Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 22"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Линии… Трещины ширятся, заполняются растекающейся темнотой… Темные потеки проносятся мимо, вверх, вниз, снова по самим себе… Постановка невода, труды исполинского рыбаря, невидимый паук ловит, как муху, Вселенную…

Вниз, вниз и вниз… Снова земля, кожистая и сморщенная, словно шея мумии… Мы проезжаем без звука… Гром смолкает, ветер стихает… Последний вздох отца? Теперь быстрее и прочь…

Линии сужаются, становятся тонкими, как штрихи на гравюре, исчезают в жаре трех солнц… Еще быстрее…

Приближается всадник… Синхронно со мной берется за рукоять шпаги… Я. Я возвращаюсь?.. Каким-то образом мы проезжаем друг сквозь друга; на одно мгновение воздух сгущается, становится плотным, как вода. Какой Кэрролл придумал это зеркало, что за Рэбма или Тир-на Ног'тх выкидывают здесь свои фокусы… И все равно далеко-далеко слева корчится что-то черное… Мы скачем по дороге… Она ведет вперед…

Белое небо, белая земля, никакого горизонта… Впереди ни солнца, ни облаков… Лишь черная нить вдалеке, да повсюду мерцающие пирамиды – огромные, подавляющие…

Мы устали. Это место мне не нравится… Но мы оторвались от того – неизвестно чего, – что нас преследовало. Натянуть поводья.

Я устал, но чувствую странную живость. Она словно поднимается из груди… Конечно, это Камень. Я снова обратился к его силе. Сила потекла по моим конечностям, едва останавливаясь у кончиков пальцев. Почти как…

Да. Я потянулся и подчинил пустое геометрическое окружение своей воле. Оно начало меняться.

Движение. Мимо проносятся, быстро угасая, пирамиды. Они сморщиваются, сливаются, рассыпаются в песок. Мир перевернулся, я словно стою на нижней стороне облака и вижу, как подо/надо мной мелькают ландшафты.

Снизу вверх льется свет золотого солнца. Потом это кончается, пушистая твердь темнеет и выстреливает вверх потоки воды, размывающие землю, проносящуюся над головой. Молнии прыгают, чтобы ударить в мир наверху, разбить его. Кое-где он поддается, меня осыпают осколки.

Приходит волна темноты, и осколки мира начинают вертеться в смерче.

Снова возникает свет, на сей раз синеватый. Он исходит из ниоткуда и освещает ничто.

…Золотые мосты длинными лентами тянутся через бездну, один из них сверкает прямо над нами. Мы скачем во весь опор, но почему-то кажется, что стоим неподвижно… Это длится целую вечность. Что-то схожее с синдромом шоссейной дороги входит в меня через глаза, опасно убаюкивает. Я всеми силами пытаюсь ускориться. Проходит еще одна вечность.

Наконец где-то вдалеке – темное туманное пятно, наша цель, растущая, несмотря на скорость, очень медленно.

Когда мы добираемся до пятна, оно огромно – остров в бездне, заросший золотыми металлическими деревьями…

Я останавливаю донесшее нас сюда движение, в лес мы въезжаем собственными силами. Едем среди золотых деревьев, под ногами хрустит трава, похожая на алюминиевую фольгу. Вокруг висят странные бледные и блестящие фрукты. Животных здесь, похоже, не водится. Углубившись в лес, мы доезжаем до небольшой поляны, через которую течет ртутный ручеек. Там я спешиваюсь.

– Я ждал тебя, братец Корвин, – доносится все тот же голос.

Глава 4

Я повернулся и увидел, как он выходит из леса. Он был без оружия, и я не стал доставать свое, погрузившись вместо этого сознанием в Камень. После только что закончившегося упражнения я понял, что могу с его помощью не только управлять погодой. Какими бы ни были силы Брэнда, теперь у меня есть что им противопоставить.

Камень запульсировал ярче.

– Мир? – предложил Брэнд. – О'кей? Поговорим?

– Не вижу предмета для обсуждения.

– Не дав мне высказаться, ты никогда не будешь знать наверняка, так?

Он остановился метрах в семи от меня, накинул зеленый плащ на левое плечо и улыбнулся.

– Ладно. Говори.

