Текст книги "Властелин Хаоса (др. изд.)"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 78 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

Роберт Джордан
ВЛАСТЕЛИН ХАОСА

Львы поют, холмы летают,

В полночь солнышко сияет.

Муж оглох, жена ослепла,

А дурак восстал из пепла

И теперь смеется лихо.

Правь же, Хаоса Владыка!

Считалка из детской игры, услышанная в Великом Аравалоне. Четвертая Эпоха

Том I

Пролог
ПЕРВАЯ ВЕСТЬ

Демандред ступил на черный склон у Шайол Гул из отверстия в ткани реальности, и оно тут же закрылось. Мутные серые облака нависали, затягивая небо, казавшееся перевернутым океаном мертвенно-бледных волн, бившихся вокруг окутанного туманом скалистого пика. Над раскинувшейся внизу бесплодной долиной то и дело вспыхивали странные тускло-голубые и красные огни, но они не могли рассеять сумрак, скрывающий их источник. Молния, ударив снизу, прочертила облака, послышался приглушенный раскат грома. Из отверстий, которыми была усеяна скала, поднимались дым и пар. В некоторые из этих дыр едва удалось бы просунуть руку, тогда как другие могли поглотить и десяток человек.

Он тут же отпустил Источник, и вместе с Единой Силой ушло обостренное восприятие реальности, позволявшее ощущать окружающее яснее и четче. Расставшись с саидин, он почувствовал себя опустошенным, но только глупец стал бы направлять Силу здесь. И конечно же, только глупец мог захотеть здесь видеть, слышать или осязать все отчетливее.

Во времена, которые ныне именовали Эпохой Легенд, это место было идиллическим островком в холодном океане, излюбленным местом тех, кто предпочитал простой, бесхитростный образ жизни. И теперь, несмотря на дым и пар, здесь было очень холодно. Демандред не позволял себе ощущать это, однако инстинкт побудил его поплотнее закутаться в подбитый мехом плащ. При дыхании из его рта вырывался серебристый пар и тут же таял в воздухе. В нескольких сотнях лиг к северу лежали вечные льды, но Такан’дар всегда оставался сух словно пустыня, хотя здесь царила вечная зима.

Впрочем, вода здесь все же была – чернильный ручеек тонкой струйкой стекал по скалистому склону неподалеку от сложенной из грубых серых камней кузницы. Внутри звенели молоты, и с каждым ударом в узеньких окошках вспыхивал бледный свет. Одетая в лохмотья женщина безвольно привалилась к шероховатой стене, прижимая к груди младенца. Долговязая исхудалая девчонка зарылась лицом в ее юбки. Не приходилось сомневаться, что это пленницы, захваченные во время набега на Порубежье. Но пленных было мало. Надо полагать, Мурддраалы скрежетали зубами от ярости. Их клинки по прошествии времени теряли свою силу. Мечи требовалось заменять, а между тем рейды в Пограничье становились все реже.

Из кузницы вышел плотный, неповоротливый молотобоец, похожий на высеченную из скалы статую. Молотобойцы не были живыми людьми – оказавшись в отдалении от Шайол Гул, любой из них обратился бы в камень или рассыпался в прах. Да и ковать они умели только мечи. Этот держал в руках длинные клещи с зажатым в них уже закаленным клинком, в лунном свете казавшимся льдисто-белым. Хоть молотобоец и не был живым, он погрузил поблескивающий металл в темный поток с большой осторожностью. Малейшее прикосновение к этой воде могло покончить и с тем подобием жизни, что теплилась в нем. Когда он вытащил меч из ручья, металл сделался абсолютно черным. Но работа над клинком еще не была закончена.

Шаркающей походкой молотобоец вернулся в кузницу, и оттуда раздался отчаянный крик. Кричал мужчина.

– Нет! Нет! НЕТ! – Затем крик превратился в пронзительный вопль, который становился все тише, будто нечто затягивало голос в немыслимую даль. Теперь меч был готов.

Снова появился молотобоец – может, тот же самый, а может, и другой – и рывком поставил женщину на ноги. Она, девчонка и младенец разразились рыданиями, но он вырвал дитя из объятий матери и сунул в руки девочке. Тут в женщине наконец проснулась воля к сопротивлению – она отчаянно царапалась и отбивалась ногами, но молотобоец этого даже не заметил: с тем же успехом можно было пинать скалу. Крики женщины смолкли, как только он затащил ее внутрь. Снова зазвенели молоты, заглушая плач детей.

