Текст книги "Волшебство хрустального шара"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

5

Глаза женщины сузились, она оценивающе посмотрела на меня.

Я встала на землю, удерживая велосипед между ног. Дождь барабанил по мостовой, роняя большие холодные капли.

Вдруг я вспомнила, что на моей штормовке есть капюшон. Я достала его из-за головы и накинула.

Небо окрасилось в жуткий темно-оливковый цвет. Голые деревья в лесу дрожали от налетавших внезапно порывов ветра.

Женщина чуть приблизилась. Какая же она бледная! Если бы не глубокие темные глаза, которые так пристально изучали меня, я бы подумала, что это призрак.

– Я… я, кажется, сбилась с пути, – сказала она.

К моему удивлению, голос ее был совершенно старческий, какой-то дребезжащий и слабый. Я искоса взглянула на нее из-под капюшона.

Густая черная копна волос примялась дождем и облепила голову. Невозможно было определить, сколько женщине лет. Ей в равной степени можно было дать двадцать или шестьдесят!

– Это Монтроуз-авеню, – сказала я, перекрикивая шум барабанящего дождя. – На самом деле здесь, около леса, Монтроуз заканчивается.

Она многозначительно кивнула, поджав губы.

– Я хочу добраться до Мэдисона, – произнесла она. – Наверное, я совсем заблудилась.

– Вы довольно далеко от Мэдисона. Это вот там, – показала я.

Она закусила нижнюю губу.

– Обычно я хорошо ориентируюсь, – капризно проговорила она своим дребезжащим голосом и расправила свою красную шаль на худых плечах.

– Мэдисон вон там, на восточной стороне, – сказала я, поеживаясь. Дождь был холодным. Мне отчаянно хотелось домой, чтобы переодеться в сухое.

– Ты можешь проводить меня туда? – спросила женщина и схватила меня за руку.

Я чуть не вскрикнула. Ее рука была холодна как лед!

– Ты можешь проводить меня туда? – повторила она, придвинув свое лицо к моему. – Я тебя отблагодарю.

Она убрала руку. Но я все еще чувствовала ледяное прикосновение на своем запястье.

И почему я не убежала? Почему я не нажала на педали и не умчалась со всего духу?

– Конечно. Я покажу вам, где это находится, – сказала я.

– Спасибо, милочка. – Она улыбнулась.

У нее на щеках появлялись ямочки, когда она улыбалась. Наверное, в молодости она была довольно хорошенькой.

Я повела велосипед, держа его за руль. Женщина шла рядом, повернув голову в мою сторону и пристально глядя на меня.

Дождь все лил.

Еще одна зазубренная молния пронзила оливковое небо. Ветер хлопал штормовкой по моим ногам.

– Не слишком быстро? – спросила я.

– Нет, дорогая, я успеваю, – ответила она с улыбкой.

На плече у нее висела маленькая пурпурная сумка. Чтобы она не намокла, женщина взяла ее под мышку.

Из-под длинной юбки выглядывали черные сапоги. Можно было рассмотреть крохотные пуговки, идущие по бокам сапог

Сапоги стучали по мокрой мостовой.

– Извини, что наделала столько хлопот, – сказала она, капризно закусив губу.

– Ничего страшного, – ответила я. «Единственный хороший поступок за весь

день», – подумала я, стряхивая каплю дождя с носа.

– Я люблю дождь, – заметила она, простирая руки навстречу дождю, подставив ладони под капли. – Ведь что еще, как не дождь, смоет все зло?

«Странные вещи она произносит», – решила я. Я что-то пробормотала в ответ. Интересно, о каком таком зле она говорит?

Казалось, ее нисколько не удручало, что длинные черные волосы совершенно промокли. Она шла быстрым твердым широким шагом, размахивая одной рукой, а другой прикрывая свою пурпурную сумку.

Через несколько кварталов руль выскользнул у меня из рук. Велосипед стал падать, и, пытаясь его удержать, пока он окончательно не свалился, я оцарапала коленку педалью.

