Текст книги "Угол падения"

Автор книги: Роман Глушков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 6

По мнению Аглиотти, институт – это было чересчур громкое название для заведения Эберта. В чикагском пригороде, где ныне скрывался Мичиганский Флибустьер, такое же по размеру здание занимала метеорологическая станция, находившаяся неподалеку от его дома. Т-образное двухэтажное строение, парадный вход в которое располагался в торце длинного крыла, стояло в центре обнесенной чугунной оградой территории площадью с бейсбольное поле. Кроме института, на огороженном участке имелась еще пара хозяйственных построек, не то гаражей, не то складов. Главные ворота были оборудованы аккурат напротив парадного входа, а контрольно-пропускной пункт состоял из обычного турникета и маленького остекленного павильона охраны. Даже при беглом взгляде на институт экспериментальной нейрохирургии становилось понятно, что никакие секретные исследования в нем не ведутся, а создан он Эбертом лишь потому, что пожилой гений с причудами не желал сидеть без дела после своего ухода из «Терры».

Институт располагался на краю лесопарковой зоны, что тянулась вдоль Миссисипи на несколько миль, и был со всех сторон окружен деревьями. Однако, не доезжая полумили до детища Эберта, Аглиотти со товарищи наткнулись на здание полицейского участка. Видимо, этим, а не безалаберностью хозяев научного заведения и объяснялся маленький штат институтской охраны. Охранники на воротах и внутри здания были готовы в любой момент нажать тревожную кнопку и вызвать себе в подмогу наряд полиции. Это обстоятельство создавало для Тремито определенные затруднения и вынуждало предельно тщательно скоординировать атаку на институт.

Рассредоточив под покровом ночи людей вокруг охранного периметра и вычислив сектор обзора видеокамер, Доминик и Мухобойка взяли на себя, как выразился Томазо, «прорыв по центру поля». Парочка сотрудников службы безопасности неизменно прохаживалась вдоль внутренней стороны ограды, в то время как их третий коллега отдыхал, сидя в павильоне у турникета. Приблизительно раз в час один из патрульных менял постового и отправлял его вместо себя по маршруту. Высокие декоративные кусты, рассаженные по бокам идущей к парадному входу аллеи, не позволяли рассмотреть главный охранный пост в вестибюле здания. Впрочем, сидевший там за пультом охранник тоже не имел возможности видеть из окон проходную. Он мог следить за ней только посредством закрепленной над турникетом видеокамеры.

Нацепив на ухо аудиогарнитуру переговорного устройства, Тремито проверил связь, пронаблюдал за пересменкой охранников и вместе с Томазо выдвинулся к воротам. Дабы лишний раз не возвращаться к машине, оба тащили по контейнеру с оборудованием.

Пересекать просматриваемый с пульта турникет приятели не стали. Подождав, пока вернувшийся с патрулирования постовой отлучится в туалетную кабинку, Доминик достал баллончик-распылитель и забрызгал снаружи оконный пролет павильона специальной клейкой пеной. Раствор прилип к стеклу и моментально затвердел до эластичного состояния, после чего Гольджи, не мешкая, ударил по окну маленькой кувалдой. Стекло разбилось вдребезги, но склеенные между собой осколки не разлетелись и не зазвенели, а упали внутрь павильона цельным квадратом этакой мозаики, посаженной на резиновую основу.

Разумеется, хулиганская выходка сицилийцев не обошлась без шума, но шум этот был не чета тому, который мог раздастся на проходной, высади злоумышленники окно обычным варварским методом. Обеспокоенный охранник тут же закопошился в туалете, но едва он распахнул дверцу кабинки, как ему в грудь вонзился шприц с быстродействующим транквилизатором, выпущенный Домиником из пневматического ветеринарного пистолета, коими сицилийцы запаслись еще в Чикаго (несмотря на свою одиозную репутацию, Мичиганский Флибустьер не любил оставлять за собой лишние трупы). Постовой даже не сообразил, откуда стреляли, только и успел выдернуть шприц да сделать пару шагов, а затем без сознания рухнул на пол, чуть не врезавшись лбом в кофейный автомат.

