Текст книги "Волшебные камни Курага"

Автор книги: Роланд Джеймс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Снизу раздался голос Хезаля. Северянка тут же очнулась и поняла, что она почти не одета.

– Может быть, ты дашь мне хоть что-нибудь? – с возмущением в голосе спросила она у Конана.

– Ты предлагаешь раздеться мне? – усмехнулся киммериец. – Я полагаю, что мы сможем это сделать потом.

– Эй, Конан! Хватит с дамой любезничать! – закричал снизу Хезаль. Нас ждут на военном совете!

Эремиус освещал долину до тех пор, пока ее не покинули все Трансформы. И делал он это не столько ради них, сколько ради себя самого. Главным образом его интересовало то, отправятся ли люди в погоню за ними или нет.

Он мог бы рассеять тьму, не устраивая этой безумной иллюминации, но для этого ему пришлось бы вновь прибегнуть к помощи Камня, чего делать сейчас не стоило.

В последнее время ему все чаще начинало казаться, что заимея его обречена на провал. Камни, которые, казалось бы, должны были тянуться друг к другу, почему-то испытывают явную антипатию – иначе происходящее просто невозможно было понять… Смущало его и то обстоятельство, что в последнее время Камень все чаще и чаще проявлял явное непослушание, с которым бороться, ему становилось все сложнее. Если так пойдет и дальше, то не Камень будет принадлежать ему, а он Камню! И все же заполучить оба Камня он просто обязан, – в противном случае жизнь его можно было бы считать прожитой зря. И ведь повинна во всех его бедах лишь она – эта негодница Илльяна…

Эремиус решил прикинуть потери. За время боя было потеряно около двадцати Трансформ; шестьдесят-семьдесят Трансформ было тяжело ранено, и на излечение их ему могло понадобиться несколько дней. Проигравшим, однако, он себя не считал. Люди потеряли убитыми и ранеными в несколько раз больше, при этом восстанавливать свои силы так же быстро, как его воинство, они не могли.

Сражение, происходившее этой ночью, можно было считать лишь своеобразной прелюдией к серьезной военной кампании. Удовлетворившись этим объяснением, Эремиус решил заняться делом.

Он приказал Камню поярче сверкнуть напоследок и погаснуть, что тот послушно и выполнил. Теперь Эремиусу предстояло обратиться к Камню с предложением вернуться на свое обычное место. Просить он не привык, и потому эта часть заклинания всегда удавалась ему куда хуже, чем прочие.

И все же по просьбе его, что больше походила на приказ, Камень внял и на сей раз: он взлет в воздух и сам собой залетел в предназначавшуюся только для него сумку. Больше на этой горе Эремиусу делать было нечего. Последний раз взглянув на объятую тьмой долину, он быстро зашагал прочь. Если этот киммерийский великан надумает отправиться в погоню за ним, ему вряд ли поможет и Камень Курага…

Якуб посмотрел по сторонам. Похоже, рядом с человеком, стоявшим внизу, действительно никого не было.

Человек этот мог оказаться дозорным, он же мог быть и своеобразной приманкой, предназначавшейся для простаков… Впрочем, о втором можно было серьезно не думать – слуги мага были слишком глупы для того, чтобы затевать подобное.

Якуб свесился с края скалы и, мгновенье повисев, разжал руки. Галька скрипнула, и человек тут же резко обернулся, но было уже поздно: Якуб вогнал ему под ребра свой длинный кинжал. Якуб немного поддержал обмякшее тело, чтобы оно своим падением не произвело ненужного шума, и оно опустилось на камни с негромким глухим стуком.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы поднять на ноги и спутников погибшего, и дозорных лагеря беженцев. Первые с криками понеслись куда-то вниз, вторые же принялись осыпать балку стрелами.

Судя по стонам и ругани, несколько стрел попало в цель. Еще через минуту все звуки смолкли, и Якуб отважился покинуть свое убежище у основания скалы. Вскоре к скале подошли и дозорные лагеря.