Ну что за клоун!

Я подняла велосипед и пошла дальше. Колено ныло. Я дрожала. Ветер нес дождь прямо в лицо.

«И что я здесь делаю?» – спрашивала я себя. Лицо женщины приобрело озабоченное выражение.

– Вот это дождь! – сказала она, разглядывая темные тучи. – Это так любезно с твоей стороны, милая, что ты решилась меня проводить!

– Это не такой уж крюк для меня, – вежливо заметила я.

Всего ничего: восемь или десять кварталов!

– Не могу понять, как это я так заблудилась? – сказала она, качая головой. – Я была уверена, что иду в правильном направлении. А потом, когда подошла к тому лесу…

– Мы почти пришли, – сказала я.

– Как тебя зовут? – неожиданно спросила она.

– Саманта, – ответила я. – Но все называют меня Сэми.

– А меня Кларисса, – представилась она. – Я – Хрустальная Женщина.

Что это значит? Я на секунду задумалась, но тут другие мысли отвлекли меня.

Было уже поздно. Может быть, мама и папа вернулись с работы. Но даже если их нет, то Рон, мой брат, наверное, пришел из школы и гадает, где я.

Прямо на нас, ослепляя огнями, катил станционный фургон. Я чуть было снова не уронила велосипед.

Женщина шла посредине дороги. Я свернула к обочине, чтобы она могла отойти в сторону. Но она и не думала беспокоиться, абсолютно не обращая внимания на то, что фары светили прямо в лицо.

– Осторожно! – крикнула я.

Не знаю, услышала ли она меня. Фургон, сигналя, объехал ее и скрылся из виду. Она улыбнулась мне, продолжая идти:

– Так мило с твоей стороны заботиться о совершенно незнакомых людях.

Неожиданно зажглись фонари, и мокрая улица замерцала в их свете. Все искрилось: кусты и ограда, трава, тротуары. Все выглядело как в сказке.

– Вот мы и пришли. Это Мэдисон, – сказала я, указывая на дорожный знак.

«Наконец-то», – подумала я.

Я хотела скорее распрощаться с этой стран ной женщиной и нестись домой на всех парах. Сверкнула молния.

«Какой мрачный день», – подумала я.

А потом вспомнила о Джудит.

И весь этот несчастный день предстал у меня перед глазами. Я почувствовала прилив ярости.

– Где восток? – Дрожащий голос женщины прервал мои горькие мысли.

– Восток? – Я разглядывала Мэдисон в обе стороны, пытаясь вытеснить Джудит из головы. Я указала.

Вдруг поднявшийся ветер швырнул дождь мне в лицо. Я крепче сжала руль.

– Ты так добра, – сказала женщина, кутаясь в шаль. Ее темные глаза впились в мои. – Так добра. Большинство подростков вовсе не так добры, как ты.

– Спасибо, – смущенно ответила я, дрожа от холода. – Ну, до свидания, – и стала садиться на велосипед.

– Нет, подожди, – попросила она. – Я хочу отблагодарить тебя.

– Э-э? – пробормотала я. – Нет, действительно, не за чем.

– Я хочу вознаградить тебя, – настаивала женщина.

Она опять схватила меня за кисть. И я снова почувствовала холод.

– Ты была так добра, – повторила женщина, – так добра по отношению к совершенно незнакомому человеку.

Я пыталась высвободить руку, но у нее была поразительно цепкая хватка.

– Вы ничего не должны мне.

– Я хочу отблагодарить тебя. – И, приблизив свое лицо к моему, все еще держа меня за кисть, проговорила: – Я тебе скажу как. Я исполню твои три желания.

6

«Она сумасшедшая», – дошло до меня.

Я уставилась в ее черные как уголь глаза. Дождевая вода стекала с ее волос на бледное лицо. Я чувствовала идущий от нее холод даже через рукав ветровки.

«Эта женщина рехнулась», – думала я.

