Текст книги "Вариант Единорога (сборник)"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Роджер Желязны
Вариант Единорога (сборник)

Вариант единорога

Причудливое переплетение мерцающих бликов, вспышки света – он двигался осторожно, с изящной неспешностью, пропадая и возникая снова, словно напоенный грозой вечерний сумрак, – или тени, возникающие между проблесками огней, и были его истинной природой? Вихрь черного пепла, изысканный танец под музыку поющего в песках ветра, свершаемый вдоль высохшего русла реки за домами, пустыми и одновременно наполненными, точно страницы непрочитанных книг или тишина – в паузе, когда музыка вдруг стихла, но вот-вот польется снова.

Исчез. Появился снова. И снова.

Вы сказали, могущество? Да. Нужно обладать силой и величием, чтобы суметь возникнуть до или после своего времени. Или одновременно – до и после.

Он тонул в полумраке теплого южного вечера, являлся взору на одно короткое мгновение, устремленный вперед, а ветер разметал его следы. Когда они оставались, следы.

Причина. Всегда бывает какая-нибудь причина. Или несколько причин.

Он знал, почему он здесь, – но ему не было известно, почему именно здесь, в этом месте.

Приближаясь к пустынной улице, чувствовал, что скоро получит ответ. Впрочем, он понимал, что причина может возникнуть раньше – или гораздо позже. Он снова, всем существом, ощутил некий призыв – неотвратимая сила толкала его все дальше и дальше.

Старые покосившиеся здания, иные разрушены до основания. Повсюду сквозняки и пыль. Запустение. Заросшие травой прогнившие половицы и птичьи гнезда на балках. Следы диких существ. Он знал их всех – как и они узнали бы его, встретив на своем пути.

Он замер, услышав едва уловимый и неожиданный звук, где-то впереди, чуть левее. Как раз в этот момент он возник в реальности окружающего мира, и вмиг исчез – так гаснет в аду радуга. Осталась лишь тень присутствия, не более.

Невидимый и могущественный, он продолжал свое движение. Вот знак. Сигнал. Впереди. Слева. За словом с выцветшими буквами БАР, написанными на старой, облезлой доске над дверью. Вошел. (Одна из створок едва держится.)

Остановился, огляделся по сторонам.

Направо стойка, вся в пыли. За ней разбитое зеркало. Пустые бутылки. Медная потемневшая вешалка, толстый слой ржавчины. Слева, в глубине, столики. В весьма плачевном состоянии.

За тем, что получше, сидит человек. Спиной к двери. В джинсах. И дорожных ботинках. Выгоревшая голубая рубашка. Зеленый рюкзак у стены, слева.

А перед ним, на столе, едва различимые очертания нарисованной шахматной доски. Она поцарапана и вся в пятнах, почти стерлась. Человек так и не закрыл ящик, в котором нашел фигуры.

Стоит ему увидеть шахматы, как он тут же вспоминает какую-нибудь интересную задачку или принимается переигрывать лучшие из своих партий: для него шахматы – это жизнь, дыхание, без них он бы умер, как умерло бы тело, если бы кровь вдруг перестала бежать по жилам.

Онподобрался поближе, может быть, даже оставил следы на пыльном полу, но ни тот ни другой этого не заметили.

Онтоже любил играть в шахматы.

Человек вспоминал свою самую лучшую партию, которую сыграл во время отборочного матча чемпионата мира семь лет назад. Онже просто смотрел. Тогда человек вылетел из турнира почти сразу же после этой партии – пораженный, что смог продержаться так долго. В критических ситуациях он никогда не играл хорошо. Но всегда гордился именно этой партией, переживая ее снова и снова, – так существа, наделенные особым даром чувствовать, возвращаются к поворотным моментам своей жизни. Целых двадцать минут он был недосягаем, ослепительно безупречен, неповторим и великолепен. Лучше всех.

Онсел напротив и обратил свой взор на доску. Человек доиграл, улыбнулся. Принялся снова расставлять фигуры на доске, потом встал и вынул из рюкзака банку пива. Открыл ее.

А вернувшись к столу, обнаружил, что белая пешка стоит на е4. Нахмурился. Огляделся по сторонам. Увидел свое удивленное лицо в старом, потускневшем зеркале. Заглянул под стол. Сделал глоток пива и уселся на стул.