Видавший виды сержант посмотрел на лежавший у его ног труп и одобрительно пробурчал:

– Чисто сработано, ничего не скажешь!

– Если бы я не спешил, они бы и услышать ничего не смогли! отозвался польщенный Якуб.

– Ну и зачем нам это? Не подними они шума, мы ни о чем не догадались бы! Так они, по крайней мере, убежали! Слушай, парень а не хотел бы ты поступить на службу к царю Йалдизу?

– Сначала я женюсь, ну а потом посмотрю…

– Все правильно. Без жены солдат не солдат.

К лагерю они шли вместе. Когда они подошли к палаткам, небо на востоке уже начинало сереть. Якуб попрощался с сержантом и направился к палатке, в которой жили родные Боры.

Ночной переполох даже не разбудил их. Карайя лежала на ворохе жухлой травы, прижимая к себе двух своих младших братьев. Якуб присел на корточки и поправил съехавшее одеяло.

Теперь о жизни ее можно было не беспокоиться. Ночь миновала, к полудню же беженцы должны были подойти к Заставе Земана.

Якубу предстояло идти совсем в иную сторону – он должен был напасть на след людей Эремиуса и по нему выйти на него самого. Но не это было самым трудным в его рискованном предприятии, – самым трудным было убедить Эремиуса в том, что именно он, Якуб, должен стать военачальником армии мага.

Он коснулся щеки Карайи губами и тихо вышел из палатки.

Весь остаток ночи ушел на наведение порядка в лагере, подсчет потерь, помощь раненым и прочесывание окрестных гор. После того как все разведчики до единого доложили Хезалю о том, что в окрестных горах нет ни души, он объявил военный совет открытым.

– Я назвал бы это победой, если бы мы не потеряли втрое больше воинов, чем они, – сказал новый командующий. – Конечно, часть убитых они могли унести и с собой, но сути дела это не меняет. И еще: мне хотелось бы обратить внимание собравшихся на то, что отход неприятеля больше походил на организованное отступление, чем на паническое бегство.

– Вы совершенно правы в этом, капитан, – согласилась Илльяна. Она была бледнее обычного, время от времени по телу ее пробегала непонятная судорога. Голос ее, однако, был тверд как никогда. – Увидев потери, которые несло его воинство, властитель демонов приказал им отступить. Не сделай он этого, и нам, скорее всего, не довелось бы собраться на этот совет.

– Мне кажется, что определенная доля заслуг в этой победе принадлежит и вам, госпожа, – не так ли?

Илльяна пожала плечами.

– Простите меня, капитан, но я не могу принять вашу похвалу. Я сделала все, что было в моих силах, и это каким-то образом повлияло на исход битвы, но я тем не менее так и не смогла разбудить сил, дремлющих в Камне. К счастью, этого не удалось сделать и Эремиусу.

Хезаль посмотрел себе под ноги так, словно оттуда вот-вот должны были появиться какие-нибудь адские создания, наподобие виденных им этой ночью. Помолчав с минутку, он поднял глаза на Илльяну и негромко сказал:

– Мне кажется, что сейчас вы сказали неправду. Я почувствовал это по тону.

– Дело в том, что ни вы, ни ваши солдаты не смогут понять некоторых вещей без того, чтобы… – Раина замолчала, почувствовав, как на ее плечо легла тяжелая рука киммерийца. Хезаль перевел взгляд на нее. Теперь этот взгляд был полон подозрений.

– Капитан, – вновь обратилась к нему Илльяна, – сегодня я узнала много такого, чего я не могла и предположить. Пока я не пойму всего, я не смогу сказать вам ни слова. Но знайте – однажды я раскрою перед вами всю правду. Клянусь Семью Храмами и Мощами Пулака!

– Я думаю, к этому времени демоны успеют наведаться к нам не раз!

