Текст книги "Цена ошибки (СИ)"

Автор книги: Роман Грибанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Сходу накрывайте три корпуса на опушке, ориентир – Роггенсторф, сразу за лесом на опушке, возле дороги! Приказал Эрих.

– Bubi, я их вижу! Две цистерны, две гусеничных установки и еще машины! Эти еще стоят на стартовых позициях! Взволнованно заорал ведомый.

Командир третьей батареи третьего дивизиона сто пятьдесят девятой ракетной бригады допустил роковую ошибку. Он приказал поднимать столы у пусковых установок. Согласно инструкции. Ведь при транспортировке опущенный стол очень пачкается в грязи, он может зацепиться за кочку и даже прийти в негодность. Он был первый день на войне и не подумал, что его батарея может вся прийти в негодность, если замешкается на позиции. На стартовом агрегате 2П19 стол подымается вручную, с помощью механической лебедки, вдобавок стол очень тяжелый. Ведь ему надо выдерживать и вес ракеты, и яростное пламя ее двигателя на старте. По два человека на каждой пусковой спешно уже заканчивали крутить ручки лебедок, когда над батареей пронеслась ревущая смерть. Длинной очередью из пушки М61 "Bubi" Хартманн прошелся по батарее, расстреляв оба расчета и наделав дырок в пусковых установках. Его ведомый, увидев в последний момент машину с антеннами, чуть довернул и прострочил ее, всадив в машину не меньше полусотни снарядов, она загорелась и взорвалась.

– Делаем второй заход, сейчас добьем пусковые и расстреляем эти цистерны! Приказал Эрих. За цистерны он принял обмывочно-нейтрализационные машины 8Т311, водители которых сейчас разбегались в стороны от летящего ужаса с черным тюльпаном на борту фюзеляжа. Внезапно, посмотрев вниз на развороте, Эрих увидел, как две гусеничных машины пришли в движение. Мехводы третьей батареи пытались уйти в спасительный лес от обстрела.

– Не успеют, сейчас мы их прикончим! Произнес довольный Эрих.

Но у Гюнтера Фюльграббе на этот счет было другое мнение. Гауптман Гюнтер Фюльграббе, бывший во Вторую мировую войну ведомым у самого Германа Графа, в начавшейся Третьей мировой вел свою четверку МиГ-17Ф второго штаффеля четвертого авиаполка ВВС Национальной народной армии ГДР над самой землей к месту боя.

Десять минут назад их эскадрилью, сидевшую на полевом аэродроме возле Висмара, подняли по тревоге, приказав прикрывать район в треугольнике Дассов – Дамсхаген-Калькхорст. Комэск разбил эскадрилью на четверки, и они получили приказ начать барражировать над лесным массивом на малой высоте. Единственно верный способ не быть сразу сбитым, Гюнтер не испытывал иллюзий по поводу возможностей своих МиГ-17. Если они будут прикрывать свой район на высоте, то новейшие двухмаховые "Старфайтеры", "Тандерчифы" или "Миражи" НАТО атакуют и собьют их ракетами безнаказанно, а потом сделают с землей под ними, что хотят. А на малой высоте их МиГи еще надо заметить, притом на фоне земли прицельное оборудование и головки ракет будет работать далеко не идеально. Поэтому у них есть шанс, правда наземные части гарантированно подвергнутся первому удару. Но потом его МиГи зайдут в хвост снизившимся для удара самолетам противника. Да и скорость противник сбросит обязательно, на двух махах не то, что прицелиться, заметить что-то на земле слишком сложно. Появление пары F-104G он заметил поздно, когда они уже зашли на цели, какие-то машины на опушке леса. Но когда "Старфайтеры", выпустив по очереди из своих пушек, пошли на разворот для второго захода, Гюнтер бросил в эфир:

– Вторая пара атакуйте ведущего. И пошел в атаку на замыкающий "Старфайтер". Так получилось, его четверка выполняла боевой разворот попарно, и его вторая пара оказалась впереди первой. "Его" F-104G, уже влез в оптический прицел АСП-3НМ, правда, не идеально, где-то в одну четверть ракурса. Но все равно, надо стрелять, пока он не заметил на своем хвосте висящих ниже его МиГов. Тогда он даст форсаж и легко уйдет. Гюнтер чуть довернул свой самолет и дал длинную очередь из всех пушек, стараясь держать в прицеле все время скользящий вправо самолет противника с необходимым упреждением. И увидел что попал, один, чуть ли не последний снаряд из очереди пушки НР-23 разорвался на самом кончике высоко расположенного руля высоты.

