Текст книги "Сидней Рейли: шпион-легенда XX века"

Автор книги: Робин Брюс Локкарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Несмотря на то что мир международной политики отличается жесткими условиями игры, мир профессионального шпионажа живет по еще более жестким законам. Как станет видно позднее, британская разведка весьма беспринципно эксплуатировала таланты Рейли, умело спекулируя на его собственных целях. В конце концов Камминг согласился дать Рейли так называемый «символический статус», после чего жизнь агента могла снова круто повернуться. Безусловно, агент так и оставался человеком-загадкой, но Каммингу удалось выяснить отдельные нюансы его второй, менее известной жизни. Возможно, это помогло шефу уяснить и мотивацию его действий, и некий ореол секретности, которым окружил себя Рейли. Как известно, незаконнорожденный Леонардо да Винчи был гением. Приблизительно то же самое можно сказать и о Рейли с той лишь поправкой, что его гениальность нашла другое применение. Что касается Камминга, то он всегда мог бы найти тысячи путей заставить работать Рейли на себя, если бы вдруг почувствовал, что его решение ошибочно. Если бы даже антибольшевистский настрой агента по какой-либо причине пошел на убыль, шеф всегда смог бы использовать Рейли в других направлениях, не связанных с Россией. Главное, чтобы талант и энергия были нацелены в нужное русло. Однако пока все это находилось в области теории. Несмотря на всю противоречивость Рейли, предположить, что он откажется от своего главного жизненного кредо – борьбы с большевиками, казалось невозможным. Разногласия между Каммингом и военной разведкой продолжились.

* * *

В то время как в некоторых областях России остатки белогвардейских группировок активно противостояли большевикам, в Польше, Франции и Чехословакии среди эсеров продолжались жаркие дискуссии о дальнейших контрреволюционных действиях. Несмотря на споры, в эсеровской среде наконец была достигнута договоренность по общим вопросам, и их действия стали более-менее скоординированы.

Британское правительство направило свою миссию на юг России с целью поддержать все еще борющуюся с большевиками Белую армию Деникина, впоследствии перешедшую под командование генерала Врангеля. Прислушавшись к совету Рейли, Камминг отправил туда Хилла для устранения дезорганизованное™ в разведывательном отделе Деникинской армии. Усилия англичан оказались напрасными: войска были разгромлены красными, и почти 250 тысяч белогвардейцев рассеялись по Западной Европе. Несомненно, Деникин был хорошим солдатом, но его окружение, состоявшее преимущественно из политиков правого крыла, помешало ему развернуться в полную мощь.

В соответствии с приказом Камминга Хилл доложил все подробности Рейли, который находился в постоянном движении между Лондоном и Парижем, координируя действия многочисленных лидеров контрреволюционного движения в Европе. Для него было совершенно очевидным, что единый руководитель, дальновидный и властный, необходим, как воздух. Несмотря на то что Рейли и сам не отказался бы от этой роли, он понимал целесообразность сплочения разрозненных группировок вокруг одного имени, пользовавшегося авторитетом среди всех русских. Может быть, такого лидера не было и вовсе, хотя Борис Савинков казался единственной подходящей кандидатурой.

Уинстон Черчилль, страстный защитник интервенции, также находился под благоприятным впечатлением от Савинкова после их парижского знакомства. Видный британский политик был полностью согласен с Рейли: по сравнению с другими экспатриантами Савинков обладал наибольшим политическим весом и, самое главное, прекрасными организаторскими способностями, дававшими основания надеяться на успех контрреволюционного переворота. И наконец, он не относился к числу тех многочисленных «соратников», которые были бы способны получить правительственные деньги и благополучно исчезнуть.