– Если мы вернемся на Заставу Земана, этого не произойдет.

– Вы хотите, чтобы мы, подобно трусливым псам, поджали хвосты? Да не бывать этому, пока я командую этой заставой! Не знаю, как к вам относится царь Йалдиз…

– Ты знаешь, как относится к госпоже Илльяне Мишрак. Я полагаю, этого вполне достаточно.

Установилась напряженная тишина. Конан уже стал подумывать о том, чтобы извлечь из ножен свой меч, но тут Хезаль вздохнул и негромко сообщил присутствующим:

– Честно говоря, я и сам подумываю о возвращении в крепость. Вот только я не знаю, как к этому отнесутся мои орлы – не сочтут ли они это проявлением трусости?

18

Раина потрепала Бурана по холке:

– Прекрасный у тебя жеребец, Бора. Да ты и сам вроде ничего…

Бора промолчал. Всего час тому назад он похоронил Кемаля, так и не сумевшего оправиться от полученных в сражении ран. Повезло Кемалю только в одном: он так и не пришел в сознание, и потому смерть его была безболезненной.

– Спасибо вам, Раина, – наконец сказал Бора. – Но я ехал сюда вовсе не за тем, чтобы вы похвалили моего скакуна и меня. Я ищу Якуба. Он куда-то исчез.

Конан и Раина обменялись взглядами. Илльяне об этом пока говорить не следовало: она и в седле-то держалась лишь благодаря чудовищному усилию воли, новость же, подобная этой, могла вышибить ее не только из седла.

– Я думаю, о нем ты можешь особенно не беспокоиться, – отозвался Конан.

– Да я бы и не думал искать его, если бы не моя сестрица Карайя! Это она о нем беспокоится!

– Пока твоего отца здесь нет, ты являешься главой семьи, Бора, сказал Конан. – И ты вправе оградить свою сестру от чьих-то там домогательств.

Бора фыркнул:

– Вы плохо знаете Карайю. Язык у нее почище меча Раины будет! – Он несколько посерьезнел и добавил: – Помимо прочего, Якуб пообещал освободить отца. Пока у него ничего не вышло, но кто знает, что будет завтра?

– Какой ты справедливый, Бора! – засмеялась Раина. – Таких, как ты, боги любят!

– И потому ты должен молить богов о том, чтобы они сохраняли тебе жизнь, иначе ты не сможешь отстоять справедливость, мой мальчик. Что до Якуба, то он мог столкнуться и с разведчиками Эремиуса, а это могло закончиться для него чем угодно. Мне кажется, что подобное с ним вряд ли могло случиться, но в любом случае поискать его стоит.

– Присоединяйся к нам, – добавила Раина. – Если ты голоден то у нас есть хлеб и сыр.

Бора отломил кусок сыра и занял место в колонне сразу за Раиной. Конан задумался. Интересно, действительно ли этот самый Якуб приходится Хаджару родным сыном? Если это так, то ждать от него чего-то хорошего особенно не приходится. Лучше будет, если ни Бора, ни Карайя так и не узнают о том, что он за человек. Конан потряс головой. Пропади он пропадом, этот Якуб. Как будто у него, Конана, других забот нет. Если уж думать, так думать о чем-нибудь приятном, – например, о Раине…

Якуб поспешно спрыгнул вниз с невысокой скалы. На этот раз приземлился он совершенно бесшумно. Те, кого он искал, продолжали стоять к нему спиной. Он не стал вынимать из ножен ни меча, ни кинжала, но развел руки в стороны и лишь тогда негромко позвал:

– Слуги владыки!

Разведчики мигом обернулись, схватившись за рукояти своих мечей. Они смотрели на Якуба, едва ли не разинув рты от изумления.

Установившееся молчание грозило растянуться на целую вечность. Якуб кашлянул, приглашая разведчиков к разговору, и один из них уже через пару минут изрек:

– Мы служим хозяину. А ты – нет.

