Текст книги "Т. 04 Дорога доблести"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Но большинство знакомых мне бизнесменов были вынуждены капитулировать. Почти все они пользовались чарами по меньшей мере на одной стадии своего производства, и перед ними стоял простой выбор: либо заключить контракт с «Магией», либо ликвидировать свое дело. У них были жены, дети, и они заключали контракты.

Расценки за чародейство были взвинчены до предела – так, что с магией себестоимость оказывалась лишь чуть ниже, чем без нее. Чародеям от этой прибыли не перепадало ничего – все забирала корпорация. Собственно говоря, чародеи теперь зарабатывали меньше чем прежде, когда были независимыми, но они брали, что им перепадало, и были рады хоть как-то прокормить свои семьи.

Джедсону был нанесен тяжелый удар. Сокрушительный. Он пока держался, предпочитая честное банкротство сделке с демонами, но ведь в своем производстве он пользовался магией буквально во всех операциях. Они начали с того, что дисквалифицировали Огеста Уэлкера, его десятника, а затем лишили остальных источников. Ему дали понять, что корпорация «Магия» не желает иметь с ним дела, даже если он будет просить об этом.

Как-то под вечер мы собрались у миссис Дженнингс выпить чаю – я, Джедсон, Боди и доктор Ройс Уортингтон, гроза колдунов. Мы пытались разговаривать на нейтральные темы – и все время возвращались к своим бедам. Любое самое безобидное замечание тут же заставляло вспомнить Дитворта и его проклятую монополию.

После того как Джек Боди минут десять, кривя душой, объяснял, будто нисколько не переживает из-за утраты возможности колдовать – у него и таланта к этому нет никакого, и занялся он этим только по настоянию отца, не желая его огорчать, я попытался сменить тему. Миссис Дженнингс слушала Джека с таким состраданием, с такой жалостью в глазах, что мне хотелось зареветь в голос.

Я обернулся к Джедсону и пробормотал:

– А как там мисс Мегит?

Та белая колдунья из Джерси-Сити, которая занималась творческой магией в текстильной промышленности.

Он дернулся и посмотрел на меня.

– Эллен? Она… у нее все хорошо. Ее лишили лицензии месяц назад, – закончил он бессвязно.

Такой поворот беседы меня не устраивал, и я сделал еще одну попытку:

– А ей все-таки удалось сотворить готовое платье?

Он чуть-чуть повеселел.

– Ну да. Один раз. Неужели я вам об этом не рассказывал?

Миссис Дженнингс проявила вежливый интерес, за что я мысленно ее поблагодарил. Джедсон объяснил остальным, чего они с мисс Мегит добивались.

– Она даже чересчур преуспела, – продолжал он. – Раз начав, все продолжала и продолжала: нам никак не удавалось вывести ее из транса, и она выдала более тридцати тысяч полосатых спортивных платьев маленького размера. У меня все склады ими забиты. Девять десятых успеет испариться, прежде чем я продам приличную партию.

Но больше она этим заниматься не будет, – добавил он. – Слишком вредно для ее здоровья.

– Как так? – спросил я.

– Ну, она похудела на десять фунтов после этого сеанса. Материала для чар почти не осталось. Ей нужно бы поехать в Аризону и год прожариваться на солнце. Эх, были бы у меня деньги! Я бы ее туда отправил.

Я вздернул бровь.

– Попался, Джо?

Джедсон закоренелый холостяк, но мне нравится его поддразнивать, и обычно он подыгрывает, но на этот раз прямо-таки огрызнулся. Вот насколько у него нервы истрепались!

– А чтоб тебя, Арчи! Извините, миссис Дженнингс! Но стоит мне проявить простой человеческий интерес к кому-нибудь, и ты сразу усматриваешь корыстные побуждения!

– Прости!

– Да ладно. – Он усмехнулся. – Мне не следовало лезть в бутылку. Как бы то ни было, а мы с Эллен кое-что изобрели – возможно, этот фокус нас всех выручит. Я собирался вам всем показать, когда будет готов пробный образец. Вот! – Из кармана жилета он извлек нечто вроде ручки и протянул ее мне.

– Что это? Ручка?

– Нет.

– Градусник?

– Нет. А ты открой.

Я отвинтил колпачок и увидел миниатюрный зонтик. Открывался и закрывался он как настоящий и был в поперечнике дюйма три. Мне вспомнились японские коробочки с сюрпризами, которые иногда раздают на праздниках. Только те зонтики сделаны из папиросной бумага и бамбуковой палочки, а этот был из водонепроницаемого шелка с металлическими спицами и ручкой.

– Симпатичный, – сказал я. – И сделан очень искусно. А для чего он?