Целых двадцать минут под проливным дождем я шла с сумасшедшей.

– Три желания, – повторила она, понизив голос, как будто не хотела, чтобы ее еще кто-нибудь услышал.

– Нет, спасибо. Мне действительно нужно домой, – сказала я и, выдернув руку, повернулась к велосипеду.

– Я исполню три твоих желания. Любое твое желание сбудется.

С этими словами она осторожно что-то достала из сумки. Это оказался ярко-красный хрустальный шар размером с большой грейпфрут. Он светился в окружавшей нас темноте.

– Это очень мило с вашей стороны, – сказала я, вытирая рукой воду с велосипедного седла. – Но прямо сейчас я действительно ничего не хочу.

– Пожалуйста, разреши мне отплатить тебе за доброту, – настаивала женщина. Одной рукой она подняла светящийся красный шар. Ее рука была маленькой и такой же бледной, как и лицо, пальцы были очень тоненькие. – Я действительно хочу отблагодарить тебя.

– Моя… э-э… мама будет волноваться, – сказала я, поглядывая из стороны в сторону. Никого в поле зрения. Никого, кто бы защитил меня от этого лунатика, если он станет опасным.

«Интересно, в какой степени она не в себе? – мучил меня вопрос. – Может, она опасна? Не рассержу ли я ее тем, что не подыгрываю ей, не загадывая желания?»

– Я не шучу, – сказала женщина, прочтя сомнение в моих глазах. – Твои желания исполнятся. Я обещаю.

Она прищурилась. Красный шар вдруг засветился ярче.

– Загадывай свое первое желание, Саманта.

Обернувшись, я смотрела на нее, напряженно соображая. Я продрогла, промокла, проголодалась и была немного напугана. Я просто мечтала попасть домой и переодеться. А что, если она меня не отпустит? Что, если я не смогу от нее отделаться? Что, если она увяжется со мной домой? Я снова окинула взглядом квартал. Во многих домах горел свет. Наверное, если придется, я смогу добежать до одного из них и попросить помощи.

Но, решила я, может быть, будет проще про сто подыграть этой сумасшедшей и загадать желание.

Наверное, ее это удовлетворит, она отпустит меня и пойдет своей дорогой.

– Какое твое желание, Саманта? – потребовала она. Черные глаза женщины стали красными, как мерцающий шар в ее руке.

Она неожиданно стала выглядеть очень старой. Древней. Ее кожа была такой бледной и тонкой, что под ней, казалось, просвечивают кости.

Во мне все похолодело.

Я никак не могла придумать желания.

И вдруг я выпалила:

– Я желаю… стать самым сильным игроком в баскетбольной команде!

Не знаю, почему я это сказала. Думаю, что у меня сдали нервы. И еще мои мысли крутились вокруг Джудит и всего произошедшего в этот день, который закончился таким кошмаром на тренировке по баскетболу.

Вот такое получилось желание.

Конечно, я тут же почувствовала себя полным ничтожеством. Надо же было выбрать такое при том, что можно было загадать все, что угодно?

Но женщина вовсе не удивилась.

Она кивнула, на секунду прикрыла глаза. Красный шар загорался ярче, ярче, вокруг меня, разлилось огненно-красное сияние. А затем вдруг погас.

Кларисса поблагодарила меня, повернулась, положила стеклянный шар обратно в свою пурпурную сумку и быстрыми шагами пошла прочь.

Я с облегчением перевела дух. Какое счастье, что она ушла!

Я оседлала велосипед, развернулась и что есть силы понеслась к дому

«Отличный конец отличного дня», – с горечью подумала я.

Попасться на удочку сумасшедшей в такой дождь!

А желание?

Я понимала, что это абсолютно глупо. Я знала, что никогда не вспомню об этом вновь.

7

Но за обедом я поймала себя на том, что думаю о своем желании.