– Нас атакуют, у меня на хвосте пара Fresco*!

____________________________________________________________________________

*Fresco – обозначение в НАТО советского истребителя МиГ-17.

Эрих в этот момент начинал ловить в прицел гусеничную установку, когда услышал в наушниках крик ведомого. Эрих сразу оглянулся назад, и вовремя! Еще одна пара МиГ-17 заходила ему в хвост, но почему-то не стреляла. "Как же я их прозевал, понятно, что они заходили снизу, почти от земли, но все равно, я не должен был так расслабляться!" В то время, как в голове вихрем проносились эти мысли, руки действовали автоматически. Ручку на себя, РУД (рукоятка управления двигателем) вперед, до упора. Выбросив из сопла длинный шлейф пламени, «серебряный осколок» (прозвище F-104 в начале шестидесятых) Эриха пулей взмыл вверх, под облака, оставив МиГи далеко позади. «Что с ведомым?» Мысленный вопрос Эриха опередил голос в наушниках:

– Bubi, меня подбили, руль высоты почти не действует! Самолет его ведомого тоже шел на форсаже вслед за ним, но клевал носом вверх – вниз все с возрастающей амплитудой. Эрих похолодел, он вспомнил, как Гюнтер Ралль, много летавший на "Старфайтерах" в Америке во время выборов Германией нового самолета для бундеслюфтваффе, говорил им, что F-104 – очень строгая и капризная машина. И что за малейшей потерей продольной устойчивости сразу следует срыв машины в штопор.

– Прыгай! Приказал ведомому Эрих.

– Не могу, чертову катапульту заклинило! Пилотам люфтваффе еще предстояло узнать, что катапультное кресло "Локхид" С-2 крайне не надежное и не обеспечивает спасение пилотов, особенно на малых высотах. В установке же кресла "Мартин-Бейкер" GQ-7 немцам было отказано, фирма "Локхид", не желая делится прибылям с какими-то лайми, просто заявила протест, угрожая прекращением технической поддержки. И сейчас, скрипя зубами от невозможности что-то сделать, Эрих смотрел, как "Старфайтер" его ведомого сваливается в штопор и втыкается в землю вместе с пилотом.

– Руди, какого черта ты не стрелял! Орал на ведущего своей второй пары гауптман Гюнтер Фюльграббе в этот момент.

– Но ведь на нем кресты, он тоже немец! Отвечал ему его подчиненный.

– Ты посмотри вперед, внизу там кто, марсиане, что ли?! Закричал ему Гюнтер. Впереди еще тройка F-104G с тевтонскими крестами как раз в этот момент сбрасывала бомбы на какие-то строения, явно гражданские. На хвосте у них сидела еще четверка МиГов из его эскадрильи, но она явно не успевала подойти на расстояние стрельбы из своих пушек. Гюнтер в отчаянии наблюдал, как три новеньких корпуса, явно фабричные, исчезают в сплошном облаке разрывов и на их месте появляются груда обломков.

– Ха, восемнадцать четверьтонок, это сила! Красным установкам конец! Воодушевленно воскликнул ведущий тройки "Старфайтеров". – Вот черт, впереди четверка Fresco!

– И еще четверка у вас на хвосте сидит! Обрадовал его Эрих. – Уходите обратно, вы пустые, "Сайдвиндеры" приберегите для нежелательных попутчиков по пути домой.

