Текст книги "Альфа-самец. Мочи их, Президент!"

Автор книги: Роман Антоновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Что ж, все логично, Клуб его кинул. А как еще должна себя вести организация, которая веками вела бизнес на лжи и обмане? Похоже, теперь выходить на охоту придется не время от времени, а каждую ночь. Врагов стало слишком много. И доверять уже некому, Виктор кожей чувствовал, что крот сидит у него под боком.

Главная задача сейчас – найти этого крота и Марковского. Никто не ожидал появления экс-олигарха в образе женщины, и до поры до времени, он мог совершенно не маскироваться. Хотя уж больно легко Семенов вышел на Сабо, информацию о его местонахождении передал в ФСБ неизвестный доброжелатель. Может, ему сознательно сдали хохла, чтобы спровоцировать на необдуманные действия?

Семенов нажал кнопку спикерфона.

– Анатолий, готовьте на вечер самолет в Забайкалье. Про этот пункт маршрута никто вообще не должен знать, это понятно?

– Да, Виктор Викторович, – глухо откликнулся его личный пилот.

Виктор посмотрел на часы. До вылета в Забайкалье у него были почти сутки, вполне достаточно, чтобы решить еще одно дельце. Он набрал номер одного из немногих относительно дружественных ему олигархов.

– Господин Глушко? Я тут решил отдохнуть немного, футбол хочу посмотреть, вы меня не возьмете сегодня с собой в Лондон? Да, хочу настоящего футбольного спектакля. Только все строго конфиденциально. О'кей! Тогда жду от вас машину.

– Машина будет через час, Виктор Викторович, – подобострастно ответил Глушко.

Семенов подошел к стене своего кабинета, отодвинул в сторону небольшую картину в рамке, на которой был изображен какой-то старинный питерский особняк, и вдавил до упора красную кнопку. Шкаф с книгами, деловыми папками и спортивными кубками Семенова со скрипом отъехал в сторону, открывая потайной лифт. Сухой щелчок рычага, и железная махина бесшумно понеслась в глубь московских подземелий.

План тайных средневековых ходов и подземелий оказался в руках Виктора еще во времена его работы в ФСБ. Пару лет назад, по чертежам его бывшего начальника Негошина, в одном заброшенном каменном кармане он оборудовал себе потайное убежище.

Спустившись на лифте вниз, Семенов набрал на массивной двери 20-значный код и вошел внутрь. В сравнительно небольшом пространстве разместились шкафчики с его амуницией. Он взял вместительную кожаную сумку, стоявшую на лавочке, и начал методично укладывать в нее свой арсенал – на дно сумки компактно легли два автоматических пистолета Стечкина, выполненные по индивидуальному заказу, компактная снайперская винтовка, кошки-зацепы для передвижения по вертикальным поверхностям, набор ножей и отравленных стрел. В специальное отделение он аккуратно положил коробочку с растительными препаратами, которые помогают постоянно поддерживать в теле состояние берсерка.

На телефон пришла эсэмэска от Глушко, оповещавшая о прибытии машины.

Стальной лифт резко и легко взлетел вверх, увлекая за собой премьера-воина. Уже у себя в кабинете Семенов наклеил на сумку стикер дипломатического багажа и шагнул к картине Константина Васильева, чтобы уже другой лифт отвез его в подземный гараж.

Под изящным алюминиевым крылом расстилалась привычная глазу картина.

Семенов вольготно расположился на борту личного самолета олигарха Вильяма Глушко, который купил в собственность лондонский футбольный клуб «Вест Хэм».

К Глушко, как и ко всем другим олигархам, Семенов относился с прохладцей. Но поделать с ним пока ничего не мог. Вильям был своеобразным кошельком Кремля на непредвиденные расходы. Виктор позволил ему осваивать крупнейшие нефтяные месторождения Сибири и вести показательно роскошный образ жизни в обмен на тайное финансирование своих проектов, которые пока не подлежали огласке.

Через несколько часов «Вест Хэм» должен был играть один из своих решающих матчей за чемпионство.

