Текст книги "Ведьмак (пародия)"
Автор книги: Rokhan Rider
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
8. Геральт, Эмгыр и Кагыр
Геральт в Туссенте, часть вторая
В то утро во дворце Лок Грим, летней резиденции императора Нильфгаарда, царило необычайное оживление. Гигантскую тронную залу заполняли серьезные и строгие аристократы, рыцари и дворяне, все как на подбор затянутые в черную придворную одежду, оживляемую лишь белизной брыжей и манжет. Даже носовые платки, носки и нижнее белье у аристократов должны были быть черными. Это проверяли стражники на входе: у кого обнаруживались носки или трусы другого цвета, тому немедленно отрубали голову. Все присутствующие прикидывались благопристойными, благовоспитанными, серьезными и строгими. Стояла гробовая тишина. Император Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Кари аэп Морвудд, Белая Горячка, Пляшущая на Курганах Врагов, довольно небрежно присел на трон, стоящий на возвышении, уперся рукой в подлокотник, а подбородок положил на ладонь. На другой подлокотник трона ногу он не забросил, а это означало, что соблюдение церемониала по-прежнему обязательно. Вот если бы Его императорское величество повисло на спинке трона головой вниз, начало бы чесаться скипетром и жевать жвачку, выдувая изо рта большие розовые пузыри, это бы означало, что придворные могут беситься, как первоклашки, шуметь, драться или даже устроить маленькую оргию. Но этого не происходило, а потому нильфгаардские аристократы были сама сдержанность и смирение.
За окнами тронной залы простирался прекрасный пейзаж империи Нильфгаард. При взгляде на него сразу было видно, что в стране царит порядок, и что здесь, в отличие от множества других государств, нет места либеральному разгильдяйству, развалу, декадентству и прочим упадническим явлениям. Вдоль улицы тянулся длинный ряд виселиц, на которых покачивались преступники с табличками: "Он сказал, что у нордлингов вкуснее пиво", "Он сказал, что у Императора нет музыкального слуха", "А этот просто мимо проходил". Завершала жутковатую выставку какая-то тетка с табличкой "Моя теща." Император Эмгыр вар Эмрейс, грозный завоеватель Северных земель и сокрушитель многих армий, еле заметно улыбнулся, вскользь глянув на улицу.
Ни одна из склоненных голов его придворных не приподнялась ни на вершок. Особенно нарочито демонстрировал ступор сенешаль Кеаллах аэп Груффыд, глава судебно-административного округа Абрыкыдыбр. Королевский чиновник стоял на коленях перед троном, сложив в мольбе заляпанные чернилами руки.
– Ваше величество, – с трудом проговорил сенешаль, дрожа и клацая зубами так, что на потолке звенела всеми своими подвесками хрустальная люстра. – Покорнейше прошу помиловать...
– Никаких помилований предателям. – надменно отчеканил император, поправив тяжелую корону на раскидистых ушах, – Никакого милосердия к тем, кто противится моей воле.
– Кагыр... Мой сын... – проблеял несчастный чиновник и поперхнулся словами.
– Твой сын... – Эмгыр прищурился. – Я еще не знаю, в чем провинился твой сын. Хотелось бы верить, что его вина лишь в глупости и нерасторопности, а не в предательстве. Если так, я не обещаю отменить казнь. Но можешь не сомневаться: его колесуют только под общим наркозом.
– Слава нашему добрейшему императору! – жалобно всхлипнул сенешаль и упал в обморок.
– Вынесите это на лестницу! – поморщился Эмгыр вар Эмрейс, указав своим офицерам на тело. – Такой же олух, как и его сыночек.
Во время аннексии Цинтры сын сенешаля, рыцарь Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах, получил особое императорское задание доставить в Нильфгаард малолетнюю принцессу Цириллу. Кагыр одним из первых ворвался в осажденный дворец цинтрийской королевы. Во внутреннем дворике он увидел пепельноволосую девочку в княжеских одеждах, игравшую в песочек. Нильфгаардский рыцарь наскоро стер с доспехов следы крови, снял с меча чью-то налипшую в пылу сражения башку и, улыбаясь, подошел к ребенку. В общем-то Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах в глубине души был человеком не злым и ратовал за хорошее отношение к детям.