Мне не давало покоя то, как этот хрустальный шар разгорался странным красным пламенем. Мама пыталась предложить мне добавку картофельного пюре, а я отказывалась. Это были, знаете ли, такие картофельные хлопья из коробки и по вкусу вовсе не походили на пюре из настоящей картошки.

– Сэм, надо есть больше, если хочешь стать большой и сильной, – говорила мама, держа миску с разведенными хлопьями перед моим носом.

– Мам, я не хочу больше расти! – воскликнула я. – Я и так выше, чем ты, а мне только двенадцать.

– Пожалуйста, не кричи, – сказал папа, дотянувшись до бобовых стручков.

Консервированные стручки. Мама поздно возвращается домой с работы, и ей некогда приготовить настоящую еду.

– Когда мне было двенадцать, я была высокой, – задумчиво произнесла мама, передавая папе пюре.

– А потом ты усохла! – воскликнул Рон, хихикая.

Мой старший братец считает, что он необыкновенно остроумный.

– Я имею в виду, что я была высокой для своего возраста, – ответила мама.

– Ну, а я слишком высокая для своего возраста, – проворчала я. – Слишком высокая для любого возраста!

– Через несколько лет тебе не будет так казаться, – сказала она.

Когда мама отвернулась в сторону я скормила Панкину под столом немного стручков. Панкин – наша собака, маленькая коричневая собачонка. Он-то все съест.

– А есть ли еще фрикадельки? – спросил папа.

Он знал, что они есть, просто ему хотелось, чтобы мама встала и подала ему. Она так и сделала.

– Как прошла тренировка? – обратился ко мне папа.

Я состроила гримасу и опустила оба больших пальца вниз.

– Она слишком длинная для баскетбола, – прошамкал Рон с набитым ртом.

– Для баскетбола нужна выносливость, – заметил папа.

Иногда для меня остается загадкой, зачем папе говорить половину из того, что он произносит.

Что я, собственно, должна на это ответить? Вдруг я вспомнила о сумасшедшей и о своем желании.

– Эй, Рон, не хочешь побросать мяч в корзину после обеда? – спросила я, вилкой размазывая по тарелке стручки.

У нас на гараже висит обруч и прожекторы, чтобы освещать подъездную дорожку. Время от времени после обеда мы с Роном играем один на один.

Так, знаете, чтобы расслабиться перед тем, как засесть за уроки.

Рон выглянул из окна столовой:

– А дождь уже кончился?

– Да, прекратился, – ответила я. – С полчаса назад.

– Все равно еще очень мокро, – заметил он.

– Несколько луж не смогут испортить твоей игры, – засмеялась я.

Рон на самом деле хорошо играет в баскетбол. Он прирожденный спортсмен. И конечно, ему не интересно ифать со мной. Он бы предпочел остаться у себя и почитать. Все, что угодно.

– У меня много уроков, – заявил Рон, надевая на нос свои очки в черной оправе.

– Ну, недолго, – попросила я. – Немножко покидаем в кольцо.

– Помоги своей сестре, – наставительно произнес папа. – Ты можешь дать ей ценные указания.

Рон с неохотой согласился.

– Но только недолго. – Он снова выглянул в окно. – Мы вымокнем.

– Я возьму полотенце, – ухмыляясь, отозвалась я.

8

Да, я ждала чуда.

Но мои броски были еще хуже.

Первые два раза, пытаясь забросить мяч в корзину, я даже не попала в гараж, и вдобавок бежать за мячом мне пришлось по мокрой траве.

Рон смеялся.

– Вижу, что ты натренировалась, – поддразнил он.

Я сильно пихнула его в живот мокрым мячом. Он того заслужил. Это было вовсе не смешно.

Как я была разочарована!

Я не уставала повторять себе, что желания не сбываются, особенно те, которые обещает исполнить сумасшедшая женщина, бродящая под дождем.

Но я не могла не лелеять свои мечты.

Ведь Джудит, Анна и другие девочки из команды так травили меня. Это было бы совершенно потрясающе явиться завтра на игру против начальной школы Джефферсон и вдруг оказаться звездой своей команды.

