Текст книги "В яме с Пайпером (ЛП)"

Автор книги: Родди Пайпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава – 8.

Я не только был основным рестлером в обойме WWF в то время, я также стал главным специалистом по работе с микрофоном в Федерации. Я был менеджером двух

рестлеров,

Пола Орндорффа

 и Доктора Дэвида Шульца, и одним вечером в 1983 году участвовал в интервью с ними, которое привело

Винса

 к идее создания моего собственного сегмента в WWF – «Ямы Пайпера».

Шульц был этаким задирой, который все время пытается шпынять окружающих за счет собственного размера, а Орндорфф был мускулистым и стройным, как скаковая

лошадь. В тот вечер, во время интервью, длящегося, как обычно, 2 минуты и 54 секунды, эти два крепких атлета пытались урвать себе все время на микрофоне,

а кроме того эти выдающиеся рестлеры блокировали мое тщедушное тело от попадания в кадр. Все наблюдающие за интервью сразу заметили это. Шульц и Орндорфф

стояли плечом к плечу, а я маячил на заднем плане. Каждый рестлер получил свое время на микрофоне, Орндорфф говорил первым, а потом Шульц. Они изо всех

сил старались поднять себя, нарочно оставляя меня в тени своих тел.

На отметке в 2 минут 50 секунд, когда оставалось 4 секунды до конца сегмента, я украл все внимание зрителей. Я обнял Орндорффа одной рукой, Шульца – другой,

просунулся между ними прямо к камере, закрыв их от объектива, и, собрав всю свою харизму, выдал: «Родди Пайпер – убийца гигантов!» И на этом интервью кончилось.

Это последнее, что увидели зрители, и оно запомнилось лучше всего. Мои братья по разуму, наблюдавшие за интервью, смеялись до упада, потому что эти двое,

пытавшиеся принизить Родди Пайпера в течение почти 3 минут, сами был унижены за 4 секунды. Эта импровизация не только поразила зрителей и рестлеров, но

и открыла дверь для «Ямы Пайпера».

После столь удачной импровизации я подошел к Винсу МакМэну-младшему в Сент-Луисе, попросив дать мне еженедельный сегмент. Я сказал, что мне нужно 3 недели,

галстук-бабочка и микрофонная стойка, а если у меня не получится, я больше и заикаться об этом не стану.

Что бы он потерял от этого? Я пытался показать боссу WWF, что могу лучше служить ему и компании, находясь перед камерой, в гуще событий, а не в качестве

моей текущей роли менеджера-бунтаря. В общем, Винс не только проглотил наживку, но и дал указание сотрудникам сделать для меня отдельные декорации, чтобы

придать блеска и гламура моим сегментам.

Одна из главных причин, по которой я организовал «Яму Пайпера», заключалась в спорах рестлеров о том, кому сколько времени положено на ТВ и как оно распределяется.

Помните, в одной федерации собрались 25 лучших рестлеров мира, жаждущих привлечь внимание зрителей, так что нет ничего удивительного в том, что, в конце

концов, эти многочисленные эго столкнулись. Время на ТВ имело большое значение для них еще и потому, что можно было оттянуть на себя часть внимания, поскольку

МакМэн энергично впихивал фанатам рестлинга одного лишь Халка Хогана. Хоган воспользовался пушем МакМэна и ролью в «Рокки-3» с Сильвестром Сталлоне, и

парни решили, что он и Винс заключили сделку с дьяволом, вроде как Фауст. Они были партнерами, а нам, видимо, выделили роль безмолвных наблюдателей.

Но я не таков. Я не собирался мириться с ролью второй скрипки. Даже будучи менеджером Орндорффа и Шульца, я старался запомниться зрителям, стать узнаваемым.

Тогда я догадался больше разговаривать. Мой длинный язык помог мне получить признание на ранних этапах карьеры в Лос-Андежелесе, Шарлотт, Атланте, Канаде,

Портленде; так чем эти места отличаются от Нью-Йорка или WWF?

В общем, я старался не касаться личных семейных вопросов моих гостей, а все остальное могло стать темой для разговора. Я хотел выбить из равновесия гостей

«Ямы Пайпера», но чтобы аудитории не было скучно. С первого же гостя моего сегмента (рестлера Фрэнки Уильямса) я старался бить в самое больное место, оставляя

их со слезами на глазах и в полном безмолвии.

