заговоренный. Может мне его таранить? Воодушевленно предложил Брайцев.

– Таран запрещаю. И ни хрена он не заговоренный, видел, как я его последней парой достал? Знать бы раньше, он бы сейчас у нас булькнул как миленький. Но ничего, теперь ты понял, как их надо? Вот, и другим расскажешь. А этот никуда не денется, ползет еле-еле, связь появилась, сейчас доложим, другие его дожуют. Но вообще плохо, что у нас пушек нет, сейчас бы мы его точно приговорили.

Связь действительно появилась, но с КП, узнав, что они "пустые", приказали срочно садиться на заправку и пополнение боекомплекта. Пятьдесят второй корпус ПВО, изрядно прореженный американскими ракетами, сейчас отчаянно нуждался в каждом боеспособном самолете. Три дивизиона ЗРК С-75, надежно, как до сих пор казалось, прикрывавшие Калининград, Клайпеду и Балтийск, оказались за считанные секунды стерты в радиоактивную пыль ударами американцев, вместе с прикрываемыми объектами. А на экранах уцелевших радаров появлялись все новые отметки вражеских самолетов, и поврежденный носитель, отвернувший со своего курса, сейчас считался второстепенной целью.

– Сэр, станция РЭБ не работает. Мрачно отрапортовал Боб.

– Блок управления стрельбой тоже. И от киля до сих пор отлетают куски обшивки. В свою очередь доложил стрелок-оператор.

– Что-нибудь еще, парни? Спокойно осведомился капитан Гриссом. Похоже, он один сейчас понимает, как повезло его экипажу. Выдержать пуск восьми ракет и не упасть грудой горящих обломков в холодное свинцово-серое море внизу, иначе, как чудом это не назовешь. Если бы тот первый русский был поопытней, как второй, который догадался, как их можно убить, они бы не ушли. И ведь второй их чуть не убил, едва-едва.

– Крайний правый двигатель горит, я его выключил и включил систему пожаротушения. Другой, что рядом с ним, тоже работает подозрительно, но пока тянет. И, похоже, у нас где-то повреждена гидравлика, потихоньку падает давление в системе. Еще нам надо снизить скорость, иначе воздушным потоком мы полностью "разденем" киль и руль направления. – Доложил Пит, второй пилот.

– Может, сбросим эти чертовы бомбы? Осторожно поинтересовался штурман, выражая общее мнение экипажа.

– Непременно сбросим. Но не сейчас. "Обрадовал" его Гриссом. Кстати, а куда мы летим?

– Сэр, вы же приказали, "уходим к чертовой матери". Вот я и повел машину обратно к Дании, курс двести семьдесят. Оправдывался Пит.

– А что у нас сейчас на юге, Польша? Штурман, найди какую-нибудь цель там, не очень далеко от побережья. Скинем бомбы и пойдем в Данию. Приказал Гриссом.

– Из целей только города, Лемборг или Слупск, на Гдыню мы уже должны ложится на обратный курс. Есть еще Колобжег и Кошалин, но они отстоят дальше на юго-запад. Доложил штурман.

– Вдобавок Колобжег прикрыт ЗРК. Добавил оператор навигационной РЛС, по совместительству исполняющий на В-52G обязанности бомбардира.

– Нет, нам сейчас в нашем состоянии не нужен ЗРК. Тогда Слупск. Скомандовал Гриссом.

– Курс сто девяносто, дистанция сорок две мили. Доложил штурман.

– Принял. Сказал Гриссом, осторожно вводя машину в левый пологий вираж. Окончательно решив судьбу семидесяти тысяч населения польского поморского города Слупск, известного до сих пор среди поляков только своими летними ярмарками Грифитов, музеем Виткевича и музыкальными фестивалями пианистов. Но капитана Гриссома волновали другие проблемы. Машину начало слегка трясти.

– На развороте снова начали отлетать куски обшивки от киля. Словно читая его мысли, доложил стрелок-оператор.

– Так, готовим к сбросу все четыре бомбы одновременно. Решил Гриссом.

– Есть большая вероятность, что штатно взорвется только одна. Остальные могут быть повреждены взрывом первой. С сомнением сказал оператор навигационной РЛС.

– А что ты предлагаешь, лететь над Польшей, скидывая их постепенно? А наш самолет не будет поврежден сразу после того, как мы подорвем мегатонну над этим первым польским городишкой? Это сейчас на нас никто не обращает внимания, что вообще просто чудо! Взорвался Пит.

– Прекратить истерику. Ровным голосом приказал Гриссом.

– Бросаем все четыре, это приказ. И ставь на наземный подрыв, в нашем состоянии каждая лишняя секунда очень нужна. Пит, берись за штурвал, будем вести вдвоем. Самолет управляется с каждой минутой все тяжелее.