Текст книги "Проклятие гробницы фараона"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Проклятие гробницы фараона

1

Я увидел пирамиду, и мне нестерпимо захотелось пить.

Может быть, виной тому пустыня. Желтый раскаленный песок тянулся до горизонта. Даже небо над ним казалось пересохшим.

Я толкнул маму в бок:

– Мам, я хочу пить.

– Не сейчас. – Поднеся руку ко лбу, чтобы заслонить глаза от яркого солнца, она разглядывала огромную пирамиду.

«Что значит „не сейчас“? Я умираю от жажды. Сейчас!»

Кто-то задел меня сзади и извинился на незнакомом языке. Никогда бы не подумал, что здесь будет так много туристов. Подозреваю, половина жителей земного шара решила в этом году провести рождественские каникулы в Египте.

– Мамуль… – начал я. Я и не думал хныкать, просто у меня сильно пересохло в горле. – Я хочу пить.

– Мы не можем прямо сейчас найти воду, – ответила она, не сводя глаз с древнего сооружения.

– Перестань вести себя как четырёхлетний малыш. Тебе уже двенадцать, помнишь?

– Двенадцатилетние тоже страдают от жажды, – пробормотал я. – Меня тошнит от этого песка.

– Посмотри на пирамиду, – несколько раздражённо предложила мама. – Мы приехали сюда ради нее, а не ради того, чтобы пить.

– Но я задыхаюсь! – вскричал я, хватая ртом воздух и держась за горло.

Ну, хорошо, на самом деле я не задыхался. Я немного преувеличил, просто чтобы привлечь ее внимание. Но мама лишь поглубже натянула на лоб соломенную шляпку и продолжала любоваться пирамидой, которая переливалась в раскаленном воздухе.

Я решил переключиться на отца. Как обычно, он изучал путеводители, которые везде таскает с собой. Мне кажется, он ещё ни разу не взглянул на пирамиду. Отец пропускает самое интересное, потому что вечно утыкается носом в книжку.

– Папуль, мне очень хочется пить. – Я говорил шепотом, словно из последних сил – чтобы до него лучше дошло.

– Ты знаешь, какова площадь ее основания? – спросил он, ткнув в схему пирамиды в путеводителе.

– Я хочу пить, пап.

– Тринадцать акров, – возбужденно сказал он. – А из чего она сделана?

Мне хотелось сказать: «из бумаги».

Отец вечно проверяет меня. Куда бы мы ни ехали, он задает миллионы вопросов вроде этого. Не думаю, чтобы я хоть раз ответил правильно.

– Из какого-нибудь камня? – предположил я.

– Точно. – Он улыбнулся мне и снова заглянул в книгу. – Пирамида построена из блоков известняка. Здесь сказано, что некоторые из них весили до тысячи тонн.

– Ого! – изумился я. – Это даже больше, чем вы с мамулей вместе взятые!

Отец оторвал взгляд от книги и хмуро посмотрел на меня.

– Не смешно, Гейб.

– Да это шутка, – сказал я. Папа немного переживает из-за своего веса, поэтому я пытаюсь подкалывать его как можно чаще.

– А как, по-твоему, древние египтяне передвигали глыбы весом в тысячу тонн? – спросил он.

Значит, викторина еще не закончилась.

– На грузовиках? – предположил я.

Отец рассмеялся.

– Грузовиках? Да они еще колесо не изобрели.

Прикрыв глаза рукой, я взглянул на пирамиду. На самом деле это была невообразимая громада – картинки не давали даже слабого представления о ее величине.

Я не мог себе представить, как египтянам удавалось без колес тащить огромные камни по песку.

– Тогда не знаю, – признался я. – Но у меня пересохло в горле.

– Никто не знает, как они это делали, – сказал отец.

Значит, это был вопрос с подвохом.

– Пап, мне нужно что-нибудь выпить.

– Потерпи. – Прищурившись, он смерил взглядом пирамиду. – Возникает какое-то странное ощущение, правда?

