Текст книги "Волшебство хрустального шара"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

17

– Нет, подождите! – бросилась я к ней.

Женщина улыбнулась и накрыла голову шалью.

– Стойте, я не хотела этого! – кричала я на бегу. – Я не знала, что вы здесь. Подождите! Ох!

Я поскользнулась на голом камне и упала. Сильно ударилась коленками. Боль пронзила все тело.

Когда я подняла голову, она исчезла.

После обеда Рон согласился поиграть во дворе в баскетбол. Но было очень холодно и ветрено. Пошел легкий снег

Мы стали играть в пинг-понг, переместившись в подвал. Наш подвал не самое удобное место для подобных настольных игр. С одной стороны, потолок такой низкий, что в него все время попадаешь шариком, который затем отлетает неизвестно куда. С другой, Панкин имеет дурную привычку его догонять и прокусывать.

Надо сказать, я только в пинг-понг и умею хорошо играть. Я знаю хитроумную подачу и здорово подрезаю. Обычно мне удается выиграть у Рона две партии из трех.

Но сегодня мне было не до игры.

– Что случилось? – спросил он, когда мы без затей перекидывались шариком.

Он буравил меня взглядом из-за темных стекол очков.

Я решилась рассказать ему про Клариссу с ее хрустальным шаром и о трех желаниях. Мне так отчаянно хотелось с кем-нибудь поделиться этим.

– Я помогла этой странной жен шине несколько дней назад, – выпалила я. – Она обещала исполнить три моих желания, и теперь все девочки баскетбольной команды умрут!

Рон уронил ракетку на стол. Его рот широко раскрылся.

– Какое необычайное совпадение! – вскричал он.

– Что? – Я в изумлении смотрела на него.

– Вчера я встретил мою крестную фею! – воскликнул Рон. – Она пообещала сделать меня самым богатым в мире человеком, а еще у меня будет «мерседес» весь из чистого золота с плавательным бассейном сзади.

Он захохотал. Как удачно сострил!

– А-а-а-а-а-а! – испустила я, полная разочарования, сердитое рычание.

Я кинула в него своей ракеткой и убежала наверх в комнату.

Захлопнув дверь, я принялась мерить комнату шагами, крепко скрестив руки на груди. Я твердила себе, что должна успокоиться, что нет ничего хорошего в состоянии выбитого из колеи человека. Но, естественно, все эти попытки охладить свой пыл приводили к еще большей напряженности.

Я решила, что должна чем-то заняться, чтобы отвлечься, чтобы не думать ни о Джудит, ни о Клариссе, ни о новом желании, которое я так неосторожно высказала. Моем втором желании.

– Это несправедливо! – прокричала я в голос, продолжая расхаживать.

В конце концов, я не знала, что загадываю свое второе желание. Эта женщина сыграла со мной злую шутку! Она взялась из ниоткуда – и обманула меня!

Я остановилась перед зеркалом и стала крутить волосы. У меня тонкие, совсем светлые волосы. Они такие тонкие, что я ничего не могу с ними сделать. Обычно я завязываю их в хвост с правой стороны. Я видела такую прическу у модели, которая немного напоминала меня, в «Семнадцатилетних».

Я начала причесываться, чтобы чем-то занять свои руки. Рассматривая себя в зеркале, я попробовала зачесать волосы назад. Потом разделила их на прямой пробор, так что, спадая, они закрывали мне уши. Это выглядело отталкивающе. Я опять собрала их в обычный хвост. Затем некоторое время его расчесывала, потом со вздохом отшвырнула щетку и снова принялась ходить.

Самый главный вопрос, который меня волновал, был следующий: «Исполнится ли мое желание?»

Исчезнет ли Джудит?

Как бы я ни ненавидела Джудит, определенно мне не хотелось быть виновной в том, чтобы она сгинула навеки.

Громко простонав, я бросилась на кровать. «Что же делать?» – спрашивала я себя. Я должна была узнать, исполнилось ли желание. Я решила позвонить Джудит.

Я не буду говорить с ней. Я просто позвоню и узнаю, там ли она.

