Текст книги "Московский вектор"

Автор книги: Роберт Ладлэм

Соавторы: Патрик Ларкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 16

Темные тучи плыли на запад над замысловатыми башенками Котельнической высотки. Мимо окон роскошных офисов «Группы Брандта» летели невесомые снежинки. Эрих Брандт сквозь белую пелену всматривался в оживленные городские улицы.

В районе его плотной шеи и атлетических плеч росло напряжение. Он ненавидел периоды затишья: когда докладов от подчиненных и новых распоряжений свыше приходилось ждать в безделье. Душа жаждала действия, выплеска энергии в приступе жестокости, будто наркоман – очередной дозы. Но за годы, проведенные в слежке – сначала для «Штази», позднее для личного удовольствия и обогащения, – он научился прекрасно управлять чувствами.

В незапертую дверь постучали.

– Да! – крикнул Брандт. – В чем дело?

На пороге появился один из подчиненных с папкой в руках, тоже бывший работник «Штази». На продолговатом лице лежала тень тревоги.

– Неприятности продолжаются. Того же рода.

Брандт слегка нахмурил брови. Герхард Ланге по пустякам не нервничал.

– Конкретнее.

– Пришли от ребят, которые следят за американской журналисткой. – Ланге разложил на столе черно-белые снимки из папки. На каждом была изображена Девин, оживленно разговаривающая с высоким темноволосым мужчиной. – Сделаны примерно два часа назад, во время встречи на Патриарших, по-видимому, тайной.

– И?

– Взгляните. – Ланге положил на стол еще один лист бумаги. – Я только что получил по факсу от одного из осведомителей.

Это был краткий послужной список подполковника армии США Джонатана Смита, доктора медицины. Вверху темнела нечеткая фотография.

Брандт пристально рассмотрел снимок. И без слов сравнил с изображениями, полученными от наблюдателей. Сомнений нет, пронеслось в голове. Это он. Смит в Москве и общается с журналисткой, которая давно вызывает серьезные опасения.

Блондин содрогнулся. Утечка информации продолжалась, несмотря на торжественное обещание, данное Алексею Иванову. Он вскинул голову, отрывая взгляд от проклятых фотографий.

– Где Смит остановился?

Ланге устало покачал головой.

– В этом-то главная проблема. Мы не знаем. Проверили все декларации в аэропортах и на железнодорожных вокзалах Москвы и области. Его фамилии нет нигде.

Брандт сел за стол.

– Значит, он явился под другим именем. С поддельными документами.

– Наверняка. Выходит, это в самом деле шпион. Из ЦРУ или какого-то другого американского разведоргана.

Блондин кивнул.

– Судя по всему, да.

– Может, обратимся за помощью к ФСБ? – не вполне уверенно предложил Ланге. – Получим доступ к собранным за последние два дня в аэропортах данным, сравним фотографию Смита с…

– И дадим нашим приятелям-россиянам еще один повод усомниться в безопасности операции «ГИДРА»? – Брандт покачал головой. – Нет, Герхард. Обойдемся без помощников. Особенно без Иванова с его Тринадцатым управлением.

Ланге неохотно кивнул.

– Понятно.

– Вот и хорошо. – Брандт сосредоточил внимание на одном из снимков с изображением Смита и журналистки. – Подберемся к Смиту через мисс Девин. Если он встретился с ней один раз, встретится еще, я почти уверен. Где она сейчас?

Ланге опять погрустнел и пожал плечами.

– Тоже не знаем. Потеряли ее след.

Брандт метнул в него грозный взгляд.

– Потеряли? Как это понимать?

– Расставшись со Смитом, она прокатила за собой Чернова и Вегнера через пол-Москвы. Сначала поездила по разным веткам метро, потом нырнула в торговый комплекс «Петровский пассаж» – и с концами. Возможно, купила новую шапку или пальто и вышла в толпе в другом виде.

Брандт ничего не ответил. Отделаться от преследователей в многомиллионной Москве не представляет большого труда – если ты знаешь, что тебя преследуют, и отдаешь себе отчет в том, что действуешь наперекор чьим-то интересам.

– Ребята направились к ее квартире, – осторожно продолжил Ланге. – Но она может там и не появиться.

– Вполне вероятно, – с досадой произнес Брандт. – Два дня назад ей удалось уйти от нескольких групп мафиози. Девин далеко не дура, хоть, возможно, и дилетантка. Не исключено, что она вычислила Вегнера и Чернова. Сидит себе сейчас, наверное, в гостиничном номере или развлекается с друзьями.

Ланге вздохнул.

– В таком случае выловить Смита будет не так-то просто. Нравится вам эта идея или нет, но к Тринадцатому управлению обратиться, видимо, придется.

– Только не паникуй, – велел Брандт, напряженно размышляя. – Есть еще один выход.

Ланге озадачился.

– Смит здесь с определенной целью, – напомнил Брандт. – И мы знаем, с какой, верно?

Подчиненный медленно кивнул.

– Пытается вызнать, что хотел ему сказать Петренко. Либо, что для нас опаснее, собирает подтверждения тому, о чем Петренко успел поведать.

– Именно. – Брандт блеснул зубами. – Ответь на один вопрос, Герхард: как лучше убить зверя, особенно опасного хищника?

Ланге промолчал.

– Вода! – воскликнул Бранят. – Любая тварь нуждается в питье. Надо найти место, где зверь утоляет жажду, и дожидаться его там с оружием наготове.

Он отодвинул фотографии и послужной список Смита и стал просматривать сложенные в аккуратную стопку документы на краю стола, ища последнее сообщение от Вольфа Ренке. Список с именами врачей и ученых в Москве, которые знали о появлении странной болезни и представляли собой опасность.

Брандт протянул перечень Ланге, довольно улыбаясь.

– Водопой американца где-то здесь. Сосредоточьте внимание на тех, кто встречался с ним на международных конференциях. Рано или поздно он выйдет с кем-то из них на связь. Тут-то мы его и прикончим.

* * *

Ресторан «Каретный двор» на Новом Арбате располагался в чудесном старом здании, уцелевшем во времена бесчисленных советских реконструкций, недалеко от Московского зоопарка и другой сталинской высотки, Кудринской, жилого дома, что возвышался на противоположной стороне широкой дороги – Садового кольца. В жаркие летние вечера завсегдатаи ресторана отдыхали в тенистом внутреннем дворе – ели салаты, пили вино, водку или пиво. В холодные зимние дни располагались внутри, в теплых, уютных, увитых комнатными растениями залах, и предпочитали азербайджанскую кухню – блюда острые и пряные.

Из угловой кабинки в основном зале Смит в дверном проеме увидел Фиону Девин. Она на мгновение остановилась, смахнула с воротника снежинки и повернула голову в одну, потом в другую сторону. Смит встал. Фиона заметила его, кивнула и легкой походкой направилась к нему через шумный, наполненный сизым сигаретным дымом зал.

– Наконец-то и ваша знакомая, – спокойно сказала Елена Веденская, устремляя на привлекательную Фиону взгляд темных, ничего не выражающих глаз. Затушив сигарету, она поднялась, чтобы поприветствовать пришедшую.

На вид российская ученая оказалась действительно весьма невзрачной, как и запомнилось Смиту. Узкое морщинистое лицо, бледная кожа, серо-стальные волосы, затянутые в пучок, темная юбка и блузка, выбранные, судя по всему, исключительно для удобства – она выглядела по меньшей мере на десяток лет старше, чем была на самом деле. Но умом обладала на редкость острым и держалась здесь, в родном городе, без стеснения, которое отметил в ней Смит при прошлой встрече, на конференции в Мадриде.

– Мисс Девин, познакомьтесь с доктором Еленой Борисовной Веденской, – представил Смит ученую.

Женщины сдержанно, но весьма любезно кивнули друг другу и сели в полукруглой кабинке друг напротив друга. Смит, с мгновение поколебавшись, опустился на сиденье рядом с Веденской. Та не стала возражать и сразу подвинулась, освобождая для него побольше места.

– Простите, что опоздала, Джон, – пробормотала Фиона. – Столкнулась с некоторыми… неприятностями. За мной увязалась пара подозрительных личностей – возможно, торговые агенты, – пришлось от них отделываться.

Смит приподнял бровь. «Торговыми агентами» в «Прикрытии» называли неприятельскую слежку.

– У них не было ничего такого, что вы хотели бы приобрести? – спросил он, подбирая слова с особой тщательностью, чтобы не спугнуть россиянку.

– Нет. Во всяком случае, мне так показалось на первый взгляд, – ответила Фиона. В ее голосе прозвучал лишь легкий намек на неуверенность. – Назойливых торговцев в Москве теперь пруд пруди.

Смит понимающе кивнул. С тех пор как Дударев и его окружение ужесточили контроль над средствами массовой информации, за журналистами, особенно иностранными, наблюдали, зачастую не слишком маскируясь, милиция и ФСБ. Так репортеров запугивали и загоняли в тупик – дополнительные официальные ограничения вводить не решались, боялись общественных недовольств и протестов.

Два улыбчивых молодых официанта принесли заказанные блюда. Третий, постарше, – напитки: бутылку «Московской» и яблочный сок.

– Чтобы не терять времени даром, мы сделали заказ без вас, – сказала доктор Веденская Фионе. – Надеюсь, вы не обидитесь?

– Не обижусь, – ответила та, улыбаясь. – К тому же я голодна, как волк.

От тарелок, расставленных на столе, исходили чудесные ароматы. Компания приступила к ужину. Им подали сациви – кушанье из куриных грудок с чесночным соусом. Сладкие перцы, фаршированные рубленой бараниной, фенхелем, мятой и корицей. Густой суп со сметаной, рисом и шпинатом. Пока управлялись с первыми блюдами, официанты принесли шашлык – шампуры с кусочками баранины, телятины и курицы, вымоченными в уксусе и гранатовом соке и зажаренными над углями, – и тонкие лепешки лаваша – пресного хлеба.

Елена Веденская подняла рюмку водки.

– За ваше здоровье! – провозгласила она, вылила прозрачный холодный напиток в рот и запила его соком.

Смит и Фиона последовали ее примеру. Водка и сок оказались прекрасным дополнением к острой кавказской пище.

– А теперь, – произнесла россиянка, поставив бокал, – к делу. – Она с прищуром взглянула на Фиону. – Джонатан говорит, вы журналистка.

– Верно.

– Тогда хочу вас сразу предупредить, – твердо сказала Веденская. – Я не желаю, чтобы моим именем запестрели первые страницы бульварных газет. – Она усмехнулась. – Или даже серьезных изданий.

Фиона кивнула.

– Прекрасно понимаю.

– Хоть меня и не устраивает наше правительство, которое труд медиков почти не ценит, свою работу я люблю, – продолжила врач. – Я приношу людям пользу. Спасаю жизни. Вылететь из института без особых на то причин – такая перспектива мне не улыбается.

Фиона посмотрела на нее со всей серьезностью.

– Даю вам честное слово: ни в одной из моих статей ваше имя не появится. Поверьте, доктор Веденская, правда о чудовищной болезни интересует меня гораздо больше, чем большие гонорары.

– Тогда мы заодно. – Веденская повернулась к Смиту. – Вы сообщили мне по телефону, что болезнь распространяется и за пределами России.

Смит хмуро кивнул.

– Симптомы те же, но, чтобы сказать с уверенностью, та это болезнь или нет, мне нужна информация по первым пациентам, московским. Если наши догадки подтвердятся, приказ Кремля держать сведения в тайне смертельно опасен.

– Идиоты! Кретины! – в негодовании выругалась Веденская. Отодвинув тарелку к краю стола, она опять закурила, чтобы успокоиться. – Это умалчивание – настоящее преступление. А ведь я не раз говорила правительству: не скрытничать надо, а бить тревогу! И мои коллеги тоже! – Она нахмурилась. – Следовало устроить международное совещание с ведущими учеными из-за рубежа, как только в ЦКБ поступили первые четыре пациента. – Ее узкие плечи опустились. – Я сама обязана была что-нибудь предпринять, с кем-нибудь связаться. Но новых больных не появилось в течение месяца, и я решила, что, запаниковав в первый момент, сгустила краски.

– В Москве так больше никто и не заболел? – спросила Фиона.

Русская ученая покачала головой.

– Нет.

– Вы уверены? – Смит удивленно взглянул на нее.

– На сто процентов, Джонатан, – ответила Веденская. – Передавать сведения заграничным коллегам нам запретили, но собственные исследования велели продолжать. Кремль сам сильно заинтересован в секретах болезни: хочет знать, что служит источником ее возникновения, каким путем она передается, почему ведет к летальному исходу.

– А Валентину Петренко, по его словам, приказали забыть о болезни, – произнес Смит, озадаченно сдвинув брови.

– Все правильно, – подтвердила Веденская. – Больничные расследования решили прекратить, видно, во избежание информационной утечки. Продолжается работа только в институтах, в том числе и в нашем, в моем отделении.

– В лабораториях «Биоаппарата» тоже? – осторожно поинтересовался Смит, упоминая о прекрасно охраняемых научных комплексах, где, насколько ему было известно, россияне исследовали и разрабатывали сверхсекретное биологическое оружие. Если Россия в самом деле использовала болезнь в качестве средства для уничтожения людей, как предполагали Клейн и президент Кастилья, ученые и лаборанты «Биоаппарата» наверняка имели к ней непосредственное отношение.

Веденская покачала седой головой.

– Понятия не имею, что происходит за колючей проволокой в лабораториях Екатеринбурга, Кирова и Сергиева Посада. – Она поджала губы. – Мне туда доступа нет.

Смит с пониманием кивнул. И нахмурился, погружаясь в раздумья. Если Россия изобрела болезнь как оружие и уже успешно убивает с ее помощью людей на Западе и в других странах, почему тогда Кремль заставляет ученых продолжать исследование?

Немного помолчали.

– Я принесла копии своих записей, как обещала, – сказала наконец Веденская. – Она указала на теплое пальто, которое лежало рядом на сиденье. – Они внутри старых медицинских журналов. Отдам их вам позже, когда выйдем. Здесь слишком людно.

– Спасибо, Елена, – с искренней благодарностью произнес Смит. – А образцы крови и тканей? Их вы сможете каким-нибудь образом нам передать?

– Нет, – уверенно ответила Веденская. – Петренко и Кирьянов доказали, что это исключено. Все биологические образцы теперь под замком. Брать их дозволено лишь для тестов и исследований по специальному разрешению из министерства.

– Может, вам известны еще какие-нибудь подробности? – спросила Фиона. – Что-нибудь важное?

Веденская поколебалась, огляделась по сторонам, проверяя, не следят ли за ними, и произнесла так тихо, что собеседники едва расслышали ее сквозь ресторанный шум.

– Мне кое-что сообщили… Никак не могу отделаться от этих мыслей…

Американцы смотрели на нее в сильном напряжении.

Россиянка вздохнула.

– Больничный вахтер, который много лет провел в трудовом лагере как политический заключенный, сказал мне, что одного из умирающих пациентов обследовал сам Вольф Ренке.

Смит вздрогнул от неожиданности.

– Ренке? – пробормотал он, не веря собственным ушам.

– Вольф Ренке? Кто это? – спросила Фиона.

– Ученый из Восточной Германии. Большой специалист по части биологического оружия, известен на весь мир гнусной страстью придумывать пути убийства, – поведал Смит, качая головой. – Но это наверняка был не он. Я почти уверен. Мерзавец умер несколько лет назад.

– Так говорят, – сказала Веденская вполголоса – Но вахтер прекрасно его знает… Когда он сидел в лагере, то был вынужден наблюдать, как Ренке ставил эксперименты на его сокамерниках.

– Где этот вахтер? – спросила Фиона. – Можно с ним поговорить?

– Только на спиритическом сеансе, – грубовато ответила российская ученая. – К сожалению, бедняга мертв – угодил под трамвай, как только стал рассказывать о том, что увидел, знакомым.

– Случайно угодил? Или ему кто-то «помог»? – мрачно поинтересовался Смит.

Веденская пожала плечами.

– Говорят, он был в подпитии. Вполне вероятно – я давно его знаю. В России пьют почти все. – Она горько улыбнулась, выпустив змейку сизого дыма, и коснулась пустой водочной рюмки пожелтевшим от никотина пальцем.

* * *

Снег усилился и покрывал теперь старые, почерневшие от копоти сугробы новым толстым слоем. Засыпало улицы, парки и припаркованные машины; пушистые снежинки, освещенные фонарями и фарами проезжающих мимо машин, загадочно поблескивали.

На ходу застегивая куртку, молодой человек с продолговатым, слегка кривым носом вышел на улицу из «Каретного двора». Подождав у проезжей части, пока не схлынет поток машин, он под углом пересек дорогу и торопливо зашагал на восток по Поварской улице в толпе куда-то спешащих под зонтиками прохожих. Многие шли домой, сделав покупки в дорогих магазинчиках и галереях Арбата.

Пройдя пару сотен метров вверх по улице, человек приостановился зажечь сигарету прямо возле большого черного седана, что стоял у обочины.

Заднее боковое окно машины вдруг наполовину опустилось.

– Веденская все еще в ресторане, – пробормотал молодой человек.

– С американцами? – послышался из седана негромкий голос.

– Да. За ними присматривает мой наблюдатель. Как только они соберутся уходить, он сообщит. По всей вероятности, ждать осталось недолго.

– Команда готова?

Молодой человек кивнул и сделал затяжку. Сигарета мигнула в темноте ярко-красным огоньком.

– Еще как готова.

Эрих Брандт немного наклонился вперед, и уличные фонари частично осветили его лицо.

– Отлично. – Его серо-ледяные глаза на миг просияли. – Будем надеяться, что ужин подполковнику Смиту и его подругам понравился. В конце концов, он для всех троих был последним.

Глава 17

Смит придержал дверь, пропуская вперед Фиону Девин и Елену Веденскую, и вышел из «Каретного двора» за ними следом. После уюта и тепла азербайджанского ресторана мороз на улице показался нестерпимо суровым. Смит стиснул зубы, чтобы они не стучали, и ссутулил плечи, радуясь хотя бы тому, что его куртка вполне подходит для российской зимы.

Некоторое расстояние вверх по Поварской прошли вместе и остановились, чтобы проститься. Вокруг сновали озабоченные личными проблемами прохожие. По дороге, светя фарами, мчали в одну и другую сторону машины.

– Возьмите, Джонатан, – пробормотала Веденская, достав из кармана пальто свернутую в трубку пластиковую папку. – Желаю удачи.

Смит взял и раскрыл папку. В ней лежали зачитанные медицинские журналы – на русском, английском и немецком языках. Смит перевернул страницу верхнего – изданного несколько месяцев назад «Ланцета». Увидел аккуратно свернутые исписанные кириллицей листы бумаги, – очевидно, записи Веденской – и благодарно ей кивнул. Доктор отважилась на большой риск.

– Спасибо, – сказал он. – Сделаю все возможное, чтобы бумаги попали к нужным людям.

– Хорошо. – Веденская с тревогой взглянула на Фиону. – Помните, что вы мне пообещали?

– Конечно, – спокойно ответила та. – Я не упомяну о вас ни в одной из своих статей, доктор Веденская, – не волнуйтесь.

Веденская кивнула и строго улыбнулась.

– Что ж, всего вам…

Она внезапно покачнулась вперед, – прохожий, пряча от снега лицо в поднятом воротнике, на ходу сильно толкнул ее в спину. Если бы не Смит, удержавший ее за руку, врач упала бы.

– Эй! Смотрите под ноги! – гневно крикнула она, резко повернув голову.

Молодой человек с кривоватым носом смущенно пробормотал:

– Извините! – Глупо улыбаясь, он поднял зонтик, который выронил при столкновении, и продолжил путь, ступая теперь с преувеличенной аккуратностью.

Веденская фыркнула.

– Напился! А вечер едва начался! Эх! Алкоголь – наше проклятие. Даже молодые им травятся.

– Вы нормально себя чувствуете? – поинтересовался Смит.

Веденская, все еще негодуя, кивнула.

– Вроде бы. Только нога болит, – наверно, этот медведь ткнул в нее проклятым зонтиком, – сказала она, потирая сзади левое бедро. – Ерунда.

– Думаю, нам пора расходиться, – взволнованно произнесла Фиона, провожая «пьяного» взглядом прищуренных глаз. – Дело сделано. Привлекать к себе внимание небезопасно.

Смит кивнул.

– Логично. – Он повернулся к Веденской, похлопывая папку, которую она ему вручила. – Если мы что-нибудь выясним, я пришлю вам по электронной…

Он резко замолчал. Россиянка смотрела на него вытаращенными от ужаса глазами.

– Елена? В чем дело? – быстро спросил Смит. – Что случилось?

Веденская хватанула ртом воздуха и стала задыхаться. Ее глаза сильнее расширялись, едва не выпрыгивая из орбит, но зрачки сделались узкими, превратились в крохотные черные точки. Врач пошатнулась.

Смит в испуге подался к ней.

Но не успел и дотронуться до ее руки, как Веденская рухнула на занесенный снегом тротуар, точно тряпичная кукла. Руки и ноги задергались в чудовищных конвульсиях.

– Вызывайте «Скорую»! Срочно! – крикнул Смит Фионе.

– Да-да, – быстро ответила она, доставая телефон и набирая 03 – московский номер неотложной медицинской помощи.

Джон опустился на колени и склонился над Веденской. Она больше не дергалась – лежала в неестественной позе на спине. Опустив папку на тротуар и рывком сняв с руки перчатку, Смит приложил два пальца к шее россиянки, проверяя пульс. Он был быстрый и слабый. Плохой знак. Смит наклонился, приближая ухо к ее носу и рту. Веденская не дышала.

Проклятие, подумал он в смятении. Что с ней? Сердечный приступ? Вряд ли. Апоплексический удар? Возможно. Другая, более страшная догадка кружила где-то в подсознании, но к ней не было времени прислушиваться. Следовало оказать Веденской посильную помощь, заставить ее продержаться до приезда неотложки.

– Команда выехала, подполковник, – услышал он сквозь гул сочувствующих голосов – вокруг быстро собиралась толпа – слова Фионы. – Здесь будут минут через пять.

Смит кивнул, сильно хмурясь. Пять минут. Быстро. Довольно быстро. Но для критической ситуации едва ли не вечность.

Смит расстегнул, свернул и подложил под плечи Веденской куртку, а голову врача наклонил назад, открывая дыхательные пути. Большим пальцем разжал ей челюсти, вытянул язык и снова прислушался. Ученая по-прежнему не дышала. Смит осторожно повернул ее голову набок и пощупал заднюю стенку горла, ища возможную причину удушья – комок слизи или кусок пищи. Ничего.

Охваченный страшным предчувствием, Смит заткнул нос Веденской пальцами и начал делать ей искусственное дыхание рот в рот, периодически останавливаясь и проверяя, не дышит ли она самостоятельно. Россиянка лежала, не двигаясь, глядя широко распахнутыми немигающими глазами в темное небо.

Смит не сдавался, настойчиво пытался вернуть ее к жизни. Дыши, умолял он про себя. Пожалуйста, дыши, Елена. Прошло две-три минуты. Вдали загудела сирена.

Пульс Веденской под пальцами Джона еще несколько раз ударил и вдруг прекратился. Черт! Смит стал проводить сердечно-легочную реанимацию: поочередно вдувать в рот ученой воздух и надавливать ей на грудину руками, отчаянно пытаясь заставить сердце биться. Безрезультатно.

Фиона тоже опустилась на колени и спросила по-русски:

– Что с ней?

Смит безнадежно покачал головой.

– По-моему, она мертва.

Некоторые из прохожих, собравшихся вокруг, торопливо перекрестились – справа налево, по традиции российской православной церкви. Двое сняли шапки, в знак почтения к умершей женщине. Мало-помалу стали расходиться – трагическое представление было окончено.

– В таком случае нам лучше исчезнуть, подполковник, – прошептала Фиона. – Объяснение с врачами, поездка в милицию – мы не можем себе этого позволить. – Она подняла с тротуара папку. – Во всяком случае, пока.

Смит опять покачал головой, продолжая бороться за угасшую жизнь Веденской. Девин права. Столкновение с милицией грозило большой опасностью. Слишком тщательную проверку паспорт Джона Мартина пройти не мог, следовало уходить. Однако в первую очередь Смит был врачом, а уж потом агентом разведывательной организации. Бросить несчастную посреди заснеженной улицы он не имел морального права. Шанс на спасение, хоть и слишком слабый, у нее еще был.

Внезапно стало слишком поздно.

У обочины остановилась, продолжая выть, красно-белая машина «Скорой помощи». Сирену выключили, распахнулись задние дверцы, на дорогу выпрыгнул стройный человек в белом халате, с черным медицинским ящиком под мышкой, и два здоровяка-санитара.

Врач властным жестом велел Смиту отойти в сторону, наклонился над телом и стал быстро его осматривать. Утомленный Джон поднялся на ноги, стряхнул с коленей налипший снег и отвернулся, подавляя в себе досаду от поражения. Люди смертны. Человек простился на его глазах с жизнью не впервые. Но было, как всегда, невыносимо больно и тяжко.

Врач проверил пульс, выпрямил спину и изрек:

– Несчастная. Слишком поздно. Я уже ничем не смогу ей помочь. – Он кивнул санитарам, приготовившим носилки. – Давайте, ребята. Хотя бы увезем ее подальше от любопытных глаз.

Парни без слов кивнули и принялись за работу. Врач поднялся на ноги, качая головой, медленно повернул голову и стал пристально вглядываться в лица тающей на глазах группки наблюдателей. Его взгляд остановился на американцах.

– Кто расскажет, что произошло? Может, сердечный приступ?

– Не думаю, – решительно возразил Смит.

– Почему?

– Она упала внезапно и забилась в конвульсиях буквально через мгновение после того, как проявились первые признаки дыхательной недостаточности, – быстро проговорил Смит, перечисляя симптомы, на которые обратил внимание. – Сначала я сделал ей искусственное дыхание рот в рот, потом, когда остановилось сердце, провел сердечно-легочную реанимацию – бесполезно.

Врач изогнул бровь.

– Очень грамотно действовали. У вас медицинское образование, господин?..

– Мартин. Джон Мартин, – ответил Смит, мысленно упрекая себя за то, что так неосмотрительно заговорил на медицинском жаргоне. Смерть Елены Веденской слишком сильно его потрясла. Он пожат плечами. – Медицинское образование? Нет. Я всего лишь обучался на курсах оказания первой медицинской помощи.

– Всего лишь? Серьезно? У вас несомненный дар. – Врач недоверчиво улыбнулся. – В любом случае хорошо, что вы оказались рядом.

– Что в этом хорошего? – настороженно спросил Смит.

– Я обязан заполнить кое-какие бумаги по этому несчастному случаю, мистер Мартин. Надеюсь, вы мне поможете. – Врач кивнул на Фиону Девин. – Я настоятельно прошу вас и вашу очаровательную спутницу проехать с нами в больницу.

Фиона сдвинула брови.

– Не беспокойтесь, это не отнимет у вас много времени. – Врач поднял руку, отвергая любые возражения.

Санитары укрепили тело и подняли носилки.

– Осторожнее, не касайся ее левой ноги, – донесся до Смита шепот одного из них. – Не дай бог, выпачкаешь этой дрянью руку.

Дрянью? Кровь застыла в жилах Смита. Он мгновенно вспомнил «пьяного», который «случайно» ткнул Веденскую зонтом в ногу. Симптомы вдруг выстроились в голове в стройную шеренгу: дыхательная недостаточность, конвульсии, сужение зрачков и остановка сердца.

Господи, подумал он в ужасе. Да ведь ей впрыснули VX, быстродействующее нервно-паралитическое вещество. Например зарин. Даже когда капля этой гадости попадет на кожу, человек может умереть. Если ввести ее прямо в кровь, смерть наступит через считанные мгновения. Он быстро вскинул голову и увидел, что врач наблюдает за ним бесстрастным внимательным взглядом.

Смит сделал шаг назад.

Человек в белом халате едва заметно улыбнулся, достал из кармана пистолет – «Макаров», российскую подделку под «вальтер ППК» – и нацелился прямо на грудь американца.

– Надеюсь на ваше благоразумие, подполковник Смит. Сделаете резкое движение, и я буду вынужден убить вас и восхитительную мисс Девин. Вы ведь этого не допустите?

Злясь на себя за то, что так глупо попался в ловушку, Смит наморщил лоб и заметил боковым зрением, как выпрыгнувший из машины «Скорой помощи» водитель – такой же крепкий, как остальные, – приблизился сзади к Фионе Девин и приставил к ее спине пистолет.

Фиона побледнела – от страха или злобы, а может, от того и другого.

Смит заставил себя успокоиться и осторожно поднял руки.

– Я без оружия.

– И правильно, подполковник. Никчемный героизм лишь усложнил бы положение.

Санитары небрежно запихнули накрытое простыней тело Елены Веденской в «Скорую», повернули головы и замерли в ожидании дальнейших распоряжений.

– Просим в машину, – произнес псевдоврач. – Сначала мисс Девин.

Фиона нехотя забралась в «неотложку». Носилки стояли в центре, по обе стороны от них тянулись узкие скамейки. Журналистка опустилась на левую, пройдя к самой кабине. Один из здоровяков залез вслед за ней и тоже достал пистолет.

– Теперь вы, подполковник. – Человек в халате кивнул на машину. – Садитесь рядом с мисс Девин, руки держите на виду. А не то у Дмитрия сдадут нервы, и тогда вас постигнет та же участь, что и бедную-несчастную доктора Веденскую.

Продолжая мысленно ругать себя, Смит повиновался. Залез в «Скорую» и сел рядом с Фионой. Она взглянула на него, почти ничего не выражая зелено-голубыми глазами. Папка с документами Веденской до сих пор была у нее в руке.

– Без разговоров, – рявкнул санитар на ломаном английском, сопровождая приказ взмахом пистолета.

Фиона пожала плечами и отвернулась, не проронив ни слова.

Смит внутренне содрогнулся. Их поймали в основном по его вине. Если бы он вовремя оставил тщетные попытки спасти Елену Веденскую, они успели бы уйти.

Врач забрался в тесный салон «Скорой», уселся рядом с громадным санитаром напротив американцев. Издевательски улыбнулся и снова направил дуло пистолета в грудь Джона.

Второй санитар и громадина-водитель захлопнули дверцы, отрезая четверых пассажиров от внешнего мира.

Минуту спустя машина тронулась с места. Опять завыла сирена и замигал синий фонарь на крыше, заставляя других водителей уступать «неотложке» дорогу. Вскоре повернули на сто восемьдесят градусов и устремились на Садовое кольцо.

По ребрам Смита стекали ледяные струйки пота. Следовало вырваться из чертовой тюрьмы на колесах – и как можно быстрее. Или приготовиться к худшему.