– Я пытался тебя остановить из-за Камня. Очевидно, теперь ты знаешь, что он такое и как он важен.

Я молчал.

– Отец его уже использовал, – продолжил Брэнд. – Со всем прискорбием должен тебе сообщить, что у него ничего не вышло.

– Как? Откуда ты знаешь?

– Корвин, я способен видеть сквозь Тени. А я-то думал, что сестричка все тебе рассказала… Небольшое усилие, и я вижу происходящее в любом выбранном мною месте. Естественно, исход этого предприятия не был для меня безразличен, вот я за ним и наблюдал. Отец мертв, Корвин. Хиловат оказался. На полпути через Огненный Путь он потерял контроль над силами, которыми манипулировал, и был ими уничтожен.

– Врешь! – сказал я, берясь за Камень. Брэнд покачал головой:

– Да, я могу солгать для достижения цели, но на сей раз я говорю правду. Отец мертв. Я видел его гибель. Потом птица принесла тебе Камень, как он этого и хотел. Мы остались во Вселенной без Огненного Пути.

Я не хотел ему верить. Но отец действительно мог потерпеть неудачу. Единственный эксперт в данной области, Дворкин, говорил мне, что задача очень сложна.

– Хорошо. Предположим на минуту, что все именно так, как ты сказал. Что будет дальше?

– Мир разваливается, – улыбнулся Брэнд. – Уже сейчас Хаос хлынул в пустоту, образовавшуюся в Амбере. Возник огромный вихрь, он растет, расширяется, уничтожая Тени, и не остановится, пока не дойдет до Владений Хаоса, завершая цикл творения. Хаос снова будет править всем.

Его слова меня ошеломили. И ради этого я пробивался сюда из клиники «Гринвуд» через все, что только можно?! Неужели все лишится значения, формы, содержания, жизни? Неужели мир достоин такого конца?

– Нет! – крикнул я. – Не может быть.

– Если только… – мягко подсказал Брэнд.

– Если только что?

– Если не начертить новый Огненный Путь. Чтобы сохранить форму, нужно создать новый порядок.

– То есть поехать через всю эту кутерьму назад и попытаться закончить работу? Но ведь ты сам говоришь, что того места больше нет.

– Нет. Конечно, нет. Только место ведь значения не имеет. Где Огненный Путь, там и центр мира. Я могу это сделать прямо здесь.

– Ты надеешься преуспеть там, где не вышло у отца?

– Я должен попытаться, ни у кого другого не хватит знаний и времени до прихода волн Хаоса. Слушай, я признаю все, что Фиона, конечно же, вам рассказала. Я не только строил планы, но и действовал. Я вступил в заговор с врагами Амбера. Я пролил нашу кровь. Я пытался сжечь твою память. Но сейчас рушится мир, как мы его знаем, а я тоже в нем живу. Все, что я задумал – да и просто все! – исчезнет, если порядок не уцелеет. Волей-неволей приходится признать, что лорды Хаоса сделали меня, как маленького – очень, во всяком случае, на то похоже. Но еще не вечер. Мы можем создать новый оплот порядка, прямо здесь.

– Каким образом?

– Мне нужен Камень – и твоя помощь. Здесь будет новый Амбер.

– Предположим – arguendo [1]1
  Условно (лат.). (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]– я тебе его дам. Будет ли новый Огненный Путь точной копией старого?

Брэнд покачал головой:

– Это невозможно, как и папашин не был бы копией дворкинского. Никакие два человека не могут рассказать одно и то же одинаково, неизбежны индивидуальные стилистические различия. Как бы я ни старался его скопировать, мой все же будет чуть-чуть другим.

– Откуда такая уверенность в успехе? – удивился я. – Ведь ты не настроен на Камень. Для завершения настройки тебе потребуется Огненный Путь – а я тут недавно от кого-то слышал что он разрушен. Неувязочка.

– Я же сказал что мне понадобится твоя помощь. Есть еще один способ настроиться на Камень – для этого требуется содействие уже настроенного человека. Ты должен спроецировать себя и меня в Камень, а потом пройти вместе со мной первичный Огненный Путь.

– А потом?

– Пройдя испытание, я буду настроен, ты отдаешь мне Камень, я рисую новый Огненный Путь, и можно снова заниматься делами. Все на месте. Жизнь продолжается.