Я даже не скажу, кто спрашивает. Я взяла телефонную книжку, так как не помнила номера Джудит. Я звонила ей всего один раз.

Моя рука дрожала, когда я потянулась к телефону. Лишь с третьего раза мне удалось набрать ее номер.

Я на самом деле была напугана. Мне казалось, что в животе все связалось в один узел, а сердце выпрыгнет через рот.

В трубке пошли гудки. Первый. Второй. Третий. Она исчезла?

18

Четвертый. Никто не отвечал.

– Она исчезла, – вслух пробормотала я, и по спине пробежал холодок. Прежде чем прозвенел пятый гудок, я услышала щелчок. Кто-то снял трубку.

– Алло? Джудит!

– Алло! Кто это? – спросила она. Я повесила трубку.

У меня колотилось сердце. Руки были как льдышки.

Я вздохнула с облегчением. Джудит дома. Она определенно никуда не делась. Она не исчезла с лица земли.

Я также заметила, что голос ее стал прежним.

Он не был хриплым или слабым. Он был таким же мерзким, как всегда.

Что это значило? Я вскочила и принялась расхаживать взад-вперед, пытаясь все понять.

Конечно, я не могла догадаться, что же произошло. Я только знала, что мое второе желание не было исполнено.

Немного расслабившись, я легла в кровать и погрузилась в тяжелый сон.

Я приоткрыла один глаз, потом другой. Бледный утренний солнечный свет проникал через окно моей спальни. Сонно зевая, я откинула одеяло и села.

Мой взгляд упал на настенные часы, и я ахнула. Почти что десять минут девятого!

Я протерла глаза и посмотрела опять. Так и есть! Десять минут девятого.

– Эй! – крикнула я.

Мама будит меня по утрам в семь, чтобы я успела выйти в школу в восемь тридцать. Что случилось?

Я ни за что не успею теперь собраться.

– Эй, мам! – закричала я. – Мама!

Я выпрыгнула из кровати. Мои длинные ноги запутались в покрывалах, и я чуть было не упала.

Хорошенькое начало дня – со свойственной Саманте нерасторопностью!

– Эй, мама… – выкрикнула я из дверей спальни. – Что случилось? Я опаздываю!

Не услышав никакого ответа, я сбросила с себя ночную рубашку и быстро вытащила из шкафа чистую одежду

– Эй, мама! Рон! Кто-нибудь встал? Папа обычно уходит на работу в семь утра.

Очень часто я слышу его передвижения. Сегодня до меня не доносилось ни звука.

Я натянула линялые джинсы и зеленый свитер. Потом принялась расчесывать волосы, разглядывая в зеркале свое заспанное лицо.

– Кто-нибудь встал? – прокричала я. – Почему никто не разбудил меня? Сегодня ведь не выходной, правда?

Я прислушивалась, вдевая ноги в свои фирменные башмаки.

Радио из кухни тоже не было слышно.

«Как странно», – подумала я. У мамы по утрам оно всегда настроено на станцию, передающую новости. Мы всякий раз спорили из-за этого. Она хотела слушать новости, а я музыку.

Но сегодня снизу не доносилось ни звука. Что происходит?

– Эй! Я не буду завтракать! – прокричала я вниз. – Я опаздываю. Никакого ответа.

В последний раз я взглянула на себя в зеркало, убрала прядь волос со лба и побежала в холл.

Комната брата находится рядом с моей. Дверь была закрыта.

«Э-эх, Рон, – подумала я. – Ты тоже проспал?» Я постучала в дверь.

– Рон! Рон! Ты проснулся? Молчание.

– Рон?! – Я толкнула дверь.

В его комнате было темно, только из окна шел бледный свет. Постель убрана.

Неужели Рон уже ушел? И с чего это он убрал постель? Впервые в жизни?!

– Эй, мама! – в смятении я побежала по ступенькам вниз. На полпути споткнулась и чуть было не упала. Растяпа. Движение номер два. Слишком роскошно для столь раннего утра.

Что здесь происходит? Неужели сегодня выходной? Похоже, я проспала всю пятницу На кухне было пусто. Ни мамы, ни Рона. Ни даже завтрака.