Приятели по очереди влезли в окно, и, пока Томазо «упаковывал» бесчувственного охранника при помощи скотча, Аглиотти связался с остальными напарниками и дал им добро на нейтрализацию патрулирующей территорию парочки. Стрелки, вооруженные такими же пневмопистолетами, дождались, когда каждый из патрульных покинет ненадолго зону видимости камер – такие участки имелись там, где асфальтовая дорожка периметра проходила через островки декоративного кустарника, – и поочередно вырубили обоих блюстителей порядка.

Теперь Тремито следовало поспешать. Через минуту дежурный на пульте заметит, что патрульные куда-то запропастились, а еще через одну, когда те так и не появятся перед видеокамерами, – поднимет тревогу. Возможно, только внутреннюю, без привлечения полиции, но и локальный переполох был злоумышленникам совершенно не нужен.

Взяв со стола в павильоне какой-то бланк, Доминик подхватил свой контейнер и, оставив Гольджи на проходной, торопливой походкой направился прямо к парадному входу в здание. Аглиотти намеревался блефовать, что было крайне рискованно, но только так он имел возможность проникнуть в институт без лишнего шума. К тому же, представ пред очи дежурного в одиночку, ночной посетитель мог вызвать у того минимальные подозрения и имел максимальный шанс на то, что тревожная кнопка останется не нажатой.

Тремито пересек аллею и, не таясь, взбежал на невысокое институтское крыльцо. После чего с досадой понял, что угодил в щекотливое положение. Со слов Эберта, второй охранник в здании был обязан неотлучно находиться на верхнем этаже, у М-транслятора, вместе с ночной операторской сменой. Однако сейчас Аглиотти наблюдал очевидное нарушение режима безопасности, поскольку оба охранника торчали у пульта, попивали кофе и живо беседовали о чем-то явно отвлеченном. Появление на освещенном крыльце постороннего человека с громоздким контейнером в руке не могло остаться незамеченным, поэтому идти на попятную Доминику было поздно. Чертыхнувшись про себя, он решил не отклоняться от плана.

Как ни в чем не бывало, Доминик подошел к запертой стеклянной двери, опустил на крыльцо ношу и, держа на виду взятый на проходной бланк, приветливо помахал заприметившим его охранникам. Те переглянулись, поставили кружки с кофе на пульт, после чего один из сотрудников сунул валявшуюся тут же дубинку в поясной чехол и нехотя направился ко входу. Второй охранник – судя по всему, начальник смены – взял с пульта переговорное устройство и, состроив сердитое лицо, начал что-то кричать в микрофон. Разобрать, что именно, Тремито мешало толстое стекло, но он был уверен, что дежурный связывается с постом на проходной. Аглиотти надеялся, что сидевший там Мухобойка достаточно убедительно отыграет роль усыпленного охранника. Ну а то, что ночной посетитель умудрился каким-то образом прошмыгнуть незамеченным мимо камеры, станет уроком для этой парочки сотрудников: службу надо нести бдительно, не отвлекаясь на досужий треп.

Судя по всему, Томазо, представившийся именем, написанным на нагрудной табличке настоящего привратника, убедил начальника, что беспокоиться не о чем и у визитера есть в наличии все необходимые бумаги. Отложив коммуникатор, раздраженный дежурный открыл раздвижную дверь и тоже направился встречать посетителя, также не забыв при этом прихватить с собой дубинку.

– Компания «Мичиган экспресс», срочная доставка оборудования, – дружелюбным голосом представился Аглиотти, демонстрируя приближающимся охранникам фиктивный бланк. Сам злоумышленник оставался на месте, вынуждая противников отойти как можно дальше от пульта с тревожной кнопкой. – Прошу прощения, я должен был доставить груз днем, но в пути случилась непредвиденная задержка. Куда это отнести и к кому обратиться, чтобы завизировать накладные?

Подошедший первым охранник взял у посетителя бумагу, взглянул на нее и в недоумении наморщил лоб. Доминик понятия не имел, что за бланк он захватил в дежурке, но это точно были не пропуск и не товарная накладная.