– А Хаос?

– Новый Огненный Путь будет незапятнан. Они лишатся Дороги, дающей доступ к Амберу.

– А кто будет управлять новым Амбером, если отец погиб?

– Должно же мне хоть что-то достаться за труды, – криво усмехнулся Брэнд. – Я буду рисковать жизнью, шансы на успех не так уж и велики.

– Что же мешает мне самому сыграть в эту игру? – Я тоже усмехнулся, не знаю уж, криво или нет. – При такой-то ставке.

– То же самое, что помешало отцу. Срабатывает некий космический рефлекс, и все силы Хаоса бросаются в бой. Я знаю их повадки лучше, чем ты, имею больше опыта. У тебя нет никаких шансов. У меня, возможно, есть.

– А теперь, Брэнд, предположим, что ты мне соврал. Или, скажем мягче, не совсем четко разглядел через всю эту неразбериху действительные события. Что, если отец преуспел? Что, если уже существует новый Огненный Путь? Что произойдет, когда ты нарисуешь здесь еще один?

– Я… такого никогда раньше не случалось. Откуда мне знать?

– Я вот все думаю, вдруг таким образом получится новая версия действительности? Может, для тебя отколется новая вселенная – новый Амбер плюс новые Тени. И что она тогда – замент нашу? Или будет существовать отдельно? Или они будут перекрываться? Что ты об этом думаешь?

Брэнд пожал плечами:

– Я тебе уже ответил. Откуда мне знать, ведь раньше такого не случалось.

– А мне кажется, что ты очень даже хорошо знаешь – или, по крайней мере, неплохо догадываешься. По-моему, именно это ты и планируешь, именно это и пытаешься сделать – ведь теперь ничего другого тебе не остается. Из нашего разговора я делаю вывод, что отец добился успеха и ты пытаешься разыграть последнюю свою карту. Но тебе нужны Камень и моя помощь. Ни того ни другого ты не получишь.

– Я ждал от тебя большего, – вздохнул мой хитроумный братец. – Ну да ладно. Хоть ты и ошибаешься, пусть так. Но послушай, лучше я разделю мир с тобой, чем буду смотреть, как все рушится.

– Брэнд, – сказал я. – Мотай отсюда. Ни Камня, ни моей помощи ты не дождешься. Я тебя выслушал и думаю, что ты врешь.

– Боишься ты, вот что, – снова вздохнул Брэнд. – Я не виню тебя за недоверие. Но ты делаешь ошибку. Я тебе сейчас нужен.

– Тем не менее я сделал выбор. Он шагнул ко мне.

– Что угодно, Корвин. Я могу дать тебе все, что ты назовешь.

– Я был с Бенедиктом в Тир-на Ног'тхе, смотрел его глазами и слушал его ушами, когда ты делал ему точно такое же предложение. Так что иди-ка ты, Брэнд, куда подальше. Я продолжаю свой путь, а если ты думаешь, что можешь меня остановить – сейчас момент не хуже любого другого.

Я пошел к нему. Я понимал, что убью его, если сумею дойти, и понимал, что не сумею.

Он замер, потом сделал шаг назад.

– Ты совершаешь большую ошибку.

– Не думаю. На мой взгляд, это как раз то, что доктор прописал.

– Я не буду с тобой драться, – торопливо сказал Брэнд, – по крайней мере, здесь, над пропастью. У тебя был шанс. При нашей следующей встрече мне придется забрать у тебя Камень.

– Ну и толку тебе с него, ненастроенному?

– Не исключено, что есть еще один способ – посложнее, но все же возможный. У тебя был шанс. До свидания.

Брэнд отступил в лес. Я было направился следом, но он уже исчез.

Я поехал дальше, по дороге над пустотой. А что, если Брэнд не соврал? Что, если хотя бы часть сказанного им – правда? Я гнал от себя эту мысль, но без особого успеха. Вдруг отец потерпел неудачу? Тогда я сейчас дурью маюсь. Все уже кончилось. Остается только ждать. Ждать… Не очень-то это приятно – ежесекундно оглядываться, проверять, не догоняет ли тебя нечто непотребное. Я поскакал во весь опор. А еще хотелось связаться с нашими, сообщить им, что я сохранил веру, отважно сражался до самого конца, жил и умер как герой. А то вот докатятся сюда волны Хаоса, и кто же тогда о моем героизме узнает?.. Интересно, как там их сражение, да и началось ли оно вообще, в том времени.

