Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 27"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Джейн Линдскольд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Согласна, солнце мое.

Когда они разбудили Тико, молодой человек удивился, увидев их в своем доме, но не слишком. Судя по его незаконченному письму, он предполагал, что Корду могут заинтересовать неприятности, постигшие Аравию.

Отвесив поклон Корде и его помощнице, Тико потянулся к стоявшему на столе подносу, на котором лежали хлеб и сыр.

– Вы дважды меня спасли, – торжественно произнес он, – и я желаю предложить вам хлеб и соль. В соответствии с традициями Аравии после этого я становлюсь вашим союзником – и, если хотите, другом.

Корда поклонился в ответ:

– Это честь для меня, мистер Хиггинс.

– Тико! – радостно улыбаясь, поправил его дипломат. – Если вы принимаете мое подношение, вы должны называть меня Тико.

Корда взял кусочек хлеба и сыра, к которым Тико прибавил небольшую щепотку соли.

– Пусть будет Тико. В таком случае ты должен называть меня Рене.

– А меня – Коломбина!

Откусив немного от своего кусочка хлеба с сыром, довольный Тико кивнул:

– Я подозреваю, что тебя привело на Аравию расследование причин, по которым наш мир погрузился в стасис, друг Рене. Расскажи, что тебе удалось узнать.

Тико слушал спокойно, пока не дошло до описания событий, связанных с Мириам. Как только он выяснил, что Мириам находится у него в доме, он помчался к лестнице и…

– Босс, Тико, конечно, умница, только он немного импульсивный, верно?

Корда бросил взгляд на Тико, застывшего всего в одном дюйме от того места, где кончалось действие темпорального поля. Широкое одеяние дипломата взвилось в воздух, когда он вскочил со стула, и теперь напоминало крылья причудливой птицы.

– Может быть, он не такой импульсивный, когда речь идет не о Мириам, – проговорил Корда, пытаясь быть справедливым, – но, как только дело касается ее благополучия, понятие здравого смысла перестает для него существовать. Сколько времени у нас осталось?

– У тебя, босс, около четырех часов. Еще около часа у Мириам, даже несмотря на то что ты отключил ее темпоральное поле.

– Нужно возвращаться на корабль. Впрочем, думаю, что закончить разговор мы можем и здесь. – Корда сделал шаг вперед и положил руку Тико на плечо.

– Не стоит так спешить, Хиггинс. Ты только что выбрался за пределы действия моего консервированного времени. Мы не перезарядили тот резервуар, что был у тебя.

Тико Хиггинс принялся смущенно дергать себя за бороду.

– О Аллах, я выскочил за пределы, да? Никак не могу привыкнуть к тому, что время у нас отключено.

– А ты постарайся не забывать, приятель! – посоветовала Коломбина. – У тебя постоянно кончается время, потому что ты пытаешься сэкономить время!

Она захихикала, и через несколько секунд Тико к ней присоединился. Вся троица медленно двинулась вниз по ступеням.

Тико на мгновение замер в дверях, не сводя тоскующего взгляда со своей возлюбленной, которая спала, словно принцесса из волшебной сказки.

– Она так прекрасна, – прошептал он. – Так сильна и мудра, моя Мириам такая нежная! А какая храбрая! Она вполне могла просто рассказать вам, как меня отыскать, не подвергая себя опасности, но Мириам – львица среди женщин!

– Кажется, меня сейчас стошнит, – шепнула ПЦП на ухо Корде.

– Тише, – прошипел он. – Тико, если ты подойдешь вместе со мной к Мириам и сядешь с ней рядом, ты окажешься в радиусе действия ее темпорального поля, когда я его запущу. Если ты, конечно, в состоянии находиться так близко от нее, пока еще действует яд.

Тико был возмущен.

– В состоянии!.. Да я буду решеткой, на которую мой цветок пустыни сможет опереться, поднимаясь к свету. Я стану не только ее поддержкой, я заслоню ее от солнца, дам ей тень, я буду…

Корда поднял руку:

– Тико, прежде чем я снова активирую время, скажи мне одну вещь. Тебе известно что-нибудь об укусах белого тарантула?