Взял пешку и поставил ее на е5. В следующее мгновение белый конь медленно проплыл по воздуху и опустился на f3. Человек долго вглядывался в пустоту на противоположной стороне стола, а потом передвинул своего коня на f6.

Белый конь взял его пешку. Решив не удивляться необычной ситуации, в которой оказался, человек сделал ход пешкой на d6. Он почти забыл о том, что играет с невидимым противником, когда тот вернул коня на f3. Человек сделал еще глоток пива и поставил банку на стол – в этот момент банка поднялась в воздух, проплыла над доской и перевернулась донышком вверх. Что-то булькнуло. Банка упала и с шумом покатилась по полу. Судя по звуку, она была пуста.

– Простите, – сказал человек и направился к рюкзаку. – Я бы вас угостил, если бы знал, что вам нравится пиво.

Он открыл еще две банки, вернулся с ними к столу, поставил одну у противоположного края, а другую возле себя.

– Благодарю, – услышал он мелодичный, тихий голос.

Банка поднялась, немного наклонилась, вернулась на место.

– Меня зовут Мартин, – сказал человек.

– Называй меня Тлингель, – услышал он в ответ. – Я думал, ваш вид давно вымер. Меня радует, что ты, по крайней мере, выжил – и мы можем поиграть.

– Да? – удивился Мартин. – Когда я в последний раз интересовался этим вопросом, – а было это дня два назад, – мы все были на месте.

– Неважно. Этим я смогу заняться потом, – ответил Тлингель. – Меня ввел в заблуждение вид этого места.

– Ну, мы в мертвом городе. А я много путешествую.

– Не имеет значения. Я приблизился к должной точке существования вашего вида. Так я чувствую.

– Боюсь, мне это не совсем понятно.

– Знаешь, я не уверен, что тебя обрадует мое объяснение. Как я понимаю, ты собираешься съесть эту пешку?

– Может быть. Да, собираюсь. О чем ты только что говорил?

Банка с пивом поднялась со стола. Невидимое нечто сделало еще глоток.

– Ну, – сказал Тлингель, – говоря попросту, ваши... преемники... встревожены. Вы занимаете такое важное место в структуре мира, что меня наделили серьезными полномочиями... чтобы я сам все проверил.

– Преемники? Не понимаю.

– Ты видел грифонов – недавно?

Мартин фыркнул.

– Слышал разные байки, – ответил он, – мне даже фотографию показывали. Говорят, его подстрелили в Скалистых горах. Вранье, ясное дело.

– Да, может показаться и так. Мифические существа иногда вызывают самую неожиданную реакцию.

– Ты хочешь сказать, что он был настоящий?

– Конечно. Ваш мир находится в ужасном состоянии. Совсем недавно умер последний медведь гризли, открыв тем самым путь для грифонов. Так же точно гибель последнего эпиорниса привела к появлению йети, дронта сменило лохнесское чудовище, место странствующих голубей заняли сасквочи [1], преемниками голубых китов стали кракены [2], а уникальных американских орлов – василиски...

– Я не верю тебе.

– Выпей еще.

Мартин потянулся было за банкой, и вдруг его рука замерла в воздухе, а в глазах появилось изумление.

Рядом с пивной банкой сидело существо размером примерно в два дюйма, с человеческим лицом, телом льва и крыльями.

– Мини-сфинкс, – продолжал объяснять голос. – Они появились тогда, когда вы покончили с вирусом оспы.

– Ты что, хочешь сказать, будто стоит какому-нибудь живому существу исчезнуть с лица Земли, как его место занимает существо мифическое? – спросил Мартин.

– Конечно. Так было не всегда, однако вы разрушили механизмы эволюции. Теперь баланс восстанавливается благодаря тем, кто живет в Стране Утренней Зари, – нам никогда и ничто по-настоящему не угрожало. Мы вернемся, когда придет наше время.

– А ты – кем бы ты ни был, Тлингель, – ты говоришь, что человечеству угрожает опасность, и весьма серьезная. Только вот ты ничего не можешь с этим поделать, не правда ли? Давай играть дальше.

Сфинкс улетел, Мартин сделал глоток пива и побил пешку.