Тройка F-104G, дав форсаж, с громадным ускорением на встречных курсах прошла над четверкой МиГ-17Ф Гюнтера Фюльграббе. Он только разочаровано посмотрел, как эти быстрые машины ввинчиваются в воздух, разворачиваясь на запад. На западной опушке леса вдогонку их безуспешно обстреляла батарея автоматических 57-мм зенитных орудий С-60. Дивизион С-60 был развернут для прикрытия советских частей на западной окраине лесного массива, но тревогу объявили с опозданием и расчеты орудий только сейчас заняли свои позиции.

– Bubi, а ты? Спросил ведущий тройки.

– А я вслед за вами. Только сначала посчитаюсь за своего ведомого.

Спокойно проговорил Эрих, вводя свой F-104G в пике со стороны заходящего солнца. Он ясно видел там, внизу, обе четверки МиГ-17, идущие друг навстречу друг другу. Сейчас они замешкаются, перестраиваясь, и у него будет шанс для атаки. Только один, всего на несколько секунд, но ему этого достаточно.

МиГ-17Ф ведущего второй пары, того, кто так не хотел стрелять по самолету с немецкими крестами, вспыхнул, получив снаряд из пушки М61 в топливный бак под правым крылом, перевернулся и, врезался в землю недалеко от поселка Вельцин, на восточной опушке леса Леноренвальд. Пилот, тяжело раненый осколком разорвавшегося двадцати миллиметрового снаряда, не сумел выпрыгнуть. Сделав это, Эрих Хартманн опять увел свой "Старфайтер" на форсаже за облака. Оставшись на одной высоте с МиГами, он переводил бы воздушный бой в догфайт, "собачью свалку". А он терпеть не мог эту разновидность воздушного боя еще со времен Второй мировой войны.

Марта, Хильда, угрюмый хромой Юргенс и оставшийся безвестным кочегар не успели даже испугаться. Восемнадцать фугасных бомб весом по двести пятьдесят килограмм каждая, это очень много для трех маленьких зданий. Их просто измолотило на части кусками летящих и падающих строительных конструкций, когда, пробив крыши, внутри зданий начали рваться бомбы, сброшенные тройкой F-104G почти одновременно. Прицельный комплекс NASARR F15A-41B, предназначенный для работы по малоразмерным целям в сложных метеоусловиях ночью, днем, да еще по большим зданиям, сработал безукоризненно. Прибежавшие на звуки бомбежки жители поселка Вельцин начали было разбирать месиво из разбитых кирпичей, но находили только окровавленные ошметки, по которым нельзя было даже понять, кому они при жизни принадлежали. Ну а потом. Потом им стало сильно не до этого.

16–30, время московское, Киев, столица УССР. Цех покрытий завода номер 784 Киевского совнархоза. Через 30 минут после начала конфликта.

– Оксана, как ты говоришь? В рыбный фарш надо добавить грамм сто свинины? Уточнила ее подруга.

– Да, трошки, чуть-чуть. И тогда рыбные котлеты будут очень сочные. Оксана как раз заканчивала вынимать из сушильной камеры последние в эту смену готовые корпуса. Внезапно завыла сирена. Мерный, какой-то искусственный голос проревел на весь цех из динамика: "Внимание, угроза атомного нападения. Всему персоналу завода занять места в убежищах согласно плану. Внимание.."

Ничего не понимающие рабочие пошли к входу в убежище. Там на них, стоя у открытой двери, уже орал начальник смены:

– Быстро, быстро! Через три минуты закрываем двери!

– Ничего себе, закрываем! А домой когда? Это чего вы удумали, перед выходным да еще и уже после работы свои дурацкие учения по ГО проводить! А у меня сейчас домой муж придет голодный! Начала качать права Оксанина подруга. (ГО – гражданская оборона в СССР).

– Дура! Это не учения! Команда тревоги сверху пришла! Закричал на нее начальник.

– Все зашли? Все, закрываю. С этими словами он задвинул тяжелую дверь и начал крутить штурвал кремальеры на двери.

Притихшие рабочие рассаживались по лавкам убежища в свете тусклой лампочки. За перегородкой механики, тихо матерясь, пытались запустить дизель – генератор.

– Ну что там у вас? Недовольно крикнул им начальник.

– Сейчас, сейчас. Генератор чихнул раз, другой и заработал. И в этот момент на людей в убежище с грохотом обрушился потолок.

