Текст книги "Кн. 7. Рассказы"

Автор книги: Роберт Шекли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Он оскалил зубы в усмешке и опустил бластер. Груда одежды чуть приметно зашевелилась. Ощущая легкое дуновение ветерка от окна, Грегор не переставал ухмыляться.

Но вот груда одежды поднялась со стула, потянулась и целеустремленно зашагала к Грегору.

Оцепенев, он смотрел, как надвигается на него бестелесная одежда. Когда она достигла середины комнаты и к Грегору потянулись пустые рукава, он принялся палить.

И все палил и палил, ибо лоскуты и лохмотья тоже норовили вцепиться в него, будто обрели самостоятельную жизнь. Тлеющие клочки ткани пытались облепить лицо, ремень норовил обвиться вокруг ног, пришлось все испепелить; только тогда атака прекратилась.

Когда сражение окончилось, Грегор зажег все до единого светильники. Он сварил кофе и вылил в кофейник чуть ли не целую бутылку бренди. Каким-то образом он устоял против искушения – не разнес вдребезги бесполезную систему охраны. Зато связался по рации со своим компаньоном.

– Весьма занятно, – сказал Арнольд, после того как Грегор ввел его в курс событий. – Одушевление! Право же, в высшей степени занятно.

– Я вот и надеялся, вдруг это тебя позабавит, – с горечью откликнулся Грегор. После изрядной дозы бренди он чувствовал себя покинутым и обиженным.

– Больше ничего не случилось?

– Пока нет.

– Ну, береги себя. Появилась тут у меня одна идейка. Надо только сделать кое-какие расчеты. Между прочим, тут один сумасшедший букмекер принимает ставки против тебя – пять к одному.

– Быть того не может!

– Честное слово. Я поставил.

– За меня играл или против? – встрепенулся Грегор.

– Конечно, за тебя, – возмутился Арнольд. – Ведь мы, кажется, компаньоны?

Они дали отбой, и Грегор вскипятил второй кофейник. Спать ночью он все равно не собирался. Одно утешение – Арнольд все же поставил на него. Правда, Арнольд вечно ставит не на ту лошадку.

Уже при свете дня Грегор с грехом пополам на несколько часов забылся в беспокойном сне. Проснулся он вскоре после полудня, оделся с головы до ног во все новенькое и пошел осматривать лагерь солнцепоклонников.

К вечеру он кое-что обнаружил. На стене одного из сборных домиков было наспех нацарапано слово «Тгасклит». Т-г-а-с-к-л-и-т. Для Грегора слово это было лишь пустым сочетанием нелепых звуков, но он тотчас сообщил, о нем Арнольду.

Затем внимательнейшим образом обшарил свой домик, включил все освещение, задействовал систему охраны и перезарядил бластер.

Казалось бы, все в порядке. Грегор с сожалением проводил глазами заходящее солнце, уповая на то, что доживет до восхода. Потом устроился в уютном кресле и решил поразмыслить.

Итак, животной жизни на планете нет, так же как нет ни ходячих растений, ни разумных минералов, ни исполинских мозгов, обитающих где-то в тверди Призрака V. Нет даже луны, где могло бы притаиться подобное существо.

А в привидения Грегор не верил. Он знал, что при кропотливом исследовании все сверхъестественные явления сводятся к событиям сугубо естественным. А уж если не сводятся, то сами собой прекращаются. Какой призрак решит топтаться на месте и, стало быть, лезть на глаза неверующему? Как только в замке появляется ученый с кинокамерой и магнитофоном, привидение удаляется на покой.

Значит, остается другой вариант. Предположим, кому-то приглянулась планета, но этот «кто-то» не расположен платить назначенную Фернгромом цену. Разве не может этот «кто-то» затаиться здесь, на облюбованной им планете, и, дабы сбить цену, запугивать и убивать переселенцев?

Получается логично. Можно даже объяснить поведение одежды. Статическое электричество…

Перед Грегором воздвиглась какая-то фигура. Как и вчера, система охраны не сработала.

Грегор медленно поднял взгляд. Некто, стоявший перед ним, достигал десяти футов в высоту и походил на человека, но только с крокодильей головой. Туловище у него имело малиновый окрас с поперечными вишневыми полосами. В лапе чудище сжимало здоровенную коричневую жестянку.

– Привет, – поздоровалось оно.

– Привет, – сказал Грегор, сглотнув слюну.

Бластер лежит на столе, всего в каких-нибудь двух футах. Интересно, перейдет ли чудище в нападение, если броситься за бластером?

– Как тебя звать? – спросил Грегор со спокойствием, возможным разве только в состоянии сильнейшего шока.

– Я – Хват Раковая Шейка, – представилось чудище. – Хватаю всякие вещи.

– Как интересно! – Рука Грегора поползла в сторону бластера.

– Хватаю вещи, именуемые «Ричард Грегор», – весело и бесхитростно продолжало чудище, – и поедаю обычно в шоколадном соусе.

Чудище протянуло Грегору жестянку, и тот прочел на этикетке: «Шоколад „Смита“ – превосходный соус к Грегорам, Арнольдам и Флиннам».

Пальцы Грегора сомкнулись на бластере. Он уточнил:

– Так ты меня намерен съесть?

– Безусловно, – заверил Хват.

Но Грегор успел завладеть оружием. Он оттянул предохранитель и открыл огонь. Прошив грудь Хвата, заряд опалил пол, стены, а заодно и брови Грегора.

– Меня так просто не возьмешь, – пояснил Хват, – чересчур я высокий.

Бластер выпал из пальцев. Хват склонился над Грегором…

– Сегодня я тебя не съем, – предупредил он.

– Не съешь? – выдавил из себя Грегор.

– Нет. Съесть тебя я имею право только завтра, первого мая. Таковы условия. А сейчас я просто зашел попросить тебя об одной услуге.

– Какой именно?

Хват заискивающе улыбнулся.

– Будь умником, полакомься хотя бы пятком яблок, ладно? Яблоки придают такой дивный аромат мясу!

С этими словами полосатое чудище исчезло.

Дрожащими руками Грегор включил рацию и обо всем рассказал Арнольду.

– Гм, – откликнулся тот. – Хват Раковая Шейка, вон оно что! По-моему, это решающее доказательство. Все сходится.

– Да что сходится-то? Что здесь творится?

– Сначала сделай-ка все так, как я прошу. Мне самому надо толком убедиться.

Повинуясь инструкциям Арнольда, Грегор распаковал лабораторное оборудование, извлек всевозможные пробирки, реторты и реактивы. Он смешивал, сливал и переливал, как было велено, а под конец поставил смесь на огонь.

– Есть, – сказал он, вернувшись к рации, – а теперь объясни-ка, что здесь происходит.

– Пожалуйста. Отыскал я в словаре твой «тгасклит». В опалианском. Слово это означает «многозубый призрак». Солнцепоклонники-то родом с Опала. Тебе это ни о чем не говорит?

– Их поубивал отечественный призрак, – не без ехидства ответил Грегор. – Должно быть, прокатился зайцем в их же звездолете. Вероятно, над ним тяготело проклятие, и…

– Успокойся, – перебил Арнольд. – Призраки тут ни при чем. Раствор пока не закипел?

– Нет.

– Скажешь, когда закипит. Так вот, вернемся к ожившей одежде. Тебе она ничего не напоминает?

Грегор призадумался.

– Разве что о детстве… – проговорил он. – Да нет, это же курам на смех.

– Ну-ка, выкладывай, – настаивал Арнольд.

– Мальчишкой я избегал оставлять одежду на стуле. В темноте она вечно напоминала мне то чужого человека, то дракона, то еще какую-нибудь пакость. В детстве, наверное, каждый такое испытывал. Но ведь этим не объяснишь…

– Еще как объяснишь! Вспомнил теперь Хвата Раковую Шейку?

– Нет. А с чего бы я его теперь вспомнил?

– Да с того, что ты же его и выдумал! Помнишь? Нам было лет по восемь-девять – тебе, мне и Джимми Флинну. Мы выдумали самое жуткое чудище, какое только могли представить; чудище было наше персональное, желало слопать только тебя, меня или Джимми и непременно под шоколадным соусом. Однако право на это оно имело исключительно по первым числам каждого месяца, когда мы приносили домой школьные отметки. Избавиться от этого чудища можно было только одним способом: произнеся волшебное слово.

Тут Грегор действительно вспомнил и удивился, как бесследно все улетучивается из памяти. Сколько ночей напролет не смыкал он глаз в ожидании Хвата! По сравнению с тогдашними ночными страхами плохие отметки казались сущей чепухой.

– Кипит раствор? – спросил Арнольд.

– Да… – послушно бросив взгляд на реторту, сказал Грегор.

– Какого он цвета?

– Зеленовато-синего. Собственно, скорее в синеву, чем…

– Все правильно. Можешь выливать. Нужно будет поставить еще кое-какие опыты, но в общем-то орешек мы раскусили.

– То есть как раскусили? Может, все-таки объяснишь толком?

– Да это же проще простого. Животная жизнь на планете отсутствует. Отсутствуют и привидения – по крайней мере настолько могущественные, что способны перебить отряд вооруженных мужчин. Сама собою напрашивается мысль о галлюцинациях, вот я и стал выяснять, что же могло их вызвать. Оказывается, многое. Помимо земных наркотиков, в «Каталоге инопланетных редкоземельных элементов» перечислено свыше десятка галлюциногенных газов. Есть там и депрессанты, и стимуляторы; едва вдохнешь – сразу вообразишь себя гением, червем или орлом. А этот, судя по твоему описанию, соответствует газу, который в каталоге фигурирует как лонгстед-42. Тяжелый, прозрачный газ без запаха, физиологически безвреден. Стимулирует воображение.

– Значит, по-твоему, я жертва галлюцинаций? Да уверяю тебя…

– Не все так просто, – прервал его Арнольд. – Лонгстед-42 воздействует непосредственно на подсознание. Он растормаживает самые острые подсознательные страхи, оживляет все то, чего ты в детстве панически боялся и что с тех пор в себе подавлял. Одушевляет страхи. Вот это ты и видел.

– А на самом деле там ничего и нет? – переспросил Грегор.

– Никаких физических тел. Но галлюцинации достаточно реальны для того, кто их ощущает.

Грегор потянулся за непочатой бутылкой бренди. Такую новость следовало обмыть.

– Оздоровить Призрак V нетрудно, – уверенно продолжал Арнольд. – Без особых хлопот переведем лонгстед-42 в связанное состояние. А там – богатство!

Грегор предложил было тост, как вдруг его пронизала холодящая душу мысль.

– Если это всего лишь галлюцинация, то что же случилось с переселенцами?

Арнольд ненадолго умолк.

– Допустим, – сказал он наконец, – у лонгстеда есть тенденция стимулировать мортидо – волю к смерти. Переселенцы, скорее всего, посходили с ума. Поубивали друг друга.

– И никто не уцелел?

– Конечно, а что тебя удивляет? Последние из выживших покончили с собой или же скончались от увечий. Да ты о том меньше всего тревожься. Я без промедления фрахтую корабль и вылетаю для проведения опытов. Успокойся. Через денек-другой вывезу тебя оттуда.

Грегор дал отбой. На ночь он позволил себе допить бутылку бренди. Разве ему не причитается? Тайна Призрака V раскрыта, компаньонов ждет богатство. Скоро и Грегор в состоянии будет нанимать людей – пускай высаживаются на неведомых планетах, а уж он берется инструктировать их по радио.

Назавтра он проснулся поздно, с тяжелой головой. Корабль Арнольда еще не прибыл; Грегор упаковал оборудование и уселся в ожидании. К вечеру корабля все не было. Грегор посидел на пороге, полюбовался закатом, потом вошел в домик и приготовил себе ужин.

На душе все же было тяжело из-за неразгаданной тайны переселенцев, но Грегор решил попусту не волноваться. Наверняка отыщется убедительное объяснение.

После ужина он прилег на койку и только смежил веки, как услышал деликатное покашливание.

– Привет, – поздоровался Хват Раковая Шейка.

Персональная, глубоко интимная галлюцинация вернулась с гастрономическими намерениями.

– Привет, дружище, – радостно откликнулся Грегор, не испытав даже тени страха или тревоги.

– Яблочками-то подкормился?

– Ох, извини. Упустил из виду.

– Ну, не беда. – Хват старательно скрывал свое разочарование. – Я прихватил шоколадный соус. – Он поболтал жестянку.

Грегор расплылся в улыбке.

– Иди гуляй, – сказал он. – Я ведь знаю, ты всего-навсего плод моего воображения. Причинить мне вред ты бессилен.

– Да я не собираюсь причинять тебе вред, – утешил Хват. – Я тебя просто-напросто съем.

Он приблизился. Грегор сохранял на лице улыбку и не двигался, хотя Хват на этот раз выглядел уж слишком плотоядно. Хват склонился над койкой и для начала куснул Грегора за руку.

Вскочив с койки, Грегор осмотрел якобы укушенную руку. На руке остались следы зубов. Из ранки сочилась кровь… взаправдашняя… его, Грегора, кровь.

Кусал же кто-то колонистов, терзал их, рвал в клочья и потрошил.

Тут же Грегору вспомнился виденный однажды сеанс гипноза. Гипнотизер внушил испытуемому, что прижжет ему руку горящей сигаретой, а прикоснулся кончиком карандаша.

За считанные секунды на руке у испытуемого зловещим багровым пятном вздулся волдырь: испытуемый уверовал, будто пострадал от ожога. Если твое подсознание считает тебя мертвым, значит, ты покойник. Если оно страдает от укуса – укусы налицо.

Грегор в Хвата не верит.

Зато верит его подсознание.

Грегор шмыгнул было к двери. Хват преградил ему дорогу. Стиснул в мощных лапах и приник к шее.

Волшебное слово! Но какое же?

– Альфойсто! – выкрикнул Грегор.

– Не то слово, – сказал Хват. – Пожалуйста, не дергайся.

– Регнастикио!

– Нетушки. Перестань лягаться, и все пройдет, не будет боль…

– Вуоршпельхапилио!

Хват истошно заорал от боли и выпустил жертву. Высоко подпрыгнув, он растворился в воздухе.

Грегор бессильно плюхнулся на ближайший стул. Чудом спасся. Ведь на волосок был от гибели! Ну и дурацкая же смерть выпала бы ему на долю! Это надо же – чтобы тебя прикончило собственное воображение! Хорошо еще, слово вспомнил. Теперь лишь бы Арнольд поторапливался…

Послышался сдавленный ехидный смешок.

Он исходил из мглы полуотворенного стенного шкафа и пробудил почти забытое воспоминание. Грегору девять лет, и Тенепопятам – его личный Тенепопятам, тварь тощая, мерзкая, диковинная – прячется в дверных проемах, ночует под кроватью, нападает только в темноте.

– Погаси свет, – распорядился Тенепопятам.

– И не подумаю, – заявил Грегор, выхватив бластер.

Пока горит свет, Тенепопятам не опасен.

– Добром прошу, погаси, не то хуже будет!

– Нет!

– Ах так? Иген, Миген, Диген!

В комнату прошмыгнули три тварюшки. Они стремительно накинулись на электролампочки и принялись с жадностью грызть стекло.

В комнате заметно потемнело.

Грегор стал палить по тварюшкам. Но они были так проворны, что увертывались, а лампочки разлетались вдребезги.

Тут только Грегор понял, что натворил. Не могли ведь тварюшки погасить свет! Неодушевленные предметы воображению неподвластны. Грегор вообразил, будто в комнате темнеет, и…

Собственноручно перебил все лампочки! Подвело собственное разрушительное подсознание.

Тут-то Тенепопятам почуял волю. Перепрыгивая из тени в тень, он подбирался к Грегору.

Бластер не поможет. Грегор отчаянно пытался подобрать волшебное слово… и с ужасом вспомнил, что Тенепопятама волшебным словом не проймешь.

Грегор все пятился, а Тенепопятам все наступал, но вот путь к отступлению преградил сундук. Тенепопятам горой навис над Грегором, тот съежился, зажмурив глаза.

И тут рука его наткнулась на какой-то холодный предмет. Оказывается, Грегор прижался к сундуку с игрушками, а в руке сжимал теперь водяной пистолет.

Грегор поднял его. Тенепопятам отпрянул, опасливо косясь на оружие.

Грегор метнулся к крану и зарядил пистолет водой. Потом направил в чудище смертоносную струю.

Взвыв в предсмертной муке, Тенепопятам исчез.

С натянутой улыбкой Грегор сунул пистолет за пояс.

Против воображаемого чудища водяной пистолет – самое подходящее оружие.

Перед рассветом произвел посадку звездолет, откуда вылез Арнольд. Не теряя времени, он приступил к своим опытам. К полудню все было завершено, и элемент удалось четко идентифицировать как лонгстед-42. Арнольд с Грегором поспешно уложили вещички и стартовали с планеты.

Едва очутившись в открытом космосе, Грегор поделился с компаньоном недавними впечатлениями.

– Сурово, – тихонько, но сочувственно произнес Арнольд.

Теперь, благополучно распрощавшись с Призраком V, Грегор в состоянии был улыбнуться скромной улыбкой героя.

– Могло быть и хуже, – заявил он.

– Уж куда хуже?

– Представь, что туда затесался бы Джимми Флинн. Вот кто действительно умел выдумывать страшилищ. Ворчучело помнишь?

– Помню только, что из-за него по ночам меня преследовали кошмары, – ответил Арнольд.

Звездолет несся к Земле. Арнольд набрасывал заметки для будущей научной статьи «Инстинкт смерти на Призраке V: роль истерии, массовых галлюцинаций и стимуляции подсознательного в возникновении физиологических изменений». Затем он отправился в кабину управления – задать курс автопилоту.

Грегор рухнул на койку, преисполненный решимости наконец-то отоспаться. Только он задремал, как в каюту со смертельно-бледным от страха лицом ворвался Арнольд.

– Мне кажется, в кабине управления кто-то есть, – пролепетал он.

Грегор сел на койке.

– Никого там не может быть. Мы ведь оторвались…

Из кабины управления донесся рык.

– Боже! – ахнул Арнольд. – Все ясно. После посадки я не стал задраивать воздушный шлюз. Мы по-прежнему дышим воздухом Призрака V.

А на пороге незапертой каюты возник серый исполин, чья шкура была испещрена красными крапинками. Исполин был наделен неисчислимым множеством рук, ног, щупалец, когтей и клыков, да еще двумя крылышками в придачу. Страшилище медленно надвигалось, постанывая и бормоча что-то неодобрительное.

Оба признали в нем Ворчучело.

Грегор рванулся вперед и перед носом у страшилища захлопнул дверцу.

– Здесь нам ничто не грозит, – пропыхтел он. – Дверь герметизирована. Но как мы станем управлять звездолетом?

– А никак, – ответил Арнольд. – Доверимся автопилоту… пока не надумаем, как прогнать эту образину.

Однако сквозь дверь стал просачиваться легкий дамок.

– Это еще что? – воскликнул Арнольд почти в панике.

Грегор насупился.

– Неужто не помнишь? Ворчучело проникает в любое помещение. Против него запоры бессильны.

