Текст книги "Ночь гигантских вещей (ЛП)"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

26

Я остолбенел. И в шоке уставился в окно.

– Кто здесь?! – крикнул я. – Кто вы такие?

Ни один из них даже не пошевелился.

Я заглянул в домик. Увидел мальчишку, моего ровесника. У него было круглое лицо и прямые светлые волосы.

Позади него я разглядел девчонку с рыжими кудряшками.

– Эй, вы, там! – прокричал я. – Что вы там делаете?

Они оба пялились в одну точку. Глаза у них были остекленевшие. Они стояли абсолютно неподвижно. Словно зомби.

У меня заколотилось сердце. Весь этот миниатюрный город производил чрезвычайно жуткое впечатление. Зачем мистер Пинкер его построил? Кто были эти странные дети в кукольных домиках?

– О, не-е-ет, – простонал я, подойдя поближе. – У меня уже крыша едет. Приплыли.

Мой разум не вынес перенесенных испытаний. У меня начались глюки.

Теперь я отчетливо видел, что никакие это были не дети.

Это были куклы.

Пинкер держал в домиках кукол. Мальчиков и девочек.

Но они казались такими живыми. Такими настоящими.

Я подошел к еще одному домику. Этот был повыше. Пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть в открытое окно.

Две куклы, мальчик и девочка, обе в джинсах и клетчатых рубашках, стояли, прислонившись к задней стене. На столике был расставлен крошечный чайный сервиз.

Я смотрел на кукол, и в голове у меня мелькнула одна мысль: а не махнуться ли мне одеждой с кукольным мальчуганом?

Нет. Нет времени, решил я.

Я должен найти мистера Пинкера.

Мне не следует заморачиваться со шмотками. Или гадать, для чего здесь отгрохан целый кукольный город.

Я был шести дюймов ростом. Я должен найти помощь – немедленно.

Я протиснулся в щелку между дверью и косяком и снова оказался в коридоре. Со всех ног я понесся в кухню.

– Мистер Пинкер? Мистер Пинкер?

Там я его и нашел. Он склонился над белой кухонной стойкой, катая шарики из сдобного теста и выкладывая их на огромный металлический противень.

В кухне было жарко натоплено из-за духовки. Нос мой наполнился сладким запахом шоколада.

Мистер Пинкер склонил голову, целиком сосредоточившись на печенье. В свете потолочной лампы его очки таинственно блестели. Одет он был в свой повседневный серый костюм с красным галстуком. Он не снимал пиджак даже во время готовки!

Классическая музыка звучала из радиоточки возле буфета. Мистер Пинкер мурлыкал мелодию себе под нос.

По другую сторону буфета я заметил голубую лесенку-табурет. У нее было две ступеньки. Я с трудом залез на первую.

– Мистер Пинкер! – гаркнул я. – Это я, Стивен!

Он продолжал мурлыкать, шлепая на противень все новые и новые шарики из теста.

– Мистер Пинкер! Мистер Пинкер! – вопил я во всю мощь своих легких. Я отчаянно размахивал руками над головой. Я прыгал на табуретке. – Мистер Пинкер! Мне нужна помощь! Вы меня слышите? Мистер Пинкер!

Нет. Какое там. Он не мог услышать меня из-за музыки, которой, вдобавок, довольно громко подпевал.

Я перебрался на верхнюю ступеньку. Я размахивал руками, кричал и скакал на месте.

Зазвонил телефон.

Пинкер вытер руки салфеткой. Для меня она была больше простыни!

Он взял телефон со стойки и заговорил, зажимая его между ухом и плечом. И даже при этом продолжал выкладывать печенье на противень.

– Мистер Пинкер! – прокричал я, сложив ладони рупором.

Я привстал на цыпочки, подпрыгнул и ухватился за край стойки. Собрав все силы, подтянулся. И вылез на стойку.

Он стоял спиною ко мне.

Нужно привлечь его внимание. Но как?

Я набрал в грудь побольше воздуха и снова закричал:

– Мистер Пинкер! Эй, мистер Пинкер! – И опять я прыгал, кричал и размахивал руками над головой.

– Мистер Пинкер! Пожалуйста, мистер Пинкер!

