Текст книги "Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

12

– Ну вот, дорогие, выбирайте – кому что нравится, – усмехнулся Джордж. – Теократия во главе с охотниками на ведьм и бесов. Или фашистский социализм во главе с вчерашними недоучками. Или толпа беснующихся прагматиков, обожающих пристреливать лошадь, не берущую барьер. Делайте ваши ставки! Выбор свободен, но только – по одной на каждого!

– Прекрати, Джордж! – сказал Жан. – Это не предмет для шуток.

– Брат мой, какие шутки? Я плачу. Одна банда велит застрелить меня при первом появлении, другая – объявляет мою профессию вне закона, а третья… Мне кажется, третьей – той, что отделывается общими угрозами, не конкретизируя, – нужно бояться больше всего. Стало быть, если я не удовлетворюсь одной лишь врачебной практикой, вновь сформированное правительство – моя нынешняя «альма матер» – объявит меня чужаком, которого нужно пока держать взаперти, а потом… Так что же мне делать? Шутить? Или рыдать у тебя на груди?

– Прежде всего перестать разглагольствовать – вот что. Мир сходит с ума прямо на наших глазах, и нам стоит хорошенько все обдумать и решить, что можно предпринять.

– Прекратите, вы оба! – твердо сказала Жанет. – Есть одна вещь, которую знает любая женщина и не знает почти ни один мужчина: бывает время, когда самый мудрый поступок – ничего не делать, а ждать. Я прекрасно знаю вас обоих. Вы, конечно, дай вам волю, тут же побежите в пункт набора рекрутов, запишетесь в ополчение и целиком отдадите себя во власть сержантов. Это очень подходило вашим отцам, вашим дедам, и, поверьте, мне искренно жаль, что это совершенно не годится для вас. Наша страна в опасности, а значит, и вся наша жизнь – это ясно. Но если кто-то знает лучший способ противостоять этому, чем просто сидеть и ждать, пусть выскажется. Если же нет, то хватит делать круги. Подходит время того, что обычно всегда называли ленчем. У кого-нибудь есть лучшие предложения?

– Мы очень поздно завтракали.

– Значит, у нас будет поздний ленч. Когда ты увидишь его на столе, тебе немедленно захочется есть. И Джорджу – тоже… Мы можем сделать и еще кое-что: если вдруг положение ухудшится, Мардж должна знать, куда укрыться в случае бомбежки.

– Или чего-нибудь похуже, – буркнул Жан.

– Или чего-нибудь похуже, – согласно кивнула Жанет. – Ты прав, Жан. Скажем, если полиция станет разыскивать вражеских лазутчиков. Кстати, а вы, двое сильных и храбрых мужчин, подумали, что нам делать, когда начнут стучаться в нашу дверь?

– Да, я думал об этом, – ответил Джордж. – Первый план таков: вы отдаете Мардж в руки казаков, это отвлекает их и таким образом дает мне время убежать. Далеко-далеко.

– Понятно, – кивнула Жанет, – но у тебя, кажется, есть и другой план?

– Ну, он не так прост и элегантен, как предыдущий, но… Есть и другой. Я сам отдаюсь в руки гестапо. Они выясняют, можно ли меня – почетного гостя и исправного налогоплательщика, ни разу не уклонившегося от взносов в фонд полицейских и пожарников, – бросить в застенок без всяких на то оснований. И пока я таким образом приношу себя в жертву высоким идеалам, Мардж ныряет в тайник и ложится на дно. Они ведь не знают, что она здесь, а вот обо мне, к сожалению, знают. Так что, «на смертный бой идти готов…»

– Не играй в благородство, дорогой, это тебе не подходит. Мы из этих двух планов сделаем один. Если… Нет, когда они придут искать кого-то из вас, или обоих, вы вместе ныряете в тайник и пробудете там столько, сколько потребуется. Дни… Недели. Словом, сколько нужно.

– Нет, – покачал головой Джордж, – это не для меня. Сыро. Вредно для здоровья.

– И потом, – вмешался Жан, – я обещал Мардж, что буду защищать ее от Джорджа. Какой смысл спасать ей жизнь, но при этом швырять ее в объятия этого сексуально озабоченного дикаря?

– Не слушай его. Моя единственная слабость – сладкий ликер.

– Крошка, ты нуждаешься в защите от Джорджа?

Вполне искренно я ответила, что скорее Джорджу может понадобиться моя защита, но в подробности вдаваться не стала – пусть примут это как юмор.

– Что же касается твоих жалоб на сырость, Джордж, то наша нора имеет тот же климат, что и во всем доме, – я сама делала проект. Полиции мы тебя не отдадим, даже если понадобится для этого связать тебя и запихнуть туда силой. – Она повернулась ко мне. – Идем со мной, родная. Мы сейчас совершим легкую прогулку. Не без дождичка, правда. – Она провела меня в предназначенную мне комнату и взяла в руки мою спортивную сумку. – Что у тебя здесь?

– Ничего особенного. Несколько пар чулок, трусики… Паспорт. Бесполезная кредитка, немного наличных, удостоверение личности, блокнот… Весь мой багаж остался в порту.

– Это хорошо, потому что все эти мелочи можно оставить в моей комнате – у нас с тобой примерно один размер. – Она открыла ящик комода и достала пластиковый конверт, прикрепленный к поясу. Обычный дамский кошелек на поясе – я его сразу узнала, хотя никогда таким не пользовалась. Он не годится для моей работы, слишком примитивен.

– Положи сюда все, с чем ты не хочешь расставаться, и надень пояс на себя… Да застегни его как следует, потому что ты вся вымокнешь. Волосы не боишься намочить?

– Господи, нет, конечно! Я и феном-то никогда не пользуюсь – просто вытираю из полотенцем или отряхиваюсь.

– Отлично. Клади все в кошелек, надевай пояс и снимай с себя всю одежду – незачем ее мочить. Впрочем, если явятся жандармы, тебе все равно придется быстро нырнуть и шмотки вымокнут, но ты высушишь их в норе.

Мы зашли в ее огромную ванную, на мне был только пояс, на ней – одна улыбка.

– Родная, – сказала она, – посмотри под сиденье на той стороне, – и указала на противоположный конец ванны-бассейна.

– Ничего не вижу, – сказала я, пристально вглядевшись в поверхность воды.

– Я специально так рассчитала. Вода чистая, и ты можешь разглядывать дно, сколько угодно. Но в том единственном месте, откуда видно то, что находится под сиденьем, свет лампы так отражается от поверхности воды, что бьет прямо тебе в глаза. Под сиденьем небольшой туннель. Ты его не увидишь, как бы ни старалась, но если залезешь в воду, можешь дотянуться до него. Вход в туннель – чуть меньше метра в диаметре, а длина всего туннеля – метров шесть. Ты не боишься закрытого пространства? Какой-нибудь клаустрофобии или чего-то вроде у тебя нет?..

– Нет.

– Это хорошо. Единственный способ пробраться в нору – вдохнуть поглубже, нырнуть и проплыть весь туннель. Это не так уж трудно, вдоль дна встроены специальные уступы, от которых можно отталкиваться… Но главное – не сомневаться, что ты вынырнешь и все будет нормально. Сначала в туннеле будет темно, но свет включится сам – там система радиационного включения, реагирующего на тепло тела. Для первого раза, пожалуй, я нырну первой. Ты готова?

– Да.

– Пошли. – Жанет вошла в бассейн. Вода доставала ей чуть выше талии. – Делаем глубокий вдох! – Она вдохнула и нырнула под мраморное сиденье.

Я вошла в воду, набрала в грудь воздух (мне этого хватит на дольше, чем любому человеку) и нырнула вслед за ней. Найти туннель на ощупь не составило труда, двигаться по нему было легко, а уступы на дне еще больше облегчали путешествие, но все равно мне показалось, что там гораздо больше шести метров.

Неожиданно впереди зажегся свет, я доплыла до него и поднялась на ноги. Жанет протянула мне руку, помогла выбраться из воды, и я очутилась в крохотной комнатке – от пола до потолка было не больше двух метров… Уютнее, чем в могиле, конечно, но… Ненамного.

– Повернись, дорогая. Вот сюда.

«Вот сюда» – это оказалось, – за тяжелую стальную дверь, в полуметре над полом. Жанет открыла ее, мы по очереди сели на порог, потом перебросили ноги на ту сторону, и дверь закрылась за нами со звуком крышки барокамеры.

– Дверь герметичная, – объяснила Жанет. – Если бомба разорвется поблизости, взрывная волна выплеснет всю воду из туннеля сюда, но дальше двери – ни на миллиметр. Ну, конечно, при прямом попадании… Впрочем, прямого попадания мы не заметим, так что я на него не рассчитывала. Осматривайся, привыкай… Я сейчас поищу полотенце.

Мы очутились в длинной узкой комнате с куполообразным потолком. Справа у стены стояло несколько раскладных кроватей, стол со стульями и рядом с ним терминал компьютера, в дальнем конце – крохотная кухонька и дверь в ванную или душевую. Жанет зашла за эту дверь и тут же появилась с большим полотенцем.

– Постой спокойно и не вертись, пока мамуля тебя вытрет, – сказала она. – Фенов здесь нет, я постаралась обойтись минимумом автоматики.

Она вытерла меня насухо, а потом за полотенце взялась я и «поработала» над ней – с большим удовольствием, должна признаться, ибо Жанет была красивым экземпляром человеческой породы. В конце концов она сказала:

– Хватит, крошка. Теперь давай-ка я устрою тебе небольшую экскурсию; ведь если ты окажешься здесь, то в качестве беженки, а стало быть, вполне вероятно, будешь совсем одна… Да-да, это очень даже возможно, и твоя жизнь будет зависеть от того, насколько хорошо ты изучишь это место. Итак, первое: видишь книжку, висящую на цепи над столом? Это – инструкция, мое личное изобретение, и цепочка здесь вовсе не ради шутки. С этой книжкой тебе не нужны никакие экскурсии – в ней все. Где аспирин, где аммонал, где яблочный соус – там все указано.

И все же она, несмотря на инструкцию, прочла мне коротенькую лекцию: запасы пищи, морозильная установка, система вентиляции, ручной насос для воды на случай отказа автоматики, одежда, лекарства и так далее…

– Я рассчитала здесь все на три месяца для троих, – сказала она.

– А как ты возобновляешь запасы?

– А как бы ты это делала?

– Откачала бы воду из туннеля и бассейна, – подумав, ответила я.

– Совершенно верно. У нас есть потайной резервуар, он не значится ни на одном из планов постройки. Впрочем, многие вещи не боятся воды, а что-то можно протащить и в водонепроницаемых пакетах… Кстати, как там деньги у тебя в кошельке на поясе? Не намокли?

– Думаю, нет. Я выдавила весь воздух из кошелька, прежде чем закрыть его. Жанет… А ведь этот тайник не только бомбоубежище, иначе ты бы не тратила столько сил и денег, чтобы сохранить его втайне, а?

Она нахмурилась, а потом усмехнулась.

– А ты догадлива, родная. Ты права, я не стала бы строить это только ради бомбоубежища. Если на нас когда-нибудь станут падать ядерные бомбы, я не очень захочу уцелеть и пережить это. Я сделала нору, чтобы иметь защиту в случае, как говорят, «гражданских беспорядков»… Мои дед и бабка часто рассказывали мне о временах, когда люди были вежливы друг с другом, никто не боялся выходить ночью на улицу и почти все не запирали двери. Не было или почти не было заборов вокруг домов, не говоря уже об электрической проволоке и лазерной защите. Может, так оно все и было, но я не так стара, чтобы помнить это. На протяжении всей моей жизни, и это я хорошо помню, все менялось к худшему. Когда я закончила школу, то на своей первой работе занималась тем, что разрабатывала модели новых защитных устройств для реконструированных старых зданий. Но те модели уже устарели, а ведь это было не так уж давно. Тогда главной задачей защиты было – остановить и спугнуть незваного гостя, сейчас же защита, как правило, двухступенчатая: если первая ступень не остановила, вторая – должна убить. Это противозаконно, но все, у кого есть достаточно средств, пользуются только такими средствами. Марджи, скажи, что я тебе еще не показала? Не лезь в книгу, ты ее испачкаешь. Напряги извилины – какую главную часть норы я не показала тебе?

Она что, и вправду хочет, чтобы я сказала?

– По-моему, ты показала мне все… Даже основной блок энергоснабжения!

– Ну, подумай, родная. Представь, что дом наверху взорван. Или что он полон незванных гостей… Ну хотя бы, что полиция обыскивает каждый закуток – ищут тебя и Джорджа. Что тогда нужно иметь здесь?

– Ну… У каждого, кто живет под землей – лисиц там, зайцев, кротов, – должен быть запасной выход, да?

– Умница! Где он?

Я притворилась, что стараюсь отыскать его. На самом деле из-за подсознательного рефлекса, привитого специальными тренировками («Не расслабляйся ни на секунду в закрытом помещении, пока не нашла способ выбраться»), я давно уже нашла его.

– По идее он должен быть напротив основного входа, то есть туннеля, а значит… Я думаю, он внутри этого шкафа. Да?

– Не знаю, то ли поздравлять тебя, то ли как следует подумать, как бы его спрятать получше. Ты права – внутри шкафа и сразу налево. Свет зажжется от тепла твоего тела, как и в туннеле – система питания автономная и, по-моему, ее хватит на всю жизнь. Но на всякий случай стоит захватить с собой фонарь – ты знаешь, где он лежит, – потому что этот туннель довольно длинный. Он выходит наружу далеко от дома, в небольшой рощице, там, где густые заросли кустарника. Замаскированная дверь, хоть она и тяжелая, открывается легко. Вот так…

– Здорово сделано, но… Слушай, Жанет, а что если кто-то найдет этот вход снаружи и войдет? Хотя бы я, а? В конце концов, я ведь посторонняя.

– Ты не посторонняя. Ты наша старая подруга, с которой мы просто недавно познакомились. Но ты права, кто-то может случайно найти запасной выход, несмотря на то, что он хорошо замаскирован. Тогда… Первое: жуткий вой сирены по всему дому, и мы, не спускаясь вниз, просмотрим каждый метр туннеля на экране одного из мониторов. Далее, мы кое-что предпримем – слезоточивый газ, например. Но если в это время нас не будет дома, то мне, честно говоря, останется лишь посочувствовать Жану и Джорджу.

– Почему?

– Потому что сочувствовать мне вряд ли придется – я сошлюсь на внезапное женское недомогание. Мне не очень улыбается избавляться от мертвецов, особенно если тело пролежало уже несколько дней… Брр-р-р.

– А-а… Понятно.

– Но тело не будет мертвым, если у его владельца останется хоть одна извилина. Вспомни, что я тебе говорила, Мардж, я же профессиональный специалист по защитным устройствам – по современным, то есть двухступенчатым. Допустим, кто-то добрался до этой двери и просунул свои когти внутрь – нет, он пока еще живой. Если это кто-то из нас – вряд ли, но в принципе возможно, – он легко дотянется до потайного выключателя, и защита не сработает. Я покажу тебе, где он находится… Если же это незваный гость, он увидит загоревшуюся надпись на двери: «Частная собственность – держись подальше!» Допустим, он плюнет на это и проходит дальше метров пять – раздается голос, предупреждающий, что дом под активной защитой. Кретин продолжает идти вперед… Вой сирен, красный свет слепит ему глаза. Он идет дальше? Что ж, бедным Жану и Джорджу придется вытаскивать из туннеля груду вонючего тряпья – только не наружу и не в дом. Если кто-то покончит с собой, стараясь прорваться сквозь нашу «защиту», тело его никогда не найдут, он просто исчезнет. Хочешь узнать, каким образом?

– Совсем не хочу. Я уверена, что я не из тех, «кому следует ознакомиться». – (Замаскированный боковой туннель, Жанет, и – в конце его известковая яма… Интересно, сколько тел уже там? Жанет, ты вся такая нежная, как утренний туман, но если кто-то и выживет в эти сумасшедшие годы, ты будешь среди них. Ума и осторожности тебе не занимать, и наивна ты не больше, чем Мария Медичи.)

– И я так думаю. Хочешь посмотреть что-нибудь еще?

– Вряд ли, Жанет. Тем более, что скорее всего я никогда не воспользуюсь этим чудным убежищем. Возвращаемся?

– Попозже. – Она подошла ближе и положила руки мне на плечи. – Так что ты мне там прошептала на ухо?

– По-моему, ты слышала.

– Да. Я слышала. – С этими словами она притянула меня к себе и…

На терминале, стоящем у стола, зажглась надпись: «Ленч готов!» Жанет с отвращением взглянула на экран и, вздохнув, сказала:

– Тупая машина. Всю малину изгадила…

13

Ленч был великолепен. Вокруг огромной супницы с подогревом расположились холодные закуски: маринованные огурцы, сыр нескольких сортов, хлеб, соленья, орехи, маслины, сельдерей и чуть поодаль – хлебные корочки, натертые чесноком. Джордж склонился над супом с торжественностью метрдотеля и разлил его по глубоким тарелкам. Когда я уселась за стол, Жан повязал мне на шею огромную салфетку и посоветовал:

– Приступай как можно скорее. И не стесняйся чавкать по-свински.

Я попробовала суп и кивнула:

– Так и сделаю. – Потом повернулась к хозяйке и добавила: – Жанет, ты, наверно, придумывала этот суп весь вчерашний день.

– Ничуть не бывало, – возразила Жанет. – Он был завещан Джорджу его прапрабабкой.

– Ну, не надо преувеличивать, – вмешался Джордж, моя покойная матушка, упокой Господь ее душу, – начала варить его в тот год, когда я родился. Моя старшая сестра всю жизнь мечтала унаследовать рецепт, но она вышла замуж за недостойного – британского канадца, естественно, – и поэтому рецепт отошел ко мне. Я стараюсь следовать традициям, но все же… Думаю, и вкус, и букет были лучше, когда его готовила покойная маман.

– Я в этих вещах не разбираюсь, – пожала я плечами, – но ручаюсь, этот суп не имеет никакого отношения к консервам.

– Я начала варить его на прошлой неделе, – сказала Жанет, – но Джордж отогнал меня от плиты и следил за ним сам. Он понимает в супах больше, чем я.

– Я вообще ничего не понимаю в супе, я просто ем его, и… надеюсь в супнице есть еще.

– Кажется, нет, – сказал Джордж, – но мы можем сварить. Правда свежего мяса, по-моему, нет, но наловим мышей…

– Что там свежего в новостях? – перебила его Жанет.

– А как же твое правило? «Только не за едой», а?

– Жан, любимый, уж кто-кто, а ты должен прекрасно знать, что мои правила распространяются на всех, кроме меня самой.

– В общем, без перемен. Об убийствах больше ни слова. Если и появились какие-нибудь новые охотники взять на себя весь происшедший кошмар, наше заботливое правительство решило не уведомлять нас об этом. Господи, как же я ненавижу эту логику – «Папочка лучше знает»! «Папочка» не знает, иначе мы бы не очутились по уши в том дерьме, в котором торчим сейчас. Это лишь подтверждает, что мы не знаем ничего, и мне по этому поводу так и хочется пристрелить кого-нибудь.

– По-моему этого уже было достаточно. Или ты намерен записаться в Ангелы Господни?

– Улыбайся, когда говоришь такие вещи. Или хочешь, чтобы у тебя распухла губа?

– Вспомни последний раз, когда ты хотел выпороть меня. Что из этого вышло?

– Именно поэтому я и сказал «губа»?

– Дорогой, я закажу для тебя успокоительную микстуру… Поверь, мне очень жаль, что ты так расстроен. Мне тоже это не нравится, но я не вижу другого выхода, кроме как выкинуть все это из головы.

– Жанет, ты иногда бываешь разумна до невозможности. Что действительно выводит меня из себя, так это – огромная черная дыра во всех сообщениях… И я не вижу никакого объяснения этому.

– Чему?

– Международным корпорациям. Все новости касались только территориальных государств, и ни слова – о корпоративных. А между тем, всякому, кто умеет считать до десяти, ясно, на чьей стороне сегодня настоящая власть. Что, эти обормоты не в курсе?

– Старина, – мягко сказал Джордж, – может быть, именно поэтому корпоративные государства и не объявлялись мишенями?

– Да, но… – Жан пожал плечами и уставился в свою тарелку.

– Жан, – сказала я, – помнишь тот день, когда мы впервые встретились? Ты объяснил, что не существует способа ударить по корпорациям – говорил еще в Ай-би-эм и России.

– Я говорил не совсем так, Мардж. Я сказал, что военная сила бесполезна, когда имеешь дело с корпорацией. Обычно, когда эти гиганты воюют между собой, они пользуются деньгами и юридическими заковыками, то есть воюют с помощью банкиров и адвокатов, а не грубого насилия. Ну да, иногда они нанимают боевиков, пользуются военной силой, но никогда не признаются в этом и… Это не их стиль. Однако нынешние шутники используют как раз то оружие, которым можно врезать по корпорациям и здорово задеть их: терроризм и саботаж. Это же очевидно! И меня здорово беспокоит, почему мы до сих пор ничего об этом не слышали. И я не понимаю, что происходит. Почему они до сих пор не вступили в игру?

Я проглотила большой кусок хлеба, который перед этим обмакнула в этот потрясающий суп, а потом сказала:

– Жан, а может так быть, что это какая-нибудь корпорация… – или даже не одна, а несколько – стоит за всем этим спектаклем?

Жан так резко выпрямился, что задел ложку в тарелке и пролил суп на скатерть.

– Мардж, – медленно проговорил он, – ты просто чудо. Я выудил тебя из толпы по причинам, не имеющим никакого отношения к твоим мозгам…

– Я знаю. – Но мозги у тебя на месте. Ты моментально углядела самое слабое место в этом идиотском намерении компаний нанимать искусственных пилотов… Я повторю твои аргументы в Ванкувере. А теперь – в этой бредовой картине всего происходящего – ты добавила один мазок, и все стало на свои места.

– Я не уверена, что все встало на места, – сказала я. – Но, судя, по сообщениям, убийства и саботаж охватили всю планету, равно как и Луну, и дошли аж до Сириуса. Для этого нужны сотни людей, скорее всего даже тысячи. И убийства, и саботаж – профессии не из легких, они требуют тренировок. Любители, если даже их и удастся нанять, завалят дело в семи случаях из десяти. Все это означает, что… За этим стоят деньги, много денег. У какой-нибудь там вшивой политической организации или у сумасшедшей религиозной секты подобных денег нет и быть не может. Так у кого же есть деньги для демонстрации такого масштаба? Я не знаю… Я просто назвала один из возможных вариантов.

– Ты решила проблему. Все ясно, кроме одного: кто? Мардж, чем ты занимаешься во время, свободное от семьи на Южном острове?

– У меня нет семьи на Южном острове, Жан. Мои мужья и сестры по С-браку развелись со мной. – Выговорив это, я вдруг так же поразилась услышанному, как и он.

Все замолчали. Жан с трудом глотнул и тихо сказал:

– Мне… Мне очень жаль, Марджи.

– Не стоит, Жан. Это была ошибка, теперь она исправлена и тема закрыта. Я больше не поеду в Новую Зеландию. Но я с удовольствием съездила бы как-нибудь в Сидней – повидать Бетти и Фредди.

– Я уверен, им это придется по вкусу.

– Мне тоже. Кроме того, они оба приглашали меня. Жан, а что преподает Фредди? Мы с ним… У нас не было времени поговорить об этом.

– Фредерико мой коллега, Мардж, – ответил Джордж, – счастливое совпадение, приведшее к моему пребыванию здесь.

– Да, это правда, – кивнула Жанет. – Толстячок вместе с Джорджем перекраивал гены в Мак-Гилле, там Джордж встретил Бетти, Бетти отфутболила его в моем направлении, а я… Я его сцапала.

– Вот мы с Джорджем и договорились, – вмешался Жан, – поскольку никто из нас в одиночку не мог справиться с Жанет. Верно, Джордж?

– Ты прав, о брат мой. Если, конечно, мы вдвоем можем с ней справиться.

– Мне, кстати, трудно справляться с вами, – заметила Жанет, – и я, пожалуй, попрошу Мардж помочь мне. Ты как, Мардж?

Я не стала серьезно отвечать на это предложение, потому что ни на йоту не верила в его серьезность. Все просто болтали ерунду, чтобы как-то сгладить свое шоковое сообщение. И мы все это знали. Но заметил ли кто-нибудь, кроме меня, что вопрос о моей работе больше не обсуждался? Я-то знала, что произошло, но… Почему же так резко проснулся мой подсознательный инстинкт и произвел столь сильный отвлекающий маневр? Ведь я все равно никогда бы не стала выдавать секреты Босса!

Вдруг до меня дошло, что мне необходимо срочно связаться с ним. Участвует он в этих странных событиях? И если да, то на чьей стороне?

– Желаете еще супу, мадам?

– Нет, не давайте ей больше супу, пока она не ответит на мой вопрос.

– Жанет, ты же это не на полном серьезе. Джордж, если я съем еще супу, я захочу еще хлеба. И растолстею. Нет, не надо меня искушать.

– Еще супу?

– Ну, хорошо… Только немного.

– Я совершенно серьезно, – твердо сказала Жанет. – Я, конечно, не хочу тебя ничем связывать, потому что сейчас ты, наверно, не испытываешь большого энтузиазма при мысли о браке. Но ты можешь попробовать, и через год мы вернемся к этой теме. Если захочешь. А пока что ты будешь просто моей собственностью… Да, и я разрешу этим двум маньякам находиться с тобой в одной комнате, только если их поведение меня будет устраивать.

– Эй, постой, – протестующе воскликнул Жан, – кто, интересно, привез ее сюда? Я! Так что Мардж – дама моего сердца!

– Она дама сердца Фредди, если верить словам Бетти. И ты привез сюда Мардж в качестве заместительницы Бетти, но… Это все было вчера, а с сегодняшнего дня она – дама моего сердца! И если кому-то из вас захочется с ней поговорить, будьте любезны подойти ко мне на предмет получения талона. Я права, Марджори?

– Конечно, Жанет, если тебе так хочется. Но боюсь, сейчас вопрос носит чисто академический характер, потому что мне действительно надо уезжать. Скажи, в доме есть большая карта приграничной полосы? Я имею в виду южную границу.

– Конечно. На компьютере. А если хочешь распечатку, сделай сама – принтер – в моем кабинете, он сразу за спальней.

– Но я не хочу прерывать новости.

– Ты и не прервешь. Каждый терминал здесь может работать самостоятельно. Без этого в доме невозможно было бы жить, ты же видишь, какие здесь все эгоисты…

– Особенно Жанет, – кивнул Жан. – Мардж, зачем тебе понадобилась большая карта границы с Империей?

– Вообще-то я с большим удовольствием вернулась бы домой монорельсом, но… Это сейчас невозможно, а поэтому мне нужно найти какой-то другой способ.

– Так я и думал. Родная, мне придется спрятать подальше твои башмаки. Ты понимаешь, что тебя могут запросто пристрелить на границе? Причем пограничники с обеих сторон сейчас с удовольствием развлекутся.

– М-мм… Так можно я займусь картой?

– Разумеется… Если ты пообещаешь даже не пытаться лезть в приграничный район.

– Брат мой, – мягко произнес Джордж, – зачем заставлять человека лгать и ввергать его в искушение?

– Джордж прав, – подвела итог Жанет, – никаких принудительных обещаний. Валяй, Мардж, действуй, а я уберу со стола. Жан, ты собирался мне помочь.

Следующие два часа я провела с компьютером, сначала запоминая общую картину границы, а потом самым подробнейшим образом – некоторые ее участки. Граница не может быть на все сто процентов на замке, не помогут даже стены с колючей проволокой, которыми в тоталитарных государствах огораживают некоторые объекты. Обычно наилучший маршрут в таких случаях – неподалеку от охраняемых пользоваться всем известным путем.

Поблизости было несколько пропускных пунктов: Станция Эмерсон, Сосновая бухта, южная станция Гретна, Мэйда и еще парочка. Я обратила внимание на Розовую реку, но она, кажется, уходила в сторону и впадала в Красную реку (карта в этом месте была смазана).

Был еще странный кусок суши, клином входящий в Лесное озеро, к юго-востоку от Виннипега. На карте он был выкрашен в тот же цвет, что и Империя, и, похоже, мне ничто не могло помешать пересечь границу на этом участке – если не принимать во внимание несколько километров болота. Я – не сверхчеловек, и я запросто могу захлебнуться и утонуть, но… этот неохраняемый участок уж очень дразнил мое воображение. В конце концов я все же выкинула это из готовы по той простой причине, что, хотя формально этот кусок был частью Империи, его отделяли от нее двадцать два с лишним километра воды. Украсть лодку? Голову даю на отсечение – стоит появиться в этом пространстве любой лодчонке, и она немедленно нарвется на прожектор, и, если не назовет нужный пароль, ее тут же угостят лазером, а с лазером не поспоришь. Во всяком случае я с ним в спор не вступаю, потому что ему ни глазки не состроишь, ни взятку не сунешь, и… я выкинула это из головы.

Только я оторвалась от карты и принялась строить в воображении свой маршрут, как с терминала раздался голос Жанет:

– Марджори, пожалуйста пройди в гостиную. И побыстрее!

Я пришла туда очень быстро. Жан говорил с кем-то, глядя на экран. Джордж стоял так, что его с экрана не было видно. Жанет знаком показала мне, чтобы я тоже встала в непросматриваемом участке комнаты.

– Полиция, – шепнула она. – Тебе лучше нырнуть в нору. Давай, не мешкай, а когда они уйдут, я тебя позову.

– Они в курсе, что я здесь? – шепотом спросила я.

– А черт их знает.

– Тогда давай подождем, пока это не выяснится. Если они знают про меня и не смогут меня найти, у вас будут неприятности.

– Плевать мы хотели на неприятности.

– Спасибо… Но давай все-таки подождем и послушаем.

– Мел, не валяй дурака, – говорил меж тем Жан, обращаясь к лицу на экране. – Джон не чужак и не враг, ты же прекрасно это знаешь. А что касается этой… мисс Болдуин, так ты ее назвал?.. Почему вы решили искать ее здесь?

– Вчера вечером она выехала из аэропорта вместе с тобой и с твоей женой. И если она не с вами, то вы наверняка знаете, где она сейчас. Что касается Джорджа, то любой квебекец сегодня чужак и враг, неважно – сколько он здесь прожил и в какой клуб ходит. Я полагаю, ты сам предпочтешь, чтобы его забрал ваш старый приятель, чем посторонний патруль. Давай, отключай верхнюю защиту, я сажусь.

– Вот уж действительно, старый приятель! – громко шепнула Жанет. – Он еще со школьной скамьи пытается затащить меня в постель, а я с тех самых пор твержу ему «нет»… Он какой-то весь скользкий!

– Мел, – со вздохом произнес Жан, – сейчас твои заверения в дружбе по меньшей мере смешны. Если бы Джордж был здесь, он наверняка предпочел бы, чтобы его арестовал посторонний, а не сцапал человек, разглагольствующий о дружбе. Так что начни все сначала и пусть все будет по правилам.

– Значит, ты так хочешь? Ладно! Говорит лейтенант Дикей. Я должен произвести в вашем доме арест. Отключите защиту, я приземлюсь.

– Говорит Жан Тормей, домовладелец. Приветствую блюстителей порядка. Лейтенант, приставьте ордер к своему передающему устройству так, чтобы я мог удостовериться в его правильности и сфотографировать его.

– Жан, ты что совсем спятил? Было объявлено чрезвычайное положение, и мне не нужен никакой ордер!

– Какой-то треск, я вас не слышу.

– Не слышишь? Ну, может, тогда ты это услышишь: я приземляюсь и вынужден спалить твою защиту. Если при этом загорится что-то еще, мне будет очень жаль.

Жан с отвращением посмотрел на экран и чем-то щелкнул на приборной доске.

– Верхняя защита отключена, – сказал он, потом выключил микрофон и повернулся к нам. – У нас двоих есть три минуты, чтобы спуститься в нору. Я не смогу задержать его дольше на пороге.

– Я не собираюсь лезть ни в какие норы, – спокойно ответил Джордж. – Я буду настаивать на своих правах. И если не сейчас, то позже я привлеку Мелвина Дикея к суду и спущу с него шкуру.

– Ты спятил, – пожал плечами Жан, – но ты уже не мальчик. Поступай, как знаешь. Мардж, детка, ныряй вниз. Он не уверен, что ты здесь, и я быстренько от него избавлюсь.