Текст книги "Шибуми"

Автор книги: Род Витакер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

ВАШИНГТОН

– …И, я полагаю, мистер Хел успешно справился со своим заданием, – заметил мистер Эйбл, – в противном случае мы не сидели бы сейчас здесь, занимаясь его особой.

– Совершенно верно, – ответил Даймонд. – Нам не известны подробности акции, но месяца через четыре после того, как Хела ввезли в Китай через Гонконг, его подобрал полицейский патруль Иностранного легиона во французском Индокитае. Он был в ужасном состоянии… Пару месяцев провалялся в больнице в Сайгоне… Затем он на некоторое время исчез из нашего поля зрения и появился вновь уже как свободный антитеррорист, работающий по найму. Мы связываем его имя с целым перечнем нападений на террористические группировки и отдельных террористов, обычно этот труд оплачивали правительства заинтересованных стран через свои разведывательные службы.

Даймонд повернулся к Помощнику:

– Давайте-ка быстренько просмотрим список.

Основные детали множества операций замелькали на экране стола для заседаний, по мере того как “Толстяк” выдавал данные о карьере Николая Хела, начиная с пятидесятых годов и заканчивая серединой семидесятых. Время от времени то один, то другой из присутствующих просил остановить аппарат, интересуясь подробностями.

– Господи Иисусе! – не выдержав, воскликнул вдруг Старр. – Поистине этот парень работает на два фронта! В Штатах он одновременно ударяет и по тройному К< Тройное К – Ку-Клукс-Клан>, и по их противникам; в Белфасте он варится сразу в обоих котлах этого ирландского рагу; похоже, он успел поработать на всех, кроме арабов и греческой хунты, испанцев и аргентинцев. А оружие, которым он пользуется?! Вы видели когда-нибудь что либо подобное? Наряду с обычным набором всяких “пушек” и сигар с нервно-паралитическим газом у него тут значатся такие штуки, как карманная расческа, соломинка для коктейлей, свернутый листок бумаги, дверной ключ, электрическая лампочка… С этим парнем надо держать ухо востро, не то, пожалуй, он удавит вас вашими собственными подштанниками!

– Да, – сказал Даймонд. – Дело в том, что он занимался особым видом борьбы “Обнаженным – убивать”. Установлено, что Николай Хел может найти в обычной европейской комнате приблизительно две сотни предметов, которые в его руках могут стать смертельным оружием.

Старр покачал головой и громко присвистнул.

– Прежде чем справишься с таким парнем, пожалуй, в кровь обдерешь себе ногти да и морду расквасишь!

Мистер Эйбл побледнел от таких грубых, низменных сравнений.

Палестинский козопас, тряся головой, сокрушенно прошептал:

– Не понимаю, за что ему платят такие чудовищные суммы денег, неужели его услуги так ценны? У меня на родине за жизнь человека дают, если перевести на доллары, не больше, чем два бакса и тридцать пять центов.

Даймонд устало посмотрел на него.

– Это самая подходящая цена за одного из ваших соотечественников. Правительства готовы платить Хелу громадные суммы за уничтожение террористов в основном потому, что антитерроризм – наиболее экономичное средство ведения борьбы. Представьте себе, в какую сумму обошлось бы создание специальных сил, способных защитить каждого гражданина страны от нападения на улице, в его собственном доме, в машине… Одни только поиски людей, похищенных террористами, стоят миллионы долларов. Правительству очень выгодно уничтожить террориста, заплатив за это несколько сотен тысяч, и избежать при этом недовольства и раздражения граждан, ведущих к антиправительственным выступлениям.

Даймонд повернулся к Помощнику:

– Сколько в среднем получает Хел за одну операцию?

Помощник тут же запросил “Толстяка”.

– Около четверти миллиона, сэр. Это в долларах. Но он, похоже, отказался брать плату в американских долларах с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года.

Мистер Эйбл хихикнул:

– Хитрец, ничего не скажешь. Даже если без конца бегать в банк и менять там доллары на нормальные деньги, все равно потерпишь убыток – ведь курс доллара то и дело падает!