Один меч был готов, над другим шла работа, и два предстояло сковать. Демандред никогда прежде не видел, чтобы здесь дожидалось своей очереди послужить Великому Повелителю Тьмы менее пятидесяти пленников зараз. Да, Мурддраалы наверняка скрежещут зубами.

– Ты медлишь, тогда как тебя призывает Великий Повелитель! – Голос прозвучал словно шорох прелой листвы. Демандред медленно обернулся. Он хотел возмутиться тем, что Получеловек осмелился говорить с ним в таком тоне, но уничижительные слова замерли на его устах. И конечно, вовсе не из-за леденящего взгляда безглазого лица, повергавшего в трепет любого человека. Он, Демандред, давно забыл, что такое страх. Скорее его ошеломил вид облаченного в черное существа. Обычно Мурддраал, змееобразное подобие человека, не превосходил ростом высокого мужчину, но у этого и плечи возвышались над головой Демандреда.

– Я отведу тебя к Великому Повелителю, – заявил Мурддраал. – Я – Шайдар Харан.

Он повернулся и начал взбираться по склону, проворно, словно змея. Чернильно-черный плащ свисал с плеч неестественно прямо и не шевелился при движении. Демандред поморщился. Сколько он помнил, Полулюдям всегда давали имена на Троллоковой тарабарщине – язык, выговаривая, сломаешь. Но Шайдар Харан на Древнем Наречии означало Рука Тьмы. Это было неожиданностью, а неожиданностей Демандред не любил, особенно у Шайол Гул.

Вход в гору мог бы сойти за одну из многочисленных покрывающих склон каверн, но от него не исходило ни пара, ни дыма. В эту пещеру могли бы войти и два человека рядом, но Мурддраал пошел впереди. Тоннель вел вниз, резко под уклон, пол его был истоптан до того, что казался полированным. По мере того как Демандред спускался все ниже, следуя за широкой спиной Мурддраала, холод уступал место все нарастающей жаре. Демандред ощущал это, хотя и не позволял жаре коснуться себя. От каменных плит тоннеля исходил бледный свет, казавшийся ясным в сравнении с сумерками снаружи. С потолка свисали острые колючие зубья, готовые в любой момент защелкнуться, чтобы разорвать неверного или предателя. Их называли клыками Великого Повелителя. Конечно, это были не настоящие зубы, но разорвать они могли вполне как настоящие.

Неожиданно для себя он отметил нечто странное. Всякий раз, когда ему прежде случалось проходить по этому тоннелю, острые зубья едва не царапали макушку. Но сейчас между головой шедшего впереди Мурддраала и каменными клыками оставалось пространство в добрых две ладони. Демандреда это удивило. Удивило не то, что изменилась высота тоннеля, – здесь постоянно происходили самые невероятные вещи, – а то, что проход расширился, давая путь Получеловеку. Великий Повелитель намекал Мурддраалу на свою благосклонность, словно тот был человеческим существом. Этот факт стоило взять на заметку.

Неожиданно тоннель вывел на широкий уступ над озером расплавленного камня. Черно-красная магма клокотала, выбрасывая танцующие языки пламени в рост человека. Потолка у огромной пещеры не было, и сквозь отверстие в вершине горы виднелось небо. Но не небо Такан’дара. В сравнении с этим даже такан’дарское, с его странными, трепещущими, будто от порывов ураганного ветра, бороздчатыми облаками, казалось обычным. Это место именовали Бездной Рока, хотя мало кто догадывался, сколь точно это название.

Даже после многочисленных посещений – а в первый раз он побывал здесь более трех тысячелетий назад – Демандред испытывал трепет. Здесь он ощущал Отверстие, давным-давно просверленное в узилище, где с момента Творения был заточен Темный. Здесь, благодаря некой разреженности в Узоре, чувствовалось присутствие Великого Повелителя, хотя в физическом смысле это место было ничуть не ближе к Отверстию, чем любое другое в мире.

