Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 27"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Джейн Линдскольд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, – заявил Корда, поднимаясь на ноги, – может быть, мы зря потратим время, но все равно это лучше, чем сидеть возле игрального автомата и ждать, пока что-нибудь произойдет. Все, я расплатился. Пошли, послушаем джаз-банд под названием «Хан Тофит»!

Глава 16

Музыканты «Хана Тофита» импровизировали, когда Корда и Арабу появились в ночном клубе. Администратор, который попытался выдворить их со сцены, быстро убрался восвояси, увидев пропуска, да и горсть фишек, протянутых Кордой, тоже оказалась весьма кстати.

Корда подвел Арабу к столу рядом со сценой и, устроившись поблизости, принялся изучать оркестр.

Джаз-банд состоял из четырех музыкантов-негуманоидов. Пианистом был огромный луковицеобразный инопланетянин, напоминающий гору серого пюре с руками и ногами. Он сидел внутри своего инструмента, похожий на картофелину, засунутую в разрезанный пополам ананас, и демонстрировал удивительное мастерство – отсутствие суставов ему только помогало.

По сравнению с пианистом угловатый робот, игравший на ударных и необычном струнном инструменте, казался почти нормальным. Он был сконструирован из трубчатых металлических секций и в целом имел гуманоидную форму. Треугольная голова качалась в такт музыке, а также использовалась в качестве одного из инструментов.

На самом краю сцены устроился глифнодист. Похожее на человеческое тело пурпурного цвета имело четыре руки. Свет от глифнода – электронного инструмента, напоминающего несколько пасхальных яиц, соединенных тонкой проволокой с центральным стержнем – отражался в оранжевых фасетчатых глазах.

Корда слышал записи глифнода, но никогда не видел, как на нем играют. Сочетание мерцающего света и диковинных звуков производило почти гипнотическое впечатление.

Повернувшись к солистке, Рене решил, что она выглядит в точности как фея, изображенная художником викторианской эпохи со Старой Терры, только одетая в берет и почти прозрачное радужное одеяние. Темно-синие крылья бабочки трепетали в такт музыке. Фея встряхивала тамбурином – стандартный инструмент для подобных групп – и мелодично подвывала.

Музыканты играли, а Корда принялся нашептывать на ухо Арабу их описание, однако купец вежливо попросил его помолчать.

– Я хочу послушать, – объяснил Арабу. – Их аранжировка очень интересна – создается ощущение, что они много репетировали. Глифнод Гару не так хорош, как мне говорили; вероятно, легенды о его мастерстве несколько преувеличены.

Корда дождался конца номера, а потом, когда был объявлен пятиминутный перерыв, поднялся на сцену.

– Извините, мисс, вы Саймин Ишбренду? – спросил он, надеясь, что правильно произносит имя, указанное в программке.

– Да, это я, – ответила солистка, подрагивая крылышками. – Автографы мы обычно даем после представления, но, если у вас есть программка, я могу расписаться на ней прямо сейчас.

Корда быстро протянул ей программку. В самом начале знакомства не следовало отказываться от автографа – Саймин могла обидеться. Да и Арабу обрадуется сувениру, который сможет привезти с собой на Аравию.

Саймин Ишбренду помахала рукой другим музыкантам:

– Эй, ребята, поставьте свои закорючки этому парню на память, ладно?

Никто не стал капризничать. Глифнод Гару даже отнес программку Лари Картофельное Пюре, чтобы тому не пришлось идти через всю сцену.

Корда забрал у Саймин программку с автографами и благодарно улыбнулся.

– Сэм сказал, что вы очень милая, – сказал Корда.

– Сэм? – Саймин, казалось, не поняла, о ком говорит Корда.

Остальные музыканты – за исключением Глифнода Гару, который менял одно из яиц глифнода – отошли в глубину сцены. Саймин собиралась последовать за товарищами, но Корда продолжал играть роль восторженного любителя, а девушка была слишком хорошо воспитана, чтобы его прогнать.

– Да, Сэм – он играет на рояле в «Конце Прогулки» на Старом Западе, – не унимался Корда. – Мы спросили у него, какой оркестр стоит послушать, и он ответил, что непременно надо сходить на концерт «Хана Тофита». Мой друг хорошо разбирается в вашей музыке, а я так – деревенщина.