– Правда, – продолжал Помощник, – тут есть некоторые нюансы. Чтобы получить более точное представление о его гонорарах, следовало бы взять среднее число, разделив общую сумму на количество выполненных им операций.

– Почему так? – спросил палестинский козопас, довольный, что ему удалось вставить словечко.

– Он, кажется, иногда не берет плату за свою работу.

– О? – произнес мистер Эйбл. – Это удивительно. Если вспомнить о том, как он пострадал от рук Оккупационных сил, и о том, что он предпочитает вести жизнь, соответствующую его вкусам и воспитанию, я бы, скорее, предположил, что он служит только тем, кто дает ему наивысшую цену.

– Не совсем так, – поправил его Даймонд. – С тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года он несколько раз выполнял задания различных еврейских боевых группировок и не брал за это денег – этакое, своего рода, извращенное восхищение их борьбой против превосходящих сил.

Мистер Эйбл чуть приподнял уголки губ.

– Возьмем другой случай, – продолжал Даймонд. – Он оказывал услуги, причем совершенно бесплатно, баскской националистической организации ЕТА-6. В благодарность за это они охраняют его замок в горах. Охрана эта, кстати, весьма эффективна. Нам известны три случая, когда люди отправлялись в горы, чтобы отомстить за какую-то очередную акцию Хела, и все они просто-напросто бесследно исчезли. А иногда Хел берется за работу только потому, что ему не нравятся действия какой-либо террористической группировки. Не так давно он как раз сделал нечто подобное для западногерманского правительства. Покажите-ка нам это, Луэллин.

И мужчины, собравшиеся вокруг стола для заседаний, узнали подробности того, как Хел проник в пользующуюся печальной известностью группу немецких террористов, после чего человек, чье имя группа носила, оказался в тюрьме, а его подруга умерла.

– Так он замешан в этом деле? – с оттенком благоговейного ужаса и восхищения спросил мистер Эйбл.

– Спорю на что угодно – он отхватил за это кругленькую сумму. Черт меня побери, если это не так! Но больше всего денег за одну операцию он получил в Соединенных Штатах, – сказал Даймонд. – И, что интересно, счет был оплачен частным лицом. Давай посмотрим, что у тебя там имеется на эту тему, Луэллин.

– Это которая, сэр?

– Лос-Анджелес – май семьдесят четвертого. На экране начали появляться строчки, и Даймонд принялся объяснять:

– Вы наверняка помните этот случай. Пятеро членов банды городских воров, громил и негодяев, называвших себя “Единой Маоистской Фалангой”, были уничтожены в продолжавшейся целый час перестрелке. Все это время три с половиной сотни полицейских из SWAT, люди из ФБР и советники из ЦРУ поливали огнем дом, в котором укрылись бандиты.

– А при чем тут Хел? – спросил Старр.

– Его нанял один человек, чтобы он установил место, где скрываются гангстеры, и уничтожил их. План был разработан таким образом, чтобы исключить вмешательство полиции и ФБР; они должны были появиться там уже после того, как дело будет сделано, и спокойно пожинать лавры… К несчастью для Хела, они прибыли на полчаса раньше; он был еще в доме, когда они окружили его и открыли огонь, применяя одновременно огнестрельное и газовое оружие. Ему пришлось взломать настил пола и лечь ничком, укрывшись в перекрытии. В последнюю минуту ему удалось выбраться и присоединиться к толпе офицеров. Разумеется, он был одет как полицейский из SWAT – форма, бейсбольное кепи и все такое.

– Но, насколько я помню, – заметил мистер Эйбл, – в отчете говорилось о том, что из дома во время операции тоже отвечали выстрелами.

– Все это выдумки. К счастью, никому даже в голову не пришло задуматься над тем, что, хотя в обуглившихся развалинах нашли два миномета и целый арсенал винтовок и пулеметов, ни один из трехсот пятидесяти полицейских (и бог знает какого еще количества зевак) не получил даже царапины после целого часа ожесточенной стрельбы.