– Я ему не служу, но я хочу ему служить!

Вновь установилось молчание. Якуб уже начинал жалеть, что он связался с этими олухами.

– Покажи нам знак! – сказал вдруг один из разведчиков.

Якуб не имел ни малейшего понятия, о каком таком знаке идет речь. На всякий случай он достал из кармана кольцо с печатью своего отца.

Разведчик, попросивший его показать знак, взял кольцо в руку и воззрился на него немигающим взглядом. Не прошло и минуты, как он вернул кольцо Якубу.

– Мы такого знака не знаем.

– Вашему хозяину он знаком.

– Нашего хозяина здесь нет.

– Так давайте пойдем к нему!

– Ты хочешь, чтобы мы отвели тебя к хозяину?

– Разве это воспрещено? – Якуб прекрасно понимал, что кричать на этих идиотов бессмысленно, с ними следовало говорить так, как говорят с неразумным дитятей.

Разведчики переглянулись и надолго задумались. Через какое-то время они принялись покачивать головами:

– Нет, это не запрещено.

– Тогда молю вас, ради победы вашего хозяина, отведите меня к нему!

Помолчав с минуту, разведчики разом утвердительно кивнули головами и, повернувшись к Якубу спиной, поспешили к выходу из ущелья. Якуб усмехнулся и последовал за ними.

Хезаль вышел из-за стола и принялся расхаживать по зале. За окнами шумела начинавшая приходить в себя толпа селян, собранных со всей округи. Женщины, стоявшие в очереди за водой, то и дело устраивали шумные свары, дети хныкали и пронзительно визжали, собаки лаяли и завывали…

– Хорошо хоть скот их за стеной остался! – пробурчал Хезаль. Он подошел к окну и захлопнул ставни. – Да, демоны, или – как это вы их называете? – да, да, Трансформы, давно бы сожрали их, не приведи мы их в крепость. Но вы должны понять, что это не базар, это самый настоящий стратегический объект! И потому вы должны понять и мое решение. Я решил перевести всех этих людей в Харук. И сделаю я это скоро: мне осталось предупредить парочку гарнизонных командиров. Если эта безумная толпа так и останется здесь, не миновать нам лихорадки и холеры!

– Интересно, как бы отнесся к вашему решению Мугра-Хан? поинтересовалась Илльяна. – Конечно, по сравнению с капитаном Шамилем вы золото, но мне кажется, что в данном случае вы не совсем прорвы.

Хезаль нахмурил брови:

– Мне пришлось заглянуть в бумаги Шамиля, из которых тут же стало ясно, что он связался с какими-то подонками, исполняющими волю Хаумы. Он и сам успел натворить такого, что и смерть от лап Трансформ была для него незаслуженно легкой. Ну да ладно… Что до Мугра-Хана, то узнает он обо всем лишь после того, как я добьюсь выполнения того, что представляется мне необходимым! Вестника же, который сообщит ему об этом решении, я отправлю не далее как завтра.

Конан рассмеялся:

– На месте туранского царя я отдал бы под твое начало все свое воинство!

– С меня хватает и того, что находится в моем распоряжении сегодня! Чего бы я действительно хотел – так это раздобыть где-нибудь Заянской Морилки или чего-нибудь еще более действенного! Госпожа Илльяна, вы можете сказать мне что-либо определенное по этому поводу?

– Для того чтобы приготовить первую порцию Морилки, мне понадобится два дня, – заговорила Илльяна. – Если порошок выйдет таким, каким он и должен быть, я смогу поручить его изготовление кому-то еще. Лучше всего для этой роли подходит Мариам, племянница Иврама.

– Если я вас правильно понял, то заговариваете вы горшки, а не то, что варится в них? – спросил Хезаль.