–Юная фройлен, – улыбаясь спросил он, – хотите конфетку?
В ответ принцесса мрачно зыркнула на него из подлобья диковатыми зелеными глазами, а потом, выпрыгнув из песочницы, попыталась перерезать оккупанту горло детским совочком. Через пять минут упорной борьбы рыцарь уже истошным голосом звал на помощь, прекрасно осознавая, что никто не придет. Цири гоняла несчастного по всей столице, периодически больно стукая по чему попало детским металлическим ведерком. Попадавшиеся навстречу вооруженные мужики из обеих армий бледнели и ретировались, предпочитая месить друг друга. Только переплыв канал (в доспехах это сделать было совсем непросто) Кагыр сумел оторваться от преследования. Увязавшаяся за рыцарем принцесса Цирилла повздорила по дороге с подвернувшейся акулой. Сын сенешаля подумал, что акула совершила большую ошибку, но глупой рыбе все равно уже ничем не помочь. На том берегу рыцаря встретили скоя'таэли, которые помогли ему выбраться на пристань и с большим сочувствием спросили:
–Мужик, ты тоже ее ловил? Правда, ужас?!
С тех пор прошло много лет. Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах так и не смог доставить цинтрийскую принцессу своему сюзерену, хотя очень старался. Надо сказать, что за этой особой вообще с детства бегала целая толпа мужиков, желавших заиметь от нее ребенка и как на зло заболевавших импотенцией в самый ответственный момент (скорее всего, от страха). Тем временем Цири подросла и стала еще опаснее, а за беднягой Кагыром и скоя'таэлями с легкой руки императора укрепилась незаслуженная слава трусоватых юнцов, сбежавших от малолетки, которая всего-то хотела поймать кого-то, чтоб поиграть в песочек. Оставшиеся в живых цинтрийские родственники и придворные искать ее не пытались. Напротив, они были очень рады, что юную инфанту, Львенка из Цинтры, кто-то, наконец, украл. Их даже не интересовало, кто мог быть этим отважным идиотом. Придворные и семья еще с довоенных времен помнили все инфантины выходки. Например, как Цирилла затолкала в большую кадку из-под пальмы дворецкого и пустила его катиться вниз с большой горы. Как подожгла бороду королевскому звездочету, обрушила на гостей в тронном зале люстру, подсыпала стрихнина в чай учителю музыки, чтоб не учиться играть на арфе. Катаясь в гололед на коньках по городу, принцесса выхватывала у прохожих сумки и грабила банкоматы, разбивая их отобранной у начальника стражи палицей. Милиция не вмешивалась, прекрасно зная, кто цириллины родители. Когда с крыши какого-нибудь дома раздавался вопль трубочиста "Королевна на прогулке!", улицы столицы как будто вымирали. Все жители спешили спрятаться куда подальше, закрывались цирюльни, храмы, бани и продуктовые лавки. Руководством страны неоднократно принималось решение сдать Цинтрийского Львенка в столичный зоопарк, но директор оного, валяясь в ногах у бабушки-королевы Каллантэ, умолял отменить приказ: расшалившаяся Цири могла быть опасна даже для крупных хищников. Всего за одно посещение малышка умудрилась побрить налысо медведя, обломать рога носорогу и загнать на дерево самого агрессивного слона (этот чертов слон потом свалился и проломил крышу).
Среди тех, кто упорно пытался найти пропавшую девочку, был, конечно же, прославленный ведьмак Геральт по прозвищу Белый Волк. В тот день, о котором пойдет речь ниже, охотник на чудовищ отправился в известный в Боклере косметический салон. Если вы бывали в тех краях, может, помните такое розовое здание недалеко от центральной площади? Там еще вывеска на фасаде: «Салон красоты мадам Бордюр. Маникюр, педикюр, чистка лица, эпиляция». Нет, Геральт не собирался ограбить там кассу, покрасить ногти или договориться о посмертном макияже в случае своей гибели в какой-нибудь заварушке. Просто геральтова любовница, Фрингилья Виго, шепнула ему на ухо ценную информацию, подслушанную в доме княгини Анарьетты.