От этого, казалось бы, невинного вопроса кровь отхлынула от лица Тико. Молодой человек прислонился к стене и тупо уставился на Корду.

– Белый тарантул? – прошептал он. – Ты сказал, что она заболела от укуса паука! Ты не говорил, что это был белый тарантул!

Корда посмотрел на него и сказал:

– Значит, это серьезный промах с моей стороны?

– Слайв! – прошипел в ответ Тико. – Слайв! Этот белый тарантул служит шейху Двистору, который правит вселенной Аравия.

– Похоже, плохие новости, босс, – прокомментировала Коломбина.

Тико продолжал говорить, точно не слышал слов ПЦП:

– Первый укус Слайва вызывает сон, очень глубокий и наполненный сновидениями, в которых показано, какие страдания терпят грешники, когда покидают этот мир. А вот второй укус… почти всем приносит смерть, а иным, оставшимся в живых, грозит безумием!

– А ты откуда знаешь? – спросил Корда. – Может быть, это всего лишь слухи, разговоры и предположения.

– Слайва поднес шейху Двистору, – покачав головой, принялся объяснять Тико, – сумасшедший Мерривинд Тэтчет, правитель вселенной Вердри. Там у них все, что безумно, считается нормальным, а все нормальное становится безумным. Не знаю, зачем Мерривинд Тэтчет сделал этот подарок, зато мне доподлинно известно воздействие укуса белого тарантула.

Корда уставился на молодого человека, он уже знал, каким будет ответ на его следующий вопрос:

– Откуда, Тико?

– Я один из самых близких подчиненных шейха Двистора, – ответил Тико. – Существует иерархия среди тех, кто служит нашему могущественному господину и правителю. Обычные граждане Аравии упорно трудятся и спокойно живут под ослепительным сиянием двух солнц. Их жизнь не отличается от жизни тех, кто поселился на других планетах – разве что чуть больше магии и порядка; для многих в такой обстановке даже работа самого последнего слуги кажется чудесным даром.

Те же, кто должен воплощать в жизнь волю Двистора, занимают положение в соответствии с секретами, которые он позволил им узнать – а главным из них является тайна дворцового миража. Те, кого Двистор в нее посвятил, получают высочайшие титулы, они сказочно богаты, выполняют самые интересные и престижные обязанности и поручения. Однако наш шейх им тоже доверяет не до конца. Если тебе предложено стать членом самого тесного, внутреннего круга, ты должен подписать договор…

Он замолчал, точно слова застряли у него в горле, и Корда закончил за него:

– Должен согласиться на укус паука, Слайва, и если ты это сделаешь, шейх получает над тобой неограниченную власть, поскольку второй укус означает смерть или безумие… Какой ужас, – прошептал Корда.

– Да, – сказал Тико. – Это переживание настолько страшно, что мне не хватает красноречия, чтобы описать его словами. И вот я узнаю, что моя любимая, мой цветок пустыни, мой сладостный ангел-спаситель, моя Мириам попала в плен безумных, отвратительных снов! И почему?

– Мы же тебе говорили, что твой господин пожелал заполучить ее в свой гарем, – суровым голосом напомнил ему Корда. – Видимо, сообразив, что он не в состоянии ее отыскать, Двистор повелел Слайву наблюдать за твоим домом в надежде, что она сюда придет. Когда мир погрузился в стасис, паук оказался в ловушке, а Мириам нечаянно выпустила его на волю.

Тико выпрямился. Вызов, прозвучавший в голосе Корды, заставил его на время перестать себя жалеть.

– Ты совершенно прав, Рене. Но ты не знаешь самого худшего. Говорят, что Слайв и Двистор могут общаться друг с другом телепатически. Если в те секунды, что он находился в темпоральном поле, Слайв связался с Двистором, значит, ему известно о твоем присутствии на Аравии. Он может не знать о твоих способностях, но он доверяет чужакам не больше, чем Детер, правитель Урба. Тебе придется решить, станешь ли ты встречаться с нашим шейхом, прежде чем вернуть этот мир к жизни.