Демандред едва не улыбнулся. Какими все же глупцами должны быть те, кто пытается противиться Великому Повелителю. Конечно, Отверстие все еще оставалось закрытым, но уже не так прочно, как в момент его пробуждения. И не так велико, каким было оно запечатано в конце Войны Силы, когда и он, и все его соратники тоже были заточены в Шайол Гул. Но со времени пробуждения Демандред бывал здесь неоднократно и с каждым разом все явственнее чувствовал, как слабеют печати. Скоро их сила падет и Великий Повелитель вновь коснется мира. Наступит День Возврата, и он, Демандред, станет вечно править землей. Разумеется, под верховенством Великого Повелителя. И вместе с теми из Избранных, кому удастся к тому времени уцелеть.

– Теперь уходи, Получеловек. – Демандред не хотел, чтобы это существо видело, как его переполнит экстаз. Экстаз и боль.

Шайдар Харан не тронулся с места.

Отрекшийся открыл было рот, но тут в его голове громом взорвался голос:

– ДЕМАНДРЕД.

Впрочем, назвать это голосом было все равно что гору – песчинкой. Громыхающий под его черепом голос едва не сбил Демандреда с ног, наполнил его восторгом. Он упал на колени. Мурддраал стал рядом и бесстрастно смотрел на него, но Демандред едва ли замечал Получеловека – звучащий голос целиком завладел разумом Отрекшегося.

– ДЕМАНДРЕД, КАК ДЕЛА В МИРЕ?

Демандред понятия не имел, какими именно сведениями располагал Великий Повелитель. Порой он поражал своей осведомленностью, иногда же ошарашивал невежеством. Но сейчас Демандред точно знал, о чем желает услышать Владыка.

– Равин мертв, Великий Повелитель. Погиб вчера. – Восхитительный экстаз сменился болью. Руки и ноги Демандреда дрожали, он весь покрылся испариной.

– Ланфир исчезла без следа, как и Асмодиан. А Грендаль говорит, что и Могидин не явилась на условленную встречу. И тоже вчера, Великий Повелитель. Я не верю в случайные совпадения.

– РЯДЫ ИЗБРАННЫХ РЕДЕЮТ, ДЕМАНДРЕД. СЛАБЫЕ ОТПАДАЮТ. ПРЕДАВШИЕ МЕНЯ ВСТРЕТЯТ ОКОНЧАТЕЛЬНУЮ СМЕРТЬ. АСМОДИАН СЛОМЛЕН СВОЕЙ СЛАБОСТЬЮ. РАВИНА СГУБИЛА ЕГО ГОРДЫНЯ. ОН СЛУЖИЛ ХОРОШО, НО ДАЖЕ Я НЕ МОГ УБЕРЕЧЬ ЕГО ОТ ПОГИБЕЛЬНОГО ОГНЯ. ДАЖЕ Я НЕ В СИЛАХ СТУПИТЬ ЗА ПРЕДЕЛЫ ВРЕМЕНИ. – На миг этот ужасный голос наполнился гневом и… неужели отчаянием?.. Но только на миг. – ЭТО СОВЕРШИЛ МОЙ ДРЕВНИЙ ВРАГ, ТОТ, КОТОРОГО НАЗЫВАЮТ ДРАКОНОМ. ТЫ ОСВОБОДИШЬ ПОГИБЕЛЬНЫЙ ОГОНЬ, СЛУЖА МНЕ, ДЕМАНДРЕД?

Отрекшийся заколебался. Бусинки пота скользили по его щекам Во время Войны Силы погибельный огонь в течение года использовали обе стороны, пока не смекнули, к чему это может привести. И тогда прекратили – безо всякого соглашения или перемирия. Но даже за этот год погибельный огонь выжег не только целые города, но и сотни тысяч нитей из Узора, так что едва не распалась ткань реальности. Весь мир мог истаять, словно туман. Если разящий огонь будет применен снова, не останется мира, которым можно было бы управлять.

И еще одно встревожило Демандреда. Великий Повелитель знал, как умер Равин. Да и об Асмодиане, по-видимому, знал больше самого Демандреда.

– Как ты прикажешь. Великий Повелитель. – Возможно, его и трясло, но голос был тверд, как скала. Колени, обожженные горячими камнями, уже начали покрываться волдырями, однако Демандред не обращал на это внимания.

