Текст книги "Ночные маски"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

ДУША НАСТАВНИКА

Звуки выстрелов продолжали преследовать Кэддерли с Даникой и после того, как они покинули мост и вышли на Озерную улицу. Туман быстро рассеивался, гонимый щедрыми лучами восходящего солнца. Кэррадун пробудился для нового дня.

Озерную улицу заполняли любопытные жители и городская стража. Множество голов повернулось в сторону молодого жреца и его спутницы. Широкополая шляпа Кэддерли обвисла, словно впитав в себя эти тяжелые взгляды. На всем пути на волшебника и воительницу показывали пальцами. Наконец всадник городской стражи проложил себе путь сквозь толпу, чтобы перерезать им дорогу.

– Вы священнослужитель Библиотеки Назиданий? – раздался резкий и грубый голос.

– Мое имя Кэддерли, я вхожу в орден Денира, – с достоинством ответил юноша.

Он повернулся к Данике и пожал плечами, смущенно и словно извиняясь, когда произносил последние несколько слов.

– Мы возвращаемся обратно в «Чешую дракона», гостиницу, принадлежащую Фредегару Торопыге, – объяснила Даника, бросая косой взгляд на любимого. – Нам нужно проведать друзей, которых пришлось там оставить.

– Так уж и пришлось?

Волшебник и девушка знали, что стражник задает этот вопрос неспроста. Прищуренными глазами он испытующе рассматривал спутников.

– Вы знаете, что произошло, – ответил Кэддерли без колебаний.

Стражник угрюмо кивнул, по всем признакам, удовлетворенный этим объяснением.

– Ступайте, да побыстрее, – бросил он им и направил лошадь на тех, кто загораживал влюбленным дорогу.

Им очень не нравилась эта толпа зевак, запрудившая улицу и пожирающая их глазами. Среди любопытных вполне могли затесаться убийцы. Еще больше напугала их мысль, подкрепленная грустным тоном вояки, что победа в гостинице обошлась слишком дорого и среди их знакомых тоже есть жертвы.

Их страх не уменьшился, когда они прошли мимо соседней гостиницы, той, где нашли кров Айвен и Пайкел. Их взорам предстали руины на месте входной двери и когда-то нависавшего над ней козырька. Хозяин гостиницы, пыхтя, вытаскивал осколки стекла и щепки, застрявшие в щелях крыльца. Он проводил спутников многозначительным немигающим взглядом.

Кэддерли помедлил и глубоко вдохнул, когда перед ним предстало здание «Чешуи дракона». Он увидел, что осталось от балкона его комнаты, где в последние недели жрец находил самое уединенное место для размышлений, позволяющее отвлечься от мирской суеты. Оторванная планка перил лежала на улице, еще одна доска, которая помогла Данике спружинить в падении, висела под углом. На земле, к счастью, не валялось ни одного трупа. Но волшебник увидел темно-красное пятно на булыжниках напротив своей комнаты и еще большее – посреди широкой мостовой.

Даника, почувствовав, как потрясен ее друг этим зрелищем, взяла жреца под руку, мягко поддерживая его. К удивлению девушки, Кэддерли вырвался. Она посмотрела на волшебника, пытаясь понять, не сделала ли что-то лишнее, но его неподвижный взгляд не был обвиняющим. Молодой человек глубоко вдохнул и распрямил плечи.

Девушка поняла, что на этот раз волшебник не уклонится от борьбы, не убежит прочь, как он однажды уже сделал это в Шилмисте. Наоборот, он встретит угрозу лицом к лицу, с гордо поднятой головой, нанося ответный удар тем, кто осмелился бросить ему вызов. Но найдет ли он силы на это, спрашивала испуганно Даника, не обрекая себя на то, чтобы призраки вроде Барджина до конца дней крались за ним?

Кэддерли прошел мимо нее, затем улыбнулся и помахал рукой, услышав знакомое «ой-ой-ой» из-за дверей «Чешуи дракона».

На уцелевшее крыльцо вышел Пайкел Валуноплечий. Дворф держал утерянный жрецом посох высоко над головой и с трудом помахивал сильно поврежденной ладонью.

Даника, заметив ощутимую перемену в поведении Кэддерли, осталась стоять на месте и позволила любимому уйти вперед. Продолжавшийся безостановочно поток убийств заставил волшебника, защищаясь, окрепнуть в своем решении воевать. Постепенно насилие перестает удивлять, знала по себе девушка, но ни одна битва не дается так тяжело, как первая в жизни. Ни один удар не наносится с таким отвращением, как первый. Глядя, как ее любимый уверенно делает большие шаги навстречу Пайкелу, молодая воительница испугалась.

К тому времени, как Даника настигла волшебника, он неподвижно стоял внутри гостиницы с двумя дворфами (к ее облегчению) и Фредегаром Торопыгой, глаза которого опухли от слез. Девушка испытала воодушевление при виде боевого настроения братьев. Однако потом она проследила за взглядом Кэддерли, заметив стол в каминном зале, на котором распростерлось бездыханное тело жреца-наставника. Его грудная клетка, жестоко раскромсанная, зияла страшной дырой на том месте, где должно было находиться сердце.

– Мой Бреннан! – стонал измученный Фредегар. – Они убили моего бедного сына!

Волшебник позволил своему взгляду бродить по комнате, отметив сломанную лестницу, сорванный канделябр поверх ее остатков, прожженный пол позади длинной стойки. На одном из столов лежало неопознанное, накрытое простыней тело. Еще шесть трупов валялось между стойкой и лестницей, и обуглившаяся одежда одного из них еще продолжала дымиться.

– Но, по меньшей мере, четверо скрылись, – сообщил Айвен.

– Ты забыл про того, кто лежит на крыше, – заметила Даника.

– О-хо-хо, – вздохнул Пайкел, потирая мозолистые ладони одна о другую и жестом предлагая одному из стражников подняться, чтобы это проверить.

– Выходит, только трое убежали? – поправился дворф.

– Семеро, – с отсутствующим видом сказал Кэддерли, вспоминая троих, напавших на них с Даникой из-под воды, и еще четверых в преследовавшей лодке.

Айвен покачал головой, почесывая рыжую бороду, и затем проворчал:

– Видимо, скучать тебе не пришлось.

Волшебник его почти не услышал. Молодой жрец медленно брел по покореженному полу к телу человека, который заменял ему отца все время, сколько юноша себя помнил. Прежде чем он подошел вплотную, высокий стражник остановил его.

– Надо кое-что обсудить, – резко бросил он. Кэддерли посмотрел сквозь воина.

– Я вижу тучи, – сказал служитель Денира. – А может, я вижу дым. Пока было солнце, я думал, что пел, я думал, что жил. Но разве это настолько важно? Что ты хочешь еще?

– Отставить! – рявкнул стражник. – Хорош заговаривать зубы. Отвечать только на мои вопросы. Причем подробно.

– Когда гроза, – продолжал жрец, – мне легче дышать, это так. Не бойся грома, он всегда попадает в такт. Цветы, что я подарил тебе, смогут стоять до утра.

Простые слова волшебника звучали мягко и ласково, но стражник воспринял их как удар по шлему. Он встал навытяжку, ошарашенно вращая глазами, затем развернулся и молча направился к выходу.

– Любой дом непрочен, – говорил Кэддерли, – если в небе сталь. Я хотел бы успеть допеть, но если нет, то не жаль. Я строил так много стен и столько хотел сберечь…

Младшие чины, сопровождавшие пораженного стражника, обменялись удивленными взглядами и, ничего не говоря, покинули комнату вслед за начальником. Айвен попытался что-то сказать молодому жрецу, но Даника положила руку на плечо дворфу, жестом заставив его замолчать.

Впрочем, волшебник и так не услышал бы друга. Маг подошел к растерзанному телу Эйвери и отер слезу с серых глаз. Наставник явно перешел в то место, где его ничто уже не могло опечалить. Осознание этого добавило тяжести к тому грузу вины, который камнем лежал на сердце юноши.

Но теперь Кэддерли испытывал уже не только угрызения совести. Это чувство походило скорей на сожаление или горе, возвышенное и светлое, никогда не испытанное им раньше. Множество образов, связанных с жизнью Эйвери, прошли вдруг перед глазами жреца. Он увидел дородного наставника на тропинке, ведущей в Библиотеку Назиданий, наслаждающегося солнечным весенним днем. Учителю мешал идти Персиваль, белая белка, бросавшаяся в него сухими веточками. Юноша увидел Эйвери на полуденных песнопениях у брата Чонтиклира, где лицо наставника стало задумчивым и безмятежным от мелодичной песни заботящегося о нем Покровителя.

Как отличалось это отеческое лицо от нынешнего, чей рот застыл в последнем вскрике, оставшемся без ответа призыве о помощи, которого так и не последовала.

Лучше всего Кэддерли помнил частое ворчание, которым одаривал его наставник. Покрытое пятнами лицо Эйвери становилось красным от негодования и изумления из-за явственного равнодушия и безответственности ученика. Наставнику оказалось не так-то просто разобраться в себе и решиться проявить свои подлинные чувства к юноше, признать, что любит его как сына. Впрочем, по правде говоря, Кэддерли ощущал это все время. Его поступки не огорчали бы наставника так сильно, если бы он не принимал поведение юноши так близко к сердцу.

Только теперь, стоя рядом с мертвым учителем, молодой человек осознал, как сильно он любил Эйвери, заменившего ему отца.

Внезапно ему в голову пришла мысль о том, что вообще-то наставник не просто так спустился вниз в каминный зал в столь ранний час, легкомысленно одетый и абсолютно беззащитный. Кэддерли понял это как-то безотчетно, принимая новое знание к сведению вместе со многими другими наблюдениями, которые он пытался собрать воедино с тех самых пор, как скрылся от банды убийц.

– И мой Бреннан тоже, – прорыдал Фредегар, подходя со стороны Кэддерли и ободряюще похлопав молодого служителя по плечу.

Жрец искренне желал ответить своему участливому другу так необходимой ему сейчас поддержкой и проследил взглядом за хозяином гостиницы, устремившим взор куда-то за стойку. Разница между телами Бреннана и Эйвери просто ошеломляла. Лицо паренька не выражало ни ужаса, ни каких-либо признаков отчаяния. Его кожа также казалась неповрежденной, без ран и ушибов. Казалось, он просто внезапно и тихо умер. Единственное, что приходило в голову, так это что его отравили.

– Никто не смог сказать мне, – продолжал Фредегар, – как это произошло. Стражники говорят, что он не мучился перед смертью, да и крови нигде не видно. Ни одного пятнышка на всем теле! – Хозяин отчаянно всхлипывал, пытаясь восстановить дыхание. – Но мой сын мертв! – горестно воскликнул он. – Бреннан умер!

Кэддерли пошатнулся, когда грузный хозяин гостиницы всем телом оперся на него. Несмотря на искреннее горе, жрец не мог не заметить, что смерть несчастного выглядела загадочной. Кэддерли вспомнил ужасные тени, которые видел танцующими на плечах парня недавним вечером. Затем оживил в памяти историю Даники и ее странный сон. И понял, уже не сомневаясь: что-то или кто-то завладел Бреннаном, а потом за ненадобностью выбросил его.

Возможно, след происшедшего еще не исчез окончательно. Вероятно, эти о многом свидетельствующие тени все еще роятся на плечах паренька. Молодой жрец открыл свое сознание, позволив Песни Денира снова проникнуть туда, несмотря на продолжающуюся пульсирующую боль в висках. Волшебник увидел дух Бреннана: он сидел на стойке, выглядя несчастным и потерянным, уставясь с сожалением на обезумевшего отца и с недоверием – на свое покинутое тело. Дух поднял взгляд на Кэддерли, и почти прозрачные черты его наполнились удивлением.

Весь мир предметов вокруг духа стал неясным, когда Кэддерли позволил себе заговорить с Бреннаном.

Отравление? – спросило потерянную душу сознание волшебника, хотя жрец знал, что не произнес ни слова.

Дух помотал головой:

Мне некуда идти.

Ответ казался Кэддерли очевидным:

Ступай обратно в своё прибежище. Бреннан смущенно взглянул на служителя Денира. Песнь вновь зазвучала в полыхающей от боли голове волшебника, немилосердно оглушая его. Впрочем, Кэддерли не пытался держать ее под контролем. Он увидел, как душа Бреннана осторожно приближается к телу, с испугом, но в то же, время и с надеждой. В глазах волшебника вся комната вокруг погрузилась в темноту. Во мраке, утонуло все.

– Ради всего святого! – услышал Кэддерли шепот, Даники.

– О-хо-хо, – простонал Пайкел.

Глухой стук на полу поблизости заставил молодого человека вернуться к действительности. Он ползал на коленях по жесткому полу, но Фредегару уже было не до этого. Потому что перед хозяином, недоверчиво мигая, сидел его сын Бреннан.

– Кэддерли! – вздохнула Даника. Ее нежные любящие руки обняли дрожащие плечи жреца.

– Как ты… себя чувствуешь? – пробормотал Кэддерли, обращаясь к Бреннану.

Паренек не смог издать ничего членораздельного, лишь всхлипывания, близкие к истерике. Прерывающимся голосом Бреннан пытался объяснить, что он и вправду не знает, что ответить на этот вопрос. Как он чувствует себя? Живым!

Сын хозяина гостиницы посмотрел на свои руки, радуясь, что они вновь подчиняются его приказаниям. Он внезапно сжал кулаки и ударил ими в воздух, причем с губ его впервые сорвался крик. Усилие стоило парню его вновь обретенных возможностей, так что он качнулся и упал в обморок. Айвен и Пайкел подбежали, чтобы поймать его. Кэддерли внезапно выпрямился, и взгляд его был направлен на жреца-наставника Эйвери. Собравшись с силами, служитель Денира поднялся, отстранил Данику и неуверенной походкой подошел к мертвому телу.

– Враги вырезали его сердце, – мягко напомнила девушка. Волшебник непонимающе повернулся к ней. – Они так поступают всегда, – сказала воительница, знакомая не понаслышке с мрачными обычаями злобных убийц. – Чтобы вернуть душу в тело оказалось непросто.

Кэддерли рявкнул и снова повернулся к наставнику, возвращаясь к заданию, которое он не должен провалить. Волшебник призвал Песнь, сделав усилие, поскольку та уже неохотно возвращалась в его утомленное сознание. Возможно, ему следовало отдохнуть, прежде чем продолжать, подумал молодой жрец, в то время как буквы и слова стали снова проплывать перед его мысленным взором. Вероятно, сегодня он слишком щедро расходовал Силу и нуждается в передышке перед погружением в царство тети.

– Нет уж! – громко воскликнул Кэддерли. Он закрыл глаза и приказал Песни литься. Комнату заволокло туманом.

Призрак Эйвери отсутствовал. Хотя тело волшебника оставалось неподвижным, его дух настойчиво осматривал каминный зал. Служитель Денира различил сгустки злой энергии, неразборчивые тени, клубящиеся на полу рядом с мертвыми разбойниками, и чувствовал там опасность, висящую в воздухе. Духи злодеев вскоре исчезли, и волшебнику показалось, что их словно бы подтолкнули, заставив скрыться. Какая кара ждет несчастных в их последнем походе?

Эта мысль не принесла Кэддерли облегчения. Он уставился в рассеивающуюся темноту. Подумал, не стоит ли ему позвать обратно одну из этих потерянных душ, чтобы спросить об Эйвери, но тут же отбросил это предположение. Ведь участь, ожидающая этих убийц, не имела ничего общего с тем миром, куда направился просветленный наставник. С внезапным озарением сознание мучительно покинуло пределы комнаты, направившись в Небеса в поисках ушедшей души покойного учителя.

Ответ, полученный Кэддерли, заключался не в словах или даже образах. Волшебника потряс вдруг внезапный свет, какие-то чувства, которые, как он знал точно, исходили именно от наставника. Молодой жрец ощутил в себе спокойствие и удовлетворенность, превышающие все, что он когда-либо испытывал, и уносящие его в высшие сферы. Пустоту озарила яркая вспышка. Айвен и Даника помогли волшебнику устоять на ногах. Кэддерли, постепенно приходя в себя, смотрел на девушку с самой искренней улыбкой.

– Учитель уже у Денира, – объяснил ей волшебник, и радость в его голосе не требовала ответа.

Молодой жрец почувствовал, что головная боль его больше не мучит. Он тоже обрел спокойствие.

– Что тебе известно? – спросил его Айвен, и Кэддерли понял, что дворф интересуется вовсе не судьбой Эйвери.

Даника также смотрела на просветленного служителя с любопытством. Он подождал с ответом. Кусочки головоломки, казалось, падали с неба. Он посмотрел на мертвых убийц, а затем на Бреннана и Фредегара, крепко обнимающихся, не обращая ни на кого внимания. Волшебник понял, где он сможет найти недостающие части этой гигантской картины.

Час проходил за часом, но ничего не происходило. Это обнадежило Призрака, который тихо сидел в своей комнате, стараясь провести этот день как можно более обыденно. Резня, конечно, явилась довольно необычным событием для города, но времена теперь смутные, и предводитель убийц уверял себя, что новости довольно скоро устареют. После чего молодой Кэддерли вновь окажется в пределах его досягаемости.

Мысли о том, чтобы оставить задание невыполненным, начали посещать злодея еще тогда, когда он прослышал, что жрецу удалось скрыться – в отличие от многих его противников. Он отшвыривал, впрочем, все эти предположения, думая, как хороша остаться с врагом один на один. Враг настигнет волшебника, обернувшись кем-нибудь из его друзей, и смерть священнослужителя станет от этого только слаще.

Конечно, Призрак слегка растерялся, когда увидел, что исчез Бойго Рат. Но скорее потому, что собирался свалить всю ответственность на колдуна, в случае если волшебник с друзьями узнает правду, чем для какой-либо помощи в общем деле. Злодей выглянул из окна, увидев, как догорающее солнце отражается на глади озера Импреск. Он ясно различил ведущий к Острову мост и облепивших его каменщиков, сновавших вверх-вниз по камню и на лодках по озеру, изучая широкий пролом.

Убийца покачал головой и ухмыльнулся. Он уже мысленно соединялся с Вандером, сидящим в усадьбе, и знал, что Кэддерли неосмотрительно согласился на передышку. В загородный дом вернулись лишь четверо: десять бойцов мертвы. Злодей продолжал разглядывать зияющий пролом моста. Его впечатляло то, какой удар нанес волшебник. Но отнюдь не пугало.

Каждая мелочь из сцены боя ясно отпечаталась в сознании волшебника, складываясь сейчас воедино в целостную картину, которую он, как мозаику, терпеливо собирал из отдельных кусочков. Странное присутствие Эйвери в каминном зале, ранним утром и без оружия. Продолжающееся отсутствие Кьеркана Руфо, который спускался из комнаты лишь для того, чтобы опознать тело и ответить на вопросы городских стражников. И этот странный след пламени на тунике Пайкела…

Он говорил и с Бреннаном, хотя воспоминания парня словно заволокло туманом, и они походили на сны. Но даже их хватило, чтобы молодой жрец уверился в своем подозрении, связанном с ночным приключением Даники. Волшебник велел Бреннану держаться подальше от людских глаз, а Фредегару – не говорить никому, что его сын воскрес из небытия.

– Нам следует поторопиться, – объяснил Кэддерли трем своим спутникам, собравшимся вокруг него в дальней комнате. – Сейчас наши враги в растерянности, но они упрямы и скоро опять соберутся напасть.

Даника откинулась назад на стуле, положив ноги на стол.

– Ты выглядишь гораздо утомленнее, чем мы, – сказала она. – Если даже ты готов продолжать, то мы тем более.

– О-хо-хо, – пропищал Айвен, не дав сделать это Пайкелу.

Рыжебородый отвесил удивленному брату тумака, и тот в ответ тут же крепко вцепился ему в бороду. Хотя жрецу и девушке понадобилось время, чтобы утихомирить разбушевавшихся дворфов, волшебник подумал, что их потасовка разрядила обстановку и смягчила возникшее напряжение.

– Ты говорила с городской стражей? – спросил он у подруги, когда порядок наконец-то восстановился.

– Как ты и подозревал, – ответила Даника. Кэддерли кивнул: еще один кусок головоломки занял свое место.

– Колдун не задержится здесь надолго.

– Но ты умеешь сражаться с такими, как он? – спросил Айвен.

Молодой жрец рассмеялся и встал, отряхивая штаны, все еще сырые после битвы на озере.

– Ты так говоришь, будто я отправляюсь один.

Рыжебородый брат тут же подбежал, держа на плече огромный топор.

– Таких стоит опасаться, – пояснил он несвойственное дворфам сомнение. – Это опасный вид.

– А еще не стоит доверять злым жрецам, – добавил Кэддерли, подняв свой дорожный посох и несколько раз пустив туда-сюда хрустальные диски.

– Этот вид еще опаснее, – закончила Даника. После тех событий, которые сегодня предстали ее глазам (и необъятной магической силы, которая, оказывается, таилась в ее любимом), эти слова прозвучали безо всякой иронии.

ЧЕЛОВЕК-ЯЗЫК

Бойго Рат нетерпеливо ходил из угла в угол своей небольшой комнаты. Он пинком отшвырнул корзину и наблюдал за тем, как таракан ползет по полу, разыскивая тень под кроватью.

– Спасайся бегством, маленький гаденыш, – пробурчал молодой колдун.

Бойго откинул свои слипшиеся темные волосы на одну сторону и провел по ним рукой. Он сам чувствовал себя кем-то вроде этого таракана.

Колдун выглянул из окна, слишком крохотного, чтобы что-нибудь разглядеть, и открывшего ему только то, что дневной свет уже начинает идти на убыль. Бойго собирался уйти из Кэррадуна ближе к ночи, слившись с толпой попрошаек, которые покидали город каждый вечера.

За воротами колдун мог, не опасаясь ничего, пустить в ход необходимые заклинания, чтобы весь путь к Замку Тринити оказался легким и безопасным. Сама мысль о том, чтобы оказаться вдали от Кэррадуна, молодого волшебника и его соратников, вдохновляла Бойго – чего нельзя было сказать о размышлениях, связанных доследующим приемом у Абаллистера. Более того, если Призраку все-таки удастся выполнить задание, возвращение злодея в Замок Тринити выставит колдуна в невыгодном свете, указывая на его трусость.

– Наш маленький Буерак, – пробормотал он, жалея теперь, что не согласился с самого начала на это прозвище.

Абаллистер и Дориген не скоро дадут ему забыть проявленную слабость. Единственным утешением для Бойго оставалось то, что он подстроил убийство одного из наставников Библиотеки Назиданий.

Таракан на мгновение выполз наружу, беззаботно пробежав по полу и скрывшись под бахромой слишком длинной занавески.

– Это их утихомирит! – сказал колдун таракану. – Особенно Дориген, которая вышла из леса Шилмисты с большими увечьями.

На напряженном мальчишеском лице Бойго Рата вновь появилась улыбка. Он убил наставника!

Взглянув в окно, колдун понял, что настала пара направиться к западному выходу из города. Он отобрал приспособления для обряда, который позволит изменить внешность, положил в удобный карман и натянул кольчугу. Приготовления уже заканчивались, когда за дверью раздалось бормотание заклинателя.

– Огонь и вода, – произнес Кэддерли ровным бесстрастным голосом. – Огонь и вода, дарующие защиту.

Даника и Пайкел стояли перед молодым жрецом, отгораживая его от двери. Девушка откинула с лица волосы и посмотрела на лестницу, еще раз увидев макушку лысеющей головы нервно припадавшего к полу хозяина. Все чаще и чаще он выглядывал из-за верхней ступеньки лестницы, исполненный страха за свою собственность.

Тем не менее служитель Денира легко убедил недоверчивого владельца гостиницы пропустить трех друзей наверх к комнате Бойго Рата. Воительница вновь посмотрела на волшебника, который еще глубже погрузился в чтение заклинаний, закрыв глаза и взмахивая руками перед собой, направляя Силу на неведомого противника. Молодой жрец сбрил бороду, прежде чем они покинули «Чешую дракона», и теперь стал больше похож на себя прежнего.

Хотя и не совсем. Даника не могла объяснить, но почему-то все движения Кэддерли выглядели теперь увереннее. Что бы ни происходило, его загробная встреча с душой Эйвери принесла молодому человеку чувство спокойствия, совпав с его возросшей уверенностью в себе. Девушка не говорила с любимым об этом, но видела, что теперь волшебник движется с сознанием того, что все его действия сопровождает благосклонный Покровитель.

– Огонь и вода, – повторял Кэддерли, – дарующие защиту.

Подняв одну руку, он обронил несколько капель заговоренной воды на дверь. Подняв другую, он послал из нее сноп пламени. Огонь лизнул влажную дверь с неприятным шипением, и этот звук послужил сигналом для Пайкела.

– О-хо-хо, – выдохнул дворф и обрушил свою палицу на дверь, словно пробивающий стены таран.

Оружие легко прошибло тонкое дерево, проделав в двери дыру с неровными краями, но не открыв ее. Когда дворф извлек дубину, Даника поняла, в чем его ошибка. Она подошла к Пайкелу, повернула ручку и легко открыла дверь на себя.

– Ого! – воскликнул остолбеневший дворф. Когда проем открылся, заклинания Бойго изнутри комнаты соединились с продолжающейся молитвой Кэддерли. Колдун держал перед собой небольшой металлический жезл, позволяющий подключаться к темным силам, который Даника уже видела раньше. Пайкел тоже видел его, поэтому они с девушкой отпрянули в стороны, ожидая ослепляющей вспышки. Волшебник даже не сдвинулся с места. Почти прозрачное, но полное энергии поле возникло в открытом дверном проеме.

Гнев колдуна ударил в невидимый барьер с яростью, тяжело двигая свечение вдоль препятствия, шипя и бросая разноцветные искры, посылая паутину зеленых и оранжевых молний по краям невидимого щита Кэддерли, стремясь поджечь косяк. Когда все закончилось, только маленькая лужица воды осталась у подножия стены защитного поля. Вытаращив глаза от ярости, испуганный Бойго начал новое заклинание – равно как и Кэддерли. Колдун достал новый волшебный предмет и начал быстро-быстро шептать.

– Чихай! – приказал Кэддерли. Бойго замешкался, и его заклинание развеялось. Упрямый колдун взревел и начал все заново.

– Чихай снова!

– Проклятие! – вскричал Бойго, отряхивая влагу с лица.

– Теперь ты действительно прав, – спокойно заметил волшебник. – Ну что, продолжим игры?

Колдун, обиженно пыхтя, промолчал.

– Рассеяться! – внезапно вскричал волшебник, и его лицо стало вдруг холодным и злым.

Мерцающее поле в дверном проеме исчезло, позволив Данике и Пайкелу ворваться в комнату.

Бойго понял свою ошибку: ему следовало согласиться на «игры», как назвал их молодой жрец, заставляя Кэддерли шептать все новые заклинания в надежде, что его магический репертуар исчерпается быстрее, чем у колдуна. Девушка пошла прямо вперед, нырнула, приблизилась в прыжке, а затем ударила одновременно с приземлением. Однако ее атака не осталась без ответа. Бойго взмахнул рукой, и на предплечье Даники появилась кровавая линия. Невидимый кинжал! Девушка схватила близко стоящего колдуна за шею, рванула вниз и коленом сокрушила ему нос. Ошеломленный Бойго, пытаясь защититься, вытянул руки вперед, но воительница вывернула одну из них, заламывая колдуну пальцы.

Лицо колдуна сморщилось от боли. Он пытался сопротивляться, но нога Даники вступила в дело опять. Девушка не оставляла свою железную хватку. Мгновение спустя к ней присоединился и Пайкел.

– Эге, – недовольно проворчал он, разочарованный тем, что схватка уже закончилась.

Дворф услышал лязг, с которым кинжал вонзился в пол, и посмотрел вниз на оружие, с любопытством скребя свою окрашенную в зеленый цвет бороду.

Кэддерли попросил Данику подвести пленника к кровати.

– Можешь его выпустить, – сказал молодой жрец.

Девушка болезненно ткнула Бойго, высвобождая его руки, и пихнула колдуна, заставив того принять сидячее положение.

– Мне надо с тобой поговорить, – тихо потребовал Кэддерли.

Бойго поднял на него угрожающий взгляд, сидя на кровати, но делая попытку подняться. Даника крепко держала его за ухо. Она нахмурилась и показала Кэддерли раненую руку в ответ на его молчаливое удивление, что показалось жрецу исчерпывающим объяснением ее жестокости.

– Тебя послала Дориген? – спросил волшебник пленника.

– Нет.

Жрец посмотрел на него с любопытством.

– Я знаю, как отличить правду от лжи, – предупредил он.

– Тогда ты не узнаешь ничего, – сказал Бойго.

– Ты пришел сюда вместе с Ночными Масками, хотя и не входишь в эту гильдию, – заметил Кэддерли.

– А ты пришел сюда подыхать, – парировал Бойго, получая от воинственной девушки новый пинок.

– Что им всем от меня нужно? – спросил жрец. Поскольку ответа не последовало, он добавил: – Если тебе это больше нравится, я могу побеседовать с твоим трупом.

Впервые за все время Бойго почувствовал страх. Искреннее спокойствие в голосе волшебника придавало вес угрозе. Поскольку Бойго больше хотел стать старым колдуном, чем трупом, то решил ответить.

– Ты перешел нам дорогу, – пробормотал он, – в Библиотеке и в лесу. Ты вынудил моего… – Бойго резко замолчал.

– Кого-кого? – надавила Даника, вплотную приблизив свое лицо к пленнику.

– Абаллистера, – признал Бойго, – нашего с Дориген верховного владыку.

Кэддерли озадаченно посмотрел на девушку. Дориген являлась вполне достойным противником. Насколько же силен в таком случае ее владыка?

– Я пришел сюда простым наблюдателем, – продолжал Бойго, – как мне велели.

– Ха! – оборвал его Пайкел, шагнув по направлению к воительнице, сдвигая кольчугу в сторону и показывая обугленную дыру в кожаной тунике. Эту дыру Бойго проделал с помощью подсвечника еще в «Чешуе дракона».

Кровь отлила от лица колдуна. Растущее отчаяние подвигло Бойго на безумный поступок. Он сунул руку в карман, набрал горсть камушков и кинул их на пол.

Последовала вспышка маленьких взрывов, оставивших после себя в воздухе множество цветных облачков. Они не причинили никакого вреда, разве что заслонили обзор. Сказав несколько магических слов, Бойго Рат быстро обратился в кота и проскользнул между Кэддерли и Пайкелом. Волшебник попытался остановить пленника, но не мог быстро принять решение: то ли ему следует просить друзей остановить колдуна, то ли обращаться прямо к врагу, заставляя его остановиться. Прокашлявшись и протерев глаза, Даника наконец ринулась в погоню вместе с дворфом, который ползал по полу на четвереньках, стараясь на ощупь поймать животное.

– Не убивайте! – велел Кэддерли, стараясь сохранить спокойствие. – Мне нужно много чего от него узнать!

Дым только начал рассеиваться, как дверь скрипнула, и Бойго, отбежав на безопасное расстояние, начал мяукать, видимо творя новое заклинание. Девушка остановилась, мудро решив не выходить за дверь. Выглянув, друзья увидели, что к Бойго сзади подкрадывается Айвен, замахнувшийся как следует своим большим топором. Кричать дворфу было опасно: это могло спугнуть колдуна. Кэддерли послал другу мысленный приказ, и тот, не в силах остановить размах, вонзил свое оружие рядом с котом, отрубив ему полхвоста и утопив лезвие на несколько дюймов в полу. Одновременно дворф сделал быстрый шаг вперед, надежно прижав тяжелым ботинком обрубок кошачьего хвоста.

Подпрыгнув от неожиданности, Бойго продолжил ожесточенно мяукать, и вскоре стало видно, что производимые им звуки и вправду несли в себе заклинания. На кончиках его задних лап появились маленькие человеческие ступни, а на передних лапах – ладони. И те и другие стремительно увеличивались в размерах, приближаясь к тем, которыми обладал их настоящий хозяин.

– Заткните ему пасть, – побледнев, пробормотал маг. – Если он вновь станет человеком, нам с ним не совладать.

Находчивый дворф подошел к вопросу весьма основательно. Не отпуская обрубок хвоста, он взял меняющего облик зверя за шкирку и, невзирая на его отчаянное сопротивление, другой рукой ухватил врага за язык, намереваясь вырвать его из глотки. Пайкел последовал за Даникой в открытую дверь. Он крался на цыпочках и приговаривал «о-хо-хо», не отрывая взгляда от противоборства.