Текст книги "Веспасиан. Павший орел Рима"

Автор книги: Роберт Фаббри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА 9

устой дым погребального костра поднимался высоко в небо и был хорошо виден даже с расстояния четырёх миль, которые проделала их колонна, двигаясь на восток, к излучине реки. Они шли медленно, берегли лошадей для предстоящего галопа по открытой местности. Все надеялись, что это позволит оторваться от преследователей и благополучно переправиться через реку. Как и предполагалось, хатты шли следом за ними по северному берегу, на расстоянии полёта стрелы. Их силуэты время от времени мелькали среди деревьев, которыми густо поросли оба берега реки.

Пейзаж постепенно делался менее диким. Среди пологих холмов чаще стали встречаться длинные дома, окружённые хижинами землепашцев. В небо поднимался дым очагов, на которых готовили пищу, иногда ветром доносило даже их запах. Работавшие в полях старики, дети, иногда женщины не обращали внимания на отряд Веспасиана, если только он не проходил довольно близко от них. Заметив колонну всадников, все разбегались и прятались в хижинах.

Через два часа пути отряд вышел на вершину поросшего травой холма. Впереди, примерно в полумиле от них, река изгибалась к северу, образуя излучину. Плавно петляя среди лесистых берегов, река затем скрывалась за грядой невысоких гор, вынуждавших её сменить направление.

Пленный хатт что-то возбуждённо рассказывал Ансигару. Выслушав его, Ансигар повернулся к ехавшим сзади Веспасиану, Сабину и Луцию Пету.

– Он говорит, что это то самое место. Если мы поедем прямо, то окажемся там, где река делает поворот назад.

Веспасиан бросил взгляд в сторону северного берега. Деревья там росли слишком густо, чтобы среди них можно было что-то разглядеть, но он знал: хатты где-то там.

– Тогда нам надо поторопиться. Если они будут гнать своих лошадей, то вполне успеют выйти к переправе через четверть часа после нас.

– Они загонят своих лошадей, – заметил Луций Пет.

– Верно, зато у них есть копья. С ними-то ничего не сделается, – проворчал ехавший позади них Магн.

Веспасиан оставил его слова без ответа. Он поддал лошади в бока, подгоняя её.

– Давайте кончим с этим делом.

Стуча копытами и звеня конской сбруей, отряд на полном скаку устремился вниз по отлогому склону, вдоль последней полумили текущей с востока на запад реки. Мелькание среди деревьев на северном берегу силуэтов означало одно: преследователи от них не отстают.

Веспасиан повёл отряд прямо, мимо излучины. Краем уха он слышал неразборчивые крики преследователей, вынужденных отклониться на север от своей добычи. Не оглядываясь, он летел вперёд, думая о том, сможет ли конь, которого он гнал галопом три мили, переплыть реку.

Между тем местность сделалась холмистой. Лошадям приходилось напрягать силы, потому что каждый новый спуск сменялся более длительным подъёмом. Спустя какое-то время они оказались на вершине невысокого холма. Отсюда излучина была видна как на ладони. Веспасиан облегчённо вздохнул: впереди прямо перед ним река возвращала себе прежнее направление. Значит, пленник не солгал. Затем его внимание привлёк дым на другом берегу реки, примерно в миле от излучины. Объяснение могло быть только одно: полной правды хатт им не сказал. Дым частично скрывал высокий частокол городища на вершине холма.

– Спроси его, что это! – крикнул Веспасиан Ансигару, уже зная ответ, который ему нисколько не нравился.

Но не успел Ансигар задать вопрос, как пленный хатт повернул своего коня и, ударив его в бока, помчался прочь. Ансигар было бросился в погоню, но Веспасиан его остановил.

– Пусть скачет! У нас нет времени его догонять.

– Я бывал здесь раньше, – сообщил Магн, когда Ансигар вернулся. – Двадцать пять лет назад мы разграбили это место, но они, похоже, заново его отстроили. Это Маттий – главное поселение хаттов.

– Мне следовало бы догадаться. Пленный сказал, что Маттий находится где-то восточнее на берегу реки, и привёл нас прямо к нему.

– Мы могли бы повернуть назад.

– Нет, будь я хаттом, я бы на всякий случай оставил часть людей на берегу, чтобы этого не допустить. По крайней мере здесь мы можем переправиться, не встретив сопротивления.

– Не встретив сопротивления остальной части хаттов.

Веспасиан не собирался спорить с другом. Он мысленно воззвал к милости Юпитера, чтобы они смогли переплыть реку прежде, чем их присутствие заметят зоркие глаза караульных на сторожевых башнях Маттия.

Когда они подошли к реке, батавы принялись снимать бурдюки с водой и опорожнять их. Веспасиан вопросительно посмотрел на Луция Пета, который сделал то же самое.

– Зачем вы это делаете?

– Для плавучести. Советую последовать нашему примеру. Нам нельзя терять ни секунды. Наполним их водой после того, как окажемся на том берегу.

Сидя в седле, Пет принялся надувать пустой бурдюк, превращая его в шар.

– Делаем, как он говорит, – сказал Магн и потянулся к своему бурдюку. – И ты тоже, Зири.

Юный мармарид с ужасом наблюдал за тем, как его хозяин выливает на землю воду.

– Нет, хозяин! Нельзя выливать воду! Дурная примета! Ты накликаешь беду!

– В пустыне – может быть, но не здесь. Чушь! Делай, как тебе говорят.

Когда они дошли до первых деревьев на берегу, Веспасиан уже закончил надувать свой бурдюк. Луций Пет соскочил с коня и положил щит на землю.

– Привяжите надутые бурдюки к рукоятке щита, – посоветовал он братьям и Магну, когда те спешились. – Проверьте, чтобы горловина была крепко завязана. Мех не должен пропускать воду.

– Префект! – крикнул Ансигар, показывая назад.

– Проклятье! Они преследуют нас! – воскликнул Луций Пет. – Все в реку! Быстро!

Веспасиан бросил взгляд на холм. Из-за его гребня, примерно в миле за их спинами, выросла шеренга всадников и теперь летела вниз, прямо на них. Их было не меньше сотни.

Значит, хатты разделили свои силы.

Веспасиан торопливо завязал горловину надутого бурдюка кожаным ремешком и прикрепил его к щиту. Остальные воины, явно привычные к этому занятию, уже заводили лошадей в воду, заставляя их переплыть расстояние в пятьдесят шагов.

Положив на воду щиты с привязанными к ним бурдюками, они ложились на них сверху. Даже несмотря на тяжёлую кольчугу, деревянные щиты, удерживаемые на плаву пузырями с воздухом, выдерживали вес их тел. Держась за попоны коней и работая ногами, батавы поплыли к другому берегу.

Хатты успели преодолеть примерно половину расстояния до реки. Их крики уже были явственно различимы. Завязав наконец горловину своего бурдюка, Веспасиан бросился вслед за Сабином к кромке воды.

– Быстрее, Зири! – прорычал Магн, хватая щит. Большая часть воинов уже была в воде. Он посмотрел на Зири: тот по-прежнему возился с верёвкой на горловине своего бурдюка.

– Ты безмозглый дурак! Ты же не вылил воду. Как ты будешь переплывать реку?

– Я не стану выливать воду, хозяин. Это неправильно.

– Воевать верхом на коне тоже неправильно. Выливай воду! Кому говорят!

– Нет, хозяин.

Магн посмотрел на холм. От хаттов их теперь отделяло меньше полмили.

– Не дури! У нас нет времени! Быстрее! Моли своих богов, чтобы щит выдержал твои тощие кости. Шевели задницей, пока в неё не угодило вражеское копьё!

С этими словами он погнал свою лошадь в воду. Зири последовал за ним. Когда Магн лёг на щит, и лошадь потянула его за собой, первые батавы уже вылезали на противоположный берег.

На полпути Веспасиан оглянулся, чтобы проверить, как там его друг, и увидел, что хатты уже в четырёх сотнях шагов от берега.

– Поторопись, Магн!

– Кричи на своего коня, а не на меня! – огрызнулся Магн, пытаясь удержаться на импровизированном плоту, пока конь тащил его на другой берег.

Зири вошёл в воду последним и безуспешно пытался лечь на щит, которому не хватало плавучести. Его барахтанье лишь ещё больше пугало коня.

Веспасиан уже почти добрался до противоположного берега. Большая часть воинов уже выбралась на сушу и в спешном порядке наполняла бурдюки про запас водой. Прижав уши к голове, его собственная лошадь энергично работала в воде ногами, преодолевая последние футы пути. Затем её копыта коснулись речного дна, и она, вспенивая бурую речную воду и брызжа в глаза Веспасиану, устремилась к берегу.

Отпустив лошадь и схватив щит, Веспасиан ногами нащупал дно и по скользкому илу двинулся к берегу. Заметив брата, Сабин протянул ему руку и вытянул на твёрдую почву.

– Спасибо, брат! – поблагодарил Веспасиан, тяжело дыша.

Между тем Ансигар и другие декурионы покрикивали на своих подчинённых, подгоняя их из воды. Когда два последних воина ступили на берег, Веспасиан обернулся, чтобы посмотреть, как там Магн и Зири. Его другу до берега оставалось шагов десять, а вот Зири был ещё на середине реки. Он потерял щит и отчаянно барахтался в воде, цепляясь за попону своего коня. Лошадь мотала головой и возмущённо всхрапывала, однако плыла дальше.

Хатты тем временем приблизились к южному берегу, улюлюкая и потрясая копьями.

– Держись, Зири, и сильнее работай ногами! – крикнул Веспасиан, забираясь на коня.

В воду, туда, где барахтался Зири, полетели первые копья преследователей.

– Уходим! – крикнул Пет. – Нет времени ждать, пока он выплывет!

Наконец Магн выбрался из воды.

– Ступайте, я подожду его!

– Они схватят тебя. Мы можем оторваться от них на целую милю, пока они будут переправляться через реку.

Лицо Магна приняло суровое выражение.

– Я же сказал, что его подожду!

Луций Пет развернул своего коня и устремил его вслед своим батавам. Веспасиан посмотрел на брата.

– Скачи за ними, Сабин. Я потороплю его.

Выбравшаяся из воды лошадь Зири душераздирающе заржала: в круп ей вонзилось брошенное с другого берега копьё. Несчастное животное задёргало задними ногами. В следующее мгновение в шею ей впился ещё один дротик. Воздух снова огласило пронзительное конское ржание. Вспенивая вокруг себя кровавую воду, лошадь пыталась встать на дыбы. Её «пассажир» выпустил спасительную уздечку, за которую держался.

– Хозяин! – крикнул Зири, высунув голову над поверхностью воды.

– Ему уже не помочь, – сказал Веспасиан Магну. Тот, разинув рот, наблюдал за происходящим, в бессилии сжимая и разжимая кулаки. – Если, конечно, ты не хочешь составить ему компанию.

Голова Зири снова ушла под воду. Его лошадь, ослабев, барахталась рядом с ним. Мармарид отчаянно бил по воде руками и сумел-таки снова высунуть голову над поверхностью. Обезумевшими от страха глазами он посмотрел на Магна.

– Хозяин! Хо!..

Зири недоговорил. Голову ему пронзило брошенное с берега копьё. Проткнув мозг и небо и выбив передние зубы, окровавленный наконечник выскочил наружу и остался торчать из подбородка.

При виде этого зрелища Магн издал вопль отчаяния, похожий на рык раненого животного. Вскинув над головой руки, Зири ушёл под воду. Над поверхностью реки осталось торчать лишь древко копья, обозначая место, где мармарид погрузился в водную стихию, столь не похожую на его жаркую родину.

– Безмозглый болван! – процедил сквозь зубы Магн, садясь на коня. – Я велел ему вылить воду из бурдюка, но этот паршивец заявил, что, это, мол, плохая примета и он накликает на себя беду. Теперь он будет пить воду целую вечность, потому что не вылил ни капли.

С этими словами он поскакал вперёд.

– Это я называю мерзкой иронией судьбы, – сказал Веспасиан, следуя его примеру.

Тем временем в воду бросился первый хатт.

Веспасиан и Магн погнали скакунов вдогонку батавам, опередившим их примерно на четверть мили. Поскольку путь на восток им закрывал холм, на котором возвышался обнесённый частоколом Маттий, а впереди – отряд хаттов, который двигался на север вдоль реки, им осталось единственно возможное направление – на северо-восток.

В непосредственной близости от главного селения хаттов земля была хорошо обработана. Отряду то и дело приходилось преодолевать низкие каменные стены и живые изгороди.

– Мой конь долго так не протянет, – посетовал Магн, повернувшись к Веспасиану, когда они перепрыгнули через очередную преграду.

Веспасиан не ответил, видя, что и его скакун выдыхается, хотя и не так быстро, как кони скакавших впереди них батавов. Чтобы не слишком растянуться и никого не потерять, колонна двигалась со скоростью самой уставшей лошади. Отставшие примерно на сотню шагов, Веспасиан и Магн постепенно сокращали это расстояние. Оглянувшись, Веспасиан увидел, как из-за деревьев на северный берег реки, от которого они удалились уже на целую милю, высыпал целый отряд хаттов.

– Вот же дерьмо! Не нравится мне это! – воскликнул Магн, указывая в сторону Маттия.

Ворота поселения распахнулись, и с холма вниз, по петляющей дороге, ведущей на равнину, навстречу колонне устремился конный отряд.

По всей видимости, Луций Пет тоже заметил всадников, потому что колонна отклонилась севернее, но, проскакав несколько секунд, взяла первоначальное направление. Веспасиан, даже не глядя, понял, что это означает. Хатты, следовавшие за ними по берегу реки, изменили направление движения и теперь пытаются перерезать им путь. Отряд попал в окружение.

Пет приказал колонне остановиться, и Веспасиан с Магном наконец догнали её.

– Придётся или сразиться, или сдаться в плен. Третьего не дано, – сказал он братьям, когда те подъехали к нему.

– Тогда я скажу, что выбора у нас нет, – ответил Веспасиан. – Если вступим в бой, то все погибнем. Гизберт предлагал, если мы сдадимся, проводить наших батавов до Рена. В этом случае мы хотя бы сохраним нашим воинам жизнь.

– Батавы не сдаются, – презрительно сплюнул Ансигар. – Особенно хаттам. Мы не смогли бы вернуться домой, если бы сдались в плен. Это было бы несмываемым позором.

Луций Пет безрадостно улыбнулся.

– Похоже, господа, как ни крути, а нас в самом сердце Великой Германии ждёт кровавая смерть. Хотя лично я предпочёл бы сражаться, чем быть казнённым варваром, который называет себя вождём лишь потому, что его прапрадед когда-то спустился с гор и поотрубал всем головы. Ансигар, прикажи своим людям построиться лицом к северу. Попытаемся с боем вырваться из окружения.

Декурион отсалютовал ему и ускакал к своим воинам, выкрикивая приказы. Турмы начали выстраиваться в одну шеренгу. Хатты уже с трёх сторон окружали их. Расстояние составляло не более пятисот шагов.

– Прости, Веспасиан, – произнёс Сабин с удивительной искренностью в голосе. – Ты оказался в Германии по моей вине, это я притащил тебя сюда.

– Нет, это все вольноотпущенники Клавдия. Они интригуют друг против друга, – улыбнулся брату Веспасиан.

– Ублюдки.

– Похоже, пророчество, сделанное при моём рождении, оказалось ложным. Хотя, кто знает, вдруг в нём говорилось, что мне суждено погибнуть в тридцать один год от рук германцев?

– Что? Да, я понимаю, к чему ты клонишь. Нет, в предсказании ничего такого не было. Впрочем, я никогда в него не верил, хотя мать утверждала, что отметины на печёнках трёх жертвенных животных означали именно это.

– Что именно?

Сабин пожал плечами и посмотрел на наступающих с трёх сторон хаттов. Те тоже замедлили шаг и начали выстраиваться в одну шеренгу.

– Ну, давай, Сабин, теперь ты можешь мне сказать. Сам видишь, что всё это было полной чушью.

Сабин пристально посмотрел на брата, взвешивая все за и против.

– Хорошо. Во время церемонии твоего имянаречения отец принёс в жертву быка, свинью и барана. Когда он стал разглядывать печень животных, то заметил на них одинаковые пятна. Помню, я сильно тогда обрадовался. В моих глазах это означало, что Марс отвергает тебя. Видишь ли, в ту пору я тебя ненавидел.

– Почему? Что я такого сделал?

– Я слышал, как отец обещал Марсу хорошо кормить тебя, заботиться о тебе, даже в ущерб мне. Я ужасно ревновал тебя.

Увы, эти пятна не означали, что Марс отвергает тебя, отнюдь. На каждой печёнке была своя отметина, но очертания всех были узнаваемы. Впрочем, то, что тогда представлялось неким посланием, похоже, оказалось не более чем...

– Эй, римляне!

Братья оглянулись. Появившиеся со стороны Маттия хатты остановились в пятидесяти шагах от них. Один из них выехал вперёд.

– Проклятье! Да это же наш пленник, который вёл нас сюда! – воскликнул Веспасиан, моментально узнав «проводника поневоле». – Должно быть, он воспользовался мостом.

Хатт выкрикнул пару предложений на своём наречии.

– Вдруг это ещё не конец, брат, – задумчиво произнёс Сабин. – Слава моему повелителю Митре. Я не нарушил моей клятвы.

Веспасиан смерил брата негодующим взглядом. Через секунду к ним подъехал Ансигар и перевёл слова беглого проводника.

– Они не просят сдаваться, но предлагают поехать с ними, чтобы избежать дальнейшего кровопролития. Они оставляют нам наше оружие, сохраняя наше достоинство. Это справедливое предложение.

– Что им от нас нужно? – спросил Сабин, не обращая внимания на брата.

– Их вождь хочет поговорить с римскими офицерами. Вас приглашают во дворец Аргандестрия.

Ворота Маттия распахнулись, открыв взгляду множество деревянных хижин разных размеров, выстроенных без малейшего намёка на какой-либо порядок. Возведённые из толстых, загнанных в землю брёвен, они не имели окон. Дверные проёмы были завешаны шкурами. Дым выходил наружу через дыру в соломенной крыше.

Проводник повёл колонну по главной улице по плотно утоптанной земле. Дорога извивалась и постепенно поднималась вверх. От неё в обе стороны расходились узкие переулки. В ноздри Веспасиану ударил запах дровяного дыма и зловоние нечистот. Женщины и старики с любопытством разглядывали проходивших мимо них чужаков. Белобрысые дети бросили игры и убежали с дороги, чтобы не попасть под копыта лошадей.

– Дяде Гаю тут понравилось бы, – задумчиво произнёс Веспасиан, глядя на симпатичных мальчишек, правда, довольно чумазых.

– Надо узнать, вдруг нам удастся купить парочку и привезти ему в подарок, – рассмеялся Сабин.

– Непременно, а то он постоянно жалуется, что не может купить на невольничьих рынках свежих мальчиков. Он обожает дрессировать их.

– Они явно не свежее этих. Главное, смыть с них грязь, и они будут готовы к употреблению.

Братья рассмеялись. Веспасиан посмотрел на Магна. Тот мрачно восседал на коне, явно не в настроении. Ему всё ещё было не до шуток.

Наконец дорога привела их к некоему подобию площади с несколькими торговыми прилавками, расставленными по кругу. На дальнем конце этого рынка возвышался длинный дом высотой по меньшей мере в двадцать футов, крытый соломенной крышей, кое-где тронутой тёмно-зелёным мхом.

Проводник спешился и что-то сказал Ансигару.

– Нам велено остаться здесь, – перевёл декурион. – Нас сейчас накормят. Вы трое идёте на встречу с вождём в его зал.

– Не желаешь пойти с нами? – спросил Веспасиан Магна, когда они спешились.

– Лучше не стоит. Я могу испортить встречу, отомстив им за Зири.

– Как хочешь, – ответил Веспасиан и, похлопав друга по плечу, вместе с Сабином и Луцием Петом зашагал следом за проводником ко «дворцу».

Войдя в дверь, он оказался в скудно освещённом помещении. Впрочем, вскоре его глаза приспособились к полумраку, и он разглядел четыре ряда длинных столов, на которых на равном расстоянии были расставлены сальные свечи. Столы занимали переднюю половину зала. В дальней половине пылал очаг. Поднимаясь вверх, его дым частично скрывал высокий сводчатый потолок с отверстием, через которое этот дым выходил наружу.

Вдоль всей стены, перемежаясь со щитами, мечами и прочим военным снаряжением, тянулся ряд оленьих рогов и кабаньих клыков. Позади очага было пусто, если не считать помоста, по углам которого в карауле застыло по огромному воину. На помосте стояло кресло с высокой спинкой. На нём сидел старик с длинной седой бородой и с золотым обручем на голове. Серебряные волосы были собраны на макушке в пучок.

– Я – Адгандестрий, вождь хаттов, – произнёс он на латыни без всякого акцента. – Подойдите сюда.

Проводник повёл римлян вперёд по проходу между столами. Под ногами у них хрустел разбросанный по полу камыш. Не доходя до вождя хаттов, он остановился и отвесил поклон. Вождь жестом велел ему отойти. Молодой хатт отошёл в сторону и встал перед красным занавесом, сшитым из квадратных лоскутов размером примерно в квадратный фут.

Адгандестрий несколько секунд рассматривал римлян. Затем его взгляд остановился на Веспасиане.

– Значит, вы те самые римляне, которых Гальба, по словам Гизберта, послал убить меня?

– Он солгал, – коротко ответил Веспасиан.

– Я знаю. Теперь знаю, – сказал Адгандестрий и указал на проводника. – Вам повезло – вы оставили этого юношу в живых. Иначе лежать вам мёртвыми там, на равнине. Когда вы спросили, что такое Маттий, он понял, что Гизберт обманул меня. Как вы могли убить меня, если даже не знаете названия места, где меня искать?

Мы, хатты, люди чести. Говорим правду и презираем тех, кто пытается обмануть нас наветами и полуправдой. Я не стану требовать от вас денег за убитых вами моих воинов, ибо вы защищались от лжи, в которую я – моя вина – поверил. Я заплачу вам и пощажу ваши жизни.

– Ты справедлив, Адгандестрий.

– Я – вождь. Я должен быть справедливым, иначе моё место займёт кто-то другой. Но я стар и уже не так прозорлив, как раньше. Иначе разве поверил бы я Гизберту? Хотя мне и показалось странным, что Рим подослал ко мне убийц из-за какого-то мелкого набега.

Как-то раз я предложил Тиберию отравить Арминия, но он отказался, заявив, что Риму нет необходимости убивать своих врагов. Рим победит их в сражении. Зачем же Риму подсылать ко мне убийц? Потом я услышал, что у вас появился новый император, пускающий слюни идиот. Я подумал, что идиот не столь благороден, как его предшественники. Поэтому я проглотил ложь. Но теперь я хочу знать правду. Зачем вы здесь?

Веспасиан понимал: было бы бесчестно лгать вождю хаттов после того, как тот благородно и по-доброму отнёсся к ним, и поэтому решил сказать правду.

– Мы пришли, чтобы найти орла Семнадцатого легиона, потерянного в битве в Тевтобургском лесу.

– Почему же так поздно? Ведь прошло сколько лет.

Начав говорить правду, Веспасиан понял, что останавливаться на полуслове нельзя, и рассказал вождю хаттов про план вольноотпущенников Клавдия, решивших подкрепить репутацию нового императора.

– Значит, Британия? – задумчиво произнёс Адгандестрий. – Неужели Рим не устал от завоеваний?

Вопрос был риторическим. Ответ знали все, кто присутствовал в этом зале.

– Так почему же Гизберт пытался помешать вам? – продолжил вождь.

– Мы не знаем причину, но, думаем, дело тут в политике.

– Тогда давайте спросим его самого, – сказал вождь и что-то приказал своим телохранителям.

Двое из них поспешно вышли из зала. Вскоре они вернулись, ведя с собой Гизберта, надёжно связанного верёвками. Пленника грубо швырнули на устланный камышом пол перед помостом.

Адгандестрий с видимым отвращением посмотрел на него.

– Лжец!

Гизберт с трудом поднялся на колени и склонил голову.

– У меня не было выбора. Ты бы не помог мне, скажи я правду.

– Верно. Ибо знаю, что в дела Рима лучше не соваться. Римские легионы стоят за Реном, и у меня нет желания провоцировать их, чтобы они вновь высадились на правый берег.

Я не желаю ввязываться в войну. Кто заставил тебя это сделать? Кто в Риме не хочет, чтобы эти офицеры нашли орла легиона? Кто намерен бросить на меня тень, сделав виноватым?

– Не могу сказать, – покачал головой Гизберт.

Телохранитель занёс было для удара руку, но вождь жестом его остановил.

– Если ты мне не ответишь, смерть твоя будет долгой и мучительной. Я не подарю тебе меча, и ты не попадёшь в Валгаллу. Если же скажешь правду, то умрёшь быстро и достойно, и в твою руку будет вложен меч.

Гизберт поднял глаза на вождя.

– Ты даёшь слово?

– Получается, что лжец сомневается в слове достойного и честного человека.

– Хорошо. Это был вольноотпущенник Клавдия по имени Каллист.

– Но почему? – спросил Веспасиан, радуясь тому, что его предположение подтвердилось.

– Он хочет, чтобы слава того, кто нашёл римского орла, досталась ему. Дело в том, что он знает, где спрятан орёл, и боится, что ты можешь его опередить.

– Где же этот орёл?

– Это мне неизвестно, но я знаю, что Каллист отправил за ним своих людей. Мне поставили цель – убить тебя и Сабина, и я сделал бы это с великим удовольствием, потому что твой брат отрубил мне руку. Но ты усложнил задачу тем, что захватил с собой так много воинов. Я ожидал, что у тебя будет лишь несколько спутников и ты попробуешь пройти незамеченным. Поэтому я пытался запугать твоих людей, выбирая одну или две жертвы. Когда же вы подошли ближе к Маттию, я смог вызвать подкрепление и напасть на вас открыто.

– Но почему ты оставил часть своих людей на другом берегу? Ты ведь мог легко раздавить нас, зажав с двух сторон.

– Не хотел убивать батавов. Мне был нужен только ты и твой брат.

– Ты убил немало наших воинов. Ты убивал их каждую ночь по пути сюда.

– Верно, но я всегда вкладывал им в руку оружие и не убивал больше, чем то было необходимо. Видишь ли, телохранителей римского императора набирают из двух племён с западного берега Рена, убиев и батавов. Так что я сам – батав. Я не люблю убивать моих соплеменников.

Внезапно Веспасиану всё стало ясно. Он мысленно поблагодарил трибуна Муциана, который предложил взять в поход ауксилариев-батавов. Это спасло ему жизнь.

Адгандестерий задумчиво погладил бороду.

– На этот раз он говорит правду. Хочешь ещё о чём-нибудь его спросить?

– Лишь об одном. Как Каллист узнал о том, где спрятан орёл?

– Я точно не знаю, но это как-то связано с кораблями.

– С кораблями?

– Да. Когда он вызвал меня, чтобы отдать приказ, он сказал, что только что получил послание от кого-то на севере, кто собирает там корабли. Не знаю, для чего они ему понадобились, но этот человек знает, где спрятан орёл легиона.

Веспасиан посмотрел на Сабина.

– Каллист говорил, что генерал на северном побережье будет пытаться решить проблему нехватки кораблей, необходимых для вторжения. Он упоминал его имя. Ты не помнишь, как его зовут?

Немного подумав, Сабин покачал головой.

– Прости, но в то время мои мысли занимало совсем другое.

– Нет ничего проще, – вмешался в разговор Луций Пет. – Его знают все обитатели берегов Рена, потому что начиная с февраля он отбирает у них корабли и лодки. Его имя Публий Габиний.

– Да, это он. Гизберт, тебе знакомо это имя?

– Нет. Каллист не посвящал меня в подробности.

Веспасиан кивнул вождю хаттов, показывая, что больше вопросов у него нет. Адгандестрий подозвал одного из телохранителей и что-то сказал ему на своём наречии. Тот шагнул к пленнику и кинжалом перерезал на нём верёвки. Гизберт остался на коленях, глядя в лицо своему палачу. Воин вынул из ножен свой меч и протянул его пленнику рукояткой вперёд.

Тот взял его здоровой рукой. В следующий миг хатт вонзил кинжал ему в основание шеи и проткнул плоть до самого сердца. Стоило ему вытащить клинок, как из раны хлынула кровь. Гизберт продолжал смотреть на палача. Грудь его вздымалась и опускалась, но свет в глазах начал меркнуть. Прежде чем им закрыться навек, на губах Гизберта мелькнула улыбка. Он повалился лицом на окровавленный камыш и замер с мечом в руке.

Мёртвое тело быстро выволокли из зала, и Адгандестрий обратился к Веспасиану и его спутникам.

– Я не знаю, у кого этот орёл. Да и не знал никогда.

Он сделал знак проводнику, стоявшему перед красным занавесом, и они вместе потянули его в разные стороны. Занавес распахнулся.

От неожиданности все три римлянина ахнули. Со стены на них взирал Козерог, эмблема легиона, а также штандарты пяти когорт, увенчанные поднятой рукой с открытой ладонью. Сами половинки занавеса были сшиты из флагов и свисали с древка штандарта центурии. И каждый такой флаг символизировал восемьдесят давно уже мёртвых солдат.

– Арминий тайно поделился трофеями. Привёз он их в огромном количестве. Чтобы между племенами не возникло ревности, трофеи делили по жребию. Каждый вождь поклялся никому не говорить, что досталось ему. Я получил серебряную эмблему Козерога Девятнадцатого легиона, пять штандартов когорт и все эти флаги центурий. Про остальное знал только Арминий, однако его больше нет.

– Зато жив его сын.

Адгандестрий нахмурился.

– Верно, он жив и наверняка знает секреты отца. Так вот что вы собирались сделать – расспросить Тумелика?

– Я подумал, что если мы доберёмся до Тевтобургского леса, то сможем отправить ему послание. У меня есть одна вещь, некогда принадлежавшая его отцу. Она наверняка его заинтересует.

Веспасиан вынул из-за пояса нож и протянул его вождю.

Адгандестрий вытащил его из ножен и, внимательно изучив выгравированные на нём руны, вернул нож Веспасиану.

– Да, это будет ему интересно. Возможно, тебе удастся убедить его, и он согласится на встречу. Я знаю, где он, и отправлю ему послание. Сообщу ему, что в следующее полнолуние, через пять дней, ты будешь на горе Калькризе в Тевтобургском лесу. Если, конечно, он пожелает встретиться с тобой.

Старик с трудом поднялся с кресла и, подойдя к трофеям, вытащил из подставки Козерога Девятнадцатого легиона.

– Я дам тебе в сопровождение моих воинов, чтобы ты без опаски мог добраться туда. Когда будешь уезжать, получишь от меня в дар эмблему этого легиона.

С этими словами он вручил эмблему Сабину. На лицах римлян читалась растерянность.

– Удивляетесь, что я помогаю вам? – Адгандестрий усмехнулся. – Я делаю это по той же самой причине, по какой прошу Тумелика оказать вам содействие. Не ради ножа его отца, но ради большей награды. Если этот идиот в Риме получит орла, а заодно эмблему Девятнадцатого легиона, это наверняка позволит ему заручиться уважением армии. И победа в Британии ему обеспечена.

Однако при этом стоящие на Рене и Данубии легионы уйдут из Германии. Это по меньшей мере четыре легиона, а также их ауксиларии. Поражение кельтов в Британии будет нам выгодно. Если Рим двинет на север острова, у него не останется сил угрожать нам. Я помогу вам, и Тумелик, я надеюсь, тоже поможет. Благодаря нам Германия останется свободной на многие годы, а возможно, навсегда.