Сначала казалось странным, что такой мачо в килте берет интервью у другого крепкого мужчины, но скоро все поняли, что «настоящие мужчины носят юбки»! Аудитория

полюбила «Яму Пайпера» и назвала меня человеком, которого они любят ненавидеть. Мой сегмент ждали с нетерпением, потому что либо я будил в рестлере зверя,

либо морально унижал. С Уильямсом, кстати, случилось второе.

Фрэнки Уильямс, был рестлером из Сан-Хуана, который выступал достаточно долго, но не выиграл ни одного матча. Едва он присел на стул в «Яме Пайпера», я

обрушил на него свой вопрос:

– Фрэнки, откуда ты будешь?

– Я из Колямбус, Охайо, – ответил он с акцентом.

– Ах, из Колямбус, Охайо? – передразнил его я. – Так вот что я тебе скажу. Ты должен вернуться в Огайо и устроиться продавцом обуви, потому что ты ужасный

рестлер. Ты ведь не выиграл ни одного матча в жизни.

Подобного в рестлинге еще не бывало. В интервью ты стараешься поднять себя во время перепалки, но нельзя прямо говорить, что твой оппонент не выиграл ни

одного матча или что он ужасен – такого никогда не делали. Это ударило по гордости Фрэнки Уильямса, он попытался защитить себя, объяснив мне и аудитории,

почему получилось так, что он еще ни разу не победил.

– Я не выиграть матч в моей жизни, но я отдаю все сердце каждый матч на ринге, – сказал Уильямс.

Я парировал:

– Ну, значит, всего твоего сердца будет маловато.

В этот момент мы вскочили на ноги, и я стал бить Фрэнки, толкая его за кулисы, чтобы завершить сегмент. Но Фрэнки был настолько оскорблен, что все переросло

в настоящую драку. Пришлось и мне включиться и нанести несколько ударов, чтобы избавиться от него; разобравшись с Фрэнки, я повернулся к камере и сказал

одну из фраз, которые стали моими коронными выражениями: «Слушайте, не надо кидаться камнями в парня, у которого автомат в руках».

Сама драка и накал эмоций были впечатляющими, но, когда я еще и добил сегмент этой красочной фразой, рейтинги поползли вверх.

Благодаря возникшей шумихе и реакции фанатов на первый сегмент «Яма Пайпера», я стал известен. Теперь и фанаты, и рестлеры рассматривали «Яму Пайпера»

как этакий конкурс, вроде кто моргнет первым. Но я всегда выходил победителем, потому что «стоило им решить, что они знают ответ, как я тут же менял вопрос!»

Слух быстро разлетелся по миру рестлинга, и теперь наши шоу смотрели не только подростки в студенческих общежитиях – рестлинг пробился в дома врачей и

юристов, родители смотрели его вместе с детьми. Смотреть наш спорт стало модно, а особенно – «Яму Пайпера»!

Помимо столкновения личностей, прелесть «Ямы Пайпера» заключалась в том, что в этом сегменте ничто не было предписано заранее. У меня не было одного и

того же гостя каждую неделю, поэтому приходилось много импровизировать. Каждый сегмент приносил новые впечатления мне и всей аудитории. Люди все время

ожидали чего-то неожиданного, и это принесло задумке такую популярность. «Яма Пайпера», кроме того, стала площадкой для вторжения WWF в другие отрасли

развлечений за счет приглашения совершенно разных гостей. Одной из первых гостей моего шоу была сенсация 80-х Синди Лопер с ее менеджером Дэйвом Вольффом.

Эти гиганты музыкальной индустрии были друзьями

Капитана Лу Албано

 и обожали смотреть «Яму Пайпера» каждую неделю.

