Текст книги "Танцы с саквояжем Вуду"

Автор книги: Роберт Рэнкин

Предводитель

 
Сидит за письменным столом,
В созвездье телефонов,
Наш Блейзер Дайк – яхтсмен, спортсмен
И предводитель клонов.
Наш архетип.
Наш идеал
И предводитель клонов.
 
 
По городской стезе пылит,
Весь – скопище нейронов.
Наш Блейзер Дайк – крутой, литой
И предводитель клонов.
Наш автократ,
Наш эктоморф
И предводитель клонов.
 
 
Вот он шагает по двору,
Взыскуя миллионов,
Наш Блейзер Дайк – вожак, вахлак
И предводитель клонов.
Наш каннибал.
Наш паразит
И предводитель клонов.
 
 
Вот он приходит на погост,
В обитель слез и стонов.
Наш Блейзер Дайк – качок, торчок
И предводитель клонов.
Наш некрофил,
Наш нарциссист,
Наш копрофаг,
Наш сибарит,
Наш телепат,
Наш Антихрист
И предводитель клонов.
 

9

Жизнь – шутка.

Дж. Пенни II (Начертано на классной доске в 1977 году незадолго до того, как он начал жить собственной жизнью в возрасте 17 лет.)

– Впечатляет, очень впечатляет, – сказал Блайзер Дайк. Он сидел за письменным столом из кедрового дерева в кабинете с открытым окном с видом на кладбище при церкви Св. Джоана в Брентфорде. – Замечательно. Кажется, ты из тех, о которых говорят «вписался в обойму».

Объект, которому была адресована эта похвала, сидел по другую сторону письменного стола. Звали объект Билли Барнесом.

– Мои действия и были рассчитаны на то, чтобы произвести впечатление, – сказал объект. – Молодой человек, прежде чем найти свой трагический конец, ответил на все мои вопросы, касающиеся вашей организации. «"Некрософт" пишет собственный свод правил морали». Так он выразился.

– Этим «сводом правил» я особенно горжусь, – сказал Блэйзер Дайк. – Чашку чая?

– Ни в коем случае. И, если не возражаете, я надену свои резиновые перчатки.

– Чудесно. Далеко пойдешь.

– Таково мое намерение.

Блэйзер Дайк откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на сидящего перед ним молодого человека. Просто поразительно, каким невыразительным тот казался. Насколько обыденным тот был. Насколько ординарным. Но правильным. Вот именно, правильным. И на своем месте, словно это место всегда предназначалось для него. В общем, вписался что надо.

– Не откажи в любезности, – Блэйзер Дайк поднялся со своего кресла. – Присядь на минуту вот сюда.

Билли встал, обошел стол и сел в кресло Блэйзера. Блэйзер окинул его взглядом и слегка покачал головой.

– Замечательно. Это место словно предназначено для тебя.

– Я рад, что вы довольны. – Билли улыбнулся.

– Не в этом дело. Просто у нас с тобой есть что-то общее.

– Мы отличаемся от других.

– Отличаемся. – Блэйзер Дайк прогнал Билли из своего кресла и плюхнулся в него сам. – У тебя талант приходиться к месту. У меня организаторские способности. Вместе мы составим неплохую команду. Но, Билли, помни одно. Несмотря на то что я не осуждаю того, что ты сделал с тем молодым человеком, я и не приветствую это. Ты обнажил слабое место в структуре нашей организации, которое должно быть устранено. Впредь никаких «несчастных случаев» с моим персоналом происходить не должно. Ты меня понял?

– Полностью.

– Кроме того, ты должен рассматривать случившееся как урок.

– Зачем?

– Чтобы поступать более осмотрительно.

– В каком смысле?

– Помещение находилось под наблюдением. Передовая технология, сам понимаешь. Все твои действия зафиксированы.

– Понятно, – сказал Билли. – Значит, впредь буду поступать более осмотрительно. Спасибо, что предупредили.