– Однако я видел фотографии кирпичной стены, от которой пулями были отколоты куски.

– Естественно. Если вы окружаете дом тремя с лишним сотнями до зубов вооруженных молодчиков и они начинают палить без передышки, можете быть уверены, что энное количество пуль, влетев в одно окно, вылетит в другое.

– То есть вы хотите сказать, что полицейские и агенты ФБР и ЦРУ стреляли друг в друга? – засмеялся мистер Эйбл.

Даймонд пожал плечами:

– А где вы найдете гениев за двадцать тысяч в год?

Заместитель почувствовал, что должен встать на защиту своей организации.

– Хочу напомнить вам, что ЦРУ играло там исключительно роль наблюдателя. По закону мы не имеем права уничтожать кого-либо в частном доме.

Все с сомнением уставились на говорящего. Наконец мистер Эйбл прервал затянувшееся молчание, обратившись к Даймонду с вопросом:

– А для чего этому человеку нужно было тратить бешеные деньги, нанимая Хела, если он спокойно мог предоставить все дело полиции?

– Полиция могла взять кого-нибудь живым. Тогда неизбежно последовал бы суд, на котором этот, оставшийся в живых, член банды дал бы показания.

– А, ну да, понимаю.

Даймонд снова повернулся к Помощнику:

– Кончай с этими подробностями и прокрути нам быстренько все остальные операции Хела.

Сменяя друг друга, на стеклянной крышке стола стали в хронологическом порядке появляться краткие сведения обо всех известных акциях Николая Хела. Сан-Себастьян, финансировала ЕТА-6; Берлин, финансировало Германское правительство; Каир, спонсор неизвестен; Белфаст, финансировала IRA< IRA – Ирландская Республиканская Армия>; Белфаст, спонсор UDA< UDA – Единая Демократическая Армия>; Белфаст, спонсор Британское правительство – и так далее, и тому подобное. Затем запись неожиданно прервалась.

– Два года назад он удалился от дел, – объяснил Даймонд.

– Но в таком случае… – развел руками мистер Эйбл, словно недоумевая, из-за чего же разгорелся сыр-бор.

– К сожалению, у Хела чересчур развито чувство долга по отношению к друзьям. А Аза Стерн был его другом.

– Объясните мне одну вещь. На экране несколько раз появлялось слово “трюк”. Не понимаю, что бы это могло означать?

– Это связано с той системой, по которой Хел оценивает свои услуги. Свои акции он называет “трюками” и оценивает их точно так же, как это делают каскадеры в кино, на основании двух факторов: трудности выполняемой работы и степени риска. Ну, например, если сложность задачи состоит в том, что трудно подобраться к объекту или проникнуть в соответствующую организацию, он назначает более высокую цену. Но если последствия операции не будут слишком серьезными из-за некомпетентности членов организации, против которой направлена акция, то и цена за нее, соответственно, будет ниже (как в случае с IRA, например, или с ЦРУ). Или возьмем обратный пример – последний “трюк” Хела, перед тем как он отошел от дел. Один человек из Гонконга хотел вывезти своего брата из коммунистического Китая. Для человека вроде Хела это не представляло больших трудностей, поэтому можно было бы предположить, что и цена была достаточно скромной. Однако если бы он попался, ему пришлось бы поплатиться жизнью, в итоге сумма гонорара была соответствующим образом увеличена. Ну как, механизм вам ясен?

– И сколько же он получил за этот… трюк?