– Виктор Викторович, а вы за кого болеете? За ЦСКА или «Динамо», наверное? – подмигнул президенту Глушко. На нем были белый свитер, белые брюки и белая фуражка, на коленях сидела молодая мулатка, в руке он держал бокал выдержанного виски. Как и все провинциальные выходцы из небогатых семей, дорвавшись до денег, Глушко стремился осуществить мечты Остапа Бендера.

– Нет, Вилли, я болею за «Торпедо», – сухо ответил Семенов и отхлебнул сок.

– Странный выбор, господин премьер-министр. А почему? – не унимался болтливый Глушко.

– «Торпедо» – удивительная команда, скажу я вам. За нее болеют две категории людей. Во-первых, это русский пролетариат, так как команда имеет заводское происхождение – она родилась на заводе «ЗИЛ»; а во-вторых, с 60-х годов, когда в «Торпедо» блистали Стрельцов, Иванов, Шустиков и Воронин, за команду стала болеть творческая богема, которую покорило то, как маленькая заводская команда, показывающая умный красивый футбол, бросает вызов таким гигантам, как «Спартак», «Динамо», ЦСКА. – О любимой команде Семенов мог говорить часами.

– Гмм… Интересная история. Сказали бы раньше, я бы купил «Торпедо», а не «Вест Хэм», чтобы сделать вам приятное, – расхохотался Глушко.

– Вилли, ты бы никогда не купил команду в России, это тебе невыгодно. Покупка «Вест Хэма» для тебя – билет в высшее общество. Кто ты такой для элиты Старого Света? Еще один выскочка с чемоданом бабла. Еще один новый русский миллионер – прости, миллиардер, – который не умеет себя вести за столом, сорит деньгами направо и налево и думает, что все может купить. Серьезные люди не будут с таким общаться, даже ради очень большой выгоды. Даже тот факт, что ты финансист либеральных взглядов, тебя не спасает: чтобы стать своим парнем, тебе надо полностью перейти под их контроль, как Марковский или Агранович, а тебе нужна большая свобода. Ее даю тебе я. За «Вест Хэм» всегда болеют многие аристократы и просто богатые люди. Ты все правильно рассчитал. Если вытянешь команду из пропасти, на тебя обратят внимание те, кто раньше считал тебя мусором. Богатым, но мусором.

Глушко судорожно глотнул виски и спихнул мулатку с колен.

– Виктор Викторович! Ну, почему вы меня так не любите? Я же не Марковский или Агранович, я веду честный бизнес!

– Вилли, хватит лукавить, ты такой же, как они. Пойми, я хорошо к тебе отношусь, благодарен за твою помощь, но не могу уважать тебя. Посмотри, как строились империи многих богатейших людей в тех же США. Кто-то нашел слиток и вложил его в производство штанов; его сын расширил бизнес; внук запустил, кроме штанов, линию обуви; правнук купил сеть отелей. Такой бизнес я уважаю. А когда ты оказался первым в очереди на распределение нефтяных скважин, благодаря нужным знакомствам, – это не бизнес. – Глушко обиженно молчал, и Семенов понял, что несколько перегнул палку.

– Кстати, сборной России нужен хороший иностранный тренер, которому, как ты понимаешь, нужна хорошая зарплата. Народ истосковался по футбольным победам, а отечественные специалисты, к сожалению, ничего пока не могут. Вернешься в Москву, свяжись с президентом РФС Дуралеевым. Он скажет тебе, кто у него на примете из тренеров, а ты проведешь переговоры и будешь платить ему зарплату…

– Опять вы меня разводите на деньги… Знаете ведь, что я никогда не мог вам отказать, – вздохнул Глушко.

– Вилли, ты мне обозначал свой интерес к месторождениям газа, которые разведал «МаркОйл» на Таймыре. Так вот, я тут начал думать, может, отложить их национализацию и выставить на коммерческий тендер? А ты начни думать, чем можешь помочь российскому футболу. Понял, Вилли?

– Понял, понял. – Глушко заметно приободрился, услышав о возможности приумножить свои владения, и потащил мулатку за руку к кабине туалета.

Самолет, между тем, шел на посадку в Хитроу.