Возле самого крыльца заведения мадам Бордюр дорогу ведьмаку заступили семеро мускулистых громил с мечами, топорами и шестоперами. Геральт не стал ломать голову, откуда эти ханурики взялись, и какого рожна им надо, а просто порубил всех в капусту и по трупам прошел в салон. Следуя наводке госпожи Фрингильи, ведьмак из общего помещения сразу же направился к двери с табличкой "Эпиляция". Этот зал был заполнен преимущественно низушками и краснолюдками. В самом дальнем углу, подальше от любопытных глаз, сидел черноволосый мужчина средних лет с бородкой, бледным угловатым лицом и крупным носом. Рядом вертелась пухленькая низушка-косметолог с иглодержателем. Костюм посетителя приличествовал, скорей, купцу низшей гильдии, нежели коронованой особе, но Геральт без труда догадался, кто это. Голова и шея мужчины топорщились гребнем коротких, серых, шевелящихся игл.
–Брови тоже выщипать, милорд? – заботливо предложила низушка.
–Нет, – раздраженно буркнул колючий клиент.
–А прыщи лечить будем?
–Только попробуй, курица!
Косметолог обиженно надулась. Ведьмак бесцеремонно подошел к толстушке и ее странному подопечному:
–Надо же! – весело гаркнул охотник на чудовищ. – Кого я вижу? Само императорское величество! Инкогнито.
Эмгыр вар Эмрейс вздрогнул и нервно покосился на нежданного гостя.
–Рецидивы, Ваше величество? -подмигнул Геральт, – И правильно! Как, по-вашему, можно освободиться от заклятия, если не соблюдать данной клятвы?
Сконфуженный император Нильфгаарда поморщился:
–Какое твое дело, чертов мутант? Мне попросту надоели деревенские идиоты, которые орут вслед: "Смотрите, ежик дорогу перебежал! Это к счастью!"
–Бросьте прикидываться шлангом, Ваше Императорское величество! Долго же вы от меня бегали, но теперь нам придется поговорить.
–Тиш-ше, ведьмак! – зашипел, теряя самообладание, император, – Не забывай, с кем разговариваешь! Не смей называть меня этим именем, иначе сдохнешь в страшных муках.
–Брось, Дани, к чему такая паранойя?
–Не хватало еще, чтоб в Нильфгаарде узнали, что каждый раз, когда их дуче одевает фуражку, она накалывается на иголки, произрастающие из его башки, – сквозь зубы прорычал Эмгыр, – Я по утрам встаю с постели, весь обклеенный подушками, одеялами, носовыми платками. Что только не прицепится! И это еще что! Во время обострений я начинаю смешно пыхтеть и охочусь на жужелиц. Любовницы ласкают меня через тряпочку!! Когда я линяю, во дворце ни на одно кресло невозможно сесть! На поле боя при приближении врага я не всегда могу побороть желание свернуться в шарик! Ты знаешь, ведьмак, как это неудобно делать верхом и в доспехах?! Я смял в гармошку уже шестую кирасу!
–В Википедии написано, – задумчиво произнес Геральт, -Что ежи в случае опасности сворачиваются в клубок и начинают кататься в собственном помете, отпугивая источник опасности резким запахом. Это правда?
–Сгною, выродок!! – взревел нильфгаардский император, вскочив и схватив охотника на чудовищ за грудки.
Низушка с эпилятором, пискнув, отскочила в угол. Посетительницы салона и персонал начали оборачиваться. Геральт с некоторым трудом отодрал от своей куртки мослатые монаршьи длани и толкнул великого завоевателя обратно в кресло.
–Господин Ежик! Мне надо успеть допросить вас до осени, пока вы, накопив жира во время грабежей, не впали в спячку. Поэтому прекратите выделываться! Ваша охрана перебита, со мной вам не справиться, я ведьмак. И не хватайте меня руками! Неохота, знаете ли, набраться от вас иксодовых клещей.
–Мерзавец, приблуда подзаборный! – в ярости прошипел Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Кари аэп Морвудд.
–Короче! – набычился Геральт. – Ты знаешь, зачем я пришел.
–Да, знаю, ведьмак, – неохотно согласился нильфгаардский монарх. – Право Неожиданности.