Убежище, построенное в 1946 году вместе с заводским цехом, было в начале пятидесятых усилено, оборудовано фильтровентиляционной установкой, но по своей сути оставалось обычным бомбоубежищем, которое могло выдержать близкий взрыв атомной бомбы первого поколения, мощностью до пятидесяти килотонн. Но близкий подрыв термоядерной боеголовки мощностью полторы мегатонны убежище не выдерживало. Именно такую боеголовку несла упавшая на Киев ракета PGM-17 "Тор", запущенная двадцать минут назад семьдесят седьмой эскадрильей Королевских ВВС Великобритании с авиабазы Фелтвелл. Люди в убежище оказались первоначально защищены от светового излучения и проникающей радиации ядерного взрыва, произошедшего всего в двух с половиной километрах, но потом ударная волна смела здание цеха как карточный домик, вскрыв убежище, как консервную банку.

Оксана очнулась от того, что ей на лицо капает вода. Она открыла глаза и увидело небо, затянутое тучами разных цветов, от серого до иссиня черного, еле видными в сумеречной дымке. Она сначала не поняла, где она находится. Они же все спустились вниз, в убежище. На занятиях по ГО им же говорили, что их убежище выдержит атомный взрыв, надо только успеть в него забежать. И почему она лежит, она же сидела на лавке? Она попыталась встать, но безуспешно, подняв голову, она поняла, почему. На ногах у нее лежала искореженная бетонная балка перекрытия. Как ей не раздавило ноги, не понятно, а может, раздавило? Она же почти их не ощущает. Только чувствует, как по ногам медленно течет что-то теплое. Она попыталась, поворачивая голову влево – вправо, надеясь увидеть кого-нибудь живого, но видела только изломанные тела ее подруг и просто рабочих ее цеха. Она попыталась кричать, но быстро потеряла силы. И тогда Оксана просто начала тихо, беззвучно плакать, глядя на низкое, страшное небо с ядерными тучами. Она смотрела на него, вспоминая то ночное небо с бесчисленными звездами, на которое смотрела тогда вместе с Борисом. Жизнь медленно уходило из ее молодого тела, а она все тихо плакала, беззвучно вопрошая небеса: – Почему так получилось? За что так с ней поступили?

16–55, время московское, Ярославская железная дорога, перегон Переяславль – Залесский – Загорск, поезд Кострома – Москва. Через 55 минут после начала конфликта.

Леночка лежала на нижней полке, головой к двери купе. Она опустила плотную шторку на окно, пытаясь подремать хоть какую – часть дороги. Но сон не шел, в голове у нее все крутились разные мысли. За последние три дня она порядком вымоталась. Сначала четыре дня назад ее вызвал начальник отдела и непререкаемым голосом приказал ей завтра собираться в командировку в Кострому, на машиностроительный завод. Туда, как оказалось, утром, из Красноармейска выехала куча народу, почти три вагона были заняты рабочими и инженерами НИИ-58. На самом деле это все называлось "развертыванием дублирующих производств в угрожаемый период", но Леночку, точнее Елену Сергеевну Белову, как ее почтительно называло местное начальство, эти высокие материи не волновали. Инженеры все время пропадали в заводском ОГТ* и ОГМ*, рабочие разбежались по цехам, матерясь по поводу поиска нужного инструмента или оснастки.

__________________________________________________________________________

*Отдел главного технолога, Отдел главного металлурга.