– А кто, – спросил он после этого, – станет нашими преемниками?

– Ну, это, вероятно, не очень скромно, – ответил Тлингель, – но, когда речь идет о столь продвинутом виде живых существ, как вы, преемниками должны стать самые красивые, самые умные и самые могущественные из нас.

– А ты кто? Нельзя ли мне на тебя взглянуть?

– Ну... да, можно. Только мне придется немного потрудиться.

Банка с пивом поднялась в воздух, быстро опустела и покатилась по полу. Затем послышались быстрые цокающие шаги, удаляющиеся прочь от стола. В воздухе рассыпалось множество мерцающих искр, гаснущих и тут же вспыхивающих вновь. В ореоле звездной россыпи проступили иссиня-черные пятна. Едва уловимое движение – и танцующий вихрь пронесся по старому скрипучему полу бара, выбивая чечетку и оставляя крошечные следы раздвоенных копыт. Последняя ослепительная вспышка – и глазам потрясенного Мартина предстала удивительная картина.

Перед ним стоял черный единорог с желтыми насмешливыми глазами. Он на мгновение поднялся на дыбы – продемонстрировав классическую позу единорога, как их принято изображать на гербах. Радужные огни полыхали еще несколько мгновений, а потом исчезли.

Мартин отшатнулся и поднял руку, словно пытаясь защититься.

– Смотри на меня! – приказал Тлингель. – Тебе явился древний символ мудрости, отваги и красоты!

– А мне казалось, что единороги обычно бывают белыми, – сказал Мартин.

– Я изначальный, – ответил Тлингель, опустив передние копыта, – и обладаю достоинствами, которыми не наделены обычные единороги.

– Например?

– Давай играть дальше.

– А как насчет судьбы человечества? Ты сказал...

– Потом поболтаем.

– Уничтожение человечества кажется мне не совсем подходящей темой для светского разговора.

– А если у тебя есть еще немного пивка...

– Ладно, – сказала Мартин и направился к своему рюкзаку, а необычное существо, чьи глаза пламенели, точно два бледных солнца, приблизилось к столу. – Есть светлое пиво.

Однако игра потеряла для Мартина интерес. Тлингель сидел, опустив голову, а человек чувствовал себя насекомым, которое вот-вот пронзит эбеновый рог. Стоило ему увидеть сказочное существо, как он почувствовал беспокойство, да еще эти разговоры о неминуемом судном дне. Если бы Мартин услышал подобное от какого-нибудь заурядного пессимиста, то просто не обратил бы на них ни малейшего внимания, но из уст столь невероятного существа...

Возникшее ранее возбуждение исчезло. Он потерял необходимую концентрацию. А Тлингель был хорошим игроком. Очень хорошим. «Интересно, – подумал Мартин, – смогу я сделать пат?»

Прошло совсем немного времени, он понял, что у него ничего не выйдет, и сдался.

Тлингель посмотрел на него и улыбнулся.

– Ты неплохо играешь – для человека, – похвалил единорог.

– Бывали случаи, когда у меня получалось лучше.

– Знай, смертный, проиграть мне не стыдно. Даже среди мифических существ мало кто может оказать достойное сопротивление единорогу в шахматной игре.

– Я рад, что тебе было не очень скучно, – проговорил Мартин. – Ну а теперь скажи, что ты имел в виду, когда говорил об уничтожении моего вида?

– Ах это, – протянул Тлингель. – В Стране Утренней Зари, населенной существами, подобными мне, предчувствие вашего возможного исчезновения коснулось моих ноздрей, словно легкий, нежный ветерок, словно обещание дороги, которую вы освободите для нас...

– А как это произойдет?

Тлингель пожал плечами, тряхнул головой, и его рог вычертил в воздухе причудливый узор.

– По правде говоря, я и сам не знаю. Предчувствия редко бывают определенными. Знаешь, ведь именно за этим я сюда и прибыл. Чтобы понять. Мне давно следовало заняться делом, только ты отвлек меня – пивом и хорошей партией.

– А ты можешь ошибаться?

– Едва ли. Это еще одна из причин, по которой я здесь.

– Объясни, пожалуйста, я не понимаю.

– А пиво еще осталось?