–Ты сам сказал, Дани, что я спас тебя от кинжала Раинфарна, – патетически напомнил Геральт. – И в благодарность ты готов наградить меня всем, что я пожелаю. Я ответил тебе тогда, что ты дашь мне то, что уже имеешь, но о чем не знаешь. Сегодня я наконец-то явился за подарком.
–Что ж, – холодно произнес император, поднявшись с кресла и приняв свой обычный безжалостно-надменный вид, – Пойдем, ведьмак. Выйдем на улицу. Все, что тебе причитается, ты найдешь в моем обозе.
Провожаемые любопытно-испуганными взглядами косметичек и клиенток, беловолосый воин и Эмгыр вар Эмрейс покинули салон красоты. Порубленных Геральтом телохранителей дворники уже сложили штабелями. Из свиты, сопровождавшей императора на тайную эпиляцию иголок, осталось лишь четверо робких слуг, жавшихся к какой-то обшарпанной телеге и привязанная к колесу облезлая дворняга. Бывший странствующий рыцарь Дани Еж, а ныне нильфгаардский монарх, откинул брезент. Взгляду Геральта предстали трое лежащих в повозке связанных мужиков: два явных алкоголика и смазливый блондин, похожий на запуганного суслика с подбитым глазом.
– Вот, смотри, ведьмак, – Эмгыр стал перебирать какое-то барахло, – Право Неожиданности – это отдать то, чего я не знаю в своем доме. Так? Ну, вот что я нашел, когда вернулся в свою халабуду после встречи с тобой. Счет за газ и воду – я договорился, что платить будешь ты. Не обижайся, но за столько лет наросли нехилые проценты. Штраф за парковку телеги в неправильном месте – тоже с процентами и повесткой в суд. Фрау Паветта связала в подарок коврик. Бери, я хранил его для тебя, совсем не пользовался. Вот эти два синерожих чмыря, что лежат в телеге – бомжи, которых я обнаружил в подвале. Третий, белобрысый хлюпик – Ганс-поваренок, любовник Паветты, которого я нашел у нее в шкафу. Это случилось позже, когда мы с ней уже поселились вместе, но клянусь, ведьмак, что я о нем тоже ничего не знал. Поехали дальше! К моему дому приблудилась дворняга, – бывший странствующий рыцарь указал на облезлого пса. – Она немного постарела за эти годы. Как, впрочем, и Ганс с бомжами. В тот день псина нагадила у меня под крыльцом – я храню ее "сюрприз" в пакете. Можешь тоже забрать. Значит, псина немного вышла в тираж, – невозмутимо продолжал император, – чего не скажешь о муравьях. Бегают, как новые.
–Чего-о? – не понял Геральт, которому уже стало нехорошо от нильфгаардского изобилия.
–Муравьи, Геральт. На заднем дворе халабуды оказался муравейник. За прошедшие годы он солидно вырос в размерах. Видишь этот огромный сундук? Я замазал все щели смолой, чтобы мелкие твари не просочились, но они все равно лезут.
–Спаси-и-и-ите! – жалобно пропел один бомж, стряхивая с себя насекомых.
Ошарашенный Геральт спешно освободил от пут алкашей с поваренком, и пленники в панике умчались, прыгая через живые изгороди и лавочки.
Жестокосердный Эмгыр вар Эмрейс зевнул.
–Еще у меня внезапно сдохла корова, – добавил он, – Я пришлю тебе по почте ее мумию. Уж очень она воняет! А вон тот большой мешок, Геральт – это мусор, который я обнаружил в своем доме во время уборки. Даже и не подозревал, что у меня такой срач. Так, я ничего не забыл?.. Ах, вот еще: в сарае я в тот день нашел крысиное гнездо (извини, крысята тоже уже все передохли) да за конюшней у меня мухомор вырос...
Геральт почувствовал, что все происходящее начинает его бесить:
–Слушай, ты, жертва эпиляции! Я тебе сейчас химическую завивку на твои колючки сделаю! Ты прекрасно знаешь, что на самом деле должен мне отдать вместо своей мусорной свалки!
–Э нет, отродье каэрморхенское! – на роже Эмгыра появилась демоническая ухмылка. – Какой у нас был уговор? Бери! Эту, как ты говоришь, мусорную свалку я нашел в своем доме и ни о чем не знал.