– Всегда пожалуйста, мой мальчик. А теперь задавай свои вопросы. Уверен, они у тебя есть.

– И премного, – сказал Билли. – Молодой человек поделился тем, что считал правдой. Но…

– Но ты не веришь, что сообщенная им правда на самом деле является таковой.

– Точно.

– Разумеется, он не знал всей правды. Кроме того, вымысел иногда выглядит правдивее фактов. Так что ты хочешь знать? Как наша компания организовалась? Или ее цели? Планы на будущее?

– Все, – сказал Билли.

– Все так все. «Некрософт» – частная компания, разрабатывающая микропроцессорную технологию. Мы специализируемся в области ЭВ и ИТ – электромагнитного вооружения и искусственной телепатии. Если коротко, то в ТНСВ – технологии несмертоносного вооружения.

– Кто финансирует эту организацию?

– Американское правительство. Оно финансирует множество частных компаний, работающих над секретными проектами. Официально же финансирование идет на научно-исследовательские программы. Поскольку «холодная война» между Востоком и Западом закончилась, у Америки больше нет непосредственных врагов. Кроме, конечно, пресловутого «внутреннего врага».

– Собственных граждан, – догадался Билли.

– Именно так. Террористов, активистов, анархистов, сектантов. В общем, агитаторов. Диссидентов, если угодно. Тех, кто отклоняется от политического курса. Тех, кто баламутит воду. Новые виды вооружений уже не направлены против других стран, а используются для пацификации сограждан, для сдерживания неуправляемых. Конечная цель – создание мирного и стабильного общества.

– Резонно, – согласился Билли.

– Вот-вот. Мы не собираемся стрелять в своих. Мы просто хотим их усмирить.

– Сделать управляемыми, – вставил Билли.

– Не очень подходящая формулировка. Но по сути верная. Электромагнитное вооружение разрабатывалось еще во время Второй мировой войны. Нацисты создавали акустическое оружие, способное выводить из строя транспортные средства, но, как ты знаешь, многие видные немецкие ученые избежали суда и негласно были переправлены в Америку на службу заокеанскому правительству. Работа возобновилась и теперь, с развитием микропроцессорной технологии, мчится вперед семимильными шагами.

– Продолжайте, – сказал Билли.

– Продолжаю. Электромагнитное вооружение, блокировка танковых двигателей – все это хорошо. Но на танки можно поставить защитные экраны, а оборудование заменить. Гораздо легче вывести из строя человека, чем танк. Таким образом, ЭВ со временем трансформировалось в ИТ, искусственную телепатию. Она – наш конек.

– Здесь, пожалуйста, поподробнее, – сказал Билли.

– Разумеется. Компьютер посылает радиосигнал непосредственно в человеческий мозг без участия электронного приемника. Микроволновый носитель доставляет аналог слов, или так называемую аудио-грамму. Большим достижением является то, что получатель сообщения не подозревает, что его обрабатывают. Он думает, что возникающие мысли – его собственные.

– Вы хотите сказать, что в головах людей будут звучать некие голоса?

– Голоса. Слова. Слишком прямолинейно. Хотя иногда и эффективно. Взять хотя бы избитое «Господь приказал мне застрелить президента»… Мы же с тобой говорим о концепции. О том, как имплантировать концепцию, которая бы изменила мышление индивида. Скажем, тебе имплантировали концепцию «вины за неправильные действия». Ты, конечно, не пресечешь все неправильные действия, но заставишь многих подумать дважды. А это уже кое-что.

– И будет вам усмирение.

– Высокие концепции не годятся для толпы. Здесь необходимо затратить чуть больше усилий. Террор – эффективная концепция, но напуганный человек действует иррационально. Как ни смешно, но самой эффективной на сегодня является разработанная нами концепция сильного желания сходить в туалет.

– Забавно, – согласился Билли.