– Как ни странно, ничего. Человек, нанявший его, содержит специальное заведение, в котором обучаются самые дорогие куртизанки мира. Он скупает маленьких девочек со всего Востока и воспитывает их, прививая им такт и изящное, любезное обхождение. Обычно только одна из пятидесяти девочек, вырастая, становится достаточно привлекательной и искусной для того, чтобы превратиться в предмет его единственной в своем роде торговли. Другим он просто дает какую-нибудь полезную профессию и, когда им исполнится восемнадцать, отпускает их. В общем-то, все девушки свободны и могут уйти от него, когда захотят, но, поскольку он платит им большие деньги, они, как правило, продолжают работать у него лет десять, а затем, еще в расцвете жизненных сил, увольняются со службы, имея на своем счету в банке тысяч пятьсот или около того. У этого человека есть одна особенно выдающаяся ученица, женщина лет тридцати, которая оценивается в четверть миллиона в год. Хел вызволил из Китая брата этого человека и в обмен получил право в течение двух лет пользоваться ее услугами. Теперь она живет в ним в его замке. Ее зовут Хана – она наполовину японка, на четверть негритянка и на четверть белая. Кстати, интересная деталь – это воспитательное учреждение существует под вывеской христианского приюта для детей-сирот. Все девочки одеты в черно-голубую форму, а женщины, которые их обучают, носят одежды монахинь. Заведение называется “Сиротский приют Страстей Господних”.

Старр издал продолжительный свист.

– Так вы говорите, что эта самая дамочка у Хела получает четверть миллиона в год?! Сколько же, в таком случае, стоит одноразовое удовольствие?

– Вам, – сказал Даймонд, – это обошлось бы примерно в сто двадцать пять тысяч.

Козопас из ООП покачал головой:

– У этого Николая Хела, должно быть, денег куры не клюют, а?

– Он не так богат, как вам кажется. Во-первых, все его “трюки” довольно дорогостоящи. Особенно, когда требуется нейтрализовать правительство той страны, в которой он будет работать. Хел сначала собирает информацию, которую поставляет ему один человек, – мы так до сих пор и не смогли его обнаружить, – известный под кличкой Гном. Гном добывает сведения, дискредитирующие правительства и бросающие тень на некоторых политических деятелей. Хел покупает у него эту информацию и, если власти попытаются воспрепятствовать его деятельности, использует ее для шантажа. Информация эта стоит очень дорого. Хел тратит также уйму денег, снаряжая экспедиции по исследованию горных пещер Бельгии, Альп и Пиренеев, где он проживает. Это его хобби, и, надо сказать, оно не из дешевых. Ну и наконец его замок. За те пятнадцать лет, что прошли с тех пор, как он купил его, он потратил чуть больше двух миллионов на его восстановление; он пригласил к себе последних из оставшихся в живых первоклассных мастеров-каменотесов, резчиков по дереву, мастеров по изготовлению и кладке черепицы. А обстановка замка обошлась ему еще в два миллиона.

– Так, значит, – проговорил мистер Эйбл, – он живет в величайшей роскоши, этот ваш Хел?

– Да, без сомнения, в роскоши. Но примитивной. Замок полностью восстановлен в своем первоначальном виде. В нем нет ни электричества, ни центрального отопления, вообще никаких современных удобств, за исключением подземной телефонной линии, благодаря которой он узнает о появлении в окрестностях его логова каких-либо посторонних людей.

Мистер Эйбл кивнул, точно в подтверждение своим мыслям:

– Итак, человек, воспитанный в духе восемнадцатого века, создал для себя мир восемнадцатого века и живет в горах, в величественном и роскошном уединении. Как интересно! Однако меня удивляет, почему Хел не вернулся в Японию, к той жизни, к которой он был приучен с детства?

– Насколько я понимаю, выйдя из тюрьмы и обнаружив, до какой степени американизация “извратила” традиционный образ жизни и моральные устои японцев, он решил покинуть страну. Хел никогда больше туда не возвращался.

– Как мудро. В его памяти Япония навсегда останется такой, какой она была в тихие и мирные времена, когда царило благородство и душевное величие. Жаль, что он наш противник. Мне понравился ваш мистер Хел.

– Почему вы называете его моиммистером Хелом?

Мистер Эйбл улыбнулся:

– Вас это раздражает?