– У меня это ощущение жажды, – твердо заявил я, надеясь, что папа наконец-то внемлет моим просьбам. Но он словно не слышал меня.

– Удивительно, ведь наши предки – твои и мои, Гейб, – могли гулять вокруг этих пирамид. Или даже строили их. Просто мурашки по спине. А у тебя?

– Точно.

Отец прав. Это в некотором роде вдохновляло. Дело в том, что мы египтяне. Все мои дедушки и бабушки приехали из Египта. Они переселились в Соединенные Штаты в тридцатых годах, так что мои родители родились в Мичигане. Мы давно стремились увидеть страну наших предков.

– Твой дядя Бен, может быть, сейчас внутри этой пирамиды, – сказал отец, прикрывая рукой глаза от солнца.

Дядя Бен Хассад. Я чуть было не забыл о своём дяде – известном археологе. Собственно, из-за него-то мы и решили на каникулы отправиться в Египет. Кроме того, у родителей были какие-то дела в Каире, Александрии и других городах.

У моих родителей свое дело. Они продают холодильники. Обычно это скука смертная. Но иногда они путешествуют по всяким чудесным местам вроде Египта и берут меня с собой.

Я перевел взгляд на пирамиду и задумался.

Дядя Бен с помощниками исследовал пирамиды, пытаясь найти новые мумии. Его всегда восхищала родина наших предков, и он уже много лет жил в Египте. Дядя Бен был специалистом по пирамидам и мумиям. Однажды я даже видел его фотографию в журнале «Нэшинл джиографик».

– Когда мы увидимся с дядей Беном? – спросил я, хватая отца за рукав. Случайно я дернул слишком сильно, и все путеводители посыпались на землю. Я помог их собрать.

– Не сегодня, – буркнул отец, скорчив недовольную гримасу. Папуля не любит наклоняться и поднимать вещи с земли. Ему сильно мешает живот. – Бен встретится с нами в Каире через пару дней.

– Почему бы нам просто не пойти в пирамиду и не выяснить, там он сейчас или нет? – нетерпеливо спросил я.

– Это запрещено, – ответил отец.

– Посмотрите – верблюды! – Мама взяла меня за плечо и повернула вправо.

И действительно, некоторые туристы прибыли сюда на верблюдах. Одно из животных все никак не могло откашляться. Подозреваю, верблюд тоже хотел пить.

Наездники на верблюдах выглядели очень смущенными. Они явно не знали, что делать дальше.

– Как спуститься с верблюда? – спросил я у отца.

Но он не удостоил меня ответа, увлеченный разглядыванием вершины пирамиды.

– Ты видел верблюдов? – вдруг встрепенулась мама.

– Я же не слепой, – недовольно буркнул я.

От сухости во рту у меня всегда портится настроение. Эка невидаль – верблюды! Ну и что из того, что они такие огромные, зато от них пахнет, как от моих носков после физкультуры.

– Что с тобой? – спросила мама, обмахиваясь соломенной шляпкой.

– Неужели не ясно? – Я вовсе не хотел говорить так зло. – Я хочу пить.

– Гейб, прекрати. – Она посмотрела на отца, затем перевела взгляд на пирамиду.

– Папа, а дядя Бен может провести нас внутрь? – спросил я нетерпеливо. – Вот было бы классно.

– Не думаю. – Отец сунул путеводители под мышку, чтобы можно было без помех поднести к глазам бинокль. – Сомневаюсь, Гейб. Мне кажется, это запрещено.

Я не мог скрыть разочарования. Я мечтал проникнуть в пирамиду, чтобы искать мумии и сокровища. Представлял, как буду сражаться с древними египтянами, ожидавшими, чтобы защитить свои священные могилы, и еле унесу ноги после дикой погони, прямо как Индиана Джонс.

– Боюсь, тебе придется наслаждаться видом пирамиды снаружи, – добавил отец, пялясь на желтый песок и пытаясь получше навести бинокль.

– Я уже насладился, – хмуро сказал я. – Можно мне теперь попить?