–Дикообраз недорезанный! – выругался Геральт. – У тебя провалы в памяти? На момент договора твоя ныне покойная супруга, цинтрийская принцесса Паветта, была беремена. Об этом ты, олух, тоже не подозревал.
Физиономия грозного императора Нильфгаарда исказилась от гнева и досады:
–Когда я захватил Цинтру, я приказал четвертовать владельца тамошнего завода резиновых изделий. А всех работников сжечь живьем.
–Это к делу не относится. – прервал Эмгыра охотник на чудовищ. – Я приехал забрать вашего ребенка, Цириллу.
Император приосанился.
–Нет. – твердо отчеканил он. – Я не отдам в твои руки мою несовершеннолетнюю дочь. Ты же ведьмак. А вдруг ты ее пить, курить, матом ругаться научишь?
Геральт демонстративно вытащил из штанов ремень и угрожающе потряс им в воздухе:
–В моем доме? Матом?! Да никогда! Пусть уж лучше пьет. – он всунул ремень назад. – Отдавай, Цириллу, Дани!
–Не отдам!
–А ну, отдавай, говорю!
–Не могу.
Геральт вытащил из ножен железный меч.
–Где Цири, ты, кактус бродячий?
–Понятия не имею. – пожал плечами император. – Сам ее ищу. Только почему я обязан соблюдать свою часть договора, когда ты не хочешь соблюдать свою? Ты должен забрать все, включая сушеную корову и неоплаченные счета, но ты делаешь вид, будто здесь не при чем. Впрочем, этого и следовало ждать от безродной швали, вроде тебя. Но не проси меня, нильфгаардского аристократа, отступить от своей клятвы! В моем доме в тот день, Геральт, нашлось и еще кое-что, чего я не знал.
Что-то уцепилось Геральту сзади за пояс брюк. Ведьмак обернулся: позади злобно лыбился сидящий в инвалидной коляске "граф" Дийкстра, крепко зацепив ведьмака за ремень своей клюшкой. Улица резко шла под уклон. Внизу маячил взвод реданских алебардистов. Первый министр Редании, красный и запыхавшийся, походил на очень довольного вареного рака. Тяжелая каталка тянула Геральта вниз, прямо в объятия реданской стражи.
–Ко мне, понимаешь, Дийкстра в гости заглянул. – небрежно сообщил Эмгыр. – Без предупреждения. Очень надо, говорит, ведьмака одного повидать. Ну, вы тут общайтесь на здоровье, а я пошел.
Торжествующая физиономия первого министра не предвещала ничего хорошего.
–Вот где пересеклись наши дорожки, сукин ты сын! – оскалился он. – Ты арестован! Я ж говорил тебе, Геральт, что я тебя и под землей достану! Думаешь, мы просто увезем тебя в Дракенбор и подвергнем ужасным пыткам? Не-ет! В дополнение к этому я найму всех окрестных слэшеров, и они начнут про тебя с Койоном писать такое!! Ты будешь опозорен на весь Интернет, выродок ведьмачий!
Суровое лицо охотника на чудовищ не выказывало никакого страха.
–Дийкстра! – сказал Геральт. – Ты придурок и неудачник. Не тебя ли наняло ЦРУ, чтоб грохнуть Фиделя Кастро? Говорят, было 600 попыток, 8 официально признанных. Ты даже муху в супе не способен поймать.
Ведьмак ловко выпрыгнул из штанов, и каталка с Дийкстрой покатилась под гору. Дийкстра орал, черные геральтовы портки развевались на его клюшке, подобно пиратскому флагу. Еще миг – и коляска врезалась в спешащих на помощь латников, смяв их в гремящую железом кучу малу. Игнорируя раздающиеся за спиной вопли и грохот, Геральт двинулся по направлению к салону красоты. Прохожие с интересом пялились на крупного дядьку с двумя мечами за спиной, одетого в кожаную куртку и пестрые семейные подштанники с сердечками и игривыми надписями "Я люблю Ривию!" Геральт открыл дверь ногой, подошел к Эмгыру вар Эмрейсу, уже снова занявшему свое место в косметическом кресле, и приставил к его горлу меч.
–Подари брюки, Ежик! – почти вежливо попросил ведьмак.
–Ты еще не сдох?! – просипел ошарашенный император.