– Меня всегда раздражает тупость. Но вернемся к нашей проблеме. Нет, Хел далеко не так богат, как вы думаете. Он, вероятно, нуждается в деньгах, и это его слабое место. У него есть несколько тысяч акров земли в Вайоминге, квартиры в полудюжине столиц мира, прибежище в Пиренейских горах, но не более полумиллиона в Швейцарском банке. Он продолжает тратить деньги на свой замок и подземные экспедиции. Даже если предположить, что со временем он продаст свои квартиры и земельные угодья, все равно ему придется вести в своем замке достаточно скромное существование.

– Такую жизнь называют… какое-то для этого есть слово, – задумчиво сказал мистер Эйбл, и на губах его от сознания, что его тон раздражает Даймонда, появилась легкая, затаенная улыбка.

– Не знаю, что вы имеете в виду.

– Японское слово, которое употребляют, когда говорят о чем-то внутреннем, глубоко скрытом и полном достоинства.

– Шибуми!

– Ах, да! Таким образом, даже не совершая больше никаких “трюков”, ваш – я имею в виду наш –мистер Хел сможет жить в своем уединении, ведя жизнь шибуми.

– Ну, я бы этого не сказал, – вставил Старр. – По крайней мере не с курочкой по тысяче долларов за сеанс!

– Вы не могли бы помолчать, Старр? – попросил Даймонд.

Не в силах понять, почему так завелись боссы, стажер из ООП встал из-за стола и отошел к окну. Остановившись там, он принялся наблюдать, как светящийся колпачок на крыше машины “скорой помощи” прокладывает себе путь сквозь еле движущийся поток автомобилей. Красочное выражение Старра привлекло его внимание, и он принялся листать свой карманный англо-арабский словарик, бормоча: “курочка”. И вдруг внезапно и памятник Вашингтону, и широкая полоса машин, двигавшаяся по проспекту, исчезли, и в окно, заливая все помещение, хлынул ослепительный луч света.

С пронзительным криком стажер бросился на пол и закрыл голову руками, ожидая, что вот-вот раздастся оглушительный взрыв.

Каждый из присутствовавших в помещении отреагировал на происходящее по-своему. Старр вскочил, выхватывая из кобуры револьвер. Мисс Суиввен упала на стул. Заместитель закрыл лицо листом из доклада. Даймонд прикрыл глаза и покачал головой, поражаясь, какие все-таки идиоты его окружают. Мистер Эйбл разглядывал складки на своих брюках. А Помощник, увлекшись возней с “Толстяком”, вообще не заметил, что что-то произошло.

– Да поднимитесь же наконец с пола, мистер… э-э… Хаман! – сказал Даймонд. – Ничего не произошло. Порвалась пленка фильма, представлявшего уличное движение, вот и все.

– Да, но… – пробормотал смущенный мистер Хаман.

– Вы спустились на лифте вниз. Вы должны были понять, что находитесь в нижнем, подвальном этаже.

– Да, но…

– Неужели вы думали, что смотрите с шестнадцатого этажа вниз?

– Нет, но…

– Мисс Суиввен, выключите проектор и пометьте у себя, что он требует ремонта.

Даймонд повернулся к мистеру Эйблу:

– Я приобрел это устройство, чтобы создать более благоприятную атмосферу для работы, чтобы люди не чувствовали себя похороненными заживо в недрах земли.

– И вы способны так дурачить себя?

Старр сунул револьвер обратно в кобуру и взглянул на окно, точно говоря: “Ну что ж, обошлось… на этот раз”.

Все еще неуверенно улыбаясь, араб-стажер сконфуженно поднялся с пола.

– Ай-ай-ай, вот так номер! Думаю, эта шутка была рассчитана на меня!

Мисс Суиввен вышла в машинный зал и повернула ручку выключателя; ослепительный свет померк, белое матовое пятно словно вдвинулось в комнату, и она вся сразу как-то съежилась, уменьшилась в объеме.

Прекрасно, – сказал Даймонд. – Теперь вы имеете некоторое представление о человеке, с которым нам предстоит иметь дело. Сейчас я собираюсь немного поговорить о наших дальнейших планах, а потому попрошу вас двоих на время покинуть помещение, – и он указал Старру и фигляру из ООП на дверь, ведущую в спортивный зал и солярий.