А на Леночку обрушилась вся рутинная бытовая и хозяйственная подоплека размещения множества людей на новом месте. Поэтому она даже обрадовалась, когда ее начальник отослал обратно в Красноармейск, забрать какие-то аттестационные документы для группы сварщиков, без которых местный военпред никак не хотел принимать первые детали. В Костроме, в нескольких цехах машиностроительного завода, по плану должно было быть развернуто мелкосерийное производство некоторых типов жидкостно-ракетных двигателей, но Леночка этого не знала. Она просто хотела доехать до дома и хоть ночью, наконец – то выспаться. И надо еще решить, что ей делать с двумя письмами Александра, так и лежавшими у нее в сумочке без ответа. Она вдруг вспомнила, что ее начальник за прошедшие два дня вспоминал Сашу раз двадцать, все сокрушаясь, как его сейчас не хватает. И он красивый, сильный. И комнату ему уже дали сразу же, когда он пришел на работу. Значит он перспективный? И, в конце концов, ей было с ним хорошо тогда, в прощальную ночь. Может это и есть ее принц, которого она все время ждет, только она, дура, не замечает его у себя под носом? Решено, завтра она ему напишет. Хорошее, длинное письмо, чтоб он понял, что его здесь ждут и не заглядывался на всяких местных. С этими мыслями она начала дремать, убаюкиваемая покачиванием вагона. Она не знала, что вот уже сорок минут назад, на авиабазе Лаури, штат Колорадо, незнакомый ей офицер в чужой форме ВВС США нажал кнопку запуска, запустив на другую сторону планеты очень сложное инженерное произведение, называемое HGM-25A "Titan"-1 компании "Martin Marietta". С боеголовкой W38 мощностью четыре с половиной мегатонны. Она вообще-то была нацелена на зенитно-ракетный дивизион комплекса С-25 "Беркут", развернутый на втором кольце Отдельной армии особого назначения Войск ПВО неподалеку от города Александров.

Просто Леночке не повезло, ее поезд как раз проходил неподалеку от стартовой позиции дивизиона. "Неподалеку" означало семь километров, но для боеголовки такой мощности это означало почти что прямое попадание. Поезд как раз шел по выемке в железнодорожном пути, поэтому он не был сметен ударной волной сразу, а был просто смят и искорежен. Но перед этим купе Леночки в мгновенье ока залило ярчайшим светом, несмотря на опущенную шторку. Свет был такой яркий, что Леночке показалось, что купе горит. А потом, словно сжатый рукой гиганта, вагон в одну секунду превратился в обугленную развалину. И только после этого пришел звук, даже не звук, грохот, от которого заложило уши. Когда Леночка пришла в себя, чудом уцелев в обломках вагона, она ничего не видела, только все сильнее болела голова. Перед глазами плавали разноцветные круги, она попыталась встать и на ощупь выбраться из искореженной перекрученной кучи обломков, которые еще минуту назад были новеньким железнодорожным вагоном, сделала несколько шагов и просто упала на землю. Леночку вырвало, вывернуло наизнанку, она сотрясалась в конвульсиях, казалось ее организм старается извергнуть из себя все, включая свои внутренности. Голова уже болела так, что Леночка кричала, хрипела от боли, пытаясь найти в крике какое-то облегчение. Спазмы на какой-то момент закончились, Леночка привстала на колени, подняться сил не было совершенно. Зрение кое-как возвращалось, радужные круги плавали в глазах по-прежнему, но теперь сквозь них можно было что-то увидеть. Она первым делом оглядела себя и ужаснулась – она, всегда чистенькая и опрятная, сейчас была каким-то полуобгоревшим чудовищем в клочьях изорванной одежды. Ее снова вывернуло, но она все-таки смогла перевести взгляд с себя на местность вперед. Ничего не было. Ничего, из обычного русского пейзажа, ни деревьев, ни полей, ни домиков вдали. Перед ней стояла только клубящаяся стена, багрово-красная, с черными пятнами, в которых вспыхивали и гасли молнии. Она с трудом подняла голову вверх, оказывается, это была не стена, а ножка гигантского гриба, шляпка которого терялась там, далеко-далеко в высоте. Это усилие отняло у Леночку последние силы. Боль в голове стала нетерпимой, и пришла темнота. Леночка получила более девятисот бэр и умерла, умерла тихо и беспомощно…

20–55, время московское, местное время 10–55. Город Уичита, штат Канзас, США. Завод компании «Боинг», сборочный цех. Через 2 часа 55 минут после начала конфликта.