Я пронесся по расширяющемуся под светлеющим небом мосту. Когда он превратился в золотую равнину, я обдумал Брэндову угрозу. Зачем он все это наговорил? Просто, чтобы зародить у меня сомнения, чтобы я вот так на каждом шагу оглядывался, от каждого куста шарахался, чтобы я скис, ослабел? Возможно. Но, если ему нужен Камень, он устроит на меня засаду. А я уважал его странную власть над Тенями. Почти невозможно приготовиться к нападению того, кто способен следить за каждым твоим шагом и мгновенно перенестись в самую выигрышную точку. Как скоро это может произойти? По моим оценкам, не очень скоро. Вначале он захочет потрепать мне нервы, а я и так уже издергался и устал. Рано или поздно придется отдохнуть, поспать, за один присест весь путь мне не одолеть, как ни ускоряйся.

Мимо плыл розовый, оранжевый, зеленый туман. Земля звенела под копытами, как металл. Для гармонического, видимо, соответствия сверху доносился чистый хрустальный звон. Мысли мои играли в чехарду. Всплывали, чтобы тут же исчезнуть, воспоминания о многих мирах. Ганелон, мой друг-враг, и отец, мой враг-друг, сливались и расходились, расходились и сливались. Когда-то один из них спросил меня, кто имеет право на престол Раньше я думал, что Ганелон просто захотел разобраться во всей этой нашей путанице прав, притязаний и обоснований. Теперь я знаю, что это был отец, желавший меня прощупать, узнать мои чувства. Он долго взвешивал и принял решение, а я улизнул в кусты.

Почему же это я улизнул в кусты? Может, я слабоумный какой, недоразвитый? Или лентяй, не желающий связываться с лишней обузой? А может, это у меня такое просветление, основанное на всем печальном опыте последних лет, может, во мне медленно вызревал более трезвый, умудренный взгляд на тяжкое бремя монаршей власти, взгляд, проникающий сквозь мишуру мимолетной славы?.. Вызревал-вызревал – и вот, значит, вызрел.

Я вспомнил свою жизнь на Земле: отдаю приказы, исполняю их… Передо мной проплывали лица – те, кого я знал эти века, – друзья, враги, жены, любовницы, родственники. Лоррен манила меня, Моэри смеялась, Дейрдре рыдала. Я снова дрался с Эриком. Вспомнилось, как я проходил Огненный Путь – первый раз, еще мальчиком, и тот, другой раз, когда шаг за шагом ко мне возвращалась память. Вернулись убийства, кражи, мошенничества, соблазнения – правильно сказал Мэллори, все они здесь. Я даже не мог расставить их в хронологическом порядке. Волнения особого я не испытывал, вины за прошлые свои поступки – тоже. Время, время и еще раз время сгладило острые края событий, изменило меня самого. Предыдущие «я» казались мне другими людьми, стародавними знакомыми, которых я перерос. Некоторые вызывали искреннее удивление – ну не может быть, чтобы я был таким.

Я мчался вперед, а сцены из прошлого обретали плоть в окружающем тумане, и это – не поэтическая вольность. Битвы, в которых я участвовал, стали осязаемыми – звук, правда, отсутствовал полностью: сверкание оружия, доспехи и разноцветная военная форма, знамена и кровь. И люди – большинство из них давно умерло – вышли из моих воспоминаний, чтобы сыграть странный спектакль. Членов нашей семьи среди них не было, но все они для меня что-то значили. Однако системы в происходящем не наблюдалось. Деяния благородные и постыдные, враги и друзья, ни один из которых меня не замечал, совершали некую, давно позабытую последовательность телодвижений.