– Кажется, две банки.

– Будь любезен.

Мартин поднялся из-за стола и принес пиво.

– Проклятье! На одной из банок сломалась крышка, – сердито сказал он.

– Поставь на стол и держи покрепче.

– Ну?

Едва уловимое движение – и Тлингель пронзил крышку рогом.

– Можно использовать для самых разных целей, – заметил он, вынимая рог.

– Еще одна из причин, по которой ты здесь... – подсказал Мартин.

– Ну, просто я особенный. И могу делать вещи, недоступные другим.

– Какие?

– Например, могу отыскать ваши слабые места и повлиять на события так, чтобы использовать их с целью... приблизить... превратить вероятность в реальную возможность, а потом...

– Ты собираешься нас уничтожить? Ты сам?

– Не совсем правильная трактовка проблемы. Это скорее напоминает шахматную партию: чтобы выиграть, совсем не обязательно демонстрировать собственную силу – достаточно воспользоваться слабостью противника. Если бы вы не создали соответствующих условий, я ничего не смог бы сделать. В моих силах повлиять только на то, что уже существует.

– Ну, и что же это будет? Третья мировая война? Экологическая катастрофа? Какая-нибудь хитрая эпидемия?

– Пока еще не знаю, и тебе не следует разговаривать со мной в таком тоне. Повторяю, в данный момент я только наблюдаю. Всего лишь разведчик...

– У меня такого впечатления не сложилось.

Тлингель молчал. Мартин стал складывать фигуры.

– Ты больше не собираешься играть?

– Чтобы еще немного развлечь того, кто намеревается нас всех истребить? Большое спасибо.

– Ты неправильно понял...

– Кроме того, пиво кончается.

– А-а-а. – Тлингель с грустью следил за тем, как исчезают в ящике стола шахматные фигуры, а потом вдруг сказал: – Я бы поиграл с тобой еще и без дополнительного подкрепления.

– Нет, благодарю.

– Сердишься.

– А ты на моем месте чувствовал бы себя иначе?

– Ну, это уже чистой воды антропоморфизм.

– Ты не ответил на вопрос.

– Да, пожалуй, я тоже был бы недоволен.

– Ты мог бы дать человечеству еще одну возможность... Ну, хотя бы позволь нам самим совершить свои ошибки.

– Сами-то вы не очень заботились о тех существах, преемниками которых стали мои друзья.

Мартин покраснел.

– Ладно, считай, одно очко за тобой. Только я все равно не обязан радоваться той перспективе, что ты нарисовал.

– Ты хороший шахматист. Я знаю...

– Тлингель, я мог бы тебя обыграть, если бы как следует постарался.

Единорог фыркнул, выпустив два крошечных колечка дыма.

– Не настолько хорошо ты играешь, – проговорил он.

– А откуда тебе знать?

– Это звучит как предложение.

– Может быть. На что ты готов сыграть?

Тлингель захихикал:

– Давай попробую угадать: ты собираешься сказать, что, если победишь, я должен буду пообещать не воздействовать на самое слабое звено в цепи существования человечества.

– Конечно.

– А что получу я, если выиграю?

– Удовольствие от игры. Ты же именно этого хочешь, разве я не прав?

– Условия кажутся мне несколько несправедливыми.

– Вовсе нет, особенно в случае твоей победы. Ты же сам все время повторяешь, что именно так и будет.

– Ладно. Расставляй фигуры.

– Прежде чем мы начнем, я должен сообщить тебе кое-что о себе.

– Что?

– Я плохо играю в критических ситуациях, а эта партия будет очень напряженной. Ты хочешь, чтобы я играл, максимально используя свои способности, ведь так?

– Да, но боюсь, я не смогу повлиять на твои эмоции и подогнать их под условия нашего матча.

– Мне кажется, я и сам в состоянии с этим справиться, если между ходами у меня будет больше времени, чем принято обычно.

– Согласен.

– Я имел в виду – много времени.

– Что ты задумал?

– Мне будет необходимо отвлечься, расслабиться, иметь возможность обдумать положение на доске так, будто это всего лишь обычная задача, не более того...

– Иными словами, ты хочешь получить возможность уезжать отсюда... между ходами?

– Да.

– Хорошо. На сколько?