Узнав, что Синди будет моей гостьей, я стал собирать материал на эту девчонку, которая просто хотела веселиться (ссылка на самый популярный хит Лопер —

прим. пер.). Помимо привычных умных вещей, я подготовил для нее несколько визуальных трюков. Пародируя стиль Лопер, я нацепил бельевую прищепку на ухо

и поставил волосы ирокезом, что вызвало приступ ненависти у зрителей. Тот момент стал поворотным для рестлинга, потому что Синди и Дэйв Вольфф глубоко

погрузились в наш спорт, и все это привлекло большое внимание к рестлингу со стороны рок-н-ролльного сообщества.

Гости «Ямы Пайпера», не имевшие отношения к рестлингу, не ограничивались только музыкантами. Однажды на шоу в Madison Square Garden давал интервью Джон

Стоссел из программы «20/20», и я позвал его в «Яму Пайпера». Раз в месяц в декорациях «Saturday Night Live» в студии NBC мы делали шоу «Saturday Night’s

Main Event». Пока Стоссел общался со мной, его дружок брал интервью у другого рестлера, Доктора Дэвида Шульца, спрашивая, реален ли рестлинг. Шульц устроил

трепку этому парню из «20/20», и Стоссел прервал наш разговор, чтобы разрулить ситуацию. И вот я стоял в пяти метрах от них и видел, как этот самоуверенный

журналист выхватил микрофон у помощника и приказал включить камеры. Едва оператор дал знак, Стоссел повернулся к Шульцу: «Рестлинг – это по-настоящему

или нет?» Эти слова еще не вырвались из его рта, а кулак Шульца уже обрушился на его голову. Шульц отвесил репортеру «20/20», сбил его с ног и орал: «Это

что, не по-настоящему, дубина?» Потом он снова ударил Стоссела, и тот согнулся пополам и чуть не позвал на помощь мамочку. Этот инцидент привлек большое

внимание прессы к Шульцу и рестлингу в целом, но стоил немало денег WWF и (или) Шульцу, когда Стоссел передал дело в суд.

Тяжба Стоссела и WWF разрешилась в суде, а в это время разгоралась другая война, привлекшая еще больше внимания к рестлингу. 18 февраля 1985 года в прямом

эфире MTV показали мэйн-ивент (Халк Хоган против меня) шоу The War to Settle the Score, прошедшего в Madison Square Garden. Я идеально разыграл свои карты

в месяцы, предшествовавшие этому шоу. Сочетание популярности «Ямы Пайпера» и того факта, что я был главным хилом Федерации, не говоря уже о моих связях

с Синди Лопер и Дэйвом Вольффом, делали наше столкновение с Халком Хоганом очевидным.

Вольфф выступил посредником в переговорах между Винсом МакМэном-младшим и MTV. Лопер, признанная тогда певицей года, была выбрана в качестве рок-звезды,

призванной привлечь любителей музыки к рестлингу, а Хоган и я должны были обеспечить высший пилотаж на шоу. Для нас это не представляло проблемы. У нас

с Хоганом всегда было неповторимое взаимопонимание.

Однажды в Madison Square Garden Синди и Дик Кларк вручали награду Капитану Лу Албано, снявшемуся в клипе на ее ту самую безумно популярную песню «Girls

Just Want to Have Fun». Капитан Лу еще не успел их поблагодарить, как я появился из ниоткуда, выхватил награду и разбил о его голову. Кларк чуть не поседел

преждевременно, когда я повернулся к нему с угрожающим видом, он закричал: «Не делай мне больно!» Я решил не трогать Кларка, а вот Синди Лопер повезло

меньше. В типичной для хила манере я погнался за беззащитной девушкой и без колебаний пнул ее в голову, вызвав море свистков и проклятий в зрительном зале.

Но поверьте, для этой певицы все могло кончиться еще хуже, если бы я захотел. Прежде чем все это пошло в эфир, Дэйв Вольфф сам попросил меня пнуть Синди

во время награждения Албано, чтобы люди начали обсуждать рок и рестлинг. Но он хотел быть абсолютно уверен, что я не травмирую ее по-настоящему. Я заверил

Дэйва, что справлюсь и сделаю все так, что покажется, что я действительно ударил и травмировал ее. Но минут за 30 до «пинка» один парень из нью-йоркского

офиса WWF подошел ко мне и посеял в моей голове сорный росток: «Конец карьеры Синди Лопер может стать началом твоей карьеры». Эта мысль сидела в моем мозгу

до самого последнего момента. Мне нужно было сделать сложный моральный выбор. Могу ли я по-настоящему пнуть беззащитную женщину, которая участвует в сюжете,

призванном прославить наш спорт, и которая доверяет моему профессионализму? Могу ли я нарушить обещание, данное Вольффу? Или мне пнуть ее с такой силой,

что все зрители услышат, а руководство WWF порадуется?