– Окуни его в воду.

Я посмотрел по сторонам, где взять воду, но миссис Дженнингс уже плеснула из графина в чашку и дала мне. Я обмакнул зонтик.

Мне почудилось, что он пополз у меня по ладони. Не прошло и тридцати секунд, как оказалось, что я держу над головой открытый зонт и выгляжу, наверное, так же глупо, как себя чувствую.

Боди хлопнул кулаком по ладони.

– Самое то, Джо! И как это никто раньше до этого не додумался!

Джедсон выслушал поздравления с самодовольной улыбкой, сказал: «Это еще не все!», достал из кармана конверт и вытряхнул из него прозрачный дождевик впору шестидюймовой куколке.

– Принцип тот же. Как и у них. – Он вытащил пару галош длиной менее дюйма. – Мужчина может носить их как брелок на часовой цепочке, а женщина – как талисманчик на браслете. И тогда, приобретя зонтик или плащ, можно будет не опасаться дождя. Едва он начнется – хоп! – они увеличатся. А высыхая, опять станут миниатюрными.

Мы восхищаясь, передавали их из рук в руки, а Джо продолжал:

– Вот, о чем я говорил. Для этого дела нужен чародей – это ты, Джек. И организатор сбыта – это ты, Арчи. Мы с Эллен получаем большие пакеты акций. Она сможет отдохнуть и подлечиться, а я уйду на покой, продолжать изучение законов магии, как и собирался.

Я уже вовсю обдумывал коммерческие возможности, и тут вдруг меня огорошила зловещая мысль.

– Погоди, Джо! Мы ведь не можем открыть это дело в нашем штате.

– Да, конечно.

– А чтобы открыть дело в другом штате, нужен какой-никакой капитал. У тебя есть что-нибудь? По правде сказать, я вряд ли и тысячу долларов выручу за магазин.

Он скривил губы.

– Ну, в сравнении со мной ты богач.

Я вскочил и начал нервно расхаживать по комнате. Может, мы сумеем занять необходимые деньги. Упустить такую возможность? Нет уж! Она же нас всех поставит на ноги! Все основания для получения патента, а тогда… Я уже видел коммерческие операции, какие Джо и не представлял себе. Туристские палатки, байдарки, купальные костюмы, любое снаряжение для путешествий. Золотое дно!

И тут миссис Дженнингс сказала мягко своим приятным голосом:

– Боюсь, что найти штат, где вы смогли бы обосноваться, будет не так-то легко.

– Извините, я не понял?

– Мы с доктором Ройсом наводили справки. Боюсь, вы убедитесь, что вся страна скоро окажется в таком же положении.

– Как! Все сорок восемь штатов [15]15
  Сорок восемь штатов – повесть была написана, когда Аляска и Гавайи были еще территориями.


[Закрыть]?

– Демоны в отличие от нас во времени не ограничены.

Я осекся. Опять Дитворт!

Уныние окутало нас как черная мгла. Мы прикидывали и так и эдак, но возвращались все к тому же: что толку от замечательной идеи, если Дитворт обложил нас со всех сторон? Воцарилось угрюмое молчание.

Прервал его я, неожиданно для себя заявив:

– Но послушайте! Такое положение невыносимо. Довольно обманывать себя. Посмотрим правде в глаза: пока Дитворт командует, нам надеяться не на что. Почему же мы ничего не пробуем предпринять?

Джедсон страдальчески улыбнулся.

– Я бы и рад, Арчи, Бог свидетель, но что мы можем сделать?

– Мы ведь знаем, кто наш враг! Дитворт. Так возьмемся за него – законным путем или противозаконным, в открытую или исподтишка.

– В том-то и вопрос. Знаем ли мы, кто наш враг? Да, конечно, он демон. Но какой? И где он сейчас? Его уже давным-давно никто не видел.

– Что? Так ведь совсем на днях…

– Просто манекен. Пустая оболочка. Подлинный Дитворт где-то прячется.

– Но, послушай, если он демон, его же можно вызвать, принудить…

Ответила мне миссис Дженнингс:

– Пожалуй, но это ненадежный и опасный способ. Для этого нам не хватает главного – его имени. Вызвать демона можно, только зная его подлинное имя, иначе он не подчинится, какими могущественными ни были бы заклинания. Я уже не один месяц веду розыски в Полумире, но ничего полезного не узнала.

Доктор Уортингтон звучно откашлялся – словно загромыхала бетономешалка – и предложил:

– Мои способности в вашем распоряжении, и если я могу как-то помочь вам избавиться от этой докуки…

Миссис Дженнингс поблагодарила его, но добавила:

– Пока я не вижу, доктор, как мы могли бы воспользоваться вашими талантами. Но я всегда знала, что вы готовы помочь нам.

– Черное побеждается белым! – неожиданно сказал Джедсон.

– Всегда, – подтвердила миссис Дженнингс.

– И везде?

– И везде, ибо мрак – это отсутствие света.

– Негоже, – продолжал Джедсон, – белому уступать черному.

– Негоже.

– С помощью моего брата Ройса мы можем внести свет во мрак.

Она задумалась.

– Да, это возможно, но очень опасно.

– Вы там бывали?

– Случалось. Но ты – не я, и остальные тоже.

Все, кроме меня, словно бы понимали, о чем идет речь, и я, не выдержав, перебил их.

– Погодите. Может, вы объясните, в чем дело?

– Извини, Арчибальд, мы не хотели тебя обидеть, – сказала миссис Дженнингс голосом, который сразу меня утешил. – Джозеф предлагает, раз мы здесь бессильны, сделать вылазку в Полумир, вынюхать этого демона и напасть на него в его родной обстановке.

Я не сразу уловил дерзкую простоту этого плана, а тогда сказал:

– Чудесно! Давайте, а? Когда отправляемся?

Они начали профессиональный разговор, в котором я опять ровно ничего не разобрал. Миссис Дженнингс достала несколько подплесневевших фолиантов и справлялась по ним о тонкостях, которые были выше моего понимания. Джедсон позаимствовал ее календарь и вышел с доктором во двор посмотреть на луну.

Затем они начали спорить – вернее, обсуждать, поскольку предложения миссис Дженнингс принимались безоговорочно – как обеспечить связь с реальным миром. Насколько я понял, проверенного способа не имелось, а миссис Дженнингс отказывалась что-либо предпринять, пока они не найдут подходящий вариант. Загвоздка заключалась в следующем: они не были черными чародеями, не подписывали договора со Старым Чертом, а потому не считались гражданами Царства Тьмы и опасались вторгнуться туда без гарантий.

– А как насчет Эллен Мегит? – неуверенно спросил Боди у Джедсона.

– Эллен? Ну, конечно же! Она это может. Сейчас я ей позвоню. Миссис Дженнингс, у кого из ваших соседей есть телефон?

– Это лишнее, – перебил Боди. – Просто думай о ней, пока я не протяну линию… – Секунду он впивался взглядом в лицо Джедсона, а затем исчез.

Минуты три спустя Эллен Мегит грациозно спрыгнула в комнату из пустоты.

– Мистер Боди сейчас придет, – сказала она. – Он задержался купить пачку сигарет.

Джедсон подвел ее к миссис Дженнингс и познакомил их. Выглядела Эллен действительно плохо, и я понял, почему Джедсон за нее тревожится. Каждые несколько минут она судорожно сглатывала и кашляла, словно страдая увеличением щитовидной железы.

Едва вернулся Джек, как они принялись обсуждать детали. Он уже объяснил Эллен, что они задумали, и она с радостью согласилась помочь, твердо заявив, что еще один транс ей вреда не причинит. Тянуть не имело смысла, и они тут же собрались в путь. Миссис Дженнингс отдавала распоряжения:

– Эллен, ты в трансе будешь следовать за мной, поддерживая тесный контакт. Думается, на кушетке у камина твоему телу будет удобно. Джек, ты останешься здесь охранять врата. – (Наиболее подходящими вратами оказалась труба камина в гостиной миссис Дженнингс.) – И будешь поддерживать с нами связь через Эллен.

– Но, бабушка, я пригожусь в Полу…

– Нет, Джек, – перебила она ласково, но твердо. – Здесь ты гораздо нужнее. Кто-то должен сторожить путь, чтобы помочь нам вернуться. У каждого свои обязанности.

Он проворчал, но уступил, и она продолжала:

– Пожалуй, это все. Эллен и Джек остаются здесь. Джозеф, Ройс и я отправляемся туда. Тебе, Арчибальд, остается только ждать, но по мирскому времени отсутствовать мы будем не дольше десяти минут – если, конечно, вернемся.

Она засеменила в кухню, упомянув про мазь, а потом повернулась к Джеку и распорядилась, чтобы он приготовил свечи. Я бросился за ней:

– О чем вы? – спросил я сердито. – Возьмите меня с собой!

Она посмотрела на меня с ласковой озабоченностью в чудесных глазах.

– Арчибальд, это невозможно!

Джедсон пошел за нами и дернул меня за рукав.

– Не глупи, Арчи. Ну, подумай сам! Об этом и речи быть не может. Ты же не чародей!

Я вырвал руку.

– И ты не чародей!

– Формально нет, но я знаю достаточно, чтобы оказаться полезным. Не изображай упрямого осла. Ты же просто будешь там помехой для нас.

Такой довод опровергнуть трудно. Удар под ложечку, и ничего больше.

– Это почему же? – не уступал я.

– Черт возьми, Арчи! Ты молод, силен, смел – и в драке я был бы только рад, если бы ты оказался рядом. Но в этом деле одного мужества или даже ума еще мало. Тут требуются специальные знания и опыт.

– Ну и что? – отрезал я. – У миссис Дженнингс и того и другого хватит на целый полк. Но – вы извините меня, миссис Дженнингс, – она в преклонных летах и слаба. Если силы ей изменят, я ее поддержу.

Джо усмехнулся, и я чуть не дал ему хорошего пинка.

– Но не это требуется в…

У нас за спиной зарокотал бас профундо доктора Уортингтона:

– Мне кажется, брат, что порывистость и невежество нашего молодого друга могут нам пригодиться. Бывают моменты, когда мудрость слишком уж опаслива.

Конец спору положила миссис Дженнингс.

– Погодите! Все вы! – скомандовала она и просеменила к кухонному шкафу, открыла дверцы, отодвинула пакет овсяных хлопьев и достала кожаный мешочек. Он был полон тонких палочек.

Она высыпала их на пол, и мы все трое деловито уставились на беспорядочную кучку.

– Бросьте их еще раз! – потребовал Джо, и она послушалась.

Затем я увидел, что миссис Дженнингс и доктор согласно кивнули, а Джедсон пожал плечами и отвернулся.

– Ты отправишься с нами, – сказала мне миссис Дженнингс с улыбкой, хотя глаза ее оставались озабоченными. – Это небезопасно, но мы тебя возьмем.

Больше времени мы не теряли. Разогрели мазь и втерли ее друг другу в спину. Боди, как привратник, восседал среди своих пентаграмм, мекаграмм и рунических знаков, монотонно и нараспев читая заклинания из пухлой книги. Уортингтон решил отправиться в боевом своем облике – в набедренной повязке, с ног до головы расписанный парасимволами, держа под мышкой голову дедушки.

Некоторое время они обсуждали, в каком облике лучше всего отправиться Джо, и несколько раз прикидывали то один, то другой. В конце концов он получил гнусной формы череп, тощие бока неведомого зверя и длинный костлявый хвост, которым он все время повиливал. Меня чуть не вырвало, но он остался очень доволен.

– Прелесть! – воскликнул он голосом, напоминающим скрежетание жести по жести. – Великолепная работа, миссис Дженнингс. Асмодей не отличит меня от родного племянника!

– Надеюсь! – сказала она. – Так в путь?

– Ну а Арчи?

– Мне удобнее оставить его таким, какой он есть.

– А ваше собственное преображение?

– Об этом я уж как-нибудь сама позабочусь, – ответила она с некоторой резкостью. – Займите свои места.

Мы с миссис Дженнингс оседлали одну метлу – я впереди, лицом к свечке, вставленной между прутьями. (В канун Дня Всех Святых часто вывешивают изображение ведьмы верхом на метле палкой вперед. Это грубая ошибка. В таких вещах обычай крайне важен.) Ройс и Джо должны были следовать прямо за нами. Серафим быстро прыгнул на плечо хозяйки и уютно устроился там. У него от приятного нетерпения даже усы подрагивали.

Боди громко произнес Слово, наша свечка выбросила язык пламени, и мы взвились. Я жутко перепугался, но постарался не показать виду, судорожно вцепившись в палку метлы. Камин разверзся, будто огромная пасть. Огонь в нем заревел, как лесной пожар, и унес нас ввысь. На мгновение я увидел в вихре пламени пляшущую саламандру и понял, что это моя саламандра – та, которая почтила меня своим одобрением и порой украшала своим присутствием мой новый камин. Я счел это добрым предзнаменованием.

Врата остались далеко позади, если слово «позади» можно употреблять там, где все направления чисто символичны. Рев огня уже не сопровождал нас, и страх почти отпустил. Я ощутил у себя на поясе ободряющую руку и оглянулся, чтобы поговорить с миссис Дженнингс.

И чуть не свалился с метлы.

Когда мы покидали дом, позади меня примостилась дряхлая старуха, съежившаяся, морщинистая, чье тело жило только благодаря неукротимому духу. А та, кого я увидел теперь, была молодой, полной сил женщиной, безупречной, ошеломительной красавицей. Описать ее невозможно, в ней нельзя было найти ни единого изъяна, и никакое воображение не могло ничего добавить или отнять.

Вы когда-нибудь видели бронзовую статую Дианы-охотницы? Между ними было легкое сходство, только никакому металлу не дано передать пленительную, дышащую жизнью красоту, которую увидел я.

Но это был она!

Миссис Дженнингс, вернее, Аманда Тодд в двадцать пять лет, когда она достигла высшего расцвета своей несравненной женственности, и до того, как годы начали подтачивать совершенство.

Я забыл свой страх. Я забыл все, кроме одного: рядом со мной была женщина всепокоряющей обворожительности и энергии, каких я никогда не встречал, Я забыл, что она на шестьдесят лет старше меня, что этот ее облик был просто триумфом колдовства. Наверное, спроси меня кто-нибудь в ту минуту, влюблен ли я в Аманду Дженнингс, я бы ответил «да!». Но тогда мысли у меня мешались, и сам я ни о чем подобном не думал. Она была рядом со мной, и все остальное значения не имело.

Она улыбнулась. Глаза у нее были полны теплотой и пониманием. А когда она заговорила, я сразу узнал ее голос, хотя теперь вместо слабого чистого сопрано я услышал звучное контральто.

– Все нормально, Арчи?

– Да, – ответил я, запинаясь. – Все нормально, Аманда.

Ну, а Полумир… Как описать место, которое не имеет ничего общего с моим миром, миром людей? Как рассказать о том, для чего еще не придуманы слова? Обычно неизвестное объясняется через известное. Но тут не было никакого хотя бы отдаленного соотношения, никаких параллелей. Мне остается только рассказывать о том, какие впечатления я получал через свои человеческие органы чувств, как происходившее воздействовало на мои человеческие эмоции, памятуя, что все это опирается на двойную ложь, – недостоверность увиденного и почувствованного мной и неизбежные искажения при облечении мысли в слова.

Я обсуждал это с Джедсоном, и он согласился, что трудность эта непреодолима, и все же какая-то правда должна присутствовать в рассказе о том, как я воспринял Полумир.

Между реальным миром и Полумиром есть один разительный контраст. В реальном мире законы природы остаются неизменными, как бы ни менялись обычаи и культуры. В Полумире только обычаи обладают какой-то перманентностью, а законы природы вообще отсутствуют. Попробуйте вообразить ситуацию, в которой глава государства волен отменить закон тяготения, и его указ будет неукоснительно исполнен. Вообразите место, где король Кнут [16]16
  Король Кнут – король Англии, Дании и Норвегии, повелитель Шлезвига и Померании (994-1035). Поляк по матери, попал в Англию в августе 1013 года во время ее завоевания и после неожиданной кончины отца был провозглашен королем, но, вернувшись на родину, обнаружил, что на троне уже сидит брат Харольд. Делиться властью Харольд не пожелал, но пообещал поддержку, если Кнут завоюет Англию. Сделавшись правителем Англии, Кнут ввел законы и упорядочил жизнь граждан, хотя порой применял весьма жесткие меры к несогласным.


[Закрыть]мог бы приказать приливу повернуть вспять и волны ему повиновались бы. Место, где «верх» и «низ» – дело вкуса, а расстояния с одинаковым успехом исчисляются в милях, сутках или цветах. И все же это не хаотическая анархия. Они вынуждены безоговорочно подчиняться своим обычаям, как мы подчиняемся законам природы.

В безликой серости, окружавшей нас, мы повернули влево, чтобы высмотреть какой-нибудь шабаш. Аманда решила встретиться с Самим, вместо того чтобы бесцельно рыскать по непрерывно меняющимся лабиринтам Полумира в поисках некости, которую нелегко опознать и в самых благоприятных условиях.

Ройс нащупал шабаш, но я ничего не видел до тех пор, пока мы не разрешили поверхности подняться навстречу нам и не пошли дальше пешком. Тут возникли свет и формы. Впереди, примерно в четверти мили от нас, высился холм, увенчанный огромным троном, багровевшим в смутной мгле как раскаленный уголь. Я не мог рассмотреть, кем он занят, но я знал, что это Сам – древний враг рода человеческого.

Мы были уже не одни. Жизнь – сознающая себя злая немертвенность – клубилась вокруг нас, туманила воздух, выбиралась наружу из-под поверхности, по которой мы ступали, а она дергалась и пульсировала у нас под ногами. Бесформенности обнюхивали и покусывали наши пятки. Мы ощущали в туманном сумраке присутствие чего-то или кого-то, что пищало, хрюкало и хихикало. И звуки – чавкающие всхлипы, жадное чмоканье, сры-гивание, блеяние.