…На стадионе моросил мелкий дождь, Виктор сидел в глубине VIP-ложи с загримированным лицом. Для всех он проводил закрытое совещание с силовиками в Москве. Рядом веселый Глушко балагурил со стайкой моделей и седыми важными англичанами в дорогих костюмах. «Вест Хэм» принимал «Арсенал», игра была интересная и обоюдоострая, и Виктор пожалел, что ему нужно было покинуть стадион до ее окончания. Он наклонился к Глушко и сказал, что плохо себя чувствует и поедет в отель.

Выйдя со стадиона, Семенов посмотрел на часы и решил немного прогуляться, перед тем как поймать такси. Погруженный в свои мысли, он прошел пару кварталов и внезапно услышал шум голосов. Прямо на него надвигалось несколько десятков крупных англичан, одетых в белые кроссовки, дорогие спортивные куртки и поло. На их грубых, словно вырубленных из необработанного камня лицах явственно читалась склонность к насилию; золотые цепи опоясывали мощные бычьи шеи, на массивных пивных животах лежали увесистые татуированные кулаки.

Виктор понял, что встретился с футбольными фанатами. Они тоже обратили на него свое внимание, и лающий кокни обильно расцветился факами, а мимо левого уха Виктора просвистела бутылка.

И тут до Семенова дошло, в чем дело. Выйдя со стадиона, он так и не снял бордово-синий шарф «Вест Хэма», подаренный Глушко, а в этот день в Лондоне играли почти все местные команды. Несмотря на усилия местной полиции, банды хулиганов рыскали по городу в поисках оппонентов.

С миллуольскими хулиганами и столкнулся Виктор в лондонском закоулке. Поняв это, он резко вздохнул, пробуждая внутри себя энергию, и, без труда в несколько секунд раскидав десять здоровых англичан, просто перепрыгнул через миллуольцев и взлетел по водосточной трубе на крышу. Пару мгновений спустя он исчез среди путаницы лондонских крыш на глазах изумленных прохожих и поверженных хулиганов…

…Пока за окном шелестел вечерний лондонский дождь, Ефим Агранович неспешно наслаждался трапезой в одном из лучших ресторанов богемного Сохо. Жизнь казалась ему прекрасным и безоблачным путешествием.

Пока переделанный в женщину Марковский пыхтел на передовой, Агранович управлял финансовыми потоками, которые Клуб направлял на русский фронт, сидя в тепле своего лондонского замка. Такой расклад пугливого Фиму вполне устраивал, он и из России свалил одним из первых, лишь только Семенов стал президентом и закрутил первые пару гаек.

После традиционно обильного ужина Агранович сел в машину и отправился в закрытый дорогой клуб, где зажиточная российская диаспора любила проводить свои шумные вечеринки. Клуб располагался в пентхаусе на последнем этаже одного из столичных новоделов. Здесь работала своя собственная охрана, поэтому было безопасно, и Ефим отпустил своих охранников, а сам пошел к лифту.

Кабина медленно поднималась вверх, но не добравшись до двух последних этажей вдруг дернулась и остановилась. Двери открылись, и в лифт стремительно вошел крепко сбитый человек в черном пальто, укутанный в шарф «Вест Хэм».

– Здорово, гедонист! – весело крикнул он по-русски и несильно, но резко щелкнул Ефима в кончик носа.

Агранович отшатнулся и сполз по зеркальной стене лифта на пол. Человек задрал голову вверх и одним ударом выбил видеокамеру на потолке. Ефим испуганно прижимал ладони к окровавленному носу.

– Так, сейчас я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать. У меня есть пара минут, чтобы услышать нужные мне ответы, пока не придет охрана. А у тебя, жирная гнида, есть эти же две минуты, чтобы своими ответами заработать себе жизнь. Ты понял?

Агранович умиленно закивал головой.

– Тогда поехали! Все, что происходит сейчас в России, – поезда, электростанция, митинги оппозиции, весь этот саботаж – это дело рук Клуба? Да или нет? Они нарушили договоренность с Семеновым, да или нет? Отвечай, сука! – Человек в шарфе схватил Ефима за то место, где у обычных людей располагается шея, а в его случае – просто жировые складки. – Говори же! – настойчиво повторил он.