– Вы поражаете меня своим умом, – засмеялась Илльяна. – Да, это так. К сожалению, заклинание, с помощью которого изготавливается этот замечательный порошок, почти неизвестно людям. Будь это не так, и чернокнижников в мире было бы намного меньше. Что до вашего вопроса, то я заговариваю горшок, а не варево, по той простой причине, что при этом мне не приходится лишний раз прибегать к помощи Камня.

– Может быть, мы к вовсе не станем трогать его? – спросил Конан. У четверки людей, собравшихся в зале, секретов друг от друга не было.

– Тогда Заставе Земана останется надеяться только на доблесть капитана Хезаля и его воинов! – рассмеялась Раина.

– Это мне уже нравится, – оживился Хезаль. – Но сколько времени мы должны будем продержаться?

– После того как с Морилкой будет покончено, один день уйдет на восстановление магических свойств Камня и еще один день – на приготовления и сборы, – ответила Илльяна.

– Скажите мне, что вам понадобится, и я распоряжусь, чтобы все необходимое было приготовлено прямо сейчас! – сказал Хезаль. – Чем раньше вы выйдете, тем с большей вероятностью вы не позволите Эремиусу вернуться в его – твердыню! Насколько я понимаю, это тоже имеет немалое значение!

– Вы правы, капитан. Так оно и есть.

– С вами я отправлю десятерых воинов. Именно десятерых – ни больше и ни меньше! Чем меньше отряд, тем труднее его обнаружить. Они будут сопровождать вас до самых гор. Иначе вам будет сложно защитить себя.

– Что-то я тебя не понимаю! – изумился киммериец.

– Все ты понимаешь, варвар. И даже больше, чем следовало бы.

Хезаль позвонил в колокольчик, лежавший на столе.

Из-за двери послышался женский голос:

– Что вам угодно, капитан?

– Принеси нам кувшин вина и четыре кубка. Потом согреешь воды для бани.

– Как вам будет угодно, капитан.

Только теперь Конан понял, почему голос этот кажется ему таким знакомым. Это был голос Дессы! Он удивленно посмотрел на Хезаля, тот же, широко улыбнувшись, ответил ему:

– Я унаследовал не только обязанности Шамиля, но и его привилегии.

Бора переложил мешок с углем на левое плечо и постучал в дверь.

– Мариам, это я, Бора! Я принес уголь.

Из-за двери послышались шаги босых ног и лязг отпираемых запоров. Дверь открылась, и на пороге появилась Мариам, одетая в алую ночную рубашку, подпоясанную тонким золотистым пояском. "Как этот цвет идет ей", – подумал вдруг Бора. Он не мог оторвать взгляда от глубокого выреза на груди племянницы Иврама.

– Входи же, ну! Поставь мешок у северной стены!

Едва переставляя неожиданно занемевшие ноги, Бора вошел вовнутрь и оказался в просторном помещении, полы которого были завалены свежевыкрашенной шерстью. Он с трудом нашел узкий проход ведший к печи, возле которой лежали груды угля и соли, стояли бесчисленные горшки и котлы. Высыпав уголь на ближайшую к нему кучу, Бора наконец-таки смог выпрямить спину и размять руки.

– И сколько Морилки они хотят сделать? – спросил он. – Если все это пойдет только на нее, то представляю, сколько ее будет!

Мариам улыбнулась:

– Госпожа Илльяна привыкла держать язык за зубами. Одно могу сказать – теперь так просто Заставу Земана не возьмешь!

Она нагнулась к печи и взяла с нее две чаши с вином. На миг Боре открылась ее грудь, отчего внутри у него все похолодело.

– Давай выпьем за твою победу, – сказала она, протягивая ему чашу с вином.

Он принял чашу и заплетающимся от волнения языком произнес:

– Лучше выпьем за мое возвращение…

И тут Мариам обняла его и жарко зашептала ему в ухо:

– Неужели они так глупы, что решили взять тебя с собой?

Бора немного отстранился от нее и прошептал:

– Они совсем не глупы. Просто лучше меня этих мест никто не знает.