–Штаны или жизнь, кактус! Не могу же я в таком виде явиться на прием к княгине Анарьетте?
Эмгыр вар Эмрейс Деитвен Аддан ын Кари аэп Морвудд, сверкая ненавидящими глазами, снял требуемый предмет одежды и протянул Геральту. Ведьмак оделся и поспешил к домой, где его ждали друзья. До торжественного банкета в особняке Анарьетты оставалось всего полтора часа.
9. Как монстры делали Геральту темную
Геральт в Туссенте, часть третья
По дороге домой Геральт миновал особняк Фрингильи и даже минуту потоптался под ее балконом. Но чародейка не вышла. Они до сих пор были в ссоре: Фрингилья Виго демонстративно игнорировала все геральтовы попытки объясниться. Скорей всего потому, что ведьмак сам был рад от нее отделаться, просто ему не нравилось, что расставание вышло со скандалом. Пару дней назад шпионка Ложи, сидя в кафе, увидела, как чем-то расстроенный пьянючий Геральт пробует зайти в кабак. На глазах чародейки прославленный Белый Волк несколько раз промахивался мимо двери. Но каждый раз, впечатавшись лбом в пыльную штукатурку, ведьмак чертыхался и упорно возобновлял попытки. К сожалению, нагрузившийся Геральт видел несколько дверей сразу и никак не мог угадать, какая же из них настоящая.
– Он переживает, что я его бросила, – чопорно сообщила подружкам Фрингилья, – И пытается убиццо ап стену. Ах, я иногда так жестока к мужчинам!
Мадемуазель Виго наверняка злорадствовала бы еще больше, знай она об истинной причине геральтова расстройства. В день их ссоры в библиотеке ведьмак отправился ловить Фаоильтиарну. Долго искать не пришлось: добрые люди посоветовали зайти прямиком в здание городского суда. Эльфийский команданте, восседавший на скамье для правонарушителей меж двух здоровенных лбов-охранников, улыбнулся и сделал Геральту ручкой.
Судья в белом парике огласил приговор:
– Исенгрим Фаоильтиарна, эльф без определенных занятий, приговаривается к штрафу в размере 100 оренов за неоднократные неполиткорректные высказывания в адрес человеческой расы. Как то: "Опять эти круглоухие недоделки все вокруг загадили!" и "Понаехали тут!" Обвиняемый, вам есть, что сказать суду?
–Есть, – невозмутимо ответил эльф, – Но не за такие деньги.
–...Поскольку обвиняемый не в состоянии заплатить штраф, – бубнил дальше насупленный дядька в парике, – Он приговаривается к трем суткам тюремного заключения.
Проходя под конвоем мимо ведьмака, весело звенящий кандалами Фаоильтиарна подмигнул и тихо сказал:
–А главное, Геральт, что шашни с чародейками – действительно фигня по сравнению с мировой революцией!
Охотник на чудовищ скрипнул зубами. Теперь в ближайшие три дня достать Фаоильтиарну он точно не мог.
Предаваясь флирту, сведению мелких счетов и воспитанию беспризорниц, ведьмак не знал, что над ним опять сгущаются тучи. В этот самый миг глубоко под землей, в лабиринтах пещер, что на многие мили тянулись под знаменитыми виноградниками Помероля, происходила сходка чудовищ. Враги Геральта снова замышляли погубить его. Здесь были когтистый гремлин, сельпуга, сияющий во тьме корред, три вампира с несварением желудка, кильмулис, похожий на сгорбленную обезьяну с радикулитом, гигантский паукообразный прыскирник и непонятное существо, больше похожее на семисвечник. Если бы Геральт ходил в библиотеку читать книги, а не тискать Фрингилью, он бы, конечно, знал, что это за зверь. Но ни в каких букварях для ведьмаков с парой комментариев крупным шрифтом под картинкой такие монстры не упоминались.
На трибуну поднялся лысый лопоухий вампир с нездоровым цветом сиреневого лица и обломанным клыком.