– Впрочем, в будущем необходимость в ней отпадет. Сейчас мы проводим другие эксперименты и исследования. Например, в области удовольствия.

– Удовольствия?

– Да. Ты уже испытал на себе действие того плизира из белой пластмассы.

– Начиненного таинственным зельем из Амазонии?

– Что ж, в общем так оно и есть. Хотя больше стоит говорить о его резонансных и частотных характеристиках… Но скажи мне, как ты думаешь, почему современная молодежь именно такая, какая она есть? Почему носится за модными шмотками, пропадает в «макдоналдсах» и без ума от поп-музыки?

– Может быть, потому, что они родились под искусственными спутниками?

– Так-то оно так, но, видимо, только отчасти, – сказал Блэйзер Дайк.

– А что же является основным?

– Что-что. Конечно, технология ЭВ. Она, как и твой плизир, ведет общество к непротивлению. Как только вы заставите всех одеваться в одно и то же, есть одно и то же, слушать одну и ту же музыку и думать одинаково, ими станет очень легко управлять.

– Вы мне сообщаете информацию деликатного свойства, – сказал Билли.

– А разве ты собираешься с кем-то ею делиться?

– И в мыслях нет.

– Иначе мне бы пришлось тебя убить.

– Согласен.

– Но вернемся к «Некронет», последнему порту нашего электромагнитного плавания. Компьютер посылает микроволновый носитель, создающий в голове реципиента аудиограмму. Какой следующий логический шаг?

Билли поднял руку, как он это делал еще в школе.

– Научить компьютер не только отправлять, но и получать информацию.

– Точно. И тогда?

– И тогда можно читать мысли людей.

– Именно. И не только их мысли. Можно получить доступ к их памяти. А мысли плюс память равно личность. То есть мы получаем разум субъекта. Компьютер загружает разум субъекта и сохраняет в базе данных.

– С какой целью?

– Пока только ради эксперимента. Загружаем разум субъекта номер один, а у субъекта номер два с помощью концепции амнезии стираем память. Затем разум субъекта номер один вместе со всеми мыслями и воспоминаниями передается субъекту номер два. Субъект номер два становится субъектом номер один.

– А субъект номер один?

– Сливается.

– Понятно. Но причем здесь ваше «С усопшими встретиться? Вопросов нет…» и так далее?

– Имеется и такая возможность. Мы загрузили несколько субъектов. Их разум, отделенный от тела, хранится в базе данных компьютера и открыт для доступа.

– Кто был этими субъектами?

– Наши соперники. Компьютерщики. Именно так мы поступаем с противниками. Поглощаем их.

– Итак, вы загрузили в базу данных их разум, память и мысли. Что потом?

– Потом мы обнаружили нечто необычное. Они между собой общались. Обменивались информацией.

Один из наших технических сотрудников сравнил их с душами в заточении. С душами в киберпространстве, если хочешь. Тогда мы создали для них виртуальный мир. Все, что они могли бы пожелать: виртуальную пищу, виртуальный секс и так далее. Они очень счастливы и с удовольствием сотрудничают.

– Понятно, – сказал Билли. – А для чего вам бабушки?

– Для сохранения истории. Бабушка – ходячий учебник истории двадцатого века. Возможно, многое из того, что она видела, стерлось. Но лишь из ее сознания. В ее подсознании все сохранилось и может быть перенесено в электронную базу данных.

– Значит, в киберпространстве у виртуальной бабушки будет цифровая память. Она сможет все вспомнить.

– Совершенно верно. А ее воспоминания могут быть доступны для нас. Красота. Постепенно мы создаем всемирную базу данных. Но возникает интересный нравственный вопрос. Если загрузить человека прежде, чем он умрет, то, когда он умрет, умрет ли он на самом деле? Мысли и память личности находится внутри виртуального мира «Некронет». Они там живут. Так мертв ли сам человек? Телом – да. Разумом – нет. Интересно, не правда ли?