Нет. Он не слышал меня, потому что мой голос по-прежнему заглушала проклятая радиоточка. Он крепко прижимал телефон к плечу подбородком. Похоже, у них с собеседником разгорался нешуточный спор.

Как мне попасться ему на глаза? У меня возникла идея.

Я запрыгнул на противень.

И начал осторожно пробираться между шарами сырого теста.

– Мистер Пинкер! Теперь видите меня? Мистер Пинкер!

Я споткнулся о край одного из печений и упал лицом вниз. Два или три комка сырого теста остановили мое падение.

Я встал. Весь мой костюм спереди был заляпан пятнами шоколадного теста. Я стер шоколадные кляксы со лба.

– Мистер Пинкер? Мистер Пинкер?

Стараясь двигаться осторожнее, я добрался до переднего края металлического противня.

Пинкер не поворачивался. Он что-то кричал в телефон. Похоже, никак не мог сторговаться с каким-то жмотом насчет покупки пианино.

Я кричал и махал руками. Уж здесь-то, на противне, он должен меня заметить!

Я сделал еще один шаг к нему… и вдруг остановился.

Я уставился на печенье, разложенное вокруг меня. Я не мог отвести от него глаз.

От крепкого шоколадного духа закружилась голова.

Волна леденящего ужаса обрушилась вдруг на меня.

Я не мог пошевелиться. Не мог дышать.

Почему до меня только сейчас дошло?

Как мог я быть таким идиотом?

27

Печенье.

Большие куски шоколадного печенья. Печенья, среди которого я прямо сейчас стоял…

Я съел целых две штуки во время последнего урока музыки. А он смотрел на меня с эдакой странной улыбочкой на губах.

Он с таким волнением наблюдал, как я ем его печенье. И не сводил с меня глаз, пока я не съел все до последней крошки.

Я вспомнил, каким оно было тяжелым. Каким плотным.

Я съел целых два – и на следующий же день уменьшился.

Что он подложил в свое печенье?

Какой-то «уменьшительный» ингредиент?

Внезапно все встало на свои места. И как я раньше не догадался?

Кукольный городок мистера Пинкера. Маленькие домики, магазинчики и служебные здания, собранные в его комнате.

Он не хотел, чтобы я их видел.

Еще бы.

Потому что именно там он намерен был держать ребят, которых собирался уменьшать. Ребят, уменьшенных при помощи его печенья.

Ребят вроде меня.

Он собирался держать нас в этих кукольных домишках.

У меня заклацали зубы. Меня всего затрясло. Колени начали подгибаться, и я чуть не свалился с противня.

Мистер Пинкер казался таким хорошим, таким добрым дядечкой!

А на самом деле все это было одно сплошное притворство. Притворство, чтобы заманивать в ловушку ребят вроде меня.

Неужели нам придется жить в этих крохотных кукольных домиках?

Нужно уносить ноги.

Нельзя позволить ему меня заметить.

Я должен добраться до дома. Я должен рассказать родителям всю правду о мистере Пинкере и его печенье. Я должен показать им, что он со мною сделал.

Я повернулся и засеменил к краю противня.

Моя пластмассовая туфля провалилась в шар из сырого теста.

Пока я пытался вытащить ногу, мистер Пинкер потянулся за противнем.

Затем, к моему великому ужасу, он снял противень с кухонной стойки.

Продолжая разговаривать по телефону, он высоко поднял его.

– Нет, мистер Пинкер! Пожалуйста, не надо! – заверещал я.

Он не слышал меня. Он не видел меня.

Он распахнул дверцу духовки.

На меня пахнуло жаром.

– Мистер Пинкер, не-е-е-е-ет!

Я отчаянно озирался. Смогу ли я спрыгнуть? Нет. Никак.

Жар накатывал на меня волна за волной. Опалял лицо.

Пинкер опустил противень и запихнул его прямо в печь.

28

Я закрыл глаза. Кожу обдало жаром. Лицо, казалось, горит.

Я пытался дышать, но воздух обжигал ноздри. Обжигал горло.

Духовка оглушительно загудела. Новая волна жара окатила меня, и я упал на колени.