Звезда. Ха-ха.

Рон провел мяч и легко забросил его в корзину. Он поймал свой мяч и послал его мне. Мяч проскочил сквозь мои руки и ударился о подъездную дорожку. Я побежала за ним, по скользнулась на мокрой поверхности и упала лицом в лужу Некая звезда.

«Я играю еще хуже, – сказала я себе, – гораздо хуже».

Рон помог мне подняться. Я отряхнулась.

– Помни, это была твоя идея! – сказал он.

С боевым криком я схватила мяч, промчалась мимо Рона и с яростью повела мяч к корзине. Я должна была попасть. Должна! Но когда я приготовилась к броску, Рон перехватил мяч. Он высоко подпрыгнул, протянул руки и выбил его.

– А-а-а-а! – издала я крик, полный разочарования. – Чтоб ты стал ростом в полметра! – завопила я.

Он засмеялся и побежал за мячом. А я почувствовала, как по мне волной разливается страх.

«Что я только что совершила? – спрашивала я себя, уставясь в темноту двора, ожидая Рона. – Неужели это мое второе желание? Но я же не хотела! – вщ'шала я сама себе, а сердце бешено колотилось в груди. – Это случайность. Это не настоящее желание. А вдруг теперь мой брат усохнет? Нет. Нет. Нет», – повторяла я.

Первое желание не осуществилось. Нет причин ожидать, что второе желание исполнится. Я всматривалась в давящую темноту двора.

– Рон, ты где?

У меня перехватило дыхание, когда он вприпрыжку бежал ко мне по траве в полметра ростом, как я того пожелала.

9

Я в ужасе застыла. Похолодела, как камень. Но по мере того как крошечная фигурка увеличивалась, все явственнее появляясь из темноты, я стала хохотать.

– Панкин! – закричала я. – Как тебе удалось выбраться?

Я была безумно рада его видеть: рада, что это был не крошечный Рон, прыгающий по траве. Я подняла маленькую собачонку и крепко прижала к себе.

Конечно, он всю меня измазал своими лапами. Но мне это было все равно.

«Сэм, успокойся! – ругала я себя, пока Панкин пытался вырваться. – Твое желание о Роне не может исполниться, потому что здесь нет Клариссы с ее светящимся красным шаром. Ты должна перестать думать о трех желаниях. Это идиотизм. И ты сама сходишь с ума».

– Что происходит? Как он выбежал? – прокричал Рон, появившись с мячом из-за гаража.

– Наверное, выскользнул, – пожала я плечами.

Мы еще немного поиграли.

Я не забросила ни одного мяча.

Мы закончили состязаться в «тридцать три» штрафных броска. Рон с легкостью набрал очки, а я так и осталась на нуле. Он похлопал меня по спине:

– Никогда не думала начать играть в блошки?

Я издала жалобный стон. У меня возникло вдруг неодолимое желание рассказать ему, почему я так расстроена, о той странной женщине и о трех желаниях.

Я и родителям о ней ничего не сказала. Вся эта история была очевидной глупостью.

Но я подумала, что брату она покажется забавной.

– Я должна рассказать тебе о сегодняшнем дне, – сказала я, когда мы стягивали с себя мокрые свитера на кухне. – Ты и представить себе не можешь, что случилось со мной сегодня. Я…

– Потом, – сказал он, снимая мокрые носки и засовьшая их в теннисные тапочки. – Мне нужно наконец засесть за уроки.

И он исчез в своей комнате.

Я направилась было к себе, но зазвонил телефон. Я сняла трубку после первого звонка.

Это был Кори, который хотел узнать, как прошла моя тренировка после школы.

– Классно, – ответила я ему с сарказмом. – Просто классно. Я была так бесподобна, что они хотят лишить меня номера.

– У тебя же нет номера, – напомнил мне Кори.

Ну, что за друг!