– ИТАК, ТЫ СДЕЛАЕШЬ ЭТО.

– Великий Повелитель, – промолвил Демандред, – Дракона можно уничтожить. – Мертвец всяко не способен испускать погибельный огонь, а коли так, это, возможно, не потребуется и Великому Повелителю. – Он невежествен, слаб и разбрасывается в разные стороны, не умея сосредоточиться на главном. Равин был тщеславным глупцом. Я…

– ХОЧЕШЬ ТЫ СТАТЬ НИ’БЛИСОМ?

У Демандреда перехватило дыхание. Ни’блис имел право приказывать другим Избранным, оказываясь лишь ступенью ниже самого Великого Повелителя.

– Я желаю лишь служить тебе всем, чем сумею.

– В ТАКОМ СЛУЧАЕ ВНИМАЙ И ПОВИНУЙСЯ. НЫНЕ ТЕБЕ ДАНО БУДЕТ ЗНАТЬ, КОМУ СУЖДЕНО ЖИТЬ, А КТО ОБРЕЧЕН НА ГИБЕЛЬ.

Когда Демандред осознал смысл услышанного, у него вырвался крик, и по щекам полились слезы радости.

Мурддраал неподвижно наблюдал за ним.

* * *

– Хватит вам суетиться, – бросила Найнив и раздраженно перекинула через плечо свою длинную косу. – Разве это сработает оттого, что вы будете вертеться, словно маленькие девочки, на которых зуд напал?

За шатким столиком перед ней сидели две женщины. Обе они выглядели не старше самой Найнив, но были гораздо старше – самое меньшее лет на двадцать.

Они были совершенно спокойны, и уж во всяком случае не суетились. Наоборот, это Найнив нервничала из-за духоты и жары. Ей казалось, что в маленькой каморке без окон уже не осталось воздуха. Она взмокла от пота, а эти женщины выглядели совершенно сухими. Лиане – высокая меднокожая женщина в доманийского покроя платье из тончайшего голубого шелка обладала, как видно, неистощимым запасом терпения, которого, возможно, недоставало Суан Санчей, хоть та и выглядела куда как крепче. Вот и сейчас Суан что-то буркнула и раздраженно поправила свою юбку. Она была в платье из тонкого желтого полотна с тирским шитьем по вырезу – довольно глубокому. Ее голубые глаза казались холодными, как вода в бездонном колодце. Точнее, казались бы такими, если бы не изнуряющая жара. Впрочем, сколько бы ни меняла Суан наряды, взгляд ее не менялся никогда.

– Все одно это не сработает, что так, что эдак, – отрезала Суан. Манера говорить у нее тоже осталась прежней. – Нельзя залатать сгоревшую лодку. По мне, все это пустая трата времени. У нас с Лиане и без того дел по горло.

Суан и Лиане занимались тем, что просматривали донесения соглядатаев, поставлявших сведения для собравшихся в Салидаре Айз Седай, – сообщения и слухи о событиях в мире. Найнив тоже разгладила свою юбку, стараясь успокоиться. На ней было платье из простой белой шерсти с семью полосками по кайме – по одной в соответствии с каждой Айя. Платье Принятой. Это одеяние раздражало Найнив – она и не думала, что может так злиться из-за одежды. Однако она вынуждена была признаться, – разумеется, только самой себе, – что успела привыкнуть к изысканным нарядам. Конечно, она лучше чувствовала бы себя в зеленом шелковом платье, что сейчас лежало увязанным в узел. Но, само собой, только потому, что оно тонкое и легкое, а не из-за того, что зеленый цвет нравился Лану. Впрочем, все это пустые, бесплодные мечтания. Вздумай Принятая надеть что-либо, кроме предписанного белого платья с семицветной каймой, ей бы очень быстро-дали понять, что она еще далеко не Айз Седай. Найнив сосредоточилась и решительно выбросила все эти глупости из головы – можно подумать, ей больше нечем заняться. А для Лана сошло бы и голубое. Вот так-то!

Осторожно, бережно она прозондировала с помощью Силы сначала Суан, а потом Лиане. Собственно говоря, Силу Найнив сейчас вовсе не направляла. Она вообще не способна даже коснуться Истинного Источника, пока как следует не разозлится. И все же в конечном счете дело сводилось именно к саидар – женской составляющей Истинного Источника. Тончайшие потоки пронизывали обеих женщин. Свила их Найнив, но почерпнула из Источника не она.

