Текст книги "Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Это точно, – кивнул Жан. – К чему бы Джордж ни прикоснулся, он – мастер. Но зря вы, двое, обрушили это на Мардж. Она же наша гостья… Многие люди очень огорчаются, когда слышат разговоры о манипуляциях с генами… Особенно с их генами.

– Мардж, я огорчил тебя? Прости, я не хотел…

– Ничуть. Жан, я не принадлежу к тем, для кого неприятна сама мысль об искусственных людях, или искусственных существах, или ком-то там еще… Да что там, многие мои друзья – ИЧ…

– Ну-ну, дорогая, – мягко прервал меня Джордж, – не надо заходить так далеко.

– Почему ты так говоришь? – спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал не очень резко.

– Говорю, потому что знаю, потому что работаю в этой области и у меня действительно много друзей ИЧ. Чем я, кстати, горжусь. Но…

– Я полагала, – тут же возразила я, – что ИЧ никогда не знают своих создателей.

– Это правда, и я никогда не нарушал кодекс. Просто я хочу сказать, что у меня есть много возможностей познакомиться с искусственными существами и искусственными людьми (это, кстати, не одно и то же) и завести друзей среди них. Но, прошу прощения, дорогая мисс Марджори, – если вы только не моя коллега по профессии… Нет?

– Нет.

– Только генный инженер или тот, кто очень тесно связан с этой промышленностью может утверждать, что у него есть друзья среди ИЧ. И это потому, моя дорогая, что, невзирая на очень распространенную байку, отличить искусственного человека от обычного совершенно невозможно. Да-да… А из-за нелепых предрассудков, свойственных тупым и невежественным людям, искусственный человек почти никогда добровольно не признается в своем происхождении. Да что там «почти»! Вообще никогда. Поэтому, хотя я и очень рад, что у тебя не едет крыша от разговоров об ИЧ, мне приходится расценивать твое утверждение, как… ну, как гиперболу, что ли, к которой ты прибегла, чтобы продемонстрировать свою свободу от предрассудков.

– Что ж… ладно. Пусть будет так. Я не понимаю, почему ИЧ должен считаться гражданином второго сорта. Это несправедливо.

– Несправедливо. Но некоторые люди напуганы. Спроси, например, у Жана. Он готов сейчас сломя голову мчаться в Ванкувер, только чтобы не позволить ИЧ стать пилотами. Он…

– Заткнись ты! Черта с два! Я поддерживаю это потому, что мои братья по гильдии так проголосовали, но… Я же не идиот! Джордж, я не живу с тобой, мы общаемся, и… я понял, что тут нужен компромисс – мы должны как-то договориться. Мы ведь в нынешнем веке уже не настоящие пилоты – все делает компьютер. Если компьютер вырубится, я, как настоящий бойскаут, попытаюсь посадить коробку на землю, но… Не спеши ставить на меня! Скорости, требующиеся в критические моменты, давно уже лежат за пределами человеческих возможностей… Ну, конечно же, я постараюсь! И каждый пилот на моем месте выложится, но… Джордж, если ты можешь создать ИЧ, который будет мыслить и действовать со скоростью, достаточной, чтобы самостоятельно выйти из подпространства, я ухожу на пенсию. Это – все, чего мы добиваемся: если компания заменит нас ИЧ, нам должны быть выплачены все наши деньги. Если ты, конечно, и впрямь можешь создать такое…

– Ну, разумеется, я мог бы это сделать. И когда я сотворил бы это, если бы мне позволили, все пилоты могли бы спокойненько отправляться удить рыбу до конца своих дней. Но это был бы не ИЧ, а искусственное существо. Если бы мне пришлось создавать организм, способный обеспечить полную безопасность при пилотировании, я никогда не стал бы ограничивать себя таким потолком – соблюдать абсолютную его идентичность обычному человеку…

– Не надо этого делать!

Мужчины уставились на меня с изумлением, а Жанет – с любопытством, я же… пожалела, что не прикусила себе язык вовремя.

– Почему нет? – поинтересовался Джордж.

– Ну… Потому что я никогда бы не села на такой корабль. Гораздо безопаснее я чувствую себя с Жаном.