– Ну, не знаю. Может быть, на несколько недель.

– Месяц. Сможешь проконсультироваться со специалистами, подключить к игре компьютеры. Игра получится невероятно интересная.

– Я не собирался этого делать.

– Значит, ты просто пытаешься выиграть время.

– Не стану отрицать, с другой стороны, мне это необходимо.

– В таком случае, у меня есть условия. Я бы хотел, чтобы ты привел в порядок это место, сделал его более уютным. Сейчас тут противно находиться. И привези пива.

– Ладно. Об этом я позабочусь.

– Тогда я согласен. Давай решим, кто будет ходить первым.

Мартин несколько раз под столом переложил из одной руки в другую черную и белую фигуры. Протянул сжатые кулаки вперед. Тлингель наклонился и коснулся кончиком черного рога левой руки Мартина.

– Очень идет к моей гладкой, блестящей шкуре, – торжественно объявил единорог.

Мартин улыбнулся, расставляя белые фигуры для себя и черные для своего противника. Закончив, сделал первый ход – поставил пешку на е4.

Подняв изящное эбеновое копыто, Тлингель передвинул черную королевскую пешку на е5.

– Насколько я понимаю, теперь тебе требуется месяц, чтобы решить, каким будет следующий ход?

Мартин ничего не сказал, лишь передвинул коня на f3. Тлингель немедленно двинул своего коня на с6.

Мартин сделал глоток пива и поставил слона на b5. Единорог сделал ход конем на f6. Мартин тут же рокировался, а Тлингель побил конем его пешку.

– Мне кажется, мы справимся, – неожиданно сказал Мартин, – если только вы оставите нас в покое. Мы способны учиться на своих ошибках – по прошествии некоторого времени.

– Мифические существа обитают не совсем во времени. Ваш мир – это особый случай.

– А разве вы никогда не ошибаетесь?

– Ну, когда мы совершаем ошибки, они носят поэтический характер.

Мартин фыркнул и передвинул пешку на d4. Тлингель тут же ответил тем, что поставил коня на d6.

– Пора сделать перерыв, – вставая, сказал Мартин. – Я начинаю сердиться, а это обязательно скажется на игре.

– Ты уходишь?

– Да.

Он подошел к рюкзаку у стены.

– Увидимся здесь через месяц?

– Да.

– Отлично.

Единорог поднялся, несколько раз топнул, и на его темной шкуре заплясали мириады разноцветных огоньков. Неожиданно они вспыхнули ослепительным сиянием и разлетелись в разные стороны. Место, где мгновение назад находился Тлингель, окутал густой мрак.

Мартин вдруг обнаружил, что стоит, прислонившись к стене, и дрожит. Убрал от лица руки и понял, что остался один, если не считать, конечно, шахматных фигур.

Он вышел из бара.

Мартин вернулся через три дня на небольшом грузовичке, привез с собой генератор, строительные материалы, окна, инструменты, краски, морилку, чистящие средства, мастику. Обработал пылесосом все помещение и заменил подгнившие половицы и оконные рамы. Отполировал до блеска все медные части. Вычистил, покрасил и натер полы. Заделал дыры и отмыл стекла. Выбросил весь мусор.

Чтобы превратить эту помойку в нечто, снова напоминающее бар, ему потребовалась почти неделя. Затем он уехал, вернул инструменты, которые брал напрокат, и купил билет на северо-запад.

Когда ему нужно было подумать или он просто хотел провести время на природе, Мартин отправлялся в этот огромный, сырой лес. Он стремился к полной перемене обстановки, чтобы получить возможность взглянуть на ситуацию другими глазами. Впрочем, следующий ход казался ему совершенно очевидным – скорее даже традиционным. И все же что-то его беспокоило...

Он знал, что дело тут не только в игре. Еще до встречи с единорогом он почувствовал необходимость бросить все и снова пройтись по сонному, тенистому лесу, вдыхая напоенный особыми ароматами прозрачный воздух.

Прислонившись спиной к вылезшему из земли корню гигантского дерева, Мартин достал из рюкзака небольшую шахматную доску и утвердил ее на камне. Восстановил начало партии до того момента, когда Тлингель двинул коня на d6. Самым простым решением было бы побить коня слоном. Но он не стал этого делать.