Это был сложный выбор. «Болезнь» нашего спорта снова поглотила меня, заставляя гадать, что же я сделаю с рок-певицей, когда придет время ударить ее. Пинать

или не пинать? Вот в чем вопрос.

Уже когда Синди стояла в ринге в тот вечер, я еще не принял решения. Я знал, что могу заставить все выглядеть по-настоящему, не нанося настоящего удара,

но не мог забыть слов шишки из WWF, что «конец ее карьеры стал бы началом моей». С другой стороны, я думал о безопасности Синди и о том вреде, который

может нанести сильный удар ногой.

Когда настало время нанести удар, я размахнулся с полной силой, но посреди пути затормозил движение ноги. Хоть я и остановился вовремя, все зрители, включая

полицию Нью-Йорка, решили, что удар настоящий. Поверьте, я бы смог это провернуть (таким бесчувственным я был), но главное – что я вовремя одумался. Фанаты

решили, что удар достиг цели и были в бешенстве! Никто не мог поверить своим глазам.

Этот поступок также был широко освещен в прессе, попав на обложки газет и в новостные выпуски по всей стране. Но мои нападения на представителей мира музыки

не ограничились тем случаем на вручении награды. Наступила очередь Вольффа. Примерно спустя неделю Дэйв на ринге высказал мне претензии о нападении на

его клиента, тогда я близко познакомил его с матами, бросив на ринг на глазах у фанатов. Теперь я не просто был тем, кого любили ненавидеть, я еще привлекал

к нам невиданное прежде внимание со стороны прессы. Хотя каждый ненавидел меня до глубины души, мое поведение привело к возникновению культа фанатов «плохих

парней». Вольфф убедил всех своих друзей в рок-н-ролльном сообществе запрыгнуть на подножку поезда и начать писать истории об этих происшествиях, в результате

мы попали на обложке журналов как о рестлинге, так и о музыке.

Вот так все и произошло. Мое трудолюбие как на ринге, так и вне его убедило МакМэна выбрать меня в оппоненты Хогану в мэйн-ивенте шоу The War to Settle

the Score, показанном на MTV. Помню, как приземлился в аэропорту Ньюарка и увидел съемочную бригаду MTV, поджидавшую меня там. Едва на меня нацепили микрофон,

я задал жару дамочке-репортеру, высказав все, что думаю об их канале. Я сказал, что, по моему мнению, MTV расшифровывается как «блевотная музыка», а она

отбила мою подачу, спросив, каково это – ударить женщину. Я ответил, что являюсь сторонником равных прав для всех и что, если женщина попадется на моем

пути, я вырублю ее, как любого другого! Это интервью вызвало большой переполох перед The War to Settle the Score, где, помимо Синди Лоупер, теперь должен

был участвовать Мистер Ти, близкий друг Халка Хогана.

Мистер Ти был звездой сериала «Команда А» в то время и был о себе довольно высокого мнения (конечно, в этом мы все были грешны!), а Хоган всегда был хорошим

бизнесменом и человеком, но я не думаю, что каждый из нас особенно хорошо относился к другому в то время. Но кое-что общее у нас все же было. Это общий

друг по имени

Рик Мартел.

Хотя мы с Хоганом были по разные стороны баррикад, каждый из нас в разное время был соседом по номеру с Риком Мартелом. Он каждому из нас говорил, что

другой – вполне достойный парень, а мнение Рика мы оба ценили. Примерно в то время мы уже начали понимать, ради кого можно рискнуть репутацией и кому можно

доверять на ринге.

