Текст книги "Дикое подчинение (ЛП)"

Автор книги: Рокси Слоан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Мы отъезжаем от тротуара, оставляя Брента с этой самодовольной усмешкой на лице.

Я пытаюсь перевести дыхание. Я дрожу, все мое тело в панике. Сколько еще это может продолжаться? Что Брент потребует дальше в обмен на сохранение моих секретов?

Что произойдет, когда я больше не смогу его остановить, и он раскроет правду?

Глава 8

Кэм

Моя квартира всегда была местом одиночества: святилище, подальше от компаний, оказывающих высокие требования. Но ожидающая меня вечером Изабелль, свернувшаяся на диване со своим ноутбуком и бокалом вина, превратила эту квартиру в дом.

Изабелль нравится здесь.

– Над чем ты работаешь?

Изабелль подпрыгивает. Она далеко. Но когда видит меня, ее лицо светится.

– Ты вернулся. Я подумала, что ты снова можешь работать допоздна.

Она подходит и целует меня в щеку. Затем она замирает и выглядит тревожно.

– Извини, – тихо бормочет она. – Это нормально? Я имею в виду, можно ли мне?..

Я успокаиваю ее улыбкой.

– Тебе можно. Ты должна чувствовать себя свободно, чтобы чувствовать себя нормально рядом со мной, пока я не скажу другое.

Изабелль кивает, словно делает заметки. Я кладу свой портфель и ослабляю галстук.

Она все еще одета в дизайнерский костюм, выглядящий элегантным и единым.

– У тебя был хороший день? – спрашиваю я.

Изабелль кивает.

– Я работала. Принимаю участие в благотворительной организации, – объясняет она. – Мы проводим ночь в казино со всеми поступлениями на благотворительность.

– Это отличная идея, – говорю я. – Множество богатых людей с большим эго, которые хотят доказать что-то за столами.

Изабелль улыбается.

– Я рассчитываю на это. Я только что сделала некоторые обновления на сайте. – Она поворачивает экран на меня.

Сайт глянцевый и со вкусом.

– Отлично, – одобрительно произношу я. – Ты его создала?

Изабелль краснеет и качает головой.

– Боже, нет, я не могу сделать что-то подобное. Я просто сказала технику, как хочу, чтобы он выглядел.

– Ты отличный дизайнер, – мягко говорю я.

Изабелль оседает, что делает довольно часто. Она не принимает таланты, которые у нее есть.

– Ты была с Оливией и другими девушками?

Тень пересекает ее лицо.

– Да, – говорит она поспешно.

Я останавливаюсь. Медленно я сажусь напротив нее.

Каждый шаг, который я делаю, должен быть стратегическим на данный момент. Не имеет значения, что я жажду ее тела и нуждаюсь в ней, чтобы она была голая и готовая для меня.

Мне нужно поддерживать наши границы. Мой контроль.

– Что еще произошло? – Мой голос непринужденный. Я смотрю на ее реакцию.

Изабелль отвернулась.

– Ничего особенного, – произносит она веселым тоном. – Я хотела вернуться и поработать с сайтом.

– Изабелль. – Мой голос звучит как предупреждение. Тем не менее, она отказывается встречаться со мной взглядом. – Расскажи мне.

– Я рассказала тебе все, что нужно знать, – резко произносит Изабелль. – Это разговор или допрос?

– И то и другое, – спокойно отвечаю я. – Я задал тебе вопрос. Это означает, что ты говоришь мне все, что я хочу знать.

Изабелль смотрит на меня упрямо.

– А что, если я не хочу?

– Тогда тебе понадобится урок послушания. – Я встаю. Это неприемлемое поведение для любой сабы. И если я отпущу это, она никогда не научится. Я пересекаю комнату и встаю над ней.

– Вставай.

Я вижу еще одну вспышку упрямства в ее глазах.

Она все же поднимается, но неохотно.

– Иди наверх, – мягко приказываю я. – Сними одежду и встань на колени рядом со скамьей. Подожди меня там.

Я слышу ее дыхание. Теперь в ее взгляде есть желание.

– Да, Мастер, – выдыхает она, явно взволнованная.

Изабелль уходит в зал и поднимается по лестнице. Я уделил минутку, наблюдая за ней. Она думает, что для нее это будет веселье, сексуальная игра, но это намного больше. Мы только начинаем ее обучение, но ей нужно понять, что я серьезен. Нет места непослушанию.