Неужели они все куда-то так рано поехали? Я поискала записку, которую могли прилепить к холодильнику

Никакой записки не оказалось.

Озадаченная, я глянула на часы. Почти восемь тридцать. Я уже опаздывала в школу

Почему же никто меня не разбудил? Почему все ушли так рано?

Я уш; ипнула себя. В прямом смысле. Я думала, что все это мне снится.

Зря надеялась.

– Эй, кто-нибудь! – позвала я. Звук моего голоса раскатился по пустому дому.

Я понеслась к шкафу с верхней одеждой взять свою ьсуртку. Я должна добраться до школы. Позже все разъяснится.

Я влезла в куртку и взбежала наверх за рюкзаком.

В животе бурчало и урчало. Я привыкла утром обязательно завтракать: хотя бы стакан молока и тарелка каши.

«Ладно, – решила я, – куплю себе еще один ленч».

Через несколько секунд я вылетела из дома и помчалась к гаражу за велосипедом. Папина машина. Она все еще стояла там. Он не поехал на работу. Тогда куда же все они подевались?

19

Вернувшись в дом, я позвонила отцу на работу. Губок шел за гудком, но никто не отвечал.

Я снова осмотрела кухню в поисках записки от кого-нибудь из родителей. Но не нашла ничего похожего.

Часы на кухне показывали, что я уже на двадцать минут опоздала в школу. Мне нужна была объяснительная записка, но кто ее напишет?

Я опять побежала к велосипеду. Лучше поздно, чем никогда! Я была не столько напугана, сколько озадачена.

Я решила позвонить маме или папе во время перерыва на ленч и тогда все про это утро и выяснить. По дороге в школу меня взяло зло. Могли же они, по крайней мере, предупредить, что собираются куда-то так рано!

На улице не было ни машин, ни детей, ни велосипедов. Я подумала, что все уже давно в школах или на работе. До школы я доехала в рекордное время.

Бросив велосипед на стоянке, я закинула рюкзак за плечи и побежала на урок. Коридоры были темными и пустыми. Звук моих шагов отдавался гулким эхом.

В раздевалке я сунула куртку в свой шкаф.

Захлопнула дверцу: впечатление такое, что в раздевалке прозвучал взрыв.

Прямо мурашки по коже бегут. Вприпрыжку я подбежала к своему классу, который находился через несколько комнат от раздевалки.

«Мама не разбудила меня, и поэтому я не пришла вовремя».

Так я решила объяснить Шэрон свое опоздание. Это было не извинение, это было правдой.

Но мне не пришлось объясняться с Шэрон. Я распахнула дверь в класс и застыла в шоке. Пустота. В классе никого не было. Ни детей, ни Шэрон.

Свет не включен, на доске вчерашняя работа.

«Странно», – подумала я.

Но тогда я и представить себе не могла, до какой степени странным образом все обернется.

От вида пустой темной комнаты меня мороз по коже продрал. Может быть, все на собрании в зале.

Я быстро повернулась и побежала по пустому коридору в зал, который находился у парадного входа.

Дверь учительской была открыта. Я вошла внутрь и удивилась, что и здесь никого не было.

«Все учителя тоже на собрании», – подумала я. Через несколько секунд я распахнула двойные двери зала. Там было пусто и тихо. Я захлопнула двери и помчалась по холлу, заглядывая в каждую комнату.

Теперь я четко понимала, что я являюсь единственным живым существом во всем здании. Не было ни детей, ни учителей. Я даже побывала в привратницкой. Никого.

Неужели сегодня воскресенье? Или праздник? Я пыталась разгадать, куда все подевались, но ничего не могла придумать.

Впадая в панику, я опустила монету в платный телефон рядом с директорской и позвонила домой. Я отсчитала по крайней мере десять гудков, но дома так никто и не взял трубку

– Куда все пропали? – крикнула я в пустой коридор.

Мне ответило эхо.

– Кто-нибудь слышит меня? – кричала я, сложив руки рупором. Тишина.

Мне стало страшно. Я хотела выбраться из этого жуткого школьного здания. Схватив куртку, я кинулась прочь, даже не закрыв шкаф. С курткой на плече я подлетела к велосипедной стоянке.

