Текст книги "Оживший Дракула"

Автор книги: Роберт Лори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Первоначальный план заключался в том, что Ктара будет присутствовать при разговоре Кэма с юношей в качестве детектора лжи, то есть попытается определить, виновен он или нет. От этого плана пришлось теперь отказываться.

А может, все-таки вернуться к нему?

– Камерон, пожалуйста, не спорьте с офицером,– сказала Ктара. Он выполняет свои обязанности так, как считает нужным.– Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, как она собирается выполнять свои. Сузившиеся зрачки и яркий зеленый свет ее глаз подтверждали ее намерения.– Если вы не возражаете, я могла бы пока побродить поблизости.

С этими словами она улыбнулась капитану и вышла. Кэм увидел, что она оставила приоткрытой дверь полицейского участка. Капитан этого не заметил.

Кэм не стал плотно закрывать дверь и в помещение, где располагались камеры с арестованными, куда он последовал за капитаном. Полицейский доверительно сказал Кэму:

– Не знаю, что вас интересует, но, если бы вам удалось выудить что-нибудь у этого парня, нам было бы это очень кстати. Скорее даже ему, чем нам. Он наотрез отказывается говорить, где был в ту ночь, когда исчез Уильямс. Наверняка прикрывает какую-нибудь девчонку, с которой провел ночь. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Разумеется.

– Но как бы там ни было, может хоть вам удастся разговорить его. Наша задача – прежде всего раскрыть убийство.

Кэм остановился:

– Убийство? Тогда, как я полагаю, вы нашли труп? Капитан обернулся.

– Это, мистер Санчес, не ваше дело. Этим занимаются официальные власти. Мои инструкции запрещают мне знакомить вас с тем, что нам известно. Мне сказали, чтобы я разрешил вам поговорить с Амберсом, и вы можете это сделать. Вниз по лестнице, вторая камера справа. Я буду у себя, когда вы закончите.– Он повернулся и пошел назад по коридору.– Все же дайте мне знать, если чего-нибудь

добьетесь.

– Для этого я и пришел сюда, капитан,– сказал Кэм с улыбкой.– Однако я не уверен, что мои инструкции разрешат мне сообщить вам какую-либо информацию. Я уверен, вы меня понимаете.

Капитан в раздражении удалился. Кэм понял, что просчитался, услышав, как щелкнула, захлопнувшись, дверь в конце коридора. Он подумал, сможет ли в этих обстоятельствах, проявиться способность Ктары читать мысли – ведь между ней и Амберсом каменные

стены.

Рой Амберс был симпатичным молодым человеком и в той мере, в какой Дженни Хармон представляла собой типичную молодую американку, он был типичным молодым американцем. Ростом чуть более шести футов, довольно худощав. На нем был замшевый жилет, расписанный символикой американских индейцев. Голые руки и грудь открывали развитую мускулатуру. На лице молодого человека застыло выражение упрямства и несогласия решительно со всем на свете. Лишь один штрих в облике Роя Амберса делал его старше: темные круги под глазами. Несомненно, у парня было что-то на уме, что-то не давало ему спать.

"Убийство, которое висит над твоей головой, вот что",– подумал Кэм.

– Моя фамилия Санчес,– протянул он руку через

решетку.

– Полицейский? – вопрос Амберса прозвучал так, будто ответ его совершенно не интересует.

– Да, ты прав, был когда-то полицейским. У тебя острый взгляд. Мы что, пахнем как-то по-особому или что-то другое?

Рой Амберс резко засмеялся:

– Любой, кто стоит с той стороны решетки, скорее всего полицейский.

Кэм кивнул головой.

– А что, любой с твоей стороны решетки является преступником?

Амберс отвел глаза.

– Говорите, что хотите сказать, и оставьте меня в покое.

– Меня это устраивает. Давай сразу же перейдем к делу. Это ты убил Дерека Уильямса?

– Нет.

– В полиции тебе сказали, когда это произошло, верно?

– Сказали.

– Но у тебя нет алиби, и не говори мне, что оно тебе не нужно. Ты не сидел бы здесь, если бы у тебя было алиби.

Глаза парня вспыхнули.

– Кто вы? Что вам от меня надо?

– Слушай, парень, мне от тебя решительно ничего не надо. Я тебя не знаю, и, должен сказать, ты мне не нравишься. Поэтому определимся с самого начала: ты мне так же безразличен, как любой другой в этой стране, обвиняемый в убийстве. Я пришел сюда не по своей воле. Меня прислали. У тебя есть, по крайней мере, один друг – Дженифер Хармон.

– Дженни? Она вас наняла?

– Одно уточнение. Я работаю на ее дядю. Она попросила его помочь тебе. В свою очередь он попросил меня помочь ей. Выслушай, что я тебе скажу. Я встал сегодня очень рано, чтобы добраться из Нью-Йорка до этого города. Мне хотелось немного поболтать с тобой. Я терпеть не могу самолеты, это сразу же настроило меня против тебя, еще до того как я вылетел из аэропорта Кеннеди. Поэтому, если я сейчас пойму, что ты не хочешь со мной разговаривать, я сяду в самолет и доложу профессору Хармону, что, по моему мнению, ты полностью виновен, а его племянница плохо разбирается в людях. Говоря откровенно, я уже почти пришел к такому выводу.

– Хорошо! Если вас просила Дженни, я вам весьма признателен и расскажу, что знаю.

– Ну что ж, попытайся. Итак, давай еще раз. Ты убил Дерека Уильямса?

– Еще раз: нет.

– Ты знаешь, где он?

– Нет. Не имею понятия.

– Почему полиция думает, что это сделал ты?

– Они говорят, что я грозился его убить.

– Это действительно так?

– Да, примерно.

– Никаких "примерно". Говори точно.

– Да, я угрожал, говорил, что убью его. И многие это слышали. Студенты из колледжа.

– Почему ты угрожал ему? Недолгое молчание.

– Это может показаться странным, но он угрожал мне, а я в ответ пригрозил ему. Вот и все. Обычное дело, когда двое парней говорят, что они сделают друг с другом, если...

– Если – что? Почему он угрожал тебе? Рой Амберс покачал головой.

– Сейчас начнется самое дурное. Этим летом я жил в общине к северу по долине Напа. Дерек тоже там был. Я просто хотел испытать себя, как бы вам сказать, посмотреть, что это такое. В их дела я сильно не влезал, в отличие от Дерека. Ну, короче, я сбежал. Конечно, я мог бы там жить, пока учусь,это не так далеко, но я вернулся в город. Примерно через неделю ко мне пришел Дерек и заявил, будто руководству общины не понравилось, что я ушел. Он сказал: они боятся, что я проговорюсь, и велели передать мне, чтобы я поостерегся. Вот после этого я ему и ответил...

– То есть тогда ты сказал, что убьешь его?

– Да, верно!

– Значит, угроза его была вполне серьезной, он не шутил насчет того, что тебя могут убить.

Рой Амберс рассмеялся коротким смехом. Они поговорили еще немного, и Кэм решил, что в общем-то он уже получил все необходимые ему сведения.

– Хорошо. Они сказали тебе, чтобы ты не проговорился. О чем нужно было молчать?

– О том, чем занимается община. Это своего рода тайное общество. Понимаете, о чем я говорю?

Кэм понимал. У мафии точно такой же принцип. Они называют это омертой клятвой молчания.

– Значит, ты считаешь своим долгом не нарушать данную тобой клятву молчания. Или еще что-то? Ты боишься ее нарушить?

– И то и другое, я полагаю.

– Мы уже договорились: никаких "полагаю".

– И то и другое,– повторил Рой.

– Хорошо. Так почему Дерек тебе угрожал?

– Это как раз то, о чем я поклялся не говорить. Кэм вспомнил, что Дженни что-то рассказывала об этом.

– Это касается колдовства? Дьявольских заклинаний? Никакого ответа. Кэм сделал еще одну попытку:

– Дженни рассказывала, что этот Дерек тоже ушел из этой секты. Ты не знаешь, почему?

– Нет, не знаю. Но не думаю, что он ушел добровольно.

Кэм усмехнулся про себя: парень проглотил слово "секта" и даже не отреагировал. Отлично.

– Почему ты так думаешь?

– Видите ли, он был их частью. Он по характеру был из таких, что обычно подчиняются кому-то...

– Так его выгнали?

– Может быть.

– Почему?

– Я точно не знаю.

– Подумай, за что он мог получить под зад?

– Вероятно, он нарушил какое-нибудь правило. Он был довольно труслив.

– А правила требуют, чтобы члены общества были храбрыми?

Выражение лица Роя стало таким, будто он попал в западню.

– Некоторые... так считают. Новая попытка:

– Хорошо. Я хотел бы получить от тебя ответ на следующий вопрос: где ты был в ту ночь, когда, по заявлению полиции, исчез Уильямс?

Рой взглянул прямо в глаза Кэму.

– Извините, я не могу ответить.

– Не можешь или не хочешь? Неужели ты не понимаешь, как это важно?

– Не могу и не хочу. Я понимаю, мистер Санчес, что это важно.

Похоже, он отдавал себе отчет в своих словах.

– Что-нибудь еще ты можешь мне рассказать? Что-нибудь, что могло бы тебе помочь? Рой Амберс покачал головой.

– Ну, ладно. Тогда все. Только еще одно. После того как я уйду, сюда придет полицейский и передаст тебе мою просьбу: я попрошу у них разрешения забрать одну из твоих вещей, которые у них находятся. Разреши ему.

– А что вы хотите взять и почему? Глаза Кэма сузились.

– Этого я еще не знаю. А почему – так это секрет, приятель. Игра в молчанку должна быть обоюдной.

– Не очень много – призналась Ктара.– Дверь была закрыта, трудно читать чужие мысли через камень и сталь.

Кэм кивнул головой. Они ждали возвращения дежурного сержанта из камеры.

– Я понимаю,– сказал он, имея в виду и сегодняшний случай и то, что возможности Ктары читать мысли ограничивала также и металлическая пластина, прикрывающая лобную часть профессора Хармона.

– Можно было бы сделать гораздо проще. Никто не заметил бы черной кошки, которая тихо сидит в углу.

Кэм представил себе Ктару в образе кошки, которую бесцеременно выбрасывают из полицейского участка.

– Вы совсем не так все представляете,– прочла Ктара его мысли.– Со мной можно что-то сделать, только если я этого захочу.

– Однако вы почти ничего не узнали.

– Да, но я почувствовала большую волну вины. Я думаю, это связано с той самой ночью, о которой вы его спрашивали.

– Так вы думаете, это он сделал – убил того парня? Ктара улыбнулась:

– Кто может знать?..

– Я могу. Он не делал этого!

– Дженни! – удивился Кэм.– Сейчас тебе надлежало бы быть...

– Я сама знаю, где мне надлежит быть. Я не могу больше болтаться без дела. Он сказал что-нибудь?

– Ничего, о чем можно было бы рассказать.

– А что вы делаете сейчас?

– А сейчас,– начал было Кэм, но в этот момент вернулся дежурный полицейский. Он замолчал и принялся исследовать содержимое мешка, которое перед этим высыпал на стол. Бумажник, мелочь, ремень и медный медальон с необычайно сложной резьбой, висящий на ремешке из сыромятной кожи. Кэм посмотрел на Ктару. Она кивнула головой.– Это,– показал он сержанту на медальон.

Полицейский начал укладывать в мешок вещи Роя, а Дженни протянула руку к медальону. Громадная ручища Кэма схватила ее запястье до того, как она дотронулась до медальона. Глаза Дженни расширились.

– В чем дело?

– Я бы не хотел, чтобы ты дотрагивалась до него.

Он снова взглянул на Ктару, которая медленно и грациозно подошла и встала между Кэмом и Дженни. Она взяла медальон за шнурок и осторожно положила его в складки своего длинного черного плаща. Одного взгляда на Дженни было достаточно, чтобы понять, какой лишней и ненужной она себя почувствовала.

– Я бы могла рассказать вам об этом медальоне,– сказала она.– Рой говорил, что это копия древнеперсид-ского знака, который посвящен Ахуре Мазда, богу Света. Я только не понимаю, как он может помочь вам в деле Роя.

– В таком случае я посоветовал бы тебе пожаловаться дяде, если эти добрые джентльмены разрешат нам обоим воспользоваться их телефоном,– ответил Кэм.

Дежурный сержант кивнул в знак согласия и показал на дверь направо от себя.

– Скажите ей это сами, сэр,– проговорил Кэм в телефонную трубку,– а то я не имею на нее никакого влияния.

Он протянул трубку Дженни и невозмутимо наблюдал, как она вспыхнула под напором слов, которые обрушил на нее дядя. Основной смысл сказанного: отцепись от Сан-чеса. Допольнительный смысл: займись учебой. Повтори, что тебе сказали. Когда покрасневшая племянница послушно вернула телефон Кэму, он кратко доложил профессору обо всем, что узнал.

– В общем, ничего интересного. Думаю, начинать надо с этой общины-секты.

Голос профессора звучал решительно и твердо:

– Вероятнее всего, так. Ты останешься и попытаешься получить как можно больше информации. А Ктару с медальоном я прошу прилететь ко мне следующим рейсом.

– А что вы предполагаете делать дальше?

– Может быть, присоединимся к тебе. Всему свое

время.

Повесив трубку, Кэм стал было передавать указания Хармона, но, сообразив, что в этом нет необходимости, остановился.

– Не хотелось бы повторять то, что вы уже знаете.

– Да,-согласилась Ктара.– Однако надо называть вещи своими именами. Этот медальон...

– Для чего он вам? – воскликнула Дженни.

– Он нужен твоему дяде по целому ряду причин.– Голос Кэма звучал резко. Он повернулся к Ктаре:-Вы хотите что-то сказать?

Ктара улыбнулась:

– Племянница вашего хозяина не права. Символика этого медальона совсем другая.

– Да нет же, он посвящен Ахуре Мазда, богу Света.

– Да, он персидский,– согласилась Ктара.– Но изображен на нем не Ахура Мазда, а его противоположность – Ахриман, бог Тьмы.

Глава V

В медальоне отразился серебристый лунный свет. Казалось, мерцает само изображение божества, его глаза, полные ярости. Бог – враг Света.

Человек, на шее которого висел медальон на кожаном ремешке, был сильно испуган, но не изображением божества, а вещами гораздо более реальными. Дрожа, он медленно приближался к источнику своего страха, стараясь держаться в тени, чтобы остаться незамеченным; он осторожно двигался в ночи, пытаясь не потревожить ее покой.

Впереди слышится шум. Мерцающий свет льется из небольших окон огромного сооружения, прильнувшего к пологой стороне холма. Ясно, что источник света горящее дерево. А шум – голоса, хор голосов. По мере того как владелец медальона подбирается ближе к окнам, он все явственнее начинает различать слова, произносимые почти шепотом:

...Да сожмутся объятья бога Эрра,

Да попадут они в сети богини Нисабы...

А позади, на фоне неба, на вершине холма вырисовывается одинокая фигура человека, у которого в руках что-то, напоминающее ружье. Владелец медальона уже видел эту фигуру, когда, держась в тени холма, подкрадывался к зданию. И вдруг на другой стороне, на вершинах близлежащих холмов, он заметил еще двух часовых. Но он уж постарается, чтобы никто его не обнаружил,– он и дальше будет двигаться, минуя островки света.

Он осторожно приближается к окну, заглядывает внутрь. Он видит только людские спины, их очертания нечетки, расплывчаты. На всех черные балахоны с капюшонами, но память подсказывает ему, что в действительности одежды эти красного цвета. Тихое монотонное пение продолжается, он вслушивается в новые для него слова:

Они могут выплеснуть это, как воду,

Они могут разбить это, как хрусталь,

Они могут раскрошить это, как камень...

Его охватывает новый приступ страха. Он пытается понять, что происходит внутри здания. Он не знал, что церемония состоится сегодня ночью. У него дело к одному из этих людей, но он никак не может выделить его из толпы. На него нахлынула волна отчаяния. Мелькнула мысль быстро убраться восвояси, прийти потом, в другой раз. Он понимал, что уходить нужно быстрее. И все же что-то мешало ему – любопытство?

Ближний к нему ряд людей в балахонах опустился на колени, и тогда он увидел в центре, меж двух огней, у черного алтаря совершенно обнаженного человека с маской козла на голове. В руках он торжественно держал факел и руководил мессой:

Флоре... Батим... Пурсан... Абидар...

С обеих сторон от него стояли две женщины. Одна – средних лет, другая подросток. Обе обнажены. Молодая очень худа, постарше – с округлым розовым телом. Рядом с женщинами – двое юношей. Они тоже обнажены и тоже – он заметил это только сейчас – прикованы к алтарю.

Сартананас... Лорей... Валефар... Форо...

За исключением человека с факелом все стоят тихо, безмолвно. Чувствуется, что люди охвачены животным страхом. Страх чувствует и обладатель медальона, наблюдающий за происходящим.

Надо уходить! Пока не поздно...

Человек с факелом поднимает над головой горящую головню и подходит к женщине у алтаря. Ее голову охватывает пламя: он поджег ее волосы. Рот женщины открыт для крика, но не слышно ни одного звука. Только приглушенное пение:

Сатанашиа... Пруслас... Аамон... Барбатос...

Изгибающееся, корчащееся тело. Женщина пытается сорвать с себя наручники, но все напрасно. Волосы остальных тоже вспыхивают. У алтаря уже четыре корчащихся фигуры. В воздухе разливается запах горящих волос.

Агалиарен... Баэр... Гузоин... Ботис...

Внезапно к запаху горящих волос примешивается новый запах, холодящий душу, вызывающий еще больший ужас,– запах приближающейся смерти. Тот, с маской козла, отбросил факел в сторону. В руке его сверкает изогнутый кинжал с длинной рукояткой в форме шипящей гадюки.

Блестящая сталь вонзается в сердце молодой девушки.

Небирос... Оперос... Нуберис... Глазиаболас...

Затем приходит очередь женщины, за ней юноши, потом второго...

Люцифум... Баэл... Агарес... Марбис...

Оцепенение прошло, сковывающие чары сброшены, душу наполняет волна отвращения, владелец медальона испытывает страшную резь в желудке, его тошнит. Ноги обретают способность двигаться, он срывается и бежит. Медный медальон на кожаном ремешке бьет его в грудь, холодный мертвый свет луны пляшет в глазах изображенного на нем бога и придает ему выражение безумия, дьявольского веселья.

Деймен Хармон открыл глаза и убрал пальцы, которыми все это время он сжимал виски. На его рабочем столе около инвалидного кресла, посверкивая в гаснущем огне камина, свисало с высокой настольной лампы медное изображение Ахримана – бога Тьмы. Лампа светила вполнакала. Как только Хармон пришел в себя, он усилил яркость света. Он хотел заговорить с женщиной, сидящей в кресле напротив, но сердце его сильно стучало, а кровь судорожно пульсировала в жилах. Он помолчал немного, чтобы успокоиться, затем развернул кресло к женщине. Она заговорила первой.

– Вы все видели? – Она скорее констатировала факт, чем спрашивала.

Он кивнул головой:

– Да, и я уверен, что вы тоже все видели.

– В основном, да,– ответила Ктара.– Только, скорей всего, мы поняли это по-разному. Конечно, вы узнали эту церемонию?

Хармон налил себе бренди – немного больше, чем обычно.

– Мне известны некоторые слова молитвы. Последняя ее часть, несомненно, включала имена высших иерархов ада. Но в самом начале говорится об объятьях Эрра и о сетях Нисабы. Боюсь, я не совсем...

– Это древнеассирийские названия. Обряд посвящения.

– Ну, а процедура этого обряда? Он так и должен проводиться?

Ктара, казалось, взвешивала свои слова:

– Конечно, религиозный экстаз здесь, несомненно, присутствует. Когда происходят подобные церемонии, экзальтированные люди всегда найдутся. Даже если эти церемонии проводятся с отклонением от правил. Управлять таким состоянием или даже влиять на него – вот в чем искусство.

– Какова же ваша интерпретация того, что вы видели? Тонкая улыбка:

– Профессор, разве дело в моей интерпретации? Я только помогла вам увидеть, какие скрытые образы заложены в этом медальоне. Последствия же моего понимания могут сказаться самым роковым образом на вас и всех остальных, поэтому мне не хотелось бы нести ответственность за расшифровку событий. Хармон кивнул головой в знак согласия.

– Тогда послушайте, что думаю я, и поправьте меня, если то, что видели вы, будет отличаться от моего варианта, или если моя мысль отклонится от правильного направления. Прежде всего, совершенно очевидно: Рой Амберс наблюдал ритуал посвящения, сопровождавшийся человеческими жертвоприношениями.

Ктара хранила молчание. Хармон продолжал излагать ход событий, внимательно наблюдая за ее реакцией.

– Второе. Мы узнали из разговора Кэма с Амберсом, что тот боялся возможной кары со стороны общины, в которой он одно время жил. Эта община, по моему твердому убеждению, и представляет собой ту группу, которую мы видели в скрытых образах, то есть является культовой группой, где вряд ли особенно задумываются о священной неприкосновенности человеческой жизни. В-третьих, Амберс отказывается рассказывать, где он был в ту ночь, когда исчез Уильямс. Четвертое. Вполне четко просматривался ужас, с которым Амберс наблюдал события той ночи.

– Той ночи, профессор?

Хармон улыбнулся про себя. Он заставил ее заговорить, пусть даже она только повторила его слова.

– Да, я вполне ощутил несоответствие между эмпирически выведенным фактом и логическим умозаключением. Все это требует своих объяснений. Амберс отказывается вести разговор о той ночи, когда исчез Уильямс, потому что это была та самая ночь, события которой мы только что наблюдали. А теперь, если я прав в своих гипотезах, в данных обстоятельствах логично предположить следующее.

Он внимательно посмотрел ей в глаза, сделал небольшой глоток из стакана и после драматической паузы произнес:

– Если это одна и та же ночь, то один из тех юношей, который умер от удара кинжалом, был Дерек Уильямс. Далее. Если это так, то Рой Амберс точно знает, как был убит Уильямс, и молчит потому, что боится расплаты, а может быть, думает, что его могут привлечь за соучастие в преступлении, тем более что он уже находится под подозрением.

Лицо Ктары ничего не выражало.

– В вашей версии имеется несколько "если".

– Возможно. Однако мой окончательный вывод и не требует безупречной интерпретации того, что мы увидели. Главное, что Рой Амберс невиновен в убийстве. Я вывел это заключение не только на основании гипотетической смерти молодого Уильямса, но прежде всего потому, что Адаме испытал чувство отвращения при виде четырех убийств – независимо от того, кто были эти четверо.

– Тогда, я полагаю, вы готовы.

Хармон плеснул в свой бокал бренди, затем наполнил еще один.

– Я разбужу вашего Господина. Было бы очень любезно с вашей стороны попросить его присоединиться к нам.

Профессор Хармон положил в огонь новое полено, но оно не только не согрело, оно даже не помогло осветить огромный кабинет, уставленный книжными шкафами. Тем не менее он подумал, что это скорее психологическое впечатление, чем физическое, и вызвано, вероятно, тем, что ему предстояло заключить очень ответственную и неприятную сделку. Подобно тому как губка впитывает влагу, а магний притягивает металлические опилки, огромная фигура Дракулы, одетого в официальный костюм для ужина, казалось поглощала все тепло и свет.

Лицо Князя было спокойно, однако его зрачки жили своей внутренней жизнью и выдавали его возбуждение и нервное ожидание, время от времени в жутком оскале рта появлялись верхние клыки.

– Так это пари – твердое? – спросил он своим низким голосом с сильным акцентом.

– В случае вашего выигрыша я не могу предложить вам Дженифер в качестве приза,– сказал Хармон.

– Сейчас я на этом не настаиваю. Уговоримся так: если выигрываете вы условия остаются прежними. Я предоставлю себя в ваше полное распоряжение на целых полгода. Но если выиграю я – вы удаляете устройство, с помощью которого контролируете меня. Вы согласны?

– Если я удалю это устройство, что тогда? Дракула улыбнулся.

– Тогда я свободен делать, что хочу и с кем хочу.

У Хармона по спине пробежал холодок.

Они оговорили все условия сделки. Князь будет оказывать помощь в поиске любой информации, которая потребуется Хармону для доказательства невиновности или виновности Роя Амберса. И только после того как он будет признан виновным или невиновным, победитель вправе потребовать свой выигрыш. Как будто бы все оговорено. Так, по крайней мере, казалось профессору, пока Князь вдруг не добавил:

– Внесем в нашу сделку фактор времени. Необходимо определить срок действия нашего пари. Сколько точно сейчас времени?

В слабо освещенной комнате было трудно разглядеть стрелки на циферблате старинных каминных часов. Только глаза Ктары ясно их различали. Было около четырех часов утра.

– Четыре,– повторил Дракула.– Я предлагаю такое, условие: сорок восемь часов. Две ночи после сегодняшних четырех часов утра – и победитель будет объявлен. А также побежденный.

– Два дня? – Хармон отрицательно покачал головой.– Невозможно!

Брови Князя изогнулись:

– Отчего, профессор? С теми возможностями, которые находятся в вашем распоряжении? Бросьте!

– Нет,– настаивал Хармон.– Четыре дня, ну, три...

– Хорошо,– с показной любезностью согласился Князь.– Не в моих привычках идти на компромиссы, но на этот раз я сделаю исключение. Добавим к сорока восьми часам еще двенадцать, итого – шестьдесят. Если полиция освободит вашего молодого человека к четырем часам утра через два с половиной дня, вы выиграли.

Предложение было не из лучших. Хармон это понимал. Он внимательно посмотрел на протянутую ему руку в черной перчатке, затем на губы, слегка улыбающиеся в ожидании.

– Соглашайтесь, профессор! Мы же люди слова!

Хармон молча взял протянутую руку. Рука вампира слегка сжала его руку. Затем Князь рассмеялся громким резким смехом:

– Профессор Хармон, вы умный человек, однако до меня вам далеко. Неужели вы думаете, что я не знаю, какую помощь оказала вам моя любимица Ктара во время спиритического сеанса сегодня вечером? Неужели вам не пришло в голову, что доказательства, на которых вы основали свое умозаключение и которые использовали при заключении пари со мной, если не все, то некоторые, могли быть внушены вам? Вижу, такую возможность вы не предусмотрели. Интересно, как вы теперь себя чувствуете?

Дракула снова рассмеялся и, отпустив руку Хармона, переместил свой горящий взгляд на Ктару, свернувшуюся в кресле у камина. Хармон тоже взглянул на нее, но ничего не смог прочитать на ее лице. Абсолютно ничего. Кто сможет понять мурлыкающую черную кошку?

Глава VI

Очень важно иметь необходимые знакомства и нужные средства в нужную минуту. И когда пришла необходимость – действуй. Одного телефонного звонка в ранний час вполне достаточно, чтобы получить от главы процветающей страховой фирмы в Сан-Франциско в аренду роскошную ферму в долина Напа, пусть даже звонить пришлось в гостиницу на Барбадос, где он проводил отпуск. Еще один звонок – и организован чартерный рейс небольшого реактивного самолета, чтобы пересечь чуть не весь континент за двенадцать часов, а с помощью еще двух звонков были заказаны несколько специальных легковых автомобилей и панелевозов, один из них большой грузоподъемности.

Звонки были сделаны, рейс состоялся и к девяти часам вечера того же дня оперативный штаб приступил к работе.

Одно из условий успеха всякой операции – надежная система связи. Основная линия связи между Кэмом и Хармоном была установлена с помощью маленьких, но мощных транзисторных УКВ-радиостанций. Третья, соединенная с первыми двумя, была установлена за правым ухом Дракулы. Все это преследовало две цели: прежде всего, обеспечение обычной связи, второе – слежение за обладателем радиостанции с помощью портативного локатора, размещенного в одной из машин, принадлежащих профессору Хармону. Впрочем, профессор не был уверен, что это понадобится. Когда все было организовано, профессор связался с Кэмом. Последний раз они разговаривали по телефону прошлым вечером. Профессор хотел узнать, какую информацию удалось собрать Кэму, что он уже предпринял и каковы его планы. Он хотел также связаться со своими людьми.

Ничего этого сделать ему не удалось.

Он послал сигнал вызова Кэму, но тот сразу же ответил:

"Не сейчас, позднее!"

– Что случилось?

Но Кэм уже отпустил кнопку своего переговорного устройства, затем, подумав, снова нажал ее и зафиксировал, а также увеличил уровень громкости. Таким образом, профессор Хармон слышал, что происходит у Кэма, но давать ему указаний не мог. Однако то, что он услышал, сразу поставило его в тупик.

Сначала он различил звук удара по лицу, затем звук

падения тела.

Молодой человек сидел на полу. Широко открытыми глазами он уставился на великана с блестящей лысой головой, который стоял над ним, уперев руки в бока.

– Я не люблю повторять несколько раз,– угрожающе произнес Кэм.– А теперь вставай.

Парень с длинными жидкими черными волосами – на вид лет тридцати поднял ладони, как бы защищаясь от нового удара.

– Эй, чего вы так разошлись? Вы сказали, что хотите встретиться. Я привел вас сюда, а теперь вы говорите, что вам надо не это. Я только и спросил вас, что же вы хотите,– вот и все.

Здесь, в этой загаженной комнатенке недалеко от порта, находились еще двое. Один – похожий на того, кто только что поднялся с пола, только помоложе. И крепко сбитая ширококостная девица в возрасте Дженни. Пожалуй, это их только и объединяло – возраст. У нее были коротко стриженные волосы, крупный приплюснутый нос и никакого намека на талию. Все трое были одеты в замшевые жилеты с индейской символикой, точно такие, как у Роя Амберса. У всех троих висели на шее медные медальоны с изображением, как сказала Ктара, персидского

бога Тьмы.

Всего час назад Кэм вышел на человека, данные на которого были в списке, выцарапанном им у разговорчивого сержанта в полицейском участке за день до этого. Список включал названия и адреса баров, кафе, дискотек и даже нескольких свалок, где, как было известно, собираются торговцы наркотиками, промышляющие среди студентов. В таких местах жизнь кипит днем и ночью, но всегда, и ночью и днем, она скрыта от внешнего мира.

Выйдя из полицейского участка, Кэм начал методично обходить все злачные места, перечисленные в списке. Он не знал точно, что ищет, но, увидев знакомый жилет и медальон, понял – вот то, что ему надо.

Он не стал ходить вокруг да около и сразу заявил, что знавал нескольких ребят, которые носили такие же медальоны, и они якобы просили его разыскать их, если он окажется в Сан-Франциско. Так вот, он сейчас как раз здесь.

Тот парень, с которым он заговорил, даже поинтересовался, для чего это тем надо. Он спокойно выслушал Кэма и сказал, что решения принимает не он. И привел Кэма в это логово. Было ясно, что здесь собираются любители марихуаны, хотя, прикинул Кэм, заявись сюда полицейский, даже переодетый, он, скорее всего, ничего не обнаружит. Ничего, кроме молодого парня и девицы, остекленевшие глаза которой говорили сами за себя. Девица заговорила первой.

– Ты, громила, перестань мордовать старика Харви.

Кэм уставился на нее тяжелым взглядом. Ни она, ни ее приятель так и не сдвинулись с места с тех пор, как он вошел. Тот парень, которого звали Харви, даже не успел объяснить, зачем он привел сюда незнакомого человека: звонок Хармона и последующие события заставили Кэма торопиться. Девица оглядела Кэма с ног до головы. Ее маленькие похотливые глазки ясно давали понять, о чем она думала.

– Извини, братишка, нам надо побеседовать. От твоих ответов будет зависеть, как у нас пойдут дела дальше. Сядь здесь, рядом со мной. Меня зовут Винни. А как тебя?

– Об этом позже,– сказал Кэм. Однако он все же сел, правда, не так близко, как хотелось этой девице.– Давай спрашивай, если хочешь.