Текст книги "Мозаика Парсифаля"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– Говори!

– Заплатите!

Хейвелок предплечьем придавил горло моряка, прижав его затылком к мостовой, запустил свободную руку в карман и извлек деньги. Упершись коленом в грудь матроса и освободив таким образом вторую руку, он вытянул из пачки две бумажки.

– Теперь говори!

– Мои слова стоят больше. Значительно больше. Вы сами увидите это, синьор.

– Если соврешь, я и эти заберу назад. Тридцать тысяч, не больше. Продолжай!

– Женщина поднимется на борт «Кристобаля» за семь минут до отхода. Все уже договорено. Она появится из восточных дверей пакгауза. Сейчас ее охраняют, вам до нее не добраться. Но потом ей придется прошагать сорок метров от склада до трапа.

Майкл отпустил матроса и, добавив к трем зажатым в ладони моряка бумажкам еще одну, скомандовал:

– Убирайся, я тебя не видел.

– Поклянитесь, что никому не скажете, синьор, – умоляюще выдавил моряк, едва держась на ногах.

– Клянусь. А теперь проваливай!

В конце улицы вдруг послышались голоса, и из полосы света возникли люди.

– Americano! Americano! – раздался призыв хозяина «Тритона», он возвратился с подмогой. Португалец попытался скрыться, но прибывшие на помощь скрутили матроса.

– Отпустите его! Отпустите немедленно! – проревел Хейвелок. – Все в порядке!

Через минуту он уже объяснял своему приятелю – хозяину «Тритона»:

– Это не «Тереза», а «Кристобаль».

– А, так вот, значит, что не сходилось! – воскликнул итальянец. – Опытный капитан. Великий моряк. Ответ был почти в наших руках, но я прошел мимо него. Алиандро. Хуан Алиандро. Лучший капитан на всем Средиземном море. Он может провести свое судно у самого опасного побережья, разгрузиться, несмотря на скалы и мели, там, где пожелает и где нет лишних глаз. Вы нашли свою женщину, синьор.

* * *

Он скорчился в тени портального крана. Конструкция механизма открывала ему линию обзора в обе стороны, позволяя в то же время самому оставаться незамеченным. Весь груз уже был укрыт в трюмах, группы докеров, сквернословя, разбредались по близлежащим кабакам. Грузчики поодиночке перебегали через шоссе и скрывались в темных боковых улочках. На пирсе оставалось всего четыре человека – команда, обеспечивающая отход судна. Эти люди были едва заметны. Они замерли неподвижно рядом с огромными кнехтами[13]13
  Стальная или чугунная парная тумба, укрепляется на палубе судна или на причале и служит для закрепления троса – швартовного или буксирного.


[Закрыть], по два человека у кормовых и носовых швартовых.

Ярдах в ста позади него находились ворота. Раболепный охранник сидел в своей застекленной будке, он казался сероватым силуэтом в клубах предрассветного тумана. Слева и чуть впереди, футах в восьмидесяти от крана, если смотреть по диагонали, находился потертый, побитый многими ветрами трап, ведущий на бак «Кристобаля». Трап был последним звеном, связывающим судно с берегом. Его уберут за несколько секунд до того, как мощные перлини[14]14
  В данном случае швартовный трос.


[Закрыть] будут сброшены с кнехтов, отпуская гиганта в открытое море.

Справа, не больше чем в шестидесяти футах от крана, Хейвелок увидел дверь, ведущую в контору портового пакгауза. Она была заперта, огни в здании потушены. За этой дверью находилась Дженна Каррас, женщина, чью любовь предали. И она сама вместе с другими принимала участие в этом предательстве. Никто не сможет объяснить Хейвелоку причины этого. Только она сама.

Ей придется преодолеть чуть больше ста сорока футов для того, чтобы исчезнуть. Исчезнуть вновь. Но на сей раз не в смерти, а в тайне.

Майкл взглянул на часы. Четыре пятьдесят две, и секундная стрелка заканчивает обегать очередной круг – семь минут до того, как «Кристобаль» издаст басовитый сигнал, за которым последуют более высокие резкие свистки, предупреждающие все суда о том, что гигант покидает безопасную гавань. Таковы требования ныне действующих морских законов. Наверху, на палубе, ближе к середине судна беспорядочно двигались несколько человек. Их путь можно было проследить по огонькам сигарет. Заняты были лишь те матросы, что стояли у лебедок, убирающих швартовы, и те, кто готовился к подъему трапа. Всем другим оставалось лишь курить, пить кофе и надеяться, что их мозги прояснятся после перепоя без чрезмерной головной боли. Из утробы могучего корпуса доносился приглушенный рев турбин. Все говорило о том, что скоро раздастся команда, и гигантские лопасти винтов начнут неторопливо вращаться. Темные, покрытые масляными пятнами волны лениво накатывались на корму «Кристобаля».

Дверь пакгауза открылась. Сердце у Хейвелока неудержимо забилось, разрывая грудь, боль в глазах казалась невыносимой. Ничего, он выдержит, осталось всего несколько секунд. Как только Дженна достигнет середины пирса и окажется в поле зрения охранника, который в случае необходимости сможет поднять тревогу, он перехватит ее. Только в этот момент, ни секундой раньше.

Вот она уже там. Пора!

Майкл выскочил из своего укрытия и помчался вперед, даже не пытаясь приглушить шум шагов. Только бы успеть!

– Дженна! Ради всего святого! Дженна!

Он схватил ее за плечи. Женщина в ужасе обернулась.

У Майкла перехватило дыхание. На него смотрела маска старухи. Не лицо, а отвратительная морда, обезображенная оспой рожа портовой шлюхи. Глаза этого создания должны были принадлежать не человеку, а грызуну, крысе. Большие темные дыры, обведенные дешевой тушью. Ярко-красные губы растрескались, выщербленные мелкие зубы были покрыты никотиновыми пятнами.

– Кто вы? – выкрикнул Майкл, и это был вопль безумца. – Лгунья! Лгунья! Почему здесь ты?! А где она?! Лгунья!

Его мозг наполнился туманом, но не туманом с моря. Это был туман, потоки которого сталкивались, переплетались, носились клубами, лишая его разума. Майкл увидел, как пальцы его превращаются в когтистую лапу. «Уничтожить крысу!», «Истребить самозванку!», «Убить! Убить!»

До отдаленных уголков его потрясенного горным обвалом сознания донеслись какие-то иные выкрики, иные вопли, иные команды. Он ничего не понимал. Исчезли начало и конец, оставалась лишь дикая ревущая ярость.

Он чувствовал удары, но не ощущал боли. Вокруг него были люди. Затем он очутился под ними. Его молотили кулаки и тяжелые ботинки.

Затем пришла тьма. Наступило безмолвие.

Из окна второго этажа пакгауза над пирсом за происходившим наблюдала женщина. Она тяжело дышала, прижав пальцы к губам. Из карих глаз по щекам катились слезы. Дженна Каррас машинально отняла руку от лица и прижала ладонь к светлым волосам на виске, выбившимся из-под широких полей шляпы.

– Почему ты так поступил, Михаил? – прошептала она. – Почему хочешь меня убить?

Глава 6

Он открыл глаза. Вокруг него витал тошнотворный дух дешевого виски, шея и грудь были мокры, рубашка, пиджак и брюки насквозь пропитались алкоголем. Перед его взором лежала темнота – все оттенки от серого до черного. Лишь в отдельных местах ее протыкали светлые танцующие точки далеких фонарей, за которыми была еще более глухая тьма. Все тело ныло, но в основном боль сконцентрировалась в животе и растекалась оттуда в шею и голову. Ему казалось, что голова распухла и онемела. Его избили до потери сознания и отволокли к правому дальнему краю пирса, за пакгауз, где и оставили валяться, пока он не придет в себя. Или, скорее всего, с таким расчетом, что после побоев он не сориентируется и свалится в воду навстречу верной гибели.

Однако его не убили сразу, и это о чем-то говорило. Медленно, очень медленно он дотянулся правой рукой до левого запястья – часы оказались на месте. С трудом вытянув ноги, он залез в карман, деньги были целы. Итак, его не ограбили, это уже говорило о многом.

В течение вечера ему пришлось переговорить с десятками людей, а свидетелей этих странных бесед было и того больше. Все эти обитатели порта невольно оказались его спасителями. Убийство остается убийством. И что бы ни говорил хозяин «Тритона», «тихий нож» так просто не уйдет, обязательно начнется расследование. Не пройдет незамеченным нападение и ограбление, если его жертвой оказался богатый иностранец. Никто не хочет, чтобы на пирсах задавали чересчур много вопросов. Поэтому чьи-то холодные головы распорядились бросить его на пирсе в том виде, в котором он оказался. Это, в свою очередь, означало, что выполнялись распоряжения, поступившие откуда-то сверху. Иначе Майкл чего-нибудь да недосчитался бы – в лучшем случае часов или нескольких тысяч лир – порт есть порт.

Но ничего не взяли. А это говорило о том, что любопытный и вдрызг пьяный богатый иностранец в припадке слепой ярости напал на проходившую по причалу светловолосую портовую проститутку. Находящиеся поблизости мужчины пришли ей на помощь, и никаких расследований не предвидится, раз собственность богатого американца в целости и сохранности, чего нельзя сказать о нем самом.

Все подстроено. Профессионально организованная ловушка, охотники поставили капкан и взвели его пружину. Все события ночи и утра развивались по написанному ими сценарию! Он перекатился чуть влево. Линия горизонта на юго-востоке полыхала заревом еще невидимого солнца. Наступил рассвет. «Кристобаль» был одним из десятков крошечных силуэтов далеко-далеко в море.

Хейвелок медленно приподнялся на колени, с трудом отжавшись руками от влажной поверхности пирса. Оказавшись на ногах, он повернулся – вновь крайне медленно – и ощупал себя. Каждое прикосновение вызывало боль. Майкл проверил колени и лодыжки, повел плечами, откинул назад голову, прогнулся. Переломов не оказалось, отдельные детали остались целыми, хотя вся машина была настолько помята, что Майкл не знал, способна ли она повиноваться быстрым командам. Оставалась, правда, слабая надежда, что команды отдавать не придется.

Охранник. Являлся ли этот честолюбивый государственный служащий частью разыгранного действа? Не получил ли он указания встретить иностранца вначале враждебно, чтобы затем сменить враждебность на подобострастие и тем самым потуже затянуть петлю? Это был хороший ход, и его следовало предвидеть. Ведь два других охранника не создали ему никаких трудностей. Они весьма охотно удовлетворили его любопытство, а тот, что был у пирса «Терезы», даже сообщил, что отход «Терезы» откладывается.

А как хозяин «Тритона»? Матрос с «Кристобаля» в темной узкой улочке? Участвовали ли они в заговоре? Не привела ли цепь случайных совпадений, возникавших, однако, в соответствии с какой-то внутренней неумолимой логикой, к ожидавшим на пирсе гориллам? Но каким образом они могли там оказаться? Всего четыре часа тому назад Чивитавеккия была забытой богом точкой на карте, которая не имела для Хейвелока абсолютно никакого значения. У него не было ни малейшей причины отправиться в Чивитавеккия, никто заранее не мог предупредить о его появлении здесь. И все же это случилось. Не стоит задаваться вопросом, каким образом и почему. Факт остается фактом. И без того накопилось чересчур много вещей, выходящих за пределы понимания. В раскинувшейся перед ним мозаике не хватало стольких элементов, что это буквально сводило с ума.

«Неясность нашей с вами профессии – сигнал опасности». Петр Ростов. Афины.

В предрассветном тумане ему подсунули подсадную утку, чтобы выманить его из укрытия и принудить к действию. Но почему? Какого действия от него ожидали? Он и без того всем сообщал о своих намерениях. Так что же они хотели прояснить, что узнать? Может быть, она хотела его убить? И вся операция на Коста-Брава была проведена именно с этой целью?

Дженна, зачем ты это делаешь? Что с тобой произошло? Что с нами произошло?

Майкл двинулся неуверенной походкой, ежесекундно останавливаясь для того, чтобы восстановить равновесие и дать отдых ногам. Дотащившись до пакгауза, он проковылял вдоль стены, черных проемов окон и широких въездных ворот до угла здания. Далее перед ним открывался безлюдный пирс. Яркие лампы портовых фонарей заливали его потоком света, в котором причудливо клубился утренний морской туман. Хейвелок осторожно выглянул из-за угла и до боли в глазах принялся вглядываться в застекленную сторожевую будку. Как и раньше, фигура за окном была трудноразличима, но охранник определенно находился внутри. Майкл отчетливо видел неподвижный огонек его сигареты.

Огонек двинулся вправо. Охранник открыл дверь будки. К нему сквозь туман направлялся человек среднего роста в пальто и шляпе. Поля шляпы были загнуты так, как их загибают щеголи с виа Винито. Его одежда явно не вязалась с обстановкой порта, она была бы уместна лишь на городских улицах. Человек подошел к сторожке, остановился у дверей и вступил в разговор с охранником. Они оба повернулись и принялись вглядываться в тот конец пирса, где только что находился Майкл. Охранник жестикулировал, указывая руками в сторону пакгауза. Майкл понял, что речь идет о нем. Мужчина кивнул, повернулся и поднял вверх обе руки. Через мгновение, повинуясь его приказу, появились двое – крупные, массивные, чья одежда гораздо больше соответствовала портовой обстановке, и направились к пакгаузу.

Хейвелок поспешно убрал голову. Теперь к физической боли примешивалось горькое осознание бесполезности всех предпринятых им действий, чувство собственного бессилия. Он ничего не сможет противопоставить этим двум – безоружный и едва шевеливший руками и ногами.

Где же Дженна? Поднялась на борт «Кристобаля», после того как сработал отвлекающий маневр? Это казалось вполне естественным. Но так ли обстояло дело в действительности? Возня на пирсе неизбежно должна была привлечь внимание к судну и вызвать интерес со стороны честолюбивых или чем-то недовольных представителей власти. «Кристобаль» тоже послужил в качестве приманки. На самом деле Дженна ушла на другом судне!

Майкл оторвался от стены и захромал к краю причала. Протер глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть за наплывшими клочьями густого тумана. От резкой боли в животе он судорожно глотнул воздуха. «Эльба» ушла. Его заманили на другой пирс и обездвижили. За это время Дженна, видимо, успела подняться на борт судна. Интересно, такой ли классный мореход шкипер «Эльбы», как капитан «Кристобаля»? Сумеет ли он подвести свое громоздкое судно достаточно близко к неохраняемому побережью и выгрузить на крошечной шлюпке контрабандный груз? Захочет ли сделать это?

Ответ знал лишь один человек, человек в пальто и шляпе с загнутыми полями, человек в одежде, которую не носят те, кому приходится водить автопогрузчик или стоять у лебедки, – человек, который умеет одно: продавать и покупать. Этот человек должен знать все, потому что именно он обеспечивал отправку Дженны.

Хейвелок добрел обратно до угла пакгауза. Необходимо во что бы то ни стало добраться до этого типа в шляпе и изыскать способ для нейтрализации двух приближавшихся горилл.

Будь у него оружие, хоть какое-нибудь… Он огляделся. Темнота начала понемногу отступать. Ничего. Ни доски, ни планки от сломанного ящика.

Вода. Все не так просто, но он справится. Надо незамеченным доковылять до края пирса, они подумают, что он в беспамятстве свалился в воду. Сколько секунд в его распоряжении? Он выглянул из-за угла в море света, готовый оттолкнуться от стены и побежать.

Но те двое уже не двигались по направлению к нему, а неподвижно замерли неподалеку от въезда на пирс. Почему? Почему его оставили в покое, даже не пытаются установить, в каком он состоянии?

Неожиданно с одного из причалов сквозь густой туман донесся бьющий по барабанным перепонкам вопль корабельной сирены. Затем второй, за которым последовал низкий, продолжительный гудок, отозвавшийся вибрацией по всему порту. Это была «Санта-Тереза». Вот он единственный верный ответ! Двое были вызваны вовсе не для того, чтобы продолжать избиение, а всего лишь с целью не пропустить его на первый причал. Отход «Терезы» вовсе не откладывался, сообщение об этом явилось частью общего плана. Она уходила точно по расписанию с Дженной на борту. Пока бежала стрелка судового хронометра, у человека в пальто оставалась одна задача: удерживать охотника на одном месте, подальше от дичи.

Хейвелок яростно внушал себе: надо сделать все, чтобы пробиться на тот причал, предотвратить отход. Как только канаты будут сброшены с причальных тумб, он уже ничего не сможет сделать. У него не останется ни малейшей возможности вернуть Дженну. Она может раствориться в десятках стран, в сотнях городов… для него больше ничего не останется. Без нее он не захочет жить.

Что же означают эти оглушительные сигналы? Сколько времени в его распоряжении? Все это Майкл представлял себе весьма приблизительно. Через несколько секунд после двух высоких гудков блондинка выскользнула из тени пакгауза. Семь минут. Означает ли низкий гудок оставшееся до отплытия время? Он лихорадочно рылся в памяти, припоминая те многочисленные операции, которые приводили его в портовые города.

Он припомнил или полагал, что припомнил: два высоких гудка предназначались судам, находившимся в отдалении, низкий вибрирующий – тем, что рядом. Основное правило, применяемое как в море, так и в порту. Пока его избивали, длинные низкие гудки смешивались с его собственными криками ярости и боли. Низкие гудки следуют непосредственно после вопля сирен и являются прелюдией к немедленному отправлению. Итак, семь минут… минус одна, скорее всего две, а возможно, и все три.

В его распоряжении какие-то минуты. Шесть, пять… четыре, никак не больше. Причал, у которого отшвартована «Тереза», всего в нескольких сотнях ярдов от того места, где он сейчас стоит. Чтобы преодолеть это расстояние, в его состоянии потребуется не меньше двух минут, да и то лишь в том случае, если он сумеет миновать двух типов в куртках, цель которых – его задержать. Итак, четыре минуты – максимум, две – минимум. Боже! Каким образом? Он еще раз огляделся, пытаясь изо всех сил не поддаваться панике и прекрасно понимая, как с каждой секундой уменьшаются шансы на успех.

В десяти ярдах от себя, между двух кнехтов, он увидел массивный предмет, на который не обратил внимания раньше, приняв его за прочно закрепленное портовое оборудование. Теперь Хейвелок рассмотрел его внимательнее. Это была металлическая бочка, обыкновенная бочка, вне сомнения продырявленная после многочисленных погрузок и разгрузок. Сейчас ее использовали в качестве урны для бумажных стаканчиков, тряпья и прочего мусора. Внимательно вглядевшись, он увидел такие же емкости и в других местах пирса. Хейвелок подбежал к бочке, качнул ее, та подалась. Тогда он положил бочку набок и покатил по направлению к стене. Время неумолимо бежало. Прошло тридцать, может быть, сорок секунд. В его распоряжении оставалось от полутора до трех с небольшим минут. То, что он намеревается предпринять, несомненно, шаг отчаяния… но других вариантов просто не существует. Он не проскочит мимо этих людей, если не сумеет выманить их на себя, если туман и сумрак раннего утра не станут его союзниками и противниками его врагов. Думать об охраннике и человеке в пальто уже некогда.

Он скорчился в тени стены, вцепившись обеими руками в грязные, скользкие края бочки. Затем, набрав в легкие как можно больше воздуха, заорал что было силы, понимая, что его вопль пронесется через весь пустынный причал:

– Soccorso! Presto![15]15
  На помощь! Скорее! (ит.)


[Закрыть]

Майкл замолк и прислушался. Издалека до него долетел шум, крики, вопросы, распоряжения. Он вновь завопил:

– Assistenza! Soccorso![16]16
  На помощь! Спасите! (ит.)


[Закрыть]

Тишина.

Затем топот бегущих ног. Ближе… еще ближе.

Пора! Собравшись с силами, он навалился на бочку и резко толкнул ее. Раздался лязг металла, и бочка покатилась туда, где причал обрывался в воду.

В полусумраке туманного утра два человека выскочили из-за угла пакгауза. Бочка, почти докатившаяся до края пирса, ударилась об один из кнехтов. О боже! Но вот от удара она развернулась и, нехотя продолжив движение, рухнула с причала. Всплеск воды там внизу был достаточно громок; бегущие на мгновение замерли, что-то проорали друг другу и кинулись к краю пирса.

Пора!

Хейвелок выпрямился и выбежал из спасительной тени. Его вытянутые вперед руки, напряженные плечи превратились в боевой таран. Усилием воли он заставил повиноваться непослушные ноги. Каждый шаг давался ему с болью, но тем не менее был рассчитан точно. Еще мгновение, и он вошел в контакт. Вначале – тот, что справа. Вытянутые руки Хейвелока сработали отлично. Не успел первый бандит долететь до воды, как плечо Майкла врезалось в спину второму.

Оглушительный рев «Терезы» заглушил вопль барахтавшихся внизу в грязной воде порта людей. Майкл повернул влево и заковылял назад к углу пакгауза. Теперь ему предстояло выйти на безлюдный причал для встречи с таким услужливым прежде охранником и элегантно одетым господином. Отпущенное ему время неумолимо сокращалось. Прошла еще минута. По самой оптимистической оценке остается меньше трех.

На подгибавшихся ногах Майкл выбежал на простор причала, где в море света плавали густые клубы тумана, сквозь которые виднелись темные силуэты неподвижных портовых механизмов. Голосом высоким, почти на грани истерики он закричал на ломаном итальянском:

– Помогите мне! Помогите им! Это безумие! Я ранен! Два человека прибежали мне на помощь. Когда они приблизились, поднялась стрельба! Три выстрела! С соседнего причала. Они были едва слышны за гудком корабля, но я их расслышал. Стрельба! Быстрее! Они ранены. Один, кажется, убит! Ради всего святого, молю – поторопитесь!

Два человека у сторожки вступили в беспорядочный диалог. Шатаясь и спотыкаясь, Хейвелок приближался к выходу с пирса. Он видел, как охранник достал свой автоматический пистолет. Это был другой охранник – старше, ниже и плотнее того, с которым пришлось иметь дело Майклу. Он весь пылал от негодования, чего нельзя было сказать о его собеседнике, подтянутом, загорелом мужчине лет тридцати пяти, со спокойным, вежливо холодным выражением лица. Он приказал охраннику разобраться, в чем дело, но тот орал в ответ, что не оставит своего поста даже и за двадцать тысяч лир. Caporegime может сам разбираться, что случилось с дерьмом в его подчинении, а он не трусливый bambino из доков. Саро мог купить несколько часов его отсутствия, но теперь все, баста!

Ловушка! Шарада с самого начала.

– Отправляйся сам, – проревел охранник.

Изрыгнув проклятие, человек в щегольском пальто двинулся по направлению к пакгаузу. Он перешел на бег, но тут же резко притормозил и начал крайне осторожно продвигаться к углу здания.

Охранник теперь стоял перед своей стеклянной будкой, направив револьвер прямо на Майкла.

– Эй вы! Идите к ограде, – прокричал он по-итальянски. – Поднимите руки как можно выше и возьмитесь за сетку! Не оборачивайтесь! Не то прострелю вам череп!

Осталось меньше двух минут. Если он хочет, чтобы его план сработал, следует действовать без промедления.

– О боже! – вскрикнул Хейвелок, схватился за грудь и рухнул на влажное покрытие пирса.

Охранник бросился к нему. Майкл лежал неподвижно на боку, согнув колени, – неживая масса в тумане бесконечно большого причала.

– Встать! – скомандовал человек в униформе. – Подняться на ноги!

Охранник наклонился и схватил Майкла за плечо. Тот рассчитывал именно на это движение. Он приподнялся, вцепился в револьвер над головой и одновременно захватил руку на плече, поднимаясь, резко повернулся по часовой стрелке. Охранник рухнул. Хейвелок придавил ему коленом горло. И в следующий момент с силой стукнул его рукояткой пистолета по голове. Тот потерял сознание. Хейвелок отволок стража в тень сторожки и побежал через открытую калитку, заталкивая оружие в карман пиджака. До него долетел звук долгого низкого гудка, за которым тут же последовало четыре высоких истерических свистка. «Тереза» была готова отвалить от места своей стоянки. В тот момент, когда Майкл выбежал на широкое шоссе, он почувствовал, как его охватывает тошнотворное ощущение безнадежности и бесполезности всех усилий. Ноги едва повиновались ему, ступни расслабленно шлепали по мостовой. Когда он добежал до причала «Терезы», охранник – тот же, что и раньше, – находился внутри сторожки. Он опять прижимал к уху телефонную трубку и кивал своей огромной головой, выслушивая очередную ложь.

Ворота были открыты, но висевшая на них цепь предупреждала о том, что вход воспрещен. Хейвелок выхватил крюк из вделанного в стену кольца, и цепь, свернувшись змеей в воздухе, со звоном упала на землю.

– Куда?! Нельзя!

Майкл побежал – боль в ногах стала невыносимой – по длинному пирсу, через круглые озера света, мимо замерших машин к концу причала, где темнела огромная туша отходившего судна. Внезапно правая нога подвернулась, выставленные руки немного ослабили падение, но не до конца, правое плечо проехало по влажной поверхности причала. Обхватив ногу руками, он заставил себя подняться и продвигаться вперед сначала медленно, потом все быстрее, быстрее.

Хватая на бегу воздух широко открытым ртом, он наконец достиг конца пирса. Все его поистине нечеловеческие усилия оказались совершенно бесполезными. Судно «Санта-Тереза» находилось уже в тридцати футах от причала. Гигантские перлини волочились по воде; матросы, работавшие у лебедки, поднимали их на борт, бросая взгляды на замершего в позе отчаяния человека на краю пирса.

– Дженна! – закричал Майкл. – Дженна! Дженна!

Он упал на влажное покрытие, его руки и ноги била неукротимая дрожь, грудь вздымалась в болезненных спазмах, голова, казалось, была расколота ударом топора. Он… все же… потерял ее. Крошечная лодчонка теперь может высадить ее в тысяче неохраняемых мест на побережье Средиземноморья. Она ушла. Единственный человек на земле, который был ему нужен, ушел навсегда. У него ничего не осталось, да и сам он превратился в ничто.

До его ушей донеслись какие-то выкрики, затем послышался тяжелый топот бегущих ног. Этот топот он уже слышал раньше… топот других ног на другом причале… на причале, с которого уходил «Кристобаль».

Там остался человек в пальто, приказавший своим людям напасть на Майкла. Они тоже бежали через озера света и клубы тумана. Только бы найти этого человека! Он сдерет всю загорелую шкуру с его морды, но доберется до истины. Тип в пальто скажет ему все.

Хейвелок поднялся на ноги и поспешно захромал навстречу бегущему с пистолетом в руках охраннику.

– Fermati! Mani in alto![17]17
  Стой! Руки вверх! (ит.)


[Закрыть]

– Un errore![18]18
  Ошибка! (ит.)


[Закрыть] – закричал в ответ Майкл, в его голосе одновременно звучали и агрессивные и извиняющиеся нотки – надо во что бы то ни стало миновать этого человека и не быть задержанным.

Он достал из кармана несколько банкнот и держал перед собой так, чтобы они были хорошо заметны в свете фонарей.

– Что я могу сказать? – продолжил он по-итальянски. – Я сделал ошибку, которая послужит вам на пользу, не так ли? Вы и я… мы уже оговаривали раньше. Помните? – Он вдавил деньги в ладонь охранника, одновременно дружески шлепнув его по плечу. – Бросьте, не обращайте внимания… Я же ваш друг. Во всем нашем деле нет ничего особенного, просто я стал немного беднее, а вы чуть-чуть богаче. И кроме того, я выпил немного больше, чем надо.

– Я так и подумал, что это вы! – ворчливо произнес стражник, принимая и опуская в карман банкноты. Глаза его при этом бегали по сторонам. – Вы совсем свихнулись! Ведь я мог застрелить вас. И ради чего, спрашивается?

– Вы сказали, что отход «Терезы» задерживается на несколько часов.

– Так мне было заявлено! Они негодяи, все до единого. Сумасшедшие ублюдки! Сами не знают, что делают.

– Зато я знаю точно, что они делают, – сквозь зубы процедил Майкл. – Ну я, пожалуй, пойду. Благодарю за помощь.

И прежде чем раздосадованный страж успел произнести хоть слово, Хейвелок поспешно двинулся прочь, корчась от боли в груди и стараясь унять дрожь в ногах. Быстрее, быстрее, ради бога!

Наконец Майкл добрался до той части ограды, за которой находился пирс, не столь давно оставленный «Кристобалем». Он с благодарностью сжал в кармане рукоятку пистолета. Охранник – все еще без сознания – по-прежнему лежал в тени своей сторожевой будки. Он не шевелился, и его не передвигали вот уже пять минут, может быть, шесть. Интересно, находится ли все еще на пирсе человек в пальто? Все говорило в пользу этого. Логика подсказывала, что, не увидев охранника в сторожке, он и если бы нашел, то попытался бы расспросить. В любом случае неподвижное тело было бы сдвинуто с места. Однако этого не произошло.

Но с какой стати он так долго торчит на причале? Ответ на этот вопрос пришел неожиданно с моря, сквозь туман и ветер. Он услыхал крики, вопросы, за которыми следовали распоряжения и новые вопросы. Человек в пальто оставался на причале, потому что его гориллы вопили снизу из воды.

Майкл стиснул зубы, пытаясь прогнать разрывающую голову боль. Он проскользнул вдоль боковой стены пакгауза, мимо двери, из которой вышла белокурая проститутка, к углу здания. Утро разгоралось все ярче, корпус корабля теперь не стоял на пути перед солнечными лучами. Далеко в море виднелось еще одно судно, идущее по направлению к гавани Чивитавеккия. Не исключено, что оно займет место, освобожденное «Кристобалем». Если так, то до прибытия докеров остается совсем мало времени. Надо действовать без промедления и эффективно. Но где уверенность, что он способен на это?

Неохраняемый отрезок побережья. Неужели тот, кто сейчас находится всего в нескольких ярдах от Майкла, знает это место? Необходимо выяснить. Он сделает все, чтобы преодолеть проклятую слабость.

Майкл вышел из-за угла, прикрывая револьвер полой пиджака. Он понимал, что не сможет пустить в ход оружие. Это уничтожило бы его единственный источник информации и, несомненно, привлекло бы внимание. Но угроза должна выглядеть правдивой, а ярость – безграничной. Он чувствовал, что вполне способен на такой блеф.

Сквозь редеющий туман Майкл увидел, как человек в пальто, стоя на краю причала, возбужденно, но негромко дает инструкции копошащимся где-то внизу подручным. Он, по всей видимости, не хотел привлекать внимания докеров, которые могли находиться на соседнем пирсе. Ситуация не была лишена комизма. Насколько понимал Майкл, один из находившихся в воде, видимо, не умел плавать. Он судорожно вцепился в какой-то выступ и, несмотря на угрозы, не желал его отпустить. Инструктор сверху приказывал второму поддержать товарища, но тот отказывался, так как опасался быть утянутым под воду.

– А теперь молчать! – коротко приказал Хейвелок по-итальянски. Команда была произнесена негромко, но точно и убедительно.

Застигнутый врасплох итальянец вздрогнул, его рука нырнула под пальто.

– Если я увижу оружие, – продолжал, приближаясь, Хейвелок, – то еще до того, как вы успеете его поднять, ваше мертвое тело будет плавать внизу. Отойдите от края… Ко мне… ближе… еще. Теперь налево к стене. Двигаться! Не останавливаться!

Человек повиновался, говоря:

– Я не убил вас, синьор, хотя мог. Надеюсь, вы это учли.