– Да, да, все Клуб, – в ужасе затрясся толстяк. – Они и меня заставили на них работать, это страшные люди, под ними весь мир. Они решили, что пппришла пппора поменять в Ррроссии власссть… К выборам 2012 года они окончательно дестабилизируют ситуацию, и совершить оранжевую революцию, как уже случилось в других странах, не сссоставит труда, – начал заикаться перепуганный Ефим.

– Первый ответ правильный. Но я его и так примерно знал. Второй вопрос. Что это за баба? – Человек в шарфе достал из кармана пальто фотографию Марковского в облике Софьи за ужином с Аграновичем и ткнул ему в лицо.

– Это, это… – облизнул пересохшие губы Ефим. – Марковский.

– Ты чего, совсем от страха слетел с катушек? – незнакомец схватил Аграновича за ухо и резко дернул.

– Это он! Ему в Америке сделали пластическую операцию, он теперь как телка выглядит.

Что ж, теперь Семенов стопроцентно был уверен, что Сабо не наврал ему перед смертью.

– Ну, что, толстяк, жизнь ты себе заработал, но знаешь, что? – Глаза над шарфом насмешливо прищурились.

– Что? – с надеждой посмотрел на своего мучителя Агранович.

– Клуб свое слово не держит, а ты – член Клуба, и слова своего, данного честным людям, никогда не держал; вот и я свое слово держать не буду. С Клубом жить – по-волчьи выть. – Человек в шарфе задумчиво огляделся и увидел рядом с Аграновичем туго набитый белым порошком пакетик. Он поднял пакетик с пола и, взяв на мизинец немного порошка и попробовав его на язык, скривился:

– А кокс-то у тебя бодяжный, толстомордик! Эх, ты, богатый человек, а даже на удовольствиях экономишь. Что ж, за правильные ответы будет тебе одно небольшое послабление – сдохнешь быстро и с удовольствием. В кайфе жил, в кайфе и помрешь!

– Не надо, не надо! Ну, зачем? У меня же есть деньги, много денег, я все вам отдам! Пощадите, у меня же жена, дети!

– Жену ты, как мы знаем из таблоидов, бьешь и изменяешь ей с моделями направо и налево. Дети не твои, а ее от прошлого брака, и ты их давно сослал в закрытые интернаты в Швейцарии. Бабками своими подавись, никому ты не нужен, гнида! – Человек в шарфе одной рукой сдавил ноздри Аграновича, а другой высыпал ему в горло все содержимое пакетика. На миг в расширенных зрачках Ефима зажглась наркотическая эйфория, которая тут же сменилась конвульсиями, сотрясшими его дородное тело.

Нападавший подождал, пока последняя искорка жизни олигарха потухнет, и устало размотал шарф на лице. Громкий шум шагов вывел его из оцепенения, и он обернулся – по лестнице бежали, держа в руках автоматы, охранники.

Семенов спокойно пошел прямо на них, а лихие британские секьюрити подняли на него дула своих «узи». Прежде чем они успели нажать на спусковой крючок, Семенов в прыжке выбил ударами ног автоматы, за считаные секунды он успел сломать противникам конечности и в следующем прыжке, разбив окно, вылетел в туманную лондонскую ночь…

…Самолет Глушко покинул воздушные пределы Великобритании. Вильям без умолку восхвалял своих подопечных после победы над «Арсеналом». Теперь молодую мулатку возле его ног сменила подтянутая русская блондинка, в которой Семенов не без труда узнал известную столичную светскую львицу, дочку бывшего мэра Санкт-Петербурга Марцевича. Из маленькой, похожей на пони девочки, благодаря пластическим операциям и усилиям стилистов, Оксана Марцевич стала вполне привлекательной дамой.

– А в чем это у вас пальто испачкано, Виктор Викторович? – неожиданно спросила она.

Виктор машинально посмотрел на лацкан пальто и заметил на нем пятна крови Аграновича.

– Брусничный пирог ел неаккуратно.

– А почему не переоделись? – не унималась Оксана.