Некоторое время Мартин внимательно разглядывал доску, почувствовал, что слипаются глаза, не стал противиться и вскоре задремал. Прошло, наверное, всего несколько минут. Мартин так никогда и не узнал, как это было на самом деле.

Что-то его разбудило. Он не понял что. Немного поморгал и снова закрыл глаза. А потом поспешно открыл их.

Поскольку Мартин сидел, опустив голову, то первым делом он заметил пару лохматых босых ног – таких больших ему еще никогда не доводилось видеть. Ноги стояли неподвижно, прямо перед ним, а пальцы были направлены немного правее.

Медленно – невероятно медленно – Мартин поднял глаза. Не очень высоко, как выяснилось тут же. Странное существо было всего четырех с половиной футов ростом. А поскольку смотрело оно скорее на шахматную доску, чем на Мартина, тот воспользовался возможностью и пригляделся повнимательнее.

Одежды никакой он не заметил, но существо в ней и не нуждалось. На нем была роскошная, пушистая, темно-коричневая шерсть. Очевидно, оно было мужского пола. Низкие нависшие брови, глубоко посаженные глаза того же цвета, что и шерсть, широкие плечи, пятипалые руки с далеко отставленными большими пальцами.

Неожиданно существо повернулось, посмотрело на Мартина и широко улыбнулось, продемонстрировав множество ослепительно белых зубов.

– Белая пешка должна побить черную, – проговорило существо тихим, немного гнусавым голосом.

– В самом деле? Вот уж нет, – сказал Мартин. – Слон должен брать коня.

– Хочешь, чтобы я взял себе черные фигуры и сыграл по-твоему? Я тебя растопчу.

Мартин опасливо посмотрел на ноги странного существа.

– Или давай мне белые, тогда я съем вот эту пешку. Я все равно смогу тебя обыграть.

– Бери белые, – выпрямляясь, проговорил Мартин. – Давай проверим, понимаешь ты что-нибудь в том, о чем так уверенно рассуждаешь. – Он потянулся к рюкзаку. – Пива хочешь?

– А что такое пиво?

– Дополнительное подкрепление во время отдыха. Подожди минутку.

Они еще не успели прикончить упаковку пива, а сасквоч – которого звали Гренд, как вскоре выяснил Мартин, – разнес его в пух и прах. Гренд довольно быстро и неожиданно перешел в миттельшпиль, оттеснил Мартина на весьма сомнительную позицию, из которой, как вскоре выяснилось, спасения не было. Мартин сдался.

– Отличная была партия, – объявил он, откинувшись на древесный корень и разглядывая обезьяноподобное существо, стоящее перед ним.

– Да, мы, большеногие, великолепные игроки, если мне позволительно так говорить. Шахматы – наше любимое времяпрепровождение, но мы такие дикие и примитивные, что у нас нет ни шахматных досок, ни фигур. Главным образом мы играем вслепую. Зато с нами почти никто не может сравниться.

– А как насчет единорогов? – поинтересовался Мартин.

Гренд медленно кивнул:

– Пожалуй, только с ними нам интересно играть. Они немного осторожничают, но игру ведут тонко. Ужасно уверенные в себе, надо сказать. Даже когда ошибаются. Правда, мне не доводилось видеть ни одного с тех пор, как мы покинули Страну Утренней Зари. Плохо. А у тебя пива еще не осталось?

– К сожалению, нет. Слушай, я вернусь через месяц. И если ты придешь и поиграешь со мной, принесу пива.

– Договорились, Мартин. Ой, извини, я нечаянно наступил тебе на ногу.

Мартин снова навел в баре порядок, а ящик пива задвинул под стойку, обложив предварительно кусками льда. Втащил купленные по дешевке табуретки, стулья и столы. Повесил красные шторы. К тому моменту, как он покончил с делами, опустился вечер. Тогда он расставил на доске фигуры, перекусил, расстелил спальный мешок за стойкой и провел там ночь.

Следующий день пролетел незаметно. Поскольку Тлингель мог появиться в любой момент, Мартин никуда не уходил, ел там же и проводил время за решением шахматных задач. Когда начало темнеть, он зажег несколько масляных ламп и свечей.