Бора опорожнил чашу с вином и почувствовал, что Мариам наполняет ее вновь. Он выпил и вторую чашу, и мог бы пить еще и еще, но тут она засмеялась и прошептала:

– Не надо тебе больше пить, милый. Ты ведь еще такой молоденький…

Мариам забрала чашу из его онемевших пальцев и поставила ее на пол. Он почувствовал, как ее тонкие пальцы прикоснулись к его губам, щекам, шее…

19

Горный поток, низвергавшийся с невысокого утеса, падал на плоский камень и разливался вокруг него достаточно глубоким озерцом. Конан удивился тому, что вода из озерца никуда не вытекает, но решил не придавать этому значения: вода нужна была им не для чего-нибудь, но для питья, и указанное обстоятельство никак не влияло на ее пригодность для этого. Он зачерпнул воду рукой и поднес ее к губам.

– Хорошая чистая вода. Пейте и наполняйте бурдюки и фляги!

– Я думаю, нам стоит и искупаться, – неожиданно предложила Илльяна. Она тут же сбросила с себя сапоги и с видимым удовольствием зашла по щиколотки в воду. – Мы не могли позволить себе этого, пока рядом с нами были солдаты. В обозримом будущем другой такой возможности у нас тоже не будет.

Конан поднял глаза на сверкающие пики Ильбарских гор, среди которых выделялся огромный Повелитель Ветров.

Он чувствовал, что где-то совсем рядом затаился грозный, страшный враг, что с легкостью совладал бы не только с десятком, но и с тысячью воинов. Сержант, командовавший их сопровождением, быстро понял это и не стал возражать когда ему и его отряду было предложено вернуться в крепость. С той поры прошло уже два дня. Тогда же они решили оставить и коней, которые теперь только мешали им.

– Будь по-вашему, – согласился Конан с Илльяной. – Купаться будем в таком порядке: сначала женщины, затем Бора с Масуфом, ну и, наконец я.

Молодые люди встали по разные стороны озерца. Раина разделась первой и, не раздумывая, окунулась в воду с головой.

– О боги! – воскликнула она, вынырнув. – Да она же холодная как лед!

Илльяна засмеялась:

– Неужели ты забила наши боссонские реки? Это тебе не ванирские бани!

Раина вновь нырнула под воду. Илльяна сбросила с себя платье и подошла к краю озера, но войти в него на сей раз не сумела – ее вдруг окатило таким снопом ледяных брызг, что она с визгом отскочила назад.

– Ты…

– Я ничего не забыла, госпожа. Скорее, это вы забыли!

Илльяна пробормотала в ответ подруге что-то не совсем вежливое и принялась подвязывать свои длинные косы лентой.

Положив меч на колени, Конан наблюдал за женщинами. И ту, и другую можно было назвать красавицами, однако Раина была заметно моложе и, на его взгляд, милее своей госпожи. Но так казалось не всем: Масуф, судя по всему, думал иначе – он смотрел на Илльяну так, что Конану даже становилось как-то не по себе. Бора вел себя достаточно спокойно, и это его спокойствие, скорее всего, было как-то связано с красоткой Мариам, которой мальчик помогал перед их отправлением из крепости.

Илльяна покончила с подвязкой волос и стала снимать с руки кольцо с камнем. Конан протянул руку за ним, но Илльяна, заметив на его ладони свежий порез, неожиданно отстранилась.

– Нет, нет, Конан, этой рукой нельзя. Возьми его другой.

– Да это же просто царапина! Сейчас я промою ее водой и перемотаю чистой тряпицей, только и делов! К тому времени, когда мы окажемся в горах, от нее уже и следа не останется!

– Да я не об этом, – улыбнулась Илльяна. – Рану-то твою я могу и за день вылечить. Дело в другом: на Камень Курага ни в коем случае не должна попасть кровь.