Наше присутствие их, видимо, тревожило, – видит Небо, какой ужас внушали мне они! – недаром я слышал, как они сползают или шлепающими прыжками ускользают с нашей дороги, а потом осторожно смыкаются позади нас, блеянием предупреждая друг друга.

Нечто плюхнулось перед нами – нечто с чудовищно раздутой головой и мокрыми узловатыми руками.

– Назад! – просипело оно. – Кандидаты в нечисть подают заявления на нижнем уровне! – Его языка я не знал, но понял все.

Ройс ударил его по лицу, и мы прошли по нему, и его хрупкие кости хрустели у нас под ногами. Оно тут же собралось воедино, визгливо изъявляя свою покорность, а затем выскочило вперед и так сопровождало нас до самого трона.

– С ними иначе нельзя, – шепнул мне на ухо Джо. – Дай им сразу в зубы, и они будут тебя уважать.

Перед троном было что-то вроде поляны, где толпились черные ведьмы, черные колдуны, демоны во всевозможных гнусных обличиях и всякая нечисть ниже рангом. Слева кипел котел. Справа некоторые гости трапезничали по-ведьмински, и я поспешно отвернулся. Прямо перед троном согласно обычаю для развлечения Козла исполнялся танец ведьм. Десятки мужчин и женщин, молодых и старых, миловидных и безобразных вертелись и прыгали в немыслимо сложном адажио.

Танец оборвался, и они неуверенно расступились перед нами, пропуская нас к трону.

– Что такое? Что такое? – раздался хриплый лающий голос. – Да это же моя милая малютка! Иди сюда, сядь рядом со мной, моя прелесть! Ты наконец надумала подписать со мной договор?

Джедсон вцепился мне в локоть, и я проглотил слова, готовые сорваться с языка.

– Я останусь тут, – ответила Аманда с презрением. – Ну а твой договор… Ты сам знаешь.

– Тогда почему ты здесь? И с такими стра-а-анными спутниками?

Он поглядел на нас с высоты трона, хлопнул себя по волосатому бедру и залился хохотом. Ройс дернулся и проворчал что-то, голова его дедушки гневно заскрипела зубами, а Серафим зашипел.

Джедсон и Аманда о чем-то посовещались, и она сказала:

– Согласно с договором Адама я требую права на допрос!

Он хохотнул, и дьяволята вокруг него позатыкали уши.

– Ты чего-то требуешь здесь? Не подписав договора?

– Согласно с вашими обычаями, – отрезала она.

– Ах да! Обычаи. Раз ты воззвала к ним, да будет так. А кого ты хочешь допросить?

– Имени его я не знаю. Один из твоих демонов, который позволил себе недопустимые вольности за пределами твоих владений.

– Один из моих демонов, и ты не знаешь его имени? У меня, моя красоточка, семь миллионов демонов. Будешь опознавать их по очереди или всех разом? – Его сарказм почти не уступал ее презрению.

– Всех разом.

– Пусть никто не посмеет сказать, что я не уважил мою гостью. Если ты пройдешь дальше… хм-хм… точно на пять месяцев и три дня, то найдешь моих джентльменов в полном строю, готовых к инспекции.

Не помню, как мы добрались туда. Огромная бурая равнина и никакого неба над ней. Там, готовые к смотру в присутствии своего непотребного господина, по-военному выстроились все дьяволы Полумира – легион за легионом, шеренга за шеренгой. Самого сопровождал его кабинет. (Джедсон назвал их мне. Люцефуг – премьер-министр, Сатаниах – фельдмаршал, Вельзевул [17]17
  Вельзевул – он же Вельзебуб, Веельзебут, Баал-Зебуб, великий демон, которого часто принимают за Сатану. Ранее его почитали филистимляне и хаанеяне, последние по одной из версий изображали его в виде мухи, которой приданы атрибуты высшей власти. Имя переводится как «повелитель мух».


[Закрыть]и Левиафан [18]18
  Левиафан – многоголовое морское чудовище, персонификация сил зла. Создан богом, чтобы «играть в нем».


[Закрыть]– командующие флангами, Астарот [19]19
  Астарот – один из самых высокопоставленных демонов, древнесемитские народы поклонялись ему как олицетворению Солнца, мужской параллели Астарты, которая и ныне является его супругой в Аду. Он дает истинные ответы о вещах, касающихся настоящего, прошлого и будущего, и может раскрывать все секреты; он охотно рассказывает, как пали духи, а также об их сотворении.


[Закрыть], Аббадонна [20]20
  Аббадонна – он же Аваддон, Аполлион, ангел Бездны, демон смерти и разрушения, военный советник Ада, властитель шестого круга преисподней. Имя происходит от еврейского слова «погибель». Именно он ведет в Откровении Иоанна карающую саранчу.


[Закрыть], Мамона [21]21
  Мамона (Мамон, Мамуна) – демон скупости и богатства, один из представителей бесов, противостоящих ангелам; вероятно, возник из евангельского мамоны, божества богатства. Ходит, низко опустив голову, последним был низвергнут в Ад.


[Закрыть], Тевт [22]22
  Тевт – египетский бог Тот.


[Закрыть], Асмодей [23]23
  Асмодей – один из самых могущественных и знатных демонов. Дьявол вожделения, блуда, ревности и одновременно мести, ненависти и разрушения, Князь четвертого чина демонов: «карателей злодеяний», «злобных, мстительных дьяволов», пятый из десяти архидемонов в кабале. Оккультисты относят его к демонам Луны. Возможно, что его имя происходит от слова shamad – «разрушать» либо от персидского Айшма-дэв (Aeshma-dev).


[Закрыть]и Инкуб [24]24
  Инкуб – один из демонов пьянства, обжорства, сладострастия и корыстолюбия, хитрый, свирепый и коварный. Название происходит от латинского слова, означающего «возлежать», поскольку, согласно книгам, они приходят к женщинам, когда те спят, и насилуют их.


[Закрыть]– Павшие Престолы.) Семьдесят князей, командующие дивизиями, стояли во главе их, предоставив герцогам и престолам толпиться вокруг их владыки – Сатаны [25]25
  Сатана – правильнее Сатаниэль, старший сын бога, творец материального мира, создал тело Адама перед тем, как бог вдохнул в первого человека душу. Отказавшись поклониться Адаму, так как тот был сделан из праха, а он сам из пламени, был низвергнут с небес. У Хайнлайна в романе «Иов…» Сатана Мекратриг предпочитает отзываться на имя Люцифер.


[Закрыть]Мекратрига.

Сам он все еще хранил образ Козла, но его присные избрали себе всевозможные гнуснейшие обличил, какие пришлись им по вкусу. Асмодей щеголял тремя головами, омерзительными каждая по-своему, которые торчали над задом распухшего дракона. Мамона несколько напоминал на редкость безобразного тарантула, Астарата же я и вовсе не возьмусь описать. Только Инкуб походил на человека – видимо, этот облик лучше всего выражал его сластолюбие.

Козел взглянул на нас.

– Поторопись! – приказал он. – Мы здесь не для твоего развлечения.

Аманда пропустила его слова мимо ушей и повела нас к первому полку.

– Вернись! – взревел он. И мы оказались перед троном, словно и не отходили от него. – Ты забываешь обычаи. Сначала заложники!

Аманда закусила губу.

– Пусть так, – признала она и быстро посовещалась с Ройсом и Джедсоном. Я расслышал, как Ройс ответил на какие-то возражения.

– Раз уж идти мне, – сказал он, – будет лучше, если я сам выберу своих спутников по причинам, веским для меня. Дедушка советует мне взять самого молодого, а это, бесспорно, Фрэзер.

– Что, что? – спросил я, услышав свое имя. В свои разговоры они меня демонстративно не включали, но раз уж они заговорили обо мне…

– Ройс хочет, чтобы ты пошел с ним вынюхивать Дитворта, – объяснил Джедсон.

– И оставить Аманду здесь с этими дьяволами? Мне это не нравится!

– Арчи, я могу сама о себе позаботиться, – сказала она спокойно. – Раз уж ты нужен доктору Уортингтону, то поможешь мне, если пойдешь с ним.

– А зачем им заложники?

– Потребовав права опознания, – объяснила она, – вы должны вернуться с Дитвортом, или за неудачу ответят заложники.

Джедсон предвосхитил мои возражения.

– Не изображай героя, сынок. Дело слишком серьезно. Нам ты поможешь, если пойдешь. А если вы не вернетесь, можешь не сомневаться, им придется выдержать хороший бой, прежде чем они наложат лапы на заложников.

И я пошел с Уортингтоном. Но мы не сделали и нескольких шагов, как я понял, что от паники меня оберегала только близость Аманды. А едва ее влияние перестало меня достигать, как весь кошмар этого места и его жутких обитателей обрушился на меня. Что-то потерлось о мои лодыжки. Я чуть не выпрыгнул из ботинок. Но, покосившись вниз, увидел, что Серафим, кот Аманды, решил сопровождать меня, и мне сразу стало легче.

Когда мы приблизились к первой шеренге демонов, Ройс принял свою собачью позу, предварительно вручив мне дедушкину голову. Прежде меня мороз продрал бы по коже от отвращения, но здесь эта мумифицированная голова казалась чем-то родным и домашним.

Встав на четвереньки, Ройс закружил среди рядов адских воинов. Серафим бросился за ним, догнал и принял участие в охоте. «Пес», казалось, был доволен, что кот взял на себя половину трудов, и, думаю, у него были на то все основания. Я как мог быстрее шел по проходам между ротами, а мои спутники пробегали между рядами.

Мне чудилось, что проходят часы – во всяком случае утомление перешло в деревянную бесчувственность, и ужас сменился тупой тревогой, Я наловчился не смотреть в глаза демонам, и никакие самые невероятные обличия меня уже не удивляли.

Роту за ротой, дивизию за дивизией прочесывали мы, пока не добрались до их конца на левом фланге. Животные мои все больше нервничали. И когда они обогнули первый ряд первой роты, пес подбежал ко мне и заскулил. Вероятно, ему был нужен его дедушка, но я нагнулся и погладил его по голове.

– Не отчаивайся, дружище, – сказал я. – Нам еще остались эти. – И я кивнул на генералов – сплошных князей, – которые стояли перед своими дивизиями. Поскольку мы начали с задних рядов, генералы еще не были проверены. Но меня уже душило отчаяние: что такое полдюжины возможностей против уже проверенных семи миллионов?

Пес побежал к ближайшему генералу, кот не отставал от него, а я следовал за ними как мог быстрее. Пес затявкал еще в нескольких шагах от демона, и я припустил бегом. Демон вздрогнул и начал преображаться. Но даже в этом гротескном облике мерещилось что-то знакомое.

– Дитворт! – завопил я и кинулся на него.

Меня хлестали кожаные крылья, царапали когти. Тут в бой вступил Ройс – более уже не пес, а негр, сложенный как абсолютный чемпион по боксу. Кот превратился в клубок ярости, зубов и когтей. Тем не менее мы потерпели бы полное поражение, если бы не произошло невероятное. Какой-то демон, нарушив строй, ринулся к нам. Я не столько его увидел, сколько почувствовал, и не сомневался, что он явился на выручку своего господина, как бы меня ни заверяли, будто их обычаи это запрещают. А он – помог нам! Выручил своих природных врагов, и действовал с такой мстительной яростью, что победа осталась за нами.

В единый миг все было кончено. Я обнаружил, что лежу на земле, вцепившись не в адского князя, но в Дитворта, к которому вернулся его человеческий облик щуплого обходительного бизнесмена, одетого с неброской элегантностью, и со всеми своими атрибутами – портфелем, очками и зарождающейся плешью.

– Уберите от меня это! – раздраженно потребовал он.

«Это» было дедушкой, который впивался ему в шею беззубыми деснами с бульдожьим упорством.

Ройс освободил одну руку от обязанности держать Дитворта и забрал дедушку под мышку. А Серафим продолжал висеть на ноге нашего пленника, запустив в нее когти на всю длину.

Демон, склонивший чашу весов в нашу пользу, тоже продолжал держать Дитворта за плечи, зацепив его когтями под лопатки. Я прочистил горло и сказал:

– По-моему, мы обязаны вам… – Я понятия не имел, что можно сказать в такой беспрецедентной ситуации.

Демон скорчил рожу, видимо дружескую, но на редкость страхолюдную.

– Разрешите представиться, – сказал он на моем родном языке. – Агент Федерального бюро расследований Уильям Кейн.

Очевидно, это меня доконало, и я хлопнулся в обморок.

Пришел я в себя, лежа на спине. Кто-то смазал мои раны целительным бальзамом, так что они не омертвели и ничуть не болели, но меня сковывала смертельная усталость. Рядом раздавались голоса. Я повернул голову и увидел всю наш компанию. Уортингтон и дружественный демон, объявивший себя агентом ФБР, стояли перед Сатаной, крепко держа Дитворта слева и справа. Грозное адское воинство исчезло без следа.

– А, так это мой племянничек Небирос! – задумчиво произнес Сатана, прищелкнул языком и кивнул. – Небирос, ты скверный мальчишка, и я тобой горжусь. Но раз уж они тебя изловили, боюсь, тебе придется помериться силами с их представителем. – Он взглянул на Аманду. – Кто вас будет представлять, дорогая моя?

– Думается, это моя работа, – подал голос дружественный демон.

– Нет, – возразила Аманда, отвела его в сторону и что-то настойчиво зашептала. В конце концов он пожал крыльями и уступил.

Аманда вернулась к остальным. Я кое-как поднялся на ноги и подошел к ним.

– Поединок до смертного исхода, – услышал я ее слова. – Ты готов, Небирос?