На следующий день Джудит пыталась подставить. мне подножку в столовой. На этот раз я ухитрилась перешагнуть через ее теннисную тапочку и обнаружила Кори, сидевшего в углу, где стояли корзины для мусора. Он уже развернул свой завтрак, и вид у него был совсем несчастный.

– Неужели опять поджаренный сыр?! – воскликнула я, кидая коричневый бумажный пакет с ленчем на стол и садясь напротив него.

– Опять жареный сыр, – прошептал он. – И взгляни на него: я даже не думаю, что это американский сыр. Я думаю, отец попытался впихнуть в меня чеддер.

Я открыла бумажный пакет. В противоположном конце комнаты какие-то ребята фом-ко смеялись, перекидываясь игрушечным троллем с розовыми волосами. Он угодил в чей-то суп, и все заулюлюкали.

Чья-то тень упала на стол, когда я доставала сандвич. Мне стало не по себе оттого, что кто-то стоит у меня за спиной.

– Джудит, – крикнула я, оборачиваясь.

Она ухмыльнулась. На ней был бело-зеленый школьный свитер, выпущенный на темно-зеленые вельветовые брюки.

– Ты собираешься на игру после уроков. Птица? – требовательно спросила она холодным тоном.

Я положила сандвич.

– Ага, непременно, – ответила я, удивленная вопросом.

– Очень плохо, – нахмурилась она. – Это означает, что у нас никакого шанса выиграть.

Рядом с ней неожиданно возникла ее подружка Анна.

– Эй, отстаньте от Сэм! – рассерженно крикнул Кори.

– Но мы действительно хотим побить «Джефферсонов», – заявила Анна, игнорируя Кори.

У нее на подбородке была размазана темная губная помада. Анна изводила на себя больше помады, чем все семиклассницы вместе взятые.

– Я буду стараться, – процедила я сквозь зубы.

Они засмеялись, как будто я сострила, и ушли, покачивая головами.

«Если бы только мое глупое желание исполнилось», – подумала я с горечью.

Но конечно, я знала, что этого не может быть.

Я представила, как снова буду мешаться во время игры и какое унижение испытаю.

Но кто бы мог подумать, как развернутся события.

10

Игра пошла странно с самого начала. Команда «Джефферсоны» состояла в основном из довольно невысоких шестиклассниц. Но они были хорошо натренированы. Казалось, они в самом деле знают, чего хотят И кроме того, их игра отличалась энергичностью и слаженностью.

Когда кто-нибудь из них подбегал к центру площадки для броска в воздух, у меня подводило живот и я чувствовала себя тяжеловесом.

Я действительно трусила в эту игру. Знала, что провалю дело, и была уверена, что Джудит и Анна непременно дадут мне понять, насколько я все испортила и как подвела команду.

И когда при вбрасывании мяч полетел прямо ко мне, я схватила его и повела к своей корзине. К счастью, Анна схватила меня и развернула, прежде чем я сумела заработать очко для «Джефферсонов». Но я слышала, как потешались игроки обеих команд.

Взглянув на боковые линии, я увидела, что наши тренеры тоже смеются.

Я покраснела, как свекла. Мне хотелось исчезнуть в тот же миг, провалиться сквозь землю и никогда не появляться вновь.

Но, к моему изумлению, я все еще не потеряла мяч.

Я хотела передать его Джудит, но послала слишком низко, им завладела девчонка из «Джефферсонов» и повела к нашей корзине. Всего десять секунд игры и уже две ошибки! Я убеждала себя, что это может произойти с каждым, но ничего не помогало. Всякий раз, когда слышался смех, я знала, что смеются надо мной, над тем, как я начала играть в чужое очко.

Взглянув впервые на табло, я увидела, что было шесть – ноль в пользу «Джефферсонов».

И вдруг я заметила мяч, летевший на меня из ниоткуда. Я попыталась поймать, но он выскользнул у меня из рук. Кто-то из нашей команды подхватил его и переслал опять мне.

