Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 2"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– В самом деле?

– Огромное. В то же время вы дали мне возможность говорить совершенно открыто.

– За время нашего сотрудничества вы всегда могли говорить совершенно свободно. Правда, я не знаю, что за инструкции вы получили от ваших клиентов.

– Они не накладывали никаких ограничений на мою речь. Но… Обращали ли вы внимание, как обычаи той или иной расы находят отражение в ее языке?

– Пару раз у меня была возможность отметить данный факт, – осторожно ответил мистер Кику.

– Я был в этом уверен. Когда вы посещаете своего друга в больнице и знаете, что он должен умереть, а вы ничем не можете помочь ему, – неужели вы будете с ним говорить о его беде?

– Нет. Во всяком случае, пока он сам не заговорит об этом.

– Совершенно верно! Общаясь с вами и мистером Гринбергом, я был вынужден приспосабливаться к вашим обычаям.

– Доктор Фтаемл, – медленно сказал мистер Кику, – давайте будем совершенно откровенны. Правильно ли я вас понял? Вы уверены, что этот единственный корабль представляет серьезную опасность для нашей планеты, которая обладает достаточными средствами защиты?

– Я буду совершенно откровенен, сэр. Как только хрошии придут к выводу, что в результате действий данной планеты или же отдельных ее обитателей их соплеменник умер или же исчез навсегда, Земле не будет причинен какой-либо вред – Земля будет просто уничтожена.

– Этим одним кораблем?

– Одним-единственным. Мистер Кику покачал головой.

– Доктор, я убежден, что вы верите в правоту своих слов. Я – нет. Всеобъемлющая защитная мощь основной планеты Федерации вряд ли известна вам во всей полноте. Я не могу предположить, что ваши доверители столь глупы и не представляют, что у нас есть зубы.

У доктора Фтаемла был печальный вид.

– Даже используя языки всех цивилизованных народов, я не смогу найти слов, чтобы убедить вас. Но верьте мне… все, что вы можете им противопоставить, будет столь же беспомощно, как камешки против ваших ракет.

– Увидим. Или, к счастью, не увидим. Мне не нравится оружие, доктор; это последний довод, который пускает в ход примитивная дипломатия. Говорили ли вы с ними, что Федерация была бы не против принять их в Сообщество Цивилизаций?

– Мне было очень нелегко объяснить им сущность вашего предложения.

– Неужели они настолько воинственны?

– Они совершенно не воинственны. Как бы мне это объяснить вам? Считаете ли вы себя воинственными, когда вы гоняете… шлепаете… давите мух? С вашей точки зрения, да и с моей, хрошии практически бессмертны, Они настолько неуязвимы для обычных опасностей, что они ведут себя, как… что за идиома у вас?.. да, олимпийцы… они смотрят на нас с олимпийских высот. Они не видят никакого смысла в общении с низшей расой; поэтому ваше предложение не было воспринято всерьез, хотя, верьте мне, я приложил все усилия…

– Они сущие идиоты, – мрачно сказал мистер Кику.

– Отнюдь, сэр. Они совершенно точно оценивают и вашу расу, и мою. Они понимают, что любая культура, овладевшая межзвездными путешествиями, обладает хотя бы определенным уровнем способностей. К тому же они знают, что вы считаете себя довольно могущественными. Именно поэтому они рассматривают возможность применения силы как средство убедить вас, что вы должны вернуть им хрошиа… они считают, что это будет чем-то вроде стрекала для быка: указание, которое он способен понять.

– Х-хм-хм… И вам известно, как они собираются это продемонстрировать?

– Известно. Этим утром я направляюсь к ним с целью убедить их помедлить. Они собираются, так сказать, легонько притронуться к поверхности вашего спутника, оставив на нем выжженную полосу длиной примерно в тысячу миль, чтобы убедить вас, что они… м-м-м… не собираются шутить.

– На меня это не произвело бы впечатления. Мы можем отдать нашему флоту соответствующий приказ и оставить такой же знак. Но мы этого не собираемся делать.

– Неужели вы можете сделать это всего лишь одним кораблем, за несколько секунд, без всяких приготовлений и с дистанции в четверть миллиона миль?

– А вы считаете, они могут?

– Я уверен в этом, Всего лишь небольшая демонстрация. Господин Заместитель, в этой части небосклона появилась новая звезда, у которой нет аналогов в природе.

Мистер Кику помедлил. Если все это правда, то тогда ситуация, при которой хрошии покажут свои когти, может служить и его собственным целям. Потеря нескольких бесполезных лунных гор ничего не значит… но эвакуировать даже нескольких обитателей этих мест будет довольно трудно.

– Вы говорили им, что наша Луна обитаема?

– Их хрошиа там не обитает – и это все, что имеет для них значение.

– М-да… я понимаю. Доктор, могли бы вы сообщить им, что, во-первых, мы практически обнаружили их хрошиа и, во-вторых, она находится на одном из спутников, что и объясняет столь затянувшиеся поиски?

Раргиллианин изобразил широкую человеческую улыбку.

– Сэр, я восхищаюсь вами. Я буду счастлив доставить подобное известие. Я уверен, что демонстрации силы не будет.

– Доброго вам здоровья, доктор, Я буду на связи с вами.

– И доброго вам здоровья, сэр.

На обратном пути мистер Кику обнаружил, что присутствие медузоида уже не производит на него отталкивающего впечатления… то есть внешность Фтаемла была столь же ужасна, но доктор Морган в самом деле оказался умелым психотерапевтом.

Корзина для бумаг, как обычно, была полна до краев. Кику выкинул всех этих хрошии из головы и с наслаждением погрузился в работу. Несколько позже полудня отдел связи оповестил его, что с ним хочет поговорить мистер Гринберг.

– Давайте его сюда, – сказал мистер Кику, чувствуя, что куски головоломки наконец складываются в законченную картину.

– Босс? – начал Гринберг.

– Да, Сергей. Какого черта ты такой расстроенный?

– Потому что я ломаю себе голову, как мне наняться рядовым во Внешний Легион.

– Кончай бродить вокруг да около. Что случилось?

– Птичка улетела.

– Улетела? Куда?

– Хотел бы знать. Скорее всего, в леса к западу от Вествилла.

– Тогда чего ради ты тратишь время на болтовню со мной? Отправляйся и доставь мне ее.

Гринберг вздохнул.

– Мне бы вашу уверенность. Видите ли, босс, эти заросли покрывают примерно десять миллионов квадратных акров – высокие деревья, огромные горы и ни одной тропинки. А местный шеф полиции со всей своей командой наступает мне на пятки. Он отдал приказ стрелять во все, что движется, и такой же приказ получили все разведывательные корабли.

– Что?

– То, что я сказал. Пришла ваша подпись на приговоре суда, а отмена его где-то затерялась… как, я не знаю. А шериф – ископаемое с психологией мелкого клерка. Он тычет пальцем в приказ, и его ни в чем не убедить… он даже не позволил мне использовать полицейскую систему связи. И поскольку наше вмешательство не предусмотрено, я не могу сдвинуть его ни на йоту.

– И ты с этим смирился? – едко спросил мистер Кику. – Скоро дождешься, что тебя будут бить по физиономии.

– Близко к этому. Я дозвонился до мэра – его нет в городе. До губернатора – он на сессии. Сунулся к главному лесничему… похоже, он в отпуске. После нашего разговора я пойду выламывать руки этому деятелю, пока у него в глазах не потемнеет и…

– Тебе давно следовало это сделать.

– Я не трачу времени зря. Я позвонил вам, чтобы вы поддали им жару. Мне нужна помощь.

– Ты ее получишь.

– Да, но не только для того, чтобы дозвониться до губернатора и обеспечить ваше вмешательство. Даже когда я доберусь до этого полицейского идиота и уговорю его отозвать своих псов, мне все равно нужна будет помощь. Босс, десять миллионов квадратных акров сплошных гор… это означает люди и корабли, много людей и кораблей. Это работа не для одного человека с портфелем. Нет, я все-таки завербуюсь во Внешний Легион.

– Мы оба туда пойдем, – хмыкнул мистер Кику. – Ладно, давай. Двигай.

– Как приятно было поговорить с вами.

Отключившись, мистер Кику начал стремительно действовать, обеспечивая вмешательство Департамента: он послал сверхсрочные телеграммы губернатору штата, мэру Вествилла и в Вествиллский окружной суд. Сделав все необходимое, он несколько секунд сидел неподвижно, перебирая в памяти, что еще надо было бы сделать… затем отправился к Секретарю предупредить, что, возможно, потребуется помощь военных.

10
Закон Сигни

Проснувшись и вспомнив, где он находится, Джон Томас ощутил беспокойство. В спальном мешке было тепло. Чувствовал Джонни себя хорошо отдохнувшим и расслабленным. Постепенно перед его глазами всплыли картины окружающей местности; вспомнив, как и почему он здесь очутился, Джонни высунул нос из спальника. Солнце стояло уже высоко, и вокруг разливалось приятное тепло. Луммокс бродил поблизости.

– Эй, Лумми?

– Хей, Джонни! Ты долго спал. И храпел.

– Неужто? – Выбравшись наружу, Джонни собрал одежду, скатал спальный мешок. Затем он повернулся в сторону Луммокса – и застыл.

– Что это?

Рядом с Луммоксом лежал мертвый медведь гризли – расплющенный в лепешку. Изо рта и носа зверя тянулись струйки засохшей крови.

– Это завтрак, – объяснил Луммокс.

Джонни с отвращением смотрел на то, что осталось от медведя.

– Только не для меня. Где ты его раздобыл?

– Я поборол его, – сказал Луммокс и смущенно улыбнулся.

– Не поборол, а поймал.

– Но я в самом деле поборол его. Он хотел добраться до тебя, и мы с ним поборолись.

– Ну ладно. Спасибо тебе, – Джон Томас снова посмотрел на медведя, отвернулся и открыл мешок с припасами.

Вынув банку, где были яичница с ветчиной, он отвинтил крышку и стал ждать, пока содержимое банки согреется.

Луммокс воспринял его действия как сигнал, что настало время позавтракать и для него, что он немедленно и сделал – первым делом запихнул в пасть медведя, затем пару сосенок и пустую банку от завтрака. Когда они спустились к воде, Джонни осторожно оглядел небосклон, а Луммокс запил свой завтрак чистой горной водой. Встав на колени, Джонни тоже напился, после чего вымыл лицо и руки и вытер их подолом рубашки.

– Что теперь будем делать, Джонни? – спросил Луммокс. – Пойдем гулять? Может быть, еще кого-нибудь поборем?

– Нет, – отрезал Джонни. – Мы вернемся под эти деревья и будем лежать там до темноты. Ты должен вести себя точно камень. – Джонни поднялся на берег в сопровождении Луммокса. – Садись, – приказал он. – Я хочу посмотреть на твои опухоли.

Луммокс повиновался, и его хозяин начал осмотр. Ощупывая опухоли, Джонни чувствовал растущую тревогу. Опухоли заметно увеличились, и Джонни пытался припомнить, к чему это может привести. Кожа на них воспалилась и натянулась, заметно утончившись, и теперь уже ничем не напоминала могучую броню, прикрывавшую тело Луммокса. На ощупь опухоли были сухими и горячими. Джонни осторожно ощупал левую – Луммокс отпрянул.

– Беспокоит? – с тревогой спросил Джонни.

– Я так больше не могу, – запротестовал Луммокс. – Он вытянул ноги, поднялся и, подойдя к сосне, стал тереться об нее опухолью.

– Эй! – крикнул Джонни. – Не делай этого! Ты повредишь себе…

– Но оно зудит, – возразил Луммокс, продолжая чесаться.

Твердо намереваясь добиться своего, Джон Томас подошел к другу. И в тот же момент опухоль лопнула. Джонни в ужасе отпрянул.

Что-то непонятное, мокрое и темное, облепленное клочьями разодранной кожи, вывалилось из опухоли, повисло, а затем развернулось как змея, повисшая на лианах в джунглях. В эти ужасные мгновения Джонни пришло в голову, что он видит нечто… нечто вроде гигантского червя, который, паразитируя, поедает изнутри своего хозяина. С запоздалым раскаянием он вспомнил, как заставлял Лумми карабкаться в гору… когда эта штука грызла его.

Луммокс облегченно потянулся и вздохнул.

– Ух! Теперь мне куда лучше.

– Луммокс, ты в порядке?

– А что со мной должно быть, Джонни?

– Но… что это такое?

– Что? – Странное образование свисало вниз, и Луммокс посмотрел на него. – Ах это… – небрежно сказал он.

Оконечность отростка развернулась, как распустившийся цветок, и Джонни увидел, что это было. Луммокс вырастил руку.

Скоро рука высохла, обрела окраску и начала твердеть. Луммокс не обращал на нее особого внимания, но Джон Томас следил, как она приобретает законченную форму. У руки было два сустава, типа локтевых, и кисть с пальцами. Пальцев было пять, каждый состоял из семи фаланг, и средний палец был более длинным и гибким, напоминая маленький слоновий хобот. От человеческой кисти рука эта отличалась, но не было никаких сомнений в ее предназначении – во всяком случае если сначала фаланги пальцев двигались довольно беспомощно, то постепенно их движения становились все увереннее.

Луммокс не возражал против того, чтобы Джон Томас изучал его руку, но не проявлял особого интереса к ее развитию; он вел себя так, словно с ним после завтрака всегда случалось нечто подобное.

– Дай я посмотрю вторую опухоль, – сказал Джонни. Нарост с правой стороны набух еще больше. Как только Джон Томас притронулся к нему, Луммокс отпрянул и направился к соседнему дереву. – Подожди! – окликнул его Джон Томас. – Постой!

– Но мне надо почесаться.

– Ты изувечишь себя. Стой тихонько. Я кое-что попробую сделать.

Луммокс неохотно повиновался; из ножен на поясе Джонни вынул клинок и сделал осторожный надрез в центре опухоли.

Разрез стремительно расширился, и вылетевшая правая рука Луммокса едва не шлепнула Джонни по лицу.

– Спасибо, Джонни!

– Всегда пожалуйста. – Джонни спрятал нож и задумчиво посмотрел на новорожденную руку.

Он не мог еще представить, что Луммокс будет делать со своими так неожиданно появившимися новыми органами. Но он понимал, что они меняют дело. Каким образом, Джонни еще не знал. Может быть, теперь ему не придется заботиться о Лумми так, как прежде. С другой стороны, теперь за ним надо присматривать, потому что Лумми обязательно сделает что-то, чего делать не должен. Джонни вспомнил поговорку: «Слава богу, что у кошек нет рук…» А Луммокс любопытнее любого котенка.

Но как бы там ни было, без колебаний решил Джонни, одного это не меняет: шериф Дрейзер до них не доберется!

Сквозь ветви он оглядел небо, прикидывая, можно ли их заметить сверху.

– Лум…

– Да, Джонни?

– Подогни ноги. И стань похожим на скалу.

– Ой, давай лучше погуляем, Джонни.

– Мы пойдем гулять вечером. А пока не стемнеет, я хочу, чтобы ты оставался на месте и не шевелился.

– Ох, Джонни!

– Слушай, ты же не хочешь снова отправиться в город, не так ли? Так что перестань болтать.

– Что ж, если ты так считаешь… – Луммокс опустился на землю. Джон Томас сел рядом, прислонился к нему и задумался.

Возможно, он как-то выкрутится, и они с Лумми смогут зарабатывать себе на жизнь… например, будут участвовать в карнавалах. Ни один карнавал не обходится без В.З.-существ – даже если половина из них всего лишь чучела, – а Луммокс самый что ни на есть настоящий внеземной. Возможно, Джонни научит его делать какие-нибудь штуки своими руками, играть там или что-то еще. Может быть, в цирк им пойти?..

Нет, все это не годится для Лумми: на людях он начинает нервничать. Черт, как бы им заработать… не говоря уж о том, что должна улечься вся эта шумиха!

Заняться фермерством? Луммокс сильнее любого трактора, а с руками он может делать любые работы на ферме. Может, в этом выход, хотя, честно говоря, он никогда серьезно не думал о работе на земле.

Джонни представил себя и Луммокса обрабатывающими землю… колосья ржи… грядки с овощами… и не заметил, как уснул.

Разбудил его странный звук, и он смутно припомнил, что уже слышал нечто подобное. Открыв глаза, он огляделся и увидел, что лежит рядом с Луммоксом. Тот оставался на старом месте… но вовсю размахивал руками. Одну, с зажатым в кисти камнем, он занес над головой. Раздался тот же самый звук… и небольшая осинка неподалеку внезапно рухнула. Несколько других осин уже лежали на земле.

Джон Томас вскочил на ноги.

– Эй, прекрати! Луммокс остановился.

– В чем дело, Джонни? – обиженно спросил он. Перед ним лежала куча булыжников, за одним из которых он потянулся.

– Перестань бросать камни в деревья.

– Но ты это сам делаешь, Джонни.

– Да, но я не ломаю их. Можешь есть их на здоровье, но не надо выдирать с корнем.

– Тогда я пойду есть их.

– Отлично, – Джонни огляделся. Уже смеркалось, через несколько минут солнце закатится. – Иди и подкрепись. Хотя подожди минутку. – Он осмотрел руки Луммокса. Они уже были такого же цвета, как и остальное тело, и начали заметно твердеть. Но самое удивительное, что руки стали примерно вдвое толще, чем при появлении, и теперь достигали объема бедра Джонни. Кожа с них почти вся слезла, а оставшаяся шелушилась, и Джонни ободрал ее. – Ладно, давай.

Пока Джонни готовил себе еду, Луммокс расправился с обломанными осинками и закусил на сладкое консервной банкой. Стемнело. Они выбрались на дорогу.

В эту вторую ночь происшествий было еще меньше, чем в первую. Чем выше они взбирались, тем холоднее становилось; наконец Джонни засунул силовую установку прямо под свитер. Скоро он согрелся и перестал дрожать.

– Лум, если я засну, разбуди меня, когда начнет светать.

– О'кей, Джонни, – Луммокс переадресовал приказ своему заднему мозгу – просто так, на всякий случай. Холод Луммокса не беспокоил, он его просто не чувствовал, потому что терморегуляция тела у него была гораздо эффективнее, чем у Джонни, эффективнее даже, чем у силовой установки.

Джон Томас дремал, просыпался и снова проваливался в дремоту. В таком состоянии он находился, когда первые лучи солнца коснулись далеких вершин и Луммокс окликнул его. Джонни сел и стал озираться в поисках места, которое могло бы дать им приют. На этот раз счастье от них отвернулось: они были прямо на открытом месте, которое кончалось глубоким мрачным провалом. По мере того как шли минуты и становилось все светлее, его охватывала паника.

Ничего другого не оставалось, как идти дальше вперед. Далеко над ними прошел стратоплан. Он услышал лишь рев его моторов, но самого корабля не увидел. А через несколько минут, оглядевшись, он заметил пятнышко в небе, смахивающее на орла.

Но очень быстро ему пришлось убедиться, что над ними висит на крыльях одинокая человеческая фигурка.

– Стоп, Луммокс! Замри как камень.

– Как камень, Джонни?

– Заткнись и делай, что тебе говорят!

Луммокс замолчал и повиновался. Джон Томас скользнул вниз и скорчился под головой Луммокса, стараясь стать как можно меньше. Он надеялся, что флаер пролетит мимо.

Но флаер в знакомом залихватском стиле сделал петлю и пошел на посадку. Джонни с облегчением вздохнул, увидев, что на пятачок, который он приметил впереди, садится Бетти Соренсен.

– Привет, Лумми! – крикнула она, затем повернулась к Джонни, уперла руки в бока и сказала: – Ну! Хорош! Удрал, не сказав ни слова!

– Да я… я хотел, Червячок, честное слово. Но у меня не получилось… извини меня.

Сердитое выражение исчезло с ее лица, и она улыбнулась.

– Ну ладно. Раньше я думала о тебе куда хуже. Наконец-то ты что-тосделал, Джонни, Я уж боялась, что ты сам станешь таким же увальнем, как Луммокс, который только и ждет, чтобы его кто-то растолкал.

Джон Томас был слишком обрадован ее появлением, чтобы спорить.

– Слушай… а как ты нас нашла?

– Чего? Ты, умная голова, две ночи уходил от города, а находишься всего лишь на расстоянии одного короткого перелета… как было тебя не найти?

– Понимаю, но как ты вычислила, где нас надо искать?

Она пожала плечами.

– Старое правило: я представила себя упрямым ослом и пошла прямо, куда глаза глядят. Я прикинула, что ты обязательно пойдешь по этой дороге, поэтому и крутилась над ней. А если ты не хочешь, чтобы тебя через несколько минут заметили, тебе надо побыстрее убираться отсюда куда-нибудь под прикрытие. Так что давай! Лумми, старина, включай свою машину.

Она протянула руку, Джонни помог Бетти взобраться на спину Луммокса, и они двинулись в путь.

– Я хотел уйти с дороги, – волнуясь, объяснил Джонни, – но мы так и не нашли подходящего места.

– Вижу. Теперь выпусти пары… за этим поворотом – водопад Адама и Евы, и мы можем сойти с дороги как раз над ним.

– Вот мы где оказались!

– Да. – Бетти наклонилась вперед, тщетно пытаясь рассмотреть дорогу из-за поворота скалы. И в это время она впервые увидела руки Луммокса. – Джонни! – воскликнула она, схватив его за плечо. – На Луммокса напал боа-конструктор!

– Что? Не глупи. Это всего лишь его правая рука.

– Его что?Джонни, ты с ума сошел!

– Успокойся и перестань меня тискать. Я сказал «рука»… помнишь те опухоли? Так вот, в них были руки.

– Опухоли… руки? – Бетти вздохнула. – Я встала слишком рано и еще не позавтракала. И тут еще такое потрясение. Ладно, скажи ему, чтобы он остановился. Я хочу посмотреть на них.

– А как быть с укрытием?

– Ах да! Ты прав. Ты всегда прав – правда, с опозданием в две-три недели.

– Не заводись. Вот и водопад.

Они подошли к воде поближе, подножие каньона поднималось к их ногам, как бы встречая путешественников. Здесь была единственная возможность сойти с дороги и разбить бивуак в месте, напоминающем их предыдущую стоянку. Джонни чувствовал себя гораздо спокойнее, когда Луммокс был укрыт под густой сенью деревьев.

Пока Джон Томас готовил завтрак, Бетти изучала новорожденные конечности Луммокса.

– Луммокс, – укоризненно сказала она, – ты ничего не говорил маме о них.

– А ты не спрашивала меня, – возразил Луммокс.

– Прошу прощения! Ну ладно, а что ты можешь делать своими руками?

– Я могу бросать камни. Джонни, я хорошо бросаю камни?

– Нет! – торопливо сказал Джонни. – Бетти, ты кофе будешь пить с молоком?

– Обыкновенный, – ответила Бетти, продолжая изучать руки Луммокса. Что-то не давало ей покоя, и Бетти надеялась, что скоро сообразит, в чем тут дело. Но теперь – завтрак.

После того как они скормили пустые банки Луммоксу, Бетти приступила к «допросу» Джонни.

– Имеешь ли ты представление, невинное дитя, – сказала она Джону Томасу, – какую бурю ты вызвал своим исчезновением?

– Я думаю, шерифу Дрейзеру пришлось побегать.

– Не сомневайся. Ты совершенно прав. Но оставь его в покое: есть еще кое-что.

– Мистер Перкинс?

– Точно. Еще?

– Конечно, ма.

– Естественно. Она разрывается между рыданиями по поводу ее исчезнувшего ребенка и угрозами в твой адрес, криками, что ты ей больше не сын.

– Представляю, – невесело согласился Джонни. – Я знаю свою маму. Ладно… я знал, что доставлю всем беспокойство. Но я был должен…

– Конечно, ты должен, мой дорогой Упрямец, хотя ты проделал все с грацией гиппопотама. Но я не о них вела речь.

– Что?

– Джонни, в штате Джорджия есть маленький городок… ну скажем, Адриан. Он так мал, что в нем нет даже отделения полиции, всего лишь один констебль. Знаешь ли ты, как его зовут?

– Чего? Конечно, нет.

– Очень плохо. Ибо, насколько я смогла выяснить, этот констебль является единственным полицейским в Америке, который не разыскивает тебя. Поэтому я и полетела разыскивать тебя – хотя как ты мог, подлое животное, исчезнуть, не потрудившись поставить меня в известность?

– Я же говорил тебе, что извиняюсь!

– И я простила тебя. Я буду тебя прощать не меньше десяти лет.

– Что за глупости с этим констеблем? И почему все должны меня разыскивать? Мне вполне хватает одного шерифа Дрейзера.

– Он объявил общую тревогу и назначил награду за Луммокса, живого или мертвого… желательно мертвого. Они всерьез взялись за дело, Джонни… Очень серьезно. Поэтому, какие бы планы ты ни строил, мы должны их отбросить и придумать новый, получше. Что ты об этом думаешь? И думаешь ли вообще?

– Ну… я думал продержаться таким образом ночь-другую, – побледнев, медленно ответил Джонни, – пока не найдем место для укрытия.

Бетти покачала головой.

– Не годится. Если идти таким путем, они без труда догадаются, в каком месте поблизости от Вествилла можно укрыть такое создание, как Луммокс. И…

– Да мы уйдем с дороги!

– Конечно. И они будут прочесывать этот лес, дерево за деревом. Они в самом деле собираются это сделать.

– Ты не дала мне закончить. Знаешь старую урановую шахту? «Власть и Слава»? Ты идешь наверх по дороге Мертвого Волка, потом берешь к северу на гравийную дорогу. Вот там мы и спрячемся. Большой туннель вполне подходит, чтобы скрыть Луммокса.

– Проблеск здравого смысла в этом есть. Но его не хватает, чтобы противостоять всем…

Бетти замолчала. Джонни поерзал и сказал:

– Ну ладно. Если это не годится, что делать?

– Умолкни. Я думаю. – Бетти лежала на спине, глядя в синее небо над горами. – Твоя мысль о шахте «Власть и Слава» не так уж и плоха; пока я не придумаю чего-нибудь лучшего, она вполне годится.

– Не понимаю, как они смогут там нас обнаружить. Шахта расположена так далеко…

– Не сомневайся, ее обыщут. Хотя это может ввести в заблуждение шерифа Дрейзера; я уверена, что он свою собственную шляпу не возьмется искать без ордера на обыск. Но он организовал воздушную разведку, и они уверены, что обнаружат вас. В полиции знают, что ты взял спальник и припасы; это значит, что ты будешь останавливаться на ночевки. Нашла тебя я, найдут и они. Я обнаружила тебя, потому что знала, как ты будешь действовать, а они прибегнут к логике, которая срабатывает медленнее. Но безошибочно. Они найдут вас… и это будет конец для Луммокса. Шансов вам они не оставят… может быть, разбомбят его.

Джон Томас живо представил себе столь мрачное будущее.

– Тогда какой смысл прятать его в шахте?

– Чтобы протянуть день-другой, потому что я еще не готова вытащить его оттуда.

– Как?

– Вот так. Мы спрячем его в городе.

– Что? Червячок, на тебя действует высота.

– В городе и под крышей… единственное место в большом-пребольшом мире, где его не будут искать. Может быть, в домике мистера Ито, – добавила она.

– Что? Я теперь точно вижу: ты сошла с ума.

– А тебе известно более безопасное место? Сын мистера Ито ничего не имеет против тебя; не далее как вчера мы с ним очень душевно поговорили. Я пошла прямо к нему и все ему объяснила. Один из его садовых домиков вполне подойдет… может, домик и неказистый, но подключен к электропитанию. Никому не придет в голову, что за его матовыми окнами скрывается Лумми.

– Не понимаю, как мы все это сделаем?

– Предоставь это мне. Если я не доберусь до садового домика, а я доберусь… тогда я раздобуду какой-нибудь пустой сарай или что-то вроде этого. Сегодня вечером мы отведем Лумми к шахте, а я улечу и все организую. Завтра вечером я с Лумми отправлюсь в город и…

– Что ты несешь? Нам потребовалось две ночи, чтобы дойти сюда, и остается еще хороший кусок вечера, чтобы добраться до шахты. Ты не сможешь доставить его обратно за одну ночь.

– Как быстро Лумми может двигаться, если постарается?

– Но никто не усидит на нем, когда он идет галопом. Даже я.

– А я и не собираюсь ехать на нем верхом; я буду лететь над ним, указывая дорогу, и помогу ему осторожно спуститься с кручи. Три часа, примерно так?.. И еще час, чтобы укрыть его в садовом домике.

– Ну… разве что так.

– Так, потому что ничего лучшего нет. А потом ты дашь себя поймать.

– Чего ради?

– Мы их за нос поводим. Они поймают тебя, а ты скажешь, что отправился на поиски урановых залежей… я снабжу тебя счетчиком Гейгера. Где Луммокс, ты не знаешь; ты поцеловал его на прощание и ушел себе, оставив его там, где он был, а теперь вернулся, потому что не хочешь больше ни с кем ссориться. Ты должен убедить их… ни в коем случаене позволяй, чтобы использовали измеритель истины.

– Да, но… Слушай, Червячок, а какой в этом смысл? Луммокс не может вечно оставаться в садовом домике.

– Мы просто тянем время. Как только они его увидят, они прикончат его… И они это сделают. Поэтому мы будем скрывать его, пока не сможем изменить положение вещей.

– А я-то думал, что смогу его спасти, продав Музею, – грустно сказал Джонни.

– Нет! Твой внутренний голос был совершенно прав, Джонни, хотя у тебя самого мозгов не больше, чем в дверной ручке. Слушай… ты помнишь Закон Сигни?

– Закон Сигни? Мы проходили что-то такое, когда изучали основы Обычаев Цивилизации.

– Совершенно верно. Припомни его.

– Как там было? – Сдвинув брови, Джон Томас стал копаться в памяти. – Ага! «Факт владения речью и манипуляторами должен восприниматься таким образом, что их владелец является мыслящим существом и, следовательно, обладает всеми неотъемлемыми человеческими правами – пока не будет убедительно доказано обратное». – Джонни вскочил. – Вот оно что! Они не могут теперь убить Луммокса!.. У него есть руки!