Формально Савинков занимал должность военного министра в правительстве Керенского и на пятом десятке жизни снискал себе известность как герой событий в Ярославле в 1918 году. Смуглый, небольшого роста, лысоватый, он слыл заядлым курильщиком и любителем морфия. Все это, по мнению знакомых, включая и Уинстона Черчилля, нисколько не умаляло его смелости и решительности. В число поклонников Савинкова входил и Сомерсет Моэм, находившийся во время войны в России. Враги Савинкова часто называли его трусом, способным на храбрые поступки лишь под воздействием наркотиков. По их словам, невзирая на организаторский талант и личную разработку 33 террористических актов, включая убийство дяди царя Николая II, великого князя Сергея, он никогда бы не стал бросать бомбу сам. Что бы ни говорили, из более чем скромного списка кандидатов Савинков представлялся лучшим потенциальным лидером, и во многом благодаря Рейли «мятежный флаг контрреволюции» был поднят именно над его «кораблем».

Если даже Рейли немного и сомневался в правильности выбора, сомнения рассеялись под влиянием его кумира Черчилля, давшего Савинкову самую высокую оценку.

Глава 9

Кто к сей борьбе не склонен, пусть убирается!

Генри V

С благословения Черчилля и заручившись поддержкой шефа британской секретной службы, Рейли стал своеобразным поборником Савинкова и его идей на международной арене. В первую очередь он отправился во Францию и Польшу, где скопилось особенно много бывших белогвардейцев. Французское правительство, внимательно следившее за всем тем, что касалось России, выделило значительную денежную сумму, которая существенно способствовала повышению шансов на успех.

В 1920 году Польша и Россия вошли в состояние войны, причем поляки щедро финансировали действия партизан против Красной армии за линией фронта. Савинков, Рейли и Пол Дьюкс отправились в Польшу, чтобы в Варшаве провести совещание с полковником Булак-Балаховичем, снискавшим славу современного Робин Гуда. Огромный партизанский отряд, которым тот командовал, состоял в основном из бывших белых офицеров.

Обладая замашками махрового анархиста, Булак-Балахович где только можно «реквизировал» оружие, продовольствие и ценности. Он считал своим долгом физически уничтожать большевиков. Именно по этой причине для него были организованы поставки оружия и выплачивалась немалая денежная сумма. Росту антибольшевистских настроений способствовали и крестьянские мятежи на юге России, которые умело провоцировал Пилсудский.

Еще одним важным человеком, ради встречи с которым Рейли приехал в Варшаву, был агент британской разведки Макларен. Бывший офицер торгового флота, носивший в каждом ухе по золотому кольцу, он внешне походил на пирата. Этого яростного противника большевизма Рейли видел в роли главного казначея, которому можно было доверять распределение денежных средств на территории Польши.

Летом 1921 года Савинков и Рейли тайно созвали Антибольшевистский конгресс, на который были приглашены делегаты самых разных политических взглядов, в том числе и из самой России. Несмотря на то что подавляющее большинство участников принадлежали к партии эсеров, конгресс принял решение о необходимости установки рабочих контактов с бывшими белыми офицерами, оставшимися на территории России и лояльными к генералу Врангелю. Рейли присутствовал лишь на первом заседании конгресса, поскольку необходимость дальнейшего поиска дополнительного финансирования звала его в Прагу. Подробный отчет о своей работе конгресс поручил написать Д.В. Философову, который был для Савинкова приблизительно тем же, что и Макларен для Рейли.

«Буду с Вами откровенен, – писал Философов. – Я не мог избавиться от чувства стыда перед своими коллегами, с риском для жизни приехавшими из России и вернувшимися обратно ни с чем. Повторяю в сотый раз – все упирается только в деньги. Пресса готова, крестьяне жаждут освобождения, но без единой планирующей организации мы теряем всякую надежду на успех. Я очень беспокоюсь, что мы не сможем предотвратить или пресечь преждевременные мелкие мятежи. Особенно это относится к Петрограду, откуда после Вашего отъезда пришла подробная информация. Из этой информации следует, что стихийных бунтов можно ожидать в любой момент, но без финансовой поддержки они будут подавлены с самой высокой степенью вероятности. Даже талант Бориса Савинкова окажется бессилен без своевременной денежной помощи. Другими словами – деньги, деньги, деньги!