На левом запястье Найнив красовался изящный, составленный из множества сегментов серебристый браслет Он действительно был изготовлен из серебра, причем не совсем обычного, но не это важно. Браслет был единственным украшением, которое носила Найнив, если не считать кольца Великого Змея. Принятым не полагалось щеголять побрякушками. Серебристое ожерелье под стать браслету Найнив охватывало шею четвертой находящейся в комнате женщины. Она сидела на табурете возле оштукатуренной стены, сложив руки на коленях. Одетая в грубошерстное коричневое платье, какие носят жены фермеров, она и своим здоровым, цветущим видом походила на крестьянку, и к тому же совсем не потела. Сидела женщина совершенно неподвижно, но ее темные глаза ничего не упускали из виду. Эту женщину окружало – разумеется, в глазах Найнив – свечение саидар. Черпала из Источника она, но Найнив полностью контролировала направляемую ею Силу. Браслет и ожерелье создавали между ними связь, подобную той, которую устанавливают Айз Седай, когда хотят увеличить свою мощь. По словам Илэйн, это получалось с помощью каких-то «абсолютно идентичных матриц». Правда, более-менее вразумительного объяснения тому, что это за матрицы такие, Илэйн дать не могла. Найнив подозревала, что та только делает вид, будто понимает, в чем суть этой связи. Сама Найнив не понимала ничего и не собиралась притворяться. Просто она воспринимала каждое чувство этой женщины, ощущала ее всю, словно та угнездилась в дальнем уголке ее сознания. Она чувствовала, как цеплялась эта женщина за саидар, и полностью контролировала ее. Порой Найнив хотелось, чтобы эта сидящая на табурете женщина была мертва. Так, конечно, было бы гораздо проще. Яснее.

– Как будто что-то порвано или обрезано, – пробормотала Найнив, рассеянно утирая с лица пот. Ощущение было смутным, едва уловимым, но сегодня она впервые почувствовала нечто отличное от пустоты. Впрочем, возможно, это ей просто почудилось – уж больно хотелось хоть что-нибудь уловить.

– Это отъединение, – промолвила сидящая на табурете женщина. – Так раньше называлось то, что теперь вы именуете укрощением для мужчин или усмирением для женщин.

Три головы обернулись к ней, три пары горящих гневом глаз. Суан и Лиане были Айз Седай, пока их не усмирили, когда Элайда совершила в Белой Башне переворот, в результате которого и восседала теперь на Престоле Амерлин.

Усмирение. Одно это слово способно вызвать дрожь. Быть усмиренной означало никогда больше не направлять Силу, но всегда помнить об этой невосполнимой утрате. Ощущать Истинный Источник и знать, что тебе вовеки не коснуться его, – трудно представить горшую муку. Не коснуться никогда, ибо усмирение, как и смерть, Исцелению не поддавалось. Во всяком случае, так полагали все – но не Найнив. Она верила в возможность Исцеления Единой Силой чего угодно, кроме, разумеется, смерти.

– Если можешь сказать что-нибудь путное, Мариган, – резко заявила Найнив, – выкладывай, а нет, так сиди и молчи!

Женщина отпрянула к стене, съежилась, не сводя глаз с Найнив. Та чувствовала, как страх и ненависть Мариган захлестывают ее, будто перекатываясь через браслет. Впрочем, так было всегда, что и немудрено. Пленники редко испытывают любовь к тем, кто их пленил, особенно если знают, что заслуживают куда худшей участи, чем неволя. Найнив сердилась скорее из-за того, что и Мариган говорила, будто отъединение, или, по-нынешнему, усмирение, Исцелить невозможно. Правда, при этом она уверяла, будто в Эпоху Легенд не умели Исцелять только смерть, тогда как теперь даже то, что умеют делать Желтые сестры, всего лишь грубое подражание истинному Целительству. Только вот толку от этих разговоров никакого, поскольку ничего конкретного Мариган не знала и в Исцелении понимала не больше, чем Найнив в кузнечном ремесле. Всякому известно, что металл надобно раскалить на огне да бить по нему молотом, но таких познаний не хватит даже для того, чтобы выковать простую подкову. Точно так же и общее представление о принципах Целительства еще не дает возможности залечить хотя бы ссадину.