– Он что – дуреет от нее? – пошутил киммериец, пытаясь тем самым скрыть проснувшийся вдруг страх. Илльяна строго посмотрела на него и совершенно серьезно сказала:

– Можно сказать, что он от нее пьянеет. Едва на Камень попадет кровь – управлять им станет почти невозможно. И еще: считается, что окровавленный Камень Курага, попадая в воду, полностью выходит из-под контроля.

Конан пожал плечами и, взяв кольцо с Камнем в правую руку, опустил его в дорожную сумку. Ему хотелось спросить Илльяну о том, как та собирается оградить Камень от крови в грядущем сражении с Трансформами Эремиуса, но что-то помешало ему задать этот вопрос вслух.

Это «что-то» было телом Илльяны, оказавшимся слишком близко к нему для того, чтобы его могло интересовать что-либо иное. Он поднялся на ноги и принялся расхаживать по берегу озерца, пытаясь совладать с собой. Илльяна тем временем нырнула в озерцо и поплыла к дальнему его берегу, у которого плескалась Раина.

Едва вожделение оставило Конана, его посетила донельзя странная мысль. Если Камни Курага живые, если они обладают собственной волей, то не могут ли они в обмен на послушание Илльяны одаривать ее и магическими талантами, и любовью?

Мысль эта мгновенно испортила ему настроение.

– Не надо идти за мной. Бегите! – закричал Якуб.

Дюжина здоровенных мужчин послушно вняла его приказу. За прошедшие два дня они научились многому. Прежде капитаны и сержанты воинства Эремиуса ничем не отличались от находившихся в их подчинении солдат. И положение это стало исправляться только с его, Якуба, приходом. Он должен был научить уму-разуму двенадцать человек, а те, в свою очередь, должны были взять себе по шесть учеников, каждому из которых в свое время следовало воспитать еще шестерых. За два месяца военную подготовку должны были пройти все люди Эремиуса, что превратило бы воинство мага в достаточно грозную силу.

Лишь бы ему научить их стрельбе из лука! Якубу вспомнился его недавний разговор с Эремиусом. Тот был немало поражен, когда увидел перед собой человека, предложившего ему сделать из его людей настоящих воинов, однако тут же согласился с его предложением.

– И еще, Мастер, ваших людей надо обязательно выучить стрельбе из лука! В горах один лучник стоит трех пехотинцев!

– Мы не собираемся сидеть здесь вечно.

– На равнине лучник приравнивается к всаднику!

– Ни один всадник не посмеет приблизиться к Трансформе!

– Может быть, вы правы. Но в случае отступления арьергард может…

– Отступлений больше не будет!

– Вы, вы… Такая уверенность делает вам честь, Мастер!

– Да, я уверен в этом. Ты принес ко мне свои познания – и я доволен этим. Ты принес с собою и новости – и я рад этому. Близок тот час, когда Камни Курага вновь будут вместе!

Эремиус повернулся к Якубу спиной, давая тому понять, что разговор окончен. Не желая раздражать мага, Якуб почел за лучшее исчезнуть.

Чего Якуб не мог понять до сей поры, так это того, почему Эремиусу так не нравится стрельба из лука. Может быть, он боится того, что подвластные ему люди в один прекрасный день перестреляют всех Трансформ из луков? Но ведь он давно превратил этих людей в круглых идиотов, которые о бунте не смогут и помыслить.

Может быту Эремиус просто потерял интерес к проблемам такого рода? Если хотя бы половина рассказов его о Камнях Курага соответствует истине, то в этом нет ничего удивительного… Якуб улыбнулся. На этом он и поймает Эремиуса.

Он обернулся и посмотрел на бегущих людей. Теперь они уже не выбивались из сил так быстро, хотя бежали с приличной скоростью. Он резко остановился и, развернувшись к ним лицом, достал из-за пояса палку. Преследователи его сделали то же самое и через минуту взяли его в кольцо. Якуб сделал несколько выпадов, пытаясь разогнать их, но тут же получил удар в колено и пах.

