Текст книги "Дитя Марса"

Автор книги: Роберт Франклин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

IV

Воинская часть располагалась в укромной долине в ста километрах от ниоткуда. Через три километра грязная проселочная дорога резко уходила в сторону, от развилки начиналась новая полоса со свежим асфальтом, которая тянулась вдоль пустынных полей, разбавленных валунами и булыжниками.

Адам с облегчением свернул на ровную поверхность. Ему надоели бесконечные выбоины, спина болела от бесчисленных ухабов. Он с завистью поглядывал на Джейн, блаженно вытянувшуюся в пассажирском кресле.

– У меня ощущение, что мы никогда не доберемся до места,– протянула она.

– Молись, чтобы другие не добрались туда раньше.

Очевидно, вселенная услышала их мольбы – кругом царило запустение. Ни души не было в разбросанных по территории казармах, столовых, военных магазинах, офицерских квартирах, помещениях суточного наряда, на открывшихся взору автобазах. Однако признаки жизни в воинской части присутствовали – даже с избытком. Адам с ненавистью глянул на неподвижного караульного, застывшего по стойке «смирно» на проходной. Не считая военной формы, караульный был точной копией Адама.

Как и дежурный за проходной.

Как и рядовой первого класса, замерший у дороги.

Как и капитан на плацу, командовавший тремя взводами солдат.

Как и три взвода солдат.

Покружив по части, они наткнулись на гараж, где пылились четыре джипа, два оружейных транспортера, грузовик и служебный автомобиль.

– Готова спорить, ни в одном из них нет мотора,– заявила Джейн.

Адам притормозил, вылез из «шевроле» и поочередно заглянул под каждый капот. Моторы и впрямь отсутствовали.

– Ну и что это доказывает?– буркнул он, снова садясь за руль.

–Любое изобретение, включая и то, с которым мы столкнулись, подвержено воздействию человеческого фактора.

Не зацикливаясь на загадочной фразе, Адам завел двигатель. В последнем попавшемся им на пути населенном пункте они закупили провизию и одеяла, решив, что разумнее будет заночевать в части (если там не окажется людей), а не тащиться дальше. Оставалось только найти подходящее помещение для ночевки. Долго искать не понадобилось – впереди возникло вполне гражданское трехэтажное здание с крытой галереей, зиждившейся на четырех изящно вытесанных колоннах, и с тремя дымоходными трубами на крыше. Фриз, простиравшийся во всю длину балочного перекрытия, самым красноречивым образом – хотя и не в ущерб орнаменту,– сообщал имя владельца:

Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*Ф*Р*Е*Н*С*И*С*Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*Ф*Р*Е*Н*С*И*С*Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*Ф*Р*Е*Н*С*И*С*Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*Ф*Р*Е*Н*С*И*С*Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*Ф*Р*Е*Н*С*И*С*Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*Ф*Р*Е*Н*С*И*С

Перед галереей стояло два джипа и служебный автомобиль, перед ними в пыли тянулся вполне реалистичный след шин.

Адам припарковался позади легковушки и вместе со спутницей вылез из машины.

Уперев руки в боки, Джейн рассматривала фриз.

– Мне, конечно, доводилось видеть, как люди выдают желаемое за действительное, но тут поистине беспрецедентный случай. А в каком звании ты служил?

– Рядовой первого класса,– пролепетал Адам, мечтая провалиться сквозь землю.

– Я так и думала.

Они поднялись на галерею. Массивная входная дверь стояла настежь открытой, за ней начинался сводчатый коридор, ведущий в просторную гостиную, где не висело ни единой лампочки, однако угасающего света дня хватило, чтобы разглядеть огромный камин и крупногабаритные кресла. В кресле у камина восседал офицер.

Адам поморщился.

– Привет, тезка,– поприветствовал он.

– И тебе привет. – Офицер поднялся и скомандовал: – Ребята, взять их!

Никто из четырех солдат, выступивших из тени, не походил на Адама. Как и офицер, который зажег газовый фонарь и при ближайшем рассмотрении оказался полковником.

– Итак, добро пожаловать обратно в лагерь,– обратился он к Адаму. – Товарищи тебя заждались. Я как чувствовал, что для явки ты выберешь скромную резиденцию «генерала Френсиса».

Неуклюжий сарказм возымел действие. Адам лишился дара речи. Джейн, напротив, нисколько не смутилась.

– Прежде чем вы продолжите, полковник, имейте в виду: я квалифицированный психолог, а этот человек – мой пациент. Мы с ним занимаемся коррекционной терапией, которая, согласно поставленному мною диагнозу, позволит ему вернуться в нормальное состояние. Любое вмешательство с вашей стороны будет расценено мною как правонарушение со всеми вытекающими последствиями.

Полковник смерил ее проницательным взглядом карих глаз.

– Оригинальная у вас терапия, доктор, раз допускает пособничество опасному преступнику. Ваш нестандартный подход заслуживает уважения, а вот профессиональная этика едва ли.

Психолог напружинилась.

– К вашему сведению, мой пациент не преступник!

– Боюсь, полицейский, дежуривший у ворот «Мефисто продакте» с вами не согласится. – Полковник повернулся к Адаму: – До твоего появления он не присматривался к заводскому «персоналу», а присмотревшись, понял, по чьему образу и подобию лепили мужчин-гомункулов. Потом в нашу орбиту попала воинская часть, связь между двумя локациями была настолько очевидна, что мне не составило труда убедить начальство устроить засаду именно здесь. Знаете, как сильно армия США не любит тех, кто выставляет их священные традиции на посмешище?

Адам мог поклясться, что уже видел эту тупую самодовольную физиономию, но не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах.

– Нет, не знаю,– сказал он. – И потом, никто не высмеивал ваши священные традиции. Сам не пойму, откуда взялся этот чертов лагерь!

Сощурившись, Джейн уставилась на полковника.

– С чего вы решили, что мы непременно объявимся?

– Элементарно. Если человек наведывается в два значимых для него места, естественно, рано или поздно он придет в третье. – Полковник кивнул ближайшему солдату. – Капрал, отконвоируйте их на гауптвахту и организуйте охрану. Завтра утром перевезем их в штаб. Но сперва обыщите. Проверьте одеяла, сумки – все досконально.

Вопреки ожиданиям, Джейн не пыталась протестовать. Адам было дернулся, но заметив ее отрицательное покачивание головой, передумал. После тщательного обыска ему вернули содержимое карманов, что же касается Джейн, карманы у нее отсутствовали, а сумочка осталась в машине. Получив разрешение полковника, двое солдат вывели путешественников во двор, погрузили в джип и отвезли на окраину части. Еще двое солдат ехали в джипе следом.

Гауптвахта впечатляла размерами. Площади хватило для всех Адамов Френсисов, наводнивших лагерь. Охранники рассредоточились – трое на караульные башни, один к воротам.

Джейн тронула Адама за плечо и шепнула:

– Давай укроемся в каком-нибудь здании. Есть разговор. Они пересекли небольшой плац и очутились в столовой.

– Адам, выбора нет, боюсь, нам придется пожертвовать твоей терапией. Полковник хочет заполучить тебя для собственных, не связанных с армией нужд. Он решил, что необходимая ему вещь находится у тебя в голове, поскольку при обыске ее не обнаружили.

Прикосновение золотистой пряди к его щеке мало помогало сосредоточиться, скорее, наоборот.

– С чего ты это взяла?– выдавил Адам.

– Он выдал себя, когда сказал про два знаковых места. Не зря мы с тобой покупали прессу, слушали новостные сводки – в газетах и по радио ни слова не говорилось про университет, следовательно, несмотря на всю шумиху вокруг «Мефисто продакте», о нашей последней вылазке власти не догадываются. А значит, полковник получил информацию из другого источника. Изначально я думала, что «орнитолог» с приятелем следили за нами от моего офиса. Теперь понятно – «орнитолог» действовал один. Его сообщника заранее приставили к университету, в то время как нашего любителя птиц подрядили наблюдать за заводом, а полковника направили сюда. Выпутавшись из нейлоновых узлов, толстяк с приятелем уведомили полковника о нашем грядущем визите и наверняка сами на всех парах мчат сюда. Когда они появятся, полковник под каким-нибудь предлогом избавится от солдат и займется нами вплотную. Он знает, одной мне не сбежать, но не подозревает, что ты уже достаточно излечился и с помощью небольшой стимуляции можешь устроить нам двойной побег. Поэтому я собираюсь тебя простимулировать – сразу предупреждаю, приятного в этом мало.

– Ничего, справлюсь.

– Хорошо. Тогда слушай внимательно: ты создал этот лагерь. И университет. И «Мефисто продактс инкорпорейтед». Ты нарисовал их, Адам. Нарисовал.

Свет перед глазами померк. Адам с головокружительной быстротой катился по невидимому склону. Из тьмы проступали квадраты, прямоугольники, и вспыхивали красным, зеленым, желтым, фиолетовым, лиловым, голубым. Склон становился все круче, падение стремительнее. Адам лихорадочно шарил руками в воздухе, стараясь уцепиться за поверхность, однако пальцы натыкались на пустоту. Темп нарастал. Из открытого рта вырвался протяжный беззвучный крик, квадраты с прямоугольниками рассеялись, вместо них над головой ослепительными всполохами завертелись сферы. Постепенно Адам почувствовал давление на запястьях, таинственная сила опутала их со всех сторон. Нажим усиливался, разноцветные квадраты, прямоугольники и сферы померкли, уступив место полумраку столовой.

Джейн придвинулась ближе, касаясь лбом его лба.

– Ты должен верить мне, Адам. Верить решительно и безоглядно. – Она высвободила его запястья. – Сейчас ты отправишься обратно и вместе со мной пройдешь путь до конца. Миновав пара-проход, мы попадем в большую комнату с видом на изображение воинской части. В комнату я могу проникнуть только вместе с тобой, поскольку ее пара-пространственное поле реагирует исключительно на твою троичную организацию. Сразу по прибытию у тебя сильно заболит голова, так что не пугайся. Ну, давай иди, я следом.

– Как идти? Куда?– растерялся Адам.

– В дверь, разумеется. Видишь, прямо у тебя под боком?

Джейн не соврала, во мраке, прямо у него под боком, действительно вырисовывался вертикальный проем. Очевидно, он присутствовал здесь с самого начала, но Адам умудрился его не заметить. На сей раз осознанно он протиснулся внутрь – и снова тьма, головокружительный спуск. И снова прямоугольники, квадраты ослепляли многообразием красок. Мало-помалу Адам осознал, что геометрические фигуры составляют часть склона. Точнее, образуют его целиком... фигуры и были самим склоном, и Адам скользил по ним, нет, не скользил, плыл, плавно погружаясь в пучину кобальтово-синей пустоты, вниз, к омуту розового, пурпурного и лилового, который вздымался, бурлил, простираясь на многие световые годы, века, парсеки, вечности. Осмелев, он обернулся: Джейн плыла следом, рассекая обилие красок, причудливую мозаику геометрических абстракций; ореол золотистых волос горел солнечным протуберанцем, руки и плечи сияли на темно-синем фоне, зеленое платье развевалось в порывах несуществующего ветерка...

Джейн, просто Джейн. Нет, не так. Не «просто», а «плоскость». Точнее, координата. «Джейн – это координата,– мелькнуло в голове у Адама. – А координата – это Джейн». Следом возникли строки: длань твоя, твой посох, они успокаивают меня[18]18
  Перефразированная цитата из псалма Давида: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня».


[Закрыть]... Адам думал, но не понимал. Пустые слова, лишенные смысла; слова из позабытого прошлого, из реальности, которую он некогда знал и отверг... Спуск – если это был действительно спуск – завершился. Темно-синий фон померк, один за одним растаяли прямоугольники, квадраты, сферы. Открывшаяся взору комната сыграла на рояле памяти оглушительное дежавю, однако Адам не мог вспомнить мелодию целиком. Справа виднелся знакомый стол. На нем – знакомый кофейник со знакомой чашкой. Неподалеку от стола, на металлическом полу, темнело бурое пятно, а рядом, в мощном свете трех галогеновых ламп, поблескивал крохотный предмет. А впереди, на импровизированном мольберте, стояла картина с изображением воинской части.

В висках застучало; проведя ладонью по лбу, Адам нащупал запекшуюся кровь. Материализовавшись рядом, Джейн отдернула его руку и сама исследовала рану.

– Угрозы для жизни нет,– констатировала она. – Ты непременно поправишься.

Но Адам не слушал. Его внимание было приковано к картине, выписанной с невероятной точностью вплоть до мелочей. На территории различались крохотные фигурки многочисленных Адамов Френсисов. От настоящей части изображение отличалось только размером и отсутствием объема. Но несмотря на оба упущения, Адам продолжал выискивать на полотне себя, Джейн и четырех солдат. Разумеется, поиски не увенчались успехом, ибо картина была не воинской частью, а ее оригиналом.

Откуда такая информация?– насторожился Адам.

И снова занялся холстом. Широкая канва у основания картины оставалось пустой, лишь черная волнистая линия тянулась от угла холста к воротам пропускного пункта. Адам без труда узнал в ней асфальтированную дорогу, по которой накануне добирался до части.

Головная боль усилилась.

Справа от первого кустарного мольберта стояло еще два. Полотно на втором изображало университет, на третьем – «Мефисто продакте инкорпорейтед». Оба четко прорисованы, у обоих к кромке тянется волнистая линия.

– Микро-макро транспространственный проектор прямо у тебя за спиной,– подсказала Джейн.

Адам обернулся. Половину комнаты занимал исполинский агрегат. От испещренной круглыми индикаторами панели ответвлялись три пары линз. Расположенные в метре друг от друга и на высоте около двух с половиной метров, каждая пара фокусировалась на отдельной картине. Перед глазами промелькнуло замысловатое, детальное, как на чертеже, устройство прибора, и в следующий миг Адам понял: проектор – его детище, он сам контролировал производство деталей, потом собирал их в этой самой комнате – святая святых, которую компания-работодатель выделила ему в личное пользование и даже установила персональную систему реактивной идентификации. Однако внезапное просветление не обрадовало Адама, а напротив, повергло в уныние.

Джейн продолжала говорить, но слова доносились, как сквозь вату.

– Адам, соберись,– скомандовала она. – Соберись и слушай: где-то здесь должна быть четвертая картина с изображением деревушки Гринвью, где ты родился и вырос. Знаешь, где она?

Он пристыженно помотал головой.

– Но саму деревню ты помнишь?

–Разумеется, и намного лучше, чем прочие... прочие места. Довольно неплохо помню армию вплоть до... вплоть до...

Цепочка воспоминаний вдруг прервалась, и Адам осекся, изнемогая от нарастающей боли в висках:

– Надо выбираться отсюда, пока головная боль меня не прикончила.

– Бедный Адам,– посочувствовала Джейн. – Но прежде внесу кое-какие штрихи в лагерь. Если застанем его в прежнем виде, нам точно несдобровать.

Порывшись в настенном шкафчике, она достала краски, кисть и флакон с прозрачной жидкостью. Выдавив немного краски из тюбика, Джейн подрисовала пять стен – по одной вокруг каждой караульной башни, обнесла стеной ворота гауптвахты и особняк Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*А*Ф*Р*Е*Н*С*И*С*А. Потом смочила прозрачной жидкостью платок и стерла солидную часть забора в непосредственной близости от ворот. Спрятав принадлежности для рисования обратно в шкаф, она лучезарно улыбнулась Адаму:

– Веди нас.

Темный проем снова оказался под боком. Странно, как он раньше его не замечал. Наверное, надо смотреть в определенную сторону. Адам протиснулся внутрь и головная боль мгновенно исчезла. И он опять плыл по склону, точнее, по плавно нисходящей тропе из сфер, квадратов и прямоугольников. Следом плыла Джейн, золотые волосы сияли, а вокруг пламенели сфероидные цветы. На сей раз сознание не подернулось туманом, мозг работал как часы. «Парапространственный переход,– промелькнуло у Адама. – А потом – смещение». Точно, так и есть – они смещались, смещались по паракоординате. Существуют два мира, а не один, как принято считать. Две Вселенные, трехмерная и четырехмерная, и, за исключением разницы в пространстве с вытекающими отсюда незначительными отличиями, они похожи друг на друга как близнецы.

Разгадка тайны лежала прямо у него под носом. Однако Адам не рискнул проникнуть в нее.

Ему было страшно.

В столовой они материализовались не на скамейке, где сидели до погружения, а рядом с дверью.

– Наших аналогов ждет знатный сюрприз,– хмыкнула Джейн. – Бедняги. Представь, каково им – очутиться неизвестно где, непонятно как.

Прихватив термосы и пакет с бутербродами, они направились к выходу. Каждую из трех караульных башен опоясывала розовая стена, такая же перекрывала ворота. Из-за стен доносились приглушенные крики.

Спрятав распределитель, заговорщики вывели из строя первый джип, загрузились во второй и помчали к особняку. Стена вокруг имения Г*Е*Н*Е*Р*А*Л*А*Ф*Р*Е*Н*С*И*С*А оказалась на порядок выше, поэтому вопли полковника были едва слышны.

У «шевроле» Джейн Адам затормозил, и они выбрались наружу. Он наклонился достать из джипа распределитель, как вдруг заметил фары приближающегося автомобиля.

– Да, со стенами я поспешила,– протянула Джейн. – Руку даю на отсечение, сюда катят наши старинные друзья – «орнитолог» с племянничком.

– Давай вернемся и исправим,– предложил Адам, потихоньку входя во вкус. – Смотри, они остановились у казарм.

– Отличная мысль,– откликнулась Джейн.

– Тогда вперед. Только на сей раз чур рисую я.

Усилием воли отогнав головную боль, возникшую сразу после спуска по паракоординате, Адам выбрал ярко-желтый тюбик и с удовольствием принялся за дело. Когда они вернулись в часть, к какофонии приглушенных голосов добавились еще два, а впереди вырос желтый, с металлическим отливом аналог Бастилии.

–Жестоко так поступать с аналогами,– вздохнула Джейн,– но ничего не попишешь.

Второй раз Адам слышал загадочное «аналоги», но снова ничего не спросил. Перед глазами по-прежнему стояли золотые локоны, сверкающие на темно-синей ланите параночи.

– Куда теперь?– поинтересовался он, устраиваясь на водительском кресле.

– В Гринвью, разумеется.

– Джейн, ты замужем?

– Нет.

– В тебя когда-нибудь влюблялись пациенты?

– Случалось, а что?

– Ничего, можешь добавить меня в их перечень.

Она тяжело вздохнула:

– Нам лучше поспешить.

Адам покорно завел мотор.

Я только что признался тебе в любви. Может, хоть както отреагируешь?– Ты влюбился в меня как пациент, это большая разница,– ответила Джейн, по-прежнему не глядя на него.

– Я совсем другое имел ввиду,– запротестовал Адам.

– Нет, именно это. – Она повернулась, и он с изумлением различил на зеленеющих полях и подножиях гор капли росы. – Ты не можешь любить меня иначе, поскольку твое сердце уже занято. Занято той, чей образ ты воплотил в своих «однокурсницах».

Словно в подтверждение слов Джейн, в следующий момент пустота поглотила его.

V

Джейн первой заметила указатель, расположенный на пересечении двух магистралей. Знак гласил «Гринвью, 92 километра».

– Теперь понятно, почему мы не нашли картину. Ее попросту нет. Гринвью действительно существует. – Джейн удивленно покачала головой. – По правде сказать, не ожидала.

– Смотри, выяснится еще, что я тоже настоящий,– с горечью откликнулся Адам, выпрямляясь на сиденье.

– Как знать. Помнится, ты говорил, что в армии у тебя был друг. Как его звали?

– О, с именем вышла забавная штука. Его звали как меня, только наоборот. Френсис Адам. На почве имен мы и сдружились – оба Френсисы, одного возраста, в одинаковом чине рядовых.

– Когда он умер?

Адам разинул рот.

– Как ты догадалась?

Джейн пропустила вопрос мимо ушей:

– Это произошло в армии?

Адам кивнул.

–Да, в пятьдесят четвертом. Несчастный случай на стрельбище – одна из тех ситуаций, которые возникают вопреки всякой логике. Называется «рикошет». Для меня это стало настоящим ударом. Мы здорово сблизились. Знали друг друга как самих себя.

– Даже не сомневаюсь. – Джейн свернула на обочину и заглушила мотор. – Подменишь меня? От мыслей голова кругом.

Она не проронила ни слова, пока «шевроле» колесил по холмам, поросшим зеленой травой и луговыми цветами. Деревушка Гринвью стояла на склоне, откуда открывался вид на безбрежные поля и леса – знакомые и незнакомые одновременно. Дорога спускалась мимо кладбища, лесопилки, обувной фабрики, и сливалась с обсаженной вязами центральной улицей. Адам вертел головой в поисках знакомого дома, деревца или травинки, однако наградой за его усилия было лишь щемящее чувство тоски.

Дома и деревья сменились витринами и голыми стенами. Следуя указаниям Джейн, Адам притормозил у ресторанчика с неоновой вывеской «Открыто».

– Жди меня внутри,– распорядилась она. – Прежде чем ехать дальше, надо кое-что проверить.

Адам уныло поплелся в ресторан. Помещение не вызывало ни малейших эмоций. Как и официантка. Адам заказал кофе. В обстановке чудилась какая-то призрачность. Призраком был и он сам. Ощущение иллюзорности усилилось. Нет, ему никогда не доводилось бывать в Гринвью, либо воспоминания о проведенных там годах начисто выветрились из памяти.

«Но ведь я родился здесь,– в отчаянии подумал Адам. – Родился и жил, пока меня не забрали в армию. Водительское удостоверение в кошельке это подтверждает».

Он достал из кошелька пластиковый прямоугольник и прочел: «Адам Френсис. Шерон-драйв, 11. Гринвью, штат Нью-Йорк».

Внезапно осененный догадкой, Адам подозвал официантку.

– Не подскажете, как добраться до Шерон-драйв?

– Идете прямо, до второго перекрестка, потом налево,– откликнулась та.

Адам нацарапал на салфетке адрес и вручил официантке.

–Если меня будет спрашивать блондинка в зеленом платье, отдайте ей это.

Бросив на стойку доллар, он поспешил к выходу.

Лишенный зеленых насаждений деловой квартал вскоре сменился статными вязами и кленами, мишурный блеск витрин уступил место симпатичным домикам. Шерондрайв смотрелась не такой лубочной, как соседние улочки, но все же очаровательной, отчего у Адама возникло непреодолимое желание оказаться уроженцем здешних мест. Пусть эта улочка станет той, по которой он бродил в детстве, а дом в колониальном стиле станет родным очагом.

Действительно, дом казался знакомым, но как будто понаслышке – так случается, когда видишь предмет, хорошо известный с чужих слов. Озадаченный, Адам свернул на обсаженную кустами тропинку, ведущую к парадной двери. Внезапно навстречу ему выбежала девушка в синем платье. Миловидная, лицо в форме сердечка, светло-каштановые волосы, карие глаза. Красавица бросилась ему на шею и поцеловала в губы.

–О, Адам! Я ни секунды не сомневалась, что ты вернешься! Ни секунды!

Адам попятился. Внезапно нахлынувшее отвращение растворилось в потоке нежности. Безусловно, он любил эту девушку, однако любые попытки вспомнить ее натыкались на глухую стену. Из очевидного – именно она послужила прототипом для «студенток» в университете Гейнора, но и только.

– Кто ты?– выдавил Адам.

– Бедный Адам. – Девушка вздохнула и ласково погладила его по плечу. – Ты получил тяжелую травму, когда поскользнулся в подвале и ударился головой о ступеньки. Все из-за этого. В здравом уме ты никогда бы не сбежал с той блондинистой шлюхой. – Она поцеловала его в щеку. – Кстати, где она сейчас?

Адам растерянно заморгал. «Блондинистая шлюха». Неужели речь о Джейн?

– Не понимаю, о чем ты.

– Эта тварь околдовала тебя. Или загипнотизировала. Впрочем, неважно. Второй раз у нее этот номер не пройдет.

– Да кто ты такая?!– воскликнул Адам.

– Барбара Гейнор, твоя невеста – неужели не помнишь? Ну же, скорее пошли в дом. С тех пор, как ты сбежал, родители места себе не находят. Не оставляю их ни на минуту. Зато теперь они с ума сойдут от радости.

Адам покорно последовал за ней на крыльцо. Возле дома стоял низкий длинный автомобиль. Однако ассоциаций он навевал не больше, чем коридор, куда Адама привели.

– Родители в гостиной. Устроим им сюрприз!– ликующе прошептала Барбара.

Она первой шагнула в комнату и крикнула:

– Мама! Папа! Смотрите, кто здесь!

К Адаму поспешила женщина, высокая, с пышной грудью и темно-каштановыми волосами. Некогда миловидное лицо в форме сердечка обрюзгло и заплыло жиром.

– Адам, мальчик мой!– всхлипнула она, целуя его в щеку. – Слава богу, ты вернулся!

Отец тоже оказался высоким, но, в противоположность супруге, стройным и мускулистым. Его отличала ранняя лысина и выпуклые карие глаза.

– Добро пожаловать домой, сынок.

Адам откуда-то знал их обоих. Хотя чему удивляться. Как-никак, родители.

Я всю дорогу твердила Барбаре, что ты вернешься,– зачастила мать. – Поймешь, с какой стервой связался и опомнишься. Барбара согласно кивнула.

– Правильно, мой жених никогда бы не променял меня на дешевку. Я знала, он обязательно вернется. – Сынок,– вклинился отец,– помнишь проектор, над которым мы работали в подвальной лаборатории? Тут такая штука приключилась, не поверишь. Короче, диаграмма для заявки на патент в корне ошибочна. У тебя, часом, не завалялось другой?

Диаграмма... заявка на патент... Адам провел ладонью по лбу. Рассказанный психологу сон вдруг стал реальностью. Он снова очутился за знакомым столом или верстаком, перед ним лежал непонятный чертеж. По обыкновению Адам пытался повернуться, чтобы разглядеть, кто сидит рядом, но шея словно одеревенела, не слушалась. От перенапряжения пот градом катился по лицу, капал в глаза...

Внезапно Адам перенесся в другую комнату, куда более скромную по габаритам, где стоял другой стол. Обычный письменный стол – такой же, как в помещении с картинами. Правда, самих картин тут не было. На столе белел лист с диаграммой. Однако в расчеты закралась ошибка. Адам склонился над листом, нахмурился. В следующую секунду размышления прервал стук в дверь...

Адам покачнулся и упал бы, не подхвати его отец.

– Вторая диаграмма,– напомнил отец. – Где она?

– Помню... помню, как рисовал ее,– с трудом проговорил Адам.

– И?– Отец нетерпеливо подался вперед.

– И?– Мать жадно задышала ему в затылок.

– И?– воскликнула невеста, с надеждой заглядывая ему в глаза.

– Помню, как рисовал, но не помню, на чем.

Почудилось или во взглядах собравшихся и впрямь мелькнул гнев?

– Сосредоточься!– велел отец. – Подумай как следует.

В попытке порадовать семью Адам лихорадочно соображал.

– В голове почему-то вертится доска,– выдавил он наконец.

После такого заявления физиономии родственников действительно перекосило от злобы.

– Доска!– фыркнула мать. – Надо же, доска!– выплюнула она и яростно напустилась на Барбару: – Я же говорила, мы зря тратим время! Твоя психология ломаного гроша не стоит. Подслушала рассуждения Координаты Джейн и возомнила себя великим психологом. Так вот, милая, ты не психолог! И без должного образования никогда им не станешь!

– Заткнись!– вяло осадила ее Барбара и обратилась к Адаму: – Милый, не обращай внимания на маму. Она не в себе. Твое бегство совсем выбило ее из колеи. Значит, доска? А какая? Обычная или специальная?

–Скорее... специальная,– помедлив, ответил Адам. – Вроде бы черная, если не ошибаюсь.

– Черная!– воскликнула Барбара, торжествующе глядя на родителей. – Сообразили? Классная доска в университете, куда мы приставили Джорджа. Все это время диаграмма была у нас под носом! Зря только распылялись, устроили целый детектив!

Лицо матери просияло, словно луна, вышедшая из-за туч.

– Наконец-то! Вы, двое, собирайтесь.

Отец на секунду замешкался.

– А как быть с ним?

– Чарли, Джордж и полковник приедут с минуты на минуту. Они позаботятся и о нем, и о Координате Джейн.

– Но мы не знаем, что приключилось в лагере,– возразил супруг. – Вдруг у них возникли проблемы?

– Под руководством Теда? Да перестань,– хмыкнула Барбара. – Ему обхитрить Координату Джейн раз плюнуть! Поехали.

Все трое вышли из гостиной.

Спотыкаясь, Адам двинулся следом, но дорогу ему преградил некто, до этих пор прятавшийся в коридоре. Некто в зеленом платье. Некто с золотыми локонами и синими волчьими глазами.

–Нет, Адам,– произнесла Джейн. – Ты останешься здесь.

Он пытался протиснуться мимо, но тщетно. Снаружи хлопнула автомобильная дверца. Потом еще одна.

– Пусти, Джейн. Мое место с ними. Пойми, это мои родители. И моя невеста.

– Любопытно, как они объяснили мое появление?

– Ты... ты – блондинистая шлюха, из-за которой я бросил семью. Шлюха, околдовавшая меня, чтобы воспользоваться в корыстных целях. – Снаружи взревел мотор, по гравию зашуршали шины. – Пусти меня, Джейн. Умоляю.

В волчьих глазах блестело сострадание.

– Бедный Адам, они снова запудрили тебе мозги. Люди, вроде тебя, как будто специально созданы для таких негодяев. – В следующий миг сострадание сменилось презрением. – Они чудовища, Адам. Чудовища, в особенности Барбара.

Его затрясло.

– Не смей так говорить, Джейн. Они поверили в меня. Вернули к реальности. Они моя семья. Я должен быть с ними.

Джейн тяжело вздохнула.

– Теперь уже поздно. Присоединишься к ним потом, если захочешь. А пока позволь мне кое-что показать.

Он понуро поплелся за ней к машине. Они выехали из города и поднялись на холм. У ворот кладбища Джейн притормозила и выбралась наружу.

– Соберись, Адам. Зрелище не из приятных.

Она провела его по зеленому склону к одинокому надгробию, поблекшему от непогоды.

– Прочти, что здесь написано. Прочти как есть, а не как тебе хотелось бы. Настало время узнать правду.

Он склонился над памятником. Поначалу буквы и цифры расплывались, не желая фиксироваться на сетчатке. Когда же они выстроились в стройный ряд, внезапно нахлынувшая тьма накрыла Адама с головой.

Френсис Адам

Родился 5 января 1933

Умер 9 февраля 1954

Джейн придвинулась к нему вплотную и взяла за руку.

– Понимаю, для тебя это страшный удар, но я не могла поступить иначе. Теперь ты вспомнил?

– Вспомнил.

Тьма отступила, сгинула, вытесненная ослепительным потоком воспоминаний. Мысленно Адам перенесся в знакомую комнату, но сейчас ему не составило ни малейшего труда повернуть голову и посмотреть, кто сидит рядом. Барбара. Повернувшись еще на дюйм, он увидел мужчину, выдававшего себя за его отца, но в действительности являвшегося отцом Барбары; женщину, прикидывавшуюся его матерью, но оказавшуюся матерью Барбары. Гейнор-старший возился с токарно-револьверным станком, а его супруга – с вертикально-сверлильным. Неподалеку их сын Джордж – брат Барбары – управлял ручной шлифовальной машиной. В противоположном углу «орнитолог» с полковником изучали разложенные чертежи.

Барбара Гейнор. Джон и Эльза Гейнор. Джордж Гейнор. Чарли Шелл. Полковник Теодор Картер.

Первой появилась Барбара – секретарша, выделенная ему «Христо продакте инкорпорейтед», когда компания дала зеленый свет производству микро-макро транспространственного проектора. Потом возникла потребность в среднеквалифицированных операторах станков и Адам, сугубо по рекомендации Барбары, нанял ее брата Джорджа и дядюшку Чарли. Чуть погодя, и снова сугубо по ее рекомендации, он принял на работу Гейноров-старших. Когда «Христо продакте» уведомило министерство обороны о военном потенциале проектора, передать процессуальные документы на завод направили полковника Теодора Картера, и схема сложилась.