Повернувшись на стуле, Найнив внимательно посмотрела на Суан и Лиане. Когда удавалось оторвать их от других занятий, на такого рода попытки уходили целые дни, но до сих пор все усилия ни к чему не привели.

Неожиданно Найнив поймала себя на том, что вертит браслет на запястье. Какие бы преимущества ни давал этот браслет, ей было неприятно оставаться связанной с этой женщиной. От одной мысли о подобной близости мурашки пробегали по коже.

Может, хоть так удастся что-нибудь выяснить, подумала Найнив. Хуже-то все равно не будет.

Она осторожно расстегнула браслет – застежку невозможно было найти, не зная, где та находится, – и протянула Суан:

– Надень!

Расставание с Силой, как всегда, несло с собой горечь, зато избавление от накатывавших через браслет враждебных чувств было подобно очищению души. Мариган смотрела на узенькую серебряную полоску как завороженная.

– Зачем? – удивилась Суан. – Ты ведь сама говорила, что эта штука работает только…

– Ты просто надень, вот и все.

Суан посмотрела на Найнив с весьма упрямым видом – подумать только, эта женщина так и не избавилась от своего упрямства! – и защелкнула браслет на запястье. В следующий миг на лице Суан появилось удивление, а затем она взглянула на Мариган, сузив глаза.

– Она меня ненавидит, но это я знала и раньше, безо всяких браслетов. А тут другое – страх и… потрясение. По лицу ее ничего не видно, но она потрясена до мозга костей. По-моему, она не верила, что я смогу воспользоваться этой вещью.

Мариган беспокойно шевельнулась. До сих пор только две знавшие о ней женщины могли пользоваться браслетом. Если их будет четыре, они получат больше возможностей задавать вопросы и получать ответы. Внешне Мариган демонстрировала полную готовность к сотрудничеству, но сколько она при этом скрывала? Столько, сколько могла, – Найнив не сомневалась.

Суан тяжело вздохнула и покачала головой:

– Я не могу. Ты ведь думала, что через нее мне удастся дотянуться до Источника, верно? Нет, скорее боров заберется на дерево. Меня усмирили. Усмирили – вот и весь сказ! Как снимается эта штуковина? – Она принялась теребить браслет. – Как ее снять, пропади она пропадом?

Найнив мягко положила ладонь на запястье Суан, туда, где был браслет.

– Неужели ты не понимаешь, что ни браслет, ни ожерелье не будут действовать, если надеть их на женщину, вовсе не способную иметь дело с Силой? Если я нацеплю хоть браслет, хоть ожерелье на какую-нибудь кухарку, для нее это будут всего-навсего безделушки.

– Насчет кухарок я ничего не знаю и знать не хочу. Знаю, что не могу направлять Силу, вот и все. Меня усмирили.

– Но у тебя есть нечто, что можно Исцелить, – настаивала Найнив. – Иначе ты просто ничего не почувствовала бы через браслет.

Суан отдернула руку и выставила запястье:

– Снимай!

Найнив покачала головой и подчинилась. Порой Суан бывает упряма, словно мужчина!

Зато когда Найнив протянула браслет Лиане, та с готовностью подставила руку. Лиане, как и Суан, старалась не падать духом от того, что усмирена, но ей это не всегда удавалось. Существовал единственный способ прожить подольше после усмирения – найти для себя нечто придающее жизни новый смысл, обрести цель и тем самым заполнить страшную пустоту, вызванную невозможностью прикоснуться к Источнику. Для Суан и Лиане таким делом стало, во-первых, управление сетью тайных лазутчиков, во-вторых – что важнее, – старание убедить здешних Айз Седай в необходимости признать Ранда Возрожденным Драконом и поддержать его. И наконец, они старались скрыть ото всех, что происходит в этой комнате. Но всего этого едва ли достаточно, чтобы совладать с горечью потери.

– Точно, так и есть! – воскликнула Лиане, едва защелкнулся браслет. Манера говорить у нее была резковатой, хотя с мужчинами она держалась совсем подругому, и не удивительно. В конце концов, родом она была из Арад Домана, а в последнее время изо всех сил старалась наверстать упущенное за годы, проведенные в Башне. – Она и впрямь ошарашена, иначе не скажешь. Но похоже, уже начинает с этим справляться.