Я решаю принять душ и сменить одежду, оставлю ее ждать двадцать минут или больше.

Ожидание удовольствия или боли – мощный инструмент, и к тому времени, когда я медленно поднимаюсь по лестнице и открываю дверь, Изабелль вспыхивает от волнения, на коленях, как мне нужно.

Она сняла с себя одежду, но еще не голая. На ней нижнее белье из бледно розового шелка. Безумно красивая. Ее полные груди набухли под кружевными чашками, ее округленная задница зовет мой член.

Я закрываю дверь и поворачиваю замок. Она вздрагивает, затаив дыхание от звука.

– Каждый раз, когда ты бросаешь вызов моей команде, будешь наказана, – строго говорю я, подходя поближе. – В этих отношениях нет места для страха или непослушания. Следуй правилам, и я вознагражу тебя. Непослушание имеет последствия. Ты поняла?

– Да, Кэм, – шепчет Изабелль. Один резкий взгляд на нее, и она сразу поправляется. – Я имею в виду, да, Мастер.

– Отлично. Теперь, из-за того, что ты вела себя по-ребячески, мне придется наказать тебя, как ребенка.

Я вижу предвкушение на ее лице, нервное сочетание возбуждения и страха. Я напоминаю себе, что Изабелль невинна: она никогда раньше такого не испытывала. Ее единственный опыт боли заключался в том, когда Брент выпорол ее в клубе, и это не имеет ничего общего с ее потребностями.

Мне нужно показать ей удовольствие, которое может идти рука об руку с болью; познакомить ее с восхитительным ощущением, которое только усиливает ее удовольствие.

И напомнить ей, кто здесь босс.

Я приказываю ей твердо:

– Доползи до скамейки и подними свою юбку.

Изабелль быстро подчиняется, подняв ее к своим бедрам и обнажая кремовые ягодицы, разделенные кружевными трусиками.

Боже, она гребаная богиня, фантазия каждого Дома, воплощенная в жизнь. Невинная и упрямая, ее тело кричит о моей руке.

Я прохожу к резной деревянной стойке, где держу свои инструменты. Я чувствую на себе взгляд Изабелль, наполненный любопытством.

Я поглаживаю ручки инструментов.

– Что мы должны использовать сегодня? – размышляю я вслух, зная, что ожидание только усилит ее возбуждение. – Флоггер? Стек? Кнут?

Я слышу, как она задыхается от шока. Я скрываю свою улыбку. Я бы никогда не начал с экстремальных инструментов, но нужно немного страха, чтобы научить ее некоторому уважению.

– Нет. – Я кладу игрушки и поворачиваюсь к ней. – Мне не нужна дополнительная помощь, чтобы наказать тебя. Я более чем способен заставить тебя умолять только своими руками.

Ее глаза вспыхивают. Она нервно облизывает губы и смотрит прямо на мой член. Черт.

Я так сильно хочу завладеть этим ртом, засунуть в ее мокрый пустой рот свой член.

Скоро.

Я подхожу обратно к скамейке и наклоняюсь над Изабелль, пробегая рукой по шелковистым волосам и опуская на ее спину. Я осторожно кладу руку на ее задницу.

– Поднимись на скамейку, – приказываю я. – И ни при каких обстоятельствах ты не должна отпускать ее.

Она сглатывает, хватаясь за специально разработанные ручки, которые простираются вниз по полу. Ее бедра раскрывают часть розового кружева, покрывающего ее холм. Теперь ее тело приподнято и открыто для меня.

Я шлепаю ее без предупреждения.

Изабелль вскрикивает, толкаясь вперед на скамейку. Прежде чем она смогла оправиться, я снова шлепаю ее серией коротких острых ударов. Она визжит каждый раз, когда моя рука воздействует на гладкую кожу ее задницы, но я стараюсь варьировать там, где шлепаю каждый раз, никогда не ударяя в одно и то же место дважды, и продолжаю.

Два. Три. Четыре.

Я чувствую, как ее тело дрожит от удара, чувствую дрожь в ее конечностях.

– Пожалуйста, – вздыхает она. – Кэм!

Пять. Шесть. Семь.

Она отпускает скамейку и пытается сбежать.

– Нет. Оставайся. – Я держу ее волосы одной рукой, дергая ее на место, позволяя последним ударам опуститься с полной точностью.

Восемь. Девять. Десять.

Я остановился.