– Я ж не олигарх, у меня только одно пальто, – холодно посмотрел на нее Семенов. Внезапно у него зазвонил мобильный. – Да?

– Это Вадим. Может быть, вам уже доложили, но мало ли… В общем, вчера ночью в Лондоне нашли Аграновича, погибшего от передоза коксом. Перед смертью он успел написать белым порошком на зеркале лифта две буквы ПР.

– Русские или английские?

– Русские…

– Ну, наверное, попытался перед смертью найти себе пиарщика. – И Семенов положил трубку.

– Что-то случилось? – участливо спросил Глушко.

– У нас теперь каждую минуту что-то случается, – бросил Семенов и отвернулся к иллюминатору.

Глава 8

Сменив ночью туманно-дождливый Лондон на такую же Москву, уже вечером следующего дня Семенов снова покидал столицу. За последнюю неделю он вообще спал от силы часа два. Жил и действовал, как робот.

К ночи его самолет приземлился в Бурятии, дальше Виктор поехал на «УАЗе». Когда усталые охранники премьера завалились спать в гостевом доме администрации райцентра Оон-Йол, Семенов незаметно выскользнул из здания и, оседлав мотоцикл, скрылся в лесной чаще…

В заимке никого не было, но домик стоял обжитой. На столе, украшенном затейливой резьбой, стояли миска с малосольными огурцами и судок холодца.

Семенов сел за стол и стал ждать. Незаметно для себя он задремал. Ему снились Агранович в образе Дьявола и Марковский в образе Лилит, взрывы и лицо мертвого Сашки Колотова, погибшего в Афгане от пули снайпера.

– Уймись, уймись! Что ты стонешь, как баба… – Крепкая рука бывшего начальника и тренера Семенова по самбо Сергея Петровича Негошина трясла Виктора за плечо.

Семенов нехотя разлепил глаза.

– Привет тебе, Сергей Петрович!

– И тебе не болеть, Виктор Викторович, давно не заходил ко мне, я уж беспокоиться стал. Где, мол, мой лучший ученик, куда запропастился? Только по телику и вижу, что ты жив-здоров.

– Я-то здоров, Петрович, а вот страна наша больна. Ой как больна… – Семенов шутливо подхватил манеру разговора Негошина.

– Так чего же ты довел нашу матушку до болезни, а? Ты же ее рулевой, али как?

– Ой, долгая это история, Петрович. – Виктор развязал галстук и с омерзением бросил его в мусорное ведро.

– Что же ты швыряшь, хорошая вещь, – покачал головой Сергей Петрович и, наклонившись к ведру, вытащил галстук.

– Петрович, ты ж галстуки сроду не носил! – удивился Виктор.

– А теперь буду. У нас премьер и президент не справляются со страной, придется мне на выборы идти, – ухмыльнулся Негошин.

– Так, отставить, я – старший по званию и смеяться над собой не позволю. Между прочим, я к тебе за помощью пришел, а не за насмешками.

– Ладно, выкладывай все как на духу. – Негошин звонко поставил на стол бутылку «Семеновки». – Давай твоей именной бормотухи бахнем!

– Я же…

– Знаю, но со мной можно, и рассказ у тебя быстрее пойдет. Так что, давай-ка, пей, не балуй. – И Негошин разлил водку по граненым стаканам.

Давно отвыкший от того, чтобы кто-то им помыкал, Виктор неожиданно послушно опрокинул стопку «Семеновки», смачно закусил огурцом и начал свой рассказ. Говорил он почти два часа, в подробностях рассказывая все свои приключения последних лет. Когда он закончил, бутылка была почти пуста.

Сергей Петрович молча поднялся и прошелся по комнате.

– А я тебе говорил, Витя, никогда не заключай договоры с проходимцами.

– Но, Сергей…

– Да знаю я, не было у тебя выбора. Россию сейчас мотает, как чахоточную, и каждый удар, вроде ГЭС, – это удар по всем нам. Сам-то что думаешь? – Негошин встал напротив Виктора и прищурился.

– Воевать надо, – буркнул Виктор.