– Н-не могу… дышать… жарко… жарко…

Позади меня раздался испуганный крик.

Мистер Пинкер?

Противень подо мною затрясся. Я с трудом удерживал равновесие, когда он снова пришел в движение.

Прочь от ослепляющего жара духовки. На прохладный воздух. Противень взмыл вверх. После чего был бережно опущен обратно на кухонную стойку.

Обеими руками я вытер заливающий лицо пот. Отбросил назад взмокшие волосы.

Когда же ко мне, наконец, вернулось зрение, я увидел склонившегося надо мною мистера Пинкера. Его глаза вылезли из орбит, а рот был широко открыт. Он таращился на меня сквозь очки, придававшие ему сходства с совой.

– Стивен… ты ли это? – пробормотал он.

– Я… я… – От адского пекла у меня пересохло во рту. – Воды… – только и смог просипеть я.

Он взял стакан и наполнил его водой из-под крана. Но стакан был для меня, конечно, слишком велик. Он покачал головой и напряженно задумался. Потом отошел и вернулся с пластиковой мерной ложечкой, полной воды.

Он протянул ее мне, и я тут же жадно, как собака, вылакал чудесную, прохладную воду.

Когда я закончил, он положил ложечку на стойку и приблизил ко мне лицо.

– Стивен, как это с тобою случилось?

– Вам ли не знать! – завопил я. – Все печенье ваше!

– Прошу прощения? – Он поскреб в затылке. – Мое печенье? А что с ним не так?

– Вы… вы что-то туда подложили! – крикнул я. – От вашего печенья я уменьшился. Вы хотели засунуть меня в этот ваш кукольный городишко!

Мистер Пинкер озадаченно прищурился:

– От моего печенья? Я ничего не клал в печенье, Стивен. Я его беру в супермаркете.

Я ахнул:

– Как?!

– Оно продается такими «колбасками». Я всегда покупаю его в торговом центре, – сказал он. – Нарезаешь такую «колбаску» кружочками, катаешь шарики и кладешь на противень – легче легкого.

Я несколько раз моргнул. Сердце отчаянно колотилось.

– Вы ничего в них не добавляли?

Он покачал головой.

– Нет. Там всего дел-то – нарезать, скатать и запечь.

– Но… но… – забормотал я. – Эти ваши кукольные домики…

– Просто хобби, – пояснил мистер Пинкер. – Я люблю мастерить различные вещицы.

Я сверлил его взглядом. Он говорил правду. Он не уменьшал меня.

Я снова вернулся к тому, откуда начал. И без единого ключа к разгадке.

Он еще ближе придвинул ко мне лицо.

– Когда это с тобой произошло, Стивен?

– Сегодня днем, – ответил я. – Я показывал в школе фокусы. А когда вернулся домой… Просто взял и уменьшился – так и вышел из одежды.

– Домой, – рассеянно повторил мистер Пинкер. – Домой… А что, родители твои дома? Они тебя уже видели? Ты им рассказал?

– Когда бы я, интересно, успел? – буркнул я.

Он взглянул на висящие на стене часы цвета меди в виде солнца.

– Половина девятого, – сказал он. – Они уже должны быть дома.

Я кивнул:

– Да. Возможно.

– Они, наверное, беспокоятся… – заметил мистер Пинкер.

– Они еще не так забеспокоятся, когда я покажусь им в таком виде, – мрачно ответил я.

– Мне… мне так жаль, – проговорил мистер Пинкер. – Никогда в жизни не видел ничего подобного… разве только в кино, конечно.

Он вытащил из кармана сотовый телефон.

– Какой у вас домашний номер?

Я назвал. Он набрал.

– Не отвечают, – сказал он после долгого ожидания.

Затем мы попробовали дозвониться на сотовые. С тем же плачевным результатом.

– Я отвезу тебя домой, – сказал он. – Дождемся их их там.

Он осторожно взял меня за пояс и отнес в машину. Там он посадил меня на пассажирское сиденье.

– Ремень безопасности тебе велик, – заметил он. – Держись, что ли, за дверную ручку…

Мне пришлось тянуться к ней изо всех сил.

Мистер Пинкер вез меня домой очень медленно, даром что на улице не было других машин. И поминутно справлялся, все ли со мной в порядке.