Припаркован был только мой велосипед. Как я не заметила этого прежде, когда только приехала.

Я натянула куртку, пристроила рюкзак и отправилась домой. И опять на улице – ни машин, ни людей.

– Это так странно! – крикнула я.

Ноги мои вдруг отяжелели, как будто на них висел груз. Сердце колотилось в груди. Я в отчаянии высматривала кого-нибудь на улице.

На полпути к дому я развернулась и направилась в город. Небольшой район с магазинами находился всего в нескольких кварталах к северу от школы.

Я ехала по середине улицы. Да и с чего бы не ехать? Ни в том, ни в другом направлении не прошла ни одна машина.

Показалось здание банка, за ним бакалейная лавка.

Я крутила педали изо всех сил, бросая взгляд на каждый магазин по обе стороны Монтроуз-авеню. Во всех было темно и пусто. Единственный звук исходил от раскачиваемой ветром ставни парикмахерской.

– Хэлло! – закричала я пронзительно. – Хэлло-о-о-о-о!

Как безумная, я металась между магазинами, прижимая лицо к окнам, заглядывая внутрь, отчаянно пытаясь увидеть хоть одно живое существо.

– Хэлло-о-о-о-о! Хэлло-о-о-о-о! Кто-нибудь слышит меня?

Но я знала, что напрасно надрываю горло.

Я стояла посреди улицы, взирая на темные магазины и пустые тротуары, и знала, что совсем одна.

Одна на белом свете.

И тут до меня дошло, что мое второе желание исполнилось.

Джудит исчезла. А с ней и все остальные. Абсолютно все.

Мама и папа. Мой брат Рон. Все.

Увижу ли я их когда-нибудь?

Я опустилась на бетонное крыльцо парикмахерской и обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь, сотрясавшую все мое тело.

«Что же теперь делать? – в отчаянии думала я. – Что же теперь делать?»

20

Я не знаю, сколько просидела на крыльце с поникшей головой, в полной панике. Я бы здесь, наверное, сидела целую вечность, слушая, как хлопает ставня и свистит разгуливающий по пустой улице ветер, если бы у меня не заурчало в животе.

Я встала, неожиданно вспомнив, что не позавтракала.

– Сэм, ты ведь одна на всем белом свете. Как же ты можешь думать о еде? – вслух спросила я себя.

В общем-то было даже приятно услышать человеческий голос, пусть даже свой собственный.

– Я оголодала-а-а-а! – закричала я.

Я прислушалась, не ответит ли кто-нибудь. Конечно, это было глупо, но я не оставляла надежды.

– Во всем виновата Джудит, – прошептала я, поднимая велосипед.

Я возвращалась домой по пустынным улицам, обводя глазами заброшенные дворы и дома. Когда я проезжала дом Картеров на углу нашего квартала, то надеялась, что сейчас, как всегда, вылетит их маленький белый терьер и примется лаять на мой велосипед.

Но в моем мире не осталось даже собак. Даже моего бедного маленького Панкина.

Существовала только я, Саманта Бёд. Последний человек на земле.

Добравшись до дома, я влетела на кухню и сделала себе сандвич с ореховым маслом, банка из-под которого была почти пустая.

– Чем же я теперь буду питаться? – размышляла я вслух. – Что я буду делать, когда кончится еда?

Г' Я начала наливать апельсиновый сок. Поколебавшись, наполнила стакан только наполовину.

«Обворую ли я бакалейную лавку? – задала я себе вопрос. – Или только возьму необходимую еду?»

Будет ли это настоящим воровством, если там никого нет? Если вообще нигде никого нет?

Так ли это важно? Имеет ли хоть что-нибудь теперь значение?

– Как же я буду о себе заботиться? Мне же только двенадцать! – кричала я.

Мне неудержимо хотелось плакать. Но я съела еще один кусок бутерброда и прогнала слезы.

Чтобы не раскиснуть, я подумала о Джудит, и вся моя жалость и страх быстро сменились злостью.