В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ НУЖНО БУДЕТ НАДЕТЬ НА СЕБЯ ЧТО-НИБУДЬ ПЛОТНОЕ. С ЭТИМИ СКОТАМИ ТАК ПРОСТО УЖЕ НЕ СЛАДИШЬ.

И тут он получил сильнейший удар в спину, сбивший его с ног. Лицо его исказилось гневом, – чего доброго, эти идиоты его и пришибут ни за что ни про что!

Но тут Якуб увидел, что люди, только что едва не лишившие его жизни, улыбаются.

– Мы сделали все так, как вы нас учили, – сказал один из них. – Пока вы сражались с нашими главными силами, резерв зашел к вам с тыла. Верно?

– Вы просто молодцы, – пробормотал Якуб, похлопав обратившегося к нему воина по плечу. – Теперь мы перейдем к заключительной части занятий.

– Конан, как ты думаешь, что сейчас делает Десса? – дрожащим голосом спросил Масуф.

Конан пожал плечами и промолчал. Он хорошо представлял, чем наполнены ныне дни и ночи невесты Масуфа, однако считал, что говорить об этом самому Масуфу не стоит. Конану же судьба недавней рабыни была безразлична или, вернее, почти безразлична.

Киммериец не был суеверным, однако с какого-то времени он стал считать, что в бою погибают прежде всего те, чьи мысли заняты другими людьми, в особенности женщинами.

– Ты знаешь, Масуф, в Аграпуре у меня есть одна хорошая знакомая, которую близко знает и наш друг Хезаль. Если нам удастся перевезти Дессу к ней (кстати говоря, зовут эту женщину Пилой), то она, Пила, из нее за месяц человека сделает!

Конан повернулся к озеру и увидел, что камень, на котором он недавно сидел, забрызган водой. Потрясло же его совсем не это, – нет, потрясло его то, что обе женщины куда-то исчезли!

Либо они решили сыграть какую-то дурацкую шутку, либо…

Конан все еще стоял на берегу озера, когда вдруг на поверхности его появилась Илльяна. Она плыла прямо к нему.

Он сразу почувствовал, что происходит что-то неладное, но тут она выскочила из воды и, бросившись к нему в объятия, поцеловала его в губы. Киммериец ответил ей поцелуем и прижал к себе ее нагое, мокрое, прекрасное тело…

– Нет… – еле слышно простонала Илльяна и отступила назад, совершенно забыв о том, что стоит на самой кромке берега. Она повалилась на спину, подняв снопы брызг, но тут же встала на ноги и, кашляя, направилась к берегу.

Конан помог ей выйти на берег, стараясь касаться только ее рук. Теперь однако, в этом уже не было необходимости: Илльяна и сама старалась держаться подальше от него.

– Это «нет» не будет вечным. Воля богов… Камни… Мы не можем быть вместе только сейчас, – голос Илльяны дрожал, глаза же ее казались стеклянными. Конан перевел дух и на всякий случай стал смотреть в сторону.

С Раиной он смог поговорить только после того, как искупался в горном озере и сам.

– Раина, или я совсем тронулся, или твоя госпожа захотела, чтобы я возжелал ее.

– Захотела? – хрипло засмеявшись, ответила ему Раина. – По-моему, своего она добилась!

– Ну и что с того? – удивился Конан. – Это ведь не значит, что я после этого обязан переспать с ней?

– Разве?

– Да я лучше украду корону царя Йалдиза! Дело это, конечно, будет не столь приятным, но, с другой стороны, и не столь опасным!

Раина довольно захихикала и отправилась к своей госпоже. Конан проводил ее взглядом и сокрушенно покачал головой. Глаза и голос Илльяны никак не шли у него из головы. Более же всего его мучило то, что она сказала о Камнях Курага.