Изабелль падает вперед, рыдая на скамейке. Я позволяю ей плакать.

Она плачет не от боли, просто потрясена. Я был осторожен: никогда не применяю больше давления, чем это необходимо. И хотя ее задница покраснела от ударов моей руки, следы скоро исчезнут.

Это будет уроком.

Я вижу каждый отпечаток, как знак победы.

Сила проходит через меня, как наркотик, но я не останавливаюсь, чтобы насладиться этим. Она почувствовала боль непослушания, только теперь она может узнать удовольствие от подчинения.

– Хорошая девочка, – тихо шепчу я. Я осторожно ласкаю ее спину и задницу, мягко сглаживая, где сильно ударил. Мои пальцы ласкают ее кожу, успокаивая. – Ты была такой хорошей девочкой.

Изабелль проглатывает свои слезы. Она поднимает лицо ко мне.

– Это было больно!

Я ухмыляюсь:

– Предполагалось.

Она упрямо сжимает челюсть.

– Это оно и было? Мое наказание?

Я снова бью, на этот раз углубляясь между ее бедрами. Изабелль перевела дыхание. Я дразню сырую щелку, осторожно подталкивая.

– Как ты думаешь?

Изабелль отталкивает меня.

– Сейчас хорошо, – шепчет она.

– Это потому что твое тело находится в усиленном состоянии осознания, – объясняю ей, поглаживая и разглаживая, вникая в этот влажный бассейн напряженности. – Боль шокирует твою нервную систему в бодрствующем состоянии и делает все приятные ощущения намного слаще.

Я убираю шелк в сторону и сжимаю кончик пальца в ее лоне.

Черт, она такая мокрая.

Изабелль выпускает стон.

– Пожалуйста, – вздыхает она, сжимая мой палец.

– Что «пожалуйста»? – спрашиваю я, отступая. Я поднимаю палец к губам и медленно облизываю его.

Мой член сильно болит. Боже, это намного лучше, чем я себе представлял. Слышать то, как она умоляет. Видя знаки победы, заклейменные на ее плоти. Пробовать ее сладость.

– Еще. – Она отклячивает задницу назад, желая, чтобы я снова коснулся ее.

– Больше удовольствия или больше боли? – спрашиваю я.

– У тебя не может быть одного без другого.

Тишина. Я чувствую нерешительность в ее теле, напряжение, когда она взвешивает свое предложение.

– Больше, – произносит она снова, и на этот раз в ее голосе есть заметная потребность. – Пожалуйста, Мастер. Все что пожелаешь.

Она учится так быстро.

Я наклоняюсь и бормочу ей на ухо.

– Отпусти, милая моя. Я хочу услышать, как ты кричишь мне. Хочу услышать, как ты умоляешь.

Я еще раз бью по этой нежной заднице. Резко, жестко, быстро. Изабелль вскрикивает от ударов, но я слышу, как ее голос сгущается от желания, пока она не задыхается, теряясь в безумном ощущении.

– Кэм! – кричит она, крепко сжимая скамейку. – Боже, пожалуйста! Пожалуйста!

Ее тело трясет от ударов, она дрожит.

Без предупреждения я внезапно меняю жесткость на нежность, жестокость на чувственность: разглаживая покрасневшую кожу и отпускаю ее бедра, чтобы погладить опухший клитор.

Ее визги превращаются в стоны. Она откидывается назад, нетерпеливо глядя на мою руку.

– Там… – вздыхает Изабелль, когда я нежно обнимаю. – О боже!

Я чувствую, как ее тело сжимается от удовольствия. Она раздвигает бедра, предлагая мне больше ее сочного влагалища, сочащегося на моей руке.

Черт, жарко. Каждое ее хныканье подпитывает мой огонь. Это мощно.

Я откидываю голову назад и тяжело шлепаю ее. Стоны не останавливаются, она все еще мчится к краю.

– Скажи мое имя, – приказываю я.

– Кэм! – кричит Изабелль.

– Неправильно. – Я снова шлепаю ее, и она вскрикивает от удара. – Еще раз!

– Мастер! – кричит она.

– Да. Громче.

– Мастер! – снова кричит Изабелль, расходясь под моими экспертными руками. Упрямой женщины нигде не видно. Эта девушка подо мной – настоящая потребность и желание задыхаться.

Она хныкает от моего прикосновения с нетерпением, жадно принимая каждый удар с новым волнением.