– Восхитительно, – сказал Билли. – Но к чему это приведет?

– К возможности управлять, – сказал Блэйзер Дайк. – Только к этому. Вот стадо, а вот пастух. Пастух – личность, отличающаяся от других. Стадо – просто стадо. Управляешь стадом – управляешь игрой. Есть те, кто наступает, и те, на кого наступают. Я знаю, к какой группе принадлежу. И ты тоже, не так ли?

– Я рожден, чтобы наступать, – сказал Билли. – И я принимаю предложение.

– Какое предложение?

– Какое бы вы мне ни сделали. Полагаю, выбора у меня не будет.

– Правильно полагаешь. Но почему ты согласен?

– Потому что вы знаете, как на меня повлиять. У вас есть компрометирующая видеозапись, вы правите жизнью и смертью. Откажись я от предложения, вы меня тут же загрузите. Уверен, виртуальный мир – замечательное место, но я бы предпочел пока пожить здесь.

– Неплохо сказано. Как тебе должность «сборщика информации»?

– Другими словами…

– Убийцы. У тебя особенный дар, Билли. Ты умеешь приходиться к месту. Ты просто хитрая лиса.

– Что-что?

– Вынужденный побочный продукт нашей программы пацификации сельской местности… Не бери в голову. Но у тебя действительно способности вписываться, быть к месту там, где находишься, что делает тебя весьма ценным для нас. Нам нужен человек, способный сближаться с другими. Технология ЭВ еще не позволяет нам действовать с большого расстояния. Микроволновый носитель эффективен в пределах нескольких метров. Мы дадим тебе список субъектов, чьими персоналиями мы бы хотели пополнить нашу базу данных. Ты сблизишься с ними, загрузишь их и избавишься от тел. Билли задумчиво кивнул.

– Звучит заманчиво, – сказал он. – А есть перспективы роста?

– Для такого парня, как ты, – а как же!

– Тогда договорились.

– Может, пожмем друг другу руку? Снимешь перчатки?

– Пожалуй, не стану, – сказал Билли. – Но мы договорились.

– Великолепно.

– Еще пара вопросов. Место проживания?

– Найди себе по вкусу поблизости. Расходы оплатит компания.

– Средства передвижения?

– Кажется, ты уже прибрал себе машину того молодого человека.

– Тогда, пожалуй, все.

– Великолепно. Распоряжусь, чтобы документы переписали на твое имя.

– Еще моя бабушка, – вспомнил Билли.

– Ах да, твоя бабушка.

– Я бы хотел, чтобы ее загрузили немедленно, если возможно.

– Конечно, возможно. Привези ее, когда тебе будет удобно. Об остальном я позабочусь сам.

– Спасибо, – сказал Билли. – Она со мной. Внизу, в машине.

– Когда ты въезжал на стоянку, пассажиров я не заметил.

– И не должны были, – сказал Билли. – Бабушка в багажнике.

Кривоногий Кирби

 
Что это? – спрашивает Кирби.
Кривоногий Кирби,
Святоша и книжный червь Кирби,
Живущий под лестницей Кирби,
Глупый, кривоногий Кирби.
 
 
Кто там? – спрашивает Кирби,
В старомодном костюме Кирби,
С гладильной доскою Кирби,
С лицензией на фазанов Кирби,
Глупый, кривоногий Кирби.
 
 
Зачем это? – спрашивает Кирби,
В своем галстуке-селедке Кирби,
С ленивым взглядом Кирби,
За вкусной жратвою Кирби,
Глупый, кривоногий Кирби.
 
 
А, понятно! – восклицает Кирби,
Знающий, как выигрывать, Кирби,
Падкий на лесть Кирби,
Всем доступный Кирби,
Глупый, кривоногий, объевшийся, курносый, зазнайка, сукин сын —
И ноги моей не будет в его команде —
Глупый, кривоногий болван.
 