Стал слишком часто посматривать на часы. Принялся расхаживать взад и вперед. Он не мог ошибиться. Это был тот самый день. Ему...

Вдруг Мартин услышал тихий смех.

Обернувшись, он увидел, как в воздухе над доской висит голова черного единорога. В следующий миг его глазам предстало и все тело Тлингеля.

– Добрый вечер, Мартин, – проговорил тот, отвернувшись на секунду от доски. – Тут теперь гораздо приятнее. Не хватает только музыки.

Мартин подошел к стойке бара и включил маленький транзисторный приемник, который привез с собой. В воздухе поплыли мелодичные звуки струнного квартета. Тлингель поморщился:

– Не очень-то подходит к обстановке.

Мартин поискал другие станции, нашел концерт западной фольклорной музыки.

– Нет, снова не то, – заявил Тлингель. – По радио это звучит не так красиво.

Мартин выключил приемник.

– Как с напитками? Ты запасся пивом, как обещал?

Мартин достал кружку, в которую вмещался целый галлон пива – самую большую из тех, что ему удалось обнаружить в магазине, – и поставил на стойку. Наполнил себе другую, поменьше. Он решил напоить единорога, если это вообще возможно.

– Да, вот это другое дело... Не то что твои малюсенькие баночки, – обрадовался Тлингель и засунул в кружку нос всего на одно короткое мгновение. – Просто отлично.

Кружка была пуста. Мартин снова ее наполнил.

– Поставь на столе около меня, будь так любезен.

– Конечно.

– Интересно провел время?

– Пожалуй, да.

– Решил, каким будет следующий ход?

– Да.

– Тогда начнем.

Мартин уселся за стол и побил пешку.

– Хмм, забавно.

Тлингель довольно долго смотрел на доску, затем поднял раздвоенное копыто, которое раскрылось, когда он потянулся к фигуре.

– Пожалуй, возьму-ка я твоего слоника вот этим симпатичным коньком. Ну а теперь, я полагаю, тебе потребуется еще месяц, чтобы решить, что делать дальше.

Тлингель откинулся на спинку стула и осушил кружку.

– Дай подумать, – ответил Мартин. – А пока налью-ка тебе еще.

Мартин сидел и смотрел на доску, а единорог тем временем проглотил еще три кружки. Мартин вовсе не обдумывал свой следующий ход. Потому что ждал. Он сам в ответ на ход Гренда побил конем слона и помнил, что сделал после этого Гренд.

– Ну? – наконец проговорил Тлингель, – Придумал?

Мартин сделал небольшой глоток.

– Почти, – ответил он. – А ты отлично пьешь пиво, совсем не пьянеешь.

Тлингель рассмеялся:

– Рог единорога нейтрализует алкоголь. Тот, кто им обладает, владеет универсальным лекарством. Я жду, когда дойду до состояния приятного легкого головокружения, а затем мой рог уничтожает излишки... И вот я снова в норме.

– Здорово, – восхитился Мартин.

– Если ты немного перебрал, дотронься до моего рога всего на одно короткое мгновение, и опять будешь в форме.

– Нет, спасибо. Я в порядке. Пожалуй, поставлю эту пешечку на две клетки перед ладьей.

– Так-так... – сказал Тлингель. – Интересно. Знаешь, чего этому месту не хватает? Рояля... Слушали бы блюзы... Организуешь?

– Я не умею играть.

– Жаль.

– Можно нанять пианиста.

– Нет. Я не хочу, чтобы меня видел кто-нибудь еще из людей.

– Ну, если пианист знает свое дело, он мог бы играть с завязанными глазами.

– Нет, не стоит.

– Мне очень жаль.

– А ты хитер. Не сомневаюсь, что к следующему разу ты что-нибудь еще придумаешь.

Мартин кивнул.

– Слушай, мне казалось, в этих заведениях было принято посыпать пол опилками?

– Кажется, да.

– Вот было бы здорово.

– Шах.

Тлингель целую минуту разглядывал доску.

– Да. Я имел в виду «да». И сказал «шах». Иногда это тоже означает «да».

– А, понятно. Ну, раз уж мы об этом заговорили...

Тлингель поставил пешку на d6.