– О, пожалуйста, да, да! Я близко!

У меня голова кружится, мой член так напряжен, что я едва могу думать. Ебать, она великолепна, и просит больше. Я вижу гладкую влажность ее возбуждения, чувствую, как близко ее тело к краю. Я мог бы вытолкнуть эти бедра и зайти в нее одним ударом, почувствовать ее конвульсию вокруг члена, когда я задвигаю свой член в этот влажное неустанное тепло.

Я мог потерять контроль и любить каждую секунду.

– Нет.

Я отрываюсь от нее, оставив ее задыхаться. Я опускаюсь до головы скамьи, а под ее подбородком прижимаю два пальца, заставляя ее поднять голову. Глаза у нее дикие, ее тело дрожит.

– Это твое наказание, – мрачно говорю я. – Тебе не кончить, пока я не скажу. Пока ты это не заработала со своим представлением внизу, и узнала, что такое наказание.

Изабелль смотрит на меня.

– Пожалуйста, Кэм.

– Сними свои трусики, – приказываю я. – Помой себя. И даже не думай прикасаться к себе, – строго добавляю я. – Твое освобождение – мое. Только мое. Ты поняла?

Она сглатывает, но кивает. Это улучшение.

– Увидимся за ужином, – ухмыляюсь я, выходя из комнаты прежде, чем она сможет понять, как далеко толкнула меня, как близко я пришел к потере контроля.

Она не единственная, кому нужен урок. Мне нужно собрать контроль, если я хочу сохранить свою работу.

Глава 9

Изабелль

Что, черт возьми, только что произошло?

Моя голова кружится, когда я медленно сажусь и сползаю. Мое тело ощущается как живая проволока ощущений: острая боль на моей заднице и горячее желание, горящее между моих бедер.

Что он сделал со мной?

Я вздрагиваю, пытаясь собрать себя. Я никогда не была так осведомлена о своем теле, никогда так отчаянно не нуждалась в освобождении. Чувствую себя обнаженной, оставаясь одна в этой игровой комнате, пока Кэм делает непонятно что.

Я медленно встаю на слабые ноги и спускаюсь вниз в спальню, закрывая дверь и падаю на мягкую кровать. Боже, это было невероятно.

Не могу поверить, что Кэм наклонился и отшлепал меня, как балованного ребенка. И я не могу поверить, что мне понравилось. Мое тело чувствует себя возбужденным, и я растягиваюсь на кровати, чтобы остыть.

Мой клитор дрожит, и ему нужно прикосновение Кэма. Его пальцы, его язык. Я все еще так близко...

Мои руки скользят вниз, вспоминая шок удара, когда он шлепал меня, – и как дискомфорт быстро превратился во что-то большее.

Чрезмерная смесь удовольствия и боли, несравнима ни с чем, что я когда-либо чувствовала раньше.

Как только мой первоначальный шок исчез, я с удивлением обнаружила насколько это чувственно.

Кэм явно эксперт, и, хотя от порки все болит, как в аду, боль быстро исчезла под его мастерскими руками.

Я поглаживаю свой живот и опускаю руку между бедер. Знаю, что он сказал мне не прикасаться к себе, но он никогда не узнает.

Правильно?

Тем не менее, что-то заставляет меня остановиться. Я хочу повиноваться ему. Я хочу радовать его. Хочу верить, что он знает, что делает со мной.

Я перекатываюсь и стону в подушки. Я до сих пор разгорячена, поэтому прыгаю в душ, и пусть холодная вода успокаивает мое пульсирующее тело.

Мне было тяжело. Он приказал отпустить себя и поверить ему, но это нелегко для меня.

Я потратила свою жизнь, пытаясь сохранить контроль, и один удивительный вечер, наклонившийся над скамейкой, не изменит этого.

Как бы я ни хотела этого.

Я быстро привожу себя в порядок, пока мысли крутятся в моем сознании. Я никогда бы не призналась в этом никому, но есть во мне что-то, что хочет одобрения Кэма. Не знаю, что заставляет меня, но я хочу радовать его. Чтобы услышать его мурлыкание, – хорошая девочка, – и вознаграждение за мое послушание. Я этого не понимаю, но это то, чего я хочу.

Если это его игра, она работает.

***

Я надеваю в джинсы и шелковую майку и спускаюсь вниз. Мой желудок уже урчит, и я чувствую с кухни запах искушающего аромата чеснока и апельсинового соуса.