10

Я никогда не имею дела с обычным человеком. У обычного человека нет духовности. Обычный человек думает, что Ганеша – это собака Денниса-Угрозы.

Хьюго Рун

Миссис Барнес подождала две недели и заявила о пропаже Билли в полицию. Оттуда прислали инспектора Кирби, отучившегося на курсах моральной поддержки в случаях тяжелой утраты и взаимоотношений в коллективе. Кроме того, он прошел курсы кризисного управления, позитивного мышления, самореализации, духовного озарения, неопостмодернизма и макраме. У него было гуманитарное образование, и он мог обучать дельтапланеризму и сплаву по рекам. Что он делал в полиции, составляло неразрешимую загадку для него и его матери.

Инспектор Кирби позвонил в дверь, но, не получив ответа, направился к черному входу на другую сторону дома.

Миссис Барнес сидела на веранде на своем плетеном стуле. Поскольку была среда, она была одета по-мужски. Вечерний костюм, манишка, лакированные туфли и весьма симпатичные усы в стиле Кларка Гейбла, выведенные фломастером под носом.

– Мадам? – обратился к ней инспектор Кирби.

– Как вы смеете! – воскликнула мамаша Билли. – Здесь вам не бордель!

– Разумеется, мадам. Скорее я попал в дом эпохи Тюдоров. Год приблизительно 1933, архитектор Клаус Бок, брат художника Карла Бока. Бок предпочитал традиционные материалы, хотя и не брезговал модными нововведениями – взгляните хотя бы на оконные шпингалеты и водосточные желобы.

(Инспектор Кирби, кроме всего прочего, прошел университетский курс по архитектурным стилям двадцатого столетия.)

– Мой муж был хорошим другом Бока, – объяснила миссис Барнес. – Забавно, не правда ли, принимая во внимание заметную разницу в их росте? Мой муж был очень высоким, а Бок – настоящим карликом.

– Он что, был валлийцем?

– Если и был, то об этом не распространялся. Тогда за такое можно было загреметь в тюрьму.

– За то, что ты валлиец?

– При чем здесь «валлиец»? Мне показалось, вы сказали «гомосексуалист». – Миссис Барнес наклонила голову набок и ударила себя кулаком в правое ухо. – У меня в левом ухе кусок морковки. Ну, знаете, как это бывает.

Инспектор Кирби кивнул.

– Когда у тебя за душой одна пятерка, суешь голову прямо в миску с салатом.

– Так ведь и стошнить может, – сказала миссис Барнес.

Инспектор Кирби почесал коленку.

– У вас невероятно кривые ноги, – заметила миссис Барнес. – Брюки вам, конечно, ушивают.

– Лишь те, которые я ношу на службе.

– А когда вы не на службе?

– Тогда я ношу килт.

– Что ж, теперь это дозволяется. Хотя в вооруженных силах на таких смотрят косо.

Инспектор Кирби покачал головой и снова почесал коленку.

– Из-за этого мой муж и покинул страну, – продолжала миссис Барнес. – Из-за гомосексуализма. «Птичка, – сказал он мне, – двести лет назад за это вешали, сто лет назад за это сажали, тридцать лет назад гомосексуализм легализовали, и я покидаю страну, пока он не стал принудительным».

– Я здесь по поводу вашего сына Билли, – заметил инспектор Кирби.

– Не сказала бы, что он в вашем вкусе.

– Он не в моем вкусе.

– Тогда какой тип вы предпочитаете?

– Никакой. Я не гей.

– Не зарекайтесь, пока не попробовали.

– Я и не зарекаюсь.

– Ага, значит, вы пробовали…

– Как вам сказать… Я здесь по поводу исчезновения вашего сына.

– Проходите и садитесь вот сюда, – пригласила мамаша Билли. – Ваши ноги сбивают меня с толку. Как будто смотришь сквозь амбразуру.