– Да я о нем позабыл начисто, – признался Арнольд. – Оно что, глотает людей?

– Нет. Насколько я помню, только изжевывает в кашицу.

Дымок сгущался, принимая очертания исполинской серой фигуры Ворчучело. Друзья отступили в соседнюю камеру и заперли за собой следующую дверь.

Нескольких секунд не прошло, как дым просочился и туда.

– Какая нелепость, – заметил Арнольд, кусая губы. – Дать себя затравить вымышленному чудовищу… Стой-ка! Водяной пистолет еще при тебе?

– Да, но…

– Давай сюда!

Арнольд поспешно зарядил пистолет водой из анкерка. Тем временем Ворчучело вновь успел материализоваться и тянулся к друзьям, недовольно постанывая. Арнольд окропил его струйкой воды.

Ворчучело по-прежнему наступал.

– Вспомни! – воскликнул Грегор. – Никто никогда не останавливал Ворчучело водяным пистолетом.

Отступили в следующую каюту и захлопнули за собой дверь. Теперь друзей отделял от леденящего космического вакуума только кубрик.

– Нельзя ли как-нибудь профильтровать воздух? – поинтересовался Грегор.

– Чужеродные примеси и так потихоньку уходят вместе с отработанным воздухом, но действие лонгстеда длится часов двадцать.

– А нет ли противоядия?

– Никакого.

Ворчучело снова материализовывался, и проделывал это отнюдь не молча и уж совсем не любезно.

– Как же его изгнать? – волновался Арнольд. – Есть же какой-то способ! Волшебное слово? Или деревянный меч?

Теперь покачал головой Грегор.

– Я все-таки вспомнил, – ответил он скорбно.

– И чем же его можно пронять?

– Его не одолеешь ни водяным пистолетом, ни пугачом, ни рогаткой, ни хлопушкой, ни бенгальскими огнями, ни дымовой шашкой, – словом, детский арсенал исключен. Ворчучело абсолютно неистребим.

– Ох уж этот Флинн и его неугомонная фантазия! Так как же все-таки избавиться от Ворчучело?

– Я же говорю – никак. Он должен уйти по доброй воле.

А Ворчучело успел вырасти во весь свой гигантский рост. Грегор с Арнольдом шарахнулись в кубрик и захлопнули за собой последнюю дверь.

– Думай же, Грегор, – взмолился Арнольд. – Ни один мальчишка не станет выдумывать чудище, не предусмотрев от него хоть какой-то защиты!

– Ворчучело не прикончишь, – твердил свое Грегор.

Вновь начинало явственно вырисовываться серо-крапчатое чудище. Грегор перебирал в памяти все свои полночные страхи.

И тут (еще чуть-чуть – и стало бы поздно) все ожило в памяти…

Управляемый автопилотом корабль мчался к Земле. Ворчучело чувствовал себя на борту полновластным хозяином. Он вышагивал взад-вперед по пустынным коридорам, просачивался сквозь стальные переборки в каюты и грузовые отсеки, стенал, ворчал и ругался последними словами, не находя себе ни единой жертвы.

Звездолет достиг Солнечной системы и автоматически вышел на окололунную орбиту.

Грегор осторожно глянул в щелочку, готовый в случае необходимости мгновенно снова нырнуть в укрытие. Однако зловещего шарканья ног не было слышно, и ни под дверцей, ни сквозь переборки не просачивался оголодавший туман.

– Все спокойно, – крикнул он Арнольду. – Ворчучело как не бывало.

Друзья прибегли к самому верному средству против ночных страхов – забрались с головой под одеяла.

– Говорил же я, что водяной пистолет тут ни к чему, – сказал Грегор.

Арнольд одарил его кривой усмешкой и спрятал пистолет в карман.

– Все равно, оставлю – на память. Если женюсь да если у меня родится сын, это ему будет первый подарок.

– Нет уж, своему я припасу кое-что получше, – возразил Грегор и с нежностью похлопал по одеялу. – Вот оно.