– Спасибо тебе, Мардж, – улыбнулся Жан, – но… ты ведь слышала, что сказал Джордж. Речь идет о пилоте, который будет делать все лучше, чем я. Это вполне возможно. И так оно, черт возьми, и будет! Заменили шахтеров автоматами – так же заменят и нас. Я не обязан кричать «ура» по этому поводу, но я не могу и закрывать на это глаза.

– Что ж… Скажи, Джордж, ты работал когда-нибудь с компьютером, наделенным интеллектом?

– Конечно, Марджори. Искусственный разум – та область, которая очень тесно переплетается с моей.

– Хорошо. Тогда ты должен быть в курсе, что множество раз специалисты-ученые, создатели искусственного интеллекта, объявляли всему свету, что они совершили переворот и вплотную подошли к созданию полностью разумного компьютера. И каждый раз это кончалось пшиком.

– Да. Это печально.

– Нет. Неизбежно. Это всегда будет кончаться именно так. Компьютер может стать полностью разумным – какие сомнения?! Доведите его до уровня, идентичного человеческому разуму, и ему придется стать разумным. Но тогда он осознает, что он – не человек. Потом он обнаружит, что никогда не сможет стать человеком, и все, что он может, – это сидеть и подчиняться человеческим приказам… И тогда он сходит с ума. – Я пожала плечами. – Это тупик. Он не может быть человеком и никогда не сможет. Не исключено, что Жан и не сумеет спасти своих пассажиров в критический момент, но он постарается. Искусственное создание, не будучи человеком и не испытывая никакой лояльности по отношению к человеческим существам, может запросто разбить корабль… Просто так! Просто потому, что оно устало от несправедливого обращения с ним. Нет, Джордж, лично я полечу с Жаном, а не с твоим ИС, которое в конце концов станет ненавидеть род людской.

Только не с моим ИС, дорогая, мягко поправил меня Джордж. – Разве ты не заметила, в каком наклонении я все время обсуждал этот проект?

– Нет. Мне кажется…

– В сослагательном. Потому что ты не сказала мне сейчас ничего нового. Я никогда над этим не работал и не стану работать. Я способен создать такого пилота. Но я не способен встроить в это ИС то этическое восприятие, какое есть у Жана.

– Может быть, мне стоит на предстоящей встрече потребовать, чтобы любой пилот, будь он ИЧ, или ИС, проходил этический тест? – подумав спросил Жан.

– Какой тест, Жан? Я не знаю способа всунуть в него этические понятия, а Мардж только что убедительно объяснила, почему в данном случае не помогут никакие тренировки и обучения. Но так или иначе, каким тестом ты это обнаружишь? – Джордж повернулся ко мне. – Знаешь, когда я был студентом, – сказал он, – я читал старинные рассказы о роботах-гуманоидах… Да, очаровательные рассказы, и многие из них были основаны на, как их называли, законах роботехники. Главным в этих законах было то, что в каждого робота вводилось основное правило: он никогда не мог ни прямо, ни косвенно причинить вред человеку. Прекрасная основа для фантазии, но… Как это осуществить на практике? Что может заставить разумный организм нечеловеческого происхождения, электронный или органический, быть лояльным по отношению к людям? Я не знаю, как это сделать. Точно так же не знают и искусственные люди. – Джордж усмехнулся. – Разумность можно определить, как уровень мышления, на котором разум вопрошает: «А что во всем этом есть для меня?» Ну-с, Мардж, как насчет продажи мне одного свежего яичка? Быть может, я тогда попробую сказать, что в этом есть для тебя, а?

– Не слушай его, – вмешалась Жанет, – он положит тебя на холодный стол и станет вторгаться в лоно любви без всяких романтических намерений. Я-то знаю, я ведь уже трижды имела глупость поддаться на его уговоры. И он даже не заплатил мне.

– Как же я мог тебе заплатить, если у нас с тобой все общее? Марджори, дорогая моя девочка, стол совершенно не холодный, он очень удобный, и ты можешь в это время читать, или болтать по видеофону, или делать все, что тебе заблагорассудится. Теперь эта процедура уже не та, что сто лет назад, когда лезли через брюшную полость и нередко протыкали…

– Хватит! – прервал его Жан. – Тут, кажется, что-то новенькое… – Он прибавил звук на терминале.