Что я мог ему на это ответить?

Я понимал, что, возможно, уже никогда не буду в порядке.

Он въехал на нашу подъездную дорожку. Потом отнес меня к парадному входу.

И остановился, увидев двоих мужчин, сидевших на крыльце.

Оба они были молодые, темноволосые, с серьезными лицами. Оба одеты в белые лабораторные халаты и белые же брюки. К лацканам халатов были прикреплены маленькие бейджики.

Как только мы подошли, они тут же вскочили. Один из них протянул ко мне руку.

– Мы ждали тебя, – заявил он.

29

– Я доктор Маркум, – представился мужчина. Он осторожно забрал меня у мистера Пинкера и посадил к себе на ладонь. – А это – доктор Берег.

– Мы из университетской лаборатории по научным разработкам, – вступил в разговор этот самый Берег. Голос у него был хриплый, скрипучий. Его глаза сузились, когда он разглядывал меня, сидящего на ладони его коллеги.

Наконец, он повернулся к мистеру Пинкеру и показал пальцем на бейджик на лацкане своего халата.

– Мы позаботимся об этом молодом человеке, – сказал он. – У нас есть разрешение его родителей.

Мистер Пинкер уставился на них.

– А где его родители? – спросил он.

– Им пришлось срочно уехать, – ответил доктор Берег. – Они просили нас с доктором Маркумом отвезти Стивена в нашу лабораторию и вернуть ему первоначальный размер.

Мистер Пинкер покачал головой.

– Прошу меня извинить, – сказал он. – Я не могу отдать Стивена, пока не поговорю с его родителями.

– Мы впустую теряем время, – сказал доктор Маркум. – А между тем дорога каждая секунда.

– Извините, – упорствовал мистер Пинкер. – Я не могу отдать его вам.

– Ну так придется! – бросил доктор Маркум. Внезапно он стиснул меня в руке. И оба мужчины бросились к дороге.

Мистер Пинкер вскрикнул. Он взмахнул рукой, пытаясь меня схватить.

Доктор Берег дал ему подножку, и бедный мистер Пинкер грохнулся животом на траву.

Доктор Маркум еще крепче стиснул меня в руке, так крепко, что я едва мог дышать.

Они с топотом сбежали вниз по лужайке.

У тротуара был припаркован белый микроавтобус. Доктор Маркум бесцеремонно швырнул меня на заднее сиденье и захлопнул дверь.

Я услышал отчаянные крики мистера Пинкера. Но двое мужчин запрыгнули в микроавтобус, и тот, взвизгнув покрышками, сорвался с места.

– Выпустите меня! – Я хотел закричать, но получился лишь тоненький сдавленный писк. – Везите меня домой!

Повернувшись, я увидел, что рядом со мной стоит птичья клетка.

– Букашкин!

Они забрали и птицу.

Снова взвизгнув покрышками, микроавтобус свернул за угол.

– Куда мы едем? Вы действительно знаете, как вернуть мне нормальный рост? – требовательно спросил я.

– Да, – в унисон ответили оба мужчины.

– Мы отвезем тебя в лабораторию, – сказал доктор Берег. – Тут недалеко.

– Но… как вы на меня вышли? – спросил я.

– Мы увидели объявление твоего отца в интернете, – ответил доктор Берег. – В нем говорилось, что вы нашли необычную бурую птицу. А птица эта наша.

– Мы очень рады, что вернули его, – добавил доктор Маркум. – Он сбежал из нашей лаборатории.

– Мы проводили эксперименты на птицах, – продолжал доктор Берег. – Букашкин – ястреб-тетеревятник. Он был огромной особью. Но мы уменьшили его до размеров попугая.

Я пялился в спинку переднего сиденья. Микроавтобус подскочил на ухабе, подбросив меня. Я тяжело плюхнулся обратно на сиденье.

Клетку подбросило вместе со мной. Букашкин возмущенно заклекотал.

– Вы… вы уменьшали птиц? – спросил я.

– Мы пытались выработать человеческий Гормон Роста, – пояснил доктор Маркум. – И такой же Гормон Уменьшения. Мы добились потрясающих результатов с этим вот ястребом. А потом он возьми да удери.