Кэм распаковывает коробки на столе.

– Ты была в «Имперском саду» на 74-м? – спрашивает он небрежно. – Креветки, пельмени и что-то потрясающее. – Он открывает еще одну коробку, как будто ничего не случилось. – Возьми тарелку и положи себе. Там много.

Я останавливаюсь. Я уже нарушила свою диету с этим кексом у Оливии, а богатый соус на лапше должен иметь около миллиона калорий.

– Есть какой-нибудь салат? – спрашиваю я, глядя в контейнеры в поисках чего-то, что не займет отработки на три часа на беговой дорожке.

Я возвращаюсь без тарелки.

Все в порядке, китайская еда на самом деле не моя любимая, – вру я.

Кэм одаривает меня острым взглядом.

– Все, что ты делаешь, это ешь салат и гоняешь еду вокруг тарелки. На этот раз, поешь нормально. Тебе понадобится энергия, – добавляет он с усмешкой.

Я качаю головой.

– Я не голодна.

– Да что ты, – настаивает Кэм. Он наполняет тарелку лапшой, пельменями и чесночным цыпленком, затем указывает на стул за столом. – Садись. Ешь.

– Это приказ? – отстреливаюсь я в гневе.

– Да.

Я вздрогнула.

– Это нелепо!

– Ты мне перечишь? – Взгляд Кэма становится стальным.

Внезапно я чувствую себя опустошенной. Слишком устала, чтобы пройти шесть кругов над тарелкой.

– Просто дай мне перерыв, хорошо? Не все должно быть борьбой.

– Я не делаю это борьбой, – смягчает голос Кэм. – Моя работа – заботиться о тебе, даже если ты не хочешь заботиться о себе.

Я с недоверием смотрю на него. Он серьезно?

– Какого черта, по-твоему, я делаю со своей жизнью? – говорю я, мой голос сердито повышается. – Часы в спортзале каждый день, подсчитывая каждую последнюю калорию. Выпады каждую неделю, основное на каждый месяц. Я ничего не делаю, кроме как забочусь об этом теле, и убеждаюсь, что оно совершенно каждую секунду каждого гребаного дня!

Кэм мгновенно замолчал.

Я опускаюсь на стул.

– Я забочусь о себе, – повторяю я мрачно.

– Нет, – наконец говорит Кэм. Он сочувственно смотрит на меня. – Ты заботишься о том, чего от тебя хотят другие люди. Возможно, тебе не нужно так много работать, – добавляет он. – Вероятно, ты была бы намного счастливее, если бы не думала об этом.

– Вау. – Я закатываю глаза. – Ты действительно этого не понимаешь, не так ли? Ты бы не подумал, что я все еще так сексуальна, если бы я все время готовила свинину на китайской кухне и полностью отпустила себя.

– Поверь мне, я бы подумал. – Кэм одаривает меня волчьим взглядом. – Теперь мой заказ все еще стоит. У тебя есть мое разрешение уйти.

Я с сожалением смотрю на пищу.

– Отлично, однажды ночью я получаю пропуск, а ты заказываешь китайскую еду.

Он хмурится:

– Тебе не нравится?

– Это не моя любимая, – пожала я плечами.

– Так что бы ты ела, если бы могла выбрать во всем мире?

Я останавливаюсь.

– Я хочу толстый, сочный чизбургер и картофель-фри. Фабрику. С ледяным холодным пивом, чтобы запить все это.

Кэм выглядит удивленным.

– Я бы предположил, что ты больше похожа на девочку с икрой.

Я фыркаю:

– Этот модный ход на самом деле не мой стиль.

Легко держаться за диету, когда тебе подают только блюда высокой кухни. Прошло несколько лет после того, как я присоединилась к Эшкрофтам, чтобы улучшить свои вкусы, чтобы узнать разницу между сырами «Велвита» и «Грюйер». В первый раз, когда они подали мне салат, сделанный их личным шеф-поваром, я не узнала ничего, кроме листьев салата.

Мой желудок грохочет, Кэм замечает это. Он смеется.

– Возьми свое пальто. Я знаю место, чтобы удовлетворить твою тягу.

Я смотрю на свои джинсы.

– Сначала я должна переодеться.

– Не волнуйся, – усмехается Кэм. – Ни одна из твоих подруг никогда не увидит тебя в том месте, куда мы идем.