Энн и не думала выходить на работу. Последние два часа по радио комментаторы взахлеб, перебивая друг друга, сообщали о падающих на Америку советских ракетах. Она сидела на своей кухне у радиоприемника, соседи попрятались в свои радиационные укрытия, а у нее не было укрытия. Энн внезапно осознала, что она тоже всего-навсего мишень, которую можно убить с такой же легкостью, как убивали японцев в их городах, как же они там назывались, да, Хиросима и Нагасаки. Но потом пошли новости об ответных ударах наших доблестных USAF, которые наверняка превратили всю страну чертовых комми в сплошную асфальтированную автостоянку, как сказал Уолтер Кронкайт, ведущий новостей CBS. Ее даже насмешили его последующие слова, он сказал что-то типа: "теперь наш президент пошлет туда бравых морских пехотинцев, чтоб они нанесли разметку". А потом позвонили с завода, сказали, что надо срочно выходить на работу. Ракеты русских все уже упали, бомбардировщиков у них почти нет (это Энн слышала и от Пита), можно не бояться. Тем более обещали двойную оплату, а если они закончат сборку тех машин, что стоят уже в цеху, до двадцать девятого числа, то они получат еще вдобавок большую премию. Подьехав на своем стареньком "форде" к стоянке возле территории завода, Энн увидела "плимут" Сьюзанн.

– Ты тоже польстилась на дополнительные баксы? Насмешливо сказала Сью, выходя из машины.

– Ну да. Тем более, что у меня нет укрытия. А ты? В ответ спросила Энн.

– Аналогично! Иронично ответила Сью.

– Сунулась было к соседям, они у меня же занимали двести баксов, чтобы расплатиться с фирмой за это чертово укрытие, так сосед мне сунул в нос свой дробовик и закрыл передо мной дверь. Хотела поджечь эту чертову дверь, даже за канистрой пошла в гараж к себе, да услышала, как у меня телефон звонит.

Так, болтая обо всем, они вошли на территорию завода, подходя к сборочному цеху, в которым уже повсюду горел свет и кипела работа. Сью спросила:

– Энн, как думаешь, где сейчас твой Пит? Уже над Советами? Энн открыла рот, чтобы ответить Сью, но вдруг по ушам резанул вой сирены. Девушки сначала оцепенели, а потом бросились к зданию цеха, просто инстинктивно ища какую-то защиту. Но сзади них внезапно вспыхнуло солнце, ярчайший свет залил все вокруг, это длилось какую-то долю секунды, в которую Энн еще чувствовала, как горит ее тело. Потом мощный удар снес их обугленные останки, снес цех вместе со всем содержимым. Остался только бетонный цоколь фундамента цеха, с двумя четкими тенями от девушек.

Ракета 8К65 из числа второго залпа ракетной дивизии на Кубе, достигла Уичиты. Город, в котором размещено целых пять авиационных заводов, не мог быть пропущен в списке приоритетных целей.

"Атомные фотографии", о которых с таким пафосом говорил тридцать пятый президент США Барри Голдуотер, все-таки появились на американской земле.

18–33 московское время, 16–33 время местное. Воздушное пространство на северо-западе ГДР. Через 33 минуты после начала конфликта.

Сказать, что капитан Гюнтер Фюльграббе был зол, это все равно, что ничего не сказать. Он злился на себя, за то, что проглядел эту молниеносную атаку одиночного "Старфайтера", который, как коршун, свалился на них из облаков, почти не снижая скорости, зашел в хвост одному из его МиГов и сбил его одной короткой очередью из пушки. Сразу видно, ас, из тех, кто воевал рядом с ним в прошлую войну. Он злился на того придурка, сгоревшего в МиГе, который несколько минутами раньше вздумал изображать из себя благородного рыцаря, и вот теперь, горит в упавшем самолете, вместо того чтоб принимать поздравления с первой победой. А ему, Гюнтеру, еще предстоит самое отвратительное, что может произойти у командира – объяснять родителям погибшего летчика, почему он, Гюнтер, стоит перед ними живой и здоровый, а их сына даже похоронить по-человечески сложно будет. Но долго заниматься самоедством ему не удалось. В ушах захрипел голос командира эскадрильи, патрулирующего севернее:

– Второй, доложите обстановку.