Немногие знают, что даже уже после того, как мне сказали, что я возглавлю то специальное шоу, этого могло и не произойти. В день шоу, в Madison Square

Garden меня попросили проиграть Хогану чисто, но я отказался. Это было время в моей карьере, когда я не принимал удержания, не проигрывал чисто, и на это

были свои причины. Я слишком долго и усердно работал, чтобы оказаться в таком положении, и не собирался сливать свою репутацию. Поймите меня правильно

– я мог согласиться проиграть на ринге, но не удержанием. Я знал, что если Хоган удержит меня в тот вечер, это станет концом моей карьеры. Хоган получит

новую подстилку в следующем месяце, а что будет со мной? Я не хотел стать бабочкой-однодневкой.

Я подошел к Капитану Лу Албано, рассказал ему о просьбе и о моих планах против Хогана, и он предупредил, что МакМэн и Компания не поймут этого. Для них

это был суперзвездный матч, подготовленный для этого вечера ради большой прибыли, но им плевать на карьеру какого-то рестлера, если это не Хоган. Капитан

посоветовал мне держаться курса и не позволять никому удерживать себя. Так что я собрался и сказал, что проиграю Хогану только по дисквалификации. МакМэн

и Хоган, в конце концов, согласились с моими требованиями, и матч снова был в силе. Я же стал королем дисквалификаций.

Нас обоих переполняла энергия в тот вечер в MSG. Я хотел раздразнить Халкаманьяков и зрителей MTV еще до матча, поэтому вышел в футболке Хогана, которую

порвал на ринге, и с дорогой гитарой Gibson, которую разбил на глазах у толпы. Эти действия зажгли огонь ненависти в зрителях. Рестлинг вышел на новый

уровень. Теперь это был не просто бой один на один, но целое шоу. Победа в матче теперь не приравнивалась к победе в СуперБоуле, Мировой Серии или чемпионате

НБА, это было другое ощущение.

Помню, как

Горилла Монсуна

 в тот вечер объяснял телевизионной аудитории, как громко кричали и ругались зрители в зале еще до первого удара. При звуке гонга Хоган и я не стали терять

времени даром, а принялись обмениваться ударами. Начало задало тон всему матчу. Хоган и я подняли спорт на новый уровень, совместив шоу и присущую борьбе

интенсивность, как никогда не делалось раньше. На ринге царили вполне реальные ненависть и ярость. Двухметровый загорелый гигант с бицепсами в 60 см стоял

против вполне настоящего, играющего на волынке и носящего килт, 175-сантиметрового парня весом в 100 кг, и оба ненавидели друг друга.

Сразу после начала матча все зрители были у нас в руках. Минут через пять я почувствовал, что каждый погрузился в атмосферу матча. Все наблюдавшие шоу

были с нами на одной волне: фанаты, рестлеры, промоутеры. На отметке в 15 минут Хоган был на ринге, а я таскал его за белые кудри, так что Пол Орндорфф

и Мистер Ти вскочили и бросились на ринг. The War to Settle the Score закончилось тем, что я исподтишка ударил Мистера Ти.

После моего ужасного удара нью-йоркский полицейский запрыгнул на ринг и схватил меня, но я отбросил его в сторону. Потом преисподняя разверзлась: другой

полицейский бросился на ринг, чтобы помочь своему коллеге. Теперь в исторические события оказались замешаны реальные люди. Но в то время копы охотно соглашались

вписать свое имя в анналы истории; они увидели, как их коллегу бросает по рингу на глазах у 20-тысячной толпы какой-то сумасшедший в килте. За считанные

недели я умудрился пнуть Синди Лопер в голову, ударить, как считалось, самого жесткого парня в Америке в эфире национального телевидения и разозлить служителей

порядка города Нью-Йорка. Я хватался за предоставляемые возможности и попутно наносил наш спорт на карту.

Хоган и я определенно были в огне в тот вечер в Madison Square Garden, потому что не только копы и зрители в зале поверили в реальность фьюда, но и шоу

набрало самый высокий рейтинг на MTV в сезоне. Это событие изменило историю рестлинга и MTV, а также подготовило плацдарм для самого важного шоу в истории

рестлинга —

WrestleMania I.

глава-9.