Меня заинтересовала природа этого места. Была ли то некая версия Тир-на Ног'тха, где чувствующая разум субстанция высасывает и проецирует вокруг меня эдакую панораму: «Посмотри, сукин сын, как ты жил»? Или я просто галлюцинирую? Я устал, огорчен и встревожен, я еду по дороге, мягко и монотонно стимулирующей эмоции, ведущие к задумчивости… На самом деле я осознал, что некоторое время назад потерял контроль над Тенями и теперь просто еду прямо по неподконтрольной местности, а может быть, угодил в ловушку спроецированного вовне нарциссизма… Поняв это, я понял и то, что надо остановиться и отдохнуть – даже поспать, – только останавливаться было страшновато. Следовало вырваться отсюда, добраться до места поспокойнее и поуединеннее…

Я набросился на этот театр теней, скрутил его и изломал. Я вырвался.

Вскоре я оказался в неровной гористой местности. Мы заехали под каменистый свод, я напоил и накормил Стара, затем поел и попил сам – совсем немного, только чтобы отогнать голод. Не разводя костер, завернулся в плащ и взятое с собой одеяло. Я лег лицом к выходу, к навалившейся на него тьме, правая моя рука сжимала Грейсвандир.

Меня немного мутило. Хоть я и знал, что Брэнд – трепло поганое, все равно его слова меня беспокоили.

Но я всегда славился умением засыпать. Я закрыл глаза – и мгновенно отключился.

Глава 5

Я проснулся от чьего-то присутствия. Или от шороха и чьего-то присутствия. Как бы там ни было, проснулся я в полной уверенности, что у меня гости. Покрепче сжав Грейсвандир, я открыл глаза – никаких прочих движений, на всякий случай, не делая.

Снаружи в пещеру лился мягкий, словно лунный, свет. Прямо у входа виднелась некая фигура, возможно – человек. Было слишком темно, и я не мог понять, стоит оное существо лицом ко мне или наружу. Но тут оно шагнуло в моем направлении.

Я вскочил, направив в его (или ее) грудь острие клинка. Существо остановилось.

– Мир! – произнес мужской голос на тари. – Я просто ищу убежище от грозы. Можно разделить с тобой пещеру?

– Какой грозы?

Словно в ответ раздался раскат грома, порыв ветра донес запах дождя.

– Ладно, по крайней мере про грозу ты не врешь. Располагайся.

Он сел в глубине пещеры, спиной к правой стене. Я сложил одеяло в несколько раз и уселся напротив незнакомца. Нас разделяло несколько метров. Нашарив трубку и набив ее, я опробовал спичку с Земли. Спичка загорелась, чем избавила меня от массы трудностей. Приятный запах табака смешался с влажным бризом. Я слушал дождь и созерцал темный силуэт моего безымянного соседа. На ум пришло несколько возможных опасностей, но обратившийся ко мне говорил не голосом Брэнда.

– Это – не обычная гроза, – сказал он.

– Да? А почему?

– Во-первых, она идет с севера. В такое время года гроза не приходит с севера.

– Все бывает когда-нибудь в первый раз.

– Во-вторых, я никогда не видел такой странной грозы. Я весь день следил за ее приближением: ровная линия, медленно наползает, фронт – словно стеклянная плита. Так много молний, что гроза кажется чудовищным насекомым с сотнями светящихся лапок. Очень неестественно. А там, где она прошла, все сильно исказилось.

– Так бывает в дождь.

– Не так. Все будто изменило очертания, поплыло. Словно гроза плавит мир – или забирает форму.

Я непроизвольно вздрогнул. Вот и мои надежды, что темные волны, остались далеко позади, и можно позволить себе небольшой отдых… А вдруг он ошибается, и это обычная – то есть не обычная, но вполне естественная – гроза? Однако рисковать не хотелось, поэтому я встал, развернулся спиной ко входу и свистнул.

Нет ответа. Я прошел в самый конец пещеры, зачем-то ощупал стенки.

– Что-нибудь не так?

– Конь пропал.

– Может, ушел?

– Наверное. Но я как-то считал, что мозгов у него побольше.

Я подошел к выходу из пещеры, ровно ничего не увидел, промок до нитки и вернулся на прежнее место, к левой стене.

– Да обычная вроде гроза. В горах и не такое бывает.

– Может, ты знаешь эту страну лучше меня?

– Нет, я здесь только проездом и очень не хотел бы задерживаться.

Я коснулся Камня, погрузился в него сознанием, а затем ушел наружу и вверх. Я чувствовал грозу и приказал ей уйти; красные пульсации энергии соответствовали ударам моего сердца. Потом я прислонился спиной к стене, нашел еще одну спичку и снова закурил. Даже тем силам, которыми я манипулировал, понадобится немало времени, чтобы управиться с фронтом такого размера.