– Я второй, сбил одного, потерял тоже одного. Остаток по топливу на двадцать минут патрулирования.

– Второй, слушай новую задачу. Вы идете сопровождать эскадрилью русских на штурмовку позиций северо-западнее Любека. Я останусь прикрывать заданный район.

– А где остальные наши и русские истребители? На наших старичках сопровождать целую эскадрилью неразумно.

– Может, ты и не знаешь, Гюнтер, но недавно началась Третья мировая война. Все новые истребители подняты на перехват западных ударных самолетов, которые могут нести ядерное оружие. Так что, давай, пристраивайся к русским.

Как бы в подтверждение этих слов Гюнтер увидел группу незнакомых самолетов, издали напоминающих американские "Супер Сейбры", летевших длинной колонной пар с превышением, с юго-востока.

– Второй, связь с русскими на нашей частоте. Русский не забыл? Предупредил комэск. Гюнтер, едва, успев довернуть свой МиГ параллельно растянутому строю русских, услышал в наушниках новый голос:

– Истребители, держитесь на семь часов и выше на пятьсот метров. После атаки нас не провожать, вы за нами все равно не угонитесь.

"Какая у них, интересно, максимальная скорость?" Думал Гюнтер, с интересом смотря на машины с очень скошенные назад стреловидными крыльями, под которыми висели бомбы и блоки НУРС*

___________________________________________________________________________

*НУРС – неуправляемый реактивный снаряд.

"Судя по углу стреловидности, раза в полтора больше моего МиГ-17. И как я их должен прикрывать?" С этими мыслями он не заметил, как они пересекли внизу серо-стальную ленту реки Траве. Граница, они уже над Западной Германией. Его мысли оборвал голос ведомого:

– Вижу противника, восемь истребителей на десять часов. Черт, это англичане!

Командование английских ВВС в ФРГ, размещенное в Рейндалене, согласно директиве Второго ЦУВО, заранее рассредоточило свои самолеты, дополнительно перебросив одну эскадрилью новейших перехватчиков "Лайтнинг" F.Mk.1, разработки недавно образованной компании British Aircraft Corporation, на передовой аэродром Шлезвиг. Перехватчики находились на аэродроме в готовности номер один всей эскадрильей и поэтому успели взлететь до того, как на него упала советская ракета 8К14 с ядерной боевой частью. Поначалу, взлетев, они растерялись– по радио шел сплошной треск, по сторонам и позади вспухали грибы ядерных взрывов. Диспетчер Второго ЦУВО и командование английских ВВС в Рейндалене не отвечали на запросы. Вообще ситуация стала напоминать пожар в борделе во время наводнения. Поэтому командир эскадрилью, наконец-то получив хоть какие-то сообщения от уцелевших постов первого полка РЛС контроля люфтваффе, принял решение самостоятельно. Он выделил одну четверку на перехват группы бомбардировщиков Ил-28, рвавшихся как раз к уцелевшим позициям РЛС, а сам повел оставшуюся восьмерку на более опасного врага – с востока к Любеку летела эскадрилья новейших Fitter-ов*

____________________________________________________________________________

*Fitter – обозначение в НАТО советского истребителя-бомбардировщика Су-7Б.

В итоге он, погнавшись за двумя зайцами, совершил ошибку – при заходе четверки "Лайтнингов" на Илы выяснилось, что они не одни, за ними еще пара Farmer-ов, МиГ-19С. "Лайтнинги" успели сбить только одного "Мясника" *

_____________________________________________________________________________________

Butcher, мясник – обозначение в НАТО советского бомбардировщика Ил-28

потом на них сзади свалилась пара МиГ-19, сразу свалившая последнего ведомого, и оставшаяся тройка ввязалась в догфайт с МиГами. Ил-28, тем временем, беспрепятственно отбомбились по позициям РЛС.