Корда задумался.

– Прежде всего я должен доставить тебя и Мириам на «Коломбину». Там мы возобновим твой запас консервированного времени, а Коломбина попытается отыскать противоядие для Мириам. О других задачах поговорим потом.

– И спланируем свадьбу! – вставила Коломбина. – Ты не забыл, босс! Ты обещал Арабу, что, как только найдешь Тико, сделаешь все, чтобы связать их навеки!

Корда потер глаза и сказал:

– Спасибо, Би. Тут столько всего происходит, что я и вправду чуть не забыл. Ну хорошо, ты ищи способ разбудить нашу Спящую красавицу, а я посмотрю, что можно сделать, чтобы выдать ее замуж за Прекрасного принца.

Глава 10

Вероятно, это была самая удивительная свадьба из всех, на которых Корде довелось присутствовать за долгие столетия своей длинной жизни. Отца невесты пришлось в буквальном смысле вынимать из бутылки – слыханное ли дело? Подружкой невесты был компьютер, а свидетелем со стороны жениха сам Корда. Однако, если отбросить в сторону некоторые странности, все прошло просто великолепно.

Коломбина нашла в обширной библиотеке корабля описание противоядия против укуса Слайва.

– Средство не вполне идеальное, солнце мое, – призналась она, – но поможет Мириам прийти в себя и избавит от кошмаров. Правда, при повторном укусе вероятность летального исхода не исключается, да и вообще, возможны серьезные последствия – но меньше, чем у Тико.

Корда посмотрел на Мириам. Девушка мирно спала, только щеки покрылись лихорадочным румянцем.

– Я уверен, что она любой ценой постарается избежать второго укуса. Вряд ли кто-нибудь добровольно согласится дважды пережить такой кошмар.

Когда Тико убедился в том, что Мириам больше не грозит опасность, он взял свежий запас консервированного времени и на ковре-самолете отправился за Арабу.

По лицу слепого торговца побежали слезы облегчения, когда он снова обнял свою дочь и ее жениха. Не зная, как Двистор отнесется к тому, что его лишили предмета своих домогательств, Тико и Мириам посчитали разумным заключить брак по законам Старой Терры. Тем самым они избавили от страшного гнева шейха религиозных деятелей, которым пришлось бы зарегистрировать их союз.

Корда вывел «Коломбину» из карманной вселенной, а потом воспользовался своими капитанскими полномочиями и обвенчал Мириам и Тико. Жених и невеста решили устроить медовый месяц, когда Корда покончит со стасисом в Аравии. И предложили ему свою помощь.

И хотя Корда не хотел, чтобы гражданские лица путались у него под ногами, он прекрасно понимал, что нуждается в их советах. Капитан взял курс туда, где можно было заправить «Коломбину», а потом – когда со стола были убраны остатки свадебного завтрака – налил себе чашку кофе и погрузился в раздумья.

– Расскажите мне, что вам известно о шейхе Двисторе, – попросил он своих аравийских союзников. – Все, что придет в голову, любые, самые незначительные детали могут оказаться полезными. Вдруг я догадаюсь, как и где он спрятал ключ от Аравии.

– А какое это имеет значение? – спросила Коломбина. По случаю свадьбы она усовершенствовала свой арабский костюм, добавив золотое кольцо на пупок и связку сверкающих монет вокруг лба. Однако на совещание фигурка явилась в своем обычном клоунском наряде. – Разве не Низзим Роктар упрятала ключ от мира, как это сделал Чарли Белл на Урбе? Корда одобрительно кивнул:

– И да и нет. Да, Низзим Роктар сделала свою работу, но я подозреваю, что на Аравии, так же как и на Урбе, некоторые детали вселенной определялись заказчиком – в данном случае Двистором.

Наступило молчание. Все обдумывали вопрос Корды. Первым заговорил Арабу.