Глава 10

Кэм

Я нарушаю свое правило номер один, и мне все равно. Я никогда не выхожу на публику со своими сабами: наши отношения всегда скрыты, содержатся в безопасности подземного клуба или моей квартиры. Но я здесь, прогуливаюсь по улице с Изабелль, чтобы нас могли увидеть.

– Должны ли мы взять такси? – спрашивает Изабелль.

– Нет, – говорю ей. – Это всего лишь вниз по улице.

Когда мы гуляем по тротуару, я вижу, как она смотрит на меня, нервничая.

– Что у тебя на уме? – спрашиваю я.

– Это наш первый раз вместе, потому что... ты знаешь. Контракт, – шепчет она. – Как это должно быть? Должна ли я делать все, что ты мне скажешь, даже если люди смотрят?

– Расслабься, – успокаиваю ее. – Я не собираюсь приказать тебе сегодня вечером, но в целом, действуют те же правила. Ты все равно должна повиноваться мне, мы просто будем осторожны. – Я беру ее за руку и нежно сжимаю. – Я позабочусь обо всем. Расслабься.

Изабелль выдыхает, расслабляется.

– Хорошо, я могу попробовать.

Холодно, но улицы заняты в модном окружении: пары ужинают, люди спешат домой после работы.

Никто из них никогда не догадается о реальных отношениях между Изабелль и мной. Для них доминирование и подчинение – это извращенные секс-клубы, кнуты и цепочки. Они никогда не могли догадаться, что мое господство над Изабелль продолжается в каждом взгляде, каждом прикосновении, каждом слове.

– Пришли. – Я кивнул на стойку в конце квартала. Это маленькая дыра в стене, тусклая и шероховатая, но я знаю, что они делают лучшие гамбургеры в городе. Изабелль морщит нос, но следует за мной по ступенькам внутрь.

Она оглядывается.

– Почему все смотрят на нас? – шепчет она, приближаясь ко мне.

Я улыбаюсь.

– Они смотрят на тебя.

Даже в джинсах она все еще самая красивая девушка в любой комнате.

Изабелль краснеет, смущаясь, поэтому я провожу ее к столу в темном углу.

– Две пинты, пожалуйста, Грег, – говорю я великому британскому бармену. —Еще парочку гамбургеров и много фри.

– Хорошо, босс.

Изабелль выглядит заинтересованной.

– Это твое обычное место посиделок? Ты можешь очистить жир от потолка ножом.

Я смеюсь.

– Не позволяй Грегу слышать, как ты это говоришь. Он гордится своим жиром.

Она улыбается и снимает пальто.

– Странно видеть тебя здесь, – замечает она. – Я начала думать, что ты живешь в офисе или дома. Или клубе.

– Наверное, я этого заслуживаю, – кивнул я. – В моей жизни не было много времени ни на что, кроме работы. Если ты хочешь сделать себя в корпоративном мире без Harvard MBA (прим.переводчика – МВА – Master of Business Administration, степень магистра по бизнес управлению, профессиональная квалификационная степень в сфере менеджмента) или отца во главе, тебе придется работать больше всех. И я, ребенок из Шотландского нагорья, был настроен работать больше всех.

Грег приносит наше пиво и еду.

Изабелль заглядывает в раздачу: огромные двухэтажные плиты измельченного филе с беконом, луком и чеддаром и корзиной хрустящей, толстой картошки.

– Здесь достаточно, чтобы накормить армию! Я смогу съесть только половину.

– Разрешаю, – говорю я с улыбкой, чтобы сообщить ей, что я шучу. – Но я уверен, ты сможешь.

Мы начинаем есть, и вскоре она расслабляется.

– Боже мой! – бормочет она, перекусывая. – Это стоит часов на беговой дорожке, которая мне понадобится завтра.

Я задыхаюсь. Черт, она так сексуально смакует каждый кусок. Вдали от своей непристойной светской толпы она расслаблена и беззаботна, глотает пиво и вытирает пену с губ с помощью рукава.

– Итак, расскажи мне о себе, – нерешительно спрашивает Изабелль. – Я почти ничего не знаю.

Я останавливаюсь.

– Например? – спрашиваю я, поливая гамбургер кетчупом. Хотя, для меня они всегда будут чипсами.

– Ну, о вещах в клубе. – Изабелль оглядывается. Мы в этом углу одни, и никто не слышит. – Ты всегда был в этом? Что случилось, ты знаешь?..

– Дом? – Я заканчиваю. – Ничего не произошло. Я не из тех парней, которые переживают какое-то беспокойное прошлое, – добавляю я. – Я только обнаружил, что это мое предпочтение, вот и все.

Изабелль выглядит разочарованной моим ответом, поэтому я продолжаю:

– Несколько лет назад я встречался с женщиной, которая рассказала мне о том, как работать Домом. Она рассказала мне, как себя чувствовала, когда у нее был хлыст в руке. Мощь. Ответственность. Что-то в этом меня очаровало, поэтому я исследовал больше. Довольно быстро я обнаружил, что не был заинтересован, чтоб надо мной доминировали. Но была другая сторона, которая втянула меня. Баланс сил, психологическая сторона секса. Он показал мне то, что я не чувствовал раньше.

Изабелль смотрит на меня и кусает губу.

– Почему, по-твоему, тебе так это нравится? Я имею в виду, это довольно странно, не так ли? – Она краснеет, и я могу сказать, что она пытается понять не только мои вкусы, но и ее собственную реакцию сегодня вечером.

– Это совсем не странно, – говорю я спокойно. – Секс – это доверие, близость. И чей-то отказ от власти – или контроль этой власти – является естественным продолжением этого доверия. Наша сексуальность более интересна и сложна, чем нам кажется, – добавляю я. – Зачем соглашаться на что-то скучное и рутинное, когда ты можешь узнать, кто ты на самом деле?

Она играет со своим пивом секунду, обдумывая.

– Это меня удивило, – признается она. – Чувство моего пути. Не только сегодня, но когда Брент отвел меня в клуб. Мне было любопытно, я была взволнована. По крайней мере, сначала... – Изабелль ​​останавливается, затем качает головой, словно отстраняя память. – Я никогда не ожидала, что почувствую это. Секс никогда не был... – она снова останавливается.

– Не то, что тебе нужно, – заканчиваю за нее я.

Она кивает, смущаясь.

– Не нужно стыдиться, – успокаиваю ее. – Мы все разные. Некоторые люди могут провести всю свою жизнь в миссионерской позе каждую ночь. А другие... нам требуется нечто более конкретное, чтобы удовлетворить наши потребности.

Она глотает пиво, смотрит в сторону, затем меняет тему.

– А как насчет моего отца?

– Я не помню, чтобы он поделился своими вкусами, – шучу я.

Она смеется, разбавляя напряжение.

– Э-э, нет! Я имела в виду, как вы, ребята, ладили? По тому, как ты говорил о нем, похоже, вы были довольно близки.

Я киваю, улыбаясь памяти моего наставника.

– Он был хорошим человеком. Все его уважали. Он действительно пытался показать людям, что он слушает, что он их слышит. Он обращал на тебя все свое внимание, когда ты была с ним, а это редкое качество.

Изабелль слегка улыбается.

– Я помню. Не то чтобы мне это очень понравилось, – добавляет она, задумчиво. – Ты, наверное, проводил с ним больше времени, чем кто-либо.

Она шутит, но за ее замечанием стоит печаль.

– Ты была семьей, – говорю я. – Возможно, он много работал, но ты всегда была его номером один.

Она качает головой.

– Это не так. После того как наша мама умерла, он просто похоронил себя на работе. Наверное, это был его способ справиться с болью, потеряв ее. Но после этого я снова была в одиночестве. – Она останавливается, годы печали за ее глазами. – Кроме Брента. Он был всем, что я имела в мире. Вот почему... – Изабелль отводит взгляд. – Вот почему я позволила ему относиться ко мне так. Я не хотела и его потерять.

Я беру ее за руку, полный сострадания к ней.

Когда Ихабелль подумала, что нашла семью, она потеряла ее. Неудивительно, что она всегда показывается такой ледяной и самодостаточной. Это единственный способ справиться с ее жизнью.

Это заставляет просить ее предоставить мне гораздо более интригующую и драгоценную сторону.

– Сейчас у тебя есть я, – твердо произношу ей. – И никто никогда не будет относиться к тебе так снова. Сейчас ты не чувствуешь себя очень сильной, но ты сильнее, чем когда-либо.

Изабелль слабо улыбается.

– Я не чувствую себя сильной. В большинстве случаев я чувствую себя полным беспорядком.

– Нет, – настаиваю я. – Требуется сильная женщина, чтобы признать, что она хочет подчиниться. Отказаться от контроля над своим телом и ее эмоциями и уповать на то, что с ними будут обращаться осторожно.