Мартин удивился. Потому что Гренд сделал тогда совсем другой ход. Несколько секунд он колебался, раздумывая, не продолжить ли ему игру с этого места самостоятельно. До сих пор Гренд представлялся ему чем-то вроде тренера. Он заставлял себя не думать о том, что самым грубым образом сталкивает одного с другим. Пока пешка не пошла на d6. Тогда он вспомнил ту партию, что проиграл сасквочу.

– Тут поставим точку, – сказал он. – И расстанемся на месяц.

– Хорошо. Давай выпьем еще пивка, прежде чем пожелать друг другу спокойной ночи. Хочешь?

– Почему бы и нет?

Они сидели, и Тлингель рассказывал Мартину про Страну Утренней Зари, о первобытных лесах и зеленых лугах, о высоких горах и пурпурных морях, о волшебстве и мифических существах.

Мартин покачал головой.

– Не понимаю, почему вас так тянет сюда, – задумчиво проговорил он, – когда ваш мир так прекрасен.

Тлингель вздохнул:

– Ну, не можем же мы отставать от грифонов. Сейчас самое время это сделать. Ладно, до встречи через месяц...

Тлингель поднялся и повернулся, собираясь уйти.

– Теперь я полностью контролирую ситуацию. Смотри!

Единорог потускнел, потерял форму, стал белым, снова потускнел и исчез, словно остаточное изображение на телеэкране.

Мартин подошел к бару и налил себе еще кружку. Стыдно было оставлять такое хорошее пиво. Утром он пожалел, что единорога уже нет. Сейчас он бы ему очень пригодился – ну, если не он сам, так его рог.

День в лесу выдался серым, и Мартину пришлось держать над доской зонтик. Капли дождя стекали с листьев и с негромким глухим стуком ударялись о ткань зонта. На доске была поставлена позиция, получившаяся после того, как Тлингель двинул пешку на d6. «Интересно, – подумал Мартин, – не забыл ли Гренд о нашем уговоре? Да и вообще, следил ли за течением времени?»...

– Привет, – произнес гнусавый голос немного сзади и слева.

Мартин обернулся и заметил Гренда, шагающего через массивные корни не менее массивными ногами.

– Ты не забыл, – радостно проговорил Гренд. – Как хорошо! Надеюсь, и про пиво ты тоже не забыл?

– Я принес с собой целую сумку. Мы можем устроить бар прямо здесь.

– А что такое бар?

– Ну, это такое место, где люди собираются выпить. Там царит полумрак – чтобы создать нужную атмосферу. Все сидят на табуретах вокруг стойки или устраиваются за маленькими столиками и еще разговаривают. Иногда играет музыка. И все пьют.

– И все это у нас будет?

– Нет. Только полумрак и выпивка. Если, конечно, не считать дождик музыкой.

– А-а. Бар, похоже, симпатичное место.

– Да. Если ты подержишь зонтик над доской, я постараюсь создать нужную атмосферу.

– Ладно. Слушай, а ведь это один из вариантов той партии, которую мы разыгрывали в прошлый раз.

– Верно. Меня заинтересовало, что будет, если я пойду сюда, а не туда.

– Хм. Дай-ка немного подумать...

Мартин достал из рюкзака четыре упаковки пива, в каждой по шесть банок, и вскрыл первую.

– Угощайся.

– Благодарю.

Гренд взял банку, присел на корточки и передал зонтик Мартину.

– У меня все еще белые? – спросил сасквоч.

– Угу.

– Пешка на е6.

– В самом деле?

– Да.

– Мне ничего не остается, как съесть ее своей пешкой.

– Давай. А я после этого подкреплюсь твоим конем.

– Ну, я просто отойду конем обратно на е2.

– Прогуляюсь-ка своим на сЗ. Могу я взять еще пива?

Через час с небольшим Мартин сдался. Дождь кончился, и он сложил зонтик.

– Еще партию? – предложил Гренд.

– Давай.

День клонился к вечеру. Напряжение оставило Мартина. Теперь он играл только для удовольствия. Он попытался провести безумно длинную и сложную комбинацию, отлично все видел на много ходов вперед – совсем как в тот день...

– Пат, – объявил Гренд спустя несколько часов. – Отличная, однако, получилась партия. Ты играл сегодня намного лучше.