– Что за ерунду ты мне подсунул?! – возмутился страж института, отрываясь от чтения документа. После чего еще больше оторопел, глядя, как курьер стреляет из невесть откуда взявшегося у него в руке бесшумного пистолета в приближающегося босса. А тот при виде нацеленного на него оружия выхватил дубинку, но, получив инъекцию транквилизатора, не успел добежать до злоумышленника и мешком плюхнулся ниц.

– Ах ты!.. – задохнулся от гнева проверяющий документы охранник и, отшвырнув бланк, тоже схватился за дубинку. Тремито упредил его агрессивные намерения пинком в пах, а когда противник согнулся от боли, двинул ему рукояткой разряженного пистолета по темечку.

– Подтягивайтесь! – лаконично приказал он товарищам через коммуникатор, давая понять, что теперь можно действовать не таясь.

Следующие пять минут налетчики потратили на то, чтобы обезопасить собственное пребывание в захваченном институте. Все находящиеся в невменяемом состоянии охранники (последнего из них, оглушенного Тремито, решили от греха подальше тоже накачать снотворным) были накрепко связаны и брошены в кустах неподалеку от ворот. За ними поручалось следить Чико Ностромо. Он переоделся в униформу местного сотрудника безопасности и остался на проходной пускать пыль в глаза тем полуночникам, какие могли нагрянуть сюда во внеурочный час. Пока братья Саббиани, Косматый Джулиано и Мухобойка разбирались с охраной, Тремито немного похозяйничал на центральном пульте: отключил в институте систему видеонаблюдения, разыскал и на всякий случай – мало ли где сицилийцы уже успели засветиться – уничтожил сегодняшние записи с камер слежения, а также настроил свое переговорное устройство на служебный канал охранников. Теперь любой радиосигнал, поступающий на пульт, автоматически переадресовывался на коммуникатор Аглиотти, и главарь захватчиков мог при надобности выдать себя за начальника охраны. Кроме, разумеется, безальтернативной ситуации, если кто-нибудь из вышестоящего начальства вдруг потребует от Доминика произвести доклад по форме. Тут уж Тремито крыть будет нечем, но сейчас его меньше всего волновал этот нюанс. Имелись сложности и поактуальнее.

Даже не знай сицилийцы заранее, в каком крыле института расположен М-транслятор, они могли легко вычислить это еще снаружи по светящимся в ночи окнам. Для пущей гарантии осмотрев коридоры нижнего этажа и обнаружив там лишь запертые опечатанные двери, квинтет головорезов натянул на лица черные маски-шапочки, поднялся с контейнерами на второй этаж, дошел до нужного крыла и всем скопом ворвался в трансляционную студию.

Тремито не доводилось раньше бывать в таких местах, и поначалу ему показалось, что он с приятелями угодил в заставленный медицинским оборудованием стоматологический кабинет. Сходство с ним придавали два комфортных мягких кресла, стоящих на небольшом возвышении в центре зала. Поверх подголовников кресел крепились специальные антенны для приема и передачи М-эфирных волн – так называемые М-порталы. По форме антенны напоминали цветки ромашек со слегка загнутыми вверх лепестками полуметровой длины. В отличие от остальной студийной техники, предназначение этой не являлось для Аглиотти загадкой. Подобный М-портал, только поменьше и не такой навороченный, был когда-то у его покойного сына Серджио, обожавшего посещать детские интерактивные М-шоу. Это же оборудование явно относилось к классу сентенсоров – профессиональных устройств, допуск для работы с которыми выдавался только дипломированным креаторам.

Дежурная смена в студии состояла из трех сотрудников: двое копошились возле пультов и мониторов, а один – судя по всему, креатор – возлежал в служебном кресле, откинув голову назад и закрыв глаза. Приятели Доминика без лишних криков и угроз повытаскивали ошарашенных операторов с рабочих мест, однако, когда братья Саббиани собрались было проделать то же самое с погруженным в М-эфир креатором, Тремито их остановил:

– Не надо! Так мы его покалечим, а он нам еще понадобится! – И ткнул пальцем в ближайшего заложника. – Ты! Даю тебе три минуты, чтобы вывести этого человека из Менталиберта! Время пошло!