Если бы Джудит не издевалась надо мной, не стремилась бы меня унизить, если бы она постоянно не насмехалась надо мной и не говорила: «Почему ты просто не улетишь, Птица?» – и все прочие гадости, я бы никогда ничего ей не пожелала и не осталась бы теперь одна-одинешенька.

– Ненавижу тебя, Джудит! – завизжала я. Отправив в рот последний кусок бутерброда, я не смогла его жевать. Я застыла, прислушиваясь. В гостиной кто-то ходил.

21

Я проглотила кусок целиком и опрометью бросилась в гостиную.

– Мама? Папа?

Вернулись? На самом деле? Нет.

Я остановилась в дверях, увидев Клариссу. Она стояла посреди комнаты с довольной улыбкой на лице; ее черные волосы слегка блестели от света, падающего из окна. На плечи была свободно накинута красная шаль. Поверх белой блузки с высоким воротником надет черный джемпер.

– Вы! – перехватило у меня дьгхание. – Как вы сюда попали?

Она пожала плечами и еще шире улыбнулась.

– Зачем вы это сделали со мной? – взвизгнула я, дав волю ярости, обуревавшей меня. – Как вы могли так поступить со мной? – указывала я ей на пустую комнату, пустой дом.

– Я этого не делала.

Она подошла к окну. В ярком полуденном солнце кожа ее выглядела бледной и морщинистой. Она казалась совсем старой.

– Но… но… – Меня душила злоба.

– Это ты сама сотворила. – Ее улыбка потухла. – Ты загадала желание. Я его исполнила.

– Но я не желала, чтобы исчезла вся моя семья! – завизжала я, сильно сжав кулаки. – И все люди на земле! Это вы сделали! Вы!

– Ты пожелала, чтобы исчезла Джудит Бэллвуд, – сказала Кларисса, расправляя шаль на плечах. – Я исполнила твое желание самым лучшим образом.

– Нет! Вы одурачили меня! – сердито настаивала я.

Она усмехнулась.

– Волшебство бывает часто непредсказуемым, – сказала она. – Я предполагала, что ты станешь несчастлива из-за своего второго желания. Поэтому я и вернулась. У тебя осталось еще одно желание. Ты сейчас его загадаешь?

– Да! – воскликнула я. – Хочу вернуть назад свою семью. И всех людей. Я…

– Осторожно, – предупредила она, вытаскивая красный шар из пурпурной сумки. – Хорошенько подумай, прежде чем загадаешь свое последнее желание. Я пытаюсь отблагодарить тебя за твою доброту ко мне. Я не хочу, чтобы ты была несчастна, когда исполнится это желание.

Я раскрыла рот, но остановилась. Она права. Я должна быть осторожна. Сейчас мне нужно загадать правильное желание. Правильно его выразить.

– Не торопись, – мягко настаивала она. – Поскольку это твое последнее желание, оно постоянно. Будь очень осторожна.

Я глядела ей в глаза, которые, отражая отблески красного мерцания шара в ее руке, из черных становились красными, и напрягла все свои мысли.

Что же пожелать?

22

Облака закрывали солнце, и свет из окна стал более тусклым. Лицо женщины темнело. Под глазами пролегли темные черные полосы. Лоб избороздили морщины. Казалось, она растворится в тусклом свете.

– Вот мое желание, – произнесла я дрожащим голосом.

Я выговаривала слова медленно и осмотрительно. Я пыталась тщательно взвесить каждое слово. Я не хотела сесть в лужу и на этот раз.

И не хотела, чтобы она смогла опять обвести меня вокруг пальца.

– Я слушаю, – прошептала она. Ее лицо стало практически невидимым. Только глаза горели ярким красным пламенем.

Я откашлялась. Глубоко вздохнула.

– Вот мое желание, – осторожно повторила я. – Я желаю, чтобы все стало на место. Я хочу, чтобы все текло своим чередом, как прежде, кроме…

Я заколебалась.

Могу ли я проговорить вторую часть задуманного?

«Да!» – ответила я себе. – Я хочу, чтобы все текло своим чередом, как прежде, кроме одного: пусть Джудит считает меня самым совершенным человеком на свете.

– Я исполню твое желание, – сказала она, высоко поднимая хрустальный шар. – Твое второе желание перестанет сбываться. Время вернется к сегодняшнему утру. До свидания, Саманта.