По приказу Центрального Комитета мы готовы поднять одновременное восстание в 28 точках России, включая Петроград, Смоленск и Гомель. Позднее присоединится Украина, с которой уже достигнута договоренность о координации действий. В настоящее время ведутся переговоры еще с десятью организациями».

Таким образом, преждевременный оптимизм Рейли сменился озабоченностью вопросами организации и финансирования. Несмотря на принятые конспиративные меры, слухи о прошедшем конгрессе достигли кремлевских стен. Это вынудило Философова написать Рейли еще одно письмо:

«Дорогой друг!

Высылаю Вам несколько документов, включая копии письма Чичерина к Г.А. Масловскому и ответа на него. Очень беспокоюсь, что названные большевики пойдут на любые меры ради физической ликвидации всех участников конгресса.

Духовно Ваш,

Д. Философов».

Ответственность, которую взял на себя Рейли, вынуждала его часто посещать Париж, где Савинков организовал свою штаб-квартиру. Туда часто приезжали и другие заговорщики, которые играли важную роль в организации главных звеньев всей сети. Там же обосновались многие из старых друзей Рейли. В их число входили и бежавший из России Александр Грамматиков, и работавший в парижском отделе СИС майор Филд-Робинсон. Майор Бойс, занимавшийся «русским вопросом» в Лондоне, также стал частым гостем французской столицы.

Поскольку к тому времени отношения Рейли с Надин окончательно подошли к логическому финалу, у него возник очередной пылкий роман. В свои сорок семь лет он все еще производил неотразимое впечатление на женщин, как на молодых, так и на старых. Двадцатитрехлетняя парижская актриса не стала исключением. Роман был полон огня и страсти. Молодая женщина, не только красивая, но интеллигентная и прекрасно образованная, не скрывала, что хотела бы видеть Рейли своим мужем. Смущенный агент, формально уже имевший двух жен – Маргарет и Надин, ответил отказом и, как ни странно, был правильно понят. Однако, забеременев, любовница, обливаясь слезами, снова начала настаивать на замужестве. Рейли вновь отказал, оплатив молодой женщине аборт. Утонченная натура француженки явно не вписывалась в привычную модель его отношений с женщинами, и им пришлось расстаться. Кстати, через несколько лет эта актриса, имевшая шанс быть миссис Рейли-третьей, стала звездой сцены, и ее имя гремело по всей Франции.

Чтобы утешить горечь утраты, Рейли отправился к Грамматикову. Вместе со старым другом он устроил ностальгический обед в ресторане «Мадлен а-ля Рюс», который был создан прежними владельцами «Кюба», успевшими сбежать из Петрограда. Грамматикову, занимавшемуся когда-то разводом Надин ради ее последующего замужества с Рейли, теперь снова пришлось брать на себя новые хлопоты. С формальной точки зрения это было совсем необязательно, так как брак Рейли и Надин тоже можно было считать незаконным. С другой стороны, Надин даже не подозревала о предыдущем браке Сиднея с Маргарет, и при любом развитии событий Рейли едва ли рискнул бы признаться. В качестве прощального подарка Надин получила великолепную коллекцию нефритов огромной стоимости.

Несколько позже Надин вышла замуж за Густава Нобеля, принадлежавшего к знаменитой шведской семье. Она умерла вскоре после окончания Второй мировой войны в Швейцарии, так никогда и не узнав о существовании Маргарет.

Несмотря на то что Рейли снова начал путаться с женщинами, работа всегда оставалась у него на первом месте. Посещая все европейские столицы, когда с Савинковым, когда без него, Рейли продолжал выискивать необходимые денежные фонды. По информации, приходившей из России, следовало, что практически все население страны находилось весьма далеко от состояния «всеобщего счастья», которое все время сулили большевистские лидеры. Такое положение дел вселяло оптимизм и уверенность.