Я сделала свой первый бросок. Мяч стукнулся о щит – какой триумф! – но и не думал лететь в корзину. Соперники перехватили мяч. Через несколько секунд счет стал восемь– ноль.

«Я играю хуже, чем обычно», – стенала я про себя. Джудит с другой стороны площадки испепеляла меня взглядом.

Я отбежала в угол, подальше от корзины, и решила стараться меньше ввязываться в игру Может быть, тогда и смеяться надо мной станут меньше?

Спустя пять минут первой пятнадцатиминутки игра пошла странным образом.

Счет был двенадцать – два в пользу «Джефферсонов». Джудит вбрасывала мяч. Она хоте ла послать его Анне. Но толчок был слабым, и мяч попал к коротышке-блондинке из «Джефферсонов». Я видела, как зевает Джудит, догоняя ее.

Через несколько секунд потерянный мяч находился в центре поля. Анна с трудом подобрала его. Она двигалась довольно медленно, и блондинка отбила мяч.

Тяжело дыша, Анна стояла, наблюдая за ней, пот стекал с ее лба. Я даже в изумлении уставилась на нее. Анна выглядела изможденной. А мы ведь играли всего пять минут! «Джефферсоны» постоянно вели мяч, пересылали его друг другу, в то время как наши стояли и смотрели.

– Вперед, «Мустанги»! – выкрикнула Джудит, пытаясь расшевелить всех. Но сама она снова зевнула, направляясь к боковой линии для броска.

– Пошевеливайтесь, девочки! Поэнергичнее! Поэнергичнее! – сложив ладони рупором, кричала Элен с боковых линий. – Бегай, Джудит, не гуляй! Очнись!

Джудит опять неудачно вбросила мяч. Он отскочил от ифока соперников, я подхватила его и повела на полной скорости. Я остановилась на ключевой позиции, обернулась, чтобы найти, кому передать мяч. Но, к моему удивлению, все игроки нашей команды были далеко позади, еле-еле двигаясь в моем направлении.

Так как «Джефферсоны» окружили меня, пытаясь отбить мяч, я сделала бросок. Мяч стукнулся об ободок корзины и отскочил прямо мне в руки.

Я сделала еще один бросок, и опять мимо.

Джудит медленно протянула руки, чтобы поймать отскочивший мяч. Мяч прошел прямо сквозь них. Она нахмурилась, но не смогла даже пошевелиться, чтобы догнать его.

Я схватила мяч, дважды стукнула об пол, чуть не попав себе по ногам, и бросила в корзину. К моему изумлению, мяч попал в кольцо, покрутился на ободе и прошел сквозь.

– Так держать, Сэм! – услышала я крик Элен. Мои товарищи пробурчали слабые поздравления. Я смотрела, как они, зевая, ходят за соперниками, замедленно, словно находясь в трансе.

– Отберите мяч! Отберите мяч! – пыталась воодушевить их Элен.

Но ее слова не помогали.

Джудит споткнулась и упала на колени. Я с беспокойством на нее посмотрела: она не поднималась.

Анна зевала: она не бежала, а плелась за мячом. Еще двое наших игроков медленно слонялись, делая слабые попытки защитить кольцо.

«Джефферсоны» с легкостью обыгрывали.

Джудит все еще сидела на коленях с полуприкрытыми глазами.

«Что же в самом деле происходит?» – размышляла я.

Долгий резкий свисток прервал мои мысли.

До меня не сразу дошло, что Элен взяла тайм-аут.

– Ребята, да взбодритесь же вы! Взбодритесь! – кричала она, жестом призывая собраться вокруг нее.

Я быстро подбежала к Элен. Оглянувшись, увидела Джудит, Анну и остальных, медленно идущих, зевающих, с трудом передвигающих ноги.

А когда Элен крикнула «Взбодритесь!», они устало стали приближаться. И тогда, к своему изумлению, я поняла, что мое желание исполнилось.