Текст книги "Журнал «Если», 1992 № 02"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

Соавторы: Клиффорд Дональд Саймак,Роберт Шекли,Филип Киндред Дик,Карен Андерсон,Павел Гуревич,Александр Рубцов,Александр Корженевский,Леонард Никишин,Александр Асмолов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Здесь существовала другая, более ранняя цивилизация, другая культура, процветавшая до того, как был построен город. Эта цивилизация построила здание из красного камня, она создала деревянную куклу. Может быть, представителям этой культуры и была известна разгадка этих таинственных исчезновений?

Роско болтал что-то о многослойных реальностях – может быть, в них и следовало искать ключ к разгадке? И если все это окажется правдой, интересно, существуют ли такие многослойные реальности только на этой планете, или это явление общее для галактики?

Но, к сожалению, все это не имели никакого отношения лично ко мне. Я вспомнил, чего же мне больше всего хотелось во время нашего похода по тропе. Ведь я не искал того, что искала Сара, Тэкк или Джордж, тем более Свистун. Я мечтал об одном – поскорее убраться с этой планеты.

Может быть, все дело в моём одиночестве?

Тэкка и Джорджа уже не найти. Свистун вне досягаемости. Бессмысленно пытаться их разыскивать. Но оставалась Сара. Ее я, наверное, мог бы вытащить из долины, но имел ли на это право?

Нет, дело не в Тэкке, не в Джордже, не в Свистуне. Даже не в Саре. Я все равно не смогу решиться увести ее силой. Но есть одно существо, за которое я в ответе.

– Мы возвращаемся, – сказал я Роско.

– Возвращаемся? – переспросил Роско. – За мисс Фостер?

– Нет, – отрезал я, – за Пэйнтом.

Конечно, это была сумасшедшая мысль, Пэйнт ведь только лошадка. Если бы не мое вмешательство, он все также лежал бы вверх тормашками, зажатый между камней. И разве я давал ему какие-то обещания? Он говорил, что хочет попасть на Землю, а что он вообще знал о Земле? Он никогда не был на ней. Он даже спрашивал меня, что означает слово Земля. И все же я не мог без жалости вспоминать его медленную поступь, когда я приказал ему идти в долину и ждать Сару, а он неохотно поплелся и старался не уходить далеко, чтобы расслышать, когда я, раздумав, попрошу его вернуться. Разве можно было забыть, как он отважно нес меня в седле на битву с кентавром. Хотя, надо честно признать, что победа не принадлежала ни мне, ни ему. Мы выиграли этот поединок только благодаря Саре.

– Мне хочется, – промолвил Роско, подстраиваясь под ритм моей ходьбы, – постичь в деталях концепцию множественных реальностей. Так бы я их назвал. Я уверен, что представление о них уже оформилось в моем мозгу, только я пока не могу воссоздать целостной картины. Это что-то вроде головоломки, состоящей из множества деталей, – стоит только собрать их воедино, как перед тобой предстанет целое, простое и естественное, а ты будешь удивляться, почему не мог дойти до решения сразу.

Мне пришло в голову, что, если бы он вернулся к своему бессвязному бормотанию, было бы проще. Это все же не так действовало на нервы.

– Моя новая способность, – продолжал тем временем Роско, – приводит меня в замешательство, полагаю, что ее можно было бы назвать «восприимчивость к среде».

Я особенно не прислушивался к его словам, так как был занят своими мыслями. Больше всего меня беспокоило то, что я не был уверен, стоило ли нам вообще возвращаться в долину. Неоднократно я собирался повернуть назад, но каждый раз что-то подталкивало меня в спину.

Когда мы вышли из города, не было никаких признаков чудовщ. Мы спокойно прошли мимо дремлющего под палящими лучами солнца красного здания, лежащего на земле ствола гигантского дерева и зловонной ямы, окружавшей зубчатую башню огромного пня.