– Правильно, того, кто не играет по правилам, надо убить, старая детская поговорка, – хохотнул Сергей Петрович. – Значит, мы снова в строю. Ну, тогда пошли за обмундированием.

Виктор и Сергей Петрович спустились в подпол. С дребезжанием загорелась скупая лампочка, осветившая сырую замшелую кладку.

Негошин открыл железный шкаф, где на вешалке аккуратно висели несколько костюмов военного кроя с масками-пасамонтанами. Под потолком висели железные когти, вдоль стены стояли смазанные винтовки, автоматы, наточенные ножи. Если бы ниндзя дожили до наших дней, именно так выглядел бы их потайной уголок. Семенов радостно втянул воздух ноздрями. Все-таки несмотря на время от времени мучавшую его рефлексию из-за того, что в этой жизни ему пришлось убивать себе подобных, он был прирожденным воином. Виктор вспомнил, как впервые оказался в этом месте…

Если чего-то нельзя сделать легально, всегда найдется нелегальный способ. Еще работая в Санкт-Петербурге, Виктор как-то наткнулся на заметку о том, как в одной из латиноамериканских стран действуют «эскадроны смерти», мобильные отряды ультраправых патриотов, которые в темное время суток физически уничтожали всех тех, кого считали врагами государства: наркоторговцев, левых радикалов, ушедших от закона преступников.

В светлое время суток многие члены «эскадронов смерти» работали в полиции, армии и на госслужбе, однако это не могло им помочь очистить свою страну от отбросов и криминала. И тогда правосудие начало вершиться ночью. Пряча мундиры в шкаф, полицейские надевали на лицо черные маски. Отныне городом по ночам правили не крестные отцы, а «эскадроны смерти», состоявшие из безымянных воинов.

Тех, кто ушел от дневного, правосудие настигало ночное. Боссы мафии, коррумпированные чиновники и левые активисты редко доживали до утра, а следователи с заспанными лицами бессильно разводили руками…

Эта случайно попавшая в руки заметка заставила Семенова серьезно задуматься. Еле вырвав недельный отпуск у руководства, он отправился в Забайкалье к Сергею Петровичу, который давным-давно потерял интерес к политике и госслужбе и вел простую жизнь лесного отшельника. Тогда-то и состоялся их разговор, во многом определивший будущее Виктора.

– Хреново мне, дядя Сереж. Вот стал я начальником ФСБ, и что? Ничего! Охраняю этих ублюдков от народного гнева, а сам без их указки шаг в сторону сделать не могу! Вы говорили, что, получив рычаги власти, я смогу что-то сделать, а я для них просто раб, гладиатор и питбуль демократов.

– А кто тебе сказал, что будет легко? Профессия защищать Родину всегда была самой трудной. Потерпи, присмотрись, ищи выходы из ситуации. Какая-никакая, а власть у тебя в руках уже есть; учись правильно ею пользоваться. Махнем? – Негошин разлил по стопкам мутного самогона.

Виктор поморщился, но схватил стопку и, не чокаясь, опрокинул в рот.

– Сергей Петрович, ты мне вот что скажи. Помнишь, в Афгане, когда ты работал советником, вы там испытывали средство «Берсерк»?

– Ну, было дело, мы там много чего испытывали. А что?

– Страна, в моем лице, интересуется, как прошли испытания «Берсерка» и что стало с этим проектом? В наших архивах все документы по нему аккуратно изъяты.

– Да не то чтобы изъяты, они уничтожены, – улыбнулся Сергей Петрович.

– Как так? – удивился Семенов.

– Я лично уничтожал. Проект был важный и, что самое главное, абсолютно успешный, мне не хотелось, чтобы эта разработка попала в потные ручонки наших натовских врагов, и так за определенную мзду им вывалено много секретов.

– Но где-то же информация должна была сохраниться?

– Здесь все и сохранилось. – Сергей Петрович постучал себя узловатым пальцем по лбу.

– И все?

– И все. Когда проект сверхсекретный, знают о нем немногие. И из немногих только я и остался. Курировал его генерал Бортко, он еще во время путча ГКЧП пулю себе в лоб пустил. Семен Калюжный, дружочек мой закадычный, с катушек съехал, сейчас в психушке сидит, считает себя новым воплощением Аттилы. А Ваньку Черпакова еще в Афгане подстрелили, под Кандагаром. Время уже было смутное, несмотря на успешные испытания, широкое внедрение технологии «Берсерк» отложили, а потом и вовсе позабыли. А ты о ней откуда знаешь?

– Да у меня еще с Афганистана дружок есть, Петя Ткаченко, он был одним из тех счастливчиков, на ком вы ее испытывали. Мы с ним потом еще на Контору в Германии вместе работали, – соврал Виктор.

– А, белобрысый такой, из Харькова? Отлично помню. Ну и как он нынче?

– Нормально, в Питере владеет двумя ЧОПами, короче, крышует бизнесменов, решает вопросы с бандитами и государственными органами.

– А тебе самому для чего «Берсерк» понадобился?

– А я – глава спецслужбы, и мне интересно все, что имеет отношение к наследию КГБ.

– Ой, не темни, Витя! Давай, не как большой начальник, а как мой друг и ученик. Выкладывай все начистоту.

Виктор молча достал из кармана пожелтевшую вырезку из газеты про «эскадроны смерти» и протянул Сергею Петровичу.

Тот внимательно прочитал, затем внимательно посмотрел на Виктора и, опрокинув уже третий стопарик, начал свой рассказ.

– Ты, наверное, и сам знаешь про воинов-берсерков, я любил рассказывать о них на своих тренировках. Зверовоины были отдельной элитной кастой у северных народов Европы – германских викингов и наших с тобой предков, северовосточных славян. По тем временам, это был своеобразный спецназ; несколько таких воинов могли в одиночку решить исход крупного сражения. Берсерки, как правило, олицетворяли себя в бою с одним из хищных животных. Обычно это были медведи или волки, хотя у отдельных племен встречались тотемы рыси или россомахи.

– Что было основной особенностью берсерков? Все они владели технологией введения себя в особый боевой транс, во время которого их физические возможности значительно превосходили человеческие. Реакция была настолько быстра, что, пока обычный воин только вынимал меч из ножен, берсерк успевал нанести ему десяток ударов; они легко уворачивались от стрел и рвали голыми руками кольчуги. По одной из версий, малочисленный отряд Евпатия Коловрата, который успешно сражался с огромным татарским войском, состоял именно из берсерков.

Если с конечным результатом берсерков все примерно понятно, то методики их перерождения в совершенную боевую машину окутаны множеством легенд и тайн. Кто-то говорит, что это магия, кто-то настаивает, что они выпивали перед боем наркотическую настойку, а по мнению некоторых, это особые психофизические упражнения типа боевой йоги.

– Ну, а что же в реальности? – нетерпеливо перебил Негошина Виктор.

– Всё вместе. Когда я и пара моих коллег, по заказу специального отдела КГБ, начали работать над разгадкой секрета берсерков, нам неожиданно повезло. Почти случайно мы обнаружили в тайге закрытую деревню русских язычников, много веков назад бежавших на восток от наступления христианства. Нам повезло вдвойне – это была деревня берсерков.

Дело в том, что идеология зверовоинов очень тесно переплеталась с языческой верой, и после крещения Руси на эту касту начались такие же гонения, как и на все язычество.

Обитатели таежной деревни исповедовали яростные воинские культы и практиковали древние воинские мистерии берсерков. Мы заключили с ними пакт: советская власть забывает об их существовании, и они живут дальше по заветам предков, более того, их леса признаются заповедником, и, кроме егерей, там никто не бывает, а язычники, в обмен на это, делятся с нами методикой создания супервоинов.

В итоге мы провели в деревне два месяца, все тщательно задокументировали, а потом еще около года очищали полученную информацию от мифической архаики и адаптировали ее к современным методам ведения боевых действий. Результат – боевая технология «Берсерк».

– И в чем она заключается? – недоверчиво спросил Семенов.

– Ничего сложного в ней нет. Регулярные тренировки по особым программам, специальные медитации, немного психотропов. И – вуаля, супервоин готов!