– …Совет по выживанию. События, происшедшие за последние двенадцать часов, являются предупреждением для богатых и власть имущих о том, что время их сочтено и справедливость должна восторжествовать. Убийства и прочие наглядные демонстрации продолжатся до тех пор, пока не будут удовлетворены наши справедливые требования. Оставайтесь на местах и не выключайте местные каналы экстренных сообщений…

11

Даже те из вас, кто слишком молод, чтобы самим слышать это объявление, наверняка читали о нем и проходили в школах. Но все равно я должна кратко пересказать его, чтобы объяснить потом, как и почему повлияло оно на меня и на мою странную жизнь. Так называемый Совет по выживанию объявил себя тайным сообществом «простых людей», посвятивших себя искоренению миллиардов несправедливостей, царящих на Земле и на всех планетах, куда только ни ступала нога человека. Этому они решили отдать свои жизни.

Но для начала в их планы входило – взять кое-какие жизни. Они заявили, что составили списки тех, кто «дергал за веревочку» на нашей планете и за ее пределами – свой список для каждого территориального государства и один общий список «вождей» мирового масштаба. Имена в этих списках и были их мишенями.

Перечислив имена мировых «вождей», голос с терминала приступил к списку для Британской Канады. По выражениям лиц и глубокомысленным кивкам моих хозяев я видела, что они согласны с большинством кандидатур. Заместитель премьер-министра был в этом смысле, а вот сама премьер – к моему и, вероятно, к (еще большему) ее собственному удивлению, – в списке отсутствовала. Как бы вы чувствовали себя, если бы потратили всю свою жизнь на политику, прошли весь путь до самой вершины, а потом появились бы какие-нибудь умники и объявили, что вы настолько не имеете никакого значения, что вас даже убивать ни к чему? Это все равно, как если бы вас изнасиловала кошка!

Далее голос пообещал, что в грядущие десять дней убийств больше не будет. Если по истечении этого срока положение не исправится, каждый десятый выбранный по жребию из этого списка будет уничтожен. Приговоренные не будут названы, они будут просто убиты. Еще через десять дней – опять каждый десятый. И так до тех пор, пока выжившие не создадут Утопию.

Голос объяснил, что Совет – никакое не правительство и не собирается заменять какой бы то ни было правительственный орган. Совет – это просто гвардия моралистов, олицетворяющих собой гражданское сознание общества. Те, кто выживает, так и останутся у власти, но они выживут лишь при условии, что будут творить справедливость. Пытаться уйти в отставку и сложить с себя бремя власти – бессмысленно, о чем их предупредили, и:

– Вы слушали Голос выживания! Близится рай на Земле!

После этого последовала длинная пауза – слышно было, как проматывается пустой конец пленки, а потом на экране появился диктор.

Первой нарушила молчание Жанет:

– Да, но… – начала она, однако Жан резко перебил:

– Что «но»?

– Нет сомнений, что в этом списке значатся самые влиятельные люди страны… Власть имущие. Представь, что ты – в этом списке и настолько труслив и глуп, что согласен сделать всё, лишь бы уцелеть. Ну, и что ты будешь делать? Что есть справедливость?

(«Что есть истина?» – спросил Понтий Пилат и… умыл руки. У меня ответов не было, поэтому я молчала.)

– Дорогая, это же очень просто, – ответил ей Джордж.

– Просто?!

– Конечно. Они все здорово упростили. Каждый шеф, босс или, допустим, тиран изначально знает, что он должен делать. Так во всяком случае предполагается – ведь это его работа. Если он делает то, что должен, что ему положено, все идет нормально. Если же его постигает неудача, ему предлагают прислушаться к… гражданскому сознанию общества. С помощью доктора, м-мм… Гильотины.

– Джордж, сейчас не до шуток!

– Никогда не говорил серьезнее, дорогая. Если лошадь не берет барьер, пристрели лошадь. Продолжай дальше в том же духе и в конце концов ты найдешь лошадь, которая возьмет барьер. Если у тебя не кончатся лошади. Это особый вид псевдологики, с помощью которой большинство людей лезет в политику. И это заставляет порой сомневаться в том, что человечеством вообще можно управлять с помощью любой системы правительств.

– Правительство – всегда грязное дело, – буркнул Жан.

– Верно. Но убийство – еще грязнее.

Эта политическая дискуссия длилась бы еще дольше, если бы экран не осветился – кстати, я давно заметила, что политические дебаты никогда не иссякают сами по себе, пока их не оборвет что-то извне. На экране появился диктор, вернее, дикторша.

– Пленку, которую вы только что прослушали, – объявила она, – передали нам прямо на станцию. Представитель премьер-министра высказался о ней крайне отрицательно и распорядился, чтобы станции, которые еще не транслировали пленку, воздержались от трансляции – под флагом Закона о защите граждан. То, что подобное распоряжение означает введение предварительной цензуры, а следовательно, идет вразрез с конституцией – очевидно. «Голос Виннипега» будет продолжать сообщения о развитии событий. Призываем вас сохранять спокойствие и оставаться в домах, если только гражданские службы не нуждаются в вашем присутствии.

Далее последовало повторение тех новостей, которые мы уже слышали, и Жанет выключила звук.

– Жан, – сказала я, – предположим, я останусь здесь до тех пор, пока в Империи все не успокоятся…

– Это не предположение, а свершившийся факт.

– Слушаюсь, сэр. Но тогда мне нужно срочно связаться со своим шефом. Могу я воспользоваться вашим терминалом? С моей кредитной карточкой, конечно.

– Только не с твоей. Я закажу разговор сам.

Я почувствовала, что начинаю злиться.

– Жан, я в восторге от гостеприимства, которое ты… С которым вы все меня встретили. Но если вы собираетесь оплачивать даже то, за что любой гость может и должен платить сам, то вам лучше зарегистрировать меня как наложницу и объявить, что вы выплачиваете все мои долги.

– Резонно. Какое жалование ты хочешь?

– Постой! – вмешался Джордж. – Я заплачу больше. Он у нас скупердяй.

– Не слушай их обоих, – посоветовала Жанет. – Может, Джордж и заплатит побольше, но он заставит тебя позировать и потребует яичко – за те же деньги. Что касается меня, то я всегда мечтала о наложнице-рабыне. Родная, из тебя выйдет роскошная одалиска, даже без ожерелья на шее. Ты умеешь делать спинной массаж? А как насчет вокала? И наконец, главный вопрос: как ты относишься к женскому полу? Последнее можешь шепнуть мне на ухо.

– Послушайте… Давайте я выйду на минутку, потом вернусь, и мы начнем все сначала. Мне просто нужно сделать один звонок. Жан, я могу воспользоваться своей кредитной карточкой? У меня – единая, с кредитом «три-А».

– Где зарегистрирована?

– Имперский банк в Сент-Луисе.

– У тебя железные нервы. Ты, стало быть, сладко спала всю ночь и не слышала объявления. Ты хочешь, чтобы твоя карточка была уничтожена?

– Уничтожена?..

– Эхо, что ли, у нас в доме? «Бритканкредит» объявил, что в связи с чрезвычайным положением карточки, зарегистрированные в Империи и Квебеке, подлежат ликвидации. Так что прошу – вставляй ее в прорезь и увидишь, как образуется компьютер. А потом почувствуешь запах паленого пластика.

– Ох…

– Ну-ну, продолжай. «Ох…» – у тебя отлично получилось.

– Ты прав, Жан, и… Давай я съем пирог с горчицей и с перцем, но после этого можно я позвоню Боссу за твой счет?

– Конечно-конечно… Если ты уладишь этот вопрос с Жанет. Она ведь ведет хозяйство.

– Жанет?..

– Ты так и не ответила на мой главный вопрос, родная. Шепни мне на ухо.

Я наклонилась и прошептала ей на ухо несколько слов. Она широко открыла глаза.

– Ну и ну… Но сначала давай сделаем твой звонок.

Я назвала ей код, она пошла к себе в комнату и набрала его на своем терминале. Титры на экране исчезли, и появился фирменный знак связи, а потом слова:

СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ – СВЯЗИ С ЧИКАГСКОЙ ИМПЕРИЕЙ НЕТ.

Буквы светились десять секунд: когда они погасли, у меня с губ сорвалось довольно крепкое словцо.

– Ай-яй-яй, – раздался за спиной голос Жана. – Ни дамам, ни хорошеньким маленьким девочкам не следует так говорить.

– А я – ни то, ни другое. И я в полной ярости!

– Я знал, что ты будешь злиться. Я слышал объявление. Но я знал и то, что ты не поверишь мне на слово и захочешь сама попробовать.

– Да, Жан, конечно… А теперь я не только расстроена, а… Вообще на мели. У меня огромный кредит в Имперском банке Сент-Луиса, но я не могу взять оттуда ни пенни. Все, что у меня есть – несколько новозеландских долларов и какая-то мелочь. Да, еще пятьдесят империалов и… недействительная карточка. Ты говорил что-то о наложнице? Можешь нанять меня за гроши – этот рынок, пожалуй, сейчас хорош для покупателя.

– Подумаю. Обстоятельства изменились, и я, пожалуй, возьму тебя за койку и харчи. Впрочем… Что ты там нашептала Жанет? Это может повлиять на окончательное решение.

– Она нашептала мне: «Не рой другому яму», – вмешалась Жанет (я ничего подобного ей не говорила), – и я адресую это тебе, мой добрый повелитель. Мардж, за прошедший час ты не стала хуже. Ты по-прежнему не можешь возвращаться, пока все не уляжется… А когда все уляжется, границы откроют, восстановят связь и твоя кредитная карточка снова станет желанной и почитаемой… Ну, если не здесь, то уж во всяком случае через сто миль после границы. Так что расслабься и жди…

– …с ясным умом и спокойным сердцем. Аминь. Да, это – самое лучшее, – кивнул Жан. – А Джордж скоротает время, рисуя тебя в разных видах. Он ведь в аналогичном положении – оба вы опасные чужаки и вас интернируют, стоит вам лишь переступить порог этого дома.

– Мы что, пропустили еще какое-то объявление? – спросила Жанет.

– Да. Оно повторялось несколько раз. И Джордж и Марджори должны немедленно явиться в ближайший полицейский участок. Я бы не советовал этого делать. Джордж может строить из себя дурака и твердить, что он понятия не имел о том, что указ распространяется на проживающих здесь постоянно. Они, конечно, могут и отпустить вас на поруки, но с тех же успехом вы можете провести зиму в каких-нибудь грязных бараках, ибо где гарантия, что эта свистопляска закончится через неделю-две?

Я задумалась. Всему виной моя собственная глупость. В деловые поездки я всегда беру с собой не одну кредитную карточку и приличную сумму наличными. Но отправляясь в отпуск, я и не подумала соблюдать это правило. За наличные и верблюд может пролезть сквозь игольное ушко… Даже не один раз. А вот без них… Что делать без них?

После курса основной подготовки я ни разу не пробовала нелегально пересечь границу. Может, настала пора проверить на практике, что дает этот курс? Слава Богу, погода нормальная!

– Эй! Включите звук! – послышался голос Джорджа. – Или идите сюда!

Мы все побежали в гостиную и услышали с экрана:

– …Господа! Не верьте хвастовству грешников! Мы и только мы несем ответственность за знаки грядущего апокалипсиса, что вы видите вокруг вас. Прислужники Сатаны пытаются присвоить себе святые действия избранных Богом слуг и направить их на свои гнусные цели. За это они несут сейчас кару. Правители же мира здесь, на Земле, должны осуществить следующие святые деяния:

Прекратить все полеты к раю Господню, ибо, пожелай Господь, чтобы люди летали, он дал бы им крылья.

Не допустить, чтобы бесовские наваждения продолжали существовать. Так называемая генная инженерия есть издевательство над высшими помыслами Господними. Разрушьте здания, где творят этот смертный грех. Уничтожьте живых мертвецов, коих создают в черных ретортах. Перевешайте бесов, что творят сии беззакония.

– О, Господи, – пробормотал Джордж, – похоже, это обо мне!

Я промолчала. Я-то знала, что это – обо мне.

– Мужчины, что ложатся с мужчинами, женщины, что ложатся с женщинами, все, кто ложатся с животными, должны быть забиты каменьями, равно как и женщины, уличенные в измене.

Паписты и сарацины, неверующие и евреи, а также все, кто поклоняется идолам, Ангелы Господни обращаются к вам: покайтесь, ибо час пробил! Покайтесь или падите от меча избранных Богом!

Развратники, проститутки и нечестивцы, покайтесь! Или ждет вас страшная кара Господня!

Грешники, не выключайте эту волну, ибо здесь вам могут поведать, как сумеют обрести Свет те из вас, для кого еще не все потеряно!

По приказу Высшего генерала Ангелов Господних!

Пленка кончилась, и наступила тишина.

– Жанет, помнишь, как мы первый раз увидели этих Ангелов Господних? – спросил Жан.

– Такого не забудешь. Но я никак не ожидала такого…

– А что, эти Ангелы Господни и впрямь существуют? – спросила я. – Значит, это не просто бред?

– Ну… Вообще-то трудно представить, чтобы те «ангелы», которых мы видели с Жаном, были связаны с этим делом. Прошлой весной, в апреле, я заехала в аэропорт, встретить Жана. Главный зал был полон поклонников Кришны, эти кришнаиты в длинных робах, с бритыми головами прыгали, тряслись и выпрашивали деньги. С посадочной площадки выходила делегация ученых-исследователей, прилетевшая на какую-то конференцию… По-моему, на Северо-Американскую конвенцию. Когда они подошли вплотную к кришнаитам, появились эти самые Ангелы Господни – с написанными от руки плакатами, тамбуринами и дубинками… Марджи, это была самая поганая свара, которую я где-либо видела. Отличить их друг от друга не составляло труда. Кришнаиты – одетые, как клоуны в цирке, с их бритыми лбами… В общем, с ними все ясно. Ангелы и ученые спецкостюмов не носили, но перепутать из было невозможно. Вышедшие с посадочной площадки все были чистые коротко постриженные, аккуратные, а ангелы выглядели, как… незастеленные кровати. Да еще этот из «благочестивый» запах – когда ветер от них подул в мою сторону, я поспешила отойти, чтобы меня не стошнило… Ученым, конечно, не впервой было драться за свои права, и они защищались стойко, не бросая ни одного своего раненого. Кришнаиты дрались беспомощно, как цыплята, не обращая внимания на раненых, но Ангелы… Они лезли, как сумасшедшие, напролом… Они и есть сумасшедшие! Дрались кулаками, зубами, дубинками до тех пор, пока уже не могли подняться. Чтобы оттеснить их, понадобилось по одному конному полицейскому на каждого Ангела, хотя обычно одного верхового хватает на десяток хулиганов… Похоже, Ангелы знали время прилета ученых и специально пришли встретить их – кришнаиты там оказались случайно… Порт – удобное место для плясок, трясок и выколачивания монет, а Ангелы, увидев, что не смогут отличить ученых от кришнаитов, принялись молотить и тех и других.

– Я видел их из-за барьера, – кивнул Жан. – Эти Ангелы дрались, как одержимые, но… я и представить себе не мог, что эти грязные придурки могут запугать всю планету. Черт!.. Я и сейчас не могу поверить! Я думаю, они просто блефуют – ну, как те психопаты, что берут на себя ответственность за любой террористический акт.

– Все равно, мне бы не хотелось столкнуться с ними лицом к лицу, – возразила Жанет.

– Это верно! Я скорее схватился бы со сворой диких собак. Но у меня не укладывается в голове, как свора диких собак может запугать правительство! Что за странный мир…

* * *

Никто из нас не предполагал, что могут появиться другие претенденты на ответственность за акции, но… Двумя часами позже на волне появились некие стимуляторы.

– Говорит официальный представитель стимуляторов. Тщательно выбрав цель, мы совершили первые казни, после чего не начинали никаких беспорядков. Мы сочли целесообразным блокировать некоторые линии связи, но блокада будет снята, как только позволят обстоятельства. Дальнейшее развитие событий вынуждает нас огласить наш благотворный и лишенный всякого насилия проект. Оппортунисты, называющие себя Советом за выживание в англо-язычных странах, или последователями Льва Троцкого, или прочими бессмысленными именами где бы то ни было, пытаются воспользоваться нашей программой. Они легко могут быть выведены на чистую воду вследствие того простейшего факта, что никакой программы у них самих нет. Хуже дело обстоит с религиозными фанатиками, зовущими себя Ангелами Господними. Их так называемая программа – это безумная смесь антиинтеллектуальных лозунгов и невежественных предрассудков. Успеха они не добьются, но их доктрина ненависти может натравить людей на своих братьев и сестер, поэтому фанатики должны быть остановлены.

Чрезвычайный Декрет номер один. Все, кто называют себя Ангелами Господними, приговариваются к смертной казни. Власти обязаны приводить приговор в исполнение сразу же по опознании виновных. Всем гражданам при каждой встрече с именующими себя Ангелами Господними следует сообщать о них властям. Гражданам разрешается самим совершать аресты и в случае необходимости применять силу.

Сокрытие сведений о вышеозначенной группе лиц, а также укрывание их, оказание им любой помощи приравнено к тягчайшим уголовным преступлениям.

Чрезвычайный Декрет номер два. Ложно взятая на себя ответственность за любую акцию стимуляторов, а также ложные ссылки при каких-либо действиях на приказ стимуляторов приравнивается к тягчайшему преступлению. Все власти повсеместно обязаны следовать этому закону. Декрет распространяется на группы и отдельных личностей, именующих себя Советом за выживание, однако декрет не ограничивается лишь этой категорией.

Примечание. Вышеназванные законы вступают в действие с момента их объявления. Политические, финансовые и прочие лидеры обязываются исполнять вышеназванные меры и несут личную и коллективную ответственность за их выполнение. За ослушание – смертная казнь.

Немедленные реформы. Все налоги, цены и ренты объявлены замороженными. Все закладные на частное жилье аннулированы. Любая прибыль не должна превышать шести процентов.

В каждой стране медицинская промышленность полностью национализируется. Врачам выплачивается жалованье, адекватное зарплате учителей высших учебных заведений, сестрам – адекватное зарплате учителей в начальных школах. Отменяется плата за содержание в клиниках и больницах. Все граждане, независимо от социального положения, обеспечиваются медицинским уходом на самом высоком уровне.

Все общественные и частные службы, функционирующие в данный момент, продолжают работу. После переходного периода будут разрешены и произведены те перемены местоположения различных учреждений и лиц, которые приведут к росту общего благосостояния.

Следующие демонстрационные казни произойдут через десять дней, плюс-минус два дня. Список официальных лиц, подверженных риску, оглашенный так называемым Советом за выживание, не утверждается и не аннулируется. Каждый из вас должен заглянуть себе в душу и спросить себя, все ли вы делаете правильно и на благо ваших сограждан. При положительном ответе, вы – в полной безопасности. Если ответ отрицателен, вы можете быть причислены к группе лиц, избранных в качестве наглядного примера всем тем, кто ввергнул нашу честную планету в пучину несправедливостей и гнусных привилегий.

Специальный Декрет. Производство псевдолюдей прекращается немедленно. Все так называемые искусственные люди и (или) искусственные существа должны быть готовы подчиниться новому закону, выработанному властями, как только таковой появится и вступит в силу. Во время переходного периода, пока готовятся решения, согласно которым будет строиться жизнь псевдолюдей, чтобы не причинять вреда человечеству, исключая возможность бесчестной конкуренции с подлинными людьми, подобные существа должны продолжать работу, но оставаться полностью изолированными в нерабочее время.

Местным властям запрещается уничтожать этих существ, и лишь при следующих условиях их можно…

Речь неожиданно прервалась, и на экране появилось потное лицо усталого мужчины.

– Я – сержант Мэллой, я говорю от имени председателя парламента Хендерсона. Все подобные неофициальные передачи отныне запрещены. Обычные регулярные программы вскоре будут продолжены. Однако не снимайте настройку с этого канала на случай чрезвычайных сообщений. – Он запнулся, вздохнул и устало произнес: – Плохое время, ребята. Наберитесь терпения.