Имея множество вариантов подъема всеобщего крестьянского восстания, Рейли и Савинков приехали в Прагу. Роберту Брюсу Локкарту, находившемуся в то время в столице Чехии, показалось, что теперь именно Рейли является реальным лидером, а Савинков уже играет вторую скрипку. Чехи пообещали оказать финансовую помощь. Много позже, в 1948 году, русские выпустили книгу с громким названием «Антинародная политика президента Т.Г. Масарика в документах», в которой утверждалось, что президент Чехии Масарик обещал Савинкову 200 тысяч рублей за убийство Ленина. Несмотря на то что книга содержала массу беспардонной лжи, даже неискушенный читатель мог легко заметить, насколько зорко большевистские агенты следили за каждым движением контрреволюционеров.

Существует забавный анекдот, касающийся визита Рейли в Прагу. В первый же день он отправился на обед в британскую миссию. После нескольких перемен блюд и изрядного количества выпитого Рейли принялся рассказывать собеседникам о себе и заикнулся, что родился в Одессе. На обеде присутствовал молодой секретарь, занимавшийся накануне оформлением его визы и видевший его паспорт.

– Как же так? – спросил он через стол. – В вашем паспорте местом рождения значится Типперери, а вы утверждаете, что родились в Одессе.

Рейли рассмеялся в ответ:

– Я приехал в Британию, чтобы работать на Британию. Поэтому мне нужен и британский паспорт, и британское рождение. А от Одессы «долог, долог путь до Типперери!». (Слова из популярной песни английских моряков. – Примеч. переводчика.)

В числе поклонников Савинкова, с которыми удалось познакомиться Рейли, находился бригадный генерал Эдуард Спирс, возглавлявший в Праге британскую военную миссию до самого окончания Первой мировой войны. Выйдя в отставку в 1920 году, он активно занялся частным бизнесом. Позднее генерал стал видным предпринимателем, широко известным в английских деловых кругах, но в то время он был еще слишком неискушен в вопросах коммерции. Когда ему предложили заняться радием, который в то время добывался только в Чехословакии, Рейли оказался именно тем человеком, который убедил бывшего генерала в огромных перспективах этого бизнеса. Уже будучи известным коммерсантом, Спирс говорил: «Рейли дал мне возможность стать настоящим бизнесменом, и без его своевременной поддержки я бы никогда не обладал тем, что имею сейчас».

За время работы в СИС генерал Спирс так и не сумел обзавестись полезными коммерческими связями. Он неподдельно изумлялся, выслушивая некоторые подробности работы Рейли в Генштабе Германии в годы войны, но более всего его поражала щедрость агента по отношению к эмигрировавшим из России музыкантам, игравшим в многочисленных пражских ресторанчиках.

В Чехии Рейли обычно останавливался в отеле «Пассаж», а по вечерам его часто видели в ночном клубе «Шейп руж», где за рюмкой сливянки он вел философские беседы с Элеонорой Той, которая теперь работала на Камминга в Центральной Европе. Забегая вперед, следует отметить, что впоследствии она стала личным секретарем Рейли в Лондоне.

А пока содержимое банковского счета Сиднея таяло с невероятной скоростью. На половину своего капитала Рейли вел роскошную жизнь в Европе. Недешево обошлись ему Надин и Маргарет. Кроме того, на требование выплатить значительную сумму причитающихся ему комиссионных американская железнодорожная компания «Болдуин» ответила отказом…

Но больше всего его разорял Савинков, которому вечно требовались дополнительные средства, несмотря на финансовую поддержку со стороны Франции, Польши и Чехии. В связи с этим Рейли приходилось залезать в собственный карман. Пополнение фондов из других источников было мизерным, от СИС Рейли не получал ничего. Великодушный к проблемам своих личных друзей, попавших в тяжелые послевоенные экономические условия, он часто ссужал их деньгами. Как правило, назад эти суммы не возвращались.