Растерянный оператор взялся исполнять распоряжение без особой спешки, из чего Доминик понял, что определил ему не слишком суровый временной норматив. Но Аглиотти не стал торопить заложника. Пусть лучше сделает все по науке, чем напортачит с алгоритмом выхода своего коллеги из М-эфира и похерит Тремито все дальнейшие планы.

– Что вам нужно? – проблеял едва живой от страха второй оператор – самый старший из трех работников студии. Прикрепленная к его лабораторному халату нагрудная табличка извещала, что фамилия пожилого лаборанта – Портмен. – Кроме оборудования, здесь нет ничего ценного! Если вам нужны лекарства, они хранятся внизу, в медицинском секторе!

– Твой напарник – креатор? – полюбопытствовал Тремито, указав стволом пистолета – на сей раз уже боевого, а не пневматического, – на все еще пребывающего без сознания человека в М-портале.

Портмен утвердительно кивнул.

– Он знаком с процедурой пересылки мнемофайлов? – задал Доминик следующий вопрос.

– Не знаю… Наверное, – промямлил заложник. После чего смекнул, что налетчики не поверят, будто он – работник М-транслятора – не владеет такой информацией, и мигом поправился: – Да-да, конечно, Лео может пересылать мнемофайлы. Только ему нужны точные координаты креатора, готового принять информацию. Вы это, мистер… лучше у самого Лео спросите, он вам наверняка скажет, а мы с Джеком – всего лишь ассистенты…

– В чем дело, парни?.. – Возвращенный в реальность креатор приподнялся в кресле и начал тереть глаза, видимо, привыкая к яркому освещению студии. – Что за экстренный вывод? Мне по графику еще три часа работать…

И чуть было не грохнулся от неожиданности на пол, когда заметил нацеленный ему в лицо пистолет Гольджи.

– Как самочувствие? – осведомился Доминик у приведенного в сознание творца виртуальных миров. Ассистирующий ему при выходе Джек продолжал топтаться возле коллеги, словно бандиты пообещали пристрелить их, как только они двинутся с места. Что, впрочем, было не так уж далеко от истины.

– Сп-п-пасибо, х-х-хорошо, – дрожащим голосом отозвался Лео, впившись побелевшими от напряжения пальцами в подлокотники кресла. – А в-вы н-нас что, уб… уб…

– Зависит от того, способен ли ты оказать мне услугу или нет, – пояснил Аглиотти.

– К-какую услугу? – спросил креатор. Он продолжал сидеть в неудобной скрюченной позе, дрожа одновременно и от страха, и от скованности мышц.

– Да ты встань, разомнись, попрыгай, – посоветовал ему Доминик. – Заодно и поговорим. А вы… – кивок в сторону Джека и Портмена, – садитесь на пол и помалкивайте. Надо будет, спрошу.

Лео, кряхтя, выкарабкался из кресла, повращал головой, помассировал шею и кисти рук, но прыгать в компании пятерых вооруженных бандитов, однако, побоялся. Все, что им требовалось от институтского креатора, их главарь изложил всего за полминуты: двадцать загрузочных досье членов «Дэс клаба» отправляются по указанному адресу, после чего трое заложников продолжают радоваться жизни и славить доброту своих бывших захватчиков (извещенный о ситуации, де Карнерри уже подсуетился, и сейчас на подхвате у сицилийцев был самый матерый креатор, какого только сумел отыскать Щеголь за столь короткий срок). По мнению Доминика, которое он также довел до Лео, поставленная креатору задача была проста, как биллиардный шар. А значит, проявив покладистость, операторы могут быть уверенными, что завтра, когда полиция их допросит и отпустит, они обязательно отправятся в ближайший бар и отметят свой общий второй день рожденья.

Но Лео воспринял заверения Тремито так, словно сицилиец не успокоил его, а отвесил ему подзатыльник: затрясся, испуганно заморгал и начал открывать рот, словно выброшенная на берег рыба. Доминик понял, что креатор желает что-то сказать, но задыхается от сильного волнения. Казалось, еще немного, и Лео не только утратит дар речи, но и впрямь забудет, как дышать.

– В чем дело? Есть какие-то проблемы? – нахмурившись, спросил Аглиотти разволновавшегося заложника.

– Двадцать досье… которые вам нужны, – кое-как выдавил он из себя. – Их пересылка… она возможна, но… вряд ли осуществима.

