Текст книги "Сорвавшийся с цепи (СИ)"

Автор книги: Роман Глушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13

– Какое замечательное утро! Надеюсь, вечером скажу то же самое про сегодняшний день, – изрек Горюев, выйдя во двор форпоста в полном охотничьем снаряжении. Несмотря на то, что половину ночи они с Мизгирем и Кайзером отмечали встречу, выспался босс, судя по его бодрому виду, хорошо. Чего нельзя было сказать о комвзводе. Пускай Мурат Антонович угощал его вчера первоклассным виски, голова у Мизгиря все равно побаливала.

Часы показывали почти десять, и почти все члены клуба были в сборе. Осталось дождаться Барсука, Салаира и Турка. Первый, чье бедро было прострелено в «Козырном короле», заехал в медпункт на перевязку. Двух других, видимо, что-то задержало в пути – им предстояло добираться до форпоста дальше всех, с буровой «Могучая».

Но раньше других проснулся сегодня Илюха. Не потому что он рано улегся вчера спать. Просто Горюев сдержал слово и привез ему ко дню рожденья подарок. Пускай не «блэйзер», как у дяди Горыныча, но тоже неплохую огнестрельную игрушку – полуавтоматический «хеклер-кох». Такой, как у дяди Хана, разве что на илюхином был установлен более сильный оптический прицел.

И вот теперь парень носился по форпосту с горюевским подарком, изнывая от желания опробовать его в деле. Но до начала охоты тренировочная стрельба была запрещена. Как Илюхе, так и всем остальным – дабы не пугать раньше времени «зверье» выстрелами. Покамест они звучали лишь у мальчишки в воображении, когда он, глядя в оптический прицел, наводил оружие на деревья, представляя вместо них «зверье» или своих злейших врагов.

– Ну охренеть теперь! – беззлобно проворчал Мизгирь, повертев в руках новую винтовку сына. – Да где это видано, чтобы детей одаривали такими крутыми пушками? И куда я супротив нее со своим стареньким карабином?

– Стареньким, да удаленьким, – утешил его присутствующий при этом Кайзер. – Хотя пацан, гляжу, совсем взрослый стал. Еще немного, и в карты тебя обыгрывать начнет. Сразу после того, как курить и пить научится.

– Не раньше, чем заработает свои первые деньги, – отрезал комвзвод. – Вот тогда пусть покупает все, что ему заблагорассудится. Само собой, кроме наркотиков. За них буду лупить как сидорову козу, неважно, вырастут у него к тому времени усы или нет.

Турок и Салаир опоздали на двадцать минут, так как прокололи в дороге колесо. Барсук приехал минутой позже и сразу заявил, что в этой охоте он, к сожалению, не участвует. Впрочем, это и так было ясно при взгляде на его хромоту. Рана у Барсука заживала плохо, продолжая гноиться и нарывать. С такой и ходить было трудно, а не то, что гнаться за «зверьем».

Зато приободрились остальные. В кои-то веки им не придется тянуть жребий, кому сидеть на форпосте, топить баню и жарить шашлык. Осталось лишь выяснить, кто станет загонщиком. Сегодня было достаточно и одного. В отличие от прошлого раза, ему предстояло гнать «зверя»-одиночку, да и то не особо шустрого.

Загонщики прошлой охоты – Хан и Горыныч, – а также Илюха и Горюев в розыгрыше жребия не участвовали. И когда он был брошен, оседлать квадроцикл судьба доверила Заике. А Мизгирь, убедившись, что все готовы выступать, попросил охотников отойти от сарая, чтобы опять-таки не пугать раньше срока выпущенного на свободу «зверя».

За те двое суток, что Чернобаев провел под крышей и в сухости, на него больше не находило умопомрачение. Держали его на цепи, но у него была возможность лечь. И всякий раз, когда стрельбаны заглядывали в сарай, они заставали Пахома отвернувшимся лицом к стене. При этом было непонятно, спит он или нет, но такие подробности охрану не волновали. Главное, пленник не бился головой о стену, пил воду и съедал бросаемый ему хлеб.

– А ты редкостный упрямец, – заметил Мизгирь, выводя Папу Карло на свет. – Упертый, как бык, и готов скорее издохнуть, чем сознаться в своих преступлениях. Даже тех, которые совершил в далеком прошлом. Старая тюремная школа, да?

Чернобаев не отвечал. Сощурившись, он подставлял лицо бледному, едва видимому за тучами солнцу. За десять дней он оброс густой и такой же седой, как его волосы, щетиной. Которая, однако, не скрывала то, как сильно впали его щеки.

– Тебе несказанно повезло, – продолжал комвзвод. – Жаль, у нас возникли срочные дела и нам больше некогда добиваться от тебя правды. Поэтому считай, что ты победил. Сейчас я сниму с тебя цепь и ты можешь возвращаться в город.

В этот момент «звери» обычно спрашивали о том, неужели их и правда оставляют в живых. А Мизгирь отвечал им, что да, поскольку он солдат, а не убийца. И что пережитые «зверьми» муки и унижение – достаточное наказание для них... В общем, врал напропалую, но делал это с честным лицом и ему всегда верили.

Но Пахом ничего такого не спросил, а продолжал щуриться на тусклое октябрьское солнце. Кажется, его совершенно не волновало, переживет он этот день или нет.

Мизгиря это слегка озадачило, но он уже привык к странностям последнего «зверя». И, пожав плечами, повел Чернобаева к воротам форпоста.

– Может, скажешь что-нибудь на прощание? – не выдержал капитан, когда разомкнул замок, удерживавший цепь на шее пленника. – Или вот так молча и уйдешь?

Мизгиря бы не удивило, если бы Чернобаев продолжил играть в молчанку. Но тот неожиданно посмотрел ему в глаза и ответил. Или, вернее, слово в слово повторил то, что говорил два дня назад на краю Гламурной ямы:

– Морок. Это все он. Не я. Морок попутал. Извините.

И потупил взор, как будто и впрямь ощущая вину перед похитителями.

– Морок, значит? Ну отлично, – фыркнул Мизгирь, уже представляя, как он целится в чокнутого бывшего бандита и спускает курок. – Ладно, проваливай, ты свободен. И поспеши! Не заставляй нас пожалеть о нашей доброте.

Однако Папа Карло продолжал топтаться на месте и таращиться в землю. Так, словно прочел мысли комвзвода и боялся поворачиваться к нему спиной.

«Вот же дрянь! – подумал тот. – Мне что, придется развернуть его мордой к шоссе и наподдать ему ботинком под зад, как Культяпый тогда в баре?»

Чернобаев как будто опять прочитал его мысли. И встрепенувшись, припустил неуклюжей стариковской трусцой прочь, не оглядываясь и не издавая ни звука.

– «Зверь» бежит, – сообщил Мизгирь охотникам после того, как выдворил Пахома и у тех отпала нужда прятаться. – С учетом скорости его бега дадим ему фору ну, скажем... в четверть часа. Заика!

– Д-да, командир! – откликнулся загонщик.

– Похоже, этот идиот драпает прямиком по дороге. Постарайся обогнать его по лесу так, чтобы не вспугнуть. Если «зверь» испугается и свернет восточнее, боюсь, он выдохнется еще в логу. И тогда мы слишком быстро его нагоним, а убивать его в упор какой интерес? Пускай чешет вперед и только вперед. Позаботься об этом, ты понял?

– Т-так точно, командир. – Заика показал большой палец. – Ник-каких проблем!

– Отлично. Мы рассчитываем на тебя...

– Не повезло нам нынче со «зверьем», да, капитан? – подал голос полковник, закуривая сигарету. – Мало того, что цель одна, так еще и не слишком резвая.

– Да, не подфартило, Мурат Антонович, – развел руками Мизгирь. – Из-за недавнего передела бандитской власти «звериное» поголовье в городе сильно уменьшилось. А победители все еще боятся реванша и держатся стаями, так что похищать их пока слишком опасно. Пришлось рекрутировать в «звери» убийцу из старой преступной гвардии, не связанного с новой погорельской бандой.

– Как по мне, это даже лучше, – подержал Мизгиря Кайзер. – Это тип бедокурил во времена, когда в здешних краях творилась полная анархия. Поэтому и крови на нем куда больше, чем на сопляках, которые нынче держат масть в городе. Папа Карло даже не скрывает, что мародерствовал в тылу, пока мы с вами сражались на Уральском фронте. Вот почему, Мурат Антонович, я считаю эту охоту не охотой, а справедливым возмездием. Божьей карой, настигшей мерзавца, когда он уверовал, что творимое им в прошлом зло сошло ему с рук.

– Да будет так, как ты сказал, – не стал спорить Горюев. – Мы не щадили мародеров на войне, и не должны прощать их, когда она закончилась. Эй, все меня слышат?! «Зверь» нынче не прыткий, но традиция в силе. Как всегда, вручу бутылку виски тому, чья пуля его свалит!

Разобравшись по номерам, охотники выстроились в цепь и пустились в погоню – семеро справа от проселка и столько же по другую сторону. Где-то впереди трещал квадроцикл Заики. Как и договаривались, загонщик двигался через лес, чтобы не согнать Чернобаева с дороги.

Все еще пребывая в эйфории от горюевского подарка, Илюха то и дело прикладывал «хеклер-кох» к плечу и рассматривал через оптический прицел деревья. Было заметно, что парень не столько глядит вперед, сколько любуется своей винтовкой. Даже в первую свою охоту он не казался таким довольным, как сегодня. Мизгирь хотел было отвесить ему легкий подзатыльник, чтобы он сосредоточился на деле, но передумал. Незачем было портить сыну настроение. Когда еще Илюха получит другой, столь же шикарный презент? Отец в ближайшем будущем ему такой праздник точно не устроит.

– Командир, прием! – связался с комвзводом по рации Заика, когда охотники были где-то на полпути к опушке. – Я на краю леса. «Зверя» не вижу. Повторяю: «зверя» нет ни на краю леса, ни в поле.

– Подожди еще пару минут. Сейчас объявится, – ответил Мизгирь. – Возможно, он остановился перевести дух.

Загонщик выждал на всякий случай не две, а три минуты, после чего снова вышел на связь.

– По-прежнему никого, – с легким замешательством в голосе доложил он. – Кажется, я все-таки спугнул «зверя» в лес.

– Похоже на то, – согласился капитан. – Ладно, возвращайся назад и прокатись по южному краю лога. А мы пойдем на восток.

Заика ехал к опушке с западной стороны дороги, и прочесывать тот участок леса не имело смысла. Если бы Пахом свернул туда, он не ушел бы далеко, и загонщик обнаружил бы его среди деревьев. Значит, Папа Карло рванул на восток, где наткнулся на лог и осложнил себе бегство.

Перестроив номера так, чтобы крайний слева Чугун двигался по опушке, а первый номер Кельдым – по берегу лога, Мизгирь повел группу в восточном направлении. Теперь-то «зверю» некуда было деваться. Он не скроется ни в логу, ни в сухоборе. Загонщик свое дело тоже знал. Он отрежет Чернобаеву путь по лесу и заставит его рано или поздно выйти в поле. Тут-то Чугун его и засечет.

– Кажется, я был неправ, – усмехнулся Горюев, державшийся по обыкновению рядом с Мизгирем. – Думал, пробегу полтора километра и сделаю пару выстрелов, но эта погоня становится все интереснее. Похоже, твой «зверь» не настолько стар, каким ты его описывал.

– Я бы не стал его перехваливать, – покачал головой комвзвод. – Мы думали, что он побежит по дороге, а он решил срезать путь – вот и вся его хитрость.

Однако чем дольше шли охотники, тем больше недоумевали. Заика уже объехал лог и снова тарахтел мотором где-то впереди, но новостей от него не поступало. Что само по себе было неприятной новостью. Похоже, загонщик так и не обнаружил цель, хотя к этой минуте уже должен был.

– Заика, прием! – Не выдержав, Мизгирь первый вышел с ним на связь. – Что там со «зверем»?

– Все еще не вижу его, командир. – Теперь загонщик был по-настоящему озадачен. – Я проехал от лога до опушки и обратно уже три раза. Сейчас нахожусь в сотне метров впереди вас. Если «зверя» нет на этом участке леса, даже не знаю, что и думать. Возможно, он все-таки успел добежать до поля и залег в траве.

– Даже будь он на тридцать лет моложе, ему не удалось бы так быстро пересечь сухобор, – усомнился капитан. – К тому же Чугун не спускает глаз с поля. Шевельнись там хоть что-нибудь подозрительное, он сразу сообщит.

Чернобаев в лесу так и не обнаружился. В связи с чем Мизгирь был вынужден сделать то, чего еще не делал на прошлых охотах: приостановил погоню и собрал группу на экстренное совещание, выведя ее на опушку.

– Наверняка забился в какую-нибудь щель или нору, – рассудил Кайзер, глотнув воды из фляжки. – Оставим здесь пару наблюдателей, а сами прочешем лес еще разок. Не так быстро и повнимательнее.

– Мы знаем этот сухобор как свои пять пальцев, – ответил комвзвод. – Не такой уж он и густой. Кустарника в нем давно нет, подлеска тоже. Где, по-твоему, здесь можно схорониться, чтобы стать полностью незаметным?

– Возможно, после недавнего землетрясения появились новые трещины или провалы, – предположил зам. – Хотя, с другой стороны, если «зверь» их сходу нашел, мы и подавно не проморгали бы. Но если ты не согласен прочесывать лес, что нам остается?

– Ничего другого, ты прав, – согласился Мизгирь. – Вот почему мы выходим на охоту с утра – чтобы в случае подобных накладок у нас было в запасе время до темноты. Для ускорения поисков разобьемся на две команды. Первая пройдет еще раз возле лога. Вторая проверит лес к западу от дороги. Возможно, Заика плохо смотрел, и «зверь» прошмыгнул мимо него...

– Бать, гляди, гляди! – вскричал Илюха и начал тыкать пальцем в южную часть небосклона. – Там что-то горит!

Все как по команде повернули головы в том направлении. И тоже увидели над лесом сизый дым. Такой, что поднимается над костром, но этот дымовой столп был гораздо больше. А вдобавок буквально на глазах становился гуще и темнее.

– Эй, да ведь это на форпосте! – воскликнул Ушатай.

– У Барсука пожар! – одновременно с ним крикнул Боржоми.

– Твою-то мать! Ни хрена себе! Да чтоб меня! Вот же хрень! Какого чёрта! – наперебой загалдели охотники. Никто не остался равнодушным при виде столь пугающей картины.

– Заика! – Мизгирь указал на загонщика. – Живо дуй к Барсуку и помоги ему тушить огонь. А мы сразу за тобой. Да пропади он пропадом, этот «зверь»! Удрал – и черт с ним! Все назад! У нас пожарная тревога!

Заика поддал газу так, что из-под колес квадроцикла вылетели ошметки земли. И помчался по опушке к дороге, по которой он мог гнать быстрее, чем по лесу. Охотники поспешили за ним – сэкономить время и срезать путь через лес им мешал лог. Почти каждый грязно ругался, несмотря на то, что обычно не делал этого при Илюхе.

Между тем поднимающийся в небо дым был уже не сизым а черным. Не иначе, воспламенился рубероид, которым были застелены все крыши на форпосте. И каждый стрельбан желал сейчас одного: лишь бы не усилился ветер. Потому что одно строение они еще могли потушить, но все сразу и в придачу автомобили – уже вряд ли...

Глава 14

Ветер, к счастью, не усилился, а, наоборот, стих. Что, впрочем, было слабым утешением. Когда взмыленные и выдохшиеся охотники добежали до форпоста, спасать баню – а загорелась, как все и предполагали, она, – было поздно. Пламя объяло ее от основания до крыши, и пока вновь не задул ветер, требовалось беспокоиться о доме и других постройках. Но в первую очередь – о транспорте.

– Неси огнетушители! Врубай насос! Тяни шланг! – заорал Мизгирь, озираясь в поисках Барсука. – Кайзер, Хан! Выгоняйте машины за территорию! Все остальные хватайте ведра и айда к цистерне!

Ни помпы, ни пожарного щита на форпосте не было. Зато была автомобильная цистерна на десять кубометров воды, которую всегда держали наполненной доверху. Еще в каждой машине имелись огнетушители, но их до сих пор никто не достал. Очень странно. Хромоногий Барсук был нерасторопен, но не настолько, чтобы за четверть часа не приступить к тушению огня.

Мизгирь снова огляделся, и тут его окликнули. Причем с таким ужасом в голосе, что вмиг стало ясно: сейчас капитан увидит нечто отвратительное. Такое, по сравнению с чем горящая баня покажется ему малозначительной неприятностью.

Кричал Ушатай, и комвзвод бросился на его зов сломя голову. Сразу же выяснилась причина загадочного бездействия Барсука. Она оказалась простой и веской: он был мертв. И то, что он умер не сам, тоже было ясно с первого взгляда.

Барсук лежал лицом прямо на углях мангала. И давно – его голова успела обгореть, покрывшись черной коркой. Опознать его можно было лишь по одежде, которая тоже частично сгорела, да по армейской татуировке на плече.

Но это была лишь часть устрашающей картины. А довершали ее шампуры, куски мяса с которых были снизаны и валялись на земле, тогда как сами они все до единого торчали у Барсука в спине. Отчего он, стоя в коленопреклоненной позе, напоминал огромного дикобраза.

Садист, изувечивший Барсука, всадил в него все двадцать шампуров. И довольно глубоко. Каждый из этих ударов мог быть смертельным, но убийца глумился над жертвой уже после ее гибели. А главным его орудием стало увесистое полено, один конец которого был заляпан кровью. Оно лежало рядом с трупом, чья обугленная голова была проломлена в затылке.

– Да убери ты его из огня, черт побери! – рявкнул Мизгирь на Ушатая, продолжающего растерянно топтаться возле мангала.

Ушатай вздрогнул и торопливо выполнил приказ, уложив Барсука на землю лицом вниз. Позади комвзвода кого-то стошнило. Кажется, Илюху.

– Чего встали?! Бегом тушить огонь, мать вашу! – Этот окрик командира был адресован Турку, Горынычу и Кельдыму. Завидев обгорелого и утыканного шампурами мертвеца, они в растерянности остановились, а Кельдым даже выронил из рук огнетушитель.

– Всем тушить пожар! – Снова проорал капитан. – Илюха! Бегом к бочке, помогай набирать ведра! – И, понизив голос, обратился к полковнику. – Мурат Антонович! Поможете мне осмотреть форпост? Полагаю, тварь, что убила Барсука, все еще где-то рядом.

– Само собой, капитан, – кивнул Горюев сбрасывая с плеча «итальянку». – Здесь ты командир, так что приказывай.

Мизгиря переполняла ярость, но он всеми силами пытался не дать ей выплеснуться наружу. Работа в паре с полковником гарантировала, что в его присутствии комвзвод не выйдет из себя. А вот сможет ли он хладнокровно думать? Мысли метались у него в голове, словно зерна в погремушке, и он никак не мог ухватиться за самую здравую. Если, конечно, среди них имелись таковые.

У капитана не было доказательств, что это Чернобаев убил Барсука и устроил пожар. Но первая сегодняшняя неудача – никогда до этого охотники не упускали «зверя», – была явно связана с дальнейшими. Логично было предположить, что сделав свое черное дело, Папа Карло побежал не навстречу возвращающимся охотникам, а в противоположную сторону. Это означало, что ловить его следовало к югу от форпоста.

– А где Заика? – неожиданно спросил Горюев. – Ты его видел?

Действительно, ни загонщика, ни его квадроцикла на форпосте не наблюдалось. В суете, в дыму, под треск пламени и крики, Мизгирь совсем забыл про Заику, что должен был возвратиться минут на десять раньше остальных.

– Уверен, Заика гонится за убийцей, которого вспугнул шум квадроцикла, – решил комвзвод. – Тот, кто прикончил Барсука...

– Чернобаев?

– Да, скорее всего, это его рук дело. Но от Заики ему не уйти. Поспешим, Тимур Антоныч. Здесь слишком шумно. Возьмем машину, отъедем и прислушаемся. Откуда донесется стрельба или треск двигателя, там и надо брать «зверя».

Мизгирь и Горюев запрыгнули в капитанский «фотон», который еще не выгнали за территорию форпоста, и выехали через южные ворота. Остановились, когда рев пламени перестал заглушать прочие звуки, и, выйдя из машины, навострили уши.

Ничего. Ни стрельбы, ни тарахтенья квадроцикла из леса не доносилось.

– Глянь-ка, кажется, это отпечатки его колес. – Полковник указал на дорогу, еще влажную после ночного дождя. С утра по ней проехали шесть внедорожников, но поверх их смешавшихся в грязи следов шел еще один, более узкий. И оставившие его покрышки были гораздо меньше автомобильных.

– Да, это Заика, – подтвердил Мизгирь. – Странно, что он ехал по дороге, а не свернул в лес, куда, по идее, убежал «зверь».

Как бы то ни было, след годился в качестве ориентира. Мешкать было нельзя, и комвзвод с боссом покатили выяснять, куда приведет их эта свежая колея.

Поиски продлились не более двух минут и завершились за ближайшим поворотом.

– А это что еще за дрянь такая! – воскликнул Мизгирь, когда он и Горюев увидели слетевший с дороги квадроцикл. Ударив по тормозам, капитан остановил машину и тотчас выскочил на дорогу. Не забыв, разумеется, прихватить оружие.

Как случилась авария, тоже можно было прочесть по следам. Квадроцикл вписался в поворот, но в последний момент на мокрой дороге его занесло. После чего он закувыркался по пологому склону и врезался в дерево. Да с такой силой, что изогнулась рама, а два из четырех колес оторвались.

Заики рядом не обнаружилось. Покричав, охотники так и не добились ответа, и пошли обыскивать лес вокруг места аварии. Если загонщик получил травму, он мог отползти за деревья и лишь потом потерять сознание.

Но радиус поиска расширялся, а от Заики не было ни слуху ни духу. Хотя кое-какие следы на склоне остались. Судя по всему, водитель квадроцикла успел выскочить из седла или же удачно выпал из него. Но у подножия склона жухлая трава полегла от ветра. И по ней нельзя было разобрать, куда ездок отправился дальше. Он мог рвануть и напрямик через лес на форпост, и продолжить погоню, если был уверен, что настигнет убийцу.

Порыскав еще вокруг разбитой техники, Мизгирь и Горюев оставили тщетные попытки докричаться до ее водителя. Заика их не слышал. И у него не было резона преследовать «зверя» скрытно. Наоборот, он палил бы в воздух, чтобы товарищи скорее примчались ему на подмогу.

Перед тем, как отправиться назад, Мизгирь перевернул квадроцикл, желая осмотреть его со всех сторон. И, как выяснилось, не зря. На его обшивке нашлось нечто любопытное – кровавый отпечаток. Его мог оставить порезанный в аварии, водительский палец, кабы не одно но. Комвзвод глядел не на обычный смазанный потёк крови, а на написанную ею букву «М». Написанную четко и даже не без изящества – изобразить такую случайно было нельзя.

«Буква «М», написанная кровью – где-то я об этом недавно слышал. – Капитан нахмурился, но, несмотря на мысленный сумбур, припомнил то, что нужно. – Ну конечно! Дерюга-младший написал перед смертью на полу туалета букву «М». И тоже – собственной кровью! Как любопытно!»

Мизгирь повременил делать какие-либо выводы на горячую голову. Также, как не стал знакомить полковника со своим открытием. Рассказать об этом в двух словах не получилось бы, а на длинные разъяснения комвзвод был сейчас не способен. Поэтому он вернулся на дорогу, сел за руль «фотона» и повез босса обратно.

– Кажется, потушили, – облегченно вздохнул Горюев, заметив, что теперь вместо дыма над форпостом поднимаются клубы пара.

– Надеюсь, что Заика уже здесь, – ответил Мизгирь, – и у него есть для нас хорошие новости.

Оставив машину рядом с другими выгнанными наружу, дозорные присоединились к пожарникам.

Последние, включая Илюху, были измотаны и перепачканы сажей, а некоторые – видимо, самые рьяные, – вдобавок мокрые с ног до головы. Оставшиеся от сруба бани несколько рядов обугленных бревен были погашены, но умываться и переодеваться никто не торопился. Все собрались возле тела Барсука, из чьей спины кто-то уже вынул шампуры, и наперебой обсуждали случившееся.

– Заика вернулся? – перво-наперво осведомился у них Мизгирь. – Где он?

Охотники переглянулись, но никто не смог ответить комвзводу что-либо определенное.

– Его квадроцикл лежит разбитый в полукилометре отсюда, а сам он куда-то исчез и не откликается, – сообщил Горюев об их с капитаном находке. – Очевидно, Заика погнался за убийцей, но не вписался в поворот. А вот куда он подевался затем – черт бы его знал. Но крови на месте аварии нет, а значит он, скорее всего, выжил.

– Есть кровь. Совсем немного, но... – Капитан виновато посмотрел на Горюева, словно извиняясь, что заговорил об этом лишь сейчас. – На крыле квадроцикла была нарисована кровью буква «М». И вряд ли это сделал Заика.

– Как в сортире «Козырного короля», где погиб Петька Дерюжный, что ли? – спросил Кайзер.

– В самом деле напоминает. Хотя как узнать наверняка? – пожал плечами Мизгирь.

– Но мы там все тщательно осмотрели, – возразил Горюев. – Если бы «зверь» убил Заику, ему пришлось бы тащить тело по траве, и на ней остался бы след. А его нет. Очевидно, Заика ушел с места аварии сам. Вопрос лишь в том, куда.

– А если там разбился не Заика? – поинтересовался в ответ капитан. – Как раз поэтому квадроцикл и мог слететь с дороги. Тот поворот не настолько крутой, чтобы опытный водитель не прошел его даже на скорости. А Заика хорошо знаком и с этой техникой, и с окрестными проселками. Зато у «зверя» нет ни опыта вождения, ни знания местности. И если он угнал квадроцикл, то мог в спешке потерять управление.

– Но куда в таком случае подевался сам Заика? – Горюев, а за ним остальные снова огляделись.

– Думаю, он остался на форпосте, – ответил Мизгирь. Потом с неохотой добавил: – И ему сильно повезет, если он до сих пор жив.

– В бане его точно не было, – заверил командира Горыныч. – Мы, конечно, в нее не заходили, но если бы внутри был труп, горелый смрад разлетелся бы на всю округу.

– А дом с сараями проверяли?

– Нет еще. Не до них было.

– Тогда самое время это сделать.

Охотники снова переглянулись, после чего не сговариваясь разбежались по форпосту – одни к дому, прочие к надворным постройкам. У мангала остались лишь Мизгирь, Горюев и Илюха. Парень взмок, наполняя пожарным ведра, но выглядел вовсе не разгоряченным, а бледным, как пар, что поднимался над обугленными руинами бани.

– Что теперь делать, бать? – спросил Илюха дрожащим голосом. – Так ведь не должно быть, да?!

– Должно не должно, а всякое порой случается, – ответил капитан, стараясь не показывать свое волнение. – Ты спрашивал меня, что было на войне. Ну вот, примерно такое на ней иногда и происходило. Сегодня враг застал нас врасплох, но он не на тех напал. Теперь ему ой как несдобровать. Держись рядом, сынок, и все будет хорошо, договорились?

Илюха кивнул, а Горюев, дабы тоже подбодрить мальчишку, похлопал его по плечу.

Впрочем, это вряд ли добавило ему уверенности. Особенно после того, как пропавший Заика был наконец-то найден.

На него наткнулись Чугун, Кельдым и Салаир, когда заглянули в сарай, откуда «зверь» был выпущен на волю. Череп загонщика был до основания раскроен топором – тем самым, которым Барсук колол дрова для мангала. Но, как и в случае с Барсуком, одним смертельным ударом дело не ограничилось. Мертвеца подвесили цепью за шею к вбитой в стену скобе, а на груди у него вырезали большую букву «М». Судя по его пустым ножнам, автограф на нем был оставлен его же ножом.

По всем признакам, глумящийся над Барсуком «зверь» услышал треск квадроцикла и укрылся с топором в сарае. Откуда и напал на Заику, когда тот подбежал к мангалу, чтобы снять с него мертвого товарища. После чего Чернобаев оттащил в сарай второй труп, где не преминул поиздеваться и над ним. Видать, припомнил, как Заика приковывал «зверя» к цепи, и отплатил ему той же монетой, даром что посмертно. А потом поджег баню и решил скрыться на квадроцикле. Вот только не рассчитал силы, лишился транспорта и сейчас, небось, снова удирал по лесу пешком.

Одно выглядело странно – убийца не захватил серьезные трофеи. Винтовка Барсука осталась в машине, а карабин Заики валялся в сарае, разбитый о стену. Вряд ли убийца не умел обращаться с огнестрельным оружием. И тем не менее он предпочел уходить налегке, даже зная, что враги не испытывают недостатка в «стволах» и боеприпасах.

Когда Заику вынесли из сарая и уложили рядом с Барсуком, охотники обступили их в скорбном молчании. Все переводили взоры с покойников на Мизгиря и Горюева, ожидая, что они скажут. Даже Илюха смотрел на них с таким видом, будто засомневался в их авторитете.

– Я допустил чудовищную оплошность, – заговорил наконец капитан под нацеленными на него испытующими взорами. Он хотел сказать не «я», а «мы», но решил, что будет честнее переложить вину только на себя. – Никогда не случалось такого, чтобы отпущенный «зверь» бежал не в город, а возвращался к нам, желая отомстить. Я утратил бдительность, и это обернулось трагедией! Однако я вам так скажу: не обижайтесь, но каяться перед вами и перед родственниками погибших я буду завтра. А сейчас предлагаю вам сесть в машины и продолжить охоту! Тварь, которая убила Барсука и Заику, сбежала в Ерагинский сухобор. Ветер уверенно дует на юг и до ночи вряд ли переменится. Так давайте сожжем этот лес к чертовой матери и выгоним «зверя» на пустошь, к заброшенным буровым «Транс-Нефти». Скрыться там негде, и там-то мы его прикончим! Что скажете?!

Клуб ответил командиру одобрительными кивками и возгласами. Возражающих не нашлось.

– Тогда по коням! – распорядился Мизгирь. И, посмотрев на Илюху, который побаивался, как бы его не оставили тут наедине с изуродованными трупами, добавил: – Ты тоже с нами, парень. Без твоего зоркого глаза нам не обойтись.

И подумал, что теперь, когда все зашло так далеко, он подавно не отпустит от себя сына, насколько бы ни затянулась эта проклятая охота...