Винс МакМэн-младший

 совместно с Синди Лопер и Дэйвом Вольффом установил новый рекорд, создав шоу, ставшее самым крутым в Нью-Йорке. За месяц до этого это трио успешно совместило

миры рок-н-ролла и рестлинга на MTV и теперь планировало расширить горизонты возможного, проведя самое великое шоу в истории. Эта троица рассчитывала на

деньги МакМэна, талант рестлеров и связи Лопер и Вольффа в индустрии развлечений, надеясь создать СуперБоул рестлинга.

Революционное шоу планировалось провести в сердце Нью-Йорка, Madison Square Garden, 31 марта 1985 года, а мы с

Хоганом

 были заявлены в мэйн-ивент. Но тот матч должен был отличаться от показанного на MTV. Хоган и я уже не будем сражаться один на один. Вместо этого, мэйн-ивент

стал командной битвой, в которую каждый из нас привел по напарнику.

Руководство WWF должно было выбрать мне нового сообщника, потому что мой тогдашний телохранитель и отличный друг

Боб Ортон

 ходил с загипсованной рукой. На его место выбрали «Потрясающего»

Пола Орндорфа,

великолепного атлета и рестлера. Нам противостояли Хоган и его дружок (по сценарию) Мистер Т.

Я впервые почувствовал мощь Мании, когда Винс проводил пресс-конференцию в Rockefeller Center за несколько недель до шоу. Я слегка опаздывал и, признаться,

не был готов к этой конференции. Я еще не представлял себе огромную значимость события, в которое оказался втянут. В холле двое представителей художественного

отдела компании МакМэна вручили мне две фотографии Мистера Ти в рамке. Я не понимал, зачем мне эти фото и к чему такая паника. Еще больше я удивился, открыв

дверь в комнату для пресс-конференции и ослепнув от многочисленных вспышек фотоаппаратов. Когда зрение вернулось ко мне, я разглядел подиум и стол в левой

части комнаты, из-за которого Винс МакМэн-младший, Халк Хоган, Мистер Ти и Пол Орндорф отвечали на вопросы представителей прессы. Также я заметил на столе

табличку «БУЯН

РОДДИ ПАЙПЕР

»; но прежде чем я смог проскользнуть на свое место, не нарушая установившуюся атмосферу, Мистер Ти поднялся на ноги, поиграл мышцами и сказал мне в своем

характерном тоне: «Мне жаль тебя, дурак». Звезда «Команды А» сжимал в руках одну из этих железяк с пружиной. Пока он напрягал свои мускулы, я подошел к

нему, слегка сжал его голову и сказал: «Боже, мягковата для меня». Затем для ровного счета я потер его ирокез.

В общем, мягко говоря, это сильно натянуло мои с Ти отношения! Я не знал, что нельзя было касаться Мистера Ти, а уж тем более его головы. Это взбесило

его, но мне, если честно, было плевать. Я делал свою работу. Он же просто присоединился к нам на пару появлений. Мистер Ти мгновенно невзлюбил меня, и

я сразу понял, что в предстоящем матче нас ожидают большие проблемы из-за назревающего конфликта.

Ситуация ухудшилась, когда Винс и его друзья попросили меня принять удержание в мэйн-ивенте, чтобы мы проиграли Мистеру Ти и Хогану. Второй раз за пару

месяцев мне пришлось отказывать проигрывать, особенно «пришельцу», которого пытались внедрить в культуру рестлинга. Я наотрез отказался в интересах бизнеса.

Если я проиграю этому клоуну, что со мной будет, если они снова приведут постороннего? Если Ти был бы одним из нас, я бы проиграл ему чисто. Но я размышлял

так: если посторонний поучаствует в нашем шоу и навсегда покинет рестлинг, зачем давать ему победу и повод вернуться в свою индустрию, высмеивая меня и

выставляя наш мир шуткой. На мой взгляд, это не соответствовало кодексу, которому меня учили. Полагаю, мое недовольство проникло в раздевалку: когда МакМэн

попросил о том же Орндорфа, ответ был тем же – резкий отказ. Итак, на носу у нас был огромной важности матч, в котором никто не хотел проиграть чужаку.