– Надолго не затянется, – пообещал я.

– Откуда ты знаешь?

– Приватная информация. Незнакомец усмехнулся:

– По некоторым версиям, так вот и кончится мир [2]2
  «Так вот и кончится мир» – строчка из поэмы Т. С Элиота «Полые люди».


[Закрыть]– все начнется со странной грозы, пришедшей с севера.

– Именно так, – сказал я, – и это – та самая. Беспокоиться, право, нечего. Скоро все решится, в ту или иную положительную сторону.

– Твой камень… он светится. – Да.

– Но ты шутил, что это конец? Шутил ведь, правда?

– Нет.

– Ты привел мне на ум строку из Священной Книги – «Архангел Корвин поедет перед бурей, молния на груди его…» Тебя, случаем, не Корвином зовут? Нет?

– А что там дальше?

– «Его спросят: "Куда ты держишь путь?" Он скажет: "Туда, где кончается Земля", и не будет он знать, какой враг поможет ему против врага другого, и до кого дотронется Рог, тоже знать не будет».

– И все?

– Об Архангеле Корвине – все.

– Я уже сталкивался с такими трудностями в Писании. Информация интересная, дразнящая, но практического толку от нее чуть. Словно автор – садист. Один враг против другого? Рог? Сдаюсь.

– Куда же ты едешь?

– Не далеко, если не найду лошадь.

Я вернулся к выходу из пещеры. Гроза стихала, на западе из-за облаков просвечивала вроде как луна, на востоке – другая. Я посмотрел вдоль тропы в одну сторону, в другую, затем – вниз по склону, в долину. Никаких лошадей не видно. Я повернулся к пещере, и вдруг где-то далеко внизу услышал ржание Стара.

– Мне надо идти, – сказал я незнакомцу в пещере. – Одеяло можешь оставить себе.

Не знаю, ответил ли он – я уже вышел под мелкий дождик и двинулся вниз по склону. Еще одно упражнение с Камнем, и мерзкая морось сменилась туманом.

Ноги скользили, но я одолел половину склона, ни разу не споткнувшись. Там я остановился, чтобы перевести дыхание, а заодно и сориентироваться. Я уже утратил всякую уверенность, с какой именно стороны донеслось ржание. Свет луны усилился, видно стало получше, однако, осмотрев окрестность, я не обнаружил ровно ничего примечательного. Несколько минут я прислушивался.

И снова донеслось ржание – снизу, слева, со стороны темной то ли скалы, то ли груды камней, то ли еще чего-то в этом роде. В тени, у самого основания непонятного бугра что-то шевельнулось. Я двинулся на это шевеление со всей скоростью, на какую у меня хватило смелости.

Наконец склон кончился, пошла сравнительно ровная земля. Поспешая к месту событий, я проходил сквозь клочья низового тумана, раздуваемые легким западным ветерком, они серебристо змеились вокруг моих лодыжек. Раздался противный хрустящий звук, словно по камням тянули или катили что-то тяжелое. Внизу темной непонятной массы мелькнул свет.

Подкравшись поближе, я увидел в прямоугольнике света маленьких человечков, сражавшихся с огромной каменной плитой. Оттуда же послышалось слабое цоканье и снова ржание. Камень зашевелился, он поворачивался, как дверь, каковой скорее всего и являлся. Освещенный участок уменьшился, сузился до щелки, с гулким ударом исчез. Все копошившиеся у камня фигурки успели забраться внутрь.

Когда добежал до негостеприимно закрытой двери, вокруг снова царили тишина и покой.

Я прижал ухо к камню и ничего не услышал. Однако, кем бы ни были эти человечки, они забрали мою лошадь. Я всегда недолюбливал конокрадов и в прошлом немало их убил, но сейчас Стар нужен мне отчаянно.

Я начал искать края каменной двери. Нащупать контур кончиками пальцев оказалось совсем несложно. Возможно, днем, когда для глаз все смешалось бы и слилось, я бы даже потратил больше времени. Определившись с местонахождением двери, я стал искать какую-нибудь ручку, за которую оную дверь можно будет открыть. Искал я внизу – ориентируясь на низкорослость хозяев дома.

