Текст книги "Веспасиан. Павший орел Рима"

Автор книги: Роберт Фаббри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Веспасиан хлопнул себя по лбу.

– Ну, конечно! Я видел его! Когда мы вышли из переулка, я увидел человека, который, хромая, торопился прочь. Наверняка это был Сабин. Заметив, что этот человек вооружён, я предпочёл пойти в другом направлении.

– И правильно сделал, – сказала Палл. – Потому что узнай ты его и забери к себе домой, как он уже был бы в темнице. Поскольку Нарциссу известно, что это был Сабин, он приказал устроить обыски в твоём доме, Гай, и в доме Сабина на Авентинском холме, а также в доме Ценис. Его приказ был выполнен сегодня утром, во время торжественной церемонии.

– Что?! Он так поступил? Да как он посмел?! – взорвался негодованием Гай.

Интересно, с тревогой подумал Веспасиан, как повели себя при этом Ценис и Флавия. Ведь это вторжение в частную жизнь. Ему не терпелось узнать, что обе женщины расскажут про обыски.

– Времена меняются, Гай, – тихо произнёс Палл. – Нарцисс имеет дерзость так поступать, ибо обладает властью, а также потому, что просто должен это делать. Дело не в том, что чья-то жизнь в опасности. Мы не можем допустить, чтобы Ирод Агриппа втёрся в доверие к Клавдию. После того как Калигула три года назад передал ему власть над Иудеей, он взялся за восстановление стен Иерусалима, и теперь это, пожалуй, самый большой и укреплённый город на Востоке. Агриппа поклялся Клавдию, что будет защищать интересы Рима и противостоять набегам парфян. Клавдий ему поверил и заново подтвердил его власть над Иудеей.

Но мы все знаем, что оборонительные сооружения Иерусалима готовы к ударам как с востока, так и с запада, равно как и о том, что евреи думают о римском владычестве. Если Иудея восстанет, то огонь мятежа, раздуваемый парфянами, быстро распространится по всему Востоку. Парфяне же спят и видят, как бы им снова завладеть выходом к морю, которого они лишились ещё во времена Александра Великого.

Мы должны подорвать доверие Клавдия к Ироду Агриппе и в конечном итоге скинуть иудейского царька. Но мы не можем этого сделать, если он скажет ему, что мы прячем одного из убийц Калигулы.

Веспасиан уловил логику в рассуждениях грека, сколь неприятна она ему ни была.

– Так что же нам делать, Палл?

– Во-первых, нужно перевезти Сабина из того места, где он, по-моему, прячется, – в таверне Магна, – в другое, более надёжное. Нарцисс скоро вспомнит о том, что ваша семья с ним связана, хотя я не стал напоминать ему об этом. Забери его к себе домой, Гай. После недавнего обыска туда больше никто не сунется. Нарцисс лишь тогда пощадит Сабина, если никто не узнает, что тот принимал участие в заговоре. Это наша единственная надежда.

– А как же Ирод Агриппа? – спросил Гай.

– С ним можно договориться, уверяю тебя. К нашему счастью, Агриппа наверняка предпочтёт мщению власть.

Веспасиан задумчиво прикусил нижнюю губу.

– По крайней мере, нам остаётся убедить только Нарцисса. Он задолжал мне по меньшей мере одну услугу.

– Знаю, а ещё он задолжал услугу Сабину. Я напомнил ему об этом сегодня утром.

– Спасибо тебе хотя бы за это, друг, – от всего сердца поблагодарил его Веспасиан.

Палл пожал плечами.

– Я сумел помочь не только в этом. Во время разговоров, которые мы вели в последнюю пару месяцев о том, как нам укрепить положение нашего патрона, несколько раз всплывали ваши имена. Сабин ещё может нам пригодиться. Но сначала нужно постараться убедить Нарцисса, что твоего брата следует пощадить.

– Ты хочешь сказать, что Сабин мог бы купить себе жизнь этой услугой?

– Посмотрим. Я договорился о встрече с Нарциссом. Она состоится завтра в два часа. Думаю, что ты изрядно удивишь его, когда захватишь на эту встречу Сабина.

ГЛАВА 3

олнце уже начало клониться к закату. Отбрасывая перед собой длинные тени, Веспасиан и Гай шагали по запруженной людьми улице Альта Семита в сторону её пересечения с улицей Викус Лонгус на южном склоне Квиринальского холма. Здесь, на перекрёстке, высился трёхэтажный дом, мимо которого Веспасиан проходил не раз, но никогда не бывал внутри него. На первом этаже дома располагалась таверна «Братство Перекрёстка» – место сборищ того самого Братства Перекрёстка южного Квиринала, которым верховодил Магн.

Главным занятием братства была платная охрана местных торговцев и простых жителей. Таверна также служила святилищем ларов Перекрёстка, которым братство ревностно воздавало почести и ради которого первоначально и было создано.

Простые деревянные столы и скамьи, выставленные на улицу, были пусты, если не считать парочки сурового вида мужчин, чья работа, как догадался Веспасиан, заключалась в том, чтобы подстерегать зажиточных путешественников, проезжающих через их территорию, и предлагать им покровительство братства. Пятнадцать с небольшим лет назад, когда он был шестнадцатилетним юношей, такое предложение получила и его собственная семья.

Кивнув обоим, Веспасиан и Гай шагнули в низкую дверь. Шум и разговоры мгновенно стихли. Завсегдатаи таверны как по команде повернули головы.

– Клянусь сладкой задницей Венеры! Вот уж никогда не думал, что увижу, как в эту дверь входит парочка сенаторов, причём оба по меньшей мере бывшие преторы! – с ухмылкой воскликнул Магн, вставая со своего места в углу.

Его товарищ, старик с морщинистой шеей и заскорузлыми руками, остался сидеть, устремив белёсые незрячие глаза туда, откуда только что вошли Веспасиан и его дядя.

– Ты когда-нибудь видел здесь раньше сенаторов, Сервий? – спросил Магн, положив ему на плечо руку.

Сервий отрицательно покачал головой.

– Не видел и никогда не увижу.

– Это верно, брат, – сказал Магн и, хлопнув старика по спине, подошёл к вошедшим. – Пойдёмте за мной.

Пол был липким от разлитого вина, и красные сенаторские сандалии прилипали к нему, когда их владельцы под гул насмешливых голосов посетителей таверны двинулись вслед за Магном.

– Нам нужно перевезти его в другое место, Магн, – сообщил Веспасиан, когда они вошли в дверь рядом с уставленными амфорами прилавком в дальнем конце комнаты.

– Прямо сейчас?

– Как только полностью стемнеет.

– Он пока что не слишком прыткий.

– Это понятно, но Нарцисс пронюхал, что раненый где-то в Риме, так что его люди скоро нагрянут сюда. Кому ещё известно, что он здесь?

Магн начал подниматься по шаткой деревянной лестнице.

– Это знают только мой первый помощник Сервий, Зири, да ещё Секст и Марий. Они стояли в карауле той ночью, когда сюда приполз Сабин.

– Отлично. Они помогут нам переправить его в другое место. Есть тут чёрный ход?

Магн обернулся через плечо и смерил друга недоумённо-насмешливым взглядом.

– Извини, я задал глупый вопрос.

– Таких входов тут даже три, – сообщил Магн, ведя их по тёмному коридору, в конце которого оказалась низкая дверь.

– Добро пожаловать в мою берлогу, господа, – сказал он и шагнул через порог.

Веспасиан и Гай проследовали за ним в маленькую, тускло освещённую комнатушку. Здесь стояли стол, два стула, на одном из которых сидел раб Магна, Зири, и низкий топчан, на котором спал Сабин. Даже при скудном освещении было заметно, что на бледном лице его ни кровинки.

– Как он, Зири? – спросил Магн.

– Ему уже лучше, хозяин, – ответил смуглый мармарид, указав на пустую тарелку, стоявшую на столе. – Видишь, он съел всю свинину.

Сабин пошевелился, разбуженный голосами, и открыл глаза. Увидев позади Магна брата и дядю, он простонал:

– Зачем вы пришли сюда?

– Нет, идиот, зачем ты приехал сюда?! – взорвался Веспасиан, выплёскивая напряжение последних часов. – Что за блажь, скажи на милость, пришла тебе в голову? Ты был в безопасности в Паннонии, а Клементина с детьми – у наших родителей. Зачем ты связался с заговорщиками? Пусть бы они сделали своё дело, если им недорога жизнь!

Сабин устало закрыл глаза.

– Послушай, Веспасиан, если ты пришёл сюда лишь ради того, чтобы орать на меня за то, что я отомстил за поруганную честь, то можешь убираться отсюда. Я намеренно не впутывал тебя в заговор, сознательно держал всё в тайне, избавляя тебя от необходимости помогать мне по зову крови.

– Я понимаю и благодарен тебе. Но мой долг как брата сказать, что ты глуп, как лошадиная задница, и если только Фортуна не улыбнётся тебе, скоро ты превратишься в мёртвую лошадиную задницу.

Гай шагнул к ним и встал между братьями.

– Дорогие мои мальчики, такие споры никуда нас не приведут. Сабин, скажи, как ты себя чувствуешь? Мне нужно это знать, потому что нам придётся перевезти тебя в другое место. Люди Нарцисса ищут тебя по всему Риму.

– Значит, Ирод Агриппа узнал меня?

– Боюсь, что да.

На губах Сабина появилась слабая улыбка.

– Мерзкий ублюдок. Готов поспорить, он растрезвонит обо мне всем, кто только согласится его выслушать.

– К счастью, сейчас он занят тем, что решает, как ему поступить, и у нас есть шанс спасти тебя.

– Спасти меня? Ты хочешь сказать, остальных уже казнили?

– Казнь состоится завтра.

– Но ведь Клемент договорился с ними.

– Не будь таким наивным. Нарцисс не собирался сдерживать обещания.

– А Палл?

– Палл – единственный, кто помогает нам, но он бессилен что-то сделать для Клемента и остальных, потому что весь Рим знает, что это они убили Калигулу. Они обречены.

– Они заслуживают почестей, а не смерти, – вздохнул Сабин.

– Я уверен, мысленно Нарцисс восславляет их каждую минуту, но он всё равно их убьёт. А теперь, мой мальчик, надо поторопиться. Магн, приведи своих людей.

Магн кивнул и вышел из комнаты.

– И что теперь, дядя? Что будет дальше? – спросил Сабин, пытаясь приподняться на локтях.

– Сейчас мы отвезём тебя ко мне домой, а завтра утром состоится твоя встреча с Нарциссом. Согласен, нет ничего унизительнее, нежели просить о чём-то вольноотпущенника, но ничего не поделаешь. Тебе придётся молить его сохранить тебе жизнь.

* * *

Гай постучал в дверь собственного дома. Ему тотчас открыл юный и симпатичный привратник.

– Скажи Герноту, чтобы он принёс в свободную спальню жаровню, и пусть повар приготовит какой-нибудь суп, – приказал ему сенатор.

Юноша испуганно посмотрел на хозяина.

– Хозяин, нам пришлось...

– Да, я знаю, Ортвин, знаю, что в доме был обыск. Не беспокойся, ты при всём желании не мог этому помешать. Ступай.

Ортвин моргнул и выбежал в вестибюль, сверкая на бегу тем, что его короткая туника, по идее, должна была скрыть. Гай проводил его нежным взглядом, затем повернулся к стоявшим на улице людям Магна.

– Магн, заносите его в дом, – посмотрев на Веспасиана, он добавил: – Флавии лучше не говорить правду, мой мальчик. Возможно, я не прав, но я слышал, что женщины склонны сплетничать друг с дружкой.

– Конечно, я ничего ей не скажу, дядя, – усмехнулся Веспасиан. – Я всё понимаю. Правда, трудно найти объяснение, которое бы соответствовало фактам.

– Тогда и не пытайся ей ничего объяснять.

«Если бы всё было так просто», – подумал Веспасиан.

Веспасиан удивился тому, что дяде кажется, будто это так легко.

– Поаккуратнее с ним, – предупредил Магн Мария и Секста. – Обхватите его за талию и осторожно поставьте на ноги.

– Обхватите его за талию и осторожно поставьте на ноги, – повторил Секст, до которого всё доходило с трудом.

– Понял, – кивнул Марий.

Веспасиан, затаив дыхание, наблюдал за тем, как Марий и Секст сняли Сабина с ручной тележки, на которой Зири прикатил его к дому Гая, и помогли ему встать на ноги, вернее, на одну. Сабин болезненно поморщился. После поездки по рытвинам и ухабам Квиринала на повязке снова выступила кровь. Поддерживаемый Марием и Секстом, Сабин неуклюже доковылял до двери и вошёл в дом.

– Отвези тележку за дом и оставь там, Магн, – попросил Веспасиан, – завтра она нам снова понадобится.

– А как мы, господин? Утром мы будем нужны тебе?

– Да. Вы сможете прийти сюда на рассвете?

– Мы будем здесь на рассвете, – пообещал Магн, когда Зири с тележкой скрылся в переулке.

Веспасиан прошёл через вестибюль в атрий. Здесь его ждало необычное зрелище: жена и любовница вместе, в одной комнате. Вид у обеих был отнюдь не приветливый. Гая нигде не было видно.

– Что происходит? – требовательно спросила Флавия. Её голос звенел плохо сдерживаемой яростью. – В наши дома без спроса врываются чужие люди. Наши спальни обыскивают какие-то мужланы, чьи манеры даже хуже, чем вот у этих!

Она обвиняющим жестом указала на Мария и Секста, которые помогали Сабину лечь.

– Потом сюда притаскивают Сабина, который скорее мёртв, чем жив, хотя в данный момент должен находиться в тысячах миль отсюда. Когда же я потребовала объяснений от твоего дяди, он лишь молча посмотрел на меня и едва ли не бегом удалился в свои покои.

Веспасиана не удивило, что Гай поспешил укрыться в своих комнатах. Флавия напомнила ему собственную мать, и он проникся глубоким сочувствием к отцу, который – он сам не раз становился тому свидетелем – был вынужден выслушивать её гневные тирады.

В его мозгу мелькнула неприятная мысль: не потому ли он женился на Флавии, что та безотчётно напоминала ему собственную мать? Он посмотрел на Ценис. Она стояла рядом с Флавией, и, судя по выражению её лица, он вряд ли мог рассчитывать на сочувствие и поддержку с её стороны.

– Ну, что? Отвечай, Веспасиан, мы ждём! – стояла на своём Флавия, обняв Ценис за плечи.

Веспасиан поморщился, глядя на них обеих.

– Что ты такого натворил, что к нам в дом нагрянули с обыском?

Вспомнив неплохие результаты, которых отец добивался, переходя в словесных перепалках с матерью в наступление, – правда, научился он делать это с изрядным опозданием, уже на склоне лет, – Веспасиан решил последовать отцовскому примеру.

– Сейчас не время для криков и упрёков, женщина! Никаких объяснений не будет! Проверь, чтобы для Сабина подготовили удобную комнату и скажи повару, чтобы тот сварил суп!

Флавия положила руку на свой огромный живот.

– У меня из-за этих волнений мог случиться выкидыш. Мне придётся...

– Прекрати нытье, женщина. Проверь лучше, чтобы для Сабина всё приготовили. Ступай!

Флавия вздрогнула, не ожидая от него такой грубости, и, бросив на Ценис сочувственный взгляд, быстро вышла.

– Ценис, проверь повязки Сабина, похоже, их нужно переменить! – приказал Веспасиан резче, чем следовало бы.

Ценис собралась было что-то сказать, но передумала, поймав его предостерегающий взгляд. Он не хотел повышать на неё голос, и она это поняла.

Она подошла к Сабину, который теперь лежал на топчане. По его бледному лицу нетрудно было догадаться, что он получил немалое удовольствие, наблюдая за бурной семейной сценой. Секст и Марий стояли рядом с ним, явно не зная, куда смотреть или куда бежать.

– Спасибо вам, – поблагодарил их Веспасиан, к которому вернулось спокойствие. Он потянулся за кошельком и вручил каждому по паре сестерциев. – Увидимся завтра.

– Спасибо, господин, – поблагодарил Марий, направляясь к выходу.

Секст буркнул что-то невнятное и поспешил следом за товарищем. Никто из них не осмелился посмотреть Веспасиану в глаза.

– Швы не разошлись, – сообщила Ценис, сняв повязку и осмотрев рану. – Её нужно обтереть уксусом и наложить новую повязку. Пойду принесу всё, что нужно.

Она вышла, не поднимая глаз. Веспасиан опустился в кресло и краем тоги вытер со лба пот, оставив на лице пятно мела.

Сабин посмотрел на него и слабо, сколько хватало сил, усмехнулся.

– Насколько я понимаю, вы впервые собрались в одной комнате втроём?

– В первый раз и, надеюсь, в последний.

– А если это будет в спальне?

Веспасиан сердито посмотрел на брата.

– Довольно, Сабин!

Новых замечаний Сабина не последовало, потому что в дверь сунул голову Гай.

– Они уже ушли?

– Да, дядя, но они вернутся.

Голова Гая тут же исчезла за дверью.

Веспасиан потянулся за стоявшим на столе кувшином, щедро плеснул себе в чашу неразбавленного вина и, закрыв глаза, сделал добрый глоток. Как же ему хотелось, чтобы увиденное было бы неправдой!

К сожалению, вскоре его опасения подтвердились: из таблинума в дальнем конце атрия донеслись шаги двух человек. Веспасиан сделал ещё один большой глоток. Флавия и Ценис вошли вместе: Флавия – с миской супа и ломтём хлеба, Ценис – с бутылью уксуса и свежими полосками ткани для перевязки.

Обе молча занялись раненым. Вскоре миска с супом была пуста, а на рану наложена повязка. После этого женщины позвали двух рабов перенести Сабина в его комнату.

Вернувшись, обе встали перед Веспасианом. Тот сидел в кресле и потягивал вторую чашу вина.

– Я пойду домой, – тихо сообщила Ценис.

Вид у Флавии был виноватый.

– Прости, мой муж, ты был прав, отказавшись мне что-либо рассказывать. Ценис догадалась о том, что случилось... Почему Сабин в Риме... Он поступил правильно, отомстив за Клементину. Я знаю, ты поступил бы точно так же.

Ценис прошла мимо Веспасиана к выходу, по пути нежно коснувшись рукой его плеча. В вестибюле она сняла с крючка свой плащ, набросила его на плечи и оглянулась.

– Мы обе понимаем, как важно держать это в тайне. Мы не скажем об этом ни слова, Веспасиан. Никому и никогда. Правда, Флавия?

– Верно, дорогая, не скажем ни слова. Никому и никогда.

* * *

– Я слышал, господин, что прошлой ночью ты оказался в щекотливом положении, – произнёс Магн, сопровождая следующим утром Гая и Веспасиана с Квиринальского холма. В утреннем воздухе дыхание вырывалось изо рта лёгким облачком. С тяжёлого серого неба падали мелкие капли дождя.

Веспасиан через плечо бросил укоризненный взгляд на Секста и Мария, толкавших тележку, на которой лежал Сабин. Лицо раненого было скрыто капюшоном.

– Мне казалось, косточки другим перемывают только женщины.

– Мои парни тут ни при чём. Я и сам слышал крики, когда находился снаружи, и когда они вышли из дома, расспросил их, что это было.

– Это было жуткое зрелище, мой друг, – заявил Гай, вспоминая эту сцену. – Одна разъярённая женщина – это уже нечто, но сразу несколько? Это невыносимо! – Гай сокрушённо покачал головой. – Они обе стояли там, как две мегеры. В глазах огонь, обе разгневаны, былая ненависть и ревность отброшены и забыты перед лицом общего врага. Просто жуть! К счастью, я был вынужден срочно заняться письмами.

– Ты хочешь сказать, что бросился наутёк, дядя?

– Мой дорогой мальчик, не моё это дело – заниматься твоими семейными проблемами, особенно когда твои женщины объединились в противоестественный союз мстительниц. Такая решительность обычно свойственна лишь тем, кто по своей опрометчивости рассчитывает заключить сделку, не имея ничего, что можно было предложить второй стороне, – витиевато ответил Гай.

– Что ты сейчас и сделаешь, сенатор, – заметил Магн.

Гай презрительно фыркнул. Веспасиан еле заметно улыбнулся.

Что ни говори, а Магн прав. Им действительно нечего предложить Нарциссу в обмен за жизнь Сабина. Ничего, кроме надежды на то, что чванливый грек вспомнит о том, что задолжал им за две услуги. Десять лет назад Веспасиан и его брат никому не рассказали о тайном, зашифрованном письме, которое написал от имени Клавдия – и с его попустительства – его покойный вольноотпущенник Ботер.

Письмо они показали лишь матери Клавдия Антонии. Та прочла его Нарциссу. Тот поклялся твёрдой рукой вершить дела своего слабовольного, но в то же время крайне амбициозного патрона. Нарцисс поблагодарил братьев за их осмотрительность. Узнай о письме Тиберий или Сеян, дело бы закончилось казнью Клавдия. Карьера самого Нарцисса на этом бы закончилась. Грек пообещал братьям отплатить услугой за услугу в будущем.

Второй долг был связан с одним крайне неприятным делом, о котором Веспасиан старался не вспоминать. По приказу Антонии он и его друг-аристократ Корбулон убили Поппея Сабина, который снабжал деньгами преемника Сеяна – Макрона – ради осуществления его честолюбивых планов. Убийство произошло в доме Клавдия при содействии Нарцисса и Палла. В тот день Клавдий передал Поппею четырнадцать миллионов денариев в обмен за семь крупных земельных наделов в Египте. В результате Клавдий остался при своих деньгах, да ещё стал владельцем семи поместий.

Это была та самая услуга, за которую Веспасиан ждал от Нарцисса ответную услугу. Хотя в своё время Нарцисс признал свой долг перед ним, Веспасиан понимал: заводить разговор об этом бессмысленно, тем более что они сделали всё для того, чтобы все поверили в естественную смерть Поппея.

Эти мысли не отпускали Веспасиана, пока они молча поднимались на Палатин, шагая к императорскому дворцу.

Здесь представшее взору Веспасиана зрелище повергло его в ужас. На площади перед дворцом, тесной из-за нелепых пристроек Калигулы, прилепившихся к некогда величественному дому Августа, топая ногами и ёжась от холода, столпились сотни сенаторов и всадников[4]4
  Всадники (иногда – эквиты) – одно из привилегированных сословий в Древнем Риме.


[Закрыть].

– Что они делают на улице в такую погоду? Почему не войдут в атрий? – удивился Веспасиан.

– Весь Рим хочет знать, чего ожидать от новой власти, – предположил Гай. – Магн, оставайся здесь с Сабином и своими парнями. Мы заглянем внутрь, посмотрим, что там происходит.

Приветствуя соперников и знакомых, Веспасиан и Гай с трудом прокладывали дорогу в недовольной толпе. Вскоре причина давки стала им понятна: перед входом выстроилась центурия преторианцев в полной боевой выкладке. Перед ними стояли четыре стола, за которыми сидели придворные писцы. Сенаторы и всадники называли им свои имена, и писцы сверяли их со списками тех, кому сегодня разрешён доступ во дворец.

По лицам тех, кому было отказано, было видно, сколь уязвлёнными чувствовали себя аристократы, коих не пустили к императору простые рабы.

– Даже Калигула не заходил так далеко, – сердито прошипел Гай, стараясь не привлекать к себе внимания. – Более того, он был искренне рад видеть тех, кто приходил поприветствовать его каждое утро.

– Это потому, что, будучи бессмертным, он не боялся покушений на свою жизнь.

Гай и Веспасиан обернулись. Перед ними стоял Палл. Греку снова удалось застать их врасплох.

– Доброе утро, господа! – произнёс он, обнимая их за мокрые плечи. – Я ждал вас здесь, чтобы помочь Сабину перехитрить новую политику доступа к императору, которую ввёл Нарцисс. Кстати, где же твой брат?

Веспасиан указал куда-то в гущу толпы.

– Вон там, вместе с Магном, лежит на тележке. Он ещё плохо ходит без посторонней помощи.

– Я прикажу моим людям пустить их через боковой вход, – сказал Палл и сделал знак паре писарей подойти к нему. Последовал короткий разговор вполголоса, во время которого Палл, судя по всему, снова и снова что-то повторял, после чего они поспешили выполнять его поручение.

– Его отведут в мои новые покои, где он подождёт до встречи с Нарциссом. А теперь вас досмотрят.

– И так будет каждый день? – поинтересовался Веспасиан, когда они направились к ближнему столу.

– Да. Внутрь смогут войти лишь те, кто внесён в списки, причём их предварительно обыщут преторианцы и если обнаружат оружие, то отберут его.

– Неужели они станут обыскивать сенаторов? – возмутился Гай.

– Жаль, что этого не делали при Цезаре, – заметил Веспасиан, стараясь успокоить дядю. – Честное слово, сегодня мы жили бы в совершенно другом мире.

– Крайне сомнительно, – ответил Гай.

Лицо Палла сохраняло бесстрастное выражение.

Полчаса спустя, оказавшись наконец в грандиозном атрии, – по замыслу Августа тот был призван впечатлять иностранных послов строгим величием Рима, – Веспасиан с удивлением отметил про себя то, как мало здесь было людей. Их тихие разговоры были почти не слышны, заглушаемые журчанием воды в центральном фонтане и шагами бесчисленных имперских чиновников, снующих по огромному помещению с восковыми табличками и свитками в руках.

Впрочем, он с облегчением заметил, что через два дня после убийства Калигулы большую часть вульгарного внутреннего убранства, столь любезного душе молодого императора, заменили на первоначальное. Вернули простую, но изысканную мебель и скульптуры, столь восхитившие его, когда он в первый раз побывал в этих стенах.

– Я оставлю вас здесь, господа, – сказал Палл, указывая на пару кресел возле стола под статуей, изображавшей в приукрашенном виде нового императора. – Вас вызовут в надлежащее время. Мой человек скажет вам, когда входить, а я приведу Сабина. Удачи!

– Спасибо тебе, Палл, за помощь, – сказал Веспасиан, протягивая ему руку.

Палл отступил назад.

– Я не могу принять твою руку, мой друг. Во всяком случае, не при людях. Если об этом узнает Нарцисс, он будет считать тебя в большей степени моим человеком, нежели своим. Ради вашего же блага попытайтесь сейчас расположить его к себе. Он здесь обладает нешуточной властью. Мы с Каллистом уступаем ему во влиятельности.

Он развернулся, но перед тем, как уйти, тихо добавил:

– Как бы то ни было, но Клавдию лишь пятьдесят два и он проживёт ещё не один год.

Они сели и дождались, пока Палл скрылся за колоннами. Раб тем временем предложил им кубки с фруктовыми соками.

– Я начинаю думать, что при Калигуле нам было бы легче, – произнёс Гай, беря кубок с соком.

Веспасиан незаметно пнул дядю под столом в лодыжку и подождал, когда раб уйдёт.

– Думай, что говоришь, дядя! Мы верные сторонники Клавдия, разве ты забыл? В данный момент это самый разумный выбор. По крайней мере, он не станет изображать из себя бога.

– В отличие от своего любимчика-вольноотпущенника, – криво усмехнулся Гай.

Чтобы не рассмеяться, Веспасиан поспешил отвести взгляд и увидел, как в дверь вошёл тот, кого он меньше всего хотел видеть: Марк Валерий Мессала Корвин. Тот самый, кто похитил Клементину и доставил её Калигуле, чем намеренно привёл в движение цепочку событий, которые в конечном итоге вылились в убийство Калигулы и возвышение его сестры Мессалины. На его красивом патрицианском лице читалось самодовольство. В атрий он вошёл с таким видом, будто всё вокруг принадлежит ему одному.

Веспасиан впервые столкнулся с ним, будучи квестором на Киренаике, где они и стали врагами. Он отвернулся, чтобы остаться незамеченным, но, увы, опоздал.

– Что ты забыл здесь, мужлан? – презрительно процедил Корвин, глядя на Веспасиана сверху вниз. – Не представляю даже, какие посты могут найтись для неотёсанной деревенщины вроде тебя. Такие, как ты, бросают достойных римских граждан на произвол судьбы в руках работорговцев и теряют в пустыне более сотни людей.

Веспасиан с каменным лицом встал. Что ни говори, но это была правда. Он действительно пустился в авантюру, погнавшись за обитавшими в пустыне мармаридами, исключительно для того, чтобы произвести впечатление на Флавию. Однако он не любил, когда ему об этом напоминали.

– Моя семья до сих пор не расквиталась с тобой за то, что ты сделал с Клементиной, Корвин.

– Неужели? А я считал, что мы квиты.

– Только не после того, что сотворил с ней Калигула.

– Надеюсь, тебе станет легче, если я скажу, что в данном случае не было ничего личного? Хотя должен признать, некое приятное разнообразие в этом было. Я знал, что на жизнь Калигулы мог покуситься лишь кто-то из префектов преторианской гвардии.

Так что Клементина была для меня подарком судьбы. Она дала мне возможность осуществить двойную цель: отомстить тебе и вынудить Клемента помочь моей сестре стать императрицей. Твой идиот брат, сам того не желая, разболтал, где она находится. Я удивился, узнав, что он не стал помогать Клементу в убийстве Калигулы... Или ему приятно быть бесславным рогоносцем?

– Думай, что говоришь. Я за себя не ручаюсь!

– Пустая угроза, деревенщина! Я буду разговаривать с тобой так, как сочту нужным. Теперь Мессалина – императрица, и если ты хочешь знать моё мнение, то считай, что мы квиты.

Веспасиан собрался было возразить, но тут рядом с ним, обращая на себя его внимание, осторожно покашлял писарь.

– Имперский секретарь хочет видеть вас, господа.

Корвин сморщил нос с таким видом, будто наступил на что-то дурно пахнущее, затем развернулся и, изображая беззаботность, зашагал прочь.

– Прошу вас пройти за мной, господа, – сказал писарь.

– Это, мой мальчик, – шепнул Гай, – человек с хорошими связями, общения с которым я бы советовал тебе избегать.

– Спасибо, дядя, – огрызнулся Веспасиан. – Боюсь, в данный момент у меня полно куда более неотложных дел. Например, жизнь Сабина.