– Подождите там, пока вас не позовут.

Делая вид, что ему совершенно безразлично, уходить или оставаться, Старр вразвалочку двинулся по направлению к солярию; араб семенил за ним, на ходу в очередной раз пытаясь объяснить, что шутка, по всей вероятности, была приготовлена специально для него.

Когда дверь за ними закрылась, Даймонд обратился к оставшимся с таким видом, будто Помощника здесь вообще не было, что, собственно, во многом соответствовало действительности.

– Итак, позвольте я изложу вам свои соображения по поводу наших дальнейших действий. Во-первых…

– Одну минуту, мистер Даймонд, – прервал его мистер Эйбл. – Меня беспокоит один момент, а именно – каково ваше личное отношение к Николаю Хелу?

– Что вы имеете в виду?

– Ах, оставьте! Вы, несомненно, проявляете к этому человеку совершенно особый интерес. Вам известны многочисленные подробности его жизни, которых нет в компьютерной памяти.

Даймонд пожал плечами:

– В конце концов, это человек с сиреневой картой, и мой долг – быть в курсе…

– Простите, что я опять вас прерываю, но все эти отговорки меня не интересуют. Вы сами признали, что офицер, первоначально допрашивавший Николая Хела, был вашим братом.

Секунду Даймонд не отрываясь смотрел на представителя из ОПЕК.

– Да, это так. Майор Даймонд был моим братом. Моим старшим братом.

– Вы были дружны с ним?

– Когда родители умерли, брат взял на себя все заботы обо мне. Он учился в колледже и все это время содержал меня. Даже и потом, когда он уже работал в OSS, и после в ЦРУ, он продолжал…

– Избавьте нас от ваших семейных переживаний. Таким образом, я не ошибусь, если скажу, что вы были очень дружны с вашим братом?

– Да, очень, – напрягшись, произнес Даймонд.

– Прекрасно. Теперь вот что. Когда вы коротко набрасывали биографию Николая Хела, вы проскочили слишком быстро один пункт, явно стараясь на нем не задерживаться. Вы упомянули, что он потребовал адреса тех трех человек, которые участвовали в его избиениях и пытках, применявшихся к нему во время допроса. Могу я предположить, что адреса эти нужны были ему не для того, чтобы посылать им поздравительные открытки к Рождеству… или поздравления с праздником Ханука?

Лицо Даймонда окаменело.

– Мой дорогой друг, если обсуждаемый нами вопрос представляется вам таким серьезным и вы нуждаетесь в моей помощи, тогда я вынужден настаивать на том, чтобы выяснить все до конца и расставить точки над “i”.

Даймонд поставил локти на стол и подпер большими пальцами подбородок. Он начал говорить сквозь скрещенные кисти рук, и голос его звучал ровно, без всякого выражения:

– Приблизительно через год после того, как Хел объявился в Индокитае, “врач”, который отвечал за применение наркотиков во время допроса, был найден мертвым в своей клинике в Манхэттене, где он делал аборты. В докладе следователя было сказано, что причиной смерти послужила нелепая случайность – он упал, когда нес пробирки с анализами, и одна из пробирок, разбившись, перерезала ему горло. Два месяца спустя переведенный а Соединенные Штаты сержант Военной полиции, который истязал Хела во время допросов, погиб в автомобильной катастрофе. Очевидно, он заснул за рулем, в результате чего машина съехала с дороги и сорвалась с обрыва. Ровно через три месяца майор Даймонд – в то время уже подполковник Даймонд, – находившийся в командировке в Баварии, катаясь на горных лыжах, погиб в результате несчастного случая.

Даймонд замолчал, прижав к губам кончики пальцев.

– Еще одна нелепая случайность, разумеется? – быстро подсказал мистер Эйбл.

– Именно так. Говорили, что он неудачно прыгнул с трамплина. Его нашли с лыжной палкой, торчавшей из его груди.