Винс предпринял последнюю попытку повлиять на мое мнение, и мы отправились в его любимое место ведения бизнеса – туалет. Мы не спеша делали свое дело,

разговаривали (это весьма обычно для рестлеров), и МакМэн снова попросил меня лечь под Мистера Ти. Но я стоял на своем и заявил ему, что это неправильно

и что я не стану так делать. Кроме того, я посеял зерно в его голове, сказав: «Кто принесет тебе больше денег: Хоган против Пайпера или Хоган против Орндорфа?»

На этом вопросе мы покинули уборную, а МакМэн отправился к Орндорфу и поведал о моих словах. Но мне все равно было наплевать. Я знал свое место в спорте

и знал кодекс чести рестлера назубок, и я не собирался позволить МакМэну или кому бы то ни было сделать посмешище из меня или моей профессии.

Спустя пару недель в том же Rockefeller Center состоялась вторая пресс-конференция, где Мистер Ти и я снова столкнулись лбами. Я поднимался на метровый

подиум, (я до сих пор верю, что это была подстава) а Мистер Ти напал на меня исподтишка. Мы начали бороться и добрались до толпы зрителей, набитой журналистами

со всего мира. Вспышки мерцали со всех сторон – фотографы пытались поймать наилучший кадр нашей с Ти возни на полу. Когда охрана, наконец, разняла нас,

я был настолько взбешен, что не мог сдерживать себя. Если голубые точки перед глазами были следствием вспышек фотокамер, то красные точки были вызваны

гневом на действия Мистера Ти. Даже когда нас уже разняли, я хотел убить этого парня. Дикими, как у быка, глазами я смотрел на Мистера Ти, надеясь, что

он решит продолжить драку, но охрана не захотела увидеть второй раунд. Меня просто вытащили вон из помещения. Этот инцидент взбесил меня. Меня учили, что,

если у тебя проблема с кем-то, ее нужно решать за закрытыми дверями, в раздевалке, а не на виду у всего честного народа. Все, что происходит перед камерами,

– это уже бизнес.

Следующая пресс-конференция передавалась по спутнику: Мистер Ти был в Лос-Анджелесе с Хоганом, а я в Нью-Йорке с Орндорфом. На западном побережье Мистер

Ти вышел в килте и с резиновой курицей в руках и сказал прессе: «Пайпер труслив, как эта курица, и носит платье. Мне жаль этого дурака». А потом он попытался

оторвать курице голову, но курица была из резины, поэтому он только растягивал ее шею. Мне стало жаль этого дурака и его жалкие попытки произвести впечатление!

Он буквально бросил курицу на пол, наступил на ее голову и пытался разорвать в клочья, но эта маленькая резиновая птица не сдавалась. В итоге в растерянности

он просто выбросил курицу. Ситуация для Мистера Ти ухудшалась тем, что в Нью-Йорке я ржал, как лошадь, над его манипуляциями!

В следующий раз я увидел Мистера Ти на шоу в Nassau Coliseum незадолго до

WrestleMania

; я ждал его, и он знал об этом. Он подошел ко мне со своим менеджером Питером Янгом, но я попросил Питера оставить нас наедине, потому что дело было личное.

Я отвел Мистера Ти в отдельную комнату и спросил, что он себе позволяет. Он заверил меня, что все это ради раскрутки шоу. Я объяснил, что такое можно делать

только после того, как все участники обсудят и дадут добро; нельзя раскручивать шоу, не зная, как это делается! После этого диалога мы вышли из комнаты,

и я решил наказать его в матче. Я собирался провести ему суплекс головой в пол. Во время всех событий, ведущих к WrestleMania, я открыто выражал свою неприязнь

к этому парню, и теперь я намеревался это доказать.

Уровень неприязни между четырьмя мэйн-ивенторами рос день ото дня. Мистер Ти с нетерпением ждал возможности преподать мне урок на ринге, я с нетерпением

ждал возможности бросить его на голову, Орндорф был недоволен тем, что МакМэн приказал ему принять удержание в матче, а Хоган испытывал привычные эмоции,

когда мы с ним сходились на ринге, может быть, усугубленные еще больше тем фактом, что я не хотел принимать удержание от постороннего. Разговоры о моем

отказе принять удержание разрастались сплетнями, которые не соответствовали правде, но объясняться было некогда, потому что день шоу приближался с неумолимой

скоростью. В целом, я держался кодекса чести. Я никому не втыкал нож в спину в своей жизни, но я первым признаюсь, если воткну нож кому-нибудь в грудь!