– Птица чрезвычайно опасна! – добавил доктор Берег едва ли не благоговейным шепотом и посмотрел на меня: – Сам видишь, что она с тобой сделала.

– Что? – воскликнул я. – Так это сделала со мной птица?

Они разом кивнули.

– Очевидно, ты вступил в физический контакт с языком ястреба, – сказал доктор Маркум.

– Гормон Уменьшения содержится в птичьей слюне, – пояснил доктор Берег. – Понимаю, звучит бредово. Но любой контакт с языком птицы приводит к уменьшению.

Язык птицы?

Я мысленно отмотал все произошедшее со мною назад. Я вспомнил, как Букашкин пощипывал меня за палец. А потом… на шоу талантов…

Когда я использовал его в своем представлении. Он… он тогда «поцеловал» меня.

Да. Мне отчетливо вспомнилось ощущение от шершавого птичьего языка на щеке.

А потом… спустя примерно минут десять… я начал уменьшаться.

Так вот где была зарыта собака! Теперь, наконец, я нашел ответ. Во всем виноват птичий язык. Это ж с ума можно сойти!

Микроавтобус на полной скорости мчался вниз по улице; двое мужчин о чем-то тихо переговаривались. Я не мог разобрать, о чем они толкуют.

Через несколько минут показался университетский городок. В окно я увидел круглую зеленую территорию, окруженную старыми кирпичными зданиями. Потом – ряды университетских магазинчиков и кафетериев.

Микроавтобус набрал скорость и понесся дальше.

– Эй, погодите! – закричал я. – Мы проехали университет! Он там, позади!

– На самом деле наша лаборатория находится не там, – преспокойно ответил доктор Маркум. – Мы почти приехали.

Я знал, что этим двоим доверять нельзя. Недаром они похитили нас с Букашкиным.

Но что тут поделаешь? Сбежать я не мог.

«А вдруг они все-таки приведут меня в порядок?» – подумал я. Скрестил пальцы и доверился судьбе.

Еще через несколько минут микроавтобус свернул с дороги и покатил по ухабистой тропинке, посыпанной гравием.

Тропинка петляла, уходя в самую чащу леса. Наконец, мы остановились перед длинным приземистым зданием, окруженном деревьями.

Никаких табличек и вывесок на здании не имелось. Оно было сложено из белого кирпича, с плоскою красной крышей. По фасаду тянулись ряды маленьких окошек. Все они были плотно закрыты.

– Вот и приехали, – сообщил доктор Маркум и осторожно извлек меня из микроавтобуса.

Из лаборатории доносились крики и щебет птиц. В воздухе был разлит резкий запах кислятины.

Мы вошли в здание, прошли мимо регистраторской стойки. За нею никого не было. Когда мы вошли в саму лабораторию, птицы подняли совсем уж невообразимый гвалт. А от резкой химической вони у меня заслезились глаза.

Доктор Маркум понес меня по длинному проходу между двумя рядами клеток. В некоторых клетках хлопали крыльями птицы, всех видов и расцветок. Некоторые пустовали.

– Скажите пожалуйста, – робко начал я, – как вы собираетесь вернуть мне прежний размер?

– А мы и не собираемся, – ответил Маркум.

Он открыл дверцу одной из клеток. Запихнул меня внутрь и захлопнул дверцу.

30

– Выпустите меня! – завопил я. – Не имеете права!

Доктор Маркум нахмурился и покачал головой.

– Мы не можем тебя отпустить, – сказал он. – Нам нужно сохранить твое существование в тайне.

Я вцепился в прутья обеими руками.

– Но… но… но… – только и смог выдавить я. Меня захлестнуло волною паники. Я едва мог дышать.

– Мы не желаем, чтобы кто-то узнал о наших секретных экспериментах, – заявил доктор Маркум. – Это может всполошить общественность.

– Но я же не один из ваших экспериментов! – закричал я.

Он приблизил свое лицо к клетке.

– Теперь ты наш, – сказал он. – Не переживай, Стивен. Мы будем кормить тебя и обеспечим тебе достойный уход. Пока не решим, что с тобой делать.