Некоторое время Лиане сидела молча, рассматривая женщину на табурете. Мариган отвечала ей настороженным взглядом. Наконец Лиане пожала плечами:

– Я тоже не могу коснуться Источника. И еще я пыталась заставить ее почувствовать на лодыжке блошиный укус. Ничего не вышло, ведь она не смогла бы этого скрыть.

Такова была одна из хитрых особенностей браслета. Он позволял вызывать любое ощущение – например, заставить человека почувствовать боль от раны или ожога. Настоящих повреждений не было, и следов никаких не оставалось, но ощущение было более чем реальным. Таким реальным, что убедить Мариган в предпочтительности сотрудничества не составило особого труда. Тем паче что и выбор у нее был небогат – повиновение или скорый суд и неминуемая казнь.

Несмотря на неудачу, Лиане пристально, с интересом наблюдала за тем, как Найнив расстегнула браслет и вновь надела его себе на запястье. Похоже, она не рассталась с надеждой в один прекрасный день снова обрести способность направлять Силу.

Надев браслет, Найнив ощутила радость обладания Силой. Конечно, это было не так прекрасно, как обнимать саидар самой, но даже прикосновение к Источнику через другую женщину дарило чувство полноты жизни. Саидар, наполнявший ее, вызывал чистый восторг, почти неудержимое желание танцевать и смеяться. Когда-нибудь она привыкнет к этому, как и подобает настоящей Айз Седай. Но сейчас… пожалуй, связь с Мариган – не слишком высокая плата за столь восхитительное чувство.

– Теперь, когда мы знаем, что возможность есть, – промолвила она, – я думаю…

Дверь распахнулась, и Найнив вскочила с места, даже не успев понять, в чем дело, и не заметив, что Лиане и Суан тоже повскакали со стульев. Она не вскрикнула лишь потому, что у нее перехватило дыхание. Страх, хлынувший сквозь браслет, смешался с ее собственным. Молодая женщина, закрывшая за собой дощатую дверь, казалось, не заметила, что ее появление вызвало такой переполох. Высокая, стройная, золотоволосая, она выглядела очень красивой, несмотря на простое одеяние Принятой и выступивший на лбу пот. Илэйн ухитрялась сохранять привлекательность при любых обстоятельствах.

– Знаете, что они задумали? – выпалила она с порога. – Посылают посольство в Кэймлин. В Кэймлин! И не позволяют мне ехать. Шириам сказала, чтобы я даже не думала об этом. Даже не заикалась!

– Илэйн, неужто ты так и не усвоила, что нельзя входить без стука? – Найнив уселась снова. Точнее сказать, упала на стул – теперь, когда испуг прошел, ноги ее не держали. – Я думала, это Шириам.

При одной мысли о том, что могло случиться, узнай Шириам, чем они здесь занимаются, Найнив снова стало не по себе.

Илэйн, надо отдать ей должное, покраснела и извинилась, но тут же попыталась оправдаться:

– Правда, я в толк не возьму, с чего вы так переполошились. Я видела там, за дверью, Бергитте, а вы прекрасно знаете, что она не даст чужаку приблизиться незамеченным. Найнив, они должны отпустить меня в Кэймлин.

– Ничего они тебе не должны, – резко оборвала девушку Суан. И она, и Лиане снова уселись на свои места. Суан сидела как всегда прямо, но Лиане обмякла, видать, и у нее, как у Найнив, ноги подкашивались. Мариган, тяжело дыша, откинулась к стене. Глаза ее были закрыты. Браслет попеременно посылал волны то ужаса, то облегчения.

– Но…

Суан не дала Илэйн продолжить:

– Неужели ты полагаешь, что Шириам – или любая другая на ее месте – допустит, чтобы Дочь-Наследница Андора оказалась во власти Возрожденного Дракона? Теперь, когда твоя мать мертва…

– Я в это не верю! – воскликнула Илэйн.