– Господа, дамы и гермафродиты! – провозгласил он, – Мы собрались здесь для обсуждения одной насущной и всем известной проблемы! Эта проблема уже много лет не дает жить всем порядочным чудовищам, гоняя их серебряным мечом по их исконным кормовым угодьям, мешая мирному распитию крови и нагуливанию жира на зиму! Мало того: зарвавшийся негодяй еще и кидается коровьими лепешками в активистов "Гринписа", пытающихся ему помешать! Вы знаете, о ком я говорю! Это гнусный, похабный, неоправданно жестокий и отвратительный ведьмачина Геральт!
Подземный грот взорвался хором яростных голосов:
– Наркоман!
– Стяжатель!
– Уничтожитель родной природы!
– Браконьер!
– Головорез!!
– Бабник!
Неопознанный чудищ-семисвечник от возмущения превратился в ободранную елочку с двумя большими фосфоресцирующими глазами. Под елочкой бесились подарки и Дед Мороз с автоматом Калашникова. Вампир продолжал:
– Доколе можно терпеть?! Не пора ли устроить темную этой проспиртованной сволочи? Итак, какие будут предложения?
Прыскирник поднял одну из своих многочисленных паучьих лап, на которых красовалось женские колготки, часы "Ролекс" и валенки с галошами:
– Я имею слово! Давайте подговорим мятежников из Нильфгаарда устроить здесь шпионское совещание. Геральт придет подслушать, а мы его окружим всей толпой и типа предложим мир. Но если он согласен на мировую, то чтоб сломал свой долбаный меч. И вот он, как дурак, сломает, а мы потом все на него ка-а-а-ак...
–Не годится! – отрезал щербатый вампир,– Он нас как-нибудь обманет, ничего ломать не будет, а потом опять всех убьет.
Чудовища крепко задумались. Светящийся корред указал эфемерным пальцем на неопознанное елочное существо:
– Давай ты снова станешь канделябром, я буду бить тобой Геральта по башке, кильмулис зайдет сзади, и мы...
– Давай лучше тобой будем бить кого-нибудь по башке, а?! – оскорбился неведомый зверушка и в знак протеста превратился в ворсистый половой коврик, усеянный золотыми бигудями.
– Мной никого бить нельзя, – возразил корред, – Я – субъект, мерцающий во мраке, от меня и так все пацаны прикуривают. Теперь твой черед послужить общему делу!
– Ему стоит обернуться чем-нибудь для негодяя привлекательным, – посоветовал зверушке коварный кильмулис, – Приманкой какой-нибудь.
Ёлкоглаз уныло превратился в бокал с коктейлем из кефира с кругляшкой дешевой колбасы, насаженной на хрустальный ободок подобно лимону.
– Не, не годится, – проворчал лысый вампир, – Не будет ведьмак это есть.
Неизвестный науке монстр послушно изобразил карбюратор К68Т, густо обмазанный сгущенкой, а потом – пару стоптанных домашних тапочек, из которых торчали бутерброды с ветчиной. Оба варианта были отвергнуты.
– Говорят, ведьмака можно разжалобить, отвлечь и ткнуть вилами, – сообщила подловатая сельпуга.
– Врешь! – отмахнулись от нее все.
– Придумал! – вдруг сказал гремлин, – Ведьмак из Ривии очень охоч до жен. Ёлкоглаз должен превратиться в бабу!
– Да вы че, мужики? – елка растеряно захлопал всеми тремя глазами, – Нешто я помню, как энти человечьи самки выглядят? Я и ел их всего один раз пятьдесят лет назад.
Монстры повскакивали с мест; грот огласился воплями, исполненными энтузиазма:
– Да!! Даешь человечиху-соблазнительницу! Ёлкоглаз Канделябрыч, немедленно приступай к работе над ролью!
– Да я не умею...
– Не умеешь – научим, не хочешь – заставим! – гаркнул вампир.
Тем временем, весело насвистывая, ведьмак подошел к дому. Ангулема, Регис и Кагыр уже ждали своего предводителя во дворе, возмущаясь, куда он запропастился. Первым делом компания разыскала прятавшуюся на конюшнях Мильву. Друзья насильно натянули на девушку женское платье (как выяснилось позже, задом наперед) одели ей вместо солдатских кирзачей модельные туфли (обе левых и разного цвета) и поволокли на банкет. Мильве строго-настрого запретили произносить на приеме у княгини слова «курва» и «жопа», а что еще можно сказать, храбрая лучница не знала, поэтому скромно промолчала весь вечер.