Незадолго до WrestleMania Мистер Ти и я собрались на каком-то складе с Винсом МакМэном-младшим, а букеры пытались научить Мистера Ти основам. Это привело

к тому, что моя ненависть к нему стала зашкаливать. Я уже был зол, когда Винс попросил меня принять удержание от этого парня; а теперь я увидел, что Мистер

Ти ни черта не смыслит в рестлинге. Я был оскорблен. Ситуация ухудшилась, когда МакМэн прижал меня к стенке и попросил сделать то, чего я делать не хотел

– подписать контракт.

До того времени я держался своего принципа и не оставлял автограф на бумаге, но в тот день Винс застал меня врасплох, спросив: «Эй, Хот Род, есть минутка?»

МакМэн называл меня Хот Родом (хотя я придумал это прозвище еще до WWF), потому что он зарегистрировал эту торговую марку и надеялся заработать на ней.

Он называл меня Хот Род, а не Родди Пайпер, потому что владел этим именем, это было частью операции по промыванию мозгов, которую он проводил на всех рестлерах,

стараясь показать, кто здесь хозяин. По его мнению, он владел Хот Родом. Возможно, юридически он владел именем Хот Род, но я точно не был его собственностью.

Меня не пугал ни он, ни его тактика; поэтому я и стал последним из той могучей группы рестлеров, кто подписал контракт.

Винс и я уселись на двух ящиках в складе и повели разговор о бизнесе. Изначально я не представлял, что он хочет обсудить. Возможно, речь пойдет о матче.

Тогда я думал только об одном: он набрался наглости попросить меня лечь под ТВ-звезду, который не имел ни малейшего представления о рестлинге (ну и еще

я думал о том, что моей заднице невыносимо больно сидеть на этом ящике). Поэтому мне не терпелось убраться оттуда поскорее. Тогда Винс открыл свой кейс

и вытащил контракт. Мы молча смотрели друг другу в глаза в течение нескольких секунд. Наконец, он сказал: «Хот Род, ты же понимаешь, что все меняется;

я не могу выпустить тебя на бой на WrestleMania, если у тебя не будет действующего контракта».

Это было неожиданно. WrestleMania пройдет через неделю, я, как проклятый, бегал повсюду, рекламируя шоу, пытался помочь натренировать Мистера Ти, и Винс

обращается ко мне с этим? Я посмотрел на него и сказал: «Ах ты членосос». Он засмеялся, ответив: «Что? Ты же не будешь всю жизнь выступать в городских

ратушах, Хот Род». Вот так он убедил меня подписать контракт с WWF. К несчастью, я не смог выпутаться из этой ситуации, как в начале работы на него, но

со временем мои эмоции поутихли. Мне нравился Винс, и, полагаю, в какой-то степени это было взаимно. Между нами было какое-то взаимопонимание, хотя мы

не всегда могли прийти к компромиссу.

Чуть позже Винс пригласил нас четверых вместе с букерами и другим персоналом в свой кабинет, чтобы обсудить ход матча. Я заверил, что знаю подходящий вариант.

Винс заметил: «Знаешь, Хот Род подходящих вариантов всегда несколько». Но я заверил его, что есть только один идеальный вариант. Я знал это, потому что

работал на множестве территорий и видел, как это работает. Я сказал им, что единственный способ сделать все правильно, учитывая подготовку Мистера Ти,

и при этом сохранить наше лицо и ощущение реальности происходящего заключался в том, чтобы провести матч как можно ближе к вольной борьбе. Мы не могли

позволить Мистеру Ти наносить удары, они выглядели бы слишком смешно. Я знал, что если матч не провести правильно, он окончится катастрофой. Я знал, что

мы не допустим ошибки, если будем ясно и четко планировать время Мистера Ти, а потом передадим инициативу Хогану, потому что он точно не подведет. На шоу

такого уровня ошибкам не было места.

Наступило долгожданное 31 марта, и заполненный Madison Square Garden взорвался от криков фанатов. Помню, как я впитывал заряжающую бодростью атмосферу,