– Ты не веришь в то, что ее убил Ранд ал’Тор, – безжалостно продолжала Суан, – а это совсем другое дело. В такое я тоже не верю. Но будь Моргейз жива, она бы открыто признала Ранда Возрожденным Драконом. Или, сочти она его Лжедраконом, непременно оказала бы ему сопротивление. Но никто из моих глаз и ушей ни о чем подобном даже краем уха не слышал. Ни в Андоре, ни в Алтаре, ни в Муранди.

– А вот и нет, – встряла Илэйн. – На западе разгорелся мятеж.

– Мятеж против Моргейз. Против! Если это вообще не пустой слух. – Голос Суан звучал тускло и невыразительно. – Твоя мать мертва, девочка. Лучше тебе оплакать ее и смириться со случившимся.

Илэйн вскинула подбородок и заговорила с ледяным высокомерием. Была у нее такая не очень приятная привычка, впрочем, не мешавшая большинству мужчин находить ее более чем привлекательной.

– Ты сама без конца сетуешь на то, что подолгу не получаешь известий от своих соглядатаев. Но сейчас я не буду говорить о том, насколько достоверны твои сведения. Дело вовсе не в этом. Жива моя мать или нет, все равно ныне мое место в Кэймлине. Я – ДочьНаследница.

Суан фыркнула так громко, что Найнив чуть не подпрыгнула.

– Ты ведь уже давно стала Принятой, Илэйн. Должна бы и сама понимать.

Илэйн поморщилась. Она обладала редкостными возможностями в обращении с Силой – подобная природная мощь встречалась раз в тысячу лет. Превосходила ее только Найнив, но та не могла направлять Силу по своему желанию. Оставить подобное дарование без внимания Башня не могла, и Илэйн действительно понимала, что, даже будь она королевой, восседающей на Львином Троне, Айз Седай все равно нашли бы способ заставить ее учиться. Девушка открыла было рот, но Суан продолжила, не обращая на нее внимания:

– По правде говоря, они ничего не имели бы против твоего скорейшего воцарения. Долгие века ни одна Айз Седай не восседала на троне – во всяком случае открыто. Но ты пока еще не стала полноправной сестрой. Да и когда станешь ею, тебя не сразу отпустят. Ты – Дочь-Наследница, и тебе предстоит стать королевой. Ты слишком важна. Прежде чем позволить тебе отправиться в Андор, они должны убедиться, что этому Возрожденному, чтоб ему провалиться, Дракону можно доверять. Что сомнительно, особенно после его затеи с объявленной… амнистией.

Она криво усмехнулась, а Лиане поморщилась. Не по себе стало и Найнив. С детских лет ее приучили считать способных направлять Силу мужчин чудовищами. Ведь они обречены на безумие, которое заставит их повергать людей в ужас своими деяниями, прежде чем сами они погибнут в страшных мучениях. Порча, наведенная Темным на мужскую составляющую Истинного Источника, делала эту участь неизбежной. Но Ранд, которого она знала с малолетства, был Возрожденным Драконом. Само его появление на свет возвещало о приближении Последней Битвы, в которой ему предстояло сразиться с Темным. Возрожденный Дракон – единственная надежда человечества, но он мужчина, и он способен направлять Силу. Хуже того, ходили слухи, что он задумал собрать вокруг себя и других обладающих подобными способностями мужчин. Правда, таких не могло оказаться много. Все Айз Седай выискивали их без устали – Красные Айя только этим и занимались, но находили редко, гораздо реже, чем, если верить книгам, это случалось в прежние времена.

Илэйн между тем сдаваться не собиралась. Нрав у нее такой, что она и на эшафоте упорствовала бы до последнего мгновения. Вздернув подбородок, она вызывающе смотрела в глаза Суан, а Найнив по опыту знала, как нелегко выдержать взгляд бывшей Амерлин.

– Ехать должна именно я, и на то есть две веские причины. Во-первых, я Дочь-Наследница, и только я могу не допустить смуты, обеспечив законную преемственность власти. Во-вторых, я знаю, как подступиться к Ранду. Он мне доверяет. Для Совета было бы самым разумным остановить свой выбор на мне.

Здесь, в Салидаре, Айз Седай образовали собственный Совет Башни – Совет в изгнании. Предполагалось, что он займется выборами новой, законной Амерлин, которая сможет по праву оспорить притязания Элайды на этот титул. Правда, Найнив казалось, что они не проявляют в этом особого рвения.