Текст книги "Оборотень в гостиной"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

1

– Арон, не мог бы ты идти немного потише? В этом темном, холодном лесу папа шел, осторожно петляя между деревьями.

– Постарайся не ступать как слон. Нам не нужно, чтобы они услышали, что мы идем.

Я действительно шагал, будто слон, тяжело ступая по хрупким, опавшим листьям, заставляя их хрустеть под ногами.

Я хотел, чтобы онислышали, что мы идем. Я хотел отпугнуть их.

Их. Оборотней.

Было уже близко к полуночи, а мы все протирались сквозь этот лес. Деревья были толстые и росли очень густо. Так что оборотням в нем жилось, надо думать, легко и привольно. И они могли броситься на нас прежде, чем мы бы их увидели. Прямо на шею. Броситься, глубоко вонзить зубы в горло и разорвать.

Я представил, как кровь хлещет из дыры в моей шее, и задрожал.

Там, дома, я не знал, верю ли в оборотней или нет. Но здесь, в темном лесу… Я начинал в них верить.

Почему я оказался в лесу, охотясь за оборотнями? Позвольте мне рассказать все по порядку.

Я – Арон Фрейдус, мне одиннадцать лет. У меня вьющиеся рыжие волосы, веснушки и светло‑зеленые глаза. Я высокий и худой. Я хочу сказать – по‑настоящему худой. Мама говорила, я так худ, что меня может унести даже легкий ветерок.

Мама умерла два года назад. Я жил с папой, который был всем хорош, если бы…

Мой папа был странным. На самом деле. Он не любил тех вещей, которые обычно любят делать отцы. Ну, сами знаете: весной ходить на бейсбол, летом поджаривать сосиски на пикниках, расчищать снег зимой.

Почему?

Потому что у меня, Арона Фрейдуса, папа – охотник за оборотнями.

Самая большая его мечта – поймать живого оборотня. Он не пропускал ни одного случая побродить по лесу вокруг города, высматривая оборотней.

Но до сих пор так ни одного и не встретил.

Мои друзья знали об этой странности моего папы, но никогда не подшучивали над ним. Боялись. Потому что папа высокий и сильный, а плечи у него пошире, чем у футболиста. К тому же он шериф нашего города.

Нет, мои друзья не подсмеивались над моим папой. Они потешались надо мной. Поэтому мне приходилось врать насчет того, как мы проводим школьные каникулы. Сейчас, например, я сказал всем, что мы едем во Флориду проведать бабушку.

Но мы не поехали во Флориду. А поехали в страну в самом центре Европы, о которой я никогда не слыхал. Братвия.

Отец не мог дождаться, чтобы отправиться туда поохотиться на оборотней.

Сначала я радовался предстоящей поездке, но теперь мне больше всего хотелось снова оказаться дома!

Папа думал, что Братвия набита оборотнями.

А я что думал?

Я думал: оборотни на самом деле существуют или это больная фантазия отца?

Теперь я близок к тому, чтобы узнать правду…

Ледяной ветер носился по темному лесу. Я остановился и прислушался к крикам зверей, которые доносил до нас ветер.

Жалобные стоны. Сердитое рычание. Отчаянные вопли. И завывание. Голодное завывание. Оно пугало меня больше всего.

Я поднял глаза к ночному небу, где светила полная луна. Она освещала верхушки деревьев призрачным жутким светом.

«Оборотни всегда выходят в полнолуние, – вспомнил я, – чтобы пожирать людей». Меня затрясло.

Я попытался вспомнить все, что читал об оборотнях. В некоторых романах люди превращались в оборотней, накидывая на себя волчью шкуру. Или выпив воды из следа, оставленного волком.

Что еще я знал?

О да, как же я мог забыть самое важное?

Оборотня можно снова превратить в человека, назвав его настоящее имя. Или постучав его трижды по лбу.

Вот так.

Это все, что я знал об оборотнях.

– Арон, не стой там, – прошептал папа. – Ты представляешь собой хорошую мишень. А ты должен быть охотником, а не мишенью.

– Ладно, ладно, папа, иду.

Я на цыпочках зашагал по опавшим листьям. Папа ускорил шаги, двигаясь быстро и умело, как зверь, почуявший запах своей жертвы.

– Папа, помедленнее, – попросил я с дрожью в голосе. – Здесь так темно. Я потеряюсь.

Но папа не слышал меня. Он шел все быстрее. Почти бежал.

– Папа, пожалуйста, потише, – умолял я, тоже переходя на бег.

«Почему он не хочет подождать меня?» – думал я, начиная задыхаться.

– Папа, подожди! Я не успеваю!

У меня болели бока. Я не видел, куда бегу. Вот я споткнулся о корень дерева. Оцарапал лицо о ствол. Почувствовал, как по лицу покатились капельки крови.

Я побежал быстрее. Но чем быстрее бежал я, тем быстрее продвигался папа.

– Папа! – закричал я. – Остановись!Папа остановился.

Он повернулся ко мне липом, и я завопил.

2

Густая коричневая шерсть начала покрывать лицо отца. Я с ужасом смотрел, как его нос превращается в рыло. Он открыл рот, и я увидел острые клыки. Он стоял, широко расставив ноги и выпятив грудь. Потом закинул голову назад и завыл на луну.

Я попытался закричать. Попытался убежать. Но не мог даже пошевелиться. Просто стоял и в ужасе следил за страшным превращением.

Теперь отец уже весь был покрыт шерстью. Он опустился вниз, на четыре лапы, и свирепо уставился на меня черными мерцающими

глазами.

Из глубины его горла раздалось низкое, угрожающее рычание.

– Это сон, – прошептал я. – Пожалуйста, пусть это будет только сон, – бормотал я, переворачиваясь в своей кровати. – Только сон…

Да, это был всего лишь сон!

Еще в полусне, я отвел волосы со лба. Они были влажными от пота. Я перевернул подушку и ощутил щекой ее прохладу.

– Только сон… – пробормотал я.

Облегченно вздохнув, я закрыл глаза и снова заснул.

И тут – новое сновидение.

Теперь я лежал на раскладушке в палатке, а дождь барабанил по ее крыше. Я закрыл уши, чтобы не слышать шума дождя. И я перестал его слышать. Но тут до меня долетел другой звук.

Царапанье. Кто‑то царапался о палатку, стараясь пробраться в нее!

Я затаил дыхание и прислушался. Царапанье стало громче и отчетливее.

Я вскочил с кровати.

Да нет, не со своей кровати, не с той, что стоит в моей спальне. Я ведь лежу на раскладушке. В палатке, вспомнил я. В палатке посередине леса. И было это вовсе не сновидение!

Все происходило наяву!

Мое сердце забилось. Одна из боковин палатки, заметил я, сильно колыхнулась. И царапанье стало сильнее. А когда палатка с громким звуком – рииип– прорвалась, я закричал.

3

Я вскочил с раскладушки, побежал к выходу и вдруг остановился. Мне стало страшно. Я боялся наткнуться на того, кто был за палаткой.

Пожалуйста, уходи, молил я. Уходи, кто бы ты ни был. Я закрыл глаза и стал упрашивать еще сильнее. Уходи, я хочу снова лечь спать и проснуться утром, когда светло и ничто мне не угрожает.

Снова царапанье. Еще более резкое и сильное.

У меня затряслись колени. Спокойно, Арон, сказал я себе. Выгляни. Увидишь, что бояться нечего. Скорее всего, это всего лишь енот.

Я вытер вспотевшие ладони о свою синюю тенниску и решительно распахнул полог палатки. При этом руки у меня тряслись. Я глубоко вздохнул и выглянул наружу. Тот, кто царапал мою палатку, исчез. Я посмотрел вокруг. Высокие деревья чернели на фоне темного неба. Мы с папой пришли в этот дикий лес три дня назад. И каждую ночь мне снились страшные сны про оборотней.

Ничего удивительного: ведь я все время думал, есть ли на самом деле оборотни в этом лесу?

Перед палаткой еще тлели остатки нашего вечернего костра. Белая струйка дыма поднималась вверх и таяла на ветру.

Потом я посмотрел направо, на палатку папы.

Никакого движения. Никакого царапанья. Я вышел наружу.

Если не считать шороха деревьев, в лесу стояла глубокая тишина. Холодный воздух овевал мою кожу. Я посмотрел вверх, на полную луну, и меня пробрала дрожь.

Я отошел от палатки немного подальше.

Мне хотелось услышать звуки ночного леса: крики животных, рычание медведей. Но я не слышал ничего. Ничего, кроме жуткой тишины.

Сердце у меня снова забилось.

Папа сказал: у нас есть две весомые причины пуститься в эту поездку.

Первая причина – поймать оборотня.

Вторая – закалить меня. Я догадывался, что папе‑шерифу не хотелось иметь сына‑тряпку.

Ну вот, оборотня папа не поймал. А я стал бояться даже больше, чем прежде. Две весомых причины, чтобы уехать отсюда, подумал я.

Я снова посмотрел на полную луну и вспомнил, что папа говорил мне еще кое‑что.

«Не ходи никуда один, – предупредил он меня. – Горожане клянутся, что оборотень так и рыскает по этому лесу».

А сейчас как раз полнолуние. Это значит, что оборотень выходит на охоту за свежим мясом.

Папа и местные жители были уверены, что Оборотень существует на самом деле. Что он шастает по этому лесу.

Сердце с новой силой застучало в моей груди.

Я вернулся в палатку, но от страха не мог заснуть.

Лучше переберусь спать в папину палатку. Скажу ему, что у меня болит живот, – пусть не думает, что я испугался.

Я подошел к его палатке. Медленно подyял полог. Заглянул внутрь.

– Папа!

Палатка была пуста.

4

Я услышал позади хрустящий звук, быстро обернулся и прислушался. Шаги, решил я. Тяжелые шаги по земле, покрытой опавшими листьями.

Наверное, это папа, старался я уверить себя. Пойду поищу его. Не хочу оставаться здесь один.

Я бросился в свою палатку и нащупал в темноте джинсы и кроссовки. Быстро натянул их и выскочил наружу.

И снова услышал хруст листьев.

Это хорошо, подумал я. Похоже, папа уже близко.

Я свернул с полянки на едва заметную тропку в лесу. Луна освещала мне путь.

– Эй, папа! – окликнул я его, но тут же замолчал.

Вот уж глупость, покачал я головой. Так каждый медведь в лесу будет знать, где я нахожусь.

Но боялся‑то я не медведей.

Я решил проследить за направлением этих шагов. И стал внимательно прислушиваться. Но так и не смог определить, откуда доносится звук.

Я дошел до развилки. Куда теперь идти: прямо или лучше повернуть?

Я не знал, что мне делать. И пока я стоял так, звук шагов стал отдаляться.

Я повернулся и побежал. Следуя за стихающим звуком шагов, я все дальше углублялся в лес. Деревья плотной стеной обступали меня со всех сторон. Их вершины образовывали полог, закрывающий небо и застивший свет луны.

Я бежал в полной темноте. Спотыкаясь. Налетая на деревья.

– Почему, ну почему ты покинул наш лагерь, папа? – стонал я.

Я остановился и прислушался. В лесу стояла мертвая тишина.

Почему в этих лесах так тихо? Я задрожал. Все это казалось мне совершенно нереальным.

И тут я услышал, как хрустнула ветка. Наверное, папа!

Я снова побежал. В том направлении, откуда слышался звук. Я несся изо всех сил, уклоняясь от низких ветвей и падающих с деревьев капель.

Наконец я остановился, чтобы перевести дух.

Никогда мне его не найти! Здесь так темно! Я не понимал, куда бегу.

– Папа, папа! Где ты? – закричал я.

Снова хруст ветки, на этот раз над моей головой.

Я оцепенел.

Послышалось низкое рычание и громкий треск ломаемых ветвей. Я поднял взгляд и увидел мерцающие черные глаза.

Кто это?

Зверь?

Непонятное существо вышло из‑за дерева, и я попятился.

Мне хотелось закричать, но крик застрял у меня в горле.

Существо – наполовину волк, наполовину человек – стояло на четырех ногах. У него была волчья морда, широкая грудь и спина, как у человека.

Существо, рыча, двинулось ко мне. Я в ужасе подался назад.

Оборотень – а это наверняка был он – уставился на меня своими черными мерцающими глазами. За тонкими губами я в ужасе увидел длинные загнутые клыки.

Прежде чем я успел отбежать, оборотень присел на тонкие задние лапы, поднял голову и страшно завыл.

А потом прыгнул на меня, и я почувствовал, как его клыкй глубоко вонзились в мое плечо.

5

Острая жгучая боль. Дурнота.

Я перестал видеть. И начал падать во тьму.

Падать… падать… падать…

Теплое дыхание на моей шее.

Он здесь.

– Уходи! Нет! Папа, помоги!

Рука на моем плече. Нет, не рука. Волчья лапа!

– Нееет! На помощь!

– Арон, я здесь. Все хорошо. Успокойся.

Я открыл глаза. На краю моей раскладушки сидел папа. Он наклонился надо мной и положил руку мне на плечо.

– Арон, с тобой все в порядке? – Он озабоченно нахмурился.

Я сел. Подо мной была моя раскладушка. Я находился в своей палатке.

Значит, я никуда этой ночью не выходил? Я был в полном недоумении. Бег сквозь лес… оборотень… Что, еще один страшный сон? Я повернулся, чтобы посмотреть на отца, и ощутил пульсирующую боль в плече.

Нет. Это был не сон. И оборотень был настоящий.

– Как я снова оказался здесь? – удивился я.

– Я тебя принес, – ответил папа. – Я увидел то существо, которое стояло над тобой, и прогнал его!

Лицо отца пылало от возбуждения.

– Ты уверен, что он ушел? – спросил я, снова опускаясь на подушку.

– Да, он ушел. И этой ночью больше не вернется. Не беспокойся.

Папа вскочил и заходил по палатке, «Если это создание ушло, то почему я дол жен беспокоиться?» – подумал я.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, снова приподнимаясь на раскладушке.

– Не беспокойся, – повторил папа. – Он ушел. Но завтра мы его добудем!

– Я не хочу его добывать! – крикнул я. – Я хочу домой!

– Это так интересно, – продолжил отец, не переставая расхаживать по палатке. Казалось, он совсем не слышал моих слов. – Мы действительно захватим оборотня!

– Это слишком опасно, папа! – возразил я. Отец перестал ходить и повернулся ко мне со смущенным выражением на лице.

– Опасно? – Он покачал головой. – Арон, днем оборотни не обладают какой‑то особенной силой. Они такие же люди, как мы с тобой. Совсем не опасные.

Я понял, что никогда не смогу победить в этом споре.

– Папа, куда ты ходил? Я заглядывал в твою палатку, но тебя там не было.

– Мне не спалось. Я был слишком возбужден – еще бы! – мы наконец‑то там, куда я так стремился. Вот я и вышел немного походить. Думал, а вдруг мне встретится оборотень. Ты же знаешь, как я мечтаю поймать хоть одного.

Папа открыл полог палатки.

– Спокойной ночи, Арон! С тобой все в порядке, сынок. Отдохни немного. Завтра будет день. И этот день мы никогда не забудем!

Полог палатки закрылся.

Я лег на раскладушку и натянул одеяло до подбородка.

Сильный порыв ветра откинул полог палатки. Мне стало неприятно.

Хорошо бы этот полог был дверью. Тогда я смог бы ее запереть.

Но лучше всего, конечно, было бы оказаться сейчас во Флориде у бабушки или дома и играть в бейсбол со своими друзьями.

Я закрыл глаза и начал засыпать.

И заснул, мечтая о тех местах, где мне хотелось бы оказаться.

И опять мне приснился сон.

Я бежал… бежал сквозь темный холодный лес. Под полной луной. На четырех лапах. Задевая своей шерстью лежащие на земле листья. Ощущая ноздрями запах сырой земли. Бежал вместе со стаей волков. Задыхаясь.

Нет! Не хочу я видеть этот сон!

Я заставил себя проснуться. Заставил себя открыть глаза и вздохнуть.

Это был всего только сон, сказал я себе, стараясь успокоить дыхание. Еще один из этих страшных сновидений.

В палатке было темно. Ночь еще не кончилась, понял я.

И вдруг…

От страха у меня отвалилась челюсть. На меня смотрели два черных мерцающих глаза. Глаза оборотня.

6

– Не трогай меня! – Мой голос сорвался на шепот.

Оборотень не шелохнулся.

Тяжело дыша, он смотрел на меня своими светящимися черными глазами. И этот взгляд словно гипнотизировал меня.

Мое сердце лихорадочно билось. Я был так испуган, что буквально окаменел. И мог только смотреть на него.

Кричи, Арон, кричи!

– Пааапа! – вырвалось у меня. – Пааапа!Голова оборотня дернулась. Он поднял лапу

и что‑то положил мне на кровать. Потом убежал.

– Пааапа!

– Арон, что случилось? – услышал я голос отца из его палатки.

Я так быстро соскочил с раскладушки, что она перевернулась и ударилась о палатку, чуть не повалив все это сооружение.

– Ого! – сказал папа, входя ко мне. И поднял руки, чтобы поддержать шатающуюся палатку. – Арон, в чем дело? Что случилось? И почему ты кричал?

– Он… он вернулся, папа! – заикаясь, сказал я. – Он был здесь. Прямо здесь, в палатке.

Я указал на то место, где стоял оборотень.

– Он вернулся? – недоверчиво переспросил папа. – Я иду за ним.

И он повернулся, чтобы уйти. Уже открыв полог палатки, папа поинтересовался:

– Ты в порядке?

– Я думаю… я… – Но прежде чем мне удалось ответить, папа исчез.

Я поставил на место раскладушку и, все еще дрожа, сел на нее.

– Не могу понять, зачем это оборотень возвращался? – пробормотал я.

И сразу представил его стоящим у моей кровати. А ведь папа говорил, что оборотень не вернется. Но оказалось он был не прав.

А что же с ним самим? Не грозит ли ему опасность? Может быть, ему нужна моя помощь?

Нужно было не отпускать его одного!

Я встал с кровати и решительно направился к выходу. Но что‑то на полу привлекло мое внимание.

Что‑то маленькое белое и блестящее лежало в углу палатки.

Что бы это могло быть?

Я поднял непонятный предмет и начал внимательно его рассматривать.

Похоже на кулончик, висящий на шнурке. Неужели звериный зуб? Откуда он появился?

Оборотень? Точно. Теперь я припомнил, как он что‑то положил мне на раскладушку.

Я внимательнее вгляделся в эту странную вещицу. Да, определенно, зуб.

Нужно побыстрее разыскать папу и показать ему находку. Может быть, он знает, что это означает.

Я выглянул из палатки и оцепенел: папа стоял рядом.

– Я… я не знал, что ты тут, – пролепетал я.

– Этот твой «гость» как сквозь землю провалился, – хмуро сказал папа. – Завтра еще раз попробуем его отыскать.

– Смотри, – протянул я ему кулон. – Оборотень оставил это в палатке. Как ты думаешь, что это? Похоже на зуб волка.

Папа взял кулон.

– Странно, – проговорил он, рассматривая непонятную вещицу. – Зачем оборотень подкинул его тебе?

– Что бы это значило, как ты думаешь, папа? Отец покачал головой.

– Сам не знаю. Впрочем, возможно, эта штучка поможет нам в завтрашней охоте на оборотня. – Глаза отца заблестели. – Думаю, тебе надо его надеть.

И он повесил мне кулон на шею. Когда кулон коснулся моей груди, меня пробрала дрожь. Я старался подавить ее, но холод, исходящий от кулона, растекался по всему моему телу.

– Арон! Арон! Иди скорее! – проснулся я утром от безумного крика отца.

Я вылетел из кровати.

– Поспеши! А то будет слишком поздно! – Голос отца звучал громко и возбужденно. – Быстрее! Того гляди – пропустишь его!

7

Я выскочил из палатки и в страхе огляделся вокруг.

Никого.

Никакого оборотня. Только папа в синей бейсболке, джинсах и любимой красной тенниске. Склонившись над костром, он жарил яичницу в тяжелой сковороде с длинной ручкой.

– Что такое, папа? – крикнул я. – Что значит «слишком поздно»?

– Слишком поздно для завтрака. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя яичница остыла? – засмеялся папа.

– Не смешно, – проворчал я.

Отец соскреб яичницу со сковороды на две тарелки и одну протянул мне.

– Не будь таким раздражительным, Арон. Сегодня у нас будет счастливый день. Мы поймаем оборотня!

Сегодня мы поймаем оборотня!

У меня в горле застрял ком.

Я положил в рот немного яичницы, но проглотить ее не смог. Мой желудок взбунтовался.

– Ты уверен, что это безопасно? – спросил я. – Преследовать оборотня?

– Что за вопрос? – возмущенно отозвался папа. – Разве мы здесь не для этого?

– Но вдруг это опасно? – не отступал я. – Может быть, оборотни обладают силой и днем, а ты об этом не знаешь.

– Нет, не обладают, – уверенно проговорил отец.

– Но откуда ты знаешь? – упорствовал я. – Я хочу сказать, почему ты так уверен?

Мой папа знал все. Как починить автомобиль или справиться с водопроводным краном. Как определить дорогу по звездам. Он умел связать свитер. Раньше меня знал, когда я заболевал.

Пусть он расскажет мне теперь во всех подробностях, откуда ему известно, что днем оборотни не обладают силой. Тогда я почувствую себя лучше.

– Откуда ты все‑таки знаешь, что оборотни днем не имеют никакой силы? – снова спросил я.

– Сам не могу понять, откуда я это знаю. – Отец пожал плечами. – Просто знаю, и все.

Лучше мне не стало.

После завтрака отец объявил, что пора сворачивать лагерь и отправляться на охоту за оборотнем.

Мы свернули палатки, уложили все свои вещи в два больших зеленых рюкзака и углубились в лес.

– Откуда ты знаешь, куда надо идти? – спросил я.

– А тут и знать нечего. Мы должны идти по этим следам. – И отец указал на глубокие отпечатки лап на земле. Я взглянул на эти следы и задрожал. Мы шли лесом. Густые кроны деревьев скрывали солнце. Как здесь сумрачно, подумал я, остановившись, чтобы поправить рюкзак.

– Папа, помедленнее! – крикнул я.

Но он не отреагировал. И по‑прежнему шел быстрой, пружинистой походкой, объятый желанием поймать свою жертву.

Я уже догнал его, когда он неожиданно остановился.

– Вот он! – прошептал отец. – Я вижу его!

Глаза отца горели от возбуждения. Он сорвался с места и побежал по узкой, извилистой тропе.

Я с бьющимся сердцем бросился за ним.

Папа бежал быстро, лавируя между деревьями.

Впереди нас, заметил я, промелькнуло нечто бурого цвета.

Я снова остановился.

– Вот! – Папа показал на зверька, замершего невдалеке. – Всего только лиса.

Маленькая бурая лисичка смотрела на нас испуганными глазами. Отец с разочарованным видом покачал головой.

– Мне следовало бы знать, – заметил он. – Сейчас утро. А утром оборотни становятся людьми. Больше я такой ошибки не совершу

Я был рад, что папа ошибся. И молился о том, чтобы он делал такие ошибки вплоть до нашего отъезда домой. Молился, чтобы оборотень был как можно дальше от нас.

Папа вернулся на тропинку, и мы продолжили путь.

Лес был полон звуков. Таких звуков я никогда раньше не слышал. Странные крики зверей и чьи‑то резкие вопли. И громкое щелканье, будто прищелкнули разом тысячи пальцев.

Я посмотрел вверх и изумился. Ветви деревьев были усыпаны черными дроздами. Сотни и сотни птиц. Они сидели тесно, бок о бок. У них были темно‑красные глаза и длинные клювы. Когда они открывали и закрывали их, слышалось отрывистое и резкое: снап.

Прежде я никогда не видел таких птиц. И потому, петляя между деревьями, все время посматривал на них. Вглядывался в устремленные на меня красные глазки, удивляясь неимоверному шуму, который они издавали своими клювами.

Я смотрел на них и думал: может, они голодны?

Я все смотрел на них. Голодны?

Хотя, если всерьез, мне не хотелось в этом разбираться.

Я отвел от них взгляд и похолодел: дорожка передо мной была пуста. Папа исчез из вида. – Папа, ты где? – крикнул я. Никакого ответа.

Я снова закричал. И снова молчание. Я побежал, оглядываясь по сторонам. Но папы не было.

И почему я не следил за тропинкой? Как мне теперь узнать, где я нахожусь? Все эти деревья совершенно одинаковые! Я никогда не выберусь из этого леса! И никто меня здесь не найдет!

Никто, кроме оборотня.

8

– Папа! Папа! Пааапа! –кричал я на бегу Мой пронзительный крик, казалось, раздавался по всему лесу. Но никакого ответа. И никаких признаков моего отца.

Я задыхался. Мне стало трудно кричать. Я перешел с бега на шаг и продолжал путь в молчании.

Я напряженно вглядывался вперед, надеялся заметить красную тенниску отца. Или его зеленый рюкзак.

Я пытался взять себя в руки и успокоиться. Но любой звук, даже самый тихий, – шелест листьев, хруст ветки – все заставляло колотиться от страха мое сердце.

Идя по тропинке, я заметил, что она постепенно делается шире. Деревья становятся реже, а солнечный свет ярче.

Вдруг лес расступился, и я вышел на поляну. На яркий солнечный свет. И чуть не закричал от радости!

На поляне стоял небольшой деревянный домик. Из трубы поднимались белые кольца дыма. В окне, рядом с дверью, горел оранжевый свет.

Я подкрался к окну и заглянул внутрь. В очаге у задней стены горел огонь. Перед очагом стоял круглый деревянный стол и два стула.

Я вытянул шею, чтобы получше рассмотреть комнату, но вдруг дверь распахнулась. Я даже вскрикнул от неожиданности.

В дверях стояла старая женщина. Ее темные волосы спускались до талии. Но на макушке они были такие редкие, что можно было видеть розовый череп.

У нее была сморщенная кожа и отвислые щеки. А нос такой длинный, что едва не касался ее тонких высохших губ. Длинное, чуть не до земли, изодранное коричнево‑красное кружевное платье свободно висело на ее худом теле.

Мочки ее ушей оттягивали большие круглые серебряные серьги. Руки, от кисти до самых локтей, были украшены блестящими серебряными браслетами.

– Что тебе надо? – спросила старуха. Вопреки ожиданию, голос у нее оказался

твердым и сильным, а голубые глаза яркими.

– Я… я заблудился, – заикаясь, проговорил я.

– Ну входи. – Старая женщина повернулась и исчезла в доме.

Я вошел следом за ней. Дверь захлопнулась за мной так резко, что я вздрогнул.

– Испугался, да? – старуха, довольная, кивнула головой. – Так и должно быть.

Я оглянулся на дверь.

– Никуда ты не пойдешь, – сказала женщина, как бы читая мои мысли. – Садись.

Она цепко взяла меня за плечо и провела к деревянному столу.

– Здесь небезопасно, – заметила она.

От холодного взгляда старухи у меня по спине побежали мурашки.

– Тогда я пойду! – Я вскочил на ноги.

– Сядь! – снова приказала она. – Это в лесу небезопасно. Почему ты бродишь по лесу один? – Ее голос несколько смягчился.

– Я не один. С отцом. Но потерял его. Я рассказал старой женщине обо всем.

И о том, что отец хочет поймать оборотня.

– Я уверена, что твой отец, разыскивая тебя, не минует мой дом. А пока давай выпьем чаю, и я расскажу тебе легенду об оборотне. Том самом, которого хочет поймать твой отец.

Старуха встала и поставила на очаг чайник. Потом вернулась к столу, провела узловатыми пальцами по жидким волосам и заговорила:

– В этом лесу не всегда стояла такая тишина. Когда‑то здесь звучал детский смех. Но было это очень давно. До того, как появился незнакомец.

– Незнакомец?

– Да. – Старая женщина грустно кивнула. – Высокий грубый мужчина с черными волосами до плеч и длинной черной бородой, скрывающей лицо. У него были блестящие черные глаза. «Волчьи глаза», как говорили жители городка.

Никто не знал, откуда пришел этот человек. Он прошел через город и направился в лес. Жители были рады, что он не останется среди них, и не стали его спрашивать, кто он и откуда. А надо, надо было спросить его об этом, как они поняли позже. И надо было прогнать его как можно дальше. – В голосе женщины зазвучали таинственные нотки. – Потому что с этого момента начались ужасы.

Она сидела в своем кресле с закрытыми глазами, будто стараясь отогнать ужасные воспоминания.

– Что же случилось? – спросил я.

– Была ночь полнолуния, – продолжала старая женщина. – И всю ночь из леса слышался ужасный вой. Никто из жителей городка не мог уснуть. Как только поднялось солнце, звуки поутихли. Что бы там ни было ночью, все замолкло. Горожане вздохнули с облегчением. Но один из них убедил жителей обыскать лес.

И вот небольшая группа мужчин собралась в дорогу. Когда они вошли в лес, то увидели, что все вокруг усеяно полуобглоданными и разорванными на куски трупами животных.

А кроме того, они обнаружили и кое‑что еще – волчьи следы.

На следующую ночь несколько самых смелых мужчин спрятались в лесу. Когда поднялась луна, они увидели, что этот незнакомец спрыгнул с дерева, поднял голову и завыл.

Люди с ужасом наблюдали, как кожа мужчины начала обрастать волчьей шерстью. Как вытягивалось его лицо, превращаясь в морду. А во рту появились острые, как бритва, зубы.

Мимо пробегал кролик. Это существо схватило его и сожрало целиком.

Мужчины в испуге бросились бежать. Они бежали до самого городка. И, надо сказать, им еще повезло. Потому что потом люди несколько раз ходили в лес – они хотели схватить это существо, но никто из них не вернулся обратно.

Старуха грустно вздохнула.

– Теперь в этот лес ходят только дураки и сумасшедшие. И никто никогда не возвращается.

– И это тот самый оборотень, мужчина с волчьими глазами?

Она пожала плечами.

– Кто знает? Кто знает, насколько правдивы эти старые легенды…

– Надеюсь, с папой все будет в порядке, – сказал я, взглянув в окно.

– Я тоже на это надеюсь. Сейчас день. Пока светит солнце, с ним ничего не может случиться. – Старуха потянулась через стол и взяла мою руку. – Хочешь, я предскажу тебе будущее?

Я протянул руку.

– Вот линия твоей жизни. – Ее пальцы мягко коснулись моей ладони.

Я потянулся через стол, чтобы лучше видеть, и зуб‑кулон выскочил у меня из‑под рубашки. Завидев его, старуха в ужасе закричала:

– Знак оборотня! Откуда он у тебя? Вон! Вон из моего дома!

9

Старуха с криком вскочила со своего кресла, кинулась к очагу и выхватила из него раскаленную докрасна кочергу.

Я спрыгнул со стула и бросился к двери.

Сердце мое учащенно билось. Я выскочил из дома и бросился через поляну. Споткнулся о камень и упал на четвереньки.

Женщина, прихрамывая, бежала за мной, размахивала горячей кочергой и злобно кричала:

– Знак оборотня! Пошел вон! Пошел вон!

Я вскочил на ноги и кинулся в лес. Искать тропинку было некогда. Я петлял между деревьев. Перепрыгивал через корни. Отмахивался от бьющих в лицо ветвей.

Почему старуха сказала, что волчий зуб – это знак оборотня? И почему это ее так напугало?

Вскоре ее крики затихли вдали, но я все еще продолжал бежать.

Потом, несмотря на то, что у меня все болело, я пробежал еще немного.

И вдруг позади меня послышались глухой рев и щелканье челюстей.

Я замер.

– Оборотень! – вскрикнул я и обернулся. Стая диких собак! Не менее десяти свирепых оскаленных морд.

Страшные собаки со свалявшейся грязной шерстью. Желтые глаза, сверкающие угрозой. Отвисшие челюсти с капающей слюной.

Громко рыча, собаки опустили костлявые головы: приготовились к нападению. Они окружали меня, алчно щелкая челюстями.

Я в панике начал карабкаться на дерево. Собаки с рычанием и лаем бросались на дерево, в ярости грызли его.

Я лез все выше. И собаки старались прыгнуть выше, чтобы добраться до меня.

Одна из них впилась зубами в мою кроссовку, и я закричал. Собака яростно крутила головой, стараясь стянуть меня вниз.

Я подтянул ногу повыше, и кроссовка упала на землю.

Другая собака, подпрыгнув, вцепилась в мой носок.

Я затряс ногой, чтобы сбросить свирепое животное, и решил подтянуться повыше. И вдруг… – Нееет!

У меня сорвались руки. И я упал на спину, прямо в середину стаи.

10

Испуганные моим неожиданным падением, собаки застыли на месте. Тяжело дыша и опустив головы, они смотрели на меня, выжидая, что я буду делать дальше. Потом медленно, словно по какому‑то тайному сигналу, они начали двигаться вперед.

Я знал: стоит мне встать, они кинутся на меня и разорвут в клочья.

Тихо рыча, собаки не торопясь, дюйм за дюймом, подступали ко мне.

Зуб оборотня!

Старуха почему‑то испугалась этого зуба. А вдруг он подействует так же и на собак?

Я медленно поднял руку к шее.

Собаки придвинулись ближе. Я уже ощущал на лице их горячее зловонное дыхание.

Я полез под рубашку Трясущейся рукой нащупал шнурок.

Собаки еще приблизились.

Где же зуб? Где он?

Собаки угрожающе зарычали, готовясь к атаке.

Я отчаянно тянул за шнурок. Тянул и тянул.

Зуба не было.

11

Я снова сильно дернул за шнурок. Вот он, зуб. Он оказался подо мной.

Я схватил его. Собаки бросились на меня.

Я высоко поднял зуб. Сработало!

Собаки застыли уже в прыжке. Перестали лаять. И молча смотрели на зуб. Затем, жалобно скуля, отвернулись от меня и, поджав хвосты, затрусили в лес.