Она сглатывает:

– Спасибо, Кэм. Не только за это, за все.

– Всегда, – просто говорю. И это правда. Эта женщина пробралась под кожу и обернулась вокруг моего сердца. Что бы она ни требовала от меня, я предоставлю это.

Независимо от стоимости.

Глава 11

Изабелль

Мы возвращаемся к его квартире, прогуливаясь по тёмной улице. Я ощущаю странное чувство. Но пока Кэм рядом, ничего плохого не может случиться.

Я смотрю на его широкие плечи и выточенную челюсть. В его физическом присутствии есть комфорт и… опасность. Я чувствую химию между нами, и как он влияет на меня. Снимая мою защиту, узнавая прошлое и притворства. Даже сегодня, разговаривая в баре, я показала ему больше себя, чем кому-либо; доверяя ему свою жизнь как доверила ее Эшкрофтам, и рассказывая, насколько это изменило меня.

Я хочу открыть его. Я хочу его впустить. Но все же боюсь. Глубоко внутри. Это не обычные отношения, и хотя Кэм успокоил меня, мне было странно хотеть того, что я делаю. Я все еще пытаюсь вбить это сама себе в голову.

Как хорошо это чувствовалось, когда он шлепал меня. Я хочу подчиниться ему.

Это волнует и пугает меня, но в то же время что-то говорит мне, что Кэм не будет толкать меня дальше, чем я готова идти.

Когда мы возвращаемся в квартиру, Кэм запирает входную дверь.

– Спокойной ночи, милая, – бормочет он, мягко целуя меня в губы.

– Спокойной ночи.

– Завтра тебе понадобится энергия.

Кэм подмигивает, но я все еще чувствую волну разочарования. Он оставляет меня и уходит в свою спальню. Как бы я хотела, чтобы он этого не делал. Чтобы он остался.

Я пытаюсь перестать думать о нем и приготовься ко сну. Мне понравился этот вечер.

Когда я жила с Брентом, мне нравилось запирать дверь в ванную комнату, потеряв себя в ритуале очищения от макияжа и готовясь ко сну. Я расчесываю волосы и плавно увлажняю кожу, потом осторожно проверяю задницу в зеркале.

Отпечатки рук Кэма исчезли. Нет никаких признаков нашего вечернего времяпрепровождения, кроме волнения, которое проходит через меня каждый раз, когда я вспоминаю об этом.

Я надеваю кружевную ночную рубашку, останавливаюсь, глядя на большую кровать.

Мягкая.

Роскошная.

Пустая.

Я иду босиком по темному коридору и останавливаюсь у двери Кэма.

Я осторожно стучу. Через мгновение Кэм открывает ее.

– Да? – рявкает он, выглядя раздраженным.

У меня перехватывает дыхание. Он без рубашки, одет только в черные шелковые штаны. Его тело мускулистое, я вижу его накаченный торс и плечи.

– Я... Прошу прощения, – смущенно бормочу я. – Я просто... могу спать с тобой сегодня?

Я поднимаю на него глаза. Они темные с нечитаемым выражением. Я осознаю, что совершила ошибку.

– Прошу прощения, – говорю я снова, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Подожди.

Рука Кэма хватает мою.

– Заходи, – говорит он, опустив мою руку и отходя в сторону.

Я глубоко вздыхаю и следую его команде.

Комната тусклая, освещена только лампой рядом с огромной кроватью. Я была здесь раньше, но, так или иначе, чувствую себя более интимно в моем роскошном нижнем белье. Здесь только мы вдвоем. Во тьме.

Кэм откидывает покрывало и скользит в постель. Он похлопывает по второй половине.

– Предупреждаю, – произносит он с темным взглядом, – я храплю.

Я рассмеялась. Огромная кровать уже не кажется такой зловещей. Иду к другой половине и ложусь. Простыни прохладные и мягкие, и я чувствую жар от его тела даже с другой стороны королевского матраса.

– Тебе повезло, я этого не делаю. – Я улыбаюсь, но поддразнивание исчезает с моих губ, когда Кэм поворачивается ко мне.

Он протягивает руку и медленно поглаживает мою челюсть. Я дрожу.

– Иди сюда, – бормочет он и подталкивает меня к себе. Он прижался ко мне сзади. Его твердый член упирается в мою задницу.