Пир в резиденции ее светлости Анны Генриетты обещал быть шикарным. Вид составленных гигантской подковой столов однозначно говорил о том, что осень подходит к концу и дело идет к зиме. Меж громоздящихся на тарелках, подносах и блюдах кушаний особое место занимала дичь во всех возможных видах и вариантах. Были там огромные кабаньи туши, оленьи окорока и кострецы, самые разнообразные паштеты, заливные и розовые пластины мяса, по-осеннему украшенные грибами. (Судя по глуповатой улыбке Лютика, развалившегося одесную княгини, привыкший распоряжаться в резиденции непутевый фаворит заказал не те грибы и не у тех продавцов.) Бриллиантов на ее светлости было столько, что Анну Генриетту можно было использовать в процессе алмазного бурения железобетона. Сидящая рядом с Геральтом Фрингилья со своими украшениями, конечно, не могла составить конкуренцию княгине, но все же уверенно тянула на средних размеров алмазный стеклорез. Мимо ведьмака проплыла, будто сильфида, удивительной красоты служанка в голубом платье (золотые локоны, огромные черные глаза). В руках у нее было блюдо с редкостным деликатесом: запеченными дроздами, фаршированными ягодами можжевельника. Красавица одарила героя игривым взглядом и, вильнув подолом, удалилась. Ведьмак восхищенно разинул рот, из которого на тарелку к Фрингилье тут же брякнулся кусок котлеты. Чародейка злобно поморщилась. Оставалось только гадать, не проснется ли златоволосая сильфида назавтра похожей на Гошу Куценко. Своей последней жертве госпожа Виго послала на день рождения страдающего паранойей скунса. Но это были цветочки по сравнению с сюрпризом, который получил правящий в княжестве Пномпень великий император Пень Пнём. Бедняга запретил Фрингилье захоронение на своей территории оставшихся после магических экспериментов радиоактивных отходов, и под Новый Год к королевскому дворцу в качестве подарка пригнали стадо больных диареей белых слонов.
Геральт опасался, что резкая, нелюдимая Мильва задаст всем на пиру хлопот. Но он ошибся. Проблемы были с другой девчонкой – разбойницей Ангулемой. Беспризорница тайком выдирала золотые нитки из гобеленов, а молодые рыцари, сидевшие с ней рядом за столом, вдруг обнаружили, что кто-то обчистил им карманы. Геральт с ругательствами вытащил юную хулиганку из-за стола и учинил ей обыск, в результате чего обнаружилось, что Ангулема сперла также позолоченную солонку. Ведьмак роздал назад все украденное, а девчонке дал хорошего ремня. После чего посадил Ангулему отдельно ото всех и строго настрого приказал хорошо себя вести. «Да, дядечка,»-смиренно ответила разбойница и тут же принялась выковыривать кинжалом рубины из глаз золотого льва, украшавшего дубовую панель на стене.
Когда все дамы и кавалеры были уже изрядно навеселе, присутствующие рыцари начали давать ее сиятельству Анарьетте обеты один нелепей другого. Старый знакомый Геральта Бульенбрюх фон Будке воздел давно немытую длань над жареным каплуном и изрек, что будет каждое утро кукарекать по 80 раз под окнами прекрасной княгини. Вслед за ним какой-то молодой рыцарь одел на голову вазу с морковным салатом и поклялся, что не снимет ее до тех пор, пока не приведет в цепях всех разбойников, грабящих путников на перевале Сервантеса. (Надо сказать, что голодные бандиты при встрече не только не поспешили сдаться в плен, а еще и нагло бегали вокруг благородного воителя, уворачиваясь от меча и жадно пожирая морковь из-под рыцарского головного убора.) Странствующий палладин пан Пупырянский поклялся до последней капли крови защищать ее светлость и никому никогда не уступать своего места в очереди за квасом.
Потом били Лютика. За жмотство. Оказалось, что он запер в собственном шкафу общественного туссентского суккуба. Все мужики месяц не находили себе места, переживая, куда последний, вернее, последняя делась? Княгине Анарьетте благородно не рассказали ничего, ибо она Лютика вообще за такие разговения казнила бы. Одним словом, гости и хозяйка веселились и хорошо проводили время.