– Это еще почему? – насторожился Тремито.

– Их объем… он очень… очень велик… – Лео вздрогнул, как будто решил, что именно в этот момент его пристрелят. Выстрела не последовало, и креатор слегка успокоился, но при этом резко поменял манеру речи и начал тараторить, как мотоциклетный движок на холостых оборотах: – Чтобы переслать досье, их надо сначала заархивировать. Да, да, без этого никак, ведь их объем просто огромен!

– Ну так займись сначала архивацией! – злобно процедил Тремито. Чересчур нервозное поведение креатора начинало понемногу выводить Аглиотти из себя.

– Но тут… Но здесь… Вы не понимаете, мистер! – продолжал тараторить перепуганный Лео. – Чтобы заархивировать загрузочное досье даже одного прошедшего танатоскопию человека, потребуется больше двух часов! И примерно столько же времени уйдет на пересылку сжатого мнемофайла! Ведь эти досье…они совсем не такие, как досье стандартных М-дублей! В мнемофайлах «мертвецов» содержится полная информация об их личностях, чего нет в загрузочном файле обычного либерианца. Я… мы… у нас физически не получится отправить всю нужную вам информацию! На это уйдет… – о Господи! – несколько суток! Вы должны поверить нам, мистер! Да-да, непременно должны поверить в это!

– Сдается, умник, ты просто морочишь мне голову! – проговорил Доминик и, демонстративно взведя курок, приставил ствол пистолета ко лбу креатора.

– Пожалуйста, не надо! – взмолился креатор, падая на колени. – Клянусь, я вам не вру! Если не верите, взгляните на сравнительные характеристики загрузочных досье!

– Я ни черта в этом не смыслю! – ответил Тремито, продолжая держать заложника на прицеле. – А вот когда мне врут, прекрасно чувствую!

– Лео говорит чистую правду, мистер! – робко вступился за коллегу Портмен. – Мнемофайлы, которые вам нужны, действительно огромны. Нет, мы вовсе не отказываемся выполнить ваш приказ, просто хотим заранее предупредить о неизбежных технических трудностях такой пересылки.

Доминик всмотрелся в глаза пожилого оператора и решил, что тот не лжет. А затем плавно спустил большим пальцем курок и убрал оружие от головы Лео.

– Ладно, допустим, вы меня убедили, – проговорил Аглиотти и взглянул на часы. – В таком случае, я заберу у вас одно досье – то, которое принадлежит Грегу Ньюмену, так называемому Демиургу. Говорите, на его отправку уйдет четыре часа? Тогда советую немедленно приступать к работе. И если к 4.20 утра мой креатор не получит этот мнемофайл, мне придется вышибить вам мозги. Вопросы есть?

Джек и Портмен угрюмо взглянули на Лео – очевидно, все зависело только от него. Креатор, потупив взор, молча кивнул коллегам, безропотно уселся в кресло, поправил над головой антенну М-портала и закрыл глаза. Ассистенты покосились на Тремито, после чего поднялись с пола и разошлись по рабочим местам.

– Давайте ваши координаты, мистер, – попросил Лео, не открывая глаз. Доминик в точности передал ему все инструкции де Карнерри. Креатор ответил «благодарю, я понял» и нажал сенсор активации алгоритма входа в Менталиберт…

…Когда же через три с половиной часа взмокший от волнения Лео завершил работу, отключился от М-эфира и вернулся в реальность, в оккупированной злоумышленниками студии произошли кое-какие изменения. Возле креаторских кресел появилось незнакомое операторам шарообразное устройство, водруженное на пустой контейнер, в котором оно было доставлено сюда в разобранном состоянии. Устройство походило на уменьшенную копию старинной морской мины, где вместо шипов-детонаторов торчали мелкоячеистые инжекторы-распылители. На маленьком дисплее, прикрепленном к боку «мины», светилось трехзначное число «999», что с учетом зловещего вида устройства можно было интерпретировать и как пресловутое «число Дьявола». Другого доставленного захватчиками контейнера Лео в студии не обнаружил. Просто он не видел, как Косматый Джулиано и Альдо Саббиани перетащили груз в соседнее помещение – то, в котором размещалась мнемографическая база данных института, – и смонтировали второй агрегат там.