Инспектор Кирби поднялся на веранду.

– Когда вы последний раз видели своего сына? – спросил он, усевшись.

– В позапрошлую среду.

– И он вам не сказал, куда направляется?

– Он что-то говорил о каких-то делах, но я не уверена. Мы никогда не делились друг с другом своими секретами.

– Вы думаете, он скучает по отцу?

– При мне он никогда о нем не вспоминал.

– Возможно, он замкнулся в себе, – сказал инспектор Кирби. – Невозможность выразить чувство потери и беспризорности часто выливается в глубокие психологические травмы: интроверсию, ночное недержание мочи, мастурбацию, половые извращения…

– Гомосексуализм? – спросила миссис Барнес.

– Нет, – ответил инспектор Кирби. – Я не имел в виду ничего подобного.

– А следовало бы. В конце концов именно гомосексуализм выделяет нас среди животных.

– Не совсем вас понимаю.

– Задумайтесь над тем, благодаря чему человечество совершенствуется, благодаря чему возвышается над царством животных.

– Ну, благодаря более развитому мозгу, особому строению кисти, способности общаться посредством языка…

– На первый взгляд – да. Но подумайте о культуре. Подумайте об искусстве. Подумайте, сколько всего привнес в искусство гомосексуализм. Сколько художников, поэтов, писателей, исполнителей песен, музыкантов, композиторов, кинорежиссеров, танцоров, артистов, модельеров, костюмеров и парикмахеров гомосексуалисты?

– Очень много, – признал инспектор Кирби.

– Вот-вот, – продолжала миссис Барнес. – Они не могут размножаться. Но размножение для животных. Гомосексуалист же обособлен. Он не такой, как другие. Он – индивид. Гомосексуалист повышает качество жизни.

– Вы, наверное, правы, – сказал инспектор Кирби. – Я об этом раньше не задумывался.

– В генофонде все пригодиться. И гомосексуализм – не эволюционная аномалия и не тупик. У него свое назначение. Искусство нас всех облагораживает. По средам я всегда надеваю мужское платье во имя гомосексуализма, во имя всего того, что он сделал для человечества.

– Браво, – произнес инспектор Кирби, захлопав в ладоши. – Теперь я горжусь тем, что я гей.

– Браво! – воскликнула миссис Барнес. – Как и следовало ожидать. Но скажите мне вот что.

– Что именно?

– Как такого любителя задирать рубашку, как вы, взяли в полицию?

Инспектор Кирби остался на обед. По случаю среды он проходил в трофейном зале в окружении многочисленных и любопытнейших артефактов, собранных мистером Барнесом со всего мира.

– Это зуб кашалота, – сказала миссис Барнес, отвечая на вопрос инспектора. – Мой муж выдернул его из пасти убитого животного во время одного из своих многочисленных китовых походов.

– Как интересно, – сказал инспектор.

Ели фарш с кусочками айвы. Металлические вилки были в мойке, так что пользовались пластмассовыми.

– Каковы шансы, что моего Билли найдут? – поинтересовалась мамаша Билли, громко чавкая и стуча о тарелку.

– Очень вкусно, – откликнулся инспектор, ковыряя вилкой в своей порции. – Сначала необходимо выяснить, пропал ли он на самом деле. Вы сказали, он взял с собой чемодан. Возможно, он ушел ненадолго и вскоре о себе сообщит.

– Но он никогда прежде не уходил.

– Ему всего лишь двадцать три, миссис Барнес. Может быть, ему показалось в доме тесно, и он решил расправить крылья, раздвинуть, так сказать, горизонты.

– Значит, вы считаете, что опасность ему не угрожает?

– Давайте не будем сгущать краски без причины.

– Прекрасно, – сказала миссис Барнес. – Забудем о нем. Если его труп вдруг найдут в канале или где-нибудь еще, вы всегда сможете мне позвонить, не правда ли?