– Наши «подопытные» в Афганистане проявили себя более чем успешно. На одном из перевалов двое ребят, в том числе и твой Ткаченко, без единой царапины уничтожили сотню душманов.

– Сколько длится такой боевой транс?

– Если научиться его контролировать – всю жизнь. Зверь, однажды пробудившись в тебе, больше никогда не уснет; он будет лишь дремать и проснется по первому же зову.

Виктор вспомнил рассказы про странные вспышки гнева, случающиеся у Ткаченко пару раз в месяц. И в 50 лет огромный бугай Петр разнес в пух и прах уже не один бордель и ресторан.

Словно прочитав его мысли, Сергей Петрович сказал:

– Но тогда, в Афгане, мы не учили солдат контролировать зверя внутри себя, лишь пару раз пробудили его к жизни.

– Пробудите его во мне и научите контролировать.

– Зачем? – усмехнулся в седые усы Сергей Петрович. – Будешь на ночных заседаниях полкашей стращать?

– Именно.

– Тогда делать нечего, придется научить.

Они молча допили самогон и отправились спать. Впереди ждала тяжелая неделя.

…Виктор лежал на холодном дощатом полу времянки Сергея Петровича и рычал. Рычал в буквальном смысле, как дикий зверь. Его жилистое тело, покрытое бисером пота, изгибалось так, что ему позавидовали бы все йоги Индии.

Сегодня, после нескольких дней тренировок и приема особых травяных сборов, Виктор и Сергей Петрович решили опробовать методику «Берсерк» в действии. После подготовительной части, состоявшей преимущественно из дыхательных упражнений, Сергей Петрович ввел в тело Семенова раствор, который мог в корне изменить его жизнь и сделать из него супермена. Вытяжка из мухомора и хитрая комбинация трав, настоянных на медвежьей крови, должны были запустить внутри тела Семенова механизмы, которые позволят ему управлять скрытыми возможностями своего тела.

Вот уже час Виктор блуждал в другом мире, ища в своем подсознании спящего зверя, который должен был дать Виктору небывалую силу в обмен на свою свободу. И он нашел его. А найдя, выскользнул из времянки и побежал в лес.

Все чувства обострились чрезвычайно: он различал сотни запахов цветущей тайги, видел маленькую белку на вершине заоблачно высокой сосны, хвойные иголки не доставляли боль, когда Семенов ступал по лесному лапнику. Внезапно в таежные ароматы ворвался чужой запах прогорклого жира, и Виктор ринулся к просвету среди деревьев.

Ему открылась отвратительная картина: на выжженной поляне стояла раздолбанная дальневосточная старуха-иномарка, а у костра сидела компания. Девушка и три парня пили водку из горла, передавая друг другу бутылку, и жарили на костре овощи и дешевое вонючее мясо. Вся поляна была буквально усеяна мусором. Пивные бутылки, полиэтиленовые пакеты и рваные газеты засыпали некогда девственно чистую поляну, на которой Виктор и Сергей Петрович любили делать зарядку.

Виктор решительно вышел на поляну.

– Ты, мля, еще кто? – осклабился щербатый парень с повадками бабуина.

Еще один парень шагнул к Виктору, сжимая в руке кусок арматуры. По его глазам Виктор заметил, что этот чернявый парнишка восточной внешности явно находится под действием наркотиков. В это время щербатый, которого девушка назвала Рашидом, достал из бардачка травматик. Буквально в секунду Виктор нанес пацану с арматурой три удара, перебив ему нос, кадык и выбив прут. Теперь в состоянии берсерка все люди казались Виктору очень медленными, его реакция обострилась настолько, что он видел все движения своих противников как в очень замедленной съемке.

Щербатый медленно взвел курок травматика для второго выстрела, но Семенов был уже рядом и, легко сломав противнику кисть руки с пистолетом, подсечкой опрокинул его в пыль и нанес резкий удар в переносицу. Кровь красными пузырями потекла по лицу щербатого. Виктор занес руку для финального удара, но в последней момент остановился, укрощая разбушевавшегося в нем зверя, лихо перелетел через машину и скрылся в лесу.