В Лондоне Рейли пошел на открытый контакт с представителем советского правительства Красиным. Уже через несколько минут беседы выяснилась ограниченность этого русского в политических взглядах. Казалось, этого человека вообще ничего не интересовало. Даже дипломатическую миссию он рассматривал лишь как средство личного обогащения. Несмотря на то что МИ-5 остро нуждалась в том, чтобы рядом с Красиным находился свой человек, даже исполнительный майор Эли наотрез отказался иметь с ним дело. Дипломат занимался исключительно переводом денег с банковского счета, на который медленно, но верно поступали средства кремлевских лидеров на случай их возможного бегства из России. Деньги переводились, естественно, на личный счет Красина. Когда в Кремле узнали об этой махинации, Красин был срочно отозван обратно в Москву, где вскорости «скоропостижно скончался». Красные так и не узнали, что с санкции СИС Рейли контролировал оба счета, и все деньги, «откачиваемые» Красиным, благополучно проходили мимо и в конце концов благополучно оседали у Савинкова.

Несмотря на все усилия, в июне 1921 года Рейли получил из Варшавы письмо, написанное рукой Макларена, следующего содержания:

«Положение отчаянное. На сегодняшний день положительный баланс составляет 700 тысяч польских злотых. Этого не хватит даже для того, чтобы выплатить нашим людям деньги за июль месяц. Савинков срочно уехал в Финляндию для работы с петроградскими тайными организациями. Теперь он не может вернуться обратно из-за элементарного отсутствия средств на дорогу».

Финансовое положение Рейли больше не могло обеспечить Савинкова. Более того, Сиднею пришлось покинуть Олбани и поселиться на более скромной Эдельфи-Террас, 5. Оттуда он не только продолжил работу с Савинковым, но и вспомнил о своем прежнем бизнесе в области химии, фармацевтики и, конечно, в торговле все теми же пилюлями от плешивости. Его знания о европейском рынке привлекали внимание торговцев и банкиров лондонского Сити. По просьбе компании «Хэлбер, Уэг и K°» Рейли снова отправился в Чехословакию с целью выигрыша весьма выгодного тендера. Не стесняясь давать взятки чиновникам, не брезгуя подкупать конкурентов, Рейли добился того, чтобы «Хэлбер» получила очень перспективный заказ.

Но бизнес не мешал Рейли продолжать организацию контрреволюционной деятельности против большевиков. Александр Федорович Керенский, бежавший из России по поддельному сербскому паспорту, был видной фигурой в антибольшевистском движении и имел самые лучшие рекомендации со стороны Роберта Брюса Локкарта. Несмотря на то что Савинков выполнял функции заместителя военного министра во Временном правительстве, Керенский никогда не беседовал с ним лично, с глазу на глаз. Встретившись несколько раз с Керенским в Праге в 1921 году, Рейли убедился, что между бывшим премьером и его коллегой по кабинету существуют значительные разногласия. В отличие от Савинкова Керенский обвинил Рейли в излишней доверчивости к эсеровским лидерам в вопросе распределения финансовой помощи Запада. Именно поэтому их контакты не носили долговременного характера, и письмо Рейли к Керенскому так и осталось без ответа.

«Прага, отель «Пассаж», 21 июля 1921 года

Дорогой Александр Федорович!

Очень надеялся встретиться с Вами сегодня, поэтому хотел бы узнать причины, по которым Вы не ответили на мое послание. Помнится, Вы обвинили меня в неосторожности. В интересах нашей работы, пожалуйста, объясните мне предпосылки подобного заявления.

Во вторник у меня была длительная встреча с В.М.З. (Владимир Михайлович Зижинов, один из лидеров движения эсеров. К 1967 году стал главным идеологом антисоветской прессы в Чехословакии.) Позволю себе привести краткую выдержку из нашей беседы.

Вопрос:Будете ли вы столь любезны поговорить со мной кое о чем?

Ответ:Да, но только кое о чем.

В:Тогда считаете ли вы, что А.Ф. (Керенский) способен осуществлять общее руководство не хуже меня?

О:Да, я очень доволен знакомством с этим человеком и думаю, что Керенский может достигнуть любой поставленной цели.

В:Но может быть, вы полагаете, что Керенский просто более тонкий дипломат?

О:Ни в коей мере. В начале нашего разговора мы договорились быть откровенными, в противном случае мы просто теряли бы даром время. Я уверен, что А.Ф. считает недостойным играть в дипломатические игры в столь критический момент.

Это все. Мы разговаривали о внутреннем саботаже в России, но при этом он ни разу не упомянул имени Савинкова. Уверен, что В.М.З. не верил широте моих полномочий.

Буду крайне обеспокоен, если в результате нашего недолгого общения вы воздержитесь от поиска путей исполнения предложенного мной плана. Если в силу каких-либо причин В.М.З. не знал о нашей встрече, я не понимаю, зачем его нужно было об этом информировать. Обязательно встречусь с Вами после моего приезда из Варшавы. Надеюсь, что и Вы взаимно будете ожидать этой встречи.

Полагаю, что Вам понятны мотивы, по которым мне пришлось написать это письмо.

С уважением,

Сидней Реши».

Несмотря на возврат на «ниву» частного предпринимательства, Рейли ни на день не прекращал своей антибольшевистской работы, в том числе и за спиной Савинкова. Его влияние на контрреволюционные организации Европы, работавшие в обстановке строгой секретности, чувствовалось и в Париже, и в Варшаве, и в Праге, и в Берлине, и в Лондоне. Один из важных центров этой сети расположился в столице Финляндии Хельсинки. Во-первых, финское правительство вообще и Генштаб в частности славились своими антибольшевистскими взглядами. Во-вторых, через эту страну пролегал основной маршрут для беженцев из красной России, так как на финско-советской границе находилось так называемое «окно в Европу». Таким образом, в столице Финляндии были сконцентрированы значительные силы русских контрреволюционеров, профессиональных разведчиков и контрразведчиков.

Несмотря на их большое количество, непрекращавшиеся внутренние разногласия мешали четкой организации. Как правило, в этой среде произносилось очень много красивых слов, но, как только речь заходила о конкретной акции, выяснялась полная недееспособность этих эмигрантов. Случайная поимка большевистского агента считалась крупной удачей. Возникли серьезные проблемы и у полковника Булак-Балаховича: после заключения мира между Россией и Польшей в марте 1921 года его работа на границе оказалась крайне затруднена. А вот ГПУ, преобразованное из ЧК по указанию Ленина, работало с весьма высокой эффективностью. Еще во времена правления Николая II большевики умело использовали своих провокаторов. Обладая огромным опытом работы подобными методами, ГПУ во что бы то ни стало старалось внедрять своих агентов в зарубежные антисоветские группировки. Именно поэтому Рейли, убежденному, что внутренняя безопасность превыше всего, постоянно приходилось заниматься новыми эмигрантами, бежавшими из России.

Одна из главенствующих идей, занимавших его разум, заключалась в выделении места для представителя антибольшевистского движения в палате общин. Он бы лоббировал интересы российских контрреволюционеров в Великобритании. Прилагая усилия к тому, чтобы на это предложение обратили внимание правящие классы страны, он обратился к Полу Дьюксу с предложением выдвинуть его кандидатуру в парламент. Письмо Рейли к старому другу, написанное в 1922 году, имело следующее содержание:

«Вы не можете не помнить наших разговоров перед первым отъездом в Америку, в частности, о планах, которые мы строили на будущее. Предлагаю следующую идею. Не высказываясь публично, я обдумывал ее с того самого времени, как услышал о Вашем возвращении. Дело в том, что оно совпало с разразившимся политическим кризисом, и именно после этого я подумал: «Вот великий шанс для Пола Дьюкса!» Теперь более конкретно. Если бы политические круги были на самом деле расположены ко мне так, как кажется, я бы сам немедленно вернулся в Англию и выдвинул свою кандидатуру. Однако по сравнению со мной Вы обладаете такими исключительными преимуществами, как имя, титул, опыт публичных выступлений и грандиозные знания по животрепещущему вопросу – вопросу о России. На протяжении нескольких ближайших лет «русский вопрос» (признание Советов, торговые отношения между Великобританией и Россией и т. д.) будет главным вопросом всей международной политики, поэтому у Вас есть шанс стать его главным проводником.

Вероятно, излишне упоминать, насколько важно иметь в парламенте такого человека, как Вы, для выполнения нашей единой цели. Если мое предложение, с которым я уже выходил на Вас более года назад, все еще Вас интересует, то, полагаю, следующим вопросом, который Вы зададите сами себе, будет: «К какой партии мне примкнуть?» Отвечу. Только к консерваторам. Только они сохранят симпатии избирателей перед грядущими выборами, и только они способны дать стране действенное и целеустремленное правительство, как для внутренней политики, так и для внешней. Говоря о консерватизме, все почему-то почти инстинктивно отождествляют его с реакцией. Я этого не боюсь. Эта реакция конструктивна по своей сути. Она выдернет не только Великобританию, но и другие европейские страны из хаоса деструктивного радикализма, который, начавшись вместе с войной, процветает до сих пор. По этому вопросу я могу говорить бесконечно долго, однако полагал бы продолжить разговор при личной встрече.

Хотел бы теперь сменить тему. Я очень надеюсь, что Вы выкроите время повидать Савинкова. Его адрес: Рю-де-Любек, 32, телефон 95–18. Савинков был, есть и будет единственным человеком, к мнению которого следует прислушиваться. Кроме того, он нуждается в поддержке. Остальных антисоветских лидеров для меня не существует. Вопреки преследованиям, которым он подвергался, вопреки невероятным трудностям, он сохранил боеспособность своей организации и здесь, и в России. Савинков – уникальный представитель русского антибольшевизма, который не говорит, а работает. Излишне напоминать, что я всегда поддерживал его по мере сил и собираюсь поддерживать его и впредь. Это не имеет никакого отношения к нашей личной дружбе или какому-либо преклонению перед ним. Просто я выбрал самый лучший способ, каким могу послужить России в настоящий момент».

Несомненно, сэр Пол Дьюкс смог бы стать украшением палаты общин, однако ему мешало отсутствие амбициозности для выхода на политическую арену.

Так или иначе, но британскому правительству очень хотелось вскорости увидеть падение большевиков. Секретная служба не разделяла подобного оптимизма. Анализируя информацию обо всех мятежных планах, которыми бурлила Европа, СИ весьма неохотно шли на поддержку денежных фондов, собиравшихся Рейли. Однако, понимая, насколько ценна подобная информация, и не желая обескураживать агента, они не решались отказывать ему в финансовой помощи.

В декабре 1922 года Рейли отправился в Берлин. В отеле «Адлон» ему повстречалась очаровательная блондинка Пепита Бобадилья, молодая актриса родом из Южной Америки. Вдова известного драматурга Чарльза Хэддон-Чэмберса, она начала свою карьеру на лондонской сцене в амплуа молодых леди и весьма преуспела на этом поприще. Уже через неделю после первой встречи между Пепитой и Рейли вспыхнула бурная страсть. Несмотря на то что Сидней был крайне занят финансовыми делами Савинкова и постоянно разъезжал между Парижем и Прагой, 18 мая 1923 года они зарегистрировали официальный брак в Ковент-Гарден. В роли свидетелей выступили старые друзья Рейли капитан Хилл и майор Эли. Как и Надин, Пепита не подозревала о существовании Маргарет, и Сидней в который раз стал двоеженцем. Камминг, единственный человек, знавший истинное положение дел, предпочел не вмешиваться в личные дела своего лучшего агента. Более того, он даже присутствовал на шумной свадьбе в отеле «Савойя», где поздравил молодую супругу с прекрасным выбором.

Женитьба Рейли положила трагический конец его отношениям с Кэрил, продолжавшимся три года. Мучительно переживая разрыв, она вернулась в лоно католической церкви. Больше Кэрил никогда не полюбила ни одного мужчины и ни разу не вышла замуж. Страстная любовь к Рейли сменилась любовью ко всему человечеству. Впоследствии Кэрил Хауслендер стала, вероятно, самой читаемой писательницей двадцатого столетия, проповедовавшей католицизм. Кроме того, неординарные экстрасенсорные способности Кэрил принесли ей широкую известность как целительнице душевных болезней. В свое время доктор Эрик Штраус, президент кафедры психиатрии при Королевском медицинском обществе, прибегал к ее помощи при самых безнадежных случаях. По его словам, Кэрил «буквально заставляла своих пациентов снова полюбить жизнь».

Во время совместной жизни с Пепитой финансовое положение Рейли становилось все хуже и хуже. Личный бизнес не приносил ожидаемых доходов, деньги, которые должны были поступить из США, почему-то задерживались, французское правительство прекратило финансировать Савинкова, мотивируя это отсутствием каких-либо эффективных действий. Штаб-квартира Савинкова, служба безопасности и многочисленные агенты, пересекавшие российскую границу в обоих направлениях с поразительной легкостью, остро нуждались в деньгах. Таким образом, оставалось рассчитывать исключительно на добровольную помощь частных лиц. Скрепя сердце Рейли продал значительную часть своей знаменитой «наполеоновской» коллекции. То, что собиралось на протяжении большей половины жизни, превращенное в деньги, ушло Савинкову. Характер его взаимоотношений с этим человеком хорошо виден из письма, написанного женой Бориса Савинкова с пометкой «Весьма лично»:

«Гарантируйте мне, что Борис никогда не узнает об этом письме. В противном случае разорвите его не читая дальше. Если же Вы согласитесь с моими мыслями и оцените их глубину, действовать следует немедленно, но не упоминая моего имени.

Борис невероятно дорожит дружбой с Вами и в минуты откровения называет Вас «рыцарем без страха и упрека». Не раз он говорил мне, что слышит очень много пустых обещаний, но верит только одному Рейли, поскольку Вы для него являетесь оплотом моральных устоев. С моей скромной точки зрения, в борьбе с большевизмом следует искать другие формы. Но, сидя в Париже без финансовой помощи, невозможно даже планировать вооруженный мятеж против нынешних хозяев России.

Вот что сказал о моем муже Ллойд Джордж: «Я не сомневаюсь, что у Савинкова большое будущее, но мне нужна Россия сейчас, даже если у власти находятся большевики. Он ничего не может сделать сейчас, но я уверен в том, что его время еще наступит. Жаль только, что таких людей, как Савинков, слишком мало».

Дорогой Сидней Георгиевич, я тоже думаю, что время действий для Бориса еще не пришло. Полагаю, что Вашего влияния и энергии хватило бы для того, чтобы не дать моему мужу быть запутанным в сетях обмана и лжи, которые постепенно вокруг него плетутся.

Не исключено, что Борис возглавит одну из оппозиционных газет. Насколько он прекрасный организатор, настолько Вы талантливейший администратор. Мы часто контактируем со старыми друзьями, которые в настоящее время оказались не у дел. К ним относятся и Философов, вернувшийся недавно из Варшавы, и хорошо известный Вам Виктор Савинков, работавший в Данциге, и многие другие, среди которых немало талантливых писателей и журналистов. Я убеждена, что, если газета будет выходить под общей направленностью «спасения евреев», притесняемых в России и особенно в Польше, большинство банкиров, евреев по национальности, выделят нам средства.

Вы обладаете огромным влиянием. Я не знаю, как Вы отнесетесь к моему предложению, но мне кажется, что это не самый плохой путь для выхода из критической ситуации».

И действительно, в скором времени в Европе начали выходить сразу несколько антибольшевистских газет на различных языках, однако сам Рейли, больше интересовавшийся не пропагандой, а конкретными действиями, продолжал вести трудные переговоры с богатыми людьми с целью пополнения денежных фондов на практическую борьбу.