Текст книги "Я живу в твоем подвале!"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

1

– Не делай так. Ты себе глаз выткнешь. – Так сказала мама.

Я рассказывал об этом своему другу, Джереми Гудмэну, по дороге на игровую площадку, что расположена позади школы.

Джереми рассмеялся.

– Так прямо и сказала, Марко?

Я кивнул, и прибавил шагу, стараясь держаться наравне с Джереми, когда мы пересекали Фалтон – стрит.

– Прошлым вечером у меня была целая куча домашки, – сказал я. – Достаю, значит, три новых карандаша и начинаю их затачивать. Мама врывается в комнату и говорит: «Не делай так. Глаз выткнешь».

Джереми вновь рассмеялся.

– Чем же ты должен писать? Мелочками?

Я не смеялся. Мне – то совсем не весело. Мне 12 лет, а мама опекает меня как малыша.

Ее тревожит все,что я делаю.

«Не лезь на это дерево. Шею сломаешь».

«Не набирай ванну до краев. Утонешь!»

«Не ешь так быстро! Ты же подавишься!»

Она тревожится по любому поводу! Я все жду, когда она скажет: «Марко, не дыши так сильно – нос порвешь!»

Она доводит меня просто до белого каления. Все время находит новые способы, которыми я могу причинить себе боль или как – нибудь покалечиться.

«Сиди прямо, а то искривится спина».

«Не корчи рожу. Лицо может парализовать, и ты таким навсегда останешься».

«Не ковыряй в носу. Можно сломать палец».

А еще она мировой эксперт по микробам. Послушать маму, так все, до чего мы дотрагиваемся – или просто видим – все, все распространяет инфекцию!

«Не обнимайся с собакой. У нее микробы».

«Не откусывай от шоколадки Джереми. Микробы».

«Не суй руки в карманы. Микробы».

Мама всегда на страже. Всегда готова. Всегда найдет, о чем меня предостеречь.

Меня это малость напрягает.

Очень не любит она, когда я играю в софтбол с друзьями. Уверена, что я сломаю ногу. Это если мне повезет. Если мне не повезет – переломаю все кости.

Представляете, как это тяжело – переломать себе всекости?

Мама единственный в мире человек, думающий, что такое случается с людьми каждый день – всю неделю!

Вот я и выскользнул из дома тайком, чтобы поиграть в софтбол с Джереми и другими ребятами из школы.

Был теплый, солнечный денек. Зеленые лужайки вдоль Фалтон – стрит буквально сияли в солнечных лучах, и воздух был свеж и сладок.

И было так здорово просто шагать рядом с Джереми, беззаботно смеясь и предвкушая игру в софтбол с друзьями.

Школа рано закрылась из – за какого – то учительского собрания. Я поспешил домой и сбросил рюкзак.

Дома не было ни души, не считая Тайлера, моего пса. Он наполовину кокер – спаниель, наполовину черт знает кто.

Тайлер был счастлив видеть меня. Он облизал мне лицо.

Мама не любит, когда я позволяю Тайлеру лизать себя в лицо. Ну, вы поняли почему. Ужасное Слово на букву «М».

Мама, очевидно, ходила за покупками. Полагаю, она забыла, что я вернусь пораньше.

Благословенная передышка. Я надел драные джинсы и футболку. Схватил бейсбольную биту и поспешил к Джереми, пока мама не вернулась.

– Марко, а что тебе мама сделает, если застукает на игре в софтбол? – спросил Джереми.

– Предостережет, – ответил я. – Она никогда мне ничего не делает. Только предупреждает.

– Мои предки меня никогда ни о чем не предупреждают, – сказал Джереми.

– Это потому, что ты идеальный! – поддразнил я.

Джереми хлопнул меня по руке.

Вообще – то я не шучу. Джереми идеален. Он круглый отличник. Он классный спортсмен. Он заботится о младшей сестренке. И никогда не впутывается в неприятности.

Ему не грозят никакие микробы.

Идеальный…

Мы миновали автобусную остановку, пересекли Фэйрчайлд – Авеню. Показалась наша школа. Это длиннющее одноэтажное здание, и тянется оно чуть ли не до конца квартала.

Стены школы выкрашены в ярко – желтый цвет. Прямо как яичный желток. Мама говорит, в Родительской Ассоциации по поводу этого цвета было немало споров. Никому такой цвет не по душе.

Мы зашагали через парковку для учителей к игровому полю позади здания. Ромбовидное поле для софтбола расположено за рядами качелей.

Группка ребят уже была здесь. Я узнал Гвинни Эванс и Лео Мерфи.

Близнецы Франклины как всегда спорили; сейчас они стояли нос к носу и орали друг на друга благим матом. Они странные парни. Их лучше бы не помещать в одну команду.

– Можете начинать! – прокричал Джереми. – Все звезды здесь!

И рванул через поле. Лео и еще несколько ребят приветствовали нас криками.

Я притормозил, тяжело дыша. Джереми намного спортивнее меня.

Гвинни стояла на месте питчера, помахивая двумя битами сразу и болтая при этом с Лорен Бланк. Гвинни вечно старается доказать, что в спорте будет покруче любого мальчишки.

Она крупная и сильная. На полфута выше меня, и гораздо шире в плечах. Она постоянно расталкивает ребят, и вообще строит из себя крутую.

Ее никто не любит. Но мы всегда хотим заполучить ее в свою команду, потому что она может запулить мяч на милю. А если кто – то что – то пытается доказать, Гвинни всегда побеждает в споре, потому как орет громче.

– Давайте уже начинать, – заявил Джереми.

– Кто на боковые фланги? – спросил я. – Кто капитаны?

– Гвинни и Лорен, – ответил Лео.

Я побежал на место питчера. Гвинни швырнула одну биту наземь, и мертвой хваткой сжала вторую.

Мне вдруг показалось, что она вообще меня не видит.

Когда я пробегал мимо нее, она отвела биту назад – и со всей своей силой нанесла удар.

Я успел увидеть движение биты. Но времени пригнуться или отскочить у меня не было.

ТРАХ! Бита обрушилась мне на голову.

Сперва я ни черта не почувствовал.

Земля будто подскочила.

Но я все еще не чувствовал ничего.

А потом боль расколола голову.

Раскалывается… раскалывается… раскалывается.

Все разлетелось в ярко – красной вспышке.

Такой яркой, что хотелось закрыть глаза.

Я услышал собственный крик – пронзительный, точно лошадиное ржание. Душераздирающий вопль, таких я в жизни не слышал.

А потом земля взметнулась вверх, чтобы меня поглотить.

2

Проснувшись, я уставился в потолок.

Голубой потолочный светильник – голубой, как ясное небо – расплылся перед моими глазами, потом стал четким, опять расплылся и вновь стал четким.

В поле зрения возникло мамино лицо.

Я моргнул раз, другой. И понял, что лежу дома.

Мамины глаза были мокрые и покрасневшие. Она туго стянула волосы на затылке, но несколько прядей все равно выбились из прически и падали на лоб.

– Марко? – Ее подбородок задрожал.

Я застонал. Голова болела. Все болело.

Я это сделал, подумал я. Переломал – таки себе все косточки.

– Марко? – повторила мама шепотом. – Ты проснулся, дорогой мой?

А? – Я снова застонал.

Кто – то сидел у меня на голове. Давил со страшной тяжестью.

Тайлер? Почему собака сидит у меня на голове?

Запястья заболели, когда я медленно поднял руки к голове.

И нащупал повязку. Тяжелую повязку.

Я опустил руки. Комната завертелась. Я вцепился в диванную подушку, стараясь удержать драгоценную жизнь.

Я пялился вверх, на голубой потолочный светильник, до тех пор, пока он не вернулся в фокус. Гостиная. Я лежу на мягком диванчике в гостиной.

Снова в поле зрения возникла мама. Ее подбородок все еще дрожал. Она натянула мне одеяло до самого горла.

– Марко? Ты очнулся? Как ты себя чувствуешь?

– Чудесно, – пробормотал я.

От разговора и горло болело.

Она посмотрела на меня сверху вниз.

– Ты можешь меня видеть, дорогой? Это я. Твоя мама.

– Ага. Я могу видеть, – прошептал я.

Она промокнула один глаз салфеткой. Затем еще какое – то время разглядывала меня.

– Я прекрасно вижу, – сказал я.

Она потрепала меня по груди через одеяло.

– Вот и хорошо, дорогой.

В ответ я застонал.

Умоляю, не говори, что, мол, я тебя предупреждала! – Подумал я. Я скрестил пальцы, несмотря на то, что от этого их пронзала боль. И молился. Пожалуйста, не говори.

Мамино лицо помрачнело. Она посмотрела на меня.

– Я говорилатебе – не играй в бейсбол, – сказала она.

– Это был не бейсбол, – выдавил я. – Это был софтбол.

– Я тебе говорила —не играй, – сказала мама сурово. – Но ты ж меня не слушал! А теперь твоя голова расколота, как яичная скорлупка.

– А?! – выдохнул я. – Расколота? Мам, со мной все будет хорошо?

Она не ответила.

– Ну?! – потребовал я. – Скажи мне правду. Что сказал доктор? Я поправлюсь?

3

– Конечно, – ответила она. Еще секунду ее лицо словно плыло передо мной – потом выскользнуло из поля зрения.

Мне не понравилось, как она это сказала. Звучало фальшиво. Нарочито бодро.

– Скажи мне правду, – настаивал я. – Я и впрямь поправлюсь?

Нет ответа.

Я поднял голову. Резкая боль пронзила шею сзади.

Мама исчезла из комнаты. Я слышал, как она в кухне убирает тарелки.

Я попытался окликнуть ее. Но мой голос сорвался в хриплый шепот.

Я медленно опустил голову на диванную подушку и закрыл глаза.

Полагаю, я провалился в сон. Разбудил меня резкий телефонный звонок.

Моргая, я уставился на голубой потолочный светильник, стараясь ввести его в фокус. Телефон звонил и звонил. Я ждал, что мама снимет трубку. Но она не отвечала.

Неужели ушла, оставив меня совсем одного? Я недоумевал. Не могла она так поступить. Где же она?

Стеная, я перекатился набок, и сдернул трубку с телефона, стоящего на кофейном столике. Поднес ее к уху.

– ОООУУУУ!

Слишком сильно прижал к повязке на голове. Висок запульсировал болью.

– Алло? – прокаркал я.

Я слышал дыхание на другом конце провода. А потом голос, узнать который я не мог, произнес:

– Надеюсь, с тобой все в порядке, Марко.

– Кто… Кто это? – выдавил я. Я закрыл глаза, отчаянно пытаясь выдавить боль из пульсирующей головы.

– Надеюсь, ты в порядке, – повторил голос. Мальчишеский голос. – Я не хочу, чтобы с тобой случилось что – то плохое.

– А? Не хочешь? – пробормотал я. – Э… Спасибо. – Я держал глаза закрытыми. Боль пульсировала, прижимать трубку к тяжелой повязке было тяжело.

– Кто это?! – вновь спросил я.

– Я не хочу, чтобы с тобой случилось что – то плохое, – опять сказал мальчик. – Потому что с этого момента ты будешь обо мне заботиться.

– Прошу прощения? – выдавил я. – Что – то я не понял.

В трубке – тишина.

Я сделал глубокий вдох. Я решил задать вопрос еще раз.

– Кто это?

– Это я, – ответил голос. – Кейт.

– Кейт?

– Да. Кейт.

– Я… я тебя не знаю, – пробормотал я.

– Ты не можешь, – мягко ответил мальчик. – Ты не можешь знать меня, Марко. Я живу в твоем подвале.

4

Я сам повесил трубку? Или это сделал Кейт?

Я не знаю. Я чувствовал смущение и растерянность.

Кейт говорил недружелюбно. Я понял, что он пытается меня запугать.

Но зачем?

Может, это кто – то из моих друзей? Кто – то из школы такую шутку сыграл? В таком случае, шутка не смешная.

Я смотрел в потолок, ощущая лишь слабость и тошноту. Не знаю, сколько времени прошло.

Я все время представлял себе Гвинни, стоявшую на питчерской позиции. Видел, как она размахивает двумя битами. Потом одной. Я видел, как бита несется к моей голове.

– Оххх. – Я испустил низкий стон и выбросил эти картинки из головы.

– Как твои дела, Марко? – прошептал чей – то голос.

Я глянул вверх – на маму. Она причесала волосы и накрасила губы. На ней была ярко – зеленая футболка и темная юбка.

– Чувствуешь себя получше? – спросила она. – Я тебе каши приготовила. Можешь попробовать немножко поесть. Не будешь кушать – желудочный сок прожжет в желудке язву.

– Мама, – устало начал я, – этот телефон, и…

– Да, знаю, – прервала она. – Это был Джереми. Хотел знать, можно ли ему зайти повидаться с тобой.

– Что? Джереми?

Она кивнула.

– Я сказала, что ты еще не готов принимать гостей. Сказала, что он, наверное, сможет зайти завтра.

– Я не это имел в виду, – сказал я, приподнимаясь на локтях. Голова уже не так пульсировала болью. Комната не вращалась и стены не кренились.

Я почувствовал некоторый прилив сил.

– Я про другой звонок, – сказал я. – Ты не брала трубку, пришлось мне ответить.

– Но, Марко… – начала было мама.

– Это был какой – то странный пацан, – продолжал я. – Странный был звонок. Он сказал, что его зовут Кейт. А еще он сказал, что живет в нашем подвале.

Выражение маминого лица изменилось. Она опустила глаза.

– Ого, – пробормотала она.

– Какой – то пугающий звонок, – сказал я. – Зачем кому – то звонить и говорить, что он живет в нашем подвале?

Мама накрыла мой горячий лоб холодной ладонью.

– Я… Я слегка беспокоюсь о тебе, Марко, – мягко сказала она.

– А? Ты о чем?

– Постарайся успокоиться, – ответила она. – Ты не слушал моих предупреждений и получил скверный удар по голове.

– Мам, но телефон…

Ее подбородок вновь задрожал.

– У тебя путаются мысли, Марко, – сказала она.

– Почему? Почему ты так говоришь? – Воскликнул я.

Она посмотрела на меня.

– В этой комнате вообще нет телефона, – сказала она.

5

Я проснулся рано утром. Сел, ощущая тревогу. Освежил мысли. Еще до того, как я встал, мне уже было ясно, что самочувствие мое значительно улучшилось.

Голова не пульсировала, мышцы не ныли.

Я долго принимал душ. Колючие струи воды падали на кожу.

Вытираясь, я понял, что на мне больше нет повязки. Я обнаружил ее на полу спальни. Я догадался, что она, должно быть, свалилась прошлой ночью.

Я прошлепал к зеркалу – чтобы изучить причиненный мне ущерб. Не так уж и плохо. Только мерзкий лиловый кровоподтек на правом виске. Он вздулся, как будто меня укусил гигантский комар.

Но остальная часть головы была нормальной формы.

Я подмигнул себе. Глаза казались зоркими и ясными.

Я испустил победоносный клич. Горло не болело. Какое это счастье – вновь чувствовать себя полным сил!

Я натянул мешковатые джинсы и теплую рубашку. И поспешил вниз на кухню – завтракать.

– Не надо так носиться по кухне, – предупредила мама. – Можешь стукнуться о табуретку и раздробить коленные чашечки.

Коленные чашечки?!

Это уже что – то новенькое!

– Умираю с голоду! – воскликнул я. Я завладел большой миской моей любимой каши – дикой смеси из жареных хлопьев и воздушной кукурузы. Схватил ложку и принялся жадно поглощать завтрак.

– Не кушай так быстро, – предостерегла мама. – Это закупорит твой кишечник.

А вот это я слышал и раньше.

– Полагаю, тебе стало гораздо лучше, – сказала мама. Она улыбнулась мне и сжала мою руку.

Я кивнул.

– Чувствую себя отлично, – сказал я. – Какой сегодня день?

– Суббота, – ответила она. – Ее улыбка увяла. – Я рада, что ты чувствуешь себя лучше. Но мне бы хотелось, чтобы сегодня ты посидел дома.

– Ты всегда хочешь, чтобы я сидел дома, – буркнул я.

– Ты все еще слаб, – заявила она. – Ты можешь споткнуться и удариться головой о бордюр.

– Я останусь дома, – пообещал я.

Оглушительный грохот заставил меня подскочить.

– Что это было?! – заорал я.

Мама встала. Поглядела на меня внимательно.

– Это просто кто – то стучит в дверь, – сказала она. – Видишь? Ты еще не пришел в себя, Марко.

– С казал же– я никуда не выйду! – простонал я.

Вошел Джереми. Остановился посреди кухни, уставился на меня и выдал вопрос:

– Марко, ты живой?

Я ущипнул себя за руку и ответил:

– Ага.

– Не щипай себя. Наделаешь синяк, – предостерегла мама.

Джереми не двинулся с места. Так и стоял посреди кухни, таращась на меня.

– Почему бы тебе не присесть, пока я не доем кашу? – спросил я. – Можно подумать, это тебе досталось.

– Будешь завтракать? – спросила мама. – Никогда не выходи из дому на пустой желудок. У тебя весь организм отказать может.

Джереми медленно подошел к столу.

– Я просто все время представляю, как Гвинни машет этой битой, – сказал он. И тяжело сглотнул. – Это был такой ужас! Я вижу все, как сейчас.

Он плюхнулся на стул рядом со мной и вздохнул.

– Я думал, она тебе голову снесла, Марко. Я правда так подумал. Меня мутило. Думал, вывалю свой ланч прямо на траву.

– Не говори за столом о рвоте, – укорила мама. – Я должна ненадолго отлучиться, Марко. Помни свое обещание. Не выходи!

– Да я помню, – пробормотал я.

– И не принимай близко к сердцу, – посоветовала она. – Посидите, поболтайте. Из игр ты пока выбыл.

Когда она ушла, Джереми повернулся ко мне и спросил:

– Ты правда в порядке?

Я кивнул.

– Да. Совсем не чувствую себя плохо. – Я доел кашу и налил себе стакан апельсинового сока. – Чувствую себя намного лучше, чем вчера.

– Прошлой ночью мне звонила Гвинни, – сказал Джереми. – Хотела знать, как твои дела. Она и впрямь расстроилась. Ну, понимаешь. Что стукнула тебя.

Я фыркнул.

– Хочешь сказать, она даже не похвалялась силой своего замаха?

– Нет, что ты! – возразил Джереми.

– Ну, это в общем – то не ее вина, – сказал я. – Я сам вбежал прямо под ее биту. Вот и все.

Мы еще немного пообсуждали происшествие. Потом я спросил, не хочет ли он пощупать шишку у меня на виске.

– Эй, ни за что! – крикнул он, скорчив брезгливую рожу.

Я знал, что ему будет противно.

Он помог мне убрать все со стола.

– Чем хочешь заняться? – спросил его я.

– Твоя мама говорила, чтоб ты никуда не выходил, – напомнил Джереми.

– Так мы никуда и не пойдем, – сказал я.

– Хочешь сыграть в бильярд? – предложил он.

У нас в подвале есть стол для бильярда. Он большой, и места для него маловато. Поэтому кий приходится держать под углом и играть среди бетонных балок.

– Лады. Я сыграю с тобой, – согласился я. Он куда как лучший бильярдист, чем я. Но мне порой везет, и я его побиваю.

Я закончил засовывать тарелки в посудомоечную машину и направился к двери подвала.

Потянул дверную ручку… и остановился.

Я живу в твоем подвале.

Я вспомнил голос мальчика в телефонной трубке. Такой безжизненный и холодный.

С этого момента ты будешь обо мне заботиться…

Я живу в твоем подвале.

Его слова вспомнились мне, и я в нерешительности застыл у подвальной двери.

Но мне это только почудилось, сказал я себе.

Не было никакого мальчика. Никакого голоса. Никакого Кейта.

Мне все померещилось, потому что я получил по башке.

Правильно?

Я отворил дверь. Поглядел вниз, на ведущие в подвал ступени.

Потом, держась за ступени, начал спускаться вниз.

6

Едва оказавшись внизу, я обежал подвал, везде включая свет. Даже в прачечной.

Джереми тем временем взял кий и принялся натирать его мелом.

– Какие проблемы, Марко? – окликнул он меня. – Мы будем играть, или нет?

– Люблю, когда много света, – пояснил я.

Я окинул взглядом груду картонных коробок возле печи. Потом протиснулся за саму печь – посмотреть, не живет ли там кто.

Ничего, если не считать высоченную кучу пыли. Я уже чувствовал себя дурачком.

Ну почему кто – то должен жить в моем подвале? Сама идея бредова.

Я быстро подошел к столу, достал кий, и мы с Джереми начали игру.

Он сразу направил в лузу три шара. Но от следующего его удара они перелетели через край стола – ни один не достиг цели.

Мой черед. Мне пришлось притулиться между столом и бетонной балкой, а кий держать под углом. Не так – то просто.

И я, конечно, продул.

– Когда – нибудь играл с Гвинни? – спросил Джереми, прохаживаясь вокруг стола в поисках наиболее удобной позиции.

– Не. Никогда, – сказал я. – Она хорошо играет?

Он прыснул.

– Она в бильярд играет в той же манере, что и в софтбол. Так лупит по шарам, что разбивает их. Мы раз играли в Молодежном центре. Так Гвинни как поддаст шар – он в окно вылетел!

– Может, пыталась запулить его к себе домой? – пошутил я.

Мы засмеялись. От смеха у меня разболелся висок.

Даже мысли о Гвинни заставляют мою бедную голову болеть!

Джереми запустил седьмым шаром в восьмой. Тот чуть не угодил в лузу.

– Это было близко! – вздохнул он.

На случай, если вы не знаете правил: если восьмой шар в лузе – игра проиграна.

Только так я могу победить Джереми.

– Там еще были близнецы Франклины, – продолжал Джереми. – И они, конечно, опять подрались.

Я закатил глаза.

– А другие новости есть?

– Это был такой тупизм, – сказал Джереми. – Они не могли решить, где шестой шар, а где девятый. Они начали молотить друг друга киями. Мелом с ног до головы перемазались.

– Шикарно, – пробормотал я. – Как ты думаешь, почему близнецы Франклины все время дерутся?

Джереми подумал об этом с минуту.

– Потому что близнецы, – сказал он наконец. – Они даже говорят одновременно. Вот им и хочется доказать, что они друг на друга совсем не похожи.

– Интересная мысль, – сказал я. Мне захотелось хорошенько над этим подумать.

Но странный звук заставил меня отвернуться от стола.

Какое – то поскребывание. Очень близко.

Царап – царап. А потом – БАХ!

– Ты это слышал? – шепнул я Джереми.

Он кивнул.

– Да. – Он указал на лестницу.

Еще раз – БУМ!

У нас под лестницей есть кладовка. Оттуда и доносились звуки.

Мы оба стояли и смотрели на деревянную дверь кладовки.

И снова – БУМ!

Здесь кто – то есть, – пробормотал я. – Кто – то пытается выбраться.

Джереми прищурился.

– Как кто – то может сидеть в твоей кладовке?

Я подошел к двери кладовой.

– Кто здесь?! – крикнул я.

Нет ответа.

Царапанье. Там, за дверью кто – то есть.

– Кто там? – повторил я.

Нет ответа.

Я схватился за дверную ручку. Сделал глубокий вдох. Потянул дверь на себя.

И завопил, когда существо прыгнуло на меня.