– Хм-м-м, – протянул после некоторой паузы мистер Эйбл. – Так вот, значит, как ЦРУ заботится о своих людях? Вам, должно быть, доставило немалое удовлетворение получить в свое подчинение организацию, которая спокойно сдала вашего брата Хелу.

Даймонд мельком взглянул на сидевшего напротив Заместителя.

– Вы правы. Я действительно испытываю большое удовлетворение.

Заместитель откашлялся:

– По правде говоря, я не служил в Управлении до весны…

– Скажите мне вот что, – снова заговорил мистер Эйбл. – Почему вы до сих пор не предприняли ничего, чтобы отомстить Хелу?

– Однажды я кое-что предпринял. И попробую еще раз. Время у меня есть.

– Ах вот как! Значит, вы уже сделали одну попытку! И когда же это?.. Ах,ну конечно! Полицейские, которые окружили тот дом в Лос-Анджелесе и открыли огонь на полчаса раньше намеченного срока! Это было ваших рук дело?

Даймонд наклонил голову, точно раскланиваясь перед публикой, наградившей его бурными аплодисментами.

– Таким образом, во всем, что вы делаете, присутствует, похоже, мотив мщения.

– Я делаю все исключительно ради блага Компании. У меня на руках документ, полученный от Председателя, где говорится, что провал в этом деле недопустим. Если для того, чтобы обеспечить успех мальчикам из “Черного Сентября”, нам потребуется уничтожить Хела, я, разумеется, выполню это с удовольствием. Это будет равноценная месть: жизнь за жизнь, а не – три убийства за избиение одного человека!

– Сомневаюсь, чтобы он считал свои действия убийствами. По всей вероятности, он рассматривал их как казнь, как приведение в исполнение смертных приговоров. И, если я правильно понимаю, он мстил не за свои физические страдания.

– Тогда за что же?

– За унижение, за оскорбленное достоинство. Это то, что недоступно вашему пониманию.

Даймонд коротко рассмеялся:

– Вы, кажется, воображаете, что знаете Хела лучше, чем я?

– Некоторым образом да, несмотря на то, что вы многие годы изучали его и следили за всеми его действиями. Понимаете, мы с ним, – учитывая, конечно, разницу наших культур, – принадлежим к одной касте, мы одной породы. Вы никогда до конца не поймете Хела, потому что игнорируете зыбкий, не видимый простым глазом барьер воспитания. На самом деле это непроходимая, бездонная пропасть, созданная Богом, как говорится в Коране и других священных книгах. Однако мы углубились и перешли на частности. Вернемся к нашей теме. Вы ведь выслали из комнаты этих двух сосунков не только потому, что хотели сделать наше общество более элегантным?

На мгновение Даймонд точно застыл, не произнося ни слова, затем коротко выдохнул:

– Я решил нанести визит в замок Хела, в Страну Басков.

– Это будет ваша первая встреча лицом к лицу?

– Да.

– А вы отдаете себе отчет в том, что выбраться из этих гор будет, возможно, гораздо труднее, чем попасть туда?

– Да. Но, я полагаю, мне удастся убедить мистера Хела в том, что будет весьма с его стороны неразумно помогать мисс Стерн. Прежде всего, нет никакого логического основания для того, чтобы он брался за это дело ради какой-то запутавшейся девчонки, происходящей к тому же из средних слоев общества и совершенно ему незнакомой. Хел всегда испытывал отвращение к непрофессионалам любого рода, включая и террористов-любителей. Мисс Стерн может воображать себя солдатом, борющимся за великое и благородное дело мировой справедливости, но, уверяю вас, все, что она делает, Хел не посчитает более серьезным, чем укол в задницу.

Мистер Эйбл в сомнении покачал головой:

– Даже если предположить, что мистер Хел действительно сочтет деятельность мисс Стерн возней в районе интимных частей тела, – он не стал размышлять, удачен ли этот каламбур< Стерн (англ. – stern) означает по-английски “корма”, сзади, “ягодицы”>, – все же нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что Хел – друг покойного Азы Стерна, а вы сами недавно говорили, что чувство верности друзьям развито у него сверх меры.