Мне и в голову не могло прийти, что через несколько дней родители уедут, а я окажусь в пирамиде, перед которой мы сейчас стояли. И попадусь в ловушку, буду заперт внутри – и, возможно, навсегда.

2

Мы вернулись из Гизы в Каир в смешном маленьком автомобиле, который папа взял напрокат в аэропорту. Ехать было недалеко, но мне дорога показалась бесконечной. Машина была чуть больше игрушечного автомобиля, и на каждой выбоине я ударялся головой о потолок.

У меня была с собой электронная игра, но мама приказала убрать ее, чтобы я мог любоваться Нилом. Дорога шла вдоль берега. Река была очень широкой и темно-коричневой.

– Представляешь, ты единственный из своего класса в эти рождественские каникулы видишь Нил! – восторженно сказала мама. Порывы ветра выдували ее волосы за открытое окно автомобиля.

– А сейчас я могу поиграть? – спросил я.

Река она и есть река, чего в ней особенного?

Через час, или около того, мы уже въезжали в Каир с его узкими, переполненными людьми улицами. Отец по ошибке завез нас на какой-то рынок, и мы почти полчаса проторчали в тесном переулке за стадом коз.

Я так и не попил, пока мы не вернулись в гостиницу, а к тому времени мой язык распух, как сосиска, и свисал до пола, как у Элвиса.

Это наш кокер-спаниель, который остался дома.

Я могу сказать одну хорошую вещь о Египте. Кока-кола здесь такая же вкусная, как и дома. К тому же тут дают много льда, который я люблю грызть.

В гостинице у нас был номер с двумя спальнями и неким подобием гостиной. Если выглянуть из окна, то можно увидеть напротив застекленный небоскреб, как и в любом другом городе.

В гостиной стоял телик, но там все говорили по-арабски. Да и вообще программа была довольно скучной – в основном новости. Единственным каналом на английском языке был Си-эн-эн. Но это ведь тоже новости.

Мы как раздумали, куда пойти поужинать, когда зазвонил телефон. Отец ушел в спальню. Через несколько минут он позвал маму, и я услышал, как они что-то оживленно обсуждают.

Они говорили очень тихо, и я догадался, что речь обо мне и родители не хотят, чтобы я слышал.

Как обычно, я оказался прав.

Через несколько минут родители вышли из спальни.

Вид у них был встревоженный, и я подумал, что звонила бабушка и сказала, что с Элвисом случилось что-то плохое.

– В чем дело? – спросил я. – Кто звонил?

– Мы с папой должны ехать в Александрию.

Прямо сейчас, – сообщила мама, присаживаясь около меня на кушетку.

– В Александрию? – Мы не планировали ехать туда до конца недели.

– Дела, – объяснил папа. – Очень важный покупатель решил встретиться с нами завтра утром.

– Мы должны успеть на самолет, который вылетает через час, – добавила мама.

– Но я не хочу! – Я даже спрыгнул с кушетки. – Я хочу остаться в Каире и повидаться с дядей Беном. Хочу сходить с ним к пирамидам. Вы же обещали!

Мы немного поспорили. Родители пытались убедить меня, что и в Александрии есть на что посмотреть, но я стоял на своем.

В конце концов маму осенило. Она ушла в спальню, и я услышал, как она разговаривает с кем-то по телефону. Через несколько минут она вернулась, улыбаясь.

– Я разговаривала с дядей Беном, – объявила она.

– Ого! У них в пирамидах есть телефон? – спросил я.

– Нет, он говорил со мной из дома в Гизе, – сказала мама. – Обещал приехать и позаботиться о тебе, пока мы будем в Александрии.

Это звучало многообещающе. Дядя Бен – один самых потрясённых парней, которых я знаю. Иногда мне даже не верится, что он мамин брат.

– Решай, Гейб, – сказала мама, поглядывая на отца. – Ты можешь поехать с нами или остаться с Беном.

Чего тут выбирать!

Я не затратил на обдумывание больше сотой доли секунды.

– Я остаюсь с дядей Беном.

– Есть, правда, одно обстоятельство, – сказала мама, почему-то улыбаясь. – Может быть, из-за него ты передумаешь.

– Что бы это ни было, – настаивал я, – все равно останусь с дядей Беном.

– У Сари тоже рождественские каникулы, – сказала мама, – и она сейчас живет с отцом.

– Ой-ой-ой! – застонал я и, повалившись на кушетку, принялся бить по подушкам кулаками.

Сари – страшно воображал и стая дочь дяди Бена. Моя единственная кузина. Ей тоже двенадцать лет, но она считает себя очень крутой. Пока ее отец работает в Египте, Сари учится в школе-интернате в США. Она очень хорошенькая и знает это. И очень умная. А последний раз, когда мы виделись, она была на дюйм выше меня.

Это было на прошлое Рождество, как мне кажется. Сари здорово задирала нос, потому что могла дойти до последнего уровня игры «Братья Марио». Но это было несправедливо, потому что мне просто не хватало тренировки.

Я думаю, больше всего Сари любит меня за то, что я проигрываю ей во всех играх и многом другом. Ее хлебом не корми, дай только посоревноваться. Она должна быть самой лучшей во всем. Если начинается эпидемия гриппа, Сари просто обязана быть первой, кто им заболеет!

– Прекрати бить кушетку, – сказала мама. Она взяла меня за руку и заставила встать.

– Означает ли это, что ты передумал и едешь с нами? – спросил папа.

Я немного поколебался.

– Нет, я останусь с дядей Беном, – решил я в конце концов.

– И не станешь сражаться с Сари? – поинтересовалась мама.

– Это она сражается со мной! – возмутился я.

– Мы с мамой должны торопиться, – сказал папа.

Родители ушли в спальню, чтобы собрать вещи. Я включил телик и посмотрел какое-то шоу на арабском. Участники очень много смеялись, но я не мог понять почему. Мне удалось выучить по-арабски только пару слов.

Вскоре папа и мама вышли, таща за собой чемоданы.

– Похоже, мы никогда не доберемся до аэропорта, – ворчал папа.

– Я поговорила с Беном. – Мама взъерошила мне волосы. – Он приедет сюда через час-полтора. Ты не против побыть в одиночестве всего один час?

– Э?

Не слишком внятный ответ, надо признать. Но вопрос застал меня врасплох.

Мне и в голову не приходило, что родители могут оставить меня одного в чужом городе, где я даже не знаю языка.

– Без проблем, – поспешил заверить я. – Со мной ничего не случится. До его приезда я просто буду смотреть телевизор.

– Бен уже выехал, – сообщила мама. – Они с Сари будут здесь с минуты на минуту. Я позвонила управляющему отеля. Он попросит служащих заглядывать к тебе время от времени.

– Где же коридорный? – Отец нервно мерил шагами комнату. – Я позвонил вниз десять минут назад.

– Сиди здесь и жди Бена, хорошо? – Мама перегнулась через кушетку и дернула меня за ухо. Ей почему-то кажется, что мне это нравится. – Никуда не выходи. Просто жди. – Она наклонилась и поцеловала меня в лоб.

– Никуда не уйду, – пообещал я. – Останусь прямо здесь, на кушетке, даже в ванну или туалет не пойду.

– Ты можешь хоть иногда говорить серьёзно? – спросила мама, покачивая головой.

Раздался громкий стук в дверь. За багажом прибыл коридорный – сгорбленный старик, который, судя по виду, и подушку поднимает с трудом.

Выглядевшие очень встревоженными родители обняли меня, надавали последних советов и еще раз приказали не выходить из комнаты. Дверь за ними закрылась, и внезапно стало тихо.

Очень-очень тихо.

Я включил телевизор, просто чтобы разрушить зловещую тишину. Развлекательная передача уже закончилась, и сейчас мужчина в белом костюме читал новости на арабском.

– Мне не страшно, – сказал я вслух. Но у меня все же перехватило горло.

Я подошел к окну и выглянул на улицу. Солнце почти зашло. Тень от небоскреба падала прямо на нашу гостиницу.

Я взял стакан с кока-колой и отпил глоток. Напиток показался водянистым и безвкусным. У меня заурчало в желудке. Внезапно я понял, что голоден.

«Служба доставки в номер!» – вспомнил я.

Но тут же передумал. Что, если я позвоню, а они говорят только по-арабски?

Я посмотрел на часы. Двадцать минут восьмого. Мне хотелось, чтобы дядя Бен уже приехал.

Страшно не было, просто мне не терпелось его увидеть.

Ну, ладно, может быть, я немного нервничал.

Я походил взад-вперед. Попытался поиграть в тетрис, ноне мог сконцентрироваться, к тому же в комнате становилось темно.

«Сари, скорее всего, чемпион по тетрису, – с горечью подумал я. – Ну где же они? Почему так долго?»

Меня начали терзать пугающие мысли: что, если они не могут найти гостиницу? А если они все перепутали и поехали в другой отель? А может быть, они попали в ужасную аварию и умерли? И теперь я останусь один в Каире?

Знаю, знаю, это глупые мысли. Но как раз такие, что посещают человека, когда он остаётся один в чужом месте и ждет, пока к нему кто-то придет.

Я вытащил из кармана джинсов руку мумии.

Небольшая такая рука, завернутая в тонкую коричневую ткань. Я купил ее на распродаже несколько лет назад и всегда ношу с собой на счастье.

Парнишка, который продал мне эту штуку, называл ее «Вызыватель». Он сказал, что с ее помощью можно вызвать злых духов. Мне было все равно. Я просто подумал, что это отличная сделка и всего за два доллара! Что за чудесные вещи можно найти на распродажах. И может быть, она даже настоящая!

Я перебрасывал ее с руки на руку, пока шагал по комнате. Телевизор начал меня раздражать, и я выключил его.

И тут же меня обступила тишина.

Я похлопал рукой мумии по ладони и продолжил слоняться по комнате.

Ну где же они? Пора бы уже им приехать.

Я начал думать, что ошибся. Может, стоило все же поехать в Александрию с родителями?

Внезапно за дверью раздались чьи-то шаги.

Они?

Я остановился в центре гостиной и прислушался. Свет в прихожей был очень тусклым, но я увидел, как поворачивается ручка двери.

«Странно, – подумал я. – Дядя Бен сначала бы постучал – ведь так?»

Дверная ручка повернулась. Дверь со скрипом приоткрылась.

– Эй, – окликнул я, но слова застыли у меня на губах.

Дверь открывалась все шире, а я стоял, оцепенев, посреди комнаты, не в силах произнести ни слова.

В дверях появилась высокая фигура, скрытая густой тенью.

Я вскрикнул, когда пришелец шагнул в комнату. Даже в призрачном свете я смог разглядеть его.

Мумия!

Через дыры в старых, толстых бинтах на меня уставились круглые пустые глазницы.

Оттолкнувшись от стены, мумия неуклюже заковыляла по гостиной, расставив руки, будто собиралась поймать меня.

Я открыл рот, чтобы закричать, но не смог произнести ни звука.

3

Я отступил на шаг. Потом еще на один. Не сознавая, что делаю, я поднял вверх маленькую руку мумии, словно собирался отогнать ею пришельца. Мумия приблизилась, и я вгляделся в ее запавшие темные глаза. И узнал их.

– Дядя Бен! – закричал я.

В ярости я швырнул в него руку мумии. Она ударилась о его забинтованную грудь и отскочила.

Дядя Бен покатился от смеха.

Тут я увидел и Сари, которая просунула голову в дверной проем. Она тоже смеялась.

Они полагали, что это весело. А мое сердце готово было выскочить из груди.

– Не смешно! – гневно закричал я, сжимая руки в кулаки. Чтобы успокоиться, я глубоко вздохнул.

– Я же говорила, он испугается. – Сари вошла в комнату. На ее лице застыла высокомерная улыбка.

Дядя Бен продолжал хохотать, по его забинтованному лицу аж потекли слезы. Он был большим, высоким и плотным, и от его смеха тряслись стены.

– Ты же не испугался, Гейб? Правда?

– Я догадался, что это вы. – Мое сердце беспорядочно колотилось, словно было заводной игрушкой, у которой кто-то перекрутил пружину. – Я сразу узнал вас.

– Но выглядел ты испуганным, – усмехнулась Сари.

– Просто хотел вам подыграть, – ответил я, гадая, был ли со стороны заметен мой страх.

– Надо было видеть выражение твоего лица! – воскликнул дядя Бен и залился смехом.

– Я просила папу этого не делать, – сказала Сари, опускаясь на кушетку. – Удивительно, как служащие гостиницы впустили его в таком виде.

Дядя Бен наклонился и подобрал с пола руку мумии.

– Ты ведь уже привык к моим шуткам, правда, Гейб?

– Да, – ответил я, пряча глаза.

Втайне я обругал себя за то, что поддался на этот глупый маскарад. Я вечно попадаюсь на его шутки. А тут еще Сари, которая ухмылялась мне с кушетки, потому что знала, что я чуть не потерял сознание от страха.

Дядя Бен стянул повязку с лица. Он подошёл ко мне и отдал руку мумии.

– Где ты это взял?

– На распродаже, – сказал я.

Я хотел спросить, настоящая ли она, но он не дал мне и рта раскрыть, заключив в медвежьи объятия. Марлевые повязки показались мне очень шершавыми.

– Я так рад видеть тебя, Гейб, – тихо сказал он. – Ты очень вытянулся.

– Почти с меня ростом, – влезла Сари.

Дядя Бен махнул ей рукой.

– Встань и помоги мне снять эти тряпки.

– А мне ты нравишься в таком наряде, – хихикнула Сари.

– Иди сюда, – настаивал дядя Бен.

Сари со вздохом поднялась и перекинула на спину прямые черные волосы. Она подошла к отцу и принялась разматывать повязки.

– Я немного увлекся игрой в мумию, – признался дядя Бен. Он положил руку мне на плечо. – А все потому, что я теперь целыми днями пропадаю в пирамиде.

– А что там такое? – живо поинтересовался я.

– Папа обнаружил новую погребальную камеру, – вмешалась Сари, прежде чем ее отец успел рот открыть. – Он исследует те части пирамиды, куда никто не заглядывал все эти тысячи лет.

– Правда? – вскричал я. – Это замечательно!

Дядя Бен прищелкнул языком.

– Погоди, сам все увидишь.

– Увижу? – Я не совсем понял, что он имел в виду. – Вы хотите сказать, что возьмете меня с собой в пирамиду?

Похоже, я даже взвизгнул от радости. Но мне было плевать. Я не верил своему счастью! Я попаду внутрь пирамиды, в ту ее часть, которую открыли только сейчас.

– У меня нет выбора, – сухо сказал дядя Бен. – Чем еще я могу вас обоих занять?

– А там есть мумии? – спросил я. – Мы увидим настоящих мумий?

– Ты только что видел одну. Успел соскучиться? – Это, по мнению Сари, была шутка.

Я проигнорировал ее.

– А там внутри есть сокровища, дядя Бен? А рисунки на стенах?

– Поговорим об этом за обедом, – сказал он, снимая последний слой бинтов. Под всей этой марлей на нем были клетчатая тенниска и мешковатые брезентовые брюки. – Пошли. Я умираю от голода.

– Бежим наперегонки, – предложила Сари и, оттолкнув меня в сторону, вылетела из комнаты.

Мы поели в гостиничном ресторане. Там были пальмы, нарисованные на стенах, и маленькие пальмы в больших кадках на полу. Под деревянным потолком медленно крутились огромные вентиляторы.

Нас усадили в отдельный кабинет: я и Сари напротив дяди Бена. Нам подали длинное меню, напечатанное на английском и арабском.

– Только послушай, Гейб, – с довольной ухмылкой сказала Сари. Она начала вслух читать по-арабски.

Ну и воображала!

Одетый в белое официант принес корзинку с лепешками и тарелку с зеленой подливой, куда полагалось макать хлеб. Я заказал большой сандвич и жареную картошку, а Сари – гамбургер.

За обедом дядя Бен рассказал нам, что именно он нашел в пирамиде.

– Как вы, возможно, знаете, – начал он, стряхивая с себя крошки хлеба, – эта пирамида была построена около двух с половиной тысяч лет до нашей эры, во время правления фараона Хеопса.

– Только благодаря имени он и запомнился, – фыркнула Сари. Еще одна неуклюжая шутка.

Ее отец хихикнул, а я скорчил ей гримасу.

– Это было самое большое сооружение своего времени, – сказал дядя Бен. – Вы знаете, какую площадь занимает ее основание?

Сари отрицательно покачала головой.

– Какую? – спросила она с набитым ртом.

– А я знаю, – выпалил я, усмехаясь. – Тринадцать акров.

– Правильно! – воскликнул дядя Бен, поражённый моей эрудицией.

Сари метнула на меня удивленный взгляд.

«Один – ноль в мою пользу, – удовлетворённо подумал я и показал ей язык. – И один-ноль в пользу путеводителя отца».

– Пирамида была построена как усыпальница, – продолжил дядя Бен уже серьезней. – Фараон приказал сделать ее огромной, чтобы получше спрятать погребальную камеру. Египтяне очень боялись грабителей, разорявших могилы. Они знали, что воры попытаются проникнуть внутрь и забрать все драгоценные камни и сокровища, которые были захоронены рядом с их владельцем. Поэтому они соорудили внутри множество коридоров и комнат – своеобразный лабиринт, который должен был помешать грабителям найти настоящую погребальную камеру.

– Передай мне кетчуп, пожалуйста, – перебила его Сари.

Я передал ей кетчуп.

– Сари уже слышала мой рассказ, – сказал дядя Бен, макая хлеб втемную подливу на тарелке. – Археологи думали, что исследовали уже все туннели и камеры внутри пирамиды. Но несколько дней назад мы с моими рабочими обнаружили туннель, которого нет ни на одной карте. По всей видимости, это какой-то еще не изученный туннель. Полагаю, он приведет нас к настоящей погребальной камере самого Хеопса!

– Потрясающе! – закричал я. – И мы с Сари будем там, когда вы ее найдете?

Дядя Бен засмеялся.

– Не знаю, Гейб. Могут потребоваться годы кропотливого труда, чтобы приблизиться к цели. Но завтра я возьму вас с собой в этот туннель. Тогда ты сможешь рассказать своим друзьям, что был внутри древней пирамиды Хеопса.

– А я там уже была, – заметила Сари. Она посмотрела на меня. – В ней очень темно. Ты можешь испугаться.

– Как бы не так! – возразил я. – Ни за что!

Мы провели ночь в гостиничном номере моих родителей. Заснул я не сразу. Думаю, я был слишком взбудоражен возможностью попасть в пирамиду. Мне представлялось, как мы обнаруживаем мумии и огромные сундуки древних сокровищ.

Дядя Бен разбудил нас очень рано, и мы поехали к пирамиде. Воздух был уже теплым и густым. Солнце висело над пустыней, как оранжевый шар.

– Вот она! – объявила Сари, указывая в окно машины.

И я увидел, как из песка, словно мираж, встает пирамида.

Дядя Бен показал специальный пропуск охраннику в синем мундире, и мы свернули на узкую дорогу, проложенную по песку около пирамиды. Мы припарковались рядом с другими автомобилями и фургонами в голубовато-серой тени огромного сооружения.

Когда я вышел из машины, у меня в груди все звенело от восторга. Я уставился на огромные, изъеденные временем камни.

«Ей больше четырех тысяч лет, – подумал я. – Сейчас я окажусь там, где сокрыта четырёхлетняя тайна!»

– У тебя кроссовка развязалась, – сказала Сари, указывая на нее пальцем.

Умеет же она вернуть человека с небес на землю!

Я присел на корточки, чтобы завязать шнурки. По какой-то неведомой причине левый ботинок у меня всегда развязывается – даже если там двойной узел.

– Рабочие уже внутри, – сказал нам дядя Бен. – А теперь держитесь поближе друг к другу, хорошо? Не отходите от меня. Туннели похожи на лабиринт, в них очень легко потеряться.

– Без проблем. – По-моему дрожащему голосу нетрудно было догадаться, как я взволнован.

– Не беспокойся, я прослежу за Гейбом, – сказала Сари.

Эта девчонка всего на два месяца старше меня. Почему она ведет себя так, словно она моя няня?

Дядя Бен дал нам фонарики.

– Положите их в карман, – проинструктировал он. Затем посмотрел на меня. – Ты, случайно, не веришь в древние египетские проклятия?

Я не знал, что сказать, поэтому просто покачал головой.

– Хорошо, – сказал дядя Бен, улыбаясь. – Потому что один из рабочих уверяет, что, проникнув в этот туннель, мы нарушили старинный закон и теперь на нас обрушится какое-то древнее проклятие.

– Мы не боимся, – заявила Сари, легонько подталкивая его ко входу. – Пошли.

Секунду спустя мы шагнули в вырезанное в камне маленькое квадратное отверстие. Низко наклонившись, я шел за дядей Беном и Сари по узкому коридору, который, казалось, постепенно уходит вниз.

Дядя Бен вел нас, освещая дорогу яркой галогеновой лампой. Пол туннеля был мягким и песчаным, а воздух – прохладным и сырым.

– Стены каменные. – Дядя Бен, остановившись, провел рукой по низкому потолку. – Все коридоры прорублены в известняке.

Внезапно похолодало. В воздухе еще сильней чувствовалась сырость, и я только теперь понял, почему дядя Бен заставил нас надеть свитера.

– Если тебе страшно, мы можем вернуться, – шепнула Сари.

– Я в полном порядке, – отрезал я.

Туннель закончился тупиком. Впереди высилась бледно-желтая стена. Фонарь дяди Бена высветил маленькое отверстие в полу.

– Нам вниз, – сказал дядя Бен и, кряхтя, опустился на колени. Он повернулся ко мне. – К обнаруженному нами новому коридору прямого прохода нет. Мои рабочие подвесили тут веревочную лестницу. Двигайся медленно и осторожно, и все будет хорошо.

– Ладно, – сказал я. Но мой голос предательски дрогнул.

– Не смотри вниз, – предупредила Сари. – От этого у тебя закружится голова, и ты упадёшь.

– Спасибо за совет. – Я быстро прошел вперед и объявил, что спущусь первым. Я уже устал от ее высокомерия и решил показать, кто здесь храбрый, а кто нет.

– Нет, первым пойду я, – возразил дядя Бен, поднимая руку, чтобы остановить меня. – Я буду освещать лестницу и помогу тебе.

Дядя Бен начал спускаться по веревочной лестнице. Он был таким большим, что еле-еле протиснулся через небольшое отверстие.

Мы с Сари, наклонившись, вглядывались в темный провал. Веревочная лестница оказалась не слишком устойчивой и здорово раскачивалась, пока дядя Бен медленно спускался вниз.

– Как далеко! – тихо присвистнул я.

Сари промолчала. В полутьме я видел ее встревоженное лицо. Все время, пока ее отец не ступил на твердый пол, она кусала нижнюю губу.

Сари тоже нервничала.

Это подбодрило меня.

– Я спустился! Ты следующий, Гейб! – прокричал снизу дядя Бен.

Я повернулся и, держась за край лаза, нащупал ногой первую перекладину веревочной лестницы. Потом ухмыльнулся Сари.

– До встречи.

Руки скользнули по боковым веревкам лестницы, и я вскрикнул от боли.

Веревка оказалась грубой и шершавой. Я обрезался!

И в тот же миг отдернул руки.

Потеряв равновесие, я пошатнулся и чуть было не полетел вниз.