Наконец попалось нечто похожее на выступ; я ухватился за него и потянул. Ни в какую. Или они непропорционально сильные, или тут какой-то фокус, которого я не замечаю.

Ну и плевать. Есть время для тонких действий, а есть – для грубой силы. Я очень злился и очень спешил, так что решение не заставило себя ждать.

Я снова потянул за плиту, напрягая мышцы рук и спины, очень сожалея, что рядом нет Джерарда. Дверь скрипнула. Я продолжал тянуть. Она сдвинулась – примерно на дюйм – и застряла. Я не расслабился, а удвоил усилия. Снова скрип.

Я откинулся назад, переместил вес и уперся левой ногой в каменную стену рядом с дверью, чтобы тащить и толкать одновременно. Плита со скрипом и хрустом подалась еще на дюйм, после чего застряла окончательно.

Я бросил бесплодные старания, размял немного руки, плечом вернул дверь в исходную позицию, глубоко вдохнул и снова взялся за дело.

Левую ногу поставим на прежнее место, и на этот раз не будет никакого постепенного наращивания усилий. Я рванул что было мочи.

Резкий, как выстрел, щелчок, потом изнутри донесся какой-то грохот, и дверь со скрежетом приоткрылась – не больше чем на полфута, но и это было кое-что. К тому же в конце она двигалась вроде как посвободнее. Я поднялся на ноги, уперся спиной в каменную стену, нащупал край двери и поднажал.

На этот раз дверь двинулась легче, но я не устоял перед соблазном и, когда она начала распахиваться, уперся в нее ногой и нажал изо всех сил. Дверь провернулась на все сто восемьдесят градусов, с диким грохотом ударилась о камень, треснула в нескольких местах, покачнулась и упала на землю, сотрясая все вокруг и расколовшись еще на несколько кусков.

Не успела она упасть, как Грейсвандир оказался в моей руке. Я присел и украдкой выглянул из-за угла.

Свет… Там, в глубине, был свет от маленьких ламп, развешенных вдоль стены на крюках… Возле лестницы, ведущей вниз… Туда, где больше света и звуки… Вроде как музыка…

И – никого, ни души. Я-то было подумал, что весь этот устроенный мною тарарам чье-нибудь внимание да и привлечет. Однако музыка не стихала. Или грохот по каким-то причинам до них не дошел, или им это глубоко безразлично. Так или иначе…

Я выпрямился и перешагнул порог. Моя нога ударилась о нечто металлическое. Я поднял это «нечто» и внимательно осмотрел. Изуродованный засов. Заперли, значит, за собой дверь. Я перекинул гнутую железяку через плечо и начал спускаться по лестнице.

Я продвигался, и музыка – скрипки и волынки – становилась громче. По свету я понял, что внизу, справа от лестницы, располагалось что-то вроде зала. Не заботясь о скрытности, я бросился вниз.

Когда я повернулся и оглядел зал, взору моему предстала сцена, достойная сна пьяного ирландца. В задымленном помещении, освещенном фонарями, толпы краснолицых людей метрового роста, одетых в зеленое, танцевали и пили эль из кружек, притопывая ногами, стуча по крышкам столов и друг по другу, ухмыляясь, смеясь и крича что есть мочи. Вдоль одной из стен стояли огромные бочки; к одной из них, вскрытой и снабженной краном, выстроилась очередь пирующих. В дальнем конце зала имелось углубление, где горел гигантский костер, дым уходил в трещину каменной стены, расположенную над парой узких лазов, которые вели неизвестно куда. Стар был привязан к кольцу, рядом с костром, тут же крепко сложенный тип в кожаном фартуке точил и правил какие-то подозрительного вида инструменты.

Несколько лиц развернулось в мою сторону, раздались тревожные крики, музыка смолкла. В зале повисла почти полная тишина.

Клинком, поднятым во вторую позицию, я указал в глубь зала, на своего жеребца. Теперь уже все лица были повернуты ко мне.

– Я пришел за конем. Или вы приведете его мне, или я заберу его сам. Во втором случае ожидается море крови.

– Прошу прощения, – вежливо откашлялся некий седой гигант, ростом в добрые метр тридцать, – но как вы сюда попали?