– Что со мной делать?! – воскликнул я. – То есть вы… вы не знаете, как снова сделать меня большим?

– Честно признаться – нет, – ответил он.

Птицы в клетках истерично кричали и хлопали крыльями. Здоровенная желтая птица, сидевшая в ближайшей ко мне клетке, пощипывала клювом прутья.

– Мы можем попробовать кое-какие эксперименты, – задумчиво проговорил доктор Маркум. – Но мы все равно не позволим тебе уйти отсюда живым.

– Но мистер Пинкер знает, что вы сделали, – возразил я. – И мои родители знают, кто вы такие. Мои родители видели вас и…

– Пинкеру никто не поверит, а родители твои нас в глаза не видывали, – прервал меня доктор Маркум. – Их и дома-то не было. Мы проникли в твой дом и поймали птицу. Увидели на полу кучу одежды. А в комнате нашли раздетую куклу.

– Затем мы заметили крошечные мокрые следы на полу, – подхватил доктор Берег. – Ты своими маленькими ботиночками наследил по всей гостиной. В общем, долго ломать голову нам не пришлось: мы моментально смекнули, что кто-то уменьшился. Так что нам оставалось только присесть на крылечко и дожидаться, когда этот кто-то объявится.

Я затряс прутья клетки.

– Выпустите меня! – заорал я. – Вы не имеете права удерживать меня силой! Выпустите меня!

Отчаянные вопли всполошили мою соседку. Она прекратила терзать клювом прутья и захлопала огромными, мощными крыльями.

Доктор Маркум отвернулся от меня и не спеша пошел прочь.

Я кричал ему вслед, но он даже не оглянулся.

Я до боли в руках сжал металлические прутья. От крика у меня сел голос. Я понял, что все равно никто не услышит меня за криками, щебетом и карканьем птиц.

Я зажал руками уши. Шум стоял просто невыносимый.

Надо подумать. Но как? Я сел на пол клетки и привалился спиною к прутьям.

Как могло такое со мной случиться? Я же человек, пусть маленький, но настоящий, живой человек. И сижу, заточенный в птичьей клетке.

В лаборатории, надежно скрытой в лесах на окраинах города.

Может, найдется какой-нибудь магический трюк, с помощью которого я мог бы исчезнуть из этой клетки?

Нет. Мои «магические трюки» – всего лишь фокусы. Они не помогут мне в реальной жизни.

Я встал и принялся расхаживать взад и вперед по металлическому полу клетки. Я уставился на дверцу; она была заперта на щеколду.

«Это же птичья клетка, – подумал я. – Она и рассчитана на то, чтобы птица не могла улететь».

Но я-то не птица. Я человек. Я понимаю принцип работы щеколды.

Все, что мне нужно сделать, так это толкнуть ее посильнее, и дверца клетки сама откроется.

«Доктор Маркум и доктор Берег те еще разгильдяи, – подбадривал я себя. – Вон и Букашкин от них тогда улетел…»

А уж для меня-то сбежать – и вовсе раз плюнуть.

От этих мыслей надежда вспыхнула во мне с новой силой. Я подбежал к дверце и стал разглядывать щеколду. Она находилась у меня над головой. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы до нее дотянуться.

Тем не менее, это была примитивнейшая щеколда, обыкновенный крючок.

– Нет проблем, – произнес я.

Огромная птица в соседней клетке перестала хлопать желтыми крыльями. Теперь она сосредоточенно наблюдала за мной. Внезапно я понял, что она очень похожа на канарейку. Только огромную, размером с доброго индюка.

Я приподнялся на цыпочки. Протянув руку, ухватился за крючок. И толкнул.

Нет. Он не поддавался.

Я толкнул сильнее. Нет.

Я сполз на пол клетки и тяжело вздохнул. Потом вскочил и ухватился за крючок обеими руками.

Я толкал, и толкал, и толкал, все сильнее и сильнее, напрягая каждый мускул своего измученного тела.

Нет. Я не мог его поднять. Я не мог сдвинуть его с места.

С тяжелым вздохом я откинулся спиною на дверцу. Вытер вспотевшее лицо рукавом костюма.

Переходим к плану «Б».

Только есть ли он, этот самый план «Б»?