– Да, конечно, но я… Послушайте… В общем, в доме вы одна?

– Со мной живет моя мамаша. Она инвалид. Наверху.

Это была ложь, причем намеренная. Миссис Барнес и не собиралась заявлять о пропаже своей матери, поскольку забирала ее пенсию каждую неделю, а деньги ей были нужны для вторничных мероприятий.

– Я бы хотел познакомиться с вашей матушкой, – изъявил желание инспектор Кирби.

– Она спит. Может быть, в следующий раз.

– Хорошо… Восхитительная комната, миссис Барнес. Настоящий музей. Откуда у вас вон та резная шкатулка на каминной полке?

– Из Гаити. Мой дед был там губернатором на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. В шкатулке находятся наиболее ценные семейные реликвии.

– Просто восхитительно. А что это за реликвии?

– Гипсовый слепок саквояжа вуду. Саквояжа Метрессе Эзиле, воплощения Девы Марии на Гаити.

– Невероятно. Пару лет назад я учился на курсах по оккультизму, и там мы изучали духов вуду. Папа Легба, Ату, Локо и других. Этот саквояж должен обладать некой силой, пророчествовать или что-то в этом роде, не так ли?

– Говорят, он разговаривает, но я никогда не была этому свидетелем. Билли говорил, что саквояж с ним беседовал, что-то рассказывал.

– Что именно?

– Наверное, небылицы.

– Восхитительно, – в который раз сказал инспектор. – Можно мне на него взглянуть?

– Совершенно невозможно! – Миссис Барнес обрушила свои могучие кулаки на стол. – Очень опасно. Саквояж – это transitus tessera. Он может перенести вас из мира живых в мир зловредных мертвых.

– Вы хотите сказать, что если я его увижу, то умру?

– Вы умрете, если до него дотронетесь.

– Понятно. Значит, он начинен ядом из Амазонии?

– Возможно. Уверяю вас, если вы откроете шкатулку и дотронетесь до саквояжа вуду, то погибнете.

– Невероятно, – проговорил инспектор Кирби. – Совершенно невероятно.

– Да что говорить. – Миссис Барнес пожала плечами. – Но ведь ко всему привыкаешь. Люди учатся на своих ошибках.

– Да уж. Зазвонил телефон.

– Наверное, ваш Билли, – предположил инспектор Кирби.

– Нет, это не его звонок. – Миссис Барнес зачерпнула айвы и отправила в чавкающий рот.

– Вы не подойдете?

– Он скоро смолкнет. Так всегда бывает.

– Могут звонить мне.

– А! Хорошо.

Миссис Барнес отложила вилку, шумно встала и затопала вон из комнаты, хлопнув за собой дверью.

– Какая шумная женщина, – пробормотал инспектор Кирби, отодвигая от себя тарелку. – Саквояж вуду? – Его взгляд перекочевал на шкатулку на каминной полке. – Восхитительно!

Инспектор некоторое время сидел в раздумье. Из прихожей доносились громкие крики. Миссис Бар нес что-то бурно обсуждала по телефону, но с кем, оставалось неясным.

– Только гляну одним глазком, – пробормотал инспектор. – Какой от этого вред?

Он поднялся с дивана и глянул на дверь, ведущую в прихожую. Все те же крики. Инспектор приблизился к камину.

Рядом со шкатулкой лежал ключ. Медный, с изображением черепа. К нему прикреплена бумажка с надписью.

Инспектор Кирби взял ключ и прочел:

«Не пытайтесь открыть шкатулку этим ключом. Не будите зловредных мертвых».

Инспектор Кирби присвистнул и прислушался. Из прихожей по-прежнему доносились крики. Инспектор вдруг испытал сильное возбуждение, но взял себя в руки, сунул ключ в замочную скважину и повернул против часовой стрелки.

Раздался щелчок, и крышка приоткрылась.

