Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 2"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Нет, сэр.

– В чем дело?

– Он не проявил недисциплинированности, сэр. Исходя из имеющихся данных, он был совершенно прав.

– Я смотрю на это по-другому… Лучше перешлите это дело мне. Я хочу лично ознакомиться с ним.

– Сэр, – мягко спросил мистер Кику, – не думаете ли вы упрекнуть меня в пренебрежении административной дисциплиной?

– Что? Я всего лишь хочу просмотреть дело.

– Ибо в таком случае вы можете тотчас же получить мое прошение об отставке. Если я не могу больше исполнять свои обязанности…

– Что вы имеете в виду? Генри, не торопитесь. – Секретарь побарабанил пальцами по столу мистера Кику. – Успокойтесь, человече, и давайте откровенно поговорим друг с другом. Я понимаю, что ваши ребята, стоит вам захотеть, представят любое дело так, как вам выгодно… и завтра мне уже в политике делать будет нечего. Но пока я тащу этот груз, я буду настаивать на соблюдении дисциплины. Имею я на это право?

– Да… право вы имеете.

– Не говоря уж об ответственности. Возможно, вы и правы относительно этого работника, кто бы он ни был… вы обычно правы, в противном случае у нас бы все застопорилось. Но когда я считаю необходимым ознакомиться с каким-то делом, это мое право. Если я считаю, что вы должны подписать какой-то документ, вы его подписываете, потому что я прошу вас это сделать. Если же не прошу, то держитесь в определенных рамках. Я достаточно ясно выразился?

– Яснее некуда. Я поторопился, господин Секретарь. Досье с делом будет на вашем столе.

– И во-вторых, не волнуйтесь. Если речь идет об одном из ваших любимчиков…

– У меня нет любимчиков, мистер Макклюр. Я ко всем отношусь одинаково, невзирая на личности.

– Иногда мне кажется, что вы ненавидите сами себя. Итак, на чем мы остановились? Ах да. Так вот, когда мы оказались впутаны в эту ужасную историю с хорушиями, миссис Мургатройд увидела шанс для неплохого дела. Конечно, она увидела в нем и возможность оживить свою собственную программу, но это к делу не относится. Так или иначе, Пигги стала рассказывать всем малышам об этих ужасах и обратилась к ним с просьбой писать и вступать в ряды Друзей Луммокса. В первые двадцать четыре часа было получено три миллиона посланий. А теперь половина ребятишек нашего континента и бог знает сколько еще во всех остальных местах входят в число «Друзей Луммокса» и умоляют спасти его от преследований.

– Ее, – поправил мистер Кику.

– Что?

– Прошу прощения. Думаю, что в данном случае ни одно из местоимений не является верным. У хрошии шесть различных полов. Вы можете звать Луммокса «он» или «она», но, в сущности, нам нужно какое-то новое слово. Но имеет ли это значение?

– Во всяком случае, не для меня, – согласился Макклюр. – Но если бы мы в самом деле вынесли Луммоксу смертный приговор, я верю, эти детишки совершили бы революцию. Честное слово. Я уже не говорю просто о поклонниках, о фанах Пигги-Вигги. Но Бейла Мургатройд хочет во что бы то ни стало нам помочь. Значит, она проинтервьюирует нас, и я отвечу на основные вопросы, а вы уточните детали. Ну, словом, все, касающееся того, как Департамент защищает права наших негуманоидных друзей, и о том, что все обязаны проявлять терпимость… наша обычная линия. Потом Пигги-Вигги спросит вас, что случилось с Луммоксом, а вы расскажете малышам, что Луммокс на самом деле оказался заколдованным принцем… или принцессой… и как Луммокс улетит к себе домой в небо. Это будет сногсшибательно. Это все, что вы должны будете сделать, – добавил Макклюр. – Они сделают снимок, как Луммокс поднимается в корабль и делает на прощание ручкой. А мы съедим по тарелке «Ханки» – не беспокойтесь, я уж позабочусь, чтобы ваша тарелка была пуста! – а Пигги-Вигги споет своего «Жаворонка». Конец. Займет все это не больше двадцати минут, но мы сделаем большое дело для Департамента. О'кей?

– Нет.

– Ну, Генри… ладно, вы можете не есть эти «Ханки».

– Нет.

– Генри, вы невозможный человек. Разве вы не согласны, что это наше прямое дело – помогать детям осознавать их ответственность и учить, как правильно поступать в наш сложный век, век Сообщества Цивилизаций?

– Нет, сэр, не согласен. Это дело родителей и учителей, а не правительства. Департамент делает больше, чем в его силах. Перед лицом растущих ксенологических проблем. – И про себя мистер Кику добавил: «Даже если бы я согласился, все равно бы не ел эти "Ханки"!»

– Хм-м-м… довольно узкий подход, Генри. Бюрократический, позволю себе сказать. Вы прекрасно знаете, что во всей этой истории мы чувствовали себя, как на горячей сковородке, тем более что нас подогревали со всех сторон – вопило «Общество за Сохранение Статус-Кво», а Лига «Сохраним Землю для Людей» прямо накидывалась на нас. Совету пришлось нелегко. И вот у нас появляется возможность настроить общественное мнение против этих любителей бить горшки, а вы отказываетесь нам помогать. Вам никогда не приходилось иметь дело с типами из «Статус-Кво» и шутами из «Земля для Людей» – потому что именно яоберегал вас.

– Простите, сэр. Но вам не стоит тратить на них время. Вне всякого сомнения, вы знаете, что за спинами этих шумных организаций кроются чисто денежные интересы. Пусть с ними борются люди и организации, придерживающиеся противоположной экономической ориентации, – импортеры, владельцы транспортных линий, ученые. Наше дело – международные отношения. Если на нас будут оказывать давление различные группы, мы выпустим на них группы специалистов по общественному мнению – для этого они и существуют.

– А кто же я, как не тот самый высококвалифицированный специалист? – рассердился Макклюр. – И у меня нет никаких иллюзий относительно этой чертовой работы.

– Неправда, сэр. Вы берете на себя политическую ответственность. Я же стараюсь держаться в стороне от нее – насколько мне позволяет работа.

– Ха! Политикой заправляете именно вы. А потом пришпориваете меня. Я начинаю это понимать.

– Простите, сэр. Насколько я понимаю, все занимаются политикой… даже швейцар в пределах своих возможностей. Это неизбежно. Я стараюсь делать свою работу.

Вошел личный секретарь мистера Кику.

– Мистер Кику, у вас ли господин Секретарь? Его ждет миссис Бейла Мургатройд.

– Сейчас буду, – отозвался мистер Макклюр.

– Милдред, – тихо добавил мистер Кику, – посмотрите, чтобы ею занялись. Мы немного задерживаемся.

– Да, сэр. Помощник господина Секретаря позаботится о ней.

– Отлично.

– Задерживаться мы не будем, – предупредил Макклюр мистера Кику. – Не хотите, как хотите… хотя вы меня разочаровали. Но я не могу заставлять ее ждать.

– Садитесь, господин Секретарь.

– Что?

– Садитесь, сэр. Есть вещи, из-за которых даже могущественная миссис Мургатройд может подождать. Большая беда свалилась нам на голову. Вы должны предстать перед Советом, зная о ней… возможно, нам придется собрать специальную сессию уже сегодня вечером.

– Что? Почему вы мне ничего не говорили?

– Я как раз прикидывал, как вам сообщить об этом, когда вы вошли. И последние несколько минут я уже не раз пытался дать вам понять, что у Департамента есть куда более важные дела, чем продавать «Ханки».

Макклюр посмотрел на него, затем подошел к столу Кику.

– Милдред! – вызвал он секретаря. – Это я. Скажи коммодору Мэрти, что я задерживаюсь по неотложному делу и что он должен из кожи вылезти, но развеселить миссис Мургатройд.

– Да, господин Секретарь. Макклюр снова повернулся к Кику.

– Итак, Генри. Прекратите читать мне лекции и приступайте к сути.

Мистер Кику исчерпывающе изложил состояние дел с новым кризисом. Мистер Макклюр слушал молча, без комментариев. Когда мистер Кику подошел к тому пункту, как он отверг ультиматум, снова ожила связь.

– Шеф? Здесь Мэрти. Миссис Мургатройд ждет еще одно свидание.

– Она спешит?

– Конечно, сэр.

– Слушай, Джек, я буду через несколько минут, займись ею.

– Но…

– Обольсти ее, если понадобится. А теперь отключайся. Я занят! – Нахмурившись, Макклюр повернулся к мистеру Кику. – Генри, вы снова повесили меня на гвоздик. Вы не оставили мне ничего другого, кроме как играть в ваши игры.

– Могу ли я осведомиться, что вы можете сделать?

– М-м-м? – Макклюр снова нахмурился. – Думаю, могу повторить то, что вы сказали… только в более крепких выражениях. Признаю, что, скорее всего, и не предполагал вмешиваться в эту историю с Луммоксом. Вы проявили находчивость.

– Понимаю, сэр. Перед лицом того факта, что мы отвергли их ультиматум, что в предварительном порядке может предпринять Секретарь? Я должен добавить, что хотел бы избежать необходимости от имени Департамента намекать Совету, что необходимо привести в боевую готовность наши станции на внешних планетах.

– О чем вы говорите? Ничего такого не понадобится! Я могу приказать Внутренней Гвардии приблизиться и вышвырнуть их в небо – под мою ответственность. Кроме того, они в нашей внутренней защитной зоне… это будет простая полицейская акция.

«Это то, что, как я и предполагал, он собирается сделать», – подумал мистер Кику…

– Вы предполагаете, – сказал он, – что их корабль кубарем улетит в небеса… а если наоборот?

– Что? Это абсурд!

– Господин Секретарь, единственная вещь, которую я усвоил за сорок лет работы на этом посту, – это следующее: когда вы имеете дело с тем, что «Вне», такие слова употреблять не стоит.

– Ну, я бы… Генри, а ведь вы серьезно верите, что они могут угрожать нам. Вы по-настоящему напуганы. – Он всмотрелся в лицо мистера Кику. – Вы что-то не договариваете? У вас есть доказательство того, что они могут привести в исполнение свои абсурдные угрозы?

– Нет, сэр.

– Ну и?

– Мистер Макклюр, в моей стране более трехсот лет назад существовало могучее и мужественное племя. Кучка европейцев что-то потребовала от них… какие-то налоги, как они их называли. Вождь племени был очень храбр, его окружали многочисленные опытные воины. Он знал, что у чужеземцев есть оружие, но свое оружие было и у них. Но полагался он, главным образом, на храбрость своих воинов и на их численность. Он умно продумал план боя и завлек врагов в каньон.

– И что дальше?

– Люди племени никогда не слыхали о пулеметах. Знакомство с ними было последним, что они узнали в жизни, – потому что они были очень смелыми и шли на врага стройными рядами. Племени больше не существует, ни одного человека.

– Если вы хотите запугать меня, то… впрочем, неважно. Но свидетельств вы мне так и не представили. Кроме того, мы отнюдь не какое-то племя дикарей, Ничего общего.

– Возможно. Но пулеметы тех лет были лишь немногим лучше обыкновенного оружия. Да, у нас есть то, по сравнению с чем пулемет будет чем-то вроде перочинного ножа. И тем не менее…

– Вы имеете в виду, что эти хорушии обладают оружием, которое способно превратить все наши достижения в металлолом? Честно говоря, мне не хочется верить в это, и я не верю. Выше мощи атомного ядра в космосе нет ничего. Вы знаете это, и я знаю. У нас оно есть. Не сомневаюсь, что у них оно есть тоже, но нас больше в миллионы раз и мы на своей земле.

– Так думал и вождь племени.

– Совершенно разные вещи.

– Может быть, – устало ответил мистер Кику. – Я не запугиваю вас каким-то таинственным оружием, которое лежит вне пределов нашего понимания; просто я каждый раз удивляюсь, видя, как незначительное усовершенствование может преобразить известное оружие… а возможности такого подхода предоставляет любая теория. Конечно, я не знаю точно…

– В общем-то, и я, но уверен, что… Вот что, Генри, я сейчас же отдам приказ начать полицейскую акцию.

– Да, сэр.

– Ну! Да не сидите же с каменным лицом – «Да, сэр!» Вы же не знаете– так? Так почему я должен знать?

– Я не осуждаю вас, сэр. Вам потребуется прямая связь? Или вы предпочитаете, чтобы командир базы прибыл сюда?

– Генри, вне всякого сомнения, на всех семнадцати планетах вы самый ужасный человек. Я спрашиваю вас, почему я не долженэтого делать?

– Причин к тому я не вижу, сэр. Я могу только изложить свои соображения, почему я не рекомендую вам так поступать.

– Ну?

– Потому что я не знаю.Потому что я чувствую только страх перед гуманоидами, которые могут быть и куда более контактными, чем мы сами, но которые, руководимые суеверным страхом, могут наделать массу бед. И пока я не буду знать, я не собираюсь играть в русскую рулетку, ставя на карту судьбу своей планеты. Я предпочитаю использовать словесное оружие, доколе это возможно. Итак, вы хотите отдать приказ, сэр? Должен ли я позаботиться о дальнейших деталях?

– Перестаньте меня доводить! – Макклюр, побагровев, посмотрел на своего заместителя. – Думаю, что сейчас вы будете угрожать мне отставкой.

Мистер Кику позволил себе слегка улыбнуться.

– Мистер Макклюр, я никогда не подаю прошения об отставке дважды в течение одного дня. Я подожду с ним до окончания полицейской акции, – добавил он. – И если мы оба останемся живы и я должен буду признать, что ошибался в главном, моя отставка станет необходима. Я надеюсь, сэр, что вы окажетесь правы. Я предпочту доживать свой век не у дел, но в мире и покое, чем посмертно доказывать свою правоту.

Макклюр пожевал губами, но не ответил. Мистер Кику продолжал тихим голосом:

– Могу ли я в рамках моих обязанностей внести предложение?

– Конечно. Вы отвечаете только перед законом. Говорите.

– Можем ли мы начать атаку через несколько минут? Стремительность поможет нам компенсировать то, что мы потеряли при задержке. Астробюро может дать элементы орбиты вражеского корабля. – Мистер Кику наклонился к панели.

Она ожила прежде, чем он прикоснулся к ней.

– Шеф? Это Мэрти. Я лезу из кожи вон, но она…

– Скажи ей, что я не могу встретиться с ней!

– Сэр?

– Ну… подольстись к ней. Ты знаешь, как это делается. А теперь заткнись и не мешай мне.

– Понял, сэр.

Мистер Кику снова вызвал Астробюро.

– Главного баллистика… и немедленно. А, Картье… подбивайте итоги – и побыстрее. Словом, мне нужны элементы…

Макклюр потянулся и прервал связь.

– Ладно! Будем считать, что вам удалось взять меня на пушку.

– Я не брал вас на пушку, сэр.

– Хорошо, хорошо, вы меня убедили, что у вас на плечах мудрая голова. Я не более, чем вы, хочу вслепую рисковать пятью миллиардами жизней. Ну, хотите, я встану перед вами на колени?

– Ни в коем случае, сэр. Но я испытываю большое облегчение. Благодарю вас.

– Ах, это вы испытываете облегчение? А как насчет меня? А теперь скажите, как вы собираетесь распутывать этот клубок? Я в полных потемках.

– Я понял вас, господин Секретарь. Первым делом, я послал за этим мальчишкой Стюартом…

– За Стюартом? Зачем?

– Надо убедить его ехать. Мне нужно его согласие. Секретарь посмотрел на мистера Кику, не веря своим ушам.

– Должен ли я вас понимать, мистер Кику, так, что, после того как вы отвергли их ультиматум, вы собираетесь капитулировать – и это все, что вы можете предложить?

– Вы неправильно поняли меня, сэр.

– Меня не интересуют ваши дипломатические выражения. Мы никогда не уступим им мальчишку. Я не хочу рисковать вслепую, но это другое дело. Какое бы на меня ни оказывалось давление, я никогда не отдам ни единого человека… и могу вас уверить, что Совет согласится со мной. Есть такое понятие, как «человеческое достоинство». Должен добавить, что я изумлен… и возмущен.

– Могу я продолжать, сэр?

– Ну что ж… продолжайте. Излагайте свои мысли.

– Мысль о том, чтобы отдать мальчика, не приходила мне в голову. Наука дипломатического умиротворения давно уже разработана. И собирайся я принести мальчика в жертву, я должен был бы аплодировать вашему возмущению.

– Но вы сказали…

– Прошу вас, сэр. Я знаю, что я сказал. Я послал за мальчиком, чтобы получить представление о его собственных желаниях. Вполне возможно, что и он хочет быть вместе с Луммоксом, даже страстно желает этого.

Макклюр покачал головой.

– Даже если парень настолько сошел с ума, мы все равно не можем ему позволить сделать это. На расстоянии девятисот световых лет от любого человеческого существа? Я скорее предпочел бы отравить ребенка…

– Это не совсем верная картина, сэр. Даже если я заручусь его согласием, я не собираюсь выкладывать на стол этот факт во время переговоров… а буду вести игру с тузом в рукаве. И тут нам будет о чем поторговаться.

– Например?

– Их наука. Их торговля. Новые горизонты в космосе. Остальные возможности даже я с трудом могу проследить.

Макклюр обмяк.

– Я в этом не уверен, но что нам делать, только атаковать? Человек должен быть готовым к риску. Раздавить гадину, которая нам угрожает… но мне это не нравится.

– Господин Секретарь, если мой план не сработает… или же не получит вашего одобрения, я вместе с вами брошу вызов небу. Но мы должны попробовать заключить сделку… не забывая о своем человеческом достоинстве.

– Ну что ж… начинайте. Держите меня в курсе дела, – вздохнул Макклюр.

13
«Нет, господин Секретарь»

На следующее утро жена мистера Кику разбудила его очень поздно. Она делала это время от времени, резонно полагая, что нет такого кризиса, из-за которого человек не мог бы поспать, если ему надо отдохнуть.

Поднявшись в свой кабинет, он обнаружил там Весли Роббинса, специального помощника Секретаря по связям с общественностью, который спал в его кресле. Роббинс был далеко не дипломатом, не собирался им быть и демонстрировал это при каждом удобном случае.

– Доброе утро, Вес, – мягко поздоровался мистер Кику.

– Как вам это нравится? – Вес бросил на стол Заместителя Секретаря пачку «Столичной газеты». – Это вы видели?

– Нет, – мистер Кику развернул газету.

– Двадцать три года имею дело с газетами… и меня обошли как мальчишку.

ИНОЗЕМНЫЕ ЗАХВАТЧИКИ УГРОЖАЮТ

ВОЙНОЙ!!!

ВРАЖЕСКИЙ ВЫЗОВ!

Столица. 12 сент… Секретарь по делам космоса Макклюр сообщил сегодня, что иноземные пришельцы, именуемые «хрошии», приземлившиеся в космопорту Столицы, угрожая военными действиями, выдвинули требование, чтобы Федерация…

Мистер Кику просмотрел заметку, отметив, что его ответ хрошии исказили и приписали Макклюру и что нигде не упоминалось о возможности мирного соглашения. Анонс оповещал, что, по мнению Генерального Штаба, у всех планет Федерации нет ни малейшего повода беспокоиться из-за наглого вызова пришельцев. Сенатор из Южной Азии обратился с запросом, какие шаги предпринимаются… Мистер Кику просмотрел все полосы, отбросив 90 процентов их содержания, включая взрыв возмущения со стороны Лиги «Сохраним Землю для Людей» и редакционную колонку «Мы стоим на распутье». Было здесь и интервью с миссис Мургатройд, но у него не было времени выяснять, на чьей стороне Пигги-Вигги.

– Что за суматоха? – спросил Роббинс. – Где вы прячете сигареты?

– Похоже, мы слишком щедро тратим бумагу, – заметил мистер Кику. – Сигареты в ручке кресла для гостей.

– И как вам все это нравится? Я застигнут врасплох. Почему никто мне ничего не сказал?

– Минутку! – Мистер Кику наклонился к панели на своем столе. – Отдел Безопасности? А, это вы, О'Нейл… Разместить дополнительные полицейские силы вокруг корабля хрошии!..

– Уже сделано, босс. Но почему нас никто не поставил в известность?

– Прекрасный вопрос. Какие бы силы вы ни использовали, пусть их будет как можно больше. Не должно быть только волнений: мы не можем допустить ни малейшего инцидента. Наскребите как можно больше специалистов по умиротворению толпы, обратитесь к другим агентствам. Затем обратите особое внимание на организацию лунатиков… и всех ксенофобов, я имею в виду. Что вас еще беспокоит?

– Ничего, с чем бы мы не могли справиться. Но я ничего не обещаю. Все же я думаю, что кто-то должен выступить и…

– Конечно. Держите со мной связь. – Мистер Кику повернулся к Роббинсу. – Как появилось это интервью?

– Разве я имею к нему отношение? Он отправлялся на обед, посвященный Трехсторонней Конференции, спокойный как сейф. Речь, которую я ему подготовил, он одобрил. Я вручил ему одну копию, а остальные раздал ребятам, намекнув, как лучше ее обыграть. Все были спокойны и счастливы. Утром я проснулся как ни в чем ни бывало, а после того как выпил кофе, уже кипел и булькал. Если бы кто-нибудь знал, чем мне приходится заниматься! Нет, уйду и буду валяться на пляже.

– Разумная мысль. Вес, разрешите мне ввести вас в курс дела. Ничто не предвещало такого развития событий, но теперь… – Мистер Кику кратко обрисовал последний кризис.

– Я понимаю, и Номер Первый выдернул из-под вас одеяло. Ловко сработано.

– Надо с ним увидеться. Он здесь?

– Да. Я вас дожидался, старина. Вы его придержите, пока я ему врежу. Или придумаем что-то другое?

– Все, что хотите. Двинулись?

Секретарь был у себя; о них было доложено, и Макклюр встал, чтобы усадить их. После того как все уселись, Роббинс помедлил, ожидая, что слово возьмет мистер Кику, но тот сидел с невозмутимым лицом, напоминая статую из черного дерева. Макклюр начал нервничать.

– Ну, Генри! Нелегкое утречко выдалось… я уже завяз по горло с…

– Я предполагал, что вы хотите проинструктировать нас, господин Секретарь?

– Насчет чего?

– Вы просматривали утренние газеты, сэр?

– М-м-м… да.

– Наша политика изменилась. Помощник Секретаря Роббинс и я хотели бы получить инструкции относительно новой политики.

– Какой новой политики?

– Вашей новой политики, касающейся хрошии, господин Секретарь. Или газеты ошибаются?

– А? Ну, это не совсем точно. Они, конечно, несколько преувеличили. Но политика не меняется. Я просто сказал людям то, что они должны знать.

– То, что они должны знать. – Мистер Кику сцепил пальцы рук. – Ах да. В правительстве, действующем на основе свободного волеизъявления свободных людей, это действительно так. А некий старый бюрократ, подобный вашему покорному слуге, иногда забывает эту фундаментальную истину. Спасибо, что вы мне ее напомнили. – На минуту он потерял свое космическое спокойствие, а затем добавил: – Думаю, сейчас самое время исправить мое упущение и сказать людям все.

– Что вы имеете в виду?

– Ну как же, всю историю целиком, господин Секретарь. Как из-за нашего пренебрежения и неуважения к правам других существ, и сейчас и в прошлом, мы похитили представителя цивилизованной расы. Как только слепой случай сохранил этого инопланетянина в живых! Как в результате этих действий мы поставили нашу собственную планету на грань уничтожения – и как высокоинтеллектуальные личности, представляющие дружественную нам силу (я имею в виду доктора Фтаемла), дали нам понять, что эти хрошии могут в самом деле уничтожить нас Необходимо также сообщить человечеству, что вчера лишь несколько минут отделяли нас от того, чтобы отдать приказ о нападении на этих инопланетян, – но у нас сдали нервы, и мы решили поторговаться, так как не имели точного представления об их силе, кроме трезвого мнения доктора Фтаемла. Да, вы должны это сказать.

Во время этой тирады рот Макклюра был открыт так широко, как и его глаза.

– Силы небесные, Генри! Вы что – хотите вызвать бунт?!

– Сэр! Я уже принял все меры, чтобы предотвратить бунт… ксенофобия всегда готова вспыхнуть, а это… – он указал на газеты, – может сыграть роль детонатора. Но пусть вас это не останавливает. Мы, бюрократы, страдаем патерналистским отношением, когда проще делать то, что нам кажется благом, и потом уже сообщать об этом… скажем, о том, как мы раздумывали, вступить ли в переговоры или же взорвать корабль. Господин Секретарь, помните ли вы, что этот Совет, членом которого вы являетесь, несет ответственность не только перед Северо-Американским Союзом, не только перед людьми Земли, но и перед всеми суверенными членами Федерации, и на Земле, и где бы то ни было?

– Ну и что с того? Главная сила – это мы.

– Что вы имеете в виду, говоря «мы»? Конечно, не мою маленькую страну. Я думаю, что если эта проблема будет вынесена на голосование в Совет, сможет ли он проголосовать за то, чтобы отдать одного малозначащего гражданина, дабы избежать риска межзвездной войны? И как, интересно, проголосует Марс?

Секретарь встал и стал мерить шагами свой кабинет. Кабинет занимал большое помещение, куда больше, чем у Кику. Остановившись в дальнем его конце, Макклюр стоял и смотрел на Башню Трех Планет, на Зал Цивилизаций. Мистер Кику сидел молча. Вес Роббинс заворочался в кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Он полировал ногти карманным ножом; длинные и черные, они давно нуждались в уходе.

Макклюр внезапно повернулся к мистеру Кику:

– Видите ли, Генри, если бы вы не играли словами, я не оказался бы в таком положении.

– В каком положении?

– Да, именно. О, я знаю ваше искусство говорить витиевато и запутанно, но я не вчера родился. Вы отлично знаете, что если бы мы сообщили прессе все эти несущественные детали… все эти глупости, которыми вас снабдил доктор Фатима… или как его там… это раргиллианское чудовище… да, и вы угрожаете сообщить прессе, что я недрогнувшей рукой был готов отдать приказ о нападении… о чем я впервые слышу!.. Эти шакалы получили бы все, что им необходимо, и в Совете поднялся бы такой шум, что был бы слышен до Плутона! Все правительства снабдили бы своих делегатов специальными инструкциями, и, возможно, блок Земли был бы забаллотирован. И как раз во время этой сложной Трехсторонней Конференции… это было бы гибельно! Да, именно так… гибельно! – Макклюр перевел дыхание. – Нет, вы так просто не уйдете! Вы уволены… понимаете меня? Уволены!Я позабочусь, чтобы найти подходящий предлог, но это будет сделано – и незамедлительно! Я увольняю вас. Можете отправляться домой.

– Очень хорошо, господин Секретарь, – бесстрастно сказал мистер Кику и, встав, направился к дверям, ведущим в его кабинет.

В тишине громко щелкнул складной ножик Веса Роббинса. Роббинс встал.

– Подождите, Генри! Мак… Мистер Макклюр оглянулся.

– Что? А вы что тут делаете? И я вам не «Мак» – здесь официальное учреждение. Здесь я – Секретарь, как только что дал понять Кику.

– Да, пока еще вы Секретарь – на ближайшие два часа, не больше.

– Что? Не будьте смешны! Вес, вы вынудите меня уволить и вас, если будете говорить со мной подобным образом. Мистер Кику, вы можете идти.

– Не уходите, Генри! И перестаньте лезть из кожи, Мак. Вы не можете уволить меня: я ушел со службы десять минут назад. Мак, вы в самом деле ничего не понимаете? Вспомните, я знал вас еще тогда, когда вы были свежеиспеченным сенатором, мечтающим, чтобы ему посвятили пять строчек в колонке светских сплетен. Тогда вы мне нравились. У вас было чисто звериное чутье, которое так редко встречается. А теперь вы готовы выбросить меня на свалку и вы мне больше не нравитесь. Но, в память о былых днях, скажите мне: почему вы так стремитесь перерезать собственное горло?

– Что? Ну уж только не мое. Я не из тех, кто позволяет перерезать себе горло. Я видел, как это делалось… Но Кику не на того напал.

Роббинс медленно покачал головой.

– Мак, вы сами пускаете себя ко дну. Вам лучше отрезать Генри язык прежде, чем газетчики доберутся до него. Можете использовать мой нож.

Макклюр потерял было дар речи, но оправился и рявкнул:

– Мистер Кику! Вы не имеете права говорить с прессой. Это приказ!

Роббинс откусил заусеницу, сплюнул и сказал:

– Ради бога, Мак! Вы не можете одновременно увольнять его и запрещать ему говорить…

– Секреты Департамента…

– Эти департаментские секреты – мое больное место! Может быть, в соответствии с ними вы имеете право назначить ему какое-то особое выходное пособие, но неужели вы думаете, что его это остановит? Генри – человек, у которого нет страхов, нет надежд, нет иллюзий, и вы не можете дотянуться до него. И если все, что он может рассказать репортерам, вы окрестите «секретами», это принесет вам куда больше вреда, чем если вы не будете дурачить их.

– Могу я сказать несколько слов?

– А? Пожалуйста, мистер Кику.

– Благодарю вас, господин Секретарь. Я не собираюсь сообщать прессе аспекты этого дела. Я просто хотел доказать, доводя ситуацию до абсурда, что правило, по которому народ должен быть информирован… может, как и каждое правило… привести к неприятным результатам, если его применять слепо. Я вижу, что вы действовали непродуманно, сэр. Я хотел удержать вас от дальнейших необдуманных поступков, пока мы не выработаем меры, которые смогут предотвратить неприятности.

Макклюр внимательно посмотрел на Кику.

– Что вы имеете в виду, Генри?

– Я всегда имею в виду только то, что говорю. Это экономит время.

Макклюр повернулся к Роббинсу.

– Вы видите, Вес? Не на то дерево лаете. Генри благородный человек, если даже мы и расходимся с ним во мнениях. Видите ли, Генри, я поторопился. Я решил, что вы мне угрожаете. Забудьте все, что я говорил относительно вашей отставки, и принимайтесь за дело. Ну?

– Нет, сэр.

– Что я слышу? Хватит, человече, не будьте ребенком. Я был вне себя. Я был оскорблен, я сделал ошибку. Я извиняюсь. Кроме того, мы не должны забывать о благе общества.

Роббинс оскорбительно хмыкнул. Мистер Кику был вежлив.

– Нет, господин Секретарь, на меня это не действует. После того как я один раз был вами уволен, я не могу больше пользоваться таким вашим доверием, которого требует работа под вашим руководством. Дипломат может действовать, только если ему доверяют, часто это его единственное оружие.

– М-м-м… ну, я готов признать, что ошибался. В самом деле.

– Я верю вам, сэр. Могу ли я высказать последнее и совершенно неофициальное предположение?

– Что за вопрос, конечно, Генри.

– Кампф будет самым подходящим человеком для обыденной работы, пока вы не подберете новую команду.

– Да, да, конечно. Если вы так считаете, так оно и должно быть. Но, Генри… он будет исполнять эти обязанности только временно, пока вы все не обдумаете. Потом мы скажем, что он плохо себя чувствует или что-то в этом роде.

– Нет, – холодно откланялся мистер Кику и направился в свой кабинет.

Но прежде чем он сделал несколько шагов, Роббинс гаркнул:

– Вы, двое, успокойтесь. Ничего еще не решено. Макклюр! Вы сказали, что Генри благородный человек. Но вы кое-что забыли.

– Да? Что именно?

– Генри всегда играет строго по правилам. Что же касается меня, я вырос на заднем дворе и меня все эти тонкости не интересуют. Я соберу ребят и все им выложу. Я им расскажу, где собака зарыта, кто тележку опрокинул и кто кладет ноги на стол.

– Если вы сообщите такие непроверенные сведения, – возмутился Макклюр, – не рассчитывайте, что вам когда-нибудь удастся получить работу при нынешней администрации!

– Не угрожайте мне, вы, перезревшая тыква! Карьера меня не интересует, и без работы я не останусь. После того как я спою свою песенку, меня ждет работа в «Столице – от и до», где я буду вести колонку и с удовольствием рассказывать читателям, как живут наши супермены.

– Вам совершенно чужды всякие понятия о верности и благородстве.

– В ваших устах, Мак, это звучит поистине прекрасно. А чему верны вы? Только стремлению сберечь свою политическую физиономию?