– Уже управился? – спросил Тремито, заметив, как пришедший в сознание креатор пялится на незнакомый механизм. – Ты говорил, это будет продолжаться немного дольше.

– На вас работает специалист с очень сильным М-эфирным восприятием, – пояснил Лео. – Гораздо лучшим, чем у меня. Это ускорило процесс пересылки мнемофайла. Можете позвонить и проверить, как прошла передача.

Доминик и без напоминания собирался это сделать. Креатор Щеголя сообщил, что все тип-топ и в данный момент он как раз занимается расшифровкой полученной информации. На закономерный вопрос Тремито, какова вероятность того, что вместо нужного файла ему подсунули фальшивку, креатор сицилийцев ответил, что такое крайне маловероятно. Разве только им всучили досье не на председателя «Дэс клаба», а на кого-то из мелких сошек, но это станет известно лишь к обеду, когда де Карнерри получит справки о Греге Ньюмене от своего информатора из администрации Менталиберта.

– Отлично. А теперь займемся праздничным салютом, – подытожил Аглиотти результат очередного этапа выездной операции. Доля риска была приемлемой, и захватчики могли приступать к финальной части ночного мероприятия.

Сицилийцы накрепко связали операторам руки, заклеили рты и тычками погнали заложников к выходу (чему те, кстати, даже обрадовались – если бы налетчики хотели их убить, прикончили бы на месте без лишней суеты). Доминик отступал последним, поскольку ему было необходимо включить оборудование, установленное в студии и архиве.

Подпольным производством термических бомб под названием «Драконий насморк» Южный Трезубец был обязан Франко Барберино. Это он незадолго до Тотальной Мясорубки выкупил у какого-то сумасшедшего китайского ученого технологию производства этого простого и эффективного оружия, все компоненты коего можно было выделить из бытовых химических препаратов. Однако к концу межклановой войны сицилийцев секрет «Драконьего насморка» был известен всем семьям, не однажды применявшим его на практике. Аглиотти уже в третий раз устраивал диверсию с применением такого оружия. Правда, раньше Доминику выдавали на руки всего одну бомбу, и не такую мощную, как те, что ему доверили сегодня. Сразу было видно, насколько серьезно отнесся дон Массимо к войне с распоясавшимися М-эфирными панками.

На случай, если радиодетонатор не сработает, Тремито установил на таймерах бомб десятиминутную отсрочку, синхронизировав обратный отсчет с точностью до секунды. Когда же главарь налетчиков покинул здание, Лео и его коллеги были усыплены и брошены рядом со все еще не пришедшими в себя охранниками, а приятели Доминика поджидали его на проходной. Над Миннеаполисом занимался рассвет, и сицилийцам нужно было срочно проваливать отсюда, пока в окрестностях института не разыгралась суматоха и дороги оставались свободными. Но во избежание недоразумений Аглиотти следовало лично оценить масштаб разрушений и только потом уносить ноги из парковой зоны.

Рассевшись по машинам, злоумышленники подъехали к институтским воротам – наиболее удачный ракурс для наблюдения, – после чего Тремито высунул руку с пультом дистанционного управления «Драконьим насморком» из окна автомобиля и активировал оба взрывателя.

В следующий миг на втором этаже левого крыла института из форсунок на корпусах бомб с громким чихающим звуком вырвались пары едкой оранжевой субстанции. Ее извержение продлилось не более четверти минуты, но оно было столь мощным, что плотные токсичные облака заполонили собой не только студию и архив, но и коридор, двери в который Аглиотти нарочно оставил открытыми. Пары липкой пленкой осели на стенах, мебели и оборудовании и начали тут же въедаться в их поверхность, разрушая ее, подобно кислоте. При этом агрессивная субстанция не делала никакой разницы между металлом, деревом или пластиком, одинаково быстро впитываясь в любой, даже инертный к кислотной среде материал. Минута, и все вышеупомянутые помещения были выкрашены в однотонный апельсиновый цвет, как будто целая бригада маляров прошлась по этой части этажа, обильно орошая из пульверизаторов все, что попадалось им на пути.

Естественно, Доминик со товарищи могли видеть лишь то, как окна студии (в архиве они отсутствовали) постепенно теряют прозрачность, покрываясь слоем не стекающей оранжевой массы. Минут через десять-пятнадцать она просто-напросто разъела бы оконные стекла, и те осыпались бы из проемов, как подтаявший на солнце наст. Та же судьба постигла бы и другие тонкие материалы, что угодили в зону поражения «Драконьего насморка». Только его деструктивное воздействие не ограничивалось одними химическими повреждениями. Проникновение токсичной субстанции в стены и предметы задумывалось ее изобретателем лишь как подготовка к главному удару, наносимому этим оружием. Образно говоря, если распыление агрессивных паров можно было сравнить с капиллярной инфекцией, вылетающей из пасти простуженного монстра, то все последующее следовало считать его громогласным кашлем…

Выждав еще полминуты, Доминик оторвал взгляд от циферблата часов и активировал на пульте вторую пусковую кнопку.

– Получайте, мерзавцы! – в азарте хлопнув себя по коленке, прокомментировал Томазо действие приятеля. – Бессмертные панки, мать их!..

Возглас Мухобойки потонул в оглушительном и хлестком, как грозовой раскат, звуке. Из вылетевших наружу окон полыхнуло пламя. Сицилийцы непроизвольно зажмурились, но густые древесные кроны не дали вспышке ослепить налетчиков. Вслед за вспышкой до них докатилась волна горячего, но вполне терпимого на этом расстоянии жара. Огонь продолжал вырываться из оконных проемов, но его блеск был уже не таким ярким, как в первое мгновение взрыва.

Пиротехническая феерия продлилась совсем недолго и завершилась, не успел еще Тремито спрятать пульт в карман. Объятый пламенем первый этаж левого институтского крыла буквально взял и исчез, обратившись в облако серой бетонной пыли. Сквозь нее с трудом различались уцелевшие стены первого этажа и обвалившаяся на них покореженная крыша. Казалось, будто верхняя половина этой части здания была слеплена из мельчайших гранул, которые только и ждали хорошей встряски, чтобы рассыпаться.

Причина столь быстрого разрушения архива и студии крылась, разумеется, во все том же «Драконьем насморке», а не в дефектной структуре стен. Впитавшаяся в них взрывоопасная субстанция разнесла в крошево как стены, так и все остальное, что попало под ее воздействие. Выброс энергии при детонации получился не слишком мощный, гораздо слабее тротилового. Но учитывая, что каждый квадратный сантиметр поверхности был пропитан едкой клейкой массой и, по сути, начинен миниатюрным взрывателем, все, что угодило под удар «Драконьего насморка», оказалось раздробленным на мелкие кусочки. Ни студия, ни архивная база отныне не подлежали восстановлению, поскольку обратились в груду оплавленного гравия, пригодного разве что для посыпания парковых дорожек.

Довольный результатом Аглиотти в последний раз взглянул на окутавшее институт облако пыли, а затем велел Мухобойке трогаться в путь. При удачном стечении обстоятельств сегодня к полудню сицилийцы должны были вернуться в Чикаго. Тремито и компании был пока неведом их дальнейший план действий, но Доминик подозревал, что у де Карнерри отыщется для него еще одна работенка.

Как ни хотелось Аглиотти соглашаться с убиенным им Тулио Корда, кое в чем тот был прав. Щеголь и впрямь использовал Тремито в качестве разменной фигуры, которую можно без зазрения совести отдать на заклание и от преступлений которой будет легко откреститься, приписав их подручному дона Сальвини, вышедшему из повиновения после смерти босса. Следующий удар, что, согласно прогнозам Доминика, Массимо планировал нанести по «Дэс клабу», также обязан был стать громким. И кому, как не Мичиганскому Флибустьеру, расхлебывать заваренную его же руками кашу? Тем более что на сей раз для Тремито не предвиделось дальних поездок, а та, что намечалась, выглядела в некоторой степени даже любопытной.

Доминик Аглиотти был премного наслышан о Менталиберте, но еще никогда не посещал М-эфирный мир. И теперь сицилиец намеревался в самое ближайшее время туда наведаться…