– Вам понадобится новая дверь. Сходите посмотрите, если вам не лень, и это может изменить ход ваших мыслей. Лично мне кажется, что может. Я подожду.

Я освободил ему дорогу и прислонился спиной к стене. Он кивнул:

– Я схожу.

И стрелой пролетел мимо меня.

Я чувствовал, как рожденная гневом сила переливается через Камень. Одна часть сознания хотела крошить и колоть, прорубить проход через комнату, вторая рассчитывала на более гуманное по форме и содержанию урегулирование взаимоотношений с настолько меньшими меня существами, третья, наиболее мудрая, полагала, что этим малюткам пальца в рот не клади. И вот я ждал, какое же впечатление произведут мои упражнения в открывании дверей на чрезвычайного и полномочного представителя развеселых конокрадов.

Вскоре он вернулся, причем обошел меня, плотно прижавшись к противоположной стенке.

– Отдайте ему коня.

По залу пробежал шепоток. Я опустил шпагу.

– Приношу свои извинения, – продолжал седой исполин. – Мы не хотим ссориться с подобными тебе. Поищем провиант где-нибудь еще. Надеюсь, ты не обижен?

Человечек в кожаном фартуке отвязал Стара и повел жеребца ко мне; участники грубо прерванного пиршества расступились, давая ему проход.

– Покончим с дрязгами, забудем и простим, – вздохнул я.

Коротышка схватил с ближайшего стола кружку и протянул ее мне. Узрев на моей физиономии не совсем полное доверие, он отхлебнул сам.

– Ну так что, выпьешь с нами?

– Почему бы и нет?

Я аккуратно вылил себе в горло все содержимое посудины; гостеприимный патриарх маломерных ворюг сделал то же самое со своей, слегка срыгнул и ухмыльнулся:

– Для такого верзилы, как ты, это – на один глоток. Еще?

Эль – хороший, к тому же после сверхурочной ночной работы хотелось пить.

– Идет.

Ко мне подвели Стара.

– Накинь уздечку на этот крюк, – сказал патриарх, указывая на какую-то штуку, торчащую из стены на уровне моего колена. – Жеребец твой никуда не денется.

Я кивнул и так и сделал; мясник молча удалился. Больше на меня никто не смотрел. Принесли кувшин, человечек снова наполнил кружки. Один из скрипачей завел новую мелодию, секундой позднее к нему присоединился другой.

– Посиди немного, отдохни, – предложил хозяин, ногой пододвинув мне скамейку. – Оставайся, если хочешь, спиной к стене, но только бояться, правду говоря, нечего – ребята у нас мирные.

Я устроился на скамейке, а он обогнул стол и сел напротив; кувшин стоял между нами. Как хорошо посидеть немного, ненадолго забыть о своем путешествии, выпить темного эля и послушать веселый мотив.

– Я не стану по десятому разу извиняться или что-то там объяснять, – сказал хозяин. – Мы оба знаем, что произошло недоразумение. Однако, как ни трудно видеть, право на твоей стороне. – Он ухмыльнулся и подмигнул. – Так что я тоже хотел бы покончить с дрязгами. Мы не оголодаем, просто сегодня не будет пирушки. Красивый у тебя камень. Не расскажешь, что это такое?

Я равнодушно пожал плечами:

– Камень себе и камень.

Танцы возобновились, голоса зазвучали громче. Я допил эль, и мою кружку снова наполнили. Над костром колыхались языки огня. Ночной холод понемногу покидал мои далеко уже не юные кости.

– Уютное тут у вас местечко, – заметил я.

– Очень. Сколько мы здесь живем – и не упомнить. Хочешь совершить экскурсию?

– Нет, спасибо.

– Да я и не думал, что ты согласишься, просто предложить – долг хозяина. Кстати, если хочешь, можешь потанцевать.

Я покачал головой и засмеялся. Мысль о том, как я буду отплясывать в этой компании, приводила на ум бессмертную книгу Свифта.

– Спасибо за предложение.

Патриарх достал глиняную трубку и стал ее набивать; я вычистил и набил свою. Опасность, казалось, прошла. Мой собеседник – тип, похоже, честный и открытый, а остальные с их музыкой и топтанием – и совсем безобидные.