– Это верно. Однако существует еще такая вещь, как финансовое давление, и в данном случае именно его мы можем применить. Нам известно, что Хел отошел от дел, как только скопил достаточно денег, чтобы жить так, как ему нравится, ни в чем не нуждаясь. Устроить “трюк” против наших друзей из ООП влетело бы ему в копеечку. Весьма вероятно, что Хел надеется в случае необходимости продать свою землю в Вайоминге и обрести, таким образом, финансовую независимость. Через два часа эта земля перестанет ему принадлежать. Все документы, удостоверяющие тот факт, что он приобрел ее, исчезнут; взамен их появятся новые, неопровержимо доказывающие, что земля эта представляет собой часть владений Компании. – Даймонд улыбнулся. – В качестве дополнительной выгоды мы получим еще и небольшие запасы каменного угля, которые в этой земле имеются. В довершение финансовых неурядиц Хела две очень простые, короткие телеграммы, отправленные Председателем в Швейцарию, станут причиной исчезновения той суммы денег, которую он держит в Швейцарском банке.

– Полагаю, деньги эти поступят в распоряжение Компании?

– Частично. Остальные будут удержаны банком в счет покрытия расходов по операции. Чего у швейцарцев не отнимешь, так это их бережливости. Один из основных принципов кальвинизма гласит: если не хочешь допускать в рай мотов и бродяг, для тех, кто хочет войти туда, установи вступительный взнос. Я намерен применить эти меры финансового воздействия, независимо от того, согласится ли Хел помочь мисс Стерн или нет.

– Это жест в память о вашем брате?

– Вы можете думать об этом и так, если хотите. Однако эта акция станет финансовой преградой на пути Хела и лишит его возможности действовать во вред Компании и тем странам, интересы которых вы представляете.

– А что, если денежные трудности окажутся недостаточным средством убеждения?

– У меня, разумеется, имеется запасной план действий, предусматривающий такую возможность. Компания окажет давление на Британское правительство, потребовав, чтобы оно не пожалело усилий, защищая членов “Черного Сентября”, замешанных в мюнхенской заварушке. Кроме того, она даст возможность этим мальчикам беспрепятственно угнать самолет, летящий в Монреаль. Это не потребует от нас слишком больших усилий, как вы, может быть, думаете, ибо теперь, когда нефтяные вышки в Северном море начали давать нефть, экономические интересы Англии более тесно связаны с ОПЕК, чем со странами Запада.

На лице мистера Эйбла появилась улыбка:

– По правде говоря, я плохо представляю себе, как эти парни из MI-5 и MI-6 смогут удержать мистера Хела. Большая часть их энергии уходит на то, чтобы строчить от начала и до конца вымышленные воспоминания об их собственных геройских подвигах во время второй мировой войны.

– Все это так. Но на нашей стороне будет Французская международная полиция, которая поможет нам удержать Хела внутри страны. Мы заходим также и с этого фланга. Трудно представить себе, чтобы Хел попытался проникнуть в Англию и убрать парней из “Черного Сентября”, не нейтрализовав предварительно британскую полицию. Я уже говорил вам, что он делает это, покупая скандальные материалы у своего посредника-информатора, известного под кличкой Гном. В течение многих лет все усилия установить местонахождение этого Гнома и обезвредить его не приводили ни к чему. Сейчас, благодаря хорошо организованной деятельности подчиненных ей служб, Компания напала на след этого человека. Мы знаем, что он живет где-то недалеко от Байонны, и кольцо вокруг него неуклонно сжимается. Если мы доберемся до него раньше Хела, мы не допустим, чтобы такие рычаги, как шантаж, использовались против британской полиции.

Мистер Эйбл вновь улыбнулся:

– У вас богатое воображение, и вы удивительно изобретательны, мистер Даймонд, когда дело касается личных дел.