Над целью, правда, Илы потеряли еще одну машину, от наземного огня, и на отходе были повреждены еще две, но РЛС контроль над этой северной частью воздушного пространства командование НАТО временно потеряло. Атаковать восьмеркой группу Fitter-ов сходу тоже не вышло. Заходя им в лоб, английский командир с неприятным удивлением обнаружил, что у Су-7Б тоже есть тридцати миллиметровые пушки, и тоже по паре на каждой машине. "Лайтнинги" отвернули со встречного курса, надеясь зайти Fitter – ам в хвост, чтоб использовать ракеты воздух-воздух Firestreak, но не тут-то было. Во-первых, Су-7Б резко прибавили газу, отрываясь от него, а "Лайтнинги" все-таки оптимизировались для перехвата советских бомбардировщиков на больших высотах, внизу они были тяжеловаты. Во-вторых, уходя резким разворотом с набором высоты от неожиданно плотных двадцати четырех пушечных трасс, они потеряли скорость. А в-третьих, как раз в этот неудобный момент, их атаковала семерка Fresco. Гауптман Гюнтер Фюльграббе был доволен. Старенькие МиГи его группы получили реальный шанс использовать свои немногочисленные преимущества, атакуя англичан на малой высоте, да еще без скорости. Чистый маневренный бой на виражах, в этом МиГ-17 могли противостоять разве что "Сейбры", но сейчас-то у него в прицеле "Лайтнинг"! Получив в хвост с десяток двадцати трех миллиметровых снарядов, ведущий последней английской пары сразу взорвался. Ведущий второй четверки МиГов тоже попал, его англичанин "запарил", сразу отвернув со снижением на запад. Последняя пара МиГов кинулась было добить подранка, но англичане не бросили своего, одна пара сразу отсекла МиГов от своего подбитого, оставшаяся четверка закрутила карусель с пятью МиГами, стараясь затянуть МиГи на высоту. Долгое время Гюнтер крутился со своим ведомым в свалке с англичанами, семь на шесть это почти равное соотношение, если учесть более крупные пушки англичан. Никому не удавалось поразить противника, обе стороны дрались грамотно, прикрывая друг друга и отсекая противника, когда кому-то удавалось на секунду зайти неприятелю в хвост. Пару раз лайми пускали ракеты, но бесполезно, ракеты Firestreak, наводящиеся по методу погони, совершенно не годились против юрких МиГ-17. Изделие фирмы De Heaveland Propelle, выполненное по нормальной аэродинамической схеме, наверное, работало бы против советских тяжелых бомбардировщиков, но не против маневренных Fresco. Каждый раз, когда "Лайтнинг" заходил в заднюю полусферу МиГ-17 и пробовал произвести пуск ракеты, пилот Fresco, отчетливо видя пламя пуска, или предупрежденный товарищами, выполнял резкий маневр, срывая захват слабенькой инфракрасной головки самонаведения Firestreak. Неожиданно в наушниках Гюнтер услышал знакомый голос ведущего эскадрильи Су-7Б:

– Мы закончили работу, спасибо за прикрытие! И буквально через минуту над клубком дерущихся истребителей стали на форсаже проносится Fitter-ы. Выскочившую было к ним пару "Лайтнингов" его пара отогнала длинными очередями, вдобавок удалось снова зацепить одного, но не сильно. "Живучие машины, не то что "Старфайтер". Тому всего чуть-чуть хватило, а этот, получил снаряд в крыло и ничего, только из боя выходит" – подумал Гюнтер.

– Третий второму, у меня топлива только домой! Предупредил его ведущий второй четверки.

– Оттягиваемся курсом девяносто, выходим из боя по возможности! Скомандовал Гюнтер.

Англичане, имея всего пять боеспособных самолетов против семи, видя, что противник не преследует их подбитого товарища, тоже отвалили на запад.

18–44 московское время, 16–44 время местное. Воздушное пространство на северо-западе ФРГ. Через 44 минуты после начала конфликта.

Подполковник Эрих Альфред Хартманн, позывной Bubi, летел над своей страной в смятенном состоянии. На месте его родной авиабазы Витмундсхаффен был еще дымящийся оплавленный кратер, не было ничего, ни полосы, ни строений. Он уже три минуты безуспешно вызывал штаб своей четвертой авиадивизии. Когда он совсем отчаялся, внезапно услышал голос в наушниках: