Текст книги "Московский вектор"

Автор книги: Роберт Ладлэм

Соавторы: Патрик Ларкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– С дежурным офицером? – повторил Смит вслух. – Да, пожалуйста.

– Хорошо. Одну минутку.

На мгновение в трубке все смолкло, потом послышался знакомый голос:

– Доброе утро, Джон.

Смит выпрямил спину.

– Добрый вечер, сэр.

Руководитель «Прикрытия-1» Натаниэль Фредерик Клейн усмехнулся.

– Слишком уж официально, подполковник. Как видно, стены вокруг тебя не без ушей. Мэгги сказала, ты попал в какую-то переделку.

Смит сдержал улыбку. Он был на сто процентов уверен, что хотя бы один скрытый микрофон да записывает сейчас его слова. Инспектор Карасек его явно подозревал.

– Я звоню из пражского отделения полиции. Вчера во второй половине дня на нас напали трое неизвестных. Моего коллегу из России, ученого Валентина Петренко, убили.

Клейн ответил не сразу.

– Понятно, – наконец проговорил он. – Правильно сделал, что вышел на связь, Джон. Положение опасное. Я бы сказал, крайне опасное. Расскажи поконкретнее.

Смит повиновался: начал описывать подробности случившегося, придерживаясь той версии, которую изложил полиции. Если его подслушивали, не стоило давать повода приставать к нему с лишними вопросами. Фред Клейн был достаточно умен – явные пробелы мог заполнить и самостоятельно.

– Вы попались в лапы профессионалам, – с уверенностью произнес Клейн, когда Смит замолчал. – Спетой команде, убийцам по найму, владеющим приемами рукопашного боя и оружием.

– Несомненно, – согласился Смит.

– Русские?

Смит задумался, воспроизводя в памяти слова и интонации Волосатика. Когда тот прекратил разыгрывать из себя попрошайку и заговорил по-английски, Смит сразу уловил легкий акцент – какой именно, определить было сложно.

– Возможно, – ответил он, пожимая плечами. – Но я не уверен.

Клейн несколько мгновений молчал.

– А где конкретно доктор Петренко работал в Москве? – поинтересовался он.

– В Центральной клинической больнице, – ответил Смит. – Отличный был парень. Один из лучших специалистов в своей области.

– В Центральной клинической больнице? – задумчиво переспросил Клейн. – Любопытно. Весьма и весьма любопытно.

Смит повел бровью. Все время оставаясь в тени, Клейн имел свободный доступ к сотням информационных источников. Знали ли другие американские либо европейские разведорганы о внезапном появлении новой болезни в Москве?

– Так или иначе, тебе несказанно повезло, – продолжил Клейн. – Они запросто могли тебя пришить.

– Да, сэр, – согласился Смит. – Кстати, местная полиция оценивает ситуацию примерно так же.

Клейн фыркнул.

– Готов поспорить, они засыпали тебя неожиданными и обескураживающими вопросами. Не могут понять, как ты вышел из переделки живым. Так обстоят дела?

– Примерно так, сэр, – ответил Смит, криво улыбаясь. – Добавьте к этому слова «персона нон грата» и поймете точно, в каком я сейчас положении. Меня выпроваживают вон, первым же рейсом через Лондон.

– Неприятно, но не смертельно – ни для твоей карьеры, ни для нас, – прокомментировал Клейн. – Но давай ближе к делу: ты еще в опасности?

Смит как следует обдумал вопрос. Им он промучился практически целую ночь. Что затевают убийцы Петренко? Входит ли в их обязанности убрать всех, с кем российский ученый связывался, или им достаточно его смерти?

– Не исключено, – сознался он. – С уверенностью судить нельзя, но… Не исключено.

– Понял, – невозмутимо ответил Клейн. Связь оборвалась, но менее чем через минуту возобновилась. – Организую тебе подмогу, правда, не очень надежную – слишком уж мало времени. Чтобы ты не пропал там совсем один. Можешь подождать примерно с час?

Смит кивнул.

– Без проблем.

– Замечательно. Перед выходом из участка еще раз позвони. – Клейн помолчал. – И постарайся уцелеть, Джон. А то я с ума сойду, заполняя ворох чертовых бумажек.

Смит улыбнулся.

– Буду иметь это в виду, – пообещал он.

* * *

Человек средних лет в теплом коричневом пальто, перчатках, меховой шапке и зеркальных солнцезащитных очках вышел из полицейского участка на улице Конвиктска и, не оглядываясь, торопливо зашагал на юго-запад, в сторону реки.

В узком переулке неподалеку его ждал черный седан «Мерседес» с тонированными окнами. Остановка автотранспорта в этом месте была запрещена, но на лобовом стекле «Мерседеса» красовался знак дипломатического ведомства, а потому знаменитые своим усердием пражские инспекторы дорожного движения обходили нарушителя стороной.

Человек все так же торопливо открыл дверцу водителя, сел за руль. Снял шапку и очки, бросил их на соседнее кожаное сиденье. И рукой в перчатке пригладил только сегодня подстриженные темные волосы.

– Ну и? – послышался сзади гнусавый голос. – Что удалось разузнать?

– Американец все еще в полиции, – ответил, глядя в зеркало заднего вида, водитель – румын Драгомир Илинеску. Собеседника он почти не видел. – Но они недолго его продержат. Сегодня же отправят через Лондон в Нью-Йорк, как ты и сказал.

– Под охраной?

– Насколько я понял, без. Чехи и в аэропорт отпустят его одного.

– А насколько надежен наш человек? – спросил голос.

Илинеску пожал плечами.

– Еще ни разу не подвел нас. Нет причин подозревать его в предательстве и сейчас.

– Отлично. – В тени заднего сиденья блеснула белозубая улыбка. – Тогда устроим подполковнику Смиту самое необычное в жизни путешествие. Подавай сигнал остальным. Начинаем немедленно. Роли распределены.

Илинеску послушно взял телефон, нажал кнопку на шифраторе, но вдруг замер в нерешительности.

– Имеет ли смысл так рисковать? – спросил он. – Петренко ведь мертв, украденные материалы уничтожит вода. С основной задачей мы справились. Американец выжил, но разве какой-то там доктор может нам помешать?

Человек на заднем сиденье подался из полумрака вперед. Бледный свет от лобового стекла блеснул на его бритом черепе. Очень осторожно, почти ласково, он прикоснулся пальцами к пластырю на сломанном носу. На пластыре темнели пятна засохшей крови.

– По-твоему, так меня отделать смог какой-то там доктор? – негромко спросил он. – Илинеску сглотнул. – А, как думаешь? – Потея от волнения, Илинеску покачал головой. – Наконец-то до тебя дошло. Вот и замечательно. Итак, кем бы этот Смит ни оказался на самом деле, надо его убрать, – тихим голосом продолжал лысый. – К тому же последнее указание из Москвы сформулировано вполне конкретно, разве не так? На сей раз без свидетелей. Без единого. Надеюсь, помнишь, как наказывают за провал?

У Илинеску при воспоминании об ужасающих фотографиях, которые ему показывали, под левым глазом задергалась мышца. Он оживленно закивал.

– Да-да. Помню.

– Тогда делай, что велю. – С этими словами Георг Лисс, человек с кодовым именем Прага-1, опять откинулся на спинку сиденья, пряча изуродованное лицо в густой тени.

Глава 4

Близ Брянска, Россия

Четыре двухкилевых истребителя-бомбардировщика «Су-34» кружили над лесистыми холмами западнее Брянска. Благодаря сверхсовременным бортовым радиолокационным станциям самолеты могли летать настолько низко, что едва не задевали верхушки деревьев и опоры линий электропередачи. Непрерывно отстреливаемые тепловые ловушки – защита от самонаводящихся ракет класса «земля – воздух» – медленно спускались к укутанной снегом земле.

Внезапно «сушки» стали набирать высоту, их бортовые системы определили групповую цель, передали данные самолетным пусковым установкам и высчитали точку пуска. Несколько секунд спустя выброшенные из крыльевых отсеков ракеты и бомбы полетели в лес далеко на земле. Четверка самолетов вдруг повернула вправо, стремительно уходя из зоны наземных радаров на север.

В лесу загрохотали взрывы, в воздух взметнулись оранжево-красные столбы огня. Вырванные из земли деревья, крутясь, взлетели на сотни метров ввысь и с треском рухнули обратно на землю. Громадные облака дыма, веток и щеп подхватил и понес налетевший ветер.

Картину с интересом наблюдали, стоя на крыше вкопанного в холм бетонного бункера и глядя в бинокли, около дюжины российских военачальников. У подножия холма командиров охраняли более сотни вооруженных бойцов ВДВ в зимних маскировочных комбинезонах и бронежилетах. Фургоны с электронным оборудованием и машины для перевозки командного состава, тщательно укрытые камуфляжными сетками, стояли позади бункера. По лесу змеились, обеспечивая надежную систему коммуникаций, протянутые совсем недавно оптоволоконные кабели. Учения под названием «Зимний венец» проводились тайно, на прием и передачу сигналов посредством радио-, сотовой или обычной наземной связи были введены строгие ограничения.

Армейский полковник, внимательно прислушиваясь к голосу в наушниках, повернулся к стоящему рядом невысокому стройному человеку. Он один из всех наблюдателей на крыше бункера был не в военной форме, а в черном пальто и теплом шарфе. Редкие каштановые волосы беспощадно трепал ветер.

– Согласно компьютерным отчетам, все условные вражеские артбатареи и передвижные РЛС управления огнем уничтожены, – спокойно уведомил полковник.

Российский президент Виктор Дударев кивнул, продолжая смотреть в бинокль.

– Очень хорошо, – пробормотал он.

Новая группа самолетов-штурмовиков – сверхсовременных «Су-39» – показалась над ближайшими холмами. Пролетев на высокой скорости над бункером, крылатые машины устремились к широкой долине внизу. Из пусковых контейнеров под крыльями посыпались сотни неуправляемых ракет. Несколько оглушительных взрывов, и восточный край леса внизу на глазах исчез.

– Вражеские ракеты класса «земля – воздух» серьезно повреждены либо полностью ликвидированы, – доложил полковник.

Глава Российского государства снова кивнул. Повернувшись налево, он сосредоточил внимание на восточной половине долины. Над ней, тарахтя лопастями, летела группа серо-бело-черных военно-транспортных вертолетов «Ми-17», каждый с отрядом спецназовцев на борту. Двигаясь со скоростью более двухсот километров в час, вертолеты пронеслись над бункером и исчезли в густом дыму над уничтоженным бомбами и ракетами лесом.

Дударев посмотрел на полковника.

– Что теперь?

– Бойцы спецподразделения проникли на территорию врага и приближаются к основной цели – штабам, топливным складам, комплексам стратегических ракет и так далее, – сообщил полковник Петр Кириченко, выслушав доклад. – Первые эшелоны наземных подразделений уже дислоцируются на месте.

– Превосходно.

Российский президент направил бинокль на противоположный конец долины. Там появились быстро продвигающиеся вперед и заполняющие собой все свободное пространство темные пятна. Разведывательные автомобили на гусеничном ходу, бронемашины БРМ-1, артиллерийские орудия, ракеты, пулеметы. Следом двигалось полчище танков «Т-90» с гладкоствольными пушками калибра 125 мм. «Т-90», оснащенный системой создания ИК-помех, системой лазерного предупреждения, усиленной бронезащитой, – значительно усовершенствованный «Т-72». Созданный на основе уроков, извлеченных из войны с Чечней, которой, казалось, не будет конца, этот танк считался наиболее современным в российской армии. Компьютерный комплекс управления огнем и тепловизионный ночной прицел обеспечивали повышенную точность пушки, что приближало «Т-90» к американскому MlA1 «Абрамсу».

Дударев улыбнулся, наблюдая за маневрами боевых танков. Разведслужбы на Западе полагали, что большинство российских «Т-90» сконцентрированы на Дальнем Востоке, на границе с Китайской Народной Республикой. Хваленые западные шпионы ошибались.

Прочно укрепившись в Кремле, бывший кагэбэшник вплотную занялся реформированием и восстановлением полуразрушенных вооруженных сил. Уволил тысячи непригодных, политически ненадежных и бездействующих военнослужащих. Убрал с вооружения десятки недооснащенных и неисправных танков, мотострелковой техники. Оставил в армии лучшие боевые части и подразделения и на их содержание, экипировку и тренировки стал выделять значительно большие суммы с дохода от постоянно увеличивавшихся нефтепродаж.

Дударев посмотрел на часы и легонько похлопал полковника по руке.

– Пора, Петр, – пробормотал он.

Кириченко кивнул.

– Да, господин президент.

Едва они повернулись, собравшись идти, военачальники, окружающие их, расправили плечи и отдали честь.

Дударев шутливо пригрозил им пальцем.

– Расслабьтесь, господа, – произнес он. – Я же сказал: давайте без формальностей. Меня ведь как будто вовсе здесь нет. Я вообще тут не появлялся. Согласно прессе, я в непродолжительном отпуске. Захотел денек-другой отдохнуть на даче в Подмосковье. – Тонкие губы растянулись в иронической улыбке. Президент повернулся и указал рукой на десятки танков и гусеничных БМГТ-3, теперь грохочущих у самого подножия холма. – Ничего этого нет. То, что вы видите, – всего лишь сон. «Зимний венец» – штабные учения. Правильно?

Офицеры понимающе засмеялись.

По условиям различных соглашений о контроле над вооружением, которые подписала Россия, о столь масштабных тактических учениях надлежало объявить несколько недель, даже месяцев назад. Учения «Зимний венец» были грубым нарушением договоров. Ни один из военных атташе в Москве не был поставлен о них в известность. На каждый этап учений отводилось строго рассчитанное время, дабы тысячи военнослужащих и сотни орудий не засекли американские спутники-шпионы.

Такие же маневры – строго засекреченные и втиснутые в сжатые сроки – планировалось провести в нескольких местах у внешних границ Российской Федерации: на территориях, соседствующих с Грузией, Азербайджаном и странами Центральной Азии. На любые вопросы о странных учениях отвечать решили одинаково: это-де вынужденные меры предосторожности, связанные с угрозой терактов. Правда рано или поздно грозила всплыть на поверхность, но Дударева это не пугало. К тому времени он намеревался достигнуть главной цели.

В сопровождении полковника Кириченко президент сошел по ступеням, вырезанным в склоне холма позади бункера. Внизу его терпеливо ожидал коренастый седоволосый человек. На нем, как и на Дудареве, было темное пальто. Шапку он тоже не носил даже в трескучий мороз.

Президент повернул голову.

– Поди скажи: вылетаем через несколько минут, Петр. Я скоро.

Полковник кивнул и, не оглядываясь, зашагал прочь. Без слов исчезать, когда того требовали обстоятельства, чтобы не видеть и не слышать, что ему не полагалось, входило в перечень его обязанностей.

Дударев взглянул на коренастого.

– Итак, Алексей, докладывай, – негромко произнес он.

Алексей Иванов, испытанный товарищ Дударева со времен КГБ, ныне возглавлял секретный отдел в преемнице КГБ, Федеральной службе безопасности, или ФСБ. В официальных списках подразделение Иванова обозначалось набором скучных слов: «специальное подразделение планирования взаимосвязей». Осведомленные же называли таинственный отдел «Тринадцатым управлением» и предпочитали не иметь с ним никаких дел.

– Мы получили сигнал. ГИДРА приступила к работе. Все идет по плану, – сообщил Иванов президенту. – Первые действующие экземпляры прекрасно справились с заданием.

Дударев кивнул.

– Хорошо. А что там с утечкой информации, из-за которой ты так переполошился?

Иванов нахмурился.

– Все… улажено. По крайней мере, так мне доложили.

– Ты в этом сомневаешься? – спросил Дударев, приподнимая бровь.

Руководитель Тринадцатого управления пожал мощными плечами.

– Причин сомневаться нет. Но, признаюсь, не нравятся мне эти игры с дистанционным управлением. Не очень надежно. – Он сдвинул брови. – Может, даже опасно.

Дударев похлопал его по плечу.

– Выше нос, Алексей, – сказал он. – Старые методы себя изжили, надо идти в ногу со временем. Децентрализация теперь – последний писк моды, правильно? – Его глаза сделались злыми и холодными. – К тому же управлять ГИДРОЙ на безопасном расстоянии и в условиях, когда от нее можно без труда откреститься, удобнее всего, разве не так?

Иванов энергично кивнул.

– Естественно.

– Тогда действуй по плану, – велел Дударев. – Расписание знаешь. Следи за нашими друзьями повнимательнее, так, на всякий случай. Но сам ни во что не вмешивайся, только при крайней необходимости. Понял?

– Да, все понял, – без особого энтузиазма ответил Иванов. – Надеюсь, твои надежды оправдаются.

Российский президент шевельнул бровью.

– Надежды? – На его губах заиграла презрительная полуулыбка. – Дорогой Алексей, я думал, ты знаешь меня лучше. Я не мечтатель – не надеюсь ни на что и ни на кого. Глупостями пусть занимаются дураки и простофили. Я верю в факты и во власть – миром правят только они.

* * *

Тбилиси, Грузия

Грузинская столица располагается в природном амфитеатре и окружена со всех сторон высокими горами. В горах – старинные крепости, полуразрушенные монастыри, густые леса. В ясный день, подобный сегодняшнему, далеко на северном горизонте вырисовываются покрытые снежными шапками, врезающиеся остриями в прозрачное небо верхушки Кавказских гор.

Сара Руссе, корреспондент «Нью-Йорк таймс», прислонилась к перилам на балконе в номере пятизвездочного тбилисского «Мариотта». В свои тридцать с небольшим, некогда шатенка, Сара была почти совсем седой. Казаться более взрослой, чем на самом деле, было ей на руку: на старших редакторов и потенциальных интервьюируемых седина производила должное впечатление. Прикрыв один глаз, Сара навела видоискатель цифрового фотоаппарата на скопище людей, заполнивших широкую аллею внизу, и принялась делать снимки.

Сначала сфотографировала крупным планом миниатюрную блондинку с розовым знаменем в руках. К флагштоку на самом верху были привязаны черные траурные ленты. Искаженное горем лицо женщины поблескивало от слез. Легким нажатием пальца Сара запечатлела многоговорящую картинку и сохранила в памяти аппарата.

Поместим на первую страницу, мелькнула в голове мысль. А рядом статью с указанием имени автора.

– Уму непостижимо, – пробормотала она, продолжая снимать.

– Что, простите? – холодно спросил стоящий рядом высокий человек с квадратным подбородком. Он возглавлял в Тбилиси дипломатическую миссию США.

– Я про народ, – пояснила Руссе, кивая на толпу внизу. Под морем розовых знамен и плакатов люди молча и медленно шли к зданию парламента. – Их, должно быть, десятки тысяч или даже больше, а на улице такой мороз. Собрались погоревать вместе. Из-за единственного больного человека. – Она покачала головой. – Я напишу потрясающую статью.

– Это трагедия, – строго произнес дипломат. – Для Грузии, для всего Кавказского региона.

Сара опустила фотоаппарат и искоса взглянула на соседа из-под длинных ресниц.

– В самом деле? Не могли бы вы высказаться пространнее… И попонятнее для читателей?

– А вы не присвоите мои мысли себе? – спокойно спросил дипломат.

Руссе покачала головой.

– Не беспокойтесь. – Она мило улыбнулась. – Назовем вас в статье «западный обозреватель-эксперт».

– Вполне справедливо, – согласился дипломат. Он вздохнул. – Видите ли, мисс Руссе, следует понимать, что президент Яшвили для своего народа – значительно больше, чем просто политик. Он стал символом демократической «розовой революции», символом мира, процветания, возможно, даже продолжения жизни в этих краях.

Он махнул рукой в сторону отдаленных гор и холмов.

– Долгие века эти земли переходили от одной вражеской империи к другой. Принадлежали персам, византийцам, туркам, монголам, наконец, русским. Даже после распада Советского Союза Грузия продолжала страдать от национальных распрей, коррупции, политической неразберихи. Когда в результате «розовой революции» Михаил Яшвили оказался у власти, он тут же взялся наводить порядок. У грузинского народа впервые за восемь сотен лет появилось достойное демократическое правительство.

– Сейчас Яшвили на волосок от смерти, – проговорила Руссе. – У него рак?

– Вероятно. – Американский дипломат с хмурым видом пожал плечами. – Никто пока ничего не знает. Говорят, врачи не могут конкретно определить, что за болезнь подкосила Яшвили. У него отказывают все жизненно важные органы, один за другим.

– А что же дальше? – задалась вопросом корреспондент. – После его смерти?

– Ничего хорошего.

Руссе продолжала расспрашивать.

– Не пожелают ли отделиться и другие местности? Как Южная Осетия и Абхазия? В результате продолжительных вооруженных столкновений в этих «автономных областях» погибли тысячи людей. И не разгорится ли более серьезная гражданская война?

Работать в зоне военных действий опасно, но служит прямой дорогой к журналистской славе. Сара Руссе всегда мечтала об известности.

– Не исключено, – ответил дипломат. – У Яшвили нет достойного продолжателя, по крайней мере такого, кому доверяли бы представители различных политических фракций и национальных групп.

– А о русских вы что думаете? – спросила Руссе. – В Тбилиси их до сих пор проживает немало, правильно? Если здесь вспыхнет настоящая война, попытается ли, по-вашему, Кремль остановить бои, пришлет ли свои войска?

Дипломат вновь пожал плечами.

– Об этом ничего конкретного я сказать не могу.