Инспектора вновь охватило возбуждение. Зря он это делает. Да и с какой стати? Он ведь полицейский и не может открывать личные шкатулки граждан. Хотя, конечно, может. В этом и заключается одно из преимуществ полицейского – возможность совать нос в то, что принадлежит другим. Но как быть с угрозой смерти, которая якобы наступает, если дотронуться до саквояжа? Суеверие? Вуду ведь миф, суть внушение. Наставил абориген на тебя кость – ну и что? Не умрешь, если не веришь. Воистину, не буди зловредных мертвых!

Только одним глазком и сразу закрыть крышку. Какой от этого вред?

Инспектор Кирби откинул крышку.

И тут же сделал быстрый шаг назад.

Что– то шевельнулось. Внутри шкатулки. Что-то белое. Дернулось, когда крышка открылась, и теперь шевелилось. Извивалось.

Инспектор смотрел, словно зачарованный.

Саквояж. Белый, отлитый из гипса или резной. Шевелится. На нем черепа. Много. Один большой – посередине. Очевидно, человеческий. Но другие, поменьше, расположенные вокруг, неизвестно чьи. И все они… шевелились. Клацали своими маленькими челюстями, словно заглатывали воздух. Зевали, вздыхали и злобно щелкали зубами.

Инспектору Кирби все это очень не понравилось, и он решительно шагнул вперед, чтобы захлопнуть крышку.

Но вот несчастье: инспектор поскользнулся на прикаминном настиле и стал падать на решетку. Стараясь удержаться, схватился за каминную полку.

Но промахнулся.

И правая рука с размаху угодила прямо в шкатулку.

Очнувшись, инспектор Кирби вздрогнул. Сверху на него, улыбаясь, смотрела мамаша Билли.

– Не шевелитесь, – сказала она. – С вами случилась неприятность, но теперь вы в порядке.

Инспектор все-таки попытался пошевелиться, но не смог.

– Вы потеряли пару пальцев, – продолжала мамаша Билли. – Остальные я перевязала, так что теперь с ними, наверное, все в порядке.

Инспектор попытался заговорить, но ему не удалось и это.

– Я забинтовала вам челюсть. Нам ведь теперь шуметь ни к чему, так?

Инспектор Кирби дернулся раз, второй, но тщетно. К тому же получил удар в лоб.

– Не делайте себе еще хуже, – сказала мамаша Билли. – Я ведь предупреждала, чтобы вы не трогали саквояж. Но вы меня не послушались, так что пеняйте теперь только на себя. Саквояж нужно каждую неделю кормить, а этим как раз занимался Билли. Он кормил его кусочками бабушки. Но Билли забрал бабушку с собой, и саквояж не на шутку проголодался. Видите ли, ему нужно свежее мясо. Свежее человеческое мясо.

Глаза инспектора Кирби едва не выпрыгнули из орбит.

– К счастью, появились вы, – продолжала мамаша Билли. – Но настоящая удача – это телефонный звонок. Кстати, звонил кто-то из вашего начальства, спрашивал вас. Я сказала, что вы только что ушли, и что я видела, как вы садились в автофургон марки «фольксваген». Едва ли нас еще побеспокоят.

Инспектора Кирби передернуло.

Мамаша Билли накрыла его старым собачьим одеялом.

– Я положила вас в такой маленький чемодан, – сказала она, – потому что бабушкин забрал Билли. Возможно, вам будет немного тесно. Но в крышке есть отверстия для воздуха, так что не подумайте, что я собираюсь вас мучить. Я сделала вам инъекцию особого лекарства из Амазонии. Оно замедляет обмен веществ, поэтому пища будет вам нужна лишь раз в неделю. Покормлю вас, когда приду за очередным пальцем. Надеюсь, вас все устраивает?

С этими словами миссис Барнес опустила крышку, закрыла чемодан на замок и задвинула его под кровать.

После этого она направилась вниз ужинать.