– Я родился не на Аравии. Мне было немногим больше двадцати, когда здесь начали принимать эмигрантов. Новая вселенная – прекрасный рынок для купца. Меня захватила мысль о торговле в мире, где еще не установлены твердые правила, поэтому я и отправился на Аравию.

В те времена эмигрантов принимали на самой планете Аравия; на Харинг, хотя тот мир больше походил на Землю по климату, никого не пускали. Многие тогда отказались от мысли переселиться в новую вселенную, но меня завораживали рассказы о песчаных пустынях, удивительных животных и волшебстве. Я приехал сюда в надежде найти работу, а в результате Аравия стала моим домом.

Арабу замолчал и пошарил рукой в поисках своего стакана с соком. С молчаливой заботой Мириам вложила стакан в руку отца. Сделав несколько глотков, он продолжал:

– В те давние дни сам Двистор встречался и разговаривал с людьми, которые хотели жить в его вселенной. Меня поразило своеобразное обаяние этого человека. Он мог повести за собой армии – наверняка так оно и было, – однако солдаты, последовавшие за ним, вряд ли смогли бы объяснить, почему они верно служат своему полководцу.

Мне дали въездную визу, рассказали о правилах торговли и разрешили ввезти товары из вселенной-прайм. Потом я начал получать регулярные приглашения на собирающуюся раз в два года конференцию, где обсуждались пути дальнейшего развития Аравии. Я всегда их посещал – и на этих сборищах узнал о некоторых особенностях характера шейха Двистора. Они показались мне пугающими.

Старый торговец понизил голос, словно и за пределами Аравии Двистор мог услышать его слова. Все сидящие за столом наклонились вперед.

– Двистор совершенно безжалостен. Слепой легко замечает жалость и ее сестру сочувствие. Двистор ни к кому не испытывает жалости, даже к самому себе. А следовательно, он не в состоянии явить милосердие, сочувствие и любовь. Наш шейх не понимает, что люди в них нуждаются. Он чтит законы и даже имеет представление о верности, но жалости не знает.

Корда содрогнулся. Аравия, несмотря на двойные сверкающие светила, вдруг показалась ему очень холодной вселенной. Тико, сидящий напротив, обнял Мириам за плечи и привлек к себе.

Она нежно коснулась бороды своего мужа кончиками пальцев – в этом коротком движении было что-то очень личное.

– Мои воспоминания о шейхе Двисторе не такие давние, как у отца, – негромко заговорила Мириам, – однако я родилась под двойным солнцем Аравии, и вселенная Двистора вошла в мою плоть и кровь. До того как несколько лет назад умерла моя мать, в нашем доме часто собирались ее подруги, они вместе ткали ковры и частенько рассказывали разные истории.

Сидящая на своей голоподушечке Коломбина подняла руку:

– Подожди секундочку. Ты, кажется, говорила, что у вас нет дома.

На красивом лице Мириам появилось горестное выражение.

– После смерти мамы мы с отцом продали дом. В нем слишком сильно ощущалось ее присутствие. Мы предпочли перебираться с одного базара на другой.

– Понятно, – Коломбина смущенно заерзала на своей подушечке.

– Тебе не следует расстраиваться, электронный бесенок, – сказал Тико. – Теперь у Мириам и ее отца есть дом – они будут жить со мной.

Коломбина просияла:

– Ты хороший человек, Тико. Несмотря на свою импульсивность.

Тико покраснел.

– Давай не будем прерывать мою милую, Коломбина.

Мириам продолжала свой рассказ:

– Так или иначе женщины обязательно начинали обсуждать сердечные дела: свадьбы, разводы, помолвки… А вот новость о том, что шейх Двистор выбрал очередную женщину для своего гарема, всегда вызывала оживленные споры.

Подружки моей матери обычно разделялись на два лагеря: одни утверждали, что попасть в гарем – невероятная честь, другие утверждали, что это трагедия для несчастной избранницы. Если у девушки уже был возлюбленный, в конце концов все соглашались, что это несчастье. Но даже если внимания Двистора удостаивалась женщина, чье сердце оставалось свободным, многие были уверены, что нет судьбы ужасней, чем попасть в гарем Двистора.

Мириам сплела из пальцев решетку.

– Кое-кто говорил, что женщины из гарема пользуются услугами лучших врачей, в том числе и лекарствами, продлевающими жизнь и сохраняющими юность и красоту. У них одна забота: ублажать шейха Двистора, а поскольку он не склонен выделять одних перед другими, тут и проблемы никакой нет. Иные подруги моей матери, те, что всю жизнь напряженно работали – их красота быстро увяла под безжалостным солнцем, – считали, что жизнь многочисленных жен шейха достойна зависти.

Однако другие возражали, что они ведут пустую жизнь. Им запрещено рожать детей, потому что Двистор не хочет иметь наследников, которые стали бы претендовать на престол. Их развлечения примитивны и фривольны, разум не получает пищи, и они перестают развиваться.

Одна женщина – подруга моей тети – рассказала нам, как ее сестру забрали в гарем Двистора. Два раза в год ей разрешали навещать семью. Она по-прежнему оставалась юной и красивой, но становилась все более пустой и глупой, и вскоре всем родственникам стало казаться, что их посещает лишь бледный призрак когда-то веселой и умной девушки. Как-то раз она целый год не приезжала, никто даже не спохватился, потом начали наводить справки, и во дворце им сообщили, что она поскользнулась в ванне и утонула.

– Вот это да! – воскликнула Коломбина, когда Мириам закончила. – Я ужасно рада, что мы избавили тебя от такой жизни.

Мириам улыбнулась. К девушке вернулась ее обычная живость, и она обняла Тико.

– Я тоже, Коломбина! Я тоже!

Корда сделал несколько записей световым карандашом в блокноте. Услышанное убедило его в том, что ключ от мира должен быть спрятан где-то во дворце. Такой человек, как Двистор, который никому не доверяет, не положит ключ от своей вселенной в менее надежное место.

Тико дождался, пока Корда закончит делать записи, и только после этого начал рассказывать свою историю.

– Будучи доверенным лицом Двистора, я узнал много интересных подробностей о верховном правителе Аравии, другие о них могли лишь подозревать. Двистор очень странный человек. Иногда он бывает таким отчужденным, что кажется, как сказал Арабу, будто он вообще не способен испытывать никаких чувств.

Арабу протестующе поднял палец:

– Я сказал лишь, что он не способен испытывать жалость и его не волнуют заботы и тревоги других людей.

– Я вовсе не противоречу вам, мой тесть, – сказал Тико, – просто мне хочется показать Двистора с иной точки зрения.

– Продолжай, сын, – кивнул Арабу.

– Шейх Двистор часто покидает дворец и его удобства, переодевшись в обычного купца или ремесленника, чтобы пожить среди простых людей, – продолжал свой рассказ Тико. – Его камергер поведал мне, что чаще всего он выдает себя за кочевника пустыни. Присоединяется к караванам, делая вид, что принадлежит к одному из кочевых племен, остается там ненадолго, слушает разговоры, охотится на свирепых кеттеров, а потом исчезает.

– Что-нибудь вынюхивает? – спросила Коломбина.

Тико только руками развел.

– Не знаю, бесенок, – ответил он. – Одно время мне казалось, что так оно и есть, и тогда я занялся кочевниками. Мне удалось выяснить, что у них имеется собственная культура – они рассматривают города лишь как полезное место, где можно купить нужные товары, но им наплевать на политику и то, что ею движет. Во многих отношениях они напоминают цыган со Старой Терры: народ внутри народа, живут сами по себе.

– Значит, вряд ли шейху Двистору удается узнать от них что-нибудь для себя интересное, не так ли? – догадалась Мириам.

– Да, если только он не рассчитывает, что они согласятся добывать нужную ему информацию, – ответил Тико. – Мне кажется, шейх Двистор использует это время для отдыха – никто ничего о нем не знает, а сам он довольствуется тем, что зарабатывает собственными руками.

Корда сделал пометки в блокноте, а потом повернулся к Тико:

– Шейх Двистор когда-нибудь покидает Аравию?

Тико кивнул:

– Да, время от времени. Раз в год он отправляется во вселенную под названием Фортуна, где принимает участие в гонках на верблюдах в специальном дерби. На Аравии проводятся крупные соревнования с солидными призами, чтобы Двистор мог выбрать самых быстрых верблюдов, которых он потом берет на Фортуну. Хозяин верблюда-победителя становится национальным героем Аравии.

– Гонки на верблюдах, – пробормотала Коломбина. – Вот уж действительно диковинные нравы.

Мириам покачала головой:

– Вовсе нет, Коломбина. Скачущий верблюд выглядит очень эффектно, а учитывая, что гонки проводятся не только на скорость, но и на выносливость, это замечательное животное.

Корда записал: «Верблюды для скачек на Фортуне». Тут ему в голову пришла идея.

– Коломбина, проверь информацию, которую мы получили от Представителя Терры. Если я не ошибаюсь, Фортуна и то место, которое упомянул Тико ранее – Вердри, – числятся среди вселенных, зарегистрированных в качестве имущества «Карманов Бога».

Коломбина сделала вид, что роется среди многочисленных папок, хотя Корда прекрасно знал, что ответ на его вопрос был готов в ту же секунду.

– Все правильно, солнце мое, – заявила она, захлопывая папку. – Создается впечатление, что владельцы этих вселенных и таинственные финансисты из «Карманов Бога» могут оказаться одними и теми же лицами.

Трое жителей Аравии не поняли, о чем идет речь, но были слишком хорошо воспитаны, чтобы задавать вопросы. Потирая руки, Корда снова обратился к Тико:

– Как один из министров торговли, ты должен знать, с какими планетами ведет дела Аравия.

Тико потер бровь.

– С Урбом и вселенной-прайм, конечно. С Фортуной в основном это экспорт; на Фортуне ничего не производят, там процветают только игры. Кроме того, мы являемся членами торговой системы карманных вселенных, которая позволяет различным представителям миров встречаться в нейтральном месте и вести торговлю, не выдавая своего истинного происхождения. Пожалуй, мне больше нечего рассказать – по официальным каналам другой информации не проходит.

– Арабу? – сказал Корда. – Ты не помнишь еще что-нибудь из разговоров, которые ведутся на базарах?

– На последнем празднике Кибердуши, – кивнул Арабу, – я кое-что слышал. Дайте мне время, я вспомню детали. У нас больше не осталось этого замечательного сока манго?

– Сколько угодно, – заверила его Коломбина. – Сейчас автомат нальет вам стаканчик. Льда добавить?

– Пожалуйста, – сказал Арабу.

Он раздумывал несколько минут, потягивая сок, а потом произнес одну загадочную фразу:

– Силиконовые чипы и электронное оборудование. – Он отодвинул стакан с соком. – Вы знакомы с праздником Кибердуши?

– Конечно, знакомы, – ответила Коломбина. Ее маленькое личико стало непривычно серьезным. – Это праздник, на котором отмечается уникальное интеллектуальное единение всех мыслящих машин. Я праздную его каждый год – а босс дарит мне цветы.

Корда, слегка смутившись, пожал плечами:

– Ну, она леди – во всяком случае, Коломбина воспринимает себя именно так, а меня это вполне устраивает.

– На Аравии мы тоже отмечаем День Кибердуши, – продолжал Арабу. – Это одно из самых грандиозных событий в году. Так вот, во время последнего я пошел на прием к Чо Реди, очень талантливому андроиду-бухгалтеру, который ведет мои дела. Как вы догадываетесь, большинство гостей – учитывая личность хозяина и суть праздника – не были людьми из плоти и крови. Там собрались андроиды, компьютеры, киборги и несколько обычных представителей человеческой расы.

Зашел разговор о моей слепоте. Многие не могли понять, почему я не захотел воспользоваться современными возможностями киборгов и предпочел остаться без зрения. Разгоревшийся спор оказался весьма любопытным. Некоторые утверждали, что искусственные глаза не могут сравниться с естественными, а другие, в особенности парочка компьютеров, с жаром утверждали, что аналоги совершенно идентичны «настоящим» органам зрения. Несколько киборгов, испытавших на себе оба варианта, принялись яростно спорить между собой – их мнения тоже разошлись.

Вам может показаться, что я несколько отклонился от темы, но послушайте дальше. Прения грозили вот-вот перейти в открытую ссору, и тогда Чо Реди заявил: «Я не понимаю, о чем мы дискутируем. Если бы даже Арабу и решил испробовать искусственное зрение, сейчас он все равно не смог бы найти себе глаза».

Корда сделал у себя в блокноте еще одну пометку.

– Очень любопытно. Продолжай, пожалуйста, Арабу.

Арабу откашлялся.

– Многие из гостей, пришедших на вечеринку Чо, были купцами. Они начали рассказывать одну историю за другой о том, какое странное сложилось положение на рынке электроники. Те, кто занимался производством, вспомнили, как таинственные агенты – никому не довелось встретиться с ними в дальнейшем – перекупали целые поточные линии. Купцам предлагали прекрасную цену за всю партию, а после они не могли нигде отыскать аналогичных товаров, поскольку заводы были уже полностью загружены заказами.

После вечеринки я предпринял свои осторожные расследования и выяснил, что услышанные мной истории – чистая правда, но мне так и не удалось узнать, кто же эти загадочные незнакомцы. Потом, через два месяца, все закончилось. Несколько бизнесменов разорилось; другим, наоборот, посчастливилось сколотить солидные состояния. Вот, собственно, и все.

Мириам потянулась и встала из-за стола, чтобы наполнить стакан отца соком. Когда она вернулась, то увидела серьезные лица троих мужчин.

– Вы думаете, что таинственным покупателем был шейх Двистор? – спросила девушка. – Почему вас так сильно это тревожит? Разве частные вселенные заводят не затем, чтобы иметь возможность получать то, что хочется, и не отвечать на вопросы?

– Именно! – воскликнул Тико. – Моя Мириам столь же умна, сколь прекрасна. Аллах благословил меня!.. Лишь Двистор мог организовать эти закупки и избежать официальных запросов, но нашему шейху нет никакой нужды действовать тайно. Каждый иммигрант, намеревающийся поселиться на Аравии, и каждый гражданин, достигший совершеннолетия, должен подписать хартию, в которой удостоверяется, что мы здесь находимся только с согласия самого Двистора. Он вправе делать все, что пожелает. Почему же он так поступил? Арабу потер виски.

– Не знаю, сын мой, и от этих мыслей у меня начинает болеть голова. В прошлом Двистор уже накладывал руки на плоды частного предпринимательства. На моей памяти – дважды. Один раз позаимствовал космический корабль, чтобы доставить скаковых верблюдов на Фортуну. Я слышал, что он вообще имеет обыкновение забирать себе то, что ему понравится.

– Вроде женщин для гарема? – невинно заметила Коломбина.

Арабу не поддался на провокацию, а продолжал растирать виски. Корда посмотрел в свои записи.

– Можно предположить, что шейх Двистор делал закупки тайно только в одном случае – если не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что ему требуются большие партии электронного оборудования. Двистор либо разрабатывает грандиозный проект, и ему необходимо огромное количество электроники, либо боится, что о запасах, которые он концентрирует на Аравии, кто-то разнюхает и сумеет ему навредить.

Коломбина сделала пируэт на своей голоподушечке.

– Босс, я не уверена, что поняла тебя. Корда усмехнулся:

– Все это весьма запутанно. Ладно, будем разбираться постепенно. Ведется ли на Аравии строительство, для которого требуется огромное количество электроники?

– Нет, я не слышал о подобных проектах, – покачал головой Тико. – А министр внутреннего развития – один из моих ближайших друзей. Мы с ней раз в неделю играем в покер и обмениваемся информацией. Я уверен, что она бы мне обязательно рассказала о таком грандиозном проекте.

– Значит, – сделал вывод Корда, – или проект настолько засекречен, что даже ей ничего о нем неизвестно…

– Нет, я думаю, это невозможно, – перебил его Тико. – Она киборг, причем киборг очень упрямый. Она знает даже то, что ей знать не положено.

– Или, – продолжал Корда, благодарно кивнув, – Двистор собирает электронику для кого-то еще. Собирает тайно. Может быть, он боится этого человека.

– Боится? Двистор? – звонко рассмеялась Мириам. – Конечно, я бы не хотела оказаться в его гареме, но в данном случае я должна выступить в защиту шейха. Этот человек сражается с кеттерами ради развлечения, дерется на дуэлях с настоящими мастерами – и побеждает. Его храбрость не вызывает сомнений.

Тико погладил жену по руке:

– Я согласен с тобой, мой хорошенький ураган. В обычной ситуации смелость Двистора не подвергается сомнению, тут и говорить не о чем. Его храбрость, с точки зрения жителей Аравии, – такая же неотъемлемая часть нашей вселенной, как песок и солнце.

– Постоянно присутствующие неприятности? – язвительно осведомилась Коломбина.

Тико мимолетно улыбнулся:

– Однако я помню день, когда шейх Двистор был напуган, как кролик, увидевший кобру, – и могу в этом поклясться.

Молодой человек помолчал, налил себе стакан воды со льдом и, видя, что никто не собирается задавать ему вопросов, продолжал:

– Я принимал участие в совещании высших министров Аравии. Шейх Двистор тоже присутствовал: слушал, делал комментарии, но не председательствовал. Он часто так поступал. И вдруг ему принесли какое-то сообщение. Даже загар не скрыл мертвенной бледности, появившейся на его лице. Казалось, белки глаз стали еще белее…

– Тико, ты преувеличиваешь… – тихонько пожурила его Мириам.

– Ну, может быть, совсем чуть-чуть, – ответил Тико и сжал ее пальцы, стараясь показать, что преувеличение было незначительным. – Я ни разу в жизни не видел, чтобы человек был так напуган. Без единого слова Двистор встал и покинул совещание. Он так и не вернулся. Когда я в следующий раз встретил шейха, он выглядел как обычно, но еще много дней я ждал ужасной катастрофы космических размеров – мне представлялось, что только такое может устрашить шейха Двистора.

Корда снова взглянул в свои записи.

– Тико, ты не помнишь, кто доставил сообщение? Возможно, таким образом нам удастся хоть что-нибудь узнать про диверсанта. Если бы я мог поговорить с этим человеком…

– Да, понимаю, – задумчиво проговорил Тико. – Мне нужно немного подумать. Это был не обычный курьер. Да! Сообщение доставил Слайв!

– Слайв? – удивился Корда. – Тарантул?

– Именно, – ответил Тико. – Я уверен, потому что вид этого отвратительного чудовища всегда действует мне на нервы. Я еще тогда удивился: зачем Слайв пожаловал на совещание?

– Почему Слайв просто не связался с Двистором телепатически? – спросила Коломбина.

– Сообщение было на жестком диске, – пояснил Тико. – Маленькая стеклянная пластина для ридера. Я сомневаюсь, что паук умеет читать.

– Как давно это произошло? – спросил Корда.

– Около года назад, – ответил Тико. – Точнее, три четверти стандартного года.

– Как раз перед тем, – задумчиво проговорил Арабу, – как начались проблемы с электронным оборудованием. Какое любопытное совпадение…

Корда уточнил что-то в своих записях.

– Мы довольно далеко ушли от вопроса, где шейх Двистор может прятать ключ от своего мира, но мне кажется, нам удалось раскопать кое-что очень полезное. Выяснилось, что Двистор ведет дела по меньшей мере с тремя карманными вселенными: Урбом, Фортуной и Вердри.

И хотя он славится своим бесстрашием, существует нечто, пугающее его настолько, что он покрывается смертельной бледностью еще до того, как успевает прочитать сообщение. Кто-то имеет на него такое серьезное влияние, что Двистор готов ради него подорвать свою экономику.

Мириам развела руками: