Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 20"

Автор книги: Роберт Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Распишитесь здесь, сенатор, – сказал он, но тут же отдернул руку. Скажите, а вы точно сенатор от «Стандарт Ойл»?

Глава 5

Он был одним из тех людей, которых смерть чрезвычайно украсила.

Х.Х.Монро (1870-1916)

– Вы почему вдруг отступили? Кто вы такой? Назовите себя!

– А что? Если вы не сенатор, то забудьте о моем приходе. Я, наверное, ошибся адресом.

Посетитель сделал шаг назад и ударился спиной о дверь, всем своим видом изображая замешательство. Он повернул голову и попытался дотянуться до кнопки, открывающей замок.

Я сбросил его руку.

– Я велел вам назвать себя! Этот шутовской наряд еще ни о чем не говорит. Я желаю видеть ваше удостоверение. Гвен, задержи его!

– Конечно, сенатор!

Он сунул руку в задний карман брюк и быстро вытянул оттуда какую-то штуковину. Гвен стукнула его по руке, и неизвестный предмет выпал. Я сбоку ребром ладони ударил посетителя по шее. Листок бумаги кружился в воздухе, пока человек медленно ничком падал на пол. Из-за низкого притяжения здесь любое падение напоминало замедленную съемку. Это зрелище показалось мне довольно зловещим предвестием.

– Не давай ему шевельнуться, Гвен.

– Одну секундочку, сенатор, последи-ка за ним, – откликнулась она, шаря в сумке. Я отошел назад и подождал. Она продолжала: – Теперь порядок.

Только не перекрывай мою линию огня, пожалуйста!

– Вас понял, прием, – отозвался я, не спуская глаз с гостя, распростертого на полу.

Его неуклюжая поза говорила о том, что он пока пребывает «в нокауте», однако не исключалось и притворство. Вряд ли я так уж сильно его стукнул!

Поэтому я сильно надавил на левую чувствительную точку шеи поверженного, стараясь заставить его вскрикнуть и дернуться, если обморок был притворным. Но он не шелохнулся.

Тогда я обследовал незваного посетителя сперва со спины, потом перевернув вверх лицом.

Его брюки не соответствовали кителю: отсутствовал галун, отличавший прокторскую форму. Да и китель, явно сшитый не на него, имел неважнецкий вид. В карманах брюк я нашел несколько крон ассигнациями, лотерейный билет и пять патронов «шкода» калибром в шесть с половиной миллиметров. Они могли подойти и к пистолету, и к автомату, и к винтовке, и их хранение почти везде считалось противозаконным. Но больше ничего – ни бумажника, ни удостоверения. Судя по исходившему от него запаху, он явно нуждался в омовении. Я отодвинулся и встал.

– Держи его на прицеле, Гвен. По-моему, он из тех «ночных ходоков».

– Мне тоже так кажется. Посмотри-ка, пожалуйста, пока он не двигается, что там за штука валяется, – махнула рукой Гвен в сторону выпавшего из руки посетителя пистолета.

Назвать этот предмет «пистолетом» значило сильно ему польстить, хотя оружием он мог быть смертоносным. В просторечии такие подарки именовались «громыхалками». Я оглядел ее не прикасаясь. Дуло было сделано из металлической трубки, настолько светлой, что я засомневался, была ли «громыхалка» хоть раз в деле. Пластмассовая рукоятка, грубо обструганная, видно, подгонялась под размер ладони владельца. Спусковой механизм, укрытый под металлический чекой, был изготовлен (поверьте мне!) из резиновой тесемки. На мой взгляд, такое оружие могло выстрелить лишь единожды. Впрочем, учитывая хрупкость дула, оно стало бы для стреляющего более опасным, нежели для мишени.

– Гнусненькая вещица, – заметил я. – Мне и притрагиваться к ней противно, она может сработать как мина-ловушка.

Но тут я разглядел наконец, что же держала в руке Гвен. Она целилась в поверженного посетителя тоже смертоносным оружием, но абсолютно отличным по качеству. Это был девятизарядный браунинг «мийако» – один из самых современных образцов оружейного искусства.

– Почему ты не выстрелила, когда он вытащил свою пушку? Если бы тебе не удалось выбить эту гадость из его руки, он сделал бы из тебя хорошенький труп!

– Не выстрелила и все!

– Что «и все»? Когда кто-то целится в тебя, надо во что бы то ни стало стрелять сразу и первой!

– Я не могла. Ты сказал «задержи его», но моя сумка была далеко, и я воспользовалась вот этим.

Что-то блеснуло, и мне показалось, что теперь у нее в каждой руке по пистолету. Потом она сунула второй «пистолет» в нагрудный карман, это была всего лишь авторучка!

– Прости меня, босс, но я использовала подручные средства.

– О, я тоже ошибся. Когда я крикнул тебе «задержи», то всего лишь хотел отвлечь его внимание. Я же не знал, что у тебя есть оружие!

– Ты уж прости меня. Будь моя сумка под рукой, я бы утихомирила его пистолетом. Но пришлось «разоружать» гостя первым попавшимся предметом.

А я подумал, как бы мне везло на поле боя, будь у меня под началом тысяча таких бойцов, как Гвен. Она весила около пятидесяти килограммов, рост у нее всего лишь метр шестьдесят. Но не позавидовал бы я любому Голиафу, повстречавшемуся с ней!

Впрочем, где разыщешь тысячу таких, как Гвен? Или хотя бы похожих на нее?

– А вчера вечером этот «мийако» тоже лежал в твоей сумке? – спросил я.

Она замялась.

– Если это так, то твои выводы были бы плачевны для меня, не так ли?

– Ладно, беру обратно свой вопрос. Смотри-ка, наш дружок приходит в себя. Не отводи пока пистолета.

Я снова нажал на его шею. На этот раз он взвизгнул.

– Ну-ка сядь! – приказал я. – И не пытайся подняться. Сиди, заложив руки за голову, и не двигайся. Как тебя звать? Своим тупым молчанием ты вынудил прибегнуть к способу давления, который мне и самому неприятен.

Давай-давай, говори, только безо всяких глупостей! Миссис Хардести[9]9.
  Решительная, непреклонная (англ.)


[Закрыть], – обратился я к Гвен, – как насчет того, чтобы слегка пострелять в него? Несмертельно, просто ранить в мякоть. Чтобы он стал повежливей.

– Как скажете, сенатор. Прямо сейчас?

– Ну… как только он предпримет неверный ход. И чтобы никаких шансов на второй ход не было. Впрочем, убивать его не стоит – он должен заговорить. Вы бы могли прострелить ему ляжечку? Не задевая кость?

– Попробую.

– Да любой это сможет! А если задеть кость, его трудно будет отсюда транспортировать. Ну-с, начнем сначала. Так как тебя звать, приятель?

– Ох… Биллом.

– Биллом так Биллом. А остальное?

– Да просто Биллом. Меня зовут Биллом.

Гвен спросила:

– Ну что, сенатор, может, сделать в нем маленькую дырочку? Для освежения памяти.

– Не помешало бы. Ты предпочитаешь левую ляжку, Билл? Или правую?

– Ой, сенатор, не надо! Меня взаправду звать просто Биллом. Скажите ей, чтобы она отвела от меня эту штуку, ну пожалуйста!

– Держите его под прицелом, миссис Хардести! Билл, она не выстрелит, если ты не будешь врать. Так что случилось с твоей фамилией?

– У меня ее никогда не было. Я назывался «Билл-шестой» в приюте для подкидышей на Земле, в Новом Орлеане.

– Ну ладно. Предположим, я поверил. Но что же было написано в паспорте, по которому ты прибыл сюда?

– У меня не было паспорта. Только контракт о вербовке. Там значилось:

Уильям – без второго имени – Джонсон. Но это сам вербовщик так написал.

Ой, пусть она не целится в меня!

– А ты постарайся ее не злить. Ты же знаешь, что такое женщина?

– Еще бы! Им нельзя разрешать держать оружие!

– Интересная мысль. Кстати, об оружии. Том, с которым ты сюда приплелся. Я желаю, чтобы ты его разрядил сам. Боюсь, как бы оно не взорвалось у меня в руках. Ну-ка не вставая повернись спиной к миссис Хардести, а я подтолкну твою пушку поближе, чтобы до нее дотянуться. А когда прикажу – но не раньше! – ты опустишь руки с затылка, разрядишь эту пакость и снова закинешь руки на затылок. А теперь послушай, что я скажу.

Миссис Хардести! Когда Билл повернется, цельтесь ему в спину чуть ниже шеи. И если он сделает хоть одно подозрительное движение, сразу спускайте курок. Ни слова, ни одного шанса, никаких «мягких ранений»! Убивайте немедля и наповал!

– С превеликим удовольствием, сенатор!

Билл испустил протяжный стон.

– Ну-с, а теперь поворачивайся, Билл. Пока что только корпусом, не опуская рук.

Он послушно повернулся на ягодицах, помогая себе пятками. Я с одобрением отметил, что Гвен теперь крепко держала пистолет обеими руками.

Взяв палку, я концом пододвинул самодельный пистолет к Биллу.

– Слушай, Билл. Не делай ни одного внезапного движения. Теперь опусти руки. Так. Разряжай пистолет. Отложи патрон в сторону. Теперь руки снова за голову и поворачивайся обратно.

Все время, пока он в точности выполнял мои команды, я заслонял Гвен.

У меня не возникло бы ни малейших угрызений совести, если бы его пришлось убить, и я полагал, что Гвен это сделает сразу же, если он попытается направить свою пушку против нас. Но я подумал: а как же потом поступить с телом? Мне, честно говоря, не хотелось его убивать. Ведь если вы не на поле боя и не в госпитале, наличие покойника довольно трудно объяснить. И осложнения неизбежны.

Поэтому я облегченно вздохнул, когда он справился и снова закинул руки на затылок. Я дотянулся палкой до мерзкой маленькой самоделки и подтянул ее и единственный патрон, вынутый Биллом, к себе. Положив патрон в карман, я наступил ногой на дуло «пистолета» и раздавил его, заодно разрушив и «пусковой механизм».

– Вы можете слегка расслабиться, – сказал я «миссис Хардести», теперь уже можно не убивать. Просто держите на прицеле его ляжку.

– Послушайте, сенатор, а может, я все же продырявлю эту ляжку, так, на всякий случай?

– О нет, нет. Если он будет вести себя прилично, то, пожалуй, не стоит. Билл, ты ведь собираешься вести себя прилично?

– Ох, сенатор, конечно! Скажите ей, чтобы была поосторожней с этой штукой, пожалуйста!

– Ладно, ладно! Сам-то ты даже не пытался быть осторожным со своей «громыхалкой»! И ты не в том положении, чтобы на чем-то настаивать.

Скажи-ка, Билл, что ты сделал с бедным проктором, которого ограбил?

– Как? Я?

– Ну сам посуди: ты же напялил прокторскую куртку, которая не на тебя сшита. И твои штаны к ней совсем не подходят. Я попросил тебя показать удостоверение, а ты вытащил оружие, «громыхалку»! Господи помилуй, к тому же ты еще давненько не мылся, ведь так? Какой же ты тогда проктор? Вот я и спрашиваю, куда ты подевал владельца этой куртки? Он что, мертв? Или всего лишь оглушен и заперт в клозете? Отвечай побыстрее, не то я попрошу миссис Хардести снабдить тебя «освежителем памяти». Где проктор?

– Не знаю! Не делал я этого!

– Ну-ну, дорогуша, не заливай!

– Клянусь честью матери! Истинная правда!

Я несколько усомнился в «чести его матушки», но высказывать этого вслух не стал. Я посчитал бы это дурным тоном, особенно в присутствии такого жалкого образца человеческой породы.

– Билл, – сказал я мягко, – ты ведь не проктор, не так ли? Мне что, снова объяснить, почему я в этом уверен?

(Дело в том, что Главный проктор Франко был великим службистом. И если бы кто-нибудь из его команды позволил себе так выглядеть, да еще так смердеть, то путь олуху был бы один: его немедленно вышвырнули бы в открытый космос!) – Впрочем, если хочешь, я поясню, – продолжал я. – Тебе когда-нибудь вгоняли под ногти иголки с раскаленным острием? Это очень способствует улучшению памяти, знаешь ли?

Гвен охотно подключилась:

– Вполне могут подойти и булавки, сенатор! У них больше масса, и они дольше остаются раскаленными. У меня как раз есть одна. Можно, я попробую?

Можно?

– Можно, можно, милая, но лучше держите его пока под прицелом. А уж если он совсем заартачится, я попрошу вас применить этот способ воздействия.

– Ну ладно…

– Уберите от меня эту кровожадную суку! – завопил Билл в панике.

– Билл! А ну-ка сейчас же извинись перед леди! Иначе придется попросить ее приступить…

Он простонал:

– Леди, я извиняюсь! Но вы так меня напугали! Прошу вас, не надо булавки, я видел однажды парня, которому загоняли их под ногти!

– О, можно применить приемчики и похлеще, – любезно уверила его Гвен.

– Очень полезно прикладывать медные электроды к разным интересным местам мужского тела. Результаты получаются еще быстрее. Сенатор, – добавила она задумчиво, – у меня в сумочке как раз есть медная проволока. Если вы подержите этот пистолетик, я займусь электродами…

– Благодарю, дорогая, но, может, они и не понадобятся? Мне кажется, Билл собрался нам что-то поведать…

– И все же, сэр, я могла бы на всякий случай их подготовить.

– Ну что ж, посмотрим. Итак, Билл, что ты сделал с проктором?

– Ничего я не делал, не видел я никакого проктора! Ничего не делал, никого не видел! Там было всего два типа, они сказали, что я смогу подработать, но с ними не было никакого проктора! Не делал я ничего ни с какими прокторами, их там не было! Но у Фингерса всегда бывают под рукой новые типы, и он сказал, что…

– Ну-ка постой! Кто такой Фингерс?

– Ох, он в нашем закутке главный. Правда!

– Давай поподробнее. В вашем закутке?

– Люди должны где-то спать, верно? Очень важные персоны вроде вас имеют квартиры с табличками на дверях. Мне бы такое! Но дом-то все равно нужен!..

– Очевидно, ты хочешь сказать, что «закуток» – это и есть твой дом? А где он находится? Кольцо, радиус, уровень притяжения…

– Да не могу я сказать точно!

– Будь разумнее, Билл! Если это внутри основного цилиндра, а не на боковых пристройках, то координаты всегда можно указать точно.

– Может быть, но я не знаю сам и не смогу описать вам дорогу туда. Да и не хотел бы, если бы и мог, потому что… – Тут он словно постарел на десяток лет, и лицо его выразило крайнее отчаяние. – Не позволяйте, сэр, ей жечь меня и стрелять, подождите немного! Выгоните меня в космос и дело с концом! Ну пожалуйста!

– Сенатор, – подала голос Гвен.

– Да, миссис Хардести?

– Билл опасается, что, если вы сделаете ему больно, он откроет, где его убежище. Там ночуют и другие «ходоки», вот в чем дело. И по-видимому, Голден Рул не так велик, чтобы он мог спрятаться от своих дружков, если выдаст их. Они его укокошат, хотя, может, и не сразу.

– А что, Билл, ты поэтому упираешься?

– Я уже слишком много сказал. Выкиньте меня в открытый космос и все!

– Да нет, пока ты еще жив, Билл, должен мне кое-что сказать. Я выжму это из тебя, иначе миссис Хардести применит свои смешные медные проволочки. Но прежде скажи – что тебя ждет, если укажешь, где находится «закуток»?

Он ответил не сразу – я дал ему время подумать. Билл произнес хрипло и тихо:

– Легавые поймали одну шкуру шесть-семь месяцев назад. Слава богу, он был не из нашего закута. Его переулок помещался па сто десятом, у полного притяжения. Легавые раскололи его, отравили тот закут и многие козлы там загнулись. Но ту шкуру, что их выдала, наши зацапали и скормили крысам.

Очень голодным.

– Понятно.

Я глянул на Гвен. Она судорожно глотнула и прошептала:

– Сенатор, только без крыс! Мне не нравятся крысы! Пожалуйста, без них!

– Билл, я больше не хочу знать про твой закут. Про твое убежище. И не буду спрашивать ни про кого из дружков, «ночных ходоков», ни про твое удостоверение. Но мне нужно получить полный и быстрый ответ на другой вопрос. Ты согласен?

– Да, сэр!

– Тогда отмотаем назад. Расскажи о тех незнакомцах, которые предложили тебе работу.

– Они сварганили все так быстро, в несколько минут. Заставили надеть эту куртку и вести себя, вроде я легавый. Позвонить к вам в дверь, спросить вас и сказать «послание от Менеджера». А дальше вы и сами знаете.

Когда бы я сказал: «А что, вы разве не сенатор?» – они должны были ворваться и арестовать вас.

Билл виновато посмотрел на меня.

– Но вы все им поломали. Вы сами их сбили, не я! Поступили не так, как они ждали. Закрыли дверь за мной и не стали ждать ничего. Вы оказались настоящим сенатором да рядом еще эта женщина…

Он произнес последнюю фразу с особой горечью, глядя на Гвен.

Я понимал его наивное негодование. Какой «порядочный» уголовник может допустить, чтобы его посланец наткнулся на такую необычную жертву? Любое преступление нужно подготовить так, чтобы о жертве была полная информация.

Я нарушил все представления Билла о правилах игры, поэтому решил утешить его:

– Тебе просто не повезло, Билл! Давай-ка изучим это «послание от Менеджера». Миссис Хардести, держите его на мушке!

– Можно, я опущу руки? – простонал Билл.

– Нет.

Тот листок еще валялся на полу между Гвен и Биллом, но я мог его поднять, не пересекая «линию огня». Что я и сделал.

Это оказалась стандартная «сопроводиловка» к чему-то с обозначением места для расписки о получении. К ней приколот знакомый конверт Промышленного Ведомства трех планет. Я вскрыл его.

Послание, написанное пятизначным кодом, состояло из пятидесяти слов. Даже адрес на конверте написан кодом, но поверх него от руки было выведено: «Сенатору Кантору, „Стандарт Ойл“».

Я засунул письмо обратно, не сказав ни слова. Гвен спросила меня взглядом, безо всяких слов. Я сам задал вопрос:

– Так что же нам делать с Биллом, миссис Хардести?

– Отскребем его.

– Что? Вы имеете в виду выкинуть его в космос? Или отлупить по заднице?

– О Господи, да нет же! Его просто надо засунуть в освежитель и продержать там, пока он не станет гигиеничным. Отмыть с помощью горячей воды и большого количества соды с шампунем. Отчистить ногти на руках и ногах. И прочее, и прочее. Не выпускать из освежителя, пока он не прочистится полностью.

– Вы хотите позволить ему воспользоваться вашим освежителем?

– Сенатор, я устала от вони, которую он испускает. К тому же вряд ли мне придется пользоваться этим освежителем впредь!

– Вы правы, он сильно напоминает мне кучу сгнившего картофеля, плывущего в жаркий день по Гольфстриму. Билл, скидывай свои тряпки, да поживей!

Преступный мир – это наиболее консервативный из всех слоев общества.

Билл никак не желал раздеваться в присутствии леди, словно его нагота была разглашением сокровенных тайн. Глубоко шокированный моим предложением, он ужаснулся при мысли, что леди тоже за это! Еще вчера я, пожалуй, согласился бы с ним, но теперь я понимал, что Гвен будет непреклонна. Мало того, ситуация ее откровенно забавляла!

Когда он скидывал свои лохмотья, я даже проникся к нему какой-то симпатией. Билл напоминал цыпленка, удрученно ощипывающего самого себя.

Увидев его темно-серое от грязи исподнее, я скомандовал:

– Снимай все! И марш в освежитель! Приступай к мытью. Если сделаешь плохо, начнешь сначала. А если попробуешь высунуть нос раньше чем через тридцать минут, я даже не стану проверять, чист ли ты, а просто загоню обратно. И сбрось на пол эти кальсоны, быстро!

Билл, стоя спиной к Гвен, стянул наконец исподнее, бочком прошмыгнул в освежитель, прикрываясь руками в тщетной надежде спасти свое мужское достоинство, и плотно закрыл за собой дверь.

Гвен положила пистолет в сумку и стала сгибать и разгибать пальцы рук.

– Совсем онемели, пока я держала его на прицеле. Милый, можно позаимствовать эти патрончики?

– Что, что?

– Да те, которые ты отобрал у Билла. Кажется, их всего шесть, так?

Пять и еще один.

– Конечно, возьми, если хочешь!

Не стану же я говорить, что они мне самому пригодятся. Нет, в таких делах даже вопросов не задают. Я вынул патроны и вручил ей. Гвен оглядела их, кивнула, снова достала свой прелестный пистолетик, оттянула предохранитель и загнала все шесть зарядов в магазин, после чего, поставив предохранитель на место, положила пистолет в сумку.

– Поправь меня, если ошибусь, – медленно проговорил я. – Сперва ты его держала под «дулом» авторучки. Потом, когда он выронил оружие, ты стала целиться в него незаряженным пистолетом, так, что ли?

– Ричард, все вышло так неожиданно! И я сделала то, что смогла.

– Да я же не критикую тебя! Как раз наоборот!

– Но у меня не было времени поведать тебе об этом, – рассмеялась она и прибавила: – Дорогой, не мог бы ты расстаться с парой брюк и рубашкой? С теми, что как раз лежат на самом верху твоего чехла?

– Полагаю, что мог бы. В пользу этого «трудного дитяти»?

– Именно. Мне очень хочется поскорее убрать его тряпки с глаз долой.

А то воздух здесь никак не очистится.

– Ну так давай избавимся от них!

И я, спустив все шмотки Билла, кроме ботинок, в мусоропровод, тщательно вымыл руки под краном в кладовке.

– Гвен, я не думаю, что из этого дурачка можно еще что-нибудь вытянуть. Мы оставим ему кое-какую одежду и смоемся отсюда. Или смоемся, не оставляя никакой одежды…

Гвен удивленно воззрилась на меня.

– Но ведь прокторы его тут же застукают!

– Естественно! Дорогая женушка, этот парнишка рожден отщепенцем, и прокторы рано или поздно должны его схватить. А что они делают с «ночными ходоками»? Ты слышала что-нибудь об этом?

– Нет. Абсолютно ничего.

– Не думаю, что они отправляют таких типов обратно на Землю. Это слишком дорого для Компании и нарушало бы экономический баланс Голден Рула. Кроме того, здесь нет ни тюрем, ни карцеров, так что возможности ограничены. Значит…

Гвен озабоченно ответила:

– Не думаю, что приятно услышать продолжение твоей мысли!

– Да, оно не из приятных. За этой дверью, не прямо в поле зрения, но наверняка поблизости, притаилась парочка бандитов, замышляющих недоброе против нас, во всяком случае – против меня. И если Билл останется здесь – а он ведь не выполнил работенки, на которую его наняли! – как ты думаешь, не скормят ли они его крысам?

– Уф…

– Вот именно, «уф»! Мой дядюшка имел обыкновение говорить так:

«Никогда не поднимай брошенного котенка, если не задумал взять его к себе!» Так что же, Гвен?

Она вздохнула.

– По-моему, он не такой уж плохой парнишка. Вернее, может стать неплохим, если хоть кто-нибудь о нем позаботится…

Я эхом вздохнул в ответ:

– Остается только одно…