– До свидания, – ответила я.

Меня окутали волны красного сияния, которые излучал шар. Когда оно рассеялось, Кларисса уже исчезла.

– Сэм! Сэм, проснись и пой! – донесся снизу мамин голос.

Мгновенно открыв глаза, я села в постели.

– Мама! – крикнула я радостно. Я все прекрасно помнила. Я помнила, как

проснулась в пустом доме, в пустынном мире. И я помнила свое третье желание.

Но время вернулось к сегодняшнему утру Я посмотрела на часы. Семь. Мама разбудила меня как обычно.

– Мама! – Я выпрыгнула из кровати, прямо в ночной рубашке сбежала вниз, кинулась к ней с объятиями и крепко сжала. – Мама!

– Сэм? С тобой все в порядке? – Она отступила с озабоченным выражением лица. – Ты не заболела?

– Доброе утро! – радостно бросилась я к Панкину, который, казалось, тоже был удивлен. – Папа еще не ушел?

Мне так хотелось его скорее увидеть, убедиться, что он тоже вернулся.

– Он уехал несколько минут назад, – ответила мама, продолжая подозрительно меня осматривать.

– О, мамочка! – воскликнула я, не в силах сдержать своего ликования. Я опять заключила ее в свои объятия. – У-ух!

Тут в кухню вошел Рон. Я обернулась: он уставился на меня, не понимая, что происходит. Я подбежала и крепко обняла его.

– Мам, что ты подсыпала ей в апельсиновый сок? – пытаясь высвободиться, спросил он. – Фу! Отпусти меня!

Мама пожала плечами.

– Нечего меня просить объяснить поступки твоей сестры, – сухо сказала она. – Одевайся, Сэм! Ты же не хочешь опоздать.

– Какое чудесное утро! – воскликнула я. – Да, прекрасное, – зевая, сказал Рон. – Тебе,

наверное, приснилось что-то ужасное, Сэм. Я засмеялась и побежала наверх одеваться.

Я никак не могла дождаться школы. Мне хотелось поскорее увидеть всех друзей, увидеть наполненные болтовней и смеющимися лицами коридоры.

Изо всех сил крутя педали, я улыбалась всякий раз, как мимо проезжала машина. Мне было приятно смотреть на людей.

Я помахала миссис Миллер, наклонившейся, чтобы поднять газету.

Я даже обрадовалась, когда на мой велосипед налетел терьер Картеров, пронзительно гавкая и хватая меня за пятки.

– Хорошая собачка! – весело взвизгнула я. «Все в порядке, – сказала я себе. – Все в полном порядке».

Войдя в школу, я погрузилась в гвалт хлопающих дверей шкафчиков и детских голосов. – Классно! – выкрикнула я. Выскочивший на всех парах из-за угла шестиклассник врезался в меня, практически сбив с ног, когда я направлялась к своему шкафу. Но я не заорала сердито на него, а всего лишь улыбнулась.

Я была так счастлива возвратиться в школу, в свою переполненную шумную школу

Не переставая улыбаться, я отперла и настежь раскрыла дверцу шкафа. Затем громко через всю комнату поздоровалась с какими-то своими приятелями.

Я даже пожелала доброго утра миссис Рейнолдз, нашей директрисе!

– Эй, Аист! – крикнул мне семиклассник. Состроив рожу, он скрылся за углом.

Но мне абсолютно было все равно, как кто меня называет. Все-таки звук школьного многоголосия прекрасен!

Когда я снимала куртку, приехали Джудит и Анна.

Они, как всегда, болтали, причем говорили разом. Но, заметив меня, Джудит сейчас же умолкла.

– Привет, Джудит, – осторожно сказала я. Интересно, какой сегодня будет Джудит. По-другому ли она станет обращаться со мной? Будет ли относиться ко мне лучше? Вспомнит ли она, как мы ненавидели друг друга? А может быть, ничего не изменится?

Джудит помахала Анне и заспешила ко мне. – Привет, Сэм! – сказала она с улыбкой. Потом стянула с себя шерстяную лыжную кепку – и я онемела.