Только теперь Саймин сообразила, что Арабу слепой. Подрагивая крылышками, девушка спустилась со сцены, чтобы пожать ему руку.

– Всегда приятно встретить настоящего ценителя, – сказала она. – Вы когда-нибудь бывали раньше на наших выступлениях?

– Нет, – ответил Арабу, – но у меня есть все ваши альбомы.

В течение следующих нескольких минут разговор вертелся вокруг экзотической музыки. Корда был доволен, что Арабу получает удовольствие, однако они ни на йоту не продвинулись в поисках Монтгомери Кристо.

Наконец Саймин посмотрела на часы:

– Было очень приятно побеседовать с вами, Арабу. Оставайтесь на представлении, а я позабочусь о том, чтобы вы получили демонстрационную копию следующего альбома.

– Благодарю вас, юная леди, – любезно ответил купец. – Если бы я не знал, что вы не одна, то пригласил бы вас со мной пообедать. Может быть, вы оба составите мне компанию?

– Вы имеете в виду парня, с которым я была в баре в районе Старого Запада? – Саймин рассмеялась, словно Арабу сказал нечто очень глупое. – Он мой приятель, ничего больше. Я с удовольствием пообедаю с вами! Вы такой симпатичный.

Круглое лицо Арабу покраснело, но старик был явно доволен.

– А вы случайно не знаете, где можно найти парня, который был вместе с вами? – вмешался Корда. – Когда Сэм описал его, я подумал, что, возможно, мы с ним коллеги.

Саймин сложила крылышки, а ее лицо приняло настороженное выражение.

– Сомневаюсь, кем бы вы ни были и чем бы ни занимались. Да и вообще, неужели вы не можете придумать чего-нибудь поинтереснее на время отпуска?

Пока Корда пытался найти подходящий ответ, он вдруг заметил, что Глифнод Гару уронил свой инструмент и направился к боковому выходу из ночного клуба.

– Би, за ним! – закричал Корда. – Гару – наш человек.

ПЦП умчалась, Корда поспешил вслед за ней. Гару подбежал к двери, выскочил наружу и захлопнул ее перед самым носом у Корды, однако ПЦП успела проскользнуть внутрь.

«Я ЛЕЧУ ЗА НИМ, – доложила Коломбина. – ОН УХОДИТ. ПОВОРАЧИВАЕТСЯ… МЕНЯЕТ ФОРМУ. СБРАСЫВАЕТ ЛИШНИЕ РУКИ… У НЕГО ПИСТОЛЕТ!»

Передача прервалась.

Корда распахнул дверь и пошел на звук шагов по изгибающемуся коридору. Раздался резкий щелчок.

«БОСС! В МЕНЯ ПОПАЛИ…»

На этом передача прервалась окончательно.

Обогнув угол, Корда увидел обломки ПЦП Коломбины. Ее поразил луч какого-то энергетического оружия. Бирюзовая и пурпурная краски вздулись, сложнейшие цепи расплавились.

Рене застыл на месте, кровь закипела у него в жилах. Корда прекрасно понимал, что с Коломбиной все в порядке, что уничтожена лишь ПЦП, но в самых сокровенных глубинах его сердца, где, как и у всякого человека, нет места рациональным рассуждениям и куда любой создатель вселенных регулярно погружается, кипела ярость – убит его друг.

«БОСС? – снова ожила бегущая строка. – ЭЙ, БОСС? С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ? ОТВЕТЬ МНЕ, РЕНЕ!»

– Я в полном порядке, – ответил он вслух. От облегчения Корда даже не пытался говорить в горловой микрофон. – Немедленно пришли мне другую ПЦП, Би.

«УЖЕ ОТПРАВЛЕНА, СОЛНЦЕ МОЕ, – отозвалась Коломбина. – НЕ ПЫТАЙСЯ ПОЙМАТЬ ЭТОГО ПАРНЯ, ПОКА ОНА ДО ТЕБЯ НЕ ДОБЕРЕТСЯ, ЛАДНО? ВЛАСТЯМ ФОРТУНЫ НЕ ПОНРАВИТСЯ, ЕСЛИ Я САМА К ТЕБЕ ПРИЛЕЧУ».

– Я подожду, – обещал Корда.

Услышав за спиной шаги, он быстро обернулся, держа в руках изуродованную ПЦП. Саймин Ишбренду бежала к нему по коридору, а вслед за ней спешил Арабу.

– Рене, что случилось? – спросил Арабу. – Ты не ранен? Я чувствую запах гари.

– Со мной ничего не случилось, – ответил Корда. Он показал на ПЦП, хотя понимал, что Арабу ее не увидит. – Ублюдок, прикинувшийся Глифнодом Гару, сжег ПЦП Коломбины, чтобы она его не выследила. Коломбина послала замену. Я отправлюсь за ним, как только ПЦП сюда прилетит.

Саймин посмотрела на сгоревшую ПЦП, и на изящном личике отчетливо проступил ужас.

– Этот парень носил с собой энергетическое оружие? А мне сказал, что скрывается от кредиторов… Я прятала его до окончания регаты. Он говорил, что сделал верную ставку и обязательно выиграет. Я решила, что все будет в порядке и он отдаст долг.

– Ему действительно придется заплатить, – сказал Корда, – но не совсем так, как ты думаешь. Интересно, в какую игру он играет?

– Я бы хотела помочь, – сказала Саймин, – только я больше ничего о нем не знаю. Монти пришел на наше шоу, поболтал со мной, мы потанцевали… Ну и так далее. Он казался напряженным, но, когда рассказал мне о долге, я поняла, в чем причина его беспокойства.

Фея прислонилась лбом к стене, ее крылышки трепетали так сильно, что в лицо Корде подул слабый ветерок.

– Я попала в трудное положение. Глифнод Гару сделал невозможно высокую ставку во время игры в очко – за это его вышвырнули с Фортуны. Наш контракт действует до окончания регаты. Монти умеет играть на глифноде, конечно, не так хорошо, как Гару, но вполне прилично. Получалось, что мы решили все наши проблемы, не так ли?

– Да, – вздохнул Корда.

Его гнев понемногу остывал. Этот Монтгомери Кристо умел планировать свои операции. Вполне возможно, что именно он подстроил все таким образом, чтобы Глифнода Гару депортировали, и тогда он занял его место. Одно не вызывало сомнений: когда появится новая ПЦП, Корда не станет преследовать Монтгомери Кристо по коридору. Зачем же добровольно становиться мишенью?

Арабу гладил Саймин Ишбренду по спине, где между крылышками оставалось небольшое пространство. Певица понемногу успокаивалась, но продолжала причитать:

– Что теперь делать? Если мы отменим сегодняшнее выступление, у нас будут серьезные неприятности, а без глифнода мы не можем – во всяком случае, нужно хотя бы немного порепетировать.

– Ну, моя дорогая, – сказал Арабу. – Я, кажется, знаю, как решить твои проблемы. Сколько времени осталось до начала представления?

– Час, – ответила Саймин. – Вы знаете другого глифнодиста?

Арабу усмехнулся:

– А я подойду? Я не великий музыкант, но владею этим инструментом и много раз слышал ваши композиции. У меня абсолютный слух. Хочешь убедиться?

Саймин просветлела, ее страх и беспокойство мгновенно исчезли. Трепеща крылышками, она потащила за собой Арабу.

– Пошли! Если Монти не сломал глифнод, когда бросился бежать, мы попробуем тебя в деле. Не обижайся, Арабу, но слепой глифнодист имеет немалые преимущества. Большинству нужен свет, чтобы играть.

Корда зашагал вслед за ними. ПЦП Коломбины прилетит в ночной клуб и найдет его, так что оставаться в служебном коридоре не было никакого смысла.

Кристо сломал ПЦП, и Рене Корда намерен разрушить то, что до сих пор защищало преступника – правила, которые он считал необходимым соблюдать. Монтгомери Кристо узнает, что такое разгневанный создатель вселенных Рене Корда, который идет за ним по пятам. Он не сомневался, что Кристо это не понравится.

Арабу остался репетировать. Мириам и Тико – Корда коротко рассказал им о последних событиях – обещали быстро прийти в ночной клуб. Старый слепой купец и Саймин Ишбренду были теми двумя свидетелями, которые знали о Кристо и исходящей от него опасности. Корда не хотел, чтобы они оставались без защиты.

– Что будем делать, босс? – спросила Коломбина.

– Мы направляемся в служебный коридор, ближайший к тому месту, где, по показаниям определителя направления, находится ключ от мира, – ответил Корда. – Он охраняется, но надеюсь, ты сможешь отвлечь стражу, чтобы я успел зайти внутрь. Если мы разминемся, ты меня найдешь. Понятно?

– Не сомневайся, босс! – ответила она. – Ты решил играть всерьез, не так ли?

– Диверсант в тебя стрелял, – ответил Корда. – А это меняет ситуацию. Теперь мы знаем, что он вооружен и готов применить оружие. И еще мы знаем, что он прекрасный стрелок – ПЦП совсем маленькая цель, но попал он в тебя с первой попытки.

– Поэтому ты и гонишься за ним – тебе известно, что враг вооружен и опасен, – с сомнением проговорила Коломбина.

Корда мгновенно понял, к чему она клонит.

– И да, и нет. Я хочу его поймать, потому что он стрелял в моего друга. Конечно, он сообразит, что это просто ПЦП, а ПЦП можно заменить, но ведь ты испытала шок.

– Рене, – мягко спросила Коломбина, – значит, ты обо мне беспокоишься?

– А ты как думаешь? – с усмешкой ответил Корда.

Тут они добрались до места, и разговор пришлось прекратить.

Они находились почти в центре казино «Черная Пирамида». За столами играли в кости, рулетку и очко. Хотя тут было не так шумно, как в залах с игровыми автоматами, отовсюду доносились возбужденные восклицания, звон колеса рулетки и стук кубиков о сукно столов.

В конце дальней секции рядом с двойной дверью стояла за конторкой одна из Сторон Света. На поясе охранницы висела кобура с оружием, рука лежала на контрольной панели системы безопасности, а глаза без устали осматривали зал – никакая мелочь не ускользнет от такого зоркого взгляда. Корда не сомневался, что она поддерживает регулярную связь с командным центром при помощи передатчика на мочке уха и мониторов на панели управления системы безопасности.

– Вот наша цель, Би, – сказал Корда, устраиваясь за широкой колонной и делая вид, что его страшно заинтересовал шарик, бегущий по колесу рулетки. – Ты сможешь ее отвлечь, чтобы я незаметно проскользнул в дверь?

– Давай побьемся об заклад, что у меня это здорово получится! – рассмеялась Коломбина. – Я плачу неустойку, если ничего не выйдет!

Корда предполагал, что ПЦП устроит сеанс воздушной акробатики, надеясь обратить на себя внимание охранницы, но он не принял во внимание изобретательности своего компьютера – к тому же Коломбине вовсе не хотелось, чтобы в ПЦП еще раз стреляли. Ее гораздо больше беспокоило, что выстрел мог задеть Рене, а не механическую ПЦП.

– Я бегу и бегу по кругу, – завопила Коломбина и аккуратно подхватила шарик рулетки, – и где я остановлюсь, никто не ведает!

Она перескакивала вместе с шариком из одной лунки в другую, черная – красная, замерла на миг, когда крупье остановил колесо, а потом выпрыгнула и перелетела в другую лунку. Игроки, в зависимости от своих ставок, восторженно вопили или горестно воздевали руки к небу и спорили с крупье. И вдруг ПЦП улетела прочь.

Подняла ветерок, который перемешал на столе карты, присоединилась к игрокам в кости, проглотила кубик, а потом с величайшей осторожностью поставила его так, что образовалась победная комбинация. Когда крупье протянул руку, чтобы схватить ее, ПЦП пробила дыру в неоновой лампе и полетела прочь.

Сторона Света оставила свой пост, как только поднялся шум у стола рулетки. В начавшейся неразберихе охранница потеряла ПЦП из виду, совершенно забыв о своей конторке.

Корда без малейших затруднений распахнул дверь, выскользнул из зала и осторожно прикрыл дверь за собой. Служебный коридор был выкрашен в серый цвет, металлический пол слегка гудел под ногами. А в следующее мгновение ПЦП выскочила из неоновой трубки и оказалась рядом.

– Ну, как я справилась, босс? – радостно спросила она.

– Великолепно, – ответил Рене, покачав головой. – Хорошо, что у меня открыт кредит в этом казино. Они не ждали от тебя подобных штучек.

Он вытащил определитель направления и сориентировался. ПЦП тем временем отправилась проверять, имеются ли в коридоре следящие камеры.

– Шагай побыстрее, босс, – сказала Коломбина. – Как только отойдем подальше от двери, увидишь, что мистер Кристо оказал нам услугу.

Корда послушался, спустился вниз по лестнице, а потом прополз сквозь служебный ход и попал в коридор, высота которого едва превышала его рост. Теперь он мог идти быстрее.

– Ну и за что я должен быть благодарен этому ублюдку? – спросил он, когда вероятность встречи с охранниками существенно уменьшилась.

– Он хорошо подготовился к выполнению своей задачи, – ответила Коломбина. – Камерам скармливается фальшивая информация. Даже если Стороны Света что-нибудь заметят, они уже ничего не сумеют сделать. Его защитные системы выведут камеры из строя.

– Вероятно, диверсант рассчитывал таким образом выиграть время, – сказал Корда.

Он подошел к месту, где сходились два коридора. Следуя за определителем направления, свернул направо, а потом прибор показал на входной люк. Корда открыл его и с некоторым трудом втиснулся в лаз.

– На Фортуне слишком много вкусной еды, – пошутил он. – Жаль, что у меня не было возможности выбрать более цивилизованный путь. Теперь нам некогда искать обходные варианты.

ПЦП, у которой не возникало проблем с нехваткой пространства, только усмехнулась. Коломбина вела босса вперед, включив фонарик на малую мощность, на случай, если они наскочат на охрану или исправную камеру.

Корда потерял счет времени, поднимаясь по лесенкам, входя в лифты и выходя из них, шагая по уходящим вниз коридорам. Однако общее направление движения он себе представлял достаточно четко. ПЦП подтвердила, что они находятся под «Черной Пирамидой».

– Думаю, хорошая новость заключается в том, – заметил Корда, – что время до сих пор не остановилось; следовательно, мы сидим на хвосте у мистера Кристо или даже опережаем его.

ПЦП посветила на свежую царапину.

– Полагаю, мы у него на хвосте, босс, хотя мне бы хотелось, чтобы было наоборот. Впрочем, не думаю, что у него будет время подстроить нам какую-нибудь гадость, даже если он и доберется раньше нас до ключа от мира. Верно?

– Надеюсь, ты не ошибаешься, – сказал Корда. – Тем не менее не теряй бдительности, он мог поставить нам ловушку.

Движение вперед пришлось немного замедлить, и Корда начал думать, что они понапрасну теряют время – им до сих пор не встретилось ни одного препятствия. Однако останки сожженной ПЦП, позвякивающие у него в кармане, напоминали, что не следует забывать об осторожности.

Наконец они остановились возле самой обычной двери – Корда никогда бы не обратил на нее внимания, если бы не подсказка определителя направления. Дверь, как и весь коридор, была выкрашена ничем не примечательной серой краской.

Корда поискал задвижку или замок, но ничего не нашел.

– Твой черед Би, – сказал он.

– Верно, босс! – ПЦП опустилась пониже. – Готово. Спрятано под металлической обшивкой. Магнитный замок – я смогу…

Дверь негромко щелкнула и отошла в сторону. Их глазам предстал кабинет, обставленный традиционной офисной мебелью – Корда даже заморгал. Посреди комнаты стоял письменный стол с удобным креслом, напротив него – два стула. У стены он заметил диван с длинным кофейным столиком, на котором были разбросаны журналы.

Стены комнаты украшали картины и скульптуры, почти все – бесценные подлинники. Однако, хотя Корда и был большим ценителем искусства, на этот раз он на них даже не взглянул. Его внимание было приковано к мускулистому молодому человеку, стоявшему у письменного стола.

Светлые волосы и серые глаза. Длинный нос и кустистые брови. В руках незнакомец держал нечто вроде пирамиды, состоящей из ярких разноцветных секций.

Когда дверь открылась, он поднял глаза, а потом перевел их на энергетический пистолет, лежащий на столе, но так и не взял его в руки. Молодой человек дождался, пока Корда войдет и дверь за ним закроется.

– Рене Корда, – сказал он, – я знал, что раз уж вы взяли мой след, то рано или поздно до меня доберетесь. Однако я надеялся, что успею остановить время, чтобы мы могли поговорить. Вы пришли слишком быстро.

– А почему я захочу разговаривать с тобой, Монтгомери Кристо – или кто ты там на самом деле? – проворчал Корда.

Монтгомери Кристо негромко рассмеялся:

– Да – или кто я там на самом деле!.. Неужели вы до сих пор не догадались?

Он закрыл глаза, и в тот же миг черты его лица начали меняться. Корда понял, что Монтгомери Кристо воспользовался редчайшей псионической наукой, которая носила название «фальшивое лицо»… а в следующую минуту узнал стоящего перед ним человека.

Нос уменьшился, пронзительные глаза стали карими. Длинные каштановые волосы собраны в хвост на затылке.

– Вы узнаете меня, мой учитель? – немного насмешливым тоном спросил молодой человек.

– Мило! – прошептал Корда. А потом заговорил более твердо: – Мило! Что ты здесь делаешь?

Мило повернул одну из секций пирамиды, которую держал в руках.

– Собираюсь погрузить в стасис эту вселенную, учитель. Вы бы не хотели узнать почему?

Глава 17

– Ты прекрасно знаешь, что хотел бы, – суровым голосом ответил Корда.

Он говорил абсолютно ровным тоном, даже немного педантичным, но в голове мысли путались и метались, налетая друг на друга. Мило?..

Мило был одним из его лучших учеников примерно лет тридцать назад, когда Корда решил, что должен заплатить долг своей профессии и поделиться с другими теми знаниями, что сам приобрел благодаря людям, вроде Чарли Белла.

Очень многие студенты уходили из Академии, как только начинали понимать, что нельзя по-настоящему познать искусство создания и проектировки вселенных, если напряженно не заниматься по меньшей мере столетие – хотя возможность попрактиковаться и, следовательно, получить награду за свои старания появляется гораздо раньше, через пару десятилетий. Природа одарила Мило такими редкими способностями, что было видно сразу – он быстро обойдет большинство своих сокурсников и достигнет мастерства за полвека. Молодой человек был дисциплинирован и обладал огромным запасом самых необычных знаний, помогавших ему легко усваивать сложные законы сотворения миров.

Прошло пять лет после начала обучения – этого времени недостаточно даже для того, чтобы разобраться в основах; Мило ушел из Академии и пропал из виду. Поговаривали, что он встретил девушку, что она богата – точнее, богаты ее родители, – что у нее должен родиться ребенок и они с Мило сбежали, а ее родственники послали за влюбленными наемных убийц, так что юноше пришлось прятаться.

Не поверив в эти россказни – прежде всего потому, что Корда ни разу не видел, чтобы Мило обращал внимание на женщин, вел себя с ними вежливо, но не более того, – Корда решил организовать собственное расследование и попытался найти своего талантливого ученика, однако не смог обнаружить ничего, даже отдаленно похожего на след. В конце концов, Корда всегда считал, что каждый человек имеет право на личную жизнь, и крайне уважал это право, поэтому прекратил дальнейшие поиски. Вскоре исчезновение Мило стало лишь одной из таинственных загадок, которые временами подсовывала ему судьба; иногда он о нем вспоминал, немного размышлял и снова забывал.

– Да, Мило, я хочу услышать твою историю, – повторил Корда, заметив, что Мило наблюдает за ним с холодным равнодушием, которое, однако, не скрывало хищного блеска карих глаз.

– В таком случае помогите мне погрузить Фортуну в стасис. Мне нужно время, чтобы изложить вам все в подробностях. Нас ищут Стороны Света Алакры, но готов побиться об заклад, что он не открыл им точного местонахождения этой комнаты.

– Они могут иметь консервированное время, – возразил Корда.

– Я уверен в том, что кое у кого из них оно есть, – ответил Мило, – но не у всех, и даже те, кого наделили некоторым запасом, будут вынуждены контролировать его количество, а следовательно, и свое передвижение. Мы можем сесть внутри одной сферы, пока я буду говорить, и таким образом сэкономить то, что имеется у нас.

Коломбина оставалась непривычно тихой, но, когда Корда на нее посмотрел, она сделала вид, что пожимает плечами.

– Я контролирую все доступные мне коммуникационные каналы. По-моему, никого поблизости нет.

– Вы мне поможете, учитель? – спросил Мило.

Корда внимательно на него посмотрел. Если это и в самом деле Мило… Он очень хочет узнать о том, что с ним произошло, ему не терпится получить ответ на таинственную загадку, пусть и прошло с тех пор столько лет. Но что-то внушало беспокойство, и Рене колебался, не зная, стоит ли принимать план Мило.

– А откуда мне знать, что ты действительно Мило? – спросил он. – Я видел, как ты изменил внешность – чуть раньше ты был Глифнодом Гару. Почему я должен тебе верить? Может, ты просто превратился в моего ученика, зная, что я иду по твоему следу.

Мило фыркнул. Казалось, он немного расслабился, словно был уверен в том, что Корда его выслушает.

– А если я расскажу вам то, что неизвестно никому другому – какой-нибудь эпизод из нашего с вами опыта, вспомню о событии, не записанном в биографиях великого Рене Корды?

Корда кивнул. Мило всегда любил немного подразнить своего учителя по поводу прошлых заслуг и славы лучшего среди людей создателя вселенных. Впервые он подумал, что, вполне возможно, Мило уже тогда понимал – Рене Корда намеревается свернуть свою деятельность и в скором времени уйти на покой. Может быть, ядовитые шутки были направлены на то, чтобы расшевелить его, заставить снова захотеть работать, отказаться от слишком удобной и безмятежной жизни?

– Продолжай, Мило, – сказал он, изо всех сил стараясь скрыть свои мысли и чувствуя, что начинает испытывать расположение к молодому человеку.

– Когда я учился в вашей группе – после того как отпали все тупицы, – начал Мило, – у нас была девушка. Бойкая блондиночка. Мне всегда казалось, что она в вас влюблена и что вам она тоже нравится – хотя, естественно, вы настоящий профессионал и никогда не назначали свидания студенткам.

Корда почувствовал, как из-под воротника на лицо поползла алая краска, однако не стал перебивать Мило.

Мило ухмыльнулся:

– Звали ее Кортни, но вы всегда называли ее «мисс». А она вас…

– Прекрати! – выкрикнул Корда и поднял руку. – Достаточно. Теперь я совершенно уверен, что ты Мило. Я тебе верю.

– А вы не хотите, чтобы я закончил? – спросил Мило. – Кортни всегда называла вас…

– Нет, достаточно, на самом деле, хватит, – смущенно протянул Корда.

– Солнце мое? – спросила Коломбина.

– В самое яблочко! – сказал Мило, который посчитал слова Коломбины продолжением собственной мысли, а не вопросом, адресованным Рене.

– Пожалуйста! – Теперь Корда обращался к ним обоим. – Я верю, что ты Мило. Ты уже говорил, что у нас мало времени. Давай отключим эту вселенную!

Пожав плечами и едва заметно улыбаясь тому, что ему удалось смутить великого Рене Корду, Мило протянул своему учителю разноцветную пирамиду.

– Какая-то невозможная загадка. Я запутался – она разбирается весьма необычным образом. Немного зная образ мышления Алакры, могу предположить, что здесь задействован какой-нибудь редкий вероятностный закон.

Корда поставил пирамиду на стол.

– Вне всякого сомнения, ты привык пользоваться для разрешения сложных задач собственной головой, Мило, и потому забыл о том, что в нашем деле инструменты частенько оказываются весьма кстати.

Рене вытащил свой Универсальный Инструмент и включил вероятностный драйвер. Приложив его к пирамиде, последовал за импульсом и повернул одну секцию, выровнял с другой, снова повернул и продолжал манипуляции до тех пор, пока пирамида не легла на стол, став плоской.

Как только это произошло, появился ряд кнопок. Корда принялся на них нажимать в последовательности, которую он определил скорее интуитивно, чем руководствуясь какими-то определенными знаниями. Послышался глухой хлопок, стена за диваном исчезла, и их глазам предстала панель управления ключом от мира.

Коломбина бросилась вперед.

– Пол тут немного сырой, так что ступайте осторожно. Думаю, все пространство было заполнено водой, чтобы сканеры показали, будто это монолит. Им даже меня удалось обдурить!

Мило на мгновение задержался, прежде чем последовать за Кордой и Коломбиной. Как только они запустили последовательность операций отключения вселенной от времени, молодой человек пристально посмотрел на учителя:

– А вам не кажется, что использование вероятностного драйвера было не очень элегантным решением задачи?

– Может быть, и так, – пожав плечами, ответил Корда. – Только давай я тебе объясню это с другой позиции. Ты находишься на самом нижнем этаже дома и тебе нужно попасть на чердак. Каким будет наиболее элегантное решение – подняться вверх по лестнице или начать прорубать отверстия в полу, чтобы забраться наверх через них?

– Я понял, что вы имеете в виду. Благодарю вас… учитель. – В голосе Мило не было даже намека на язвительность.

Корда отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Вне всякого сомнения, Мило обладает блестящими способностями, но иногда они делают человека слепым.

После того как вселенная Фортуна погрузилась в стасис, Корда и Мило вернулись в офис и уселись рядышком на диване, чтобы одно темпоральное поле накрывало обоих. Коломбина заверила их, что коньяк в хрустальном штофе, стоящем на буфете, является великолепным напитком – своего рода произведением искусства.

Пока Мило наливал по чуть-чуть в тонкие и круглые, точно воздушные шары, бокалы, Корда тихонько попросил Коломбину связаться с Мириам, Тико и Арабу и сообщить им, что он жив и продолжает заниматься своей работой – чтобы те не волновались. А потом повернулся к Мило.

Корда знал, что всегда будет думать о нем как о юноше. И в самом деле, Мило исполнилось не больше шестидесяти или семидесяти лет, но глаза у него были старого и очень уставшего человека, даже целый курс препаратов, продлевающих жизнь, не смог бы ничего изменить. Как бы он ни провел эти годы, жизнь Мило вряд ли была мирной и беззаботной.

Сделав небольшой глоток коньяка, без лишних предисловий Мило начал свой рассказ:

– Я родился в системе Сисвиг, на планете Пасква. Замечательное место, в особенности для ребенка. Когда мои родители были детьми, систему купила группа бизнесменов, организовавших совместное предприятие и вложивших деньги в терраформирование Пасквы – они захотели превратить планету в идеализированный, пасторальный вариант Земли. Множество лесов, огромные сельскохозяйственные угодья, горы, океаны… Учитель, надеюсь, вы понимаете, о чем я… вы же и сами построили немало миров вроде Пасквы.

– Да, построил… и, Мило… почему бы тебе не попытаться называть меня «Рене» – это мое имя, и я буду рад, если ты станешь им пользоваться. В конце концов, мы же друзья.

Еще один глоток коньяка позволил Мило скрыть свое мимолетное смущение.

– Спасибо, Рене. Я рад, что вы готовы считать меня своим другом – еще до того, как узнаете, почему я сделал то, что сделал.

– Ну, – перебил его Корда, – я не говорил, что полностью с тобой согласен. Я хочу сначала тебя выслушать и только потом делать серьезные заявления насчет того, одобряю я тебя или нет. Как ты думаешь, это справедливо?

– Абсолютно, – ответил Мило, а потом, откашлявшись, продолжал: – Экономика системы Сисвиг главным образом основывалась на эксплуатации имеющихся там полезных ископаемых. Но не в обычном смысле. Владельцы колонии кое-что почерпнули из опыта других миров. Они решили, что Сисвиг не станет заниматься экспортом минералов – зачем давать возможность разбогатеть чужакам? Вместо этого они понастроили фабрик и заводов на обеих лунах Пасквы, и колонисты стали получать работу и готовую продукцию.