Путь казался короче, чем наше первое путешествие. Мы летели на всех парах, словно догадываясь, что наше время ограничено. Вечером Роско привычно расчистил участок земли возле костра и продолжал выводить пальцем бесконечне формулы и уравнения, что-то бормоча себе под нос, как будто стараясь убедить в чем-то либо меня, либо себя самого.

И так вечер за вечером он все писал и бубнил, а я сидел рядом и, наблюдая за игрой пламени костра, старался объяснить себе, почему мы возвращаемся. Все-таки я решился признаться хотя бы себе, что не Пэйнт был причиной моего безрассудного порыва, хотя мое обязательство перед ним тоже повлияло на это решение. И все же выбор зависел не от него – Сара притягивала меня к себе через многокилометровые пространства. Я видел ее лицо в отблесках костра, за прозрачной вуалью легкого дыма; видел ее вечно непослушный локон; щеку, испачканную дорожной грязью; и главное – ее глаза, пристально изучающие меня.

Временами я извлекал куклу из кармана и разглядывал ее лицо. Возможно, этим я хотел отвлечь себя от взгляда Сары, неотступно преследовавшего меня. Или, может быть, я смотрел на жесткое лицо игрушки в безумной надежде, что эти немые губы разомкнутся и дадут ответ на мучивший меня вопрос. Меня не покидало ощущение, что кукла – необходимый и важный участник всего происходящего и в резких чертах ее лица пересекаются неуловимые нити закономерностей и противоречий.

После долгих дней пути мы, наконец, взобрались на крутой склон и увидели простирающуюся перед нами холмистую изрезанную оврагами равнину, по которой шла тропа к страшному ущелью.

Далеко от нас, почти рядом с линией, где тропа терялась в неровных складках местности, по направлению к нам двигалась какая-то точка, маленькая блестка, сверкающая на солнце. Некоторое время я удивленно наблюдал за ней, пока она не выползла на участок, где ее можно было лучше рассмотреть на фоне темной земли. Теперь все стало ясно – эту тряскую подпрыгивающую иноходь нельзя было спутать ни с чем.

Роско тихо сказал: «Это Пэйнт».

– Но Пэйнт не может вернуться один…

И вот я уже мчался вниз по склону, размахивая руками и безумно крича. Роско бежал вслед за мной.

Сара увидела нас издалека и помахала рукой в ответ. На расстоянии она была похожа на крошечную куколку с двигающимися ручками, посаженную верхом на лошадку-качалку.

Пэйнт несся к нам со скоростью ветра. Его полозья, казалось, не касались земли. Мы встретились на равнине, где Пэйнт замедлил бег. Прежде, чем я подбежал к Саре, она уже успела спрыгнуть с Пэйнта. Боже, как восхитительно она кипела от бешенства!

– Ты снова добился своего! – закричала она. – Я не смогла остаться! Ты все мне испоганил! Как я ни старалась, я не смогла забыть того, что вы со Свистуном мне наплели. Ты знал, что так все и получится! Ты все рассчитал. Ты был так уверен в себе, что даже оставил Пэйнта, чтобы он довез меня до города!

– Сара, – запротестовал я, – ради Бога, не кипятись.

– Нет, – орала она, – ты меня выслушай! Ты все испортил, ты лишил меня радости наслаждаться волшебством, ты, ты!..

Она вдруг замолчала на полуслове, и было похоже, что она вот-вот разрыдается.

– Нет, не то, – сказала она уже спокойнее, – виноват не только ты. Все мы виноваты. С этими нашими мелочными препирательствами…

Я подошел и обнял ее. Сара приникла ко мне.

– Майк, – сказала она приглушенно, уткнувшись лицом в мою грудь. – Мы не сможем отсюда выбраться. Все наши усилия ни к чему не приведут. Они нас просто не выпустят.

– Если благородный сэр соблаговолит бросить только один единственный взгляд, – вежливо вмешался Пэйнт, – ему сразу станет ясно, о чем говорит благородная леди. Они преследуют нас всю дорогу. Они, как гончие псы, идут по нашему следу. И они постепенно нас нагоняют.

Я поднял глаза: их тела перекатывались через изрезанную холмами линию горизонта. На нас надвигалась орда чудовищ.

Толкая и сшибая друг друга, они яростно мчались к нам, некоторые скатывались по склонами под напором поджимавших сзади животных. Их были сотни, а, может быть, тысячи. Они не приближались, а, скорее, наплывали, как волны, перекатываясь через вершины холмов, обтекая их с флангов.

– И сзади тоже они, – сказал Роско неожиданно тихим голосом.

Я повернул голову и увидел, как чудовища появляются на седловине хребта, через который мы только что перевалили.

– Ты ведь нашел куклу, – сказала Сара.

– Какую еще куклу? – раздраженно спросил я. В такой момент она, конечно, сумела выбрать самый важный предмет для разговора…

– Куклу Тэкка, – пояснила она. Она протянула руку и вытащила куклу из кармана моей куртки. – Ты знаешь, за все время, пока Тэкк носил ее с собой, я так ни разу и не удосужилась ее рассмотреть.

Зверей становилось все больше, их была тьма, и они приближались со всех сторон. Волны их тел вскипали на склонах холмов. Чудовища образовали сплошную бурлящую массу, а мы ютились на островке, грозящем вот-вот скрыться под волнами.

Роско встал на колени и расчистил ладонью пятачок земли.

– На черта тебе это нужно?! – завопил я.

Картина была потрясающая: мы со всех сторон окружены монстрами, и в этот момент Сара разглядывает куклу, а этот железный идиот, стоя на коленях, колдует с математическими уравнениями.

– Иногда создается впечатление, что весь окружающий мир немножко сошел с ума, – невозмутимо провозгласил Пэйнт, – но пока вы – капитан, а я на посту…

– Хоть бы ты помолчал! – рявкнул я на него.

Кругом было достаточно объектов, достойных самого пристального внимания, чтобы позволить себе отвлекаться на болтовню глупой лошадки.

Они окружали нас, и как только стая приходила в движение, волны их тел начинали колыхаться со всех сторон.

– Капитан Росс, – сказал Роско, – кажется, мне удалось найти то, что нужно.

– Ладно, оценка – отлично, – ответил я.

Сара придвинулась вплотную ко мне. Ее винтовка свисала на ремне через плечо, а в руках была дурацкая кукла, которую она прижимала к груди так же бережно, как когда-то Тэкк.

– Сара, – сказал я. И тут я произнес то, что никогда бы не сказал; выговорил с дрожью в голосе, словно подросток, впервые решившийся на признание. – Сара, если мы выберемся из этой переделки, может быть, попробуем начать все с начала? С того момента, когда я переступил порог твоего дома на Земле, а ты встретила меня в холле… на тебе тогда было зеленое платье…

– И ты влюбился в меня с первого взгляда, – сказала Сара, – а потом ты оскорблял и высмеивал меня, а я отвечала тебе тем же, и все у нас пошло кувырком…

– Мы так с тобой хорошо схватывались, – сказал я, – что будет обидно оставить наш спор незаконченным.

– Ты – хулиган, – заявила Сара, – и я тебя ненавижу. Были мгновения, когда я тебя ненавидела так, что была готова убить. Но вспоминая эти минуты, я почему-то теряю голову…

– Давай винтовку, – сказал я. – И не забудь заткнуть уши.

– Есть другой выход, – перебила меня Сара. – Его подсказал Тэкк. Этот народ изобрел куклу.

– Чушь собачья, – заорал я. – А Тэкк – просто урод и никто другой…

– Тэкк все понял, – заорала она в ответ. – Он понял, что такое кукла А Джордж мог это и без куклы. И Свистун умел это проделывать сам.

Свистун, подумал я с грустью. С бочкообразным туловищем, семенящая маленькая многоножка, с множеством щупалец, жизнь, состоящая из трех фаз… Теперь он перешел в свое третье состояние, оставив часть себя во мне и унеся большую часть с собой… Будь он здесь, он бы знал, что делать…

Думая о нем, я почувствовал его присутствие, его отклик в моем сознании, как тогда, в мгновение нашей наибольшей близости, когда мои руки и его щупальца были сомкнуты в крепком пожатии и мы оба были как единое целое.

И вдруг это ощущение вернулось ко мне – все то, что я тогда узнал и почувствовал, а потом безуспешно пытался восстановить в памяти. Только одна моя половина осталась мною, другая была Свистуном, точнее, не только им, а всеми его соплеменниками, пришедшими вместе с ним. Они были рядом благодаря способности, привитой мне Свистуном, способности, позволявшей проникать в чужой разум и схватывать смысл его знаний, – словно на мгновение разрозненные интеллекты тысяч существ превращались в одно слитное коллективное сознание.

Мне вдруг стало доступным все: интуиция Сары, тайное предназначение куклы, велеречивая невнятица Пэйнта, смысл выведенных за земле уравнений Роско. Мне стала понятной многослойная структура скалы, которую я разглядывал; пребывая между жизнью и смертью, я постиг эту говорящую хронологию времен, повествующую о течении истории, о событиях, потрясавших когда-то эту планету.

И вдруг перед моими глазами открылось другое измерение. Я видел его так же ясно, как структуру времени, – конечно, не только своими глазами, но и глазами Свистуна, и тех, кто пришел вместе с ним. Передо мной лежало, как на ладони, множество вселенных, множество их самостоятельных уровней. Я одновременно видел, чувствовал и постигал гармонию окружающего мира.

Древние жители планеты знали об этом еще до того, как пришли «садовники»; они подсознательно чувствовали истину. Это они вырезали на лице куклы восторг, удивление и ужас, вызванный их открытием. Джордж Смит понимал это, наверное, лучше, чем остальные; Тэкк, впадая в экстаз, порожденный его воображением, подошел к истине еще задолго до того, как нашел куклу; Роско, помимо своей воли, овладел тайной после встряски, устроенной его мозгу деревянными жердинами кентавров.

Теперь понял это и я.

Кольцо звероподобных монстров сужалось, из-под их когтистых лап, взрыхляющих землю в стремительной скачке, поднимались густые облака пыли. Но они уже не могли нас испугать, они принадлежали другому миру, другому времени, другой реальности, и нам было достаточно сделать один маленький шаг – и оказаться далеко от них, в другом мире.

Не знаю, как это произошло, но я ощутил переход всем своим существом: мы сделали шаг в этот неведомый мир и очутились в нем.

Это было очень странное место, окруженное объемными пейзажами, словно вытканными на гобелене. Оно порождало чувство нереальности, но нереальности, дружественной нам. Это была страна тишины и мира, страна неподвижности. Люди, населяющие эту страну, казалось, не сказали за свою жизнь ни одного дурного слова, а лодка, застывшая на воде, никогда не плыла по реке. Все, открывшееся перед моим взором: деревня и река, травы; облака, люди и собаки, – все они были фрагментами неподвижной картины, искусно перенесенной на ткань много веков назад и не тронутой временем.

Цветные нити прочно легли на предназначенное место и замерли навсегда. Небо имело желтоватый оттенок, подчеркнутый отражением в воде, невысокие дома окрашены в коричневато-красный цвет, а зелень деревьев не той привычной глазу зеленью земной растительности, а мастерски выполненным орнаментом для украшения стен. И все же картина жила предчувствием человеческой теплоты и доброжелательности, а нараставшая уверенность, что, однажды войдя в этот пейзаж, ты уже не сможешь его покинуть, органично вплетаясь в фактуру полотна, слившись с его красками, была загадочно душевна.

Мы стояли на высоком пригорке, возвышавшемся над деревней и рекой. Все были на месте. Не было только куклы: кукла осталась в покинутом нами мире, возможно, чтобы послужить кому-то другому.

– Майк, – мягко сказала Сара, – это та земля, которую мы искали. Тот мир, за которым охотился Найт. Но он не мог найти его, потому что не сумел разыскать куклу. Или он упустил еще что-то важное.

Я крепко обнял ее. Она подняла лицо, и я поцеловал ее. Глаза Сары сияли.

– Мы не будем возвращаться, – сказала она. – Мы больше не вспомним Землю.

– Мы не можем вернуться, – сказал я, – отсюда нет пути назад.

Внизу виднелась река и деревня. Поля и леса тянулись до самой линии горизонта. И почему-то мне казалось, что этот мир бесконечен, в нем нет времени – это вечная и неизменная страна, где найдется место для каждого.

Где-то здесь поселились Смит и Тэкк, возможно, Свистун, но мы, наверное, никогда не сможем разыскать их, так как не видим в этом нужды. Пространства этой страны необъятны, а потому путешествовать незачем.

Чувство нереальности происходящего исчезло, хотя сочные краски гобелена остались. Маленькие дети – парнишка и девочка – бежали к нам; радостно лаяли собаки, мчась к нам навстречу. Взрослые в деревне повернулись в нашу сторону и дружелюбно смотрели на нас. Некоторые махали нам рукой.

– Пойдем к ним, – предложила Сара.

И мы вчетвером начали спускаться с горы навстречу новой жизни.

Перевели с английского Любовь ПАПЕРИНА, Владимир РЫЖКОВ

Данная публикация – журнальный вариант романа Клиффорда Саймака «DestinyDoll» («Кукла судьбы»). В полном объеме роман увидит свет в сборнике фантастики, который будет выпущен Всесоюзным молодежным книжным центром («Юнион»).

Мы неизбежно встретимся. Вопрос: где и когда?

Леонард НИКИШИН, ученый секретарь рабочей группы «Внеземные цивилизации» научного совета АН СССР

Темой поиска внеземных цивилизаций увлечены многие. Энтузиасты НЛО составляют довольно многочисленное общественное движение, имеют свой устав и прессу. Есть сведения, что засекреченные исследователи «тарелок» существуют в недрах КГБ и Минобороны. Но шало кто помнит, что проблемой поиска внеземных цивилизаций вот уже три десятка лет серьезно занимаются ученые, начиная с 60-х годов, когда гипотезы Иосифа Шкловского, Карла Сагана, Всеволода Троицкого, Николая Кардашева комментировались не только коллегами, но и вызывали самый широкий резонанс.

Долгое время казалось, что космические цивилизации в первую очередь должны использовать для контактов самый удобный и доступный способ – передачу информации по радиоканалу. Да, своими внушительными знаниями о грандиозной Вселенной мы обязаны совершенно ничтожному по мощности потоку электромагнитного излучения, достигающему чутких «ушей» земных телескопов. Они же были использованы для первых экспериментов по поиску разумных сигналов из космоса от некоторых ближайших звезд.

Несколько раз мир замирал, когда телескопы улавливали нечто похожее на такие сигналы. Увы, сенсации не подтверждались…

Упорное «молчание космоса» со временем резко снизило общественный интерес к проблеме. Стало ясно, что гипотезы, положенные в основу поисков, неверны; Вселенная вовсе не кишит цивилизациями, стремящимися во что бы то ни стало найти друг друга. А для уточнения этих гипотез, их развития явно не хватало базы. В наших знаниях о космосе до сих пор зияют огромные дыры.

Мы даже не знаем наверняка, есть ли у других звезд планеты. Плохо представляем, как на «подходящих» планетах может зародиться жизнь, какие формы она может принимать, как она эволюционирует к разумным формам (если, конечно, разум – закономерность развития жизни, что, в общем, тоже не очевидно). Если, скажем, «очаги разума» возникают в космосе часто, но живут относительно недолго, – по одной из теорий, несколько миллионов лет, – то в данный момент мы вполне можем быть в Галактике и одинокими. Одних уж нет, а другие еще не родились.

Словом, никакого понятия о реальном числе обитаемых миров в Галактике мы не имеем. А от этого прямым образом зависит стратегия контактов. Одно дело, если в каком-нибудь звездном скоплении насчитываются десятки разумных сообществ. Расстояния между звездами в таких скоплениях сравнительно невелики, там и в гости друг к другу слетать можно (нам, правда, от этого не легче, мы от таких скоплений неимоверно далеки). И совсем другое, когда очаги разума разделены безднами в квадриллионы миль. Потребуются огромные энергетические затраты в течение сотен тысяч и миллионов лет. И никакой надежды на ответ…

В 1974 году американский астроном, пионер поисков внеземных цивилизаций, Фрэнк Дрейк послал в космос радиосигнал с информацией о Солнце, Земле, человечестве. Огромная антенна телескопа в Пуэрто-Рико выплеснула этот сигнал в направлении шарового звездного скопления М13. Он уже ушел от Земли дальше ближайших звезд. Но пройдет еще 24 тысячи лет, прежде чем сигнал достигнет цели. Если в скоплении М13 живут разумные существа, они нам ответят. Ответ придет через 48 тысяч лет…

Вывод? Видимо, межзвездная связь, в общем, может быть лишь односторонней: получаем вести из далекого прошлого, отправляем послания в далекое будущее. Неизвестно кому, и неизвестно зачем…

Кроме того, здесь требуется перевод. Не обойтись без некоего космического «Розеттского камня». Но задача оказывается куда сложнее, чем стоявшая перед Шампольоном. Языки земных народов, все до единого – это, в общем, близнецы. Их структура отражает принципы интеллектуальной деятельности человеческого (и никакого другого) мозга. Уже первые работы по созданию искусственного интеллекта показали, что в принципе возможны «разумные» устройства, функционирующие иначе, чем мозг. По мнению советского ученого Вячеслава Вс. Иванова, достаточно сложная реальность может отражаться иным интеллектом в виде «связного текста», без членения на слова и фразы. Что же мы поймем в таком «связном тексте»? Учитывая, что это знаковые символы, присваевамые образам, которые возникают внутри неведомо как устроенного интеллекта, находящегося на иной степени развитая, задача выглядит безнадежной. Ведь ни спросить, ни уточнить ничего нельзя.

Когда подобных соображений набралось много, стало ясно, что надежды на радиоконтакт с «братьями по разуму» вряд ли сбудутся. В докладе на Таллиннском симпозиуме «Поиск жизни во Вселенной» я предложил модель контактов, преодолевающую, как мне кажется, эти трудности. Но она требует существования когда-то возникшей, а ныне развитой системы галактической связи, своего рода «Великого кольца», описанного И.Ефремовым в «Туманности Андромеды».

В свое время была высказана идея о «космическом зонде». Предположим, развитая цивилизация посылает некое «разумное» устройство, продукт сверхвысокой технологии, в окрестности другой звезды. Через сколько-то там тысяч (или миллионов) лет зонд придет к цели и начнет подавать призывные сигналы. Если их уловит существующая поблизости цивилизация, начнется двусторонний контакт, диалог. И энергетики немыслимой не надо. Поиски такого зонда были проведены в Солнечной системе, однако успеха не имели. Американский физик Фрэнк Типлер пошел еще дальше. Он высказал предположение, что достаточно высокоразвитая цивилизация может «снести» не простое яичко, а золотое – «разумный» зонд, самовоспроизводящийся из подручных материалов на иных планетах. Достаточно построить и отправить в космос один «экземпляр», и через какие-нибудь 30 миллионов лет его отдаленные «потомки» обшарят всю Галактику. Типлер, кстати, делает радикальный вывод о нашем одиночестве в Галактике именно потому, что на Земле подобных зондов мы не видим. Многочисленные загадочные случаи наблюдений НЛО он во внимание не принимает.

Да, зондов Типлера мы действительно не видим. Да и почему мы должны их видеть? Это всего лишь порождение человеческого ума. Зато мы можем наблюдать что-то другое, в наши привычные представления не укладывающееся. Что, например, мы можем понять в технологии, ушедшей по сравнению с нашей вперед на миллионы лет? И слово-то это употребляется за неимением лучшего, это ведь не болты и шестеренки, и даже не транзисторы. Скорее, какая-нибудь нанотехнология…

Впрочем, масштабы деятельности сверхцивилизаций могут быть такими, что она окажется заметной и на звездных расстояниях. И.Шкловский в свое время предложил пристальнее всмотреться в небо, чтобы обнаружить «космическое чудо» – любой феномен, который никак не может быть объяснен естественными причинами. Но природа хитрее, чем мы думали, – вот, скажем, обнаружили удивительный источник излучения SS-433, который и удаляется от нас и одновременно приближается. Казалось бы, это и есть искомое «чудо». И все же удивительное явление удалось объяснить естественными причинами.

Молодой украинский астрофизик А.Архипов принял близко к сердцу гипотезу В.Троицкого о том, что сверхцивилизации, скорее всего, стараются разместить свое грандиозное производство подальше от «зоны жизни», на границах звездных систем. Когда-нибудь и промышленность земной цивилизации будет вынесена в район Плутона, – из экологических соображений. И эта «промзона» извне должна наблюдаться как точечный инфракрасный источник.

Порывшись в звездных атласах, Архипов нашел несколько десятков звезд, рядом с которыми на небе соседствуют инфракрасные источники. Возможно, не все из них действительно близки друг к другу, это может быть и результат случайной проекции. Но Архипову удалось уловить одну закономерность: процент звезд, похожих на Солнце (классов F,G,K) в этой выборке значительно больше, чем в целом в Галактике. Это наводит на размышления…

Ну, а если говорить серьезно, то никаких «чудес» мы пока не увидели. Галактика имеет вид скорее дремучей чащи, чем тщательно ухоженного парка. Причины могут быть разными. Цивилизации в своем развитии не достигают стадии «сверх», что-то их останавливает. Или же «сверх» может означать совсем другое, нежели гигантскую астроинженерную деятельность. Или же все-таки «чудеса» есть, но уровень наших знаний не позволяет пока их разглядеть.

Я бы обратил внимание исследователей и на научную фантастику, которая разворачивает перед читателями чуть ли не любую из мыслимых Вселенных. Это, конечно, не наука, а литература. Но просеять сквозь холодный разум аналитика, вероятно, стоило бы все концепции и модели, представленные в фантастике. Известно ведь, что возможность дать волю воображению привлекла к такого рода творчеству многих ученых, а некоторые мысли и прогнозы, высказанные впервые в фантастических романах, затем реализовались в жизни.

Поиск внеземных цивилизаций оказался проблемой грандиозной, выходящей за рамки «чистой» науки и связанной со всей человеческой культурой. Успех может прийти лишь в результате постепенного наращивания наших знаний о мире и самих себе. Будем надеяться, что в ближайшие годы заработает в полную силу американский орбитальный телескоп «Хаббл», и мы сможем подтвердить или опровергнуть наличие планет у ближайших звезд. В результате исследований И.Пригожина и других ученых становятся ясными удивительные естественные механизмы самоорганизации материи, усложнения ее структуры вплоть до появления жизни. Еще не закончены поиски жизни на Марсе, предстоит «пощупать» в этом отношении спутник Юпитера Европу. Продвижение по пути создания искусственного интеллекта позволит нам понять возможности и пределы разума, уяснить, может ли где-то образоваться сверхинтеллект.

Но настоящий гигантский скачок человечество испытает лишь установив контакт с «братьями по разуму». Не стоит гадать, что произойдет, но несомненно, что это явится переходом